(по мотивам фильма "12 обезьян". Извиняюсь за огромное количество ненормативной лексики)..
«Пумц.. Пумц», – раздавалось монотонно в тишине палаты. Псих в рваной майке сидел на кровати, скрестив ноги по-турецки, сосредоточенно глядя перед собой, засовывал в рот палец, и, оттягивая щёку, производил это самое «Пумц» с частотой метронома. На противоположной кровати сидел другой псих – спустив грязные трико, он выкатил на кровать огромную красную елду, и шептал ей что-то тихое и неразличимое. Третий выводил на стене чем-то коричневым огромную букву «Х», напоминавшую китайский иероглиф «счастье». Четвёртый же просто лежал на койке, и тихо выл, как воют животные. Дверь палаты открылась, внутрь вошли люди в белых халатах. «Господа больные», – начал один из них, выговаривая слова прямо и точно, – «В наше лечебное учреждение едет комиссия ООН. Дело государственной важности – показать, что у нас в больницах нет карательной психиатрии. Вот ты, пациент», – обратился врач к больному, выводившему на стене гавном большую букву «Х», – «Всю стену уже ***ми исписал. Кто за тобой это всё мыть будет?». «Я не хуями», – начал оправдываться скорбный главою, – «Я хотел «хорошо» написать, или «хватит», сегодня. А завтра напишу «хуй». А может я художник, может я солнце рисую. Так и скажете светлой комиссии, что в наших дурках полно художников». «Да ты всегда так говоришь», – устало ответил ему врач, – «Начинаешь рисовать солнце, а получается хуй». «Можно я подрочу?», – спросил врача другой псих, в спущенном трико. «Какой «подрочу», дебил?», – заорал врач, – «Комиссия ООН, говорю, едет». «Пумц.. Пумц…», – «Да заткнись ты уже!». «Эй, можешь хотя бы не выть?», – «А что мне за это будет?», – «Экскурсию проведи комиссии, ну будь ты человеком!», – «А что мне за это будет?», – «А что ты за это хочешь?»… Псих задумался, в раздумьи засунул в рот пальцы, и, вытащив из-за зубов остатки какой-то еды, тут же их проглотил. «Билет на небо», – уверенно сказал он, – «За приём комиссии, за дело государственной важности – я хочу билет на небо»…
«Посмотрите!», – задыхаясь от восторга, вопил псих людям в костюмах, с надетыми поверх белыми халатами, – «Библиотека!», – и ткнул пальцем в серую книгу с надписью «Карательная психиатрия» на корешке. «****ь!», – закричал он театрально, – «Слов нет. Я-то думал, что карательная психиатрия – это в больнице. А оказалось, больница – лучшее место на свете. Будь благословен облздрав, и все врачи, вплоть до министра. Оказалось, карательная психиатрия – она вокруг. Весь ваш ебучий мир – карательная психиатрия». «Вот, классика», – продолжал он восторженно, проведя пальцем по ряду одинаковых книг, – «Гоголь, Моголь, ***голь». «Маяковский, собрание сочинений! Про любовь, сука, чёто писал». «Справа – дверь в ленинский уголок, слева – дверь в комнату для молитв. Люди на всякий случай тому и другому молятся – чтобы уж точно. Куда пойдём смотреть?». «Пойдём по порядку». «Красный флаг!, – хорошая штука, на первый взгляд, – но хоть кого-нибудь сделал ли он счастливым? Тебя, или тебя?», – псих-экскурсовод тыкал пальцем в ревизоров, – «А хоть один флаг сделал кого-то счастливым?, – зелёный, синий, чёрный?», – «вот то-то же!», – глубокомысленно поднял псих указательный палец, и, завернувшись в красный флаг, как в плащ, продекламировал, – «Возникай, содружество, ворона с бойцом! Укрепляйся, мужество, сталью и свинцом! Чтоб земля суровая кровью истекла! Чтобы юность новая из костей взошла! Чтобы в этом крохотном теле, навсегда – пела наша молодость, как весной вода»… «А сейчас тихо. В этой комнате всегда тихо, здесь молятся. Правда, я никогда никого тут не видел», – и псих огляделся по сторонам. «Скажу вам по секрету», – вдруг его голос опустился до шёпота, – «На небе есть дядька, так вот – он умеет любить, а вы нет», – и псих заломил руки в жесте из древнегреческой трагедии, – «О, дайте мне билет на небо!».
«Ну всё, хватит», – сзади, раздвигая ревизоров ООН, протискивались врачи. «Ура! Хватит!», – закричал псих, показав обоими руками на написанную гавном на стене букву «Х», отчего художник встал с койки, и раскланялся. «Где мой билет на небо?», – «Пешком, сука, дойдёшь. Зайцем доедешь», – «А за что я работал? Что же мне делать? Как мне теперь жить?», – «Радуйся, и живи»…