Всё началось с того, как Петька Буковицын убил матёрую волчицу и трёх молодых волков. Полярная ночь только начиналась и волки, пользуясь темнотой, когда в посёлке все спали и на ночь, экономя горючее останавливали дизель-генератор, повадились ходить к поселковой свалке подкормиться. Петьке не терпелось испытать новый карабин, и он подстерёг волков, когда они вошли в посёлок. Убив волков, Петька не стал снимать с них шкуры, а просто воткнул их в снег на въезде в посёлок, да так оставил. Закоченевшие звери стояли, как живые, и Петька остался доволен своей выдумкой.
В посёлке не одобрили Петькину выходку, а якут Валера Винокуров сказал, что Петька, однако, зря стрелил волков, что, судя по всему, это была волчья семья, и теперь волк будет мстить Петьке, а заодно, однако, и всем остальным. Но на это замечание Петька только посмеялся.
Следующей ночью к убитым зверям пришёл матёрый волк и ночную тишину нарушил леденящий душу вой. Волк то лизал свою мёртвую подругу, то, задрав морду, выл. И в этом вое было всё: и смертная тоска, и жалобы на свою несчастную судьбу, и обещание отомстить тому, кто стал причиной горя.
Слыша этот вой, поселковые собаки мелко дрожали и тихонько повизгивали. Даже Белка – красивая белая лайка, часто бегавшая к волкам и приносившая от них щенков – забилась под крыльцо.
Волк ушёл только с забрезжившим рассветом короткого зимнего утра, быстро переходившего снова в ночь.
Посёлок располагался на небольшом острове посреди просторного русла могучей реки и именовался Лиственничным. Когда-то на острове действительно росли чахлые лиственницы, но очень скоро о них только напоминало название посёлка. Население посёлка занималось ловлей рыбы. По тонкому льду в начале зимы выставлялись сети. Участок с выставленными сетями назывался порядком. Пойманная рыба складывалась в бурты и, когда её становилось много, поселковый трактор с санями объезжал порядки и забирал рыбу на склад. Два-три раза за зиму в островной посёлок с материка приходил санно-тракторный поезд, привозивший продукты, запчасти и горючее. Обратным рейсом поезд забирал добытую рыбу, отвозя её на рыбокомбинат в Материковый посёлок.
После той памятной ночи волк в посёлок больше не заходил, но на участке Буковицына стало неспокойно. Добытая рыба была вся сплошь искусана и помечена пахучими волчьими метками.
Обозлённый Петька несколько раз устраивал засады, но звери в «засадное» время не появлялись – разведка у волков работала чётко. Вновь добытая рыба всякий раз оказывалась испорченной. Проходили недели, а у Петьки фактически улова не было. В конце концов, отчаявшийся Петька снял на своём порядке сети, аккуратно разложил их на льду с тем, чтобы назавтра забрать. Но наутро, подъехав на «Буране» с санями, Петька увидел, что сети, накануне аккуратно разложенные, теперь были безнадёжно спутаны и свалены в одну кучу. От безнадёжности и бессилия Петька горько заплакал, но утешить его было некому.
С первым санно-тракторным поездом Петька покинул Лиственничный.
Поезд двигался по льду замёрзшей реки, а по обрывистому берегу его сопровождали волки. Их было много, и волчьи морды то и дело появлялись над обрывом, словно желая убедиться, что их обидчик покидает волчьи владения.
На пути следования, там, где русло делало крутой поворот на юго-восток, чуть ниже по течению, располагалась наша полярная станция. Завидев приближавшихся волков, дежурный поднял тревогу. Но звери обогнули станцию тундрой, срезав угол, и снова вышли к обрыву.
Своего обидчика они проводили до самого въезда в Материковый и ещё долго стояли, глядя вслед уходящему поезду.
Волчьи безобразия после этого в Лиственничном прекратились.