Николай ПАХОМОВ
Ангелина ПАХОМОВА
ЖИГАЕВО И ЖИГАЕВЦЫ
Очерки о селе и его жителях
ПРЕДИСЛОВИЕ
Авторами данной книги до момента начала работы о селе Жигаево было написано и частично издано совместно и по отдельности несколько художественных повестей и романов, а также научных монографий и публицистических статей. Как о развитии Курского края, так и о знаменитых курянах – носителях духовности, культуры, воинской и трудовой доблести. Среди изданных – работы о Феодосии Печерском, курских и рыльских князьях Рюриковичах, первых курских писателях, воеводах и знаменитых военачальниках.
В этом же ряду и научные труды о социально-экономическом развитии края на разных исторических этапах. Среди неопубликованных – произведения о предках авторов, а также пятитомный труд о Конышевской земле. Они, возможно, так и останутся на правах рукописи в 3-4 экземплярах. Но именно работа над ними (сбор и исследование источников) и натолкнула на мысль о создании книги о селе Жигаево – малой родине одного из авторов.
На первый взгляд, Жигаево ничем не примечательно. Село как село. Таких – десятки в районе, а в области – вообще сотни. Но это – именно на первый взгляд. Если же заглянуть в историю села чуть дальше, «копнуть» чуть глубже, то можно обнаружить и имевшиеся достопримечательности, и неординарные личности.
Да, в настоящее время Жигаево и «скукожилось» в размерах, и обезлюдело. Но ведь когда-то оно было и помноголюднее, и пообширнее, и поавторитетнее. Вот и стоит задача: все это доброе в вековой жизни села вынуть из сундука времени на белый свет и показать хотя бы жигаевцам.
Пора. Давно пора…
Примечание: Последние нормы русского языка населенные пункты, названия которых оканчиваются на «о»: Гродно, Жигаево, Корнево и т.д., при написании позволяют как оставлять их без изменения при склонении по падежам, так и менять в них окончание, как в именах существительных среднего рода. В сочетании же со словами «город», «село», «поселок» предпочтительно писать с окончанием на «о»: у города Гродно, в село Жигаево, к поселку Коренево.
ВВЕДЕНИЕ
Когда стали появляться населенные пункты на территории современного Конышевского района, сказать затруднительно. Надо полагать, что некоторые населенные пункты, как, например, селение Касторное, на территории Суджанского района, известное по летописным текстам еще в XIII веке – Костра на реке Реут, – возникли еще в дохристианской Руси. Пережив лихолетья татарского ига и литовского владычества, они дожили до первой четверти XVII века. (Необходимо пояснить, что упоминаемое село Касторное, как сообщает краевед и писатель Анатолий Алексеевич Танков (1856-1930) в своем знаменитом труде «Историческая летопись курского дворянства», вошло в «Книгу Большого чертежа» в 1726 году).
Другие же образовались только в XVI или XVII веке. А некоторые – вообще в двадцатом.
Однако таких древних поселений, как Касторное, было ничтожно мало. А если и имелись, то состояли буквально из нескольких дворов. Кстати, если следовать указаниям украинских исследователей славянских народных праздников Ю.В. и Ю.Г. Мизун, то название «Костра» возникло от имени языческого божества Костромы или Костробоньки, почитаемых славянами наряду с Ярилой и Купалой. Следовательно, населенные пункты Курского края с названием «Касторное» или «Косторное» своими корнями уходят в языческие времена Руси.
А населенные пункты, в названиях которых имеется основа «буд», надо полагать, относятся вообще к будино-скифскому периоду. Это Буд Рыльского уезда, Буды Дмитриевского, Будище Суджанского, Будково Новооскольского по «Памятной книге Курской губернии на 1892 год». Это Петровы Буды и Рыбинские Буды Курской области (без указания района), а также Долгие Буды, Красные Буды, Кривицкие Буды Беловского района, упоминаемые в «Книге памяти жертв политических репрессий Курской области».
Правда, есть и другое определение слову с корневой основой «буд»: от украинского «будинок» – строение. Но давно ли появились сами украинцы? По историческим меркам – недавно, не ранее XV века. Окраинный осколок древней Киевской Руси, оказавшийся после монгольского нашествия под Литвой и Польшей, стал называться Украиной. А его население – украинцами. Причем часть их проживала и проживает как раз на тех местах, где, по указанию «отца мировой истории» Геродота, расселялись будины и гелоны. Следовательно, и украинцы могли в своих «строениях» сохранить истоки и корни будинов…
Возвращаясь собственно к интересующей нас теме, отметим, что в курянах, в том числе и в жителях Посвапья, намешано всего много и круто. Это, как отмечалось выше, и в топонимики нет-нет да и «проклюнется» в Будах и Будищах, созвучных с Геродотовыми будинами. (Возможно, к этому порядку относится и хутор Будановский на территории современного Конышевского района. А во второй части названия конышевского селения Артаково-Вандарец есть созвучие с западно-венедским именем Ванда и Вандал – легендарный князь Новгорода по Иоакимовской летописи. В первой части названия – фамилия владельца селения, то есть, помещика. Впрочем, все это лишь версии).
От летописных северян остались не только созвучные фамилии, но и река Сев, и город Севск. А еще, по-видимому, деревня Севенки в Конышевском районе. Кстати, само название реки Сев, по одной из версий, восходит к названию языческого славянского бога Сева – бога весенних полевых работ и прародителя славян.
Немало в наших краях и памятников финно-угорской культуры. Надо полагать, свой «след» оставили и монголо-татары. Это, кстати, отмечает краевед и писатель Михаил Лагутич в названии селения Сугрово Льговского уезда (района).
Следовательно, за многие десятки веков здесь имел место довольно широкий этнический спектр. И как тут не вспомнить пронзительные по своей откровенности и философской глубине строки замечательного курского и российского поэта Юрия Петровича Першина:
Мне не мечтать о дальних странах –
Своя изведана едва:
Проглянут половцы в курянах,
В тамбовцах выглянет мордва.
Но русская кровь и русская культура над всеми взяли верх. Все стали русскими. По крайней мере, в наших краях.
Как уже отмечалось в предисловии, эта работа посвящается некоторым аспектам истории села Жигаево. Но эта история, сколь ни была бы индивидуальна, неотрывна от истории всего Курского края. И вычленить ее из общего контекста развития края – занятие малопродуктивное, да и невозможное. А вот показать ее некоторые особенности в единстве со всей историей Курского края и Отечества – дело нужное и, на взгляд авторов, важное.
Поэтому рассказ о Жигаеве всегда будет строиться на фоне жизни Курской губернии и Курской области. А также и на фоне событий, происходивших в России.
ГЛАВА 1.
ЗАСЕЛЕНИЕ КРАЯ
«Массовое» появление «современных» населенных пунктов на территории Конышевского района, как, кстати, и по всей Курской области, по-видимому, произошло в конце XVI – начале XVII века. К этому мнению склоняется большинство курских ученых и краеведов.
Чтобы обезопасить южное порубежье страны от набегов ногайских и крымских татар, строились сначала Большая засечная черта, начатая еще при великом московском князе и царе Иване Васильевиче Третьем, а затем – Белгородская. Ее начало положил царь Иван Васильевич Четвертый Грозный. Охрана засечных черт, то есть порубежья государства возлагалась на детей боярских и дворян, обязанных выставлять определенное количество ратников в полном воинском вооружении соответственно своему времени. В качестве вознаграждения за опасный ратный труд им давались земли в местах несения службы.
В художественной литературе о таком воинстве, правда, на закате его существования, прекрасно сказано в романе А.Н. Толстого «Петр Первый» в эпизодах подготовки к воинскому смотру – разбору – и его проведении. Впрочем, есть и роман «Курские порубежники» земляка курян Владислава Львовича Маркова (1832-1905), рассказывающий о событиях начала XVII века.
Служба на засечных линиях осуществлялась сторожами и станицами.
Сторожа состояла из небольшой группы, численность от 3 до 6 воинов. Выставлялась она на местах пролегания сакм и шляхов – степных дорог, проложенных крымскими татарами во время их бесчисленных набегов на русские земли. Под свой пост выбирала места возвышенные, чтобы иметь возможность обозрения как можно большего участка степи как в глубину, так и по сторонам. Но при этом сами ратники старались быть незаметными, чтобы не стать жертвами вражеской разведки. Тогда некому будет предупреждать воевод и население о надвигающейся беде.
Станица представляла собой более крупный и подвижный отряд русских воинов-всадников, численностью до 100 человек. Такой отряд выдвигался в глубь Дикого поля на расстояние до 500 километров.
В обязанности станиц входило патрулирование в степи, ведение разведки, слежение за передвижениями татар, украинских казаков – черкасов, польских и литовских отрядов, также совершавших набеги и не менее татар зверствовавших в русских окраинных землях. Кроме того, станица обязывалась пресекать проникновение мелких шаек на русское порубежье и вовремя сообщать о начале крупных набегов.
По большому счету сторожа и станица – это предвестники основ будущей пограничной службы Российского государства. А еще от них произошли названия населенных пунктов, в том числе и на территории Курской области. Например: современное село Становое в Поныровском районе, где родились известные курские писатели, братья Алексей и Николай Шитиковы.
Опорными пунктами для служивых засечных черт были уже сложившиеся города как Путивль и Рыльск, так и вновь построенные или строящиеся городки-крепости.
Освещая этот период в истории курского дворянства, известный курский краевед дореволюционной поры А.А. Танков пишет: «При Иване Грозном и Федоре Иоанновиче в связи с постоянным расширением Московского государства в южных и юго-восточных степях, на юг и восток от Оки получают особое значение дворяне и дети боярские окраины Государства в качестве военного населения края. Иван Грозный в 1571 году организует Украинскую сторожевую службу, возлагая ее на помещиков пограничных уездов». И далее: «На благоприятной плодородной почве быстро возникают военные селения помещиков. Помещики, создавшие на Диком поле ряды мелких поселений, выбирают займища под пашню и покосы, устраивают усадьбы».
Понятно, что сами служивые помещики пашни не пахали, сено не косили. Поэтому новоявленные землевладельцы старались заселить свои земли крестьянами. Так стали появляться небольшие селения, которые постепенно расширялись и множились населением.
Среди таких служивых А.А. Танков называет первых курских дворян – Ивана Анненкова да Богдана Веденеева и путивльских Леонития Литвинова да Михаила Яцына-Киреева – записанных в боярскую книгу 1628 года. Новообразованные поселения нередко получали для собственного названия имена, прозвище или фамилии владельцев.
В XVII веке, согласно исследованиям А.А. Танкова, среди курских дворян встречаются Злоба, Ждан, Булгак. Не от их ли имен появились селения Жданово (Фатежский район), Злобино (ныне Железногорский район) и Булгаковка в Конышевском?
В Конышевском районе в настоящее время сел с названием «Анненково» нет, но они имеются у ближайших соседей – в Дмитриевском и Фатежском районах. В прежнем Дмитриевском уезде Петраковка-Анненково вообще было «соседом» села Жигаево. А вот село Яцено Конышевского района очень созвучно с первой частью фамилии путивльского дворянина Яцына-Киреева, у которого были потомки Микифор (Никифор) и Свиридон Яцыны. Кстати, в Путивльском уезде (по данным за 1892 г.) имелось селение Яцыно. Да и слово «Яцено», если взглянуть на старые документы и карты, ранее писалось как «Яцыно».
Традиция одаривания служивых дворян и детей боярских землями на порубежье русского государства, начатая великими князьями и царями Иваном III, Василием III и Иваном IV Грозным, позже будет продолжена и царствующими особами из династии Романовых.
Говоря о том, как дарились вельможам царями и императорами земли, фатежский краевед и исследователь А.Ю. Бирюков пишет, что в селе Алисово получил земли и поместье фельдмаршал Аникита Иванович Репнин (1668-1726), а в селе Глебово – ротмистр лейб-гвардии Конного полка князь из рода Рюриковичей по ветви Ольговичей черниговских Михаил Сергеевич Волконский.
Бывшему курскому воеводе (1685-1686 гг.) князю из рода Гедиминовичей Михаилу Алексеевичу (Андреевичу) Голицыну были пожалованы земли в селе Хотемль. А капитану лейб-гвардии Преображенского полка князю Дмитрию Юрьевичу Трубецкому (также представитель Гедиминовичей) – вообще несколько сел, в том числе Радубеж, Сергеевка, Бычки и другие. Всего 300 душ крепостных крестьян. Но так как в те времена душами считались только мужчины, то, надо полагать всего крепостного населения у него было более тысячи человек.
