- Если бы я знал, внучка, что однажды коршуны прилетят на нашу землю… - Николай Харитонович тяжело вздохнул и замолчал, а его морщинистые руки с неровными ногтями сжались в крепкие кулаки. Когда он снова начал говорить, его голос был полон гнева и негодования. – Эта земля сказочно богата. И она богата не только своей великолепной природой, здесь находятся крупные залежи золота, внучка, и ты даже не представляешь себе, сколько крови это повлекло за собой! В живых не осталось никого! – Старик пошевелил угли в костре, и тот запылал еще ярче, выбрасывая в воздух маленькие искорки, которые тут же затухали. – Желающих воспользоваться этим было много, но все же нашелся человек, которому удалось незаконно выкупить эту землю, чтобы добывать золото. Проклятые власти! – Процедил дед, и его губы сжались в тонкую ниточку. – Это сделал кто-то из крупных чиновников, а такие люди, поверь, не оставляют после себя свидетелей. Он и направил в Вайда-губу частное подразделение военных… Сволочи! Ненавижу! Карманы этих бюрократов уже лопаются от денег, а им все мало, они наживаются на людях, отнимая последнее, что у них осталось… - Николай Харитонович задумался, уставившись в одну, только ему видимую точку на стене убежища. В его светлых, немигающих глазах плясали отблески костра.
Саша ошеломленно слушала, не перебивая деда, и с каждым его словом до нее постепенно доходил весь ужас, вся чудовищная реальность того, что произошло в этом крохотном, малонаселенном поселке на краю севера...
Двумя неделями ранее.
…Люди стояли около маяка. Одетые в убогие фуфайки, старые куртки и ватники, они сбились в кучу, напоминая серое стадо загнанных овец. Большинство составляли мужчины – совсем пожилые, и помоложе, а среди них, ища защиты, робко жались три женщины. Двое из них были уже довольно преклонного возраста – усталые, с обветренными лицами, третья же выглядела моложе. Все трое тихо всхлипывали, с тревогой в глазах наблюдая за вооруженными до зубов солдатами, которые монотонно прохаживались рядом, изредка окидывая людей равнодушными бесчувственными взглядами. Со стороны было трудно понять, что здесь происходит, но местные жители знали – сейчас решается их судьба, и от этих солдат, точнее, от приказа кого-то свыше, зависит их дальнейшая жизнь на родной земле.
- Понимаете, нам некуда ехать… - Нерешительно произнес один из людей, стоявших у маяка. Это был невысокого роста сгорбленный старик, одетый в коричневый ватный бушлат. – Мы живем и работаем на этой земле уже очень много лет. Как мы выживем там, за пределами поселка?
Один из солдат раздраженно рявкнул:
- Нас это не волнует. Приказ есть приказ.
- Каждому из вас выплатят хорошую денежную компенсацию. – Успокаивающе поднял руку второй. – Я бы на вашем месте не артачился. Многие уже согласились, а раз вас и это не устраивает, тогда нам придется применить крайние меры. – Он как-то недобро и криво усмехнулся.
- Ребята-а-а-а… - Внезапно из толпы послышался громкий надрывный крик, и вперед выступила пожилая женщина в цветастом платке. Она была уже не в состоянии контролировать эмоции. Рыдая, она упала, как подкошенная, на колени прямо на снег, под ноги солдатам. – Пощадите, прошу вас, миленькие! Не отбирайте последнее, что у нас осталось! – Закрыв лицо руками, она зашлась в приступе рыданий.
Военные молчали, удостоив несчастную женщину лишь полными пренебрежения взглядами. Издалека, со стороны дороги, ведущей вдоль моря, послышался гулкий рокот мотора, и вскоре к маяку подъехал большой бронированный внедорожник цвета мокрого асфальта. Стекла автомобиля были полностью затемнены, и разглядеть того, кто сидит в машине, было невозможно. Один из солдат тут же поспешил к автомобилю и, открыв дверцу со стороны пассажирского сиденья, на несколько минут исчез в его недрах.
- Валя… Встань, Валя. – Пожилой мужчина из толпы подошел к рыдающей женщине, и, обняв ее за плечи, помог подняться. – Все равно они нас не послушают. Пойдем. – Он отвел ее в сторону, заботливо поглаживая по плечам, а та никак не могла успокоиться, ее трясло, словно в лихорадке, и она продолжала рыдать, уткнувшись лицом в куртку своего мужа.
- Мы работники метеостанции!.. Федь, ну скажи им, чего ты молчишь? – Внезапно от общей массы отделился один из местных жителей.
Это был моложавый светловолосый парень, одетый в толстую куртку на меховой подкладке. Он подскочил к другому – крепкому пожилому мужчине с длинными темными волосами с проседью до плеч, выбивающихся из-под вязаной шапки. Лицо его было хмурым, густые брови насупились, разделяясь на переносице лишь глубокой морщиной, а тонкие губы напряженно сжались в ниточку в обрамлении длинной темной бороды.
- Я нахожусь в таком же положении, как и вы все. – Отрезал Фёдор, отводя глаза. – Я не могу повлиять на них, я всего лишь их проводник.
- Предатель! – Внезапно завопила Валентина, и, оттолкнув мужа, приблизилась к Фёдору. Пуховый платок слетел с ее головы, обнажив курчавые седые волосы. Сейчас она напоминала яростную фурию – опухшие заплаканные глаза на морщинистом лице были полны гнева, волосы растрепались на ветру, рот скривился в злобной гримасе. – Это ты во всем виноват! Ты предал нас! – Длинные крючковатые пальцы с обломанными ногтями потянулись прямо к лицу Фёдора, намереваясь выцарапать глаза, и если бы не муж, подскочивший, чтобы оттащить впавшую в состояние аффекта женщину, она бы несомненно сделала это.
- Успокойся, Валя. Если бы он отказался помогать им, его бы расстреляли. – Тихо шепнул он жене, и, уводя ее в сторону, бросил испепеляющий взгляд на Фёдора. Он и сам с недавнего времени возненавидел его за пособничество солдатам.
Дверца внедорожника открылась, и автомобиль неспешно дал задний ход. Развернувшись, он взвизгнул шинами и резко сорвался с места, вскоре исчезнув за поворотом. Кто сидел за рулем «Тойоты», так и осталось загадкой. Военный, который о чем-то беседовал в машине с этим загадочным человеком, подошел к остальным солдатам. Они о чем-то приглушенно разговаривали, изредка поглядывая в сторону местных жителей.
Люди начинали замерзать, некоторые притопывали ногами на месте, чтобы согреться, Валентина все так же продолжала биться в истерике, а Фёдор отошел в сторону и нервно затянулся самодельной папиросой. Несмотря на внешнее спокойствие, его руки чуть заметно подрагивали. Он будто предчувствовал, что сейчас произойдет что-то ужасное, и пристально пытался вглядеться в лица «Церберовцев».
Военные совещались минут пятнадцать, а затем послышался громкий окрик, не допускающий неповиновения:
- Все на маяк! Живо!
- Это еще зачем? – Недоумевали жители.
- Отпустите нас! – Снова взмолилась Валентина.
- Это приказ! – Отрезал кто-то из солдат, и для пущего эффекта поднял вверх автомат, взведя курок.
Стрелять не пришлось – запуганные старожилы покорно вошли в здание маяка, и гуськом, друг за другом, поднимались наверх по дряхлой винтовой лестнице.
На втором этаже маяка было ничуть не теплее, чем на улице – в стенах этого старого обветшалого здания гулял ветер. Снежинки кружили в воздухе - проникая сквозь разбитые стекла, они залетали в комнату и оседали на бетонном полу здания.
- Вперед! Проходим дальше! – Солдаты бесцеремонно подталкивали людей прикладами в спину, сгоняя их, словно стадо овец на заклание.
- Куда нас ведут? – Испуганный шепот прокатился по толпе. – Зачем мы зашли на маяк?
Перед взором тех, кто поднимался впереди, открылась широкая смотровая площадка, а за ней простиралась необъятная черная пучина бушующего моря. Ветер трепал волосы людей, сдернув с их голов капюшоны и платки.
- Лечь на пол! Лицом вниз! – Послышалась команда.
- Это еще зачем?.. - Попытался возразить кто-то, но щелчок взведенного курка заставил жителей подчиниться.
- Что они хотят с нами сделать? – Валентина крепче прижалась к мужу.
В памяти у нее вдруг возникли страшные, полузабытые кадры из далекого прошлого. В жуткие военные годы, когда она была еще совсем маленькой девочкой, фашисты неподалеку от этого места расстреляли ее родню и односельчан. Лишь только прибытие советских солдат спасло ее и других уцелевших людей – некоторые из них и сейчас находились рядом. Только вот в этот раз наши русские солдаты не были спасителями – теперь они играли роль безжалостных палачей…
- Все будет хорошо, Валя… - Старик произнес это как-то неуверенно, его голос дрогнул, и он лишь тяжело вздохнул. Кажется, он понимал, что это конец, и наверно, лучше было бы не упрямиться, а попросту подчиниться воле новой власти, захватившей эту землю, и покинуть родной поселок.
- Ты нашел Лещинина? – Угрюмо бросил один из «Церберовцев», обращаясь к Фёдору, который, сцепив зубы, наблюдал за происходящим.
Он знал, что сейчас произойдет, но страх за собственную жизнь навсегда сковал его ледяными оковами. Радовало лишь одно – он успел выполнить поручение товарища, а сам Николай Харитонович прятался в надежном месте, где его вряд ли когда-нибудь найдут без помощи Фёдора. Уж его-то он не выдаст – пусть даже его будут пытать. Их крепкая дружба была слишком надежной для того, чтобы Фёдор предал его. Впрочем, кажется, они не догадываются ни о чем, поэтому мужчина лишь отрицательно покачал головой.
Солдаты пересчитали людей – все на месте, кроме одного, а затем притащили откуда-то огромный тяжелый мешок. Он был просто неподъемным – трое мужчин тянули его волоком, не сумев поднять. Затем один извлек оттуда железную гирю и привязал к ней толстую веревку. Фёдор наблюдал за этими странными манипуляциями. Он пока не понимал, что именно собираются делать солдаты, но где-то в глубине души его подсознание замирало от ужаса.
- Всем встать! – Скомандовал один из военных – высокий мужчина лет сорока с тяжелым волчьим взглядом, и толкнул одного из людей, беспомощно лежащих на железном полу смотровой площадки, в спину прикладом «АК». Когда несчастные жители подчинились, он рявкнул. – Подойти к краю площадки! Ну что, пора их «кончать». – Приглушенно шепнул он другому солдату.
- Приказ есть приказ. – Кивнул тот, равнодушно разведя руками.
- Нет!
- Зачем?
- Помогите!
До сознания обезумевших от страха жителей начинал доходить весь ужас происходящего.
Женщины снова забились в истерике, а молодой светловолосый парень – бывший работник метеостанции, с криком кинулся на одного из солдат, но его худое тело тут же было отброшено огромной силы выстрелом. Ударившись о железные перила, он тут же обмяк. Он умер моментально - грудь парня была насквозь прошита автоматной очередью, и на куртке расплывалось большое кровавое пятно.
- Минус один. – Осклабился кто-то из солдат.
Послышался нечеловеческий крик, скорее напоминающий какой-то дикий, безумный вой.
- Миша! Нет! Что вы наделали?! – Одна из женщин в отчаянии бросилась к телу, тщетно тормоша мертвого парня за плечи. – Мишенька, племяш… Вы убили Мишу, сволочи!
- Это была самооборона! Отойти от тела! – Гаркнул солдат, грубо оттолкнув женщину ударом приклада, и она испуганно попятилась прочь, округлив от ужаса глаза.
Кто-то попытался убежать, но наткнувшись на амбразуру в виде нескольких военных, стоявших сзади с автоматами наперевес, оставил эти бесполезные попытки. Ходы отступления были отрезаны, и теперь несчастным людям был только один путь – вниз, в черную бездну. В толпе людей посеялась сумятица. Кто-то кричал, кто-то изрыгал проклятия, кто-то голосил и всхлипывал, и разобрать, кто это был, уже не представлялось возможности.
- Федя! Ну сделай что-нибудь! Чего же ты стоишь? – Послышался чей-то отчаянный, полный мольбы крик, но Фёдор Вахтуров лишь отвернулся, не в силах больше видеть эту страшную картину. Невидящим, затуманенным взглядом он смотрел вдаль – туда, где светлая полоса горизонта соприкасалась с морем. Он до хруста в челюстях сжал зубы, а его лицо исказила гримаса боли.
Послышался еще один выстрел, на этот раз уже в воздух, дабы усмирить панику, а после этого наступило самое страшное – солдаты привязывали грузы к конечностям обезумевших от ужаса людей, накрепко сковывая их смертельными путами. Местные жители были обречены, обречены на страшную, мучительную смерть.
- Пощадите, прошу! – Умолял надрывный женский голос.
- Мы согласны! Согласны уехать отсюда!
- Мы никому ничего не скажем!
Но военные были бесчувственны, и достучаться до них было равносильно попыткам вручную разбить каменные скалы.
- Вот теперь плывите. – Произнес кто-то из военных. – Если выпутаетесь – так и быть, вы останетесь жить на этой земле. – С этими словами людей, одного за другим, начали с силой сталкивать вниз.
Кто-то пытался ухватиться за перила, отчаянно цепляясь за жизнь, слышались крики, стоны и плач. Это было безумие, ужасающее по своей жестокости.
- Будьте прокляты, мерзкие твари! Убийцы! Вы ответите, пусть не на этой земле, так перед Богом! Вас ждет вечный суд! – Это кричала Валентина, прежде чем полететь вниз с огромной высоты.
Спустя десять минут все закончилось. Люди тщетно пытались барахтаться в ледяной воде – тяжелые кандалы моментально тянули их вниз, на дно.
Фёдор закрыл глаза, не в силах видеть это, а когда он раскрыл их, то с презрением бросил в лицо одному из «Церберовцев»:
- Ублюдки!
- Хочешь за ними? – Хищно ухмыльнулся солдат, но Фёдор не ответил.
Развернувшись спиной, он быстро спускался по лестнице, судорожно сжимая левую руку в кулак…
…Саша с ужасом слушала пугающий рассказ дедушки. Услышанное повергло ее в настоящий шок. Получается, те утопленники, которых она увидела в воде, и были местными жителями! Так вот, куда таким загадочным образом исчезли старожилы! Вот почему поселок опустел, и все дома были покинуты и заброшены!
- А как же Серёнька и его родители? Их не сбросили в море? – Нерешительно выдавила Саша после долгого молчания. Ее разум отказывался воспринимать услышанное.
Дед кивнул:
- Они одни из тех, кто должен был покинуть Вайда-губу. Их семье были заплачены отступные, и скоро их здесь не будет. Они запуганы до смерти. В поселке будет проводиться зачистка, все дома будут снесены, а лес заминирован. После этого здесь начнется добыча золота, внучка. Золота, омытого кровью невинных людей… - Дед вздохнул. – Когда солдаты пришли к нам в дома, они сначала уговаривали всех нас уехать отсюда по-хорошему. Я сразу же отправил их ко всем чертям. Я не продам мою родину за деньги! Эта земля святая для меня, и это не просто принцип!.. Когда мне начали угрожать убийством, мне пришлось прятаться, сначала в погребе, а затем – в этой землянке. Это укрытие показал мне Фёдор.
- Кто же такой этот Фёдор? – Спросила Саша. Перед ее глазами возникло страшное воспоминание – окоченевший труп Фёдора Вахтурова, найденный в охотничьей хижине посреди леса.
- Мы познакомились много лет назад, когда я плавал на рыболовецком судне. – Тихо произнес дед. - Ранее он был военным, а когда попал под трибунал, его отправили отбывать наказание в колонии-поселении, которая ранее находилась неподалеку отсюда. В качестве наказания ему назначили несколько лет исправительных работ на том же судне, где я и работал тогда – оно поставляло морепродукты в колонию. После истечения срока заключения он остался жить здесь, в Вайда-губе. Фёдор был охотником, и он знал эти места даже лучше меня, поэтому под угрозой смерти он согласился сотрудничать с солдатами, и быть их проводником в лесной чаще. Солдаты использовали его до тех пор, пока он был им нужен, а затем…
- Я нашла труп Фёдора в его доме. – Произнесла Саша.
- Он слишком много знал… - Вздохнул Николай Харитонович. – И слишком много видел… Поэтому они в любом случае, не могли оставлять в живых такого для них опасного свидетеля. Тем более, после того, как солдаты казнили местных жителей, он не выдержал и начал угрожать, что донесет это дело до общественности. - Дед смахнул с глаз подступившую слезинку.
Саша никогда не видела, чтобы ее дедушка когда-нибудь плакал, но в этот раз ему было слишком тяжело вспоминать о пережитом, поэтому он невольно отвернулся, чтобы внучка не увидела его глаз.
Девушка успокаивающе обняла деда, но он слегка отстранился, словно не хотел, чтобы его жалели. Старик несколько секунд молчал, пытаясь сглотнуть тяжелый ком, подступивший к горлу, а потом заговорил снова:
- Я следил за тобой, выходя по ночам из своего укрытия, я пытался предупредить тебя о том, что я жив, пытался уберечь тебя от всего. Эта записка о том, чтобы ты не доверяла следователю – ее подбросил я. – При этих словах у Саши в памяти возникли те самые слова, нацарапанные на листке бумаги: «Не доверяй ему. Ты не одинока». Так вот, значит, почему почерк показался ей таким знакомым! - Однажды они заметили меня, и мне чудом удалось скрыться. – Продолжал дедушка. - Тогда я попросил Фёдора наблюдать за тобой, и как-то предупредить об опасности, и о том, чтобы ты ни в коем случае не обращалась в полицию… Там все куплено, понимаешь? У них все везде схвачено!
- Получается, это Фёдор ударил меня по голове? – Удивленно протянула Саша. – Он писал мне предупреждения краской?
- Именно. – Кивнул Николай Харитонович. – Мало того, он фотографировал все происходящее, собирая информацию для того, чтобы предать это дело огласке. Все это время он был в шаге от тебя. Он сильно рисковал… В тот вечер ты почти приблизилась к лагерю солдат в лесу, поэтому ему пришлось остановить тебя, пусть даже такими мерами. Он не должен был с тобой контактировать, иначе солдаты узнали бы это и убили бы вас обеих, а он не мог так рисковать твоей жизнью. Мой друг собирался отнести тебя обратно в дом, но кто-то спугнул его. Как выяснилось позже, это был тот самый мальчишка, Серёнька… По воле случая, его мать не оставила тебя замерзать в лесу.
- Так вот, как я оказалась в доме после провала в памяти! - Удивленно воскликнула Саша, непроизвольно ощупывая свой затылок. Там все еще чувствовался небольшой ушиб.
Николай Харитонович продолжал:
- Фёдору пришлось запереть тебя в погребе хотя бы на несколько часов, чтобы ты не смогла поехать в полицию. Этот следователь - крайне опасный и коварный человек! Мы должны были любым способом предотвратить это, но наш план сорвался, и тот таксист, который приехал за тобой, открыл дверь. Эх, если бы я знал, что здесь развернется такое, я бы ни за что не отправил тебе это письмо, я бы своими силами попытался выбраться из поселка! – Покачал головой дед. – Но было уже поздно – письмо дошло до Москвы…
- Нет-нет, что ты, дедушка! Все теперь позади. Главное, что я нашла тебя. – Саша не могла даже подумать, что здесь все настолько серьезно.
- Все будет позади, когда мы выберемся отсюда. Если со мной что-нибудь случится, пообещай мне, что ты донесешь это дело до прессы! Мир должен узнать о произошедшем здесь беспределе! – Дед внимательно поглядел в глаза внучке.
Саша отчаянно замотала головой:
- С тобой ничего не случится, слышишь? Мы выберемся! Обязательно выберемся!
Взгляд светлых глаз Николая Харитоновича бегло скользнул по стенам. Пальцем он указал куда-то в дальнюю сторону – туда, где виднелась лишь густая темнота.
- Где-то здесь еще со времен войны должен оставаться подземный ход, который ведет за пределы Вайда-губы. Его вырыли партизаны и надеюсь, он еще не завален землей. Это наш путь к спасению, так что мы должны идти. – Старик решительно встал с деревянного ящика, и залил водой из пластиковой бутылки начинающий затухать костер. Угли недовольно зашипели и погасли.
- Я должна вернуться! – Внезапно Саша вспомнила, что Володька остался истекать кровью в лесу. Нет, они не могут его оставить! – Возможно, Володя еще жив. – Тихо, но с надеждой произнесла она.
Дед внимательно посмотрел на внучку, а затем решительно произнес:
- Это очень рискованно, но мы вернемся за твоим другом. Идем же скорее, не теряем времени! Нам нужно быть предельно осторожными.
- Шерхан остался в доме, мы должны забрать и его. – Добавила Саша.
- Моя собака! Он жив?
- Он был весь изранен, когда я нашла его. – Произнесла девушка. – Он выжил только чудом.
- Вот же сволочи! Они не пожалели даже животного! – Руки деда снова сжались в кулаки. Он натянул рукавицы. – Когда эти подонки гнались за мной, Шарик отстал от меня и остался где-то в лесу. Я слышал только яростный лай, а затем дикий визг. Выстрела я не услышал, наверно, эти ублюдки решили не тратить патроны…
Теперь все становилось на свои места, и Саше стало ясно, почему пес был так изранен.
Дед плотнее застегнул фуфайку и поднял с пола ружье, повесив его за спину. Он намеревался уже открыть дверь, ведущую на поверхность, но Саша жестом остановила его:
- Нет уж, дедуль, жди меня здесь. Я справлюсь сама.
- Я сказал, идем! Без меня ты не найдешь дорогу! – Николай Харитонович был непреклонен. В его голосе слышались командирские нотки, и девушка знала – спорить с ним бесполезно.
Старик отодвинул тяжелый засов, и в лица им пахнула ночная морозная свежесть.