Среди сельских владений Д.Ю. Трубецкого Бирюков называет и сельцо Покровское на речке Жигаеве. По-видимому, здесь речь идет о современном селе Жигаево Конышевского района, расположенном на речке Жигаевке, в котором ранее была церковь Покрова Богородицы. Ведь именно в Жигаеве до настоящего времени сохранилось название части села Трубецкая. Кто не знает, то напомним, что Трубецкая, как и ее соседка Тепловка, находится в Верхнем Жигаеве. На это также указывает и близкое расположение от Жигаева селения Радубеж Фатежского района, и название речки. Других речек с таким названием в округе нет. Следовательно, уже в XVII веке село Жигаево, по крайней мере, его часть – Трубецкая – уже существовало.
Кстати, на наличие населенного пункта Покровское на речке Жигаевке сообщает и всезнайка Интернет. По его данным, село Жигаево «в XVII—XVIII веках село входило в состав Усожского стана Курского уезда и называлось Покровское-на-Жигаеве».
Примечание:
Более полных данных о князе Дмитрии Юрьевиче Трубецком Бирюков не сообщает, но в роду Трубецких, потомков Дмитрия Ольгердовича Брянского, Черниговского и Трубчевского (?-1399), известных Юрьевичей было несколько.
Во-первых, любимец Петра I генерал-фельдмаршал Иван Юрьевич Трубецкой (?-1750), начавший службу в Преображенском полку в 1698 году.
Во-вторых, Юрий Юрьевич (1668-1739) – сенатор и белгородский губернатор (1727 г.). В-третьих, сын Юрия Юрьевича – Никита Юрьевич (1699-1767), князь и генерал-фельдмаршал. Начинал службу в Преображенском полку.
Надо полагать, Дмитрий Юрьевич Трубецкой кому-то из вышеперечисленных лиц доводился братом. В любом случае он жил в рассматриваемый период времени.
Трубецкие – известная княжеская фамилия в России. Она закрепилась за потомками литовского князя Гедимина, владевшими городом Трубчевском (Брянская область) со второй половины XIV века. От названия города Трубчевска, известного по летописным текстам еще с XII века (вспомним хотя бы о походе северских князей Игоря и его брата Всеволода Курского и Трубчевского), и пошли князья Трубецкие.
В начале XVI века, при великом московском князе Иване III, Трубецкие (по примеру Василия Ивановича Шемячича) вместе со своими удельными землями перешли в подданство Московского государства. Были удельными князьями, боярами, воеводами (опричниками при Иване Грозном). За воинскую службу награждались землями. Не исключено, что кто-то из Трубецких в качестве вознаграждения получил земельный надел в верхнем течении речки Жигаевки.
В отечественной истории в XVI веке из Трубецких наибольшую популярность имели, например, Федор Михайлович (?-1602) и Никита Романович (?-1608).
ГЛАВА 2.
ВЕРСИИ О ВРЕМЕНИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЖИГАЕВО
Впрочем, селение Жигаево возникло, по-видимому, намного раньше. Примерно в то же время, когда появился ее сосед – селение Злобино, расположенное в 4-5 км севернее Нижнего Жигаева и на одной и той же долготе. Их отделяет друг от друга небольшой водораздел, по вершине которого ныне проходит автодорога Дмитриев – Фатеж. (Ранее Злобино входило в Дмитриевский уезд (район), потом стало частью территории Железногорского района).
Так вот, о жителях Злобино есть сведения за XVI век, о которых сообщает дмитриевский краевед и исследователь древностей края А.В. Шаталов. Дело в том, что Шаталов, работая над книгой «Дмитриев – город древний и молодой», имел в своем распоряжении старинный документ о родословной семьи Коростелевых, уроженцев Злобино, датируемый началом XVI века, но повествующей о середине XV века.
«Интересным документом выглядит записка жителя села Злобино Мстислава Коростеля, – пишет он и далее цитирует саму записку. – «Месяца мая в 9 день в лето 7013 (1505 г.) от сотворения мира повесть и сказание вкратце о житии и подвизех исповедение преподобного отца нашего воина и строителя Мстислава, иже многие святые обители создавшего своими боговдохновенная труды, наипаче же пречистыя лавры воина. Отец наш Мстислав, рождения имея российского царства, во едином от мест богоспасаемого Злобина от предел града Дмитриевского и Курского от благочистивых родителю христианского закону простого роду в лето 6957 (1445 г.) от создания Господом мира нашего от отца именем Тимофей, а прозвищем Коростель, матери также боголюбви, имени ея аз забытии проминух – мал отрок остался в детстве сир от матери».
Замечательный документ! В нем столько сведений!
Во-первых, существование населенного пункта Злобино уже в XV веке.
Во-вторых, известия о Курске и Дмитриеве, которые к 1505 году уже не были под Литвой и Польшей! А ведь официальная историография говорит о присоединении Курска к Московскому государству только в 1508 году. То есть по итогам второй русско-польской (русско-литовской) войны, начавшейся в 1507 году при великом князе Василии Ивановиче III. Кстати, и в первую и во вторую русско-польские войны московским государям наряду с рыльским и северским князем Василием Ивановичем Шемячичем, передавшим под власть российской короны Рыльское и Новгород-Северское княжества, большую помощь оказали князья Трубецкие.
В-третьих, это сведения о распространении грамотности среди русского населения: «простой родом» крестьянин Мстислав Тимофеевич Коростель владел грамотой.
В-четвертых, видно, что фамилии-прозвища у рядовых курян появились намного раньше, чем на других территориях России.
В-пятых, крестьяне наряду с христианскими именами продолжали носить имена чисто славянские – Мстислав.
В-шестых, автор записки себя и своего отца именует полными именами – Мстислав, Тимофей, что разительно отличается от официальной письменной практики, в которой имена крестьян пренебрежительно-уменьшительные: Васька, Кузька, Костька, Митька, Кондратко, Меркулко…
Пример подобного приводится и в исследовании А. Шаталова, когда он цитирует писцовую книгу, в которой указываются жители «села Дмитриевского, Городца тож, на реке на Свапе»: «Авсянник Васька Мишкин сын, Антонов Костька Селиванкин сын…» и т.д.
Возвращаясь непосредственно к селу Жигаево, с предположением о том, что оно ровесник Злобино, сделаем предположение: по-видимому, одним из первых его жителей или владельцев был некто по фамилии или прозвищу Жигаев (Жигай). От него, если следовать вышеуказанным традициям образования названий населенных пунктов, а также научным выкладкам признанного топонимиста края А. Ященко, получило название селение, а потом и речка Жигаевка.
Впрочем, возникновение селения Жигаево, как и других окрестных поселений, вполне могло быть намного раньше и XVI, и XV века. Это не оговорка и не фантазии. Для такого предположения имеются основания, задокументированные топографами на карте (рис. 1). Это название некой местности, расположенной буквально в четырех километрах от Жигаева. Обозначение на старой карте урочища «Святая Роща» в окрестностях селения Роговинка прямо указывает на присутствия человека в этих местах еще в языческую пору. Ибо название лесному массиву «Святая Роща» в христианское время никогда бы не дали. Не та традиция.
Автор книги «Провинциальная хроника. Льгов в истории Курского края» М.С. Лагутич, ведя речь о топонимики, времени образования сел Льговского уезда (района) и помещиках, владевших крепостными, сообщает, что нередко в одном селе было несколько помещиков. И удивляется, как они могли уживаться. А также приводит пример села Цуканов Бобрик, в котором помещик Козьма Богданов владел 244 душами, а помещица Ульяна Садовская – 23. Кстати, здесь в первой части названия селения «Цуканов Бобрик» сразу отмечается этническая принадлежность жителей «цуканов» – переселенцев из Украины или Белоруссии. К тому же фамилия помещика Богданова очень созвучна с названием населенного пункта – деревни Богдановка на территории современного Конышевского района…
Рядом, в селении Нижние Деревеньки, заселенном в 1699 году, числится всего три двора… черкасов (выходцев из Украины). Позже это селение, как и многие в Льговском уезде, станет владением графа Александра Толстого. И в нем будет принадлежать графу 395 душ. В некоторых селениях, как, например, в Городенске или Кудинцове было по 4 и более владельцев.
Правда, эти данные за более поздний период, когда уже существовали Курская губерния, а также Льговский, Дмитриевский и другие уезды. Но суть остается сутью – Романовы «не скупились» на награждение землей и крепостными крестьянами своих служивых людей.
Когда точно возникло современное село Жигаево, вместе с Заслонками и Мармыжами находящееся в самом северном уголке района, на границе с Дмитриевским, Железногорским и Фатежским районами, ответить вряд ли кто возьмется. Наибольшее, чего можно достичь поисками в архивах, – это какой-нибудь даты раннего упоминания села. И только. Но до этой даты село или, точнее, селение могло существовать не только годы, но и десятилетия, а то и века.
Если посмотрим на карту Курской губернии первой половины XIX века, то увидим, что оно простирается по обоим берегам одноименной речки Жигаевки на несколько верст. И имеет не одно название, а несколько. В верхней части течения речки значилось селеньице Трубецкая, затем следует Вышнее (Верхнее) Жигаево, за которым – Козмодемьянское (Жигаево) и завершает все – Нижнее Жигаево. Правда, у Верхнего и Нижнего Жигаева окончание в слове «Жигаево» в именительном падеже почему-то не на «о», а на «а». Это или указание на принадлежность села владельцу, например село господина Жигаева, или, скорее всего, издержки правил правописания того времени. И нет уже Покровского-на-Жигаеве. Видимо, данное название уже изжило себя…
В «Списке населенных мест Курской губернии», изданном в 1868 году по данным 1862 года, Жигаево отмечено как главное название населенного пункта, а Козмодемьянское – второстепенное и взято в скобки. И относится Жигаево к Дмитриевскому уезду. Но стоит особняком от других – как село, расположенное на «транспортной дороге из г. Фатежа в г. Льгов».
Здесь же указано, что это село до реформы 1861 года (отмена крепостного права) было и казенным и владельческим, что в нем 2 православные церкви (?!), училище (!?), 179 дворов, 852 жителя мужского пола и 960 – женского. Всего 1812 человек.
Очень и очень интересные сведения! Жаль, что раньше они оставались в тени и забвении.
Из этого «Списка» следует, что населенные пункты современного Конышевского района в то время отходи как к Дмитриевскому уезду, так и к Льговскому. Но подавляющее большинство все же относилось к Дмитриевскому.
К этому уезду относились селения: по левому берегу Свапы (4-й стан) – Рогозня, Пески, Белые Берега, Верхнее Песочное (Архангельское), Нижнее Песочное.
На транспортной дороге из г. Дмитриева в г. Льгов – Матвеевка при речке Беличке, Сухой Ровец, Кусакова Белица, Олешенка, Александровка (Богусловка), Старая Белица (Дмитриевское), Пересветова Белица (Успенское), Гриневка, Петровское (Макарово), Хатуша, Никифоровка, Васильевское (Чмача), Арсеньевка, Екатериновка, Александровка (Верхняя Соковнинка), Артаков Вандарец, Беляево, Малахов Вандорец, Черничинка. А также Сергеевка, Булгаковка, Машкина Белица, Яцыно – по другую сторону все той же дороги.
По дороге из Фатежа в Льгов (по разным ее сторонам) – кроме Жигаева, были Узник, Яндовище (Ендовище), Ендовище (Верх Липового колодезя), Богдановка, Рожня. Сюда же отходили Орлянка, Бирлова, Волково (Богдановка), Рыжково, Лукьянчиково, Каплеевка, Важево (Вожево), Михайловское (Городьково), Большая Городькова, Клесово (Малая Городькова), Яковлево, Звягинцево (Запрутье), Лебедова (Ершовка), Верхняя Вабля, Старая Вабля, Юрьевка.
А еще на курском почтовом тракте были Мармыжи и Заслонки – на речке Жигаевке, Арбузово и Льговское Городище – на Свапе. Возможно, имелись и другие. Например: Наумовка, Липница, Соковнинка.
К Льговскому уезду относились Ширково на речке Прутище; Сосонки; Толкачевка, Хрулевка, Шустово, Конышовка (Коныковка) и Плотава на речке Плотаве. Сюда же отходили Кудинцево (Рождественское) и Коробкино на Сейме. Кроме них – Захарково (Левшино) на речке Котлевке; Севенки на ручье Севенк. А еще к Льговскому уезду относились Кошара (Станиславка), Юрьевка, Черемошки.
На карте Курской губернии, находящейся в 33 томе энциклопедического словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, изданного в конце XIX века, село Жигаево отмечено как Козмодемьянское, а слово «Жигаево» вновь взято в скобки.
При этом в примечании указано, что на карте отмечены только те населенные пункты, где проживает более 2000 жителей. Кстати, из других населенных пунктов современной территории Конышевского района такой «чести» удостоились только Рыжково, Михайловское (Городьково), село Конышовка (написано через «о» после «ш») и Черемошки.
Примечание:
По данным Интернета, на момент отмены крепостного права владельческая практика крепостными крестьянами в селе Жигаево выглядела следующим образом: «Азарий Беседин (14 душ), Николай Беседин (10 душ), Ольга Гриневич (5 душ), Анна Иваненкова (23 души), Варвара Иванина (36 душ), Марья Кругликова (154 души), Александра Лазаревич (18 душ), Мария Локтионова (12 душ)».
Простой арифметический подсчет показывает, что в крепостной зависимости находилось 272 жигаевца из 1800 человек. Следовательно, подавляющее число жигаевцев были людьми казенными, то есть государственными и свободными от крепостной зависимости.
Кто были вышеназванные помещики, и что с ними стало после отмены крепостного права, неизвестно. Из перечисленных фамилий в селе к 1980-м годам сохранилась только одна – Локтионовых.
Если же мы обратимся к «Исторической летописи курского дворянства» Анатолия Танкова, то обнаружим там за 1636 год по Курской десятне* служивых людей Кондрата Павловича Беседина (на коне и в саадаке), Акиншу Антиповича Лохтионова, Гаврилу Сидоровича Ивонина и прочих. Следовательно, можно предположить, что жигаевские помещики могли быть потомками первых курских служилых дворян и однодворцев.
*Десятня – территориальное воинское подразделение.
Из «Исторической летописи курского дворянства» А. Танкова по Курской десятне известны фамилий служивых людей «мелкого пошиба», возможно, однодворцев*, которыми также заселялись отвоеванные у Дикого поля земли. Это Болтенковы, Власовы, Зубовы, Кичигины, Костины, Лукьянчиковы, Малыхины, Похомовы, Роговские, Шуклины. Возможно, отдельные представители этого служивого сословья и дали потомство самым распространенным фамилиям жигаевцев. Ведь «коренными» жителями села Жигаево считаются Алёхины, Власовы, Гладких, Зубовы, Костины, Кошелевы, Логачёвы, Лукьянчиковы, Малыхины, Пахомовы, Роговские, Тепловы, Худяковы, Черкасовы. Но были и Болтенковы, и Машкины, и Шуклины, и Кичигины, и прочие…
*Однодворцы – особое сословие, промежуточное между крестьянством и дворянством. Оформилось из бывших служивых людей по прибору (по найму, например, пушкари, воротные и городовые стражи), которым за службу давалась земля в количестве, достаточном для содержания одного двора. Однодворцы освобождались от телесных наказаний, но крепостные крестьяне им не полагались.
ГЛАВА 3.
ВЕРСИИ ОБРАЗОВАНИЯ НАЗВАНИЯ СЕЛА.
Продолжая речь о селе Жигаево, зная о его составляющих – Трубецкой и Козмодемьянском, – можно с большой долей вероятности предположить, что название «Трубецкая» произошло от фамилии владельца этой части села, о чем мы говорили выше, а «Козмодемьянское» – от церкви или церковного прихода во имя Козьмы (Косьмы, Кузьмы) и Демьяна. Не исключено, что «Тепловка» названа в честь своего владельца, например, Теплова Григория Николаевича (1720-1770), обласканного императрицей Екатериной Второй, или же его потомкам.
Позже владелец земель мог смениться, а название остаться на долгие десятилетия и даже на века. Примером этому может быть село Шемякино в Фатежском районе, расположенное недалеко от автотрассы Фатеж – Курск, корни которого, по мнению некоторых краеведов, уходят к потомкам Дмитрия Донского, князьям Шемякиным-Шемячичам.
Впрочем, вознаграждение потомков Трубецких могло иметь место и при царях Романовых, в том числе и при Петре I Великом.
Ярким примером подобной «царской милости» являются селения Мазеповка, Степановка и Ивановское в Рыльском районе. Земли под этими селениями были подарены И.С. Мазепе за активное участие последнего в Азовских походах 1695-1696 годов.
Когда же в 1709 году во время Полтавской битвы Мазепа изменил царю и России, то был лишен подаренных земель. И они перешли к другим владельцам. Среди последних владельцев были и потомки Рюрика, князья Барятинские. Но названия селений и до наших дней остались теми, которые получили от Мазепы – Мазеповка, Степановка, Ивановское.
В современном селе Жигаево отмечаются два православных престольных праздника: «Покров» – на правом берегу речки Жигаевки 14 октября и «Косьмодемьяна» – на левом берегу 14 ноября. Так что с названием «Козмодемьянское» в центре села, где до войны стояла деревянная церковь, тоже все понятно. А вот как быть с названием «Жигаево»? Откуда оно взялось или от чего произошло? Вот вопрос, на который ответить не так просто.
Известный курский топонимист А.И. Ященко в качестве возможного варианта образования названия населенных пунктов выдвинул версию о том, что «одно из названий давалось по естественно-географическому признаку, а другое – впоследствии – по фамилии или имени владельца». И приводит примеры, часть которых характерна для Конышевского района: «д. Чмача, Наумовка тож».
Далее он развивает эту версию и отмечает, что «при крепостном праве населенный пункт мог перейти от одного владельца к другому. В таком случае варианты названий обусловлены сменой владельцев: д. Клесова, Пучковка тож; д. Васильевка, Соковнинка тож; д. Матвеевка, Ширкова тож…».
И, наконец, о Жигаево и других населенных пунктах, подобных ему, пишет: «Одно из названий могло быть церковным наряду с народно-бытовым или фамильным: д. Верхнее Песочное, Архангельское тож; с. Покровское, Жигаево тож; с. Успенское, Вабля тож…».
Но если название «Песочное», по версии А.И. Ященко и В.А. Прохорова, образовалось от почвенных особенностей местности – песков, «Вабля» – от названия речки Вабли (вабить, ваблю – манить, звать, приманивать, например, птиц), то происхождение названия Жигаево опять неясно. Оно – народно-бытовое или все же фамильное?! Тут даже название речки Жигаевки не поможет, так как о ее гидронимике сказано, что «название речки образовано от наименования села».
В связи с этим, возможно, права легенда, из которой следует, что в незапамятные времена в местах, где ныне располагается Жигаево, злодействовал разбойник по прозвищу Жиган. С него-то, мол, и появилось у селения название Жигаево… Но о легенде отдельная речь. Пока же будем придерживаться версии, что название села возникло все же от фамилии первого владельца – Жигая, Жигаева или чего-то подобного. Основанием для этого служит то обстоятельство, что населенных пунктов со схожим названием Жигаево-Жигаевка в Курской области несколько. Были они и в Дмитриевском, и в Медвенском районах. А это уже что-то да значит…
Раз мы «вспомнили» речку Жигаевку, то необходимо сказать о ней несколько слов. Она – левый приток Свапы. Протяженность ее невелика, около 30 км. Причем по территории Конышевского района – всего 11 км.
Вместе с тем вдоль ее русла во второй половине XIX века (1862 г.) кроме села Жигаево, находились поселения Дмитриевского уезда: село Генеральшино – 104 двора и 884 жителя, деревня Щербачево (Жигаевка (?!), Звягинцево) – 71 двор и 631 житель, деревня Соповка – 8 дворов и 62 жителя, деревня Заслонки – 32 двора и 355 жителей, деревня Петраковка (Анненкова) – 47 дворов и 490 жителей, деревня Расстригино – 24 двора и 323 жителя, хутор Викторов – 10 дворов и 70 жителей.
На современной топографической карте Курской области (масштаб: в 1 см 2 км) за Жигаевом следуют Заслонки (довольно-таки удаленные от русла речки). Затем, почти не разрываясь на местности, – Новоалексеевка, Петраковка, Щербачево, Генеральшино, Викторов, вновь Генеральшино, Расстрыгино и Снижа.
Речка Жигаевка хоть и невелика, и неглубока, и тихоструйна, но вот столько населенных пунктов приютила на своих берегах.
Кстати, в изданной в 2010 году Курским государственным университетом книге «Легенды и предания Курского края» приводится версия образования села Генеральшино – недалекого соседа села Жигаево. Согласно этой версии, название возникло от проживания в селе в начале XIX века генерала Дягая и его семейства. Генерал запомнился старожилам своими добрыми делами: строительством кирпичной церкви, водяной мельницы на речке Жигаевке, небольшого кирпичного заводика, расширением села за счет бежавших от польского гнета украинцев. Беженцы основали улицы Польскую и Новоселовку, сохранившиеся до настоящего времени.
Генерал был заядлым картежникам и не раз проигрывал село в карты врачу-поляку Марьяну Марьяновичу. Но проигравши, всякий раз отыгрывал. Когда не стало генерала и его супруги (Любови Васильевны), то за селом закрепилось название Генеральшино. Вполне реалистичное обоснование названия села.
Существует версия и об образовании названия села Расстригино. Эта версия приводится в работах дмитриевских краеведов и связана она с нахождением в этих краях Лжедмитрия I или расстриги Гришки Отрепьева.
ГЛАВА 4.
О НАСЕЛЕНИИ ЖИГАЕВА И ЕГО СОСЕДЕЙ
ПОСЛЕ ОТМЕНЫ КРЕПОСТНОГО ПРАВА
Если в вопросе возникновения названия есть сомнения и колебания, то в том, что Жигаево – село, их нет. Таков его статус уже несколько веков. Ибо селами в России назывались те населенные пункты, которые имели церковь. Церкви имелись и в слободках. Остальные поселения «величались» деревнями и хуторами. Позже, с появлением железной дороги, возникли станции и полустанки. Например: станция Арбузово, станция Соковнинка в нашем же Конышевском районе.
Когда Жигаево обрело данный статус, трудно сказать. Но к середине XIX века оно таковой имело.
Если обратиться к «Списку населенных мест Курской губернии», то из всего большого перечня поселений селами на территории современного Конышевского района наряду с Жигаевом – 179 дворов и 1812 жителей – были Ширково – 101 двор и 1069 жителей, Толкачовка – 81 двор и 909 жителей, Конышовка (Коныковка) – 100 дворов и 954 жителя, Кудинцево (Рождественское) – 88 дворов и 619 жителей, Коробкино – 23 двора и 241 житель, Шустово – 115 дворов и 1249 жителей, Плотава – 119 дворов и 1164 жителя, Захарково (Левшино) – 49 дворов и 587 жителей, Старая Белица – 80 дворов и 791 житель, Петровское (Макарово) – 116 дворов и 1012 жителей, Беляево – 89 дворов и 1010 жителей, Артаков Вандорец – 85 дворов и 906 жителей, Арбузово – 24 двора и 201 житель, Мармыжи – 33 двора и 446 жителей, Пересветова Белица (Успенское) – 76 дворов и 709 жителей, Машкина Белица – 74 двора и 733 жителя, Яндовище – 47 дворов и 362 жителя, Волково (Богдановка) – 52 двора и 361 житель, Михайловское (Городьково) – 40 дворов и 561 житель, Старая Вабля (Жекулинка) – 49 дворов и 499 жителей, Юрьевка на речке Вабле – 50 и 443 жителя.
Из приведенного перечня сел видно, что село Жигаево было самым крупным населенным пунктом на обозначенной территории. А также то, что почти в каждом доме всех этих сел проживало более 10 человек.
Если провести несложный арифметический подсчет, то увидим, что в данных селах имелось 22 церкви, 1670 дворов и 16818 жителей. А в остальных 43 деревеньках – 1336 дворов и 13527 жителей. Всего в то время на территории современного Конышевского района находилось 3006 дворов, в которых проживало 30345 человек.
На этом фоне, надо полагать, представляют интерес данные о народонаселении уездных городов Льгова и Дмитриева в данный исторический период. В Льгове было 325 дворов и 3131 житель, в Дмитриеве – 383 двора и 2212 жителей. Как видим, оба уездных города, особенно Дмитриев, не очень-то опережали село Жигаево по населению.
Правда, при этом в Дмитриеве, в то время называвшемся Дмитросвапском и Мирославлем, наряду с православной церковью имелись раскольничья (старообрядческая) и почтовая станция. Из культурно-просветительных учреждений – уездное и приходское народное училища. Из промышленных объектов – 4 заводика: 3 салотопенных и 1 крупчаный. Проводилось три ярмарки.
В Льгове, кроме православной церкви, были также уездное и приходское народные училища, почтовая станция. В нем также имелось 6 заводиков: 5 салотопенных и 1 мыловаренный. Проводилось 4 ярмарки и базары. Последние – два раза в неделю. В селе Жигаево же ярмарки стали проводиться тоже, но несколько позже.
Что же касается губернского Курска, то в нем насчитывалось 2636 дворов и 34202 жителя. (Эти данные, по-видимому, без учета пригородных слободок – Стрелецкой, Ямской, Казацкой и Пушкарной). В Курском уезде числилось 19131 двор и 124272 человека, в Льговском – 9192 двора и 95390 человек, в Дмитриевском – 9561 двор и 97312 человек.
Всего в Курской губернии было 188289 дворов и 1755154 жителя (859576 мужчин и 895578 женщин).
А в 1877 году в «объединенном» селе Жигаево было 214 дворов, в том числе в Вышнем Жигаеве – 94 двора, в Жигаеве (Козмодемьянском) – 29 дворов, в Нижнем Жигаеве – 91 двор. И проживало в нем более 2,5 тысяч человек. В Жигаеве проводились 3 ярмарки.
ГЛАВА 5.
О МЕСТНОМ САМОУПРАВЛЕНИИ
С момента образования Курского наместничества (1779 г) и тем более Курской губернии (1797) административно-территориальное деление сельской местности, кроме уездов, включало в себя станы и волости.
Стан – административно-полицейская часть уезда с 1837 года. В каждом стане имелся становой пристав, следивший за исполнением законов и порядка на вверенной территории. Кроме того, несколько поселений стана составляли волость.
Волость – административно-территориальная единица. С 1797 г. волость государственных крестьян включала до 3000 душ мужского пола и управлялась волостным правлением. С 1837 г. делилась на сельские общества.
С 1861 г. – волость являлась низшей единицей местного самоуправления.
В волостном селе располагался орган местного самоуправления – волостное правление, состоявшее в 1861 г. из волостного старшины, сельских старост и их помощников от сельских обществ и сборщика податей).
Например, село Жигаево, несмотря на значительное количество дворов и населения, относилось к Ваблинской волости (7959 чел.) 4-го стана Дмитриевского уезда. Сюда же относился и Узник, и ряд других населенных пунктов. А вот Заслонки и Мармыжи относились к Яндовищенской волости 2-го стана Дмитриевского уезда.
На территории 2-го стана Льговского уезда были Конышовская (6509 чел.) и Шустовская (5006 чел.) волости. Имели место и другие волости, например, Старобелицкая (4364 чел.), Машкинская (4775 чел.), Беляевская (4989 чел.).
Такова вкратце административно-управленческая структура, в системе которой существовало село Жигаево.
ГЛАВА 6.
О ТРАДИЦИОННОМ УКЛАДЕ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖИТЕЛЕЙ ЖИГАЕВА В СЕРЕДИНЕ XIX ВЕКА
На вопрос, чем занималось подавляющее большинство жителей села Жигаево в середине XIX века, ответить не трудно. Всем тем, чем и их соседи в уезде и в губернии – в основном земледелием и в некоторой мере – разведением домашней скотины. Если первое давало основной продукт питания – хлеб, то второе – мясо, молоко, шкуры и шерсть.
Основная масса мужского и женского населения трудилась на полях как личных, так и помещичьих. Пахали и сеяли, жали и убирали урожай. Отсюда земледелие и растениеводство – основные отрасли сельского хозяйства.
Земледелие носило характер трехпольного, когда в севообороте происходило чередование пара, озимых и яровых культур. Основными сельскохозяйственными орудиями, как и много веков назад, являлись соха и борона. Применялся и плуг – для распашки степей и «тяжелых» почв.
Из зерновых культур возделывались рожь, ячмень, овес, просо, пшеница, гречка. Из бобовых – горох, бобы и фасоль. Из технических – лен, конопля, подсолнечник, картофель и несколько позже сахарная свекла.
Средняя урожайность основных зерновых культур – сам три – сам четыре. Некоторые культуры давали и более существенный урожай, например, мак – сам тридцать. Но как говорит народная мудрость, семь лет мак не родил, а голода не было. Потому важен был урожай хлебных злаков и кормовых культур. Ведь использовалось не только зерно этих растений, но и стебли. Например, солома ржи (жита) шла на кровлю жилищ и подсобных строений, а также на подстилку для скотины в хлевах. Высушенные стебли пшеницы, овса, проса, гречихи (наравне с другими кормовыми культурами) – на корм домашней живности – лошадям, коровам, овцам и козам. Вполне безотходное производство.
Стебли конопли шли на получение волокна, из которого получали грубую ткань – замашки, а также вили веревки и канаты. Из семян изготавливалось масло, которое по своему вкусу и качеству превосходило подсолнечное.
Культивирование конопли имело столь широкое распространение, что при переработке требовало специальных «технологических» производств. После просушки и обмолота стебли конопли подвергались «мочению». Для вымачивания растений жигаевцы недалеко от русла речки рыли специальные ямы, заполненные водой. Их называли копани. В копанях и проходил цикл «замачивания» растения. Потом шла повторная сушка, отделение волокна от стеблей на мялках, трепание трепалом, расчесывание гребнем. И как последние звенья в технологическом процессе – прядение при помощи прялки и изготовление ткани в домашних условиях на ткацком стане.
Из документов того времени следует, что в середине XIX века в Дмитриевском уезде «хлеб сеется всякого рода и приходит в среднюю пропорцию: рожь и гречиха – в семь, овес – в девять, пшеница и конопля – в пять, горох – в шесть, лен – в полтора, просо – в восемнадцать, мак – в тридцать раз».
С наступлением уборочной поры все население села выходило на жатву – страду, осуществляемую при помощи кос и серпов. Позже – и при помощи конных жаток.
Сжатую зерновую культуру женщины связывали в снопы так называемыми свяслами или перевяслами – скрученной в подобие жгута соломы. Снопы складывали в бабки, крестцы или суслоны. Затем перевозили в гумно для обмолота и веяния – отделения от сора. Часто гумно соединялось с овином или ригой – специальными помещениями сарайного типа, используемыми для сушки и хранения убранного с полей урожая, а также инвентаря и прочего крестьянского бытового скарба. Нередко свезенные к гумну снопы складывали в скирды и ометы – до начала обмолота, который мог затянуться.
Уборочная страда проходила в несколько этапов. Рожь начинали жать с Ильина дня (20 июля / 2 августа), ячмень – со Второго Спаса (6/19 августа), овес – с Третьего Спаса (16/29 августа).
На приусадебных огородах выращивали овощи – репу, капусту, огурцы, лук, и прочее. А картофель стал едва ли не вторым «житом» для сельчан – так был распространен. Он использовался не только как продукт пищевого рациона и корм для домашней живности, но и как сырье для получения крахмала и спирта.
В садах, которые имелись у многих жигаевцев, вызревали фрукты: яблоки, груши, сливы, вишни, крыжовник, смородину.
О садоводстве в Дмитриевском уезде сказано так: «Земляника, яблоки, груши в сей округе сажаются и урожаются с великой прибылью».
Из данных по Дмитриевскому узду следует, что жители уезда, кроме традиционных занятий земледелием, животноводством и птицеводством, занимались также охотой и рыбной ловлей. Все это в определенной степени было присуще и жигаевцам. В лесах охотились на лосей, волков, лис, зайцев и кабанов, а в водных заводях – на бобров и выдр, мех которых ценился высоко. В Свапе и Усоже ловили лещей, плотву, окуней, сомов и щук, «из которых лучшие лещи и щуки».
По воспоминаниям старожилов, речка Жигаевка ранее была более полноводной, и в ней, кроме пескарей да гольцов, водились караси и красноперки. Но рыболовство для жигаевцев промыслом не было. Скорее – развлечением во времена досуга. Да и то для ребятишек.
Занималось население Жигаева и разведением скота – коров, овец, коз, свиней, лошадей. И не только для производства молока, мяса, шкур и щетины, но и для использования в качестве тягловой силы.
Однако, как отмечают курские историки, отдельной экономической отраслью оно не являлось. Носило хоть и важный, но все-таки вспомогательный характер. При этом коровы и лошади были далеко не в каждом дворе.
Вспомогательный характер имело и птицеводство – разведение кур и гусей, наряду с мясом и яйцами дававших пух.
К подобному разряду деятельности относилось и пчеловодство, которым занимались только единицы.
Кроме непосредственной сельскохозяйственной деятельности, жигаевцы, как рассказывали старожилы, занимались и другими видами, необходимыми для нормального функционирования села. Были свои плотники, умевшие возводить жилые дома и подсобные помещения. А печники-жигаевцы клали печи. Были бондари, делавшие кадки, кадушки, лохани, наполы, бочки, бочонки деревянные ведра и жбаны. Имелись мастера по изготовлению прялок и ткацких станов. Свои сельские сапожники и швецы обеспечивали обувью и одеждой, в том числе зимней – шубами и тулупами. А мастера по изготовлению из овечьей шерсти валенок – валенками. Прядением же и ткачеством занимались едва ли не все женщины и девушки села.
ГЛАВА 7.
О БЫТЕ, НАЛИЧИИ ОБРАЗОВАНИЯ И КУЛЬТУРЫ
В ЖИГАЕВЕ В СЕРЕДИНЕ XIX ВЕКА
Жизненно-бытовые условия жигаевцев середины XIX века вряд ли чем отличались от их соседей в Дмитриевском и других северо-восточных уездов Курской губернии. Небольшие избы, называемые по-украински хатами, с сенями, крытые соломой, обмазанные глиной и побеленные побелкой, жиденькой цепочкой тянулись по возвышенным местам вдоль долины речки Жигаевки. В центральной части села – по обоим берегам. На окраинах – либо по правому, покровскому, либо по левому, козьмодемьяновскому. Это по названию церквей на разных берегах речки. Конечно, у тех жигаевцев, кто побогаче, были и пятистенки и шестистенки – более просторные домики с горенками и светелками. Но и в них стены как внутри, так и снаружи были обмазаны глиной для теплостойкости и пожарной безопасности.
Большинство изб отапливалось печами, имевшими дымоходы и трубы, возвышающиеся над крышами. Но оставались и те, где печи топились по-старинке, «по-черному». То есть дым выходил не через трубу, а через волоковое оконце в тыльной стене под потолком. Но таких домишек было мало – прогресс постепенно добирался и до самых отдаленных российских глубинок.
У некоторых владельцев на территории подворий, открытых всем ветрам или же огороженных нехитрой изгородью, вместе с хозяйскими постройками – сараями и погребами – соседствовали амбары. В них, в специально сделанных неподвижных деревянных емкостях – закромах и сусеках – хранили зерно и муку. Иногда амбары выносились на другую сторону деревенской улочки с узкой колдобинистой дорогой. Но у большинства жигаевцев амбаров не было, и хранить урожай зерна приходилось либо в сенях избы, либо в хлеву-сарае. Там также устраивались закрома и сусеки. Кстати, в зимнюю пору, особенно в сильные крещенские морозы, в сени, более теплые, чем сараи, переводили стельную корову – кормилицу семьи. А когда появлялся теленочек, так его вообще забирали в дом и держали в закутке возле печи. В доме же, в плетушках, гусыни высиживали яйца.
Как отмечалось выше, крестьянские семьи того периода были большими – не менее 10 человек каждая. При наличии взрослых женатых сыновей, имеющих своих детей, до тех пор, пока сыновья не отделялись и не начинали жить собственным двором, главой семьи оставался их отец. Его авторитет был неоспорим. Последнее слово в любом спорном вопросе всегда было за ним. И во время трапез он восседал в «красном углу», под иконами – самом почитаемом месте во всей избе. Отдыхал на конике – лавке с ларем и подъемной крышкой, располагавшейся возле двери в мужском углу. На нем он занимался и мужским рукодельем, чиня конскую сбрую, мастеря кузовок или плетушку.
В этом ларе (рундуке, сундуке) хранилось важное домашнее имущество. И большую часть времени они находились под присмотром хозяина.
Согласно традициям и вековым устоям, крестьянский дом негласно делился на мужскую часть и женскую. Как отмечают исследователи крестьянского уклада, женщины в доме основное время проводили на пространстве, называемом печным кутом или печным углом.
Здесь они хлопотали у печи, приготавливая пищу для семьи и пойло для скотины. Тут же находился и их «шансовый» инструмент: ухваты, кочерга, чапля, голик, посуда, чугунки, сковороды, горшки, бадья (ведро) с водой, лохань. Мужчины там появлялись только по необходимости и на короткое время.
Если всеми в семье руководил большак – старший член семьи, то женщинами – его супруга. Ей безоговорочно подчинялись как невестки, так и дочери.
Как ни тесны были крестьянские избы, но в зимнюю пору здесь, в дополнении к прялкам, еще устанавливался ткацкий стан – надо было готовить льняные, замашные (из нитей конопли) и шерстяные ткани. Для всех членов семьи, а также и в качестве приданого дочерям. Ткацкий стан или красна был разборным. Но когда он собирался, то представлял сооружение длиной 2 , шириной 1,5 и высотой около полутора метров. Вытканное полотнище (тоже красна) было нешироким – всего 38-42 см.
Под мерное жужжание прялок, торопливое снование челнока с разматывающейся со шпули ниткой утка, скрип ножных педалей, поднимающих и опускающих ремизки, стук гребня-берда могли проходить долгие неторопливые беседы о житье-бытье. Иногда они сменялись сказыванием бывальщин или небылиц – лишь бы разнообразить однотонность занятия и разогнать дремоту. Порой сказы сменялись тихими протяжными грустными песнями. Веселые за монотонной работой почти не пелись – не тот настрой и ритм. Веселым – место на карагодах. Но карагоды случаются только весной и летом. Да и то не очень часто. Ибо делу – время, а потехе – час…
Все работы жигаевцы старались выполнить при дневном свете. При коптящей и чадящей лучине много не наработаешь. Восковых же свечей не напасешься. А керосиновые лампы появятся в обиходе лишь к концу века.
Как отмечалось выше, за состояние духовного «здоровья» жигаевцев отвечали священнослужители двух церквей – Покрова Богородицы – по правому берегу Жигаевки и Козьмы и Демьяна – по левому. Духовное развитие населения являлось и основой культурно-нравственного. Однако, к чести наших далеких предков, и рядовые жигаевцы, и местная власть в лице старост не забывали и об образовании – важной составляющей культуры.
Выше было упомянуто о наличии учебных заведений в уездных городах Дмитриеве и Льгове, а также об училище в селе Жигаево. По-видимому, училище или же земская школа (с1864 г.) в Жигаеве была единственным учебным заведением на всей территории современного Конышевского района в то время. К тому же, несмотря на звучное название «училище», оно было с одногодичным циклом начального обучения. Ученики получали навыки чтения, письма, счета и простых арифметических действий. И, несомненно, изучали закон Божий. Впрочем, и такие азы грамотности были не везде.
Так, из данных о деятельности земства курской губернии за 1866-1901 годы следует, что в 1853 году в губернии было всего лишь 204 школы в сельской местности, в которых обучалось 7477 учеников. В год на каждую школу выделялось 145 рублей, которые предстояло поделить между учителем, его помощником и сторожем.
Там же отмечалось, что в Российской империи на тот же год имелось 2782 сельских школы с наличием в них 139320 учеников.
Касательно селений Конышевского региона говорилось, что «в селе Машкина Белица Дмитриевского уезда 15-20 детей обучались у местного дьякона, обучение велось по вечерам, а днем ученики работали у своего педагога». И далее: «В селе Беляево учебный год продолжался с 1 декабря по 17 марта, а курс учения длился 6-8 лет».
Примечание:
Из интернетовской истории села Жигаево известно: Православный храм Покрова Пресвятой Богородицы существовал в селе, как минимум, с начала XVIII века. Последнее дореволюционное здание храма было построено в 1859 году. Это здание храма просуществовало до Великой Отечественной войны, хотя церковь была закрыта еще в 1936 году.
В Государственном архиве Курской области сохранились метрические книги Покровской церкви за 1861, 1869, 1873, 1876, 1880 и 1882 годы.
Из истории Жигаевской средней школы следует, что с середины XIX века в селе действовало училище. Во второй половине XIX века в Жигаево была открыта церковно-приходская школа, а в 1897 году — земская. Для строительства здания земской школы местные жители на лошадях привозили строительный материал из Михайловского леса. (Раньше этот лес находился в Дмитриевском уезде, ныне Железногорский район). Она состояла из 4 комнат, одна из которых была предназначена для проживания учителей. Школа была начальная, 4 класса. Здание зимой отапливали соломой. За каждого ученика надо было привезти воз соломы.
ГЛАВА 8.
КРЕСТЬЯНСКИЕ ВОЛНЕНИЯ В НАШЕМ КРАЕ
В ПЕРИОД ОТМЕНЫ КРЕПОСТНОГО ПРАВА
Несомненно, важной вехой в развитии российского общества в целом и жителей нашего края, в частности, стала отмена позорного для России крепостного права. И здесь интересно, как повели себя жигаевцы.
Когда в 1861 году был опубликован и обнародован Манифест об отмене крепостного права и крестьяне объявлялись лично свободными, в Курской губернии проживало около 1 млн. 863 тыс. человек. При этом крестьяне составляли 90 процентов населения, а дворяне – только 0,9 процента. Остальные 9,1% приходилось на купцов, мещан, духовенство, разночинцев и иностранцев.
Но дворяне владели лучшими пахотными землями и делиться ими с «освобожденными» крестьянами не собирались. Для этого они учредили в губернии специальный комитет во главе с помещиком Щигровского уезда Н. Скарятиным.
Комитет выработал такие условия, что курские крестьяне оказались с самыми нищенскими наделами не только черноземной полосы губерний, но и нечерноземной, и степной полос. Средний надел на каждую мужскую душу составил не более 2,2 десятин (десятина равна 1,093 гектара). Иногда надел был вообще мизерным – 0,7 десятины. А земли, «свыше нормы», требовалось либо выкупать у помещиков, либо брать в аренду на таких кабальных условиях, которых и при крепостном праве не было.
Кроме того, крестьяне обязывались и за собственные земли, вплоть до их выкупа, отбывать повинности: отработать у помещика 40 мужских и 30 женских рабочих дней или заплатить оброк в сумме 9 рублей в год. Деньги по тем временам огромные.
К тому же бывшие крепостники старались «всучить» крестьянам самые худшие земли и оставить их без пастбищ и сенокосных угодий. Исследователи этого процесса отмечают, что в Курской губернии помещиками широко практиковалось переселение крестьян «на песочек». Особенно этим злоупотребляли дворяне Льговского и Фатежского уездов. На всю Россию стал известный пример тому, как помещица Е.А. Ржевская в селе Кудинцево Льговского уезда отобрала у крестьян самую лучшую землю. Впрочем, и в других уездах губернии было не лучше.
Такая несправедливость вызывала гневные выступления крестьян. В 1861 году отмечены крестьянские волнения в селах Кудинцево Шустовской волости, Густомой, Ивановском (владения князей Барятинских), Большие Угоны (владения графа Александра Николаевича Толстого), Фитиж (владения помещика А.С. Булгакова) и в слободке Дьяковке Льговского уезда.
В этом же году походили крестьянские волнения в слободе Михайловской, вотчине графов Шереметевых, где крестьяне отказались платить повинности, и в имении генерала Анненкова Дмитриевского уезда. Губернскими властями сюда был направлен эскадрон гусарского полка. Под давлением Анненкова 14 крестьян было арестовано, а С. Минанчиков и Ф. Суворов, как главные бунтовщики, были преданы суду и осуждены к мерам тюремного наказания.
Наиболее широкого размаха крестьянские волнения достигли в 1862 году, когда их надежды на обнародование «настоящего манифеста в течение трех лет» не сбылись. Но, как известно, сила солому ломит – и в 1863 году крестьянам, так и не дождавшись «настоящей воли», пришлось смириться с существующим порядком.
Те же, кто не захотел мириться с этим положением или же остался совсем без земельного надела, те двинулись в города, чтобы устроиться на фабрики и заводы и пополнить ряды наемных рабочих и горожан. Так было положено начало миграционным процессам внутри губернии. В дополнении к практикующемуся ранее отхожему промыслу.
Как был воспринят Манифест об освобождении крестьян жителями села Жигаево Дмитриевский уезда, где имели место как казенные, так и владельческие земли, и в котором жили предки авторов данной работы, трудно сказать. Были ли там волнения – неизвестно. Ни предания, ни документы той поры каких-либо известий о том для потомков не сохранили. По крайней мере, до авторов этой работы.
Возможно, не обошлось и здесь без глухого ворчания да соседских пересудов. Но на этом все и закончилось. Логика подсказывает: будь в Жигаеве массовые выступления крестьян или их столкновения с помещиком (помещиками), вылившиеся в продолжительные беспорядки, то в село были бы введены войска и полицейские части. А такой факт непременно бы попал в анналы истории. Однако ничего подобного, по-видимому, не происходило.
Нельзя исключать и того, что местные помещики были людьми совестливыми и «по-божески» поделились с односельчанами. Основания для этого имеются: в послереформенный период село Жигаево довольно бурно развивалось. С 1861 по 1890 год население Жигаева, если верить статистическим данным того времени, увеличилось на 750 человек. Невиданный в наше время демографический скачок.
Но об этом в следующей главе.
ГЛАВА 9.
ЖИГАЕВО И ЕГО СОСЕДИ
В КОНЦЕ 80-Х – НАЧАЛЕ 90-Х ГОДОВ XIX ВЕКА
Согласно статистическим данным, опубликованным курским чиновником, журналистом и краеведом того времени Титом Иоильевичем Вержбицким (1845-1899) в «Памятной книжке Курской губернии», а также в «Календаре и памятной книжке Курской губернии за 1890 год», в объединенном Жигаеве проживало 2562 человека. Мужчин – 1231, женщин – 1331. Годовой прирост составил 25 человек. Поразительно! Следовательно, у жигаевцев имелись все основания для такого бурного демографического развития села: и социально-бытовые, и экономические, и духовные, и культурные, и образовательные.
О чем остается сожалеть, так это о том, что Вержбицким не указано количество дворов, имевшихся в селе Жигаево в данный период времени. Впрочем, из других источников следует, что крестьянских дворов тогда было около 300 или чуть более того.
Надо полагать, на этом фоне будут интересны и данные за 1890 год, приведенные Вержбицким Т.И. в «Памятной книжке Курской губернии» в отношении Дмитриевского и Льговского уездов.
Так, в Дмитриевском уезде было заключено 784 брака, родилось 2949 мальчиков и 2735 девочек. Всего – 5684. А умерло в этом году 4518. Прирост составил 1166 человек.
В Льговском уезде браков заключено 970. Родилось мальчиков – 3140, девочек – 2869. Всего – 6090. Умерло – 4358. Естественный прирост 1732 человека.
Кроме вышеуказанных цифровых данных, по-видимому, стоит показать и данные о населении Курской губернии и интересующих нас уездов. В период с 1861 по 1890 год население губернии увеличилось значительно, с 1755154 до 2571885 человек, то есть на 816731 жителя.
В 1889-1890 годах в Дмитриеве проживало 4515 человек, а в Дмитриевском уезде около 117,2 тысяч; в Льгове – 4502 человека, Льговском уезде около 106,6 тысяч.
К сказанному, на взгляд авторов, необходимо добавить и данные о плотности населенности за 1890 год. По губернии – это 41,3 человека на квадратную версту без учета населения городов и 44,2 жителя с учетом населения городов. По Дмитриевскому уезду, соответственно, 36,1 и 36,9 жителей. По Льговскому уезду – 36,5 и 37,7 человек.
Кроме того, стоит иметь в виду, что не все населенные пункты, указанные в раннем источнике, имеются в более позднем. Особенно малые, Например, из перечня населенных пунктов за 1889 и 1890 годы (по сравнению с 1862 годом) пропали сельцо Черемошки, хутор Черемошки, хутор Григоров, слободка Котлевка на речке Котлевке; хутор Александрия на речке Севенок. Нет уже деревеньки Ендовище и хуторка Олешенки.
Надо полагать, что эти населенные пункты просто влились в большие близлежащие селения. Примерно так, как в Жигаево влились его разные составляющие – Трубецкая, Тепловка, Верхнее Жигаево, Покровское, Козмодемьянское, Среднее Жигаево, Нижнее Жигаево с Хутором, Лысовкой и Соповкой.
Впрочем, возможна и небрежность должностных лиц, подготавливающих на местах (в уездах) списки населенных пунктов для их последующей публикации. Россия – не Германия, где педантизм возведен в ранг национальной политики. У нас и не такое бывает…
Зато появились новые населенные пункты. Такие, как два хутора Липница, деревня Вабля с 4 дворами и 45 жителями, Новоселовка с 1 двором и 7 жителями.
Это говорит о том, что процесс появления новых населенных пунктов продолжался и в конце XIX века. Нельзя исключать и переименования прежних поселений в новые…
В любом случае населенных пунктов на территории современного Конышевского района в то время фигурировало более 80. А вот население на данной территории увеличилось с 35 тыс. человек до 46,5 тыс.
Из используемых источников видно, что на начало 90-х годов XIX века на территории современного Конышевского района только в селе Жигаево проживало более 2-х тысяч жителей. Другие населенные пункты таких показателей не имели. Но уже к середине 90-х годов число населенных пунктов, в которых будет более 2-х тысяч жителей, увеличится до пяти. К Жигаеву добавятся Рыжково (Рышково), Городьково (Михайловское), Конышовка (Конышевка) и объединившиеся Черемошки.
Это следует из данных карты Курской губернии, опубликованной в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, фрагмент которой (рис. 3) приводится выше.
Из пояснений к этой карте следует, что а) на ней указаны населенные пункты, в которых проживает более 2 тысяч жителей, б) разным шрифтом отмечены населенные пункты, в которых поживает более 10 тыс. (Курск), более 5 тыс. (Фатеж), более 3 тыс. (Дмитриев) и более 2 тыс. (Куток, Генеральшино, Жигаево, Рышково, Линец, Марица и др.). Кстати, Линец – это село Фатежского уезда, Генеральшино – Дмитриевского, Марица – Льговского.
Какие объективные причины способствовали столь стремительному развитию этих сел, кроме общей свободы граждан и их свободного труда, однозначно сказать невозможно. Для села Жигаево это, по-видимому, его удачное расположение – «на транспортной дороге из города Фатежа в город Льгов», как сказано в одном из документов. Кроме того, Жигаево как бы находилось в центре важных узлов: до Фатежа – 30 верст, до Дмитриева – 37 верст, до Льгова – около 60 верст, до Михайловской слободки – 25 верст.
Подобное «стратегическое» положение занимало и село Конышовка, располагаясь на «транспортной дороге» между Дмитриевом и Льговом. Что же касается других населенных пунктов – Рыжкова, Городькова и Черемошек, то тут сработал, возможно, иной фактор. Но что было, то было.
Нельзя забывать и о факторе влияния железной дороги Льгов – Дмитриев – Брянск, пролегшей в 1897 году по территории современного Конышевского района, рядом с Конышевкой и Черемошками.
Судя по данным источников, в селах, расположенных на территории современного Конышевского района, в тот период находилось 26 церквей. Если даже была допущена некоторая погрешность при «вычленении» населенных пунктов для Конышевского района из Дмитриевского и Льговского уездов (некоторые сомнения вызывают Кудинцево и Рагозна), то все равно церквей имелось более двух десятков. А вот, сколько из них было каменных и сколько деревянных, к сожалению, неизвестно. Время таких сведений не сохранило. Да и церкви время от времени перестраивались. И на месте одряхлевших деревянных иногда ставились каменные, как, например, в селе Яндовище Никитская церковь.
Как уже отмечалось выше, к концу XIX века в Жигаеве было более 2,5 тысяч жителей. И оно, по-видимому, уже являлось волостным селом. О таком факте рассказывали старожилы. Они же сообщали, что населенный пункт Узник (современный Рассвет) входил в волостное подчинение жигаевских сельских властей. Возможно, таким же статусом наделялась и деревня Соповка, которая впоследствии вообще влилась в Жигаево. На такое обстоятельство указывает наличие фамилии «Сопов» у некоторых жителей нижней окраины Жигаева во второй половине XX века. Само же село в официальных документах все чаще и чаще стало делиться на Верхнее Жигаево, Среднее Жигаево и Нижнее Жигаево.
ГЛАВА 10.
ДМИТРИЕВСКИЙ И ЛЬГОВСКИЙ УЕЗДЫ
В КОНЦЕ XIX ВЕКА.
ПЕРВАЯ ВСЕРОССИЙСКАЯ ПЕРЕПИСЬ НАСЕЛЕНИЯ
Как отмечалось выше, послереформенный период не только в Жигаево, но и в рассматриваемых уездах ознаменовался резким ростом населения. Но при этом больших социальных изменений в пользу самого многочисленного слоя населения – крестьянства не случилось. В распоряжении кучки помещиков находилось половину земельных угодий.
Как видим, в Дмитриевском уезде почти поровну владели земельными угодьями 100 тыс. крестьян и сотня-другая помещиков. А лесов у помещиков находилось в собственности почти в 8 раз больше. Таков был «справедливый раздел земли» по мнению господствующего класса.
В Льговском уезде дела с землей и ее использованием были примерно такими же. Впрочем, и по всей Курской губернии имелось похожее соотношение.
Теперь посмотрим, сколько и чего засевалось, и какие урожаи снимались в Дмитриевском и Льговском уездах. При этом необходимо иметь в виду, что посевы и урожаи учитывались не в привычных центнерах и тоннах, и даже не в пудах, а в четвертях – старинной русской мере емкости сыпучих тел.
Четверть же определяла объем сыпучих тел, емкостью около 210 литров и 8 четвериков. Четверик же – 8 гарнцев или 26,2 литра. Сам же гарнец был равен 3,28 литра. Довольно сложная система мер по сравнению с современной…
Таблица № 2. Посеяно четвертей. Данные за 1890 год.
Дмитриевский уезд Озимая пшеница Рожь Овес Гречиха Другие Карто-
фель
Помещики 458 15597 21008 4421 29 18455
Крестьяне - 34650 30027 6603 44 6515
Город. жители - 2850 3017 401 6 1526
Итого 458 53097 54052 14041 79 26496
Таблица № 3. Снято четвертей урожая. Данные за 1890 год.
Дмитриевский уезд Озимая пшеница Рожь Овес Гречиха Др. Карто-
фель
Помещики 2290 70186 84092 6441 442 221460
Крестьяне - 155925 120116 7705 667 78180
Город. жители - 1282 12068 469 93 18312
Итого 2290 227393 216276 14615 1202 317952
Из приведенных таблиц следует, что в засушливый 1890 год яровая пшеница в Дмитриевском уезде не сеялась. Или же сеялась, да не уродила. Также легко проследить, кто из хозяйствующих субъектов каким культурам отдавал предпочтения, и какова была урожайность.
К сожалению, нет данных о технических культурах – конопле, льне, сахарной свекле, – которые культивировались в этих в Дмитриевском и Льговском уездах.
Хотя из исследований М.С. Лагутича видно, что еще до 1861 года в одном лишь Льговском уезде жители 119 селений специализировались на выращивании конопли. А получаемые из конопли масло и пеньку не только продавали на территории губернии, но и вывозят за рубеж. Особенно в этом прибыльном деле преуспел купец Дерюгин. В честь этого купца в Льгове даже улица названа была – Дерюгинская.
По данным А.В. Шаталова, в 1891 году в Дмитриевском уезде имелось 20330 голов крупнорогатого скота, 34763 лошади (при этом безлошадных крестьян было около 31 %, с 1 лошадью – 27,4 %, с 2 лошадьми – 28 %, с 3 лошадьми – более 14 %). Кроме того, у крестьян уезда имелось 46947 голов овец, 23081 свиней, 756 коз.
По данным С.М. Лагутича и «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» за 1896 год, в Льговском уезде в первой половине 90-х годов у населения – 127 тыс. человек, поживающих в 176 селениях – имелось 38870 лошадей, 72916 овец и 33140 свиней. Количества деревенских кормилиц – коров не указано, но по аналогии с Дмитриевским уездом, надо полагать, крупнорогатого скота там было немногим более 20 тыс. голов.
Эти цифры наглядно говорят, что далеко не каждая семья как в Дмитриевском, так и в Льговском уезде имела лошадь и корову.
Интерес представляют и другие данные «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» о Льговском уезде. Так там говорится. Что в уезде собирали урожай (в пудах): ржи – 2275000, пшеницы – 245000, овса – 1000000, гречихи – 425000, картофеля – 440000, конопляного волокна – 100000. (Пуд равен 16 кг).
Кроме традиционных занятий земледелием и животноводством (скотоводством), жители Дмитриевского и Льговского уездов занимались и промыслами. К промыслам относилось изготовление каких-либо поделок, например, игрушек, в том числе свистулек, плетение всевозможных корзинок и туесов. А также и изготовление более сложных предметов – прях, ткацких станов. Иногда – изготовление сруба под дом или избу.
По данным А.В. Шаталова, в Дмитриевском уезде местными промыслами, то есть, не покидая территорию уезда, занималось 2946 человек. Еще 1246 человек занималось отхожими промыслами. Эти большей часть отправлялись на заработки в уездный или губернский города. А некоторые – и в соседний Севск.
В некоторые годы на отхожие заработки из Дмитриевского уезда уходило до 6650 человек. При этом большинство из них и в отходах занималось земледелием.
В 1897 году в Дмитриевском уезде уже было немало крестьянских хозяйств, где применялся наемный труд. Так, в 347 хозяйствах было по 1 наемному работнику (батраку), в 144 хозяйствах – по 2 или 3 работника, в 27 хозяйствах – по 4 или 5 работников, в 10 хозяйствах – по 11 и более наемных работников.
Стоит отметить, что после 1861 года жители Дмитриевского и Льговского уездов начали мигрировать по губернии и за ее пределы в поисках лучших жизненных условий. В Дмитриевском уезде, согласно исследованиям А. Шаталова, в 1890 году 294 человека (164 мужчины и 130 женщин) отправились за лучшей долей в Томскую (269 человек) и в Тобольскую (25 человек) губернии. В 1891 году назад вернулись 19 человек.
В 1897 году была проведена Первая Всероссийская перепись населения. По ее данным в Курской губернии проживало 2438422 человека. В Дмитриевском уезде – 128287 человек (62878 мужчин и 65409 женщин), в Льговском – 131885 человек (65328 мужчин и 66557 женщин).
Рост населения Дмитриевского и Льговского уездом после отмены крепостного права и до Первой Всероссийской переписи составил, соответственно, 30975 и 36495 человек.
В губернии крестьяне составляли 97% всего населения. А остальные 3 % приходились на другие социальные группы – дворян (0,3%), купцов, мещан (15%), разночинцев, духовенство (0,5%) и рабочих.
При этом на конец века в Дмитриевском уезде было только 15% грамотных жителей вместе с городским населением. В Льговском уезде, соответственно, – 12,6 %.
Согласно исследованиям дмитриевского краеведа А.В. Шаталова, в середине 90-х годов в Дмитриевском уезде числилось 18 волостей, в которых поживало 98 тыс. крестьян. Около 71,5 % всех земель (помещичьих и крестьянских) находилось под пашней, 14 % – под лесами, остальные – под лугами, речными поймами, пустошами. По-прежнему довольно большая часть удобных земель оставалась в руках помещиков. Среди них главными землевладельцами являлись князья Голицыны, графы Шереметевы, графы Виельгорские, бароны Мейндорфы, а также генералы Нелидовы, Левшины, Соковнины, Анненковы, Бырдины и прочие.
Всего в уезде значилось 270628 десятин земли, в том числе пахотной – 193616, под лугами и выгонами – 31642, под лесами – 39481, под неудобиями – 5889 десятин.
В основе земледелия, как и встарь, больше практиковалось трехполье.
Первая Всероссийская перепись населения 1897 года, отметив население по городам и селам в целом, про нарастающий рабочий класс распространяться не стала. Тем не менее, он уже был, в том числе и в Дмитриевском и Льговском уездах. И как ему не быть, когда промышленность, хоть и медленными шажками, но все равно входила в жизнь и экономику уездов. Так, по статистическим данным за 1890 год, в Дмитриевском уезде уже было 24 предприятия, на которых трудилось 807 человек. В самом уездном городе – 4 предприятия с 38 рабочими. В Льговском уезде числилось 38 предприятий и 318 рабочих. А в Льгове – 2 производства с 6 рабочими. В губернии же числилось 1472 единиц фабрик и заводов.
Как следует из различных источников, в Дмитриеве в 90-е годы XIX века имелось 473 жилых дома, в том числе 6 каменных (кирпичных). А к началу XX века в Дмитриеве уже находилось около 700 жилых домов, из которых 15 – каменных. Прогресс налицо. Там же находилось две церкви – соборная Покровская и святой Марии Магдалины, а также два старообрядческих молельных дома. (В губернии же было 1076 православных уерквей,12 монастырей и 2 иноверческих храма). Защищать здоровье жителей города были призваны земская больница, аптека и богадельня. Отнимали здоровье 13 трактиров и 4 винные лавки. Люди могли найти временное пристанище в 7 постоялых дворах, а товары хранить или приобретать на 3 оптовых складах. За порядком и нравственностью следила полицейская часть. Обучение грамоте проходило в гимназии и городском четырехклассном училище, а также в сети уездных земских школ.
Кроме этого, в уездном городе имелось 2 маслобойных завода и 62 мастерских, из которых 30 – сапожных, 20 – портняжьих, 3 – слесарных, 4 – бондарных. Торговля осуществлялась в 80 лавках на двух торговых рядах. Один ряд был для торговли красным товаром, второй – мясным. В течение года в городе проходило 4 ярмарки: 9 мая – весенняя Николаевская, 15 августа – Успенская, 1 октября – Покровская и 6 декабря – Зимняя Николаевская. Два раза в неделю – по воскресеньям и четвергам – проводились городские базары. На них съезжалось и собиралось свыше 3 тыс. жителей уезда.
И раз речь пошла о ярмарках, то применительно к селу Жигаеву, по семейным преданиям и по сведениям, полученным от бывшего директора Жигаевской школы и бывшего председателя сельского совета Лукьянчикова Ивана Никитича, известно о наличии в селе двух ярмарок – на Ильин день (2 августа) и на Покров (14 октября). Первая действовала два-три дня, а вторая – не менее недели. А жигаевцы Куликовы и Андреевы держали постоялый двор, харчевню и конюшню, чтобы обустроить быт торговых людей. Приезжающих не только из ближних сел и деревень, но и из Брянской, Орловской и Сумской губерний.
Расширению торговли в значительной мере способствовало наличие железной дороги. Правда, железная дорога тут же устроила конкуренцию между купцами, занимавшимися транспортировкой больших партий товаров и зерна. Например, многие купцы стали грузить свои товары в Конышевке, минуя уездные города. Только в селе Конышевка, как пишет А. Шаталов, в вагоны отгружалось до 140 тыс. пудов, преимущественно хлеба. Надо полагать, такое обстоятельство не очень нравилась купцам в Льгове и Дмитриеве.
По городу Льгову картина выглядит следующим образом. В городе 546 домов, в том числе 24 каменных, и 5220 жителей. Ежегодный прирост населения около 60 человек. Достигается он не только в связи с высокой рождаемостью и низкой смертностью, но и миграцией сельских жителей. Появились гостиница и училище. Несколько улиц освещаются газовыми фонарями – Дворянская, Курская и Дерюгинская.
Наличие железнодорожной станции немедленно сказывается на грузообороте и торговле, дает приток рабочей силы. На окраинах города строятся крупный сахарный и спиртово-водочный заводы. К немногочисленным прежним школам добавляются новые, но грамотных людей по-прежнему мало: в среднем 5 человек из 100.
Если в Льговском уезде в начале 90-х годов грамотных было мало: 5 человек из 100, то в селе Жигаево Дмитриевского уезда с этим вопросом обстояло куда лучше. Здесь за многие десятилетия существования учебного заведения пусть не поголовная грамотность имела место, но многие сельчане были грамотными. И мальчики, окончившие местное учебное заведение, все же могли поступить в городские училища и гимназии. Правда, не без труда.
Их семейных преданий авторов этой работы известно, что их далекие предки – Пахомов Александр Григорьевич, 1882 года рождения, и Пахомов Григорий Григорьевич, 1890 года рождения, несмотря на значительные трудности, все же поступили в гимназию и смогли получить там образование. Позже Александр Григорьевич стал военным офицером, а Григорий Григорьевич – школьным учителем.
Становление образования в Курской губернии на начало 90-х годов выглядело следующим образом. В губернском Курске действовали мужская гимназия, где ежегодно обучалось по 333 ученика, женская Мариинская гимназия, в которой обучалось 323 человека, реальное училище с 334 учениками. Всего учебных заведений в Курске существовало 41, и в них обучалось 2646 мальчиков и 1487 девочек. В уездных городах губернии находилось 81 учебное учреждение, где грамоту получали 4197 мальчиков и 2042 девочки. Имелись образовательные заведения и в селениях уездов – 881 с обучающимися там 43574 мальчиками и 5578 девочками. В губернии же существовало 1003 учебных заведения, в которых ежегодно обучалось 50417 мальчиков и 9107 девочек, а всего – 59524 ученика.
В этот период времени широкое распространение получила и музыкальная культура. И не только в губернском городе, где находилось музыкальное училище и музыкальные классы А.М. Абазы (1843-1915), и не только в уездных городах, но и в селениях.
Пример тому вновь Жигаево и семейство далеких предков авторов этой работы. Они вместе с другими родственниками составили небольшой струнный оркестрик, в котором солировало несколько балалаек, виолончель, гитара и «басил», отмеряя такт, контрабас. В праздничные и торжественные дни этот оркестрик выступал перед жителями Жигаева в одном из помещений училища (школы). Так об этом говорили семейные предания.
Кроме занятий музыкой, наши далекие предки любили читать книги и периодику. Глава семейства, крестьянин и сельский сапожник, Григорий Яковлевич умудрялся выписывать из Санкт-Петербурга литературно-художественный и научно-популярный журнал «Нива», подшивки которого хранились в доме до Великой Отечественной войны. И только в годы военного лихолетья пошли на растопку печи.
Еще по праздничным дням в селе проводились молодежные карагоды с песнями и плясками. А во время ярмарок приезжал передвижной цирк и устраивалась карусель.
Так происходило развитие культуры в отдаленных селениях Дмитриевского и Льговского уездов Курской губернии. Да, оно отставало от развития культуры в губернском и уездных городах, давших немало ученых, художников, музыкантов, литераторов, но все равно имело место.
ГЛАВА 11.
ДМИТРИЕВСКИЙ И ЛЬГОВСКИЙ УЕЗДЫ
В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
Новый век в Российской империи начался войной с Японией, поражением в этой войне и революционным всплеском в городах и селах.
Курская губернии также оказалась в водовороте революционных событий. При этом, как отмечают курские историки, наибольший накал народных волнений и выступлений был именно в Дмитриевском и Льговском уездах. Так, уже в конце января 1905 года, согласно исследованиям М.С. Лагутича, на станции Льгов железнодорожники получили листовки с обращением к ним и их коллегам по всей линии Московской железной дороги с требованиями к администрации дороги. Тихий провинциальный Льгов заволновался.
6 февраля 1905 г. крестьяне села Сального и деревни Холзовки Дмитриевского уезда получили листовки с призывом к восстанию и к расправе над помещиками. И в тот же день приступили к порубке леса, принадлежащего землевладельцу Попову, вырубив 415 деревьев. 14 февраля крестьяне села Сального разгромили хутор купца Черничина, 19 февраля – Дубовицкую экономию барона Мейендорфа. 22 февраля в Дмитриевский уезд были введены войска, и за беспорядки было арестовано 409 человек.
9 февраля примеру жителей Сального и Холзовки последовали крестьяне села Верхние Деревеньки Льговского уезда, вырубив в лесу, принадлежащему князю Барятинскому, около 300 дубовых и осиновых деревьев. Когда же туда прибыл становой пристав Искрицкий, то он был встречен откровенно враждебно. Крестьяне не позволяли проводить обыски в своих дворах.
10 февраля 1905 года забастовали железнодорожники Курска. Их поддержали коллеги в Льгове и Дмитриеве. Движение по железной дороге было приостановлено на сутки. Власти уступили и требования забастовщиков выполнили. Забастовка прекратилась, но напряжение в этих уездных городах осталось.
12 февраля 1905 года в Курске на демонстрацию вышли учащиеся гимназии, реального училища, учительской семинарии и землемерного училища. Полиция и пьяные торгаши стали разгонять демонстрантов, применяя насилие. Многие подростки были жестоко избиты. Это в свою очередь вызвало недовольство среди населения города. Курск забурлил. Забастовали рабочие епархиального свечного завода и булочники. Очередной забастовкой пригрозили железнодорожники станции Курск. Волнения перекинулись на ближайшие к Курску уезды.
26 февраля крестьяне села Пены Льговского уезда, учинив сельский сход, потребовали от графини Клейнмихель продать им по низкой цене луг, а крестьяне сел Клишино, Малых и Больших Угонов стали «демонстративно» вырубать леса князя Барятинского. Местный урядник со стражниками и объездчиками попытался навести порядок, но крестьяне схватились за дубины и прогнали блюстителей порядка. При этом одному из стражников были причинены телесные повреждения. Для наведения порядка в Пены и Большие Угоны, а также и в Льгов были направлены воинские подразделения.
С началом полевых работ крестьянские волнения в Льговском и Дмитриевском уездах пошли на спад. Но власти с тревогой ожидали приближение осени. И недаром. Домой стали возвращаться отходники и солдаты, поучаствовавшие в военных действиях с Японией. Они, будоража умы, делились впечатлениями об увиденном в других местах, читали привезенные революционные прокламации. Все чаще и чаще речи заходили о погромах помещичьих имений.
С наступлением осени крестьянские волнения в Льговском уезде вспыхнули с новой силой. Как сообщает М.С. Лагутич, 11 ноября в деревне Лукашевка крестьянами разгромлена экономия помещика Яроша, а 14 ноября – хутор Муравьева. В эти же дни подверглись разграблению усадьбы князя Гагарина и помещика Сабашникова. В других селениях узда начались поджоги помещичьих имений и мельниц, растаскивания запасов муки и зерна, угоны скота, похищение сельскохозяйственного инвентаря.
Видя, что местные полицейские и воинские подразделения не справляются с все разрастающимся крестьянским волнением в губернии, 18 ноября правительство прислало в Курск дополнительные войска под началом генерала Ф.В. Дубасова. Но когда Дубасов на совещании у губернатора Николая Николаевича Гордеева (1850-1906), инициатора создания в 1903 году губернского краеведческого музея, открытого для публики 18 января 1905 года, заявил, что «сожжет все бунтующие селения вместе с селянами», то Гордеев обратился к правительству с просьбой о его замене и своей отставке. Не желал кровопролития, которое и так имело место 19 октября в Курске во время мирной демонстрации, к тому же разрешенной Гордеевым. Курские черносотенцы обстреляли колонну демонстрантов, идущую под красными флагами и поющую революционные песни. Потом учинили погром еврейских домов. К сожалению, и такое было.
В начале декабря Дубасов был отозван в столицу, а вместо него прислали генерала Пантелеева, который 7 декабря уже был с войсками в Льгове. Но волнения в уезде продолжались. 10 декабря, по данным М.С. Лагутича, бастовали железнодорожники станций Льгова, Артаково и Лукашевка. Мало того, лукашевцы отправили телеграмму, в которой призывали дать отпор «наглому произволу самодержавия и царских опричников» и встать «на защиту пролетариата». Железнодорожное сообщение, в том числе и на участке Льгов – Дмитриев, было приостановлено.
Из телеграммы правителя канцелярии губернатора министру внутренних дел от 25 декабря 1905 года видно, что «крестьяне с. Каменка Льговского уезда захватили земли владельцев и бьют скот». Курский губернатор просит прислать кавалерию и арестовать старосту Терентия Чурилова, агитаторов Калистрата Муркина, Федора и Демьяна Соколовых, Родиона и Никиту Соболевых. Но это был уже не губернатор Н.Н. Гордеев, который с 10 декабря находился в отставке, а Виктор Михайлович Борзенко.
8 января 1906 года против крестьян сел Банищи и Фитиж Льговского уезда, возглавляемых банищанским старостой Павлом Зудовым и братьями Фрундиными, Яковом да Тимофеем, выступили войска, на вооружении которых была артиллерия и пулеметы. Противиться такой силе крестьяне (их отряд был в количестве 700 человек), разорившие имение помещика Стремоухова (ущерб составил 50000 рублей), не могли, но своих главарей Фрундиных не выдали, и тем удалось скрыться.
11 июня 1906 года вышло распоряжение директора корпуса жандармов губернатору о принятии мер к подавлению крестьянского движения в Льговском уезде, в котором говорится: «Получены сведения, что весь Льговский уезд объят беспорядками. Толпы буянов врываются в экономии, снимают силою и угрозами рабочих, даже личную прислугу, запрещают давать корм скоту. Бежавшие из Льговской тюрьмы аграрные агитаторы усиливают брожение…». А далее дается поручение губернатору немедленно принять все меры к подавлению «безобразий» с помощью войск. Но и войска, наводнившие уезд, не в силах справиться с крестьянскими выступлениями. Не успеют они подавить волнения в одном селении, как уже «полыхнуло» в другом.
Обо всем этом довольно подробно и красочно изложено в книге М.С. Лагутича «Провинциальная хроника».
Мы же отметим, что и в войсках Курского гарнизона, направленных на подавление революционных выступлений, было неспокойно. На всю страну стало известно выступление в Курске солдат 123-го Козловского полка, отказавшихся 20 мая 1906 года участвовать в жандармско-полицейских мероприятиях.
Как отмечалось выше, рабочий класс Курской губернии, несмотря на свою малочисленность, принимал участие в революционных событиях этого периода. Так из рапорта льговского уездного исправника губернатору от 4 сентября 1905 г. говорится о забастовке рабочих Марьинского сахарного завода. «На Марьинском сахарном заводе при с. Пены забастовали рабочие, требуя третьей смены и 8-часового рабочего дня… Лично выезжаю с казаками на завод». А в газете «Пролетарий» сообщалось о забастовке (20 августа 1905 г.) рабочих губернской типографии.
После 1906 года революционное движение в стране пошло на спад. Угасло оно и в Курской губернии. К тому же с началом Первой мировой войны в России был введен закон, запрещающий забастовки и стачки и объявляющий военное положение. Однако в Курской губернии в период с 1913 по 1916 гг., несмотря на введенное военное положение в стране, было зарегистрировано несколько случаев забастовок. Так, в 1913 г. – 3, в которых приняло участие 3790 рабочих; в 1915 г. – одна с 400 бастующими рабочими, в 1916 г. – также одна, но уже с 96 бастующими рабочими.
К этому стоит добавить, что куряне не только участвовали в антиправительственных волнениях у «себя дома», но и отметились в других краях. Например, в экипаже восставшего броненосца «Потемкин» служили бывший варяговец Малышев И.И., уроженец Рыльского уезда, матрос Лапшунов Владимир Сергеевич, уроженец Льговского уезда, и матрос Сафронов Лев Васильевич из Льгова.
Вопрос были ли крестьянские волнения в селах, располагавшихся на территории современного Конышевского района, остается открытым, так как документальных подтверждений или опровержений этому нет. Надо полагать, что отдельные выступления имели место. Например, на железнодорожных станциях Арбузово, Конышевка, Соковнинка и других могли бастовать работники этих станций. Ведь забастовками были охвачены железнодорожники по всей линии. К тому же селения будущего Конышевского района находились между бурлящими волнениями селами на севере Дмитриевского уезда и селами Льговского уезда, подпирающими их с юга, словно между молотом и наковальней. Однако крупных волнений, которые могли бы попасть в рапорта полицейских и жандармских чинов, в этих селениях не отмечено. Или, что более вероятно, эти документы еще не обнаружены в архивах.
Нет известий о крестьянских волнениях и в Жигаеве. Имей они масштабные размеры, молва о них сохранилась бы и до современных поколений жигаевцев… Но этого не случилось. Следовательно…
Что же касается численности населения всего Жигаева, то по задокументированным данным, в 1901 году она составляла 2670 человек (1315 мужского пола и 1355 женского).
ГЛАВА 12.
АДМИНИСТРАТИВНО-УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ СТРУКТУРА УЕЗДОВ КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
Уездный предводитель дворянства – 1 из дворян.
Уездное дворянское собрание. Уездный съезд.
Земские начальники – 4 из дворян.
Почетные мировые судьи – 15 из дворян.
Дворянская опека – председатель и 2 заседателя из дворян.
Уездный училищный совет – председатель и 6 членов: инспектор народных училищ, протоирей, штатный смотритель, исправник, представитель от военных и потомственных почетных граждан уезда.
Уездное отделение тюремного комитете.
Уездное присутствие по воинским делам.
Уездное присутствие по питейным делам.
Уездная земская управа – председатель, секретарь и 3 члена.
Земские врачи – 5 человек.
Женская прогимназия – попечитель, председатель педагогического попечительства, начальница, законоучитель, надзиратель, 5 преподавателей и врач.
Уездное полицейское управление: уездный исправник, комендант, секретарь, 4 становых пристава, полицейский надзиратель, начальник тюрьмы, городской врач, уездный врач, ветеринарный врач.
Уездный распорядительный комитет – председатель, уездный исправник; члены: воинский начальник, городской голова, член уездной земской управы.
Уездное присутствие по податным делам – председатель и члены: 6 купцов и 6 мещан.
Уездное казначейство – 2 человека: казначей и бухгалтер.
Городская управа: городской голова – 1 из купцов, секретарь и члены из купцов и мещан.
Сиротский суд – председатель и два члена: купец и мещанин.
Городской общественный банк – директор, бухгалтер и 2 наблюдателя от купцов.
Почтово-телеграфная контора – 2 человека.
Соборная церковь.
Мещанская управа – староста, письмоводитель и 2 члена
К этим должностным лицам в Дмитриеве и Льгове добавлялись также начальники железнодорожных станций.
Вся административно-управленческая структура уездного города (будь то Дмитриев, Льгов либо какой иной город) уездов вполне вмещалась в 8-9 десятков человек. При этом роль преподавателей городского училища и гимназии, а также земских врачей и служащих казначейства хоть важна была для жизни уезда, но не в плане власти. Они, как и их современники, находились на службе у власти и полностью зависели от причуд этой власти. Зато преподаватели гимназии, училищ, учителя земских школ и земские врачи представляли местную интеллигенцию, в среде которой довольно часто зарождались и бродили революционные идеи.
ГЛАВА 13.
УЧАСТИЕ ЖИГАЕВЦЕВ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ
В советское время в СССР (в России) Первая мировая война, в которой участвовали 38 государств с населением более 1,5 миллиарда человек, была более известна как империалистическая. Она длилась 4 года, 3 месяца и 10 дней (с 1.08.1914 по 11.11.1918). Ее итогом стали 10 млн. убитых, 20 млн. раненых (в том числе 3,5 млн. калек) и распад Австро-Венгерской, Германской, Османской и Российской империй.
Российская империя, поставившая в начале войны под ружье в действующую армию около 2,5 млн. человек, согласно статистическим данным Главного штаба, только на 1 марта 1917 года понесла потери – ранеными, убитыми и пропавшими без вести – около 6 млн. солдат и свыше 63 тыс. офицеров. Кроме того, в России, как известно, произошли Февральская и Октябрьская революции. Последняя вскоре перешла в братоубийственную Гражданскую войну.
В советской прессе и исторической литературе Первая мировая война по идеологическим соображениям освещалась мало. Как правило, в негативном свете. О героизме русских солдат и офицеров говорилось скупо. Если и назывались имена героев той войны, то, в основном, тех, кто перешел на сторону революции и Советской власти. Например, полный Георгиевский кавалер Семен Михайлович Буденный (1883-1973), герой Гражданской войны, Маршал Советского Союза и трижды Герой Советского Союза. Или легендарный начдив В.И. Чапаев (1887-1919) – также полный Георгиевский кавалер. Остальные были преданы многолетнему забвению. Даже в семьях (по разным причинам) было не принято говорить о дедах и прадедах, участвовавших в войне.
Если вы полистаете учебные пособия по истории Курского края, то данных о мобилизационных мероприятиях того времени, данных о потерях курян в годы Первой мировой войны вряд ли найдете. До последнего времени не имелось таких данных и в научных работах курских ученых. Оно и понятно: в советское время тема этой войны если не была запретной, то и «спросом» не пользовалась. Но вот в 2014 году вышла книга курского литератора и исследователя Ю.В. Донченко «Памятница…», в которой приводятся списки погибших в той войне курян (по уездам). Среди погибших есть и жигаевец – ефрейтор Лазарев Василий Семенович.
Тем не менее, в Курской губернии и широкая мобилизация проводилась, и куряне, в том числе и конышевцы, героически сражались на фронтах. Среди таких малоизвестных героев Первой мировой войны Пахомов Иван Григорьевич. Судьба его не только героическая, но и трагическая.
Рис. 12. Фотография семьи предков авторов – крестьянской семьи из села Жигаево Дмитриевского уезда. Сидят Пахомов Григорий Яковлевич и его супруга Ольга Ивановна. Стоят их дети: Александр Григорьевич – офицер и Дмитрий Григорьевич – дед и прадед авторов настоящего исследования. Фото начала ХХ века.
Иван Григорьевич родился в 1884 году в селе Жигаево Дмитриевского уезда Курской губернии (ныне – Конышевский район Курской области) в семье сына отставного солдата, крестьянина и сельского сапожника Пахомова Григория Яковлевича.
Как и большинство сельских семей того времени, семья Григория Яковлевича и его супруги Ольги Ивановны была большой, многодетной. Только сыновей, как свидетельствует семейное предание, у Григория Яковлевича было пятеро – Александр, Егор, Иван, Григорий и Дмитрий, а еще две дочери – Татьяна и Евдокия. Изба у Григория Яковлевича, построенная еще его отцом Яковом Евдокимовичем, состояла из двух комнат, разделенных сенями, едва вмещало такой большой «выводок». Однако жили дружно. Старшие помогали родителям в поле и домашних делах, средние следили за младшими, чтобы те особо не шалили.
Григорий Яковлевич хоть и был приписан к крестьянскому сословию, но грамотой владел и старался, чтобы все его дети также были грамотными людьми. И дети не подводили родителей – начальное образование получили все.
Как отмечалось выше, согласно документальным источникам, в селе Жигаево еще в 1862 году существовало училище. Однако ко времени получения Иваном Григорьевичем образования, в Жигаево, население которого насчитывало около 2,5 тысяч человек, по-видимому, осталась только начальная школа. Это следует из того, что после окончания Жигаевской школы, он еще учился в 2-х классной земской школе села Рышково (Рыжково). (Последнее обстоятельство следует из справки, выданной из УФСБ РФ по Курской области 21.03.2014 г.).
В 1907 году Иван Григорьевич (в возрасте 23 лет) из села Жигаево был призван на действительную воинскую службу и направлен в 20-й пехотный Галицкий полк, расквартированный в городе Житомире (Западная Украина). В 1908 году командованием полка, увидевшим в нем воинскую сметливость, усердие и прилежание, он откомандировывается в учебную команду для получения унтер-офицерского звания.
После окончания учебного заведения младших командиров, Иван Григорьевич оставлен в нем же для дальнейшего прохождения воинской службы в должности старшего унтер-офицера. (Если перевести эту должность на современное воинское звание, то оно соответствует должности старшего сержанта или старшины в роте).
В 1910 году Иван Григорьевич был демобилизован в запас, но уже в следующем году поступил на сверхсрочную воинскую службу. Служил в должности старшего унтер-офицера 15 роты 123 Козловского пехотного полка, расквартированного в городе Харькове. Того самого полка, солдаты которого в мае 1906 года отказались стрелять в революционных курян.
Со вступлением России в Первую мировую войну на стороне стран Антанты, с самых ее первых дней, в рядах 15 роты 123 Козловского полка Иван Григорьевич в должности фельдфебеля (помощника командира роты по хозяйственным вопросам и внутреннему распорядку) отправился на австро-венгерский фронт. Наступали в сторону города Львова, входившего в то время в состав Австро-Венгерской империи.
Сейчас трудно сказать, как воевал Иван Григорьевич, но документально зафиксировано, что 10 октября 1914 года он был тяжело ранен и отправлен в военный госпиталь, располагавшийся в местечке Жабакрич недалеко от города Каменец-Подольский (Западная Украина).
Рис. 13. Иван Григорьевич Пахомов (стоит в 1-м ряду 4-м слева) во время получения первого Георгиевского креста. К сожалению, время и место фотографирования неизвестно. Предположительно – это 1914/15 год.
Пролечившись в госпитале полтора месяца, он по определению военно-медицинской комиссии был «уволен в отпуск на 6 месяцев». Надо полагать – до практического выздоровления. Полученный отпуск проводил в Жигаево, в меру сил и физических возможностей помогая отцу и младшему брату Дмитрию сапожничать.
Отсюда несколько раз выезжал в город Дмитриев для прохождения медицинской комиссии при военном ведомстве Дмитриевского уезда. Но по состоянию здоровья дважды получал отсрочку от продолжения воинской службы. Однако в ноябре 1915 года от врачей и воинского начальства уезда добился направления в действующую армию. И вновь возвратился в 15 роту 123 Козловского пехотного полка, где в должности ротного фельдфебеля воевал до марта 1916 года.
Рис. 14. Иван Григорьевич Пахомов (справа, с балалайкой в руках) с товарищами по Тифлисскому училищу прапорщиков. Фото 1916 г.
Семейные предания указывают на то, что и до ранения, и после ранения Иван Григорьевич не только честно выполнял свой воинский долг, но был мужественным и храбрым воином. Он не раз награждался командованием за умелые действия во время боевых операций, в том числе и Георгиевскими крестами – высшей солдатской наградой в царской армии.
Затянувшаяся война значительно проредила кадровый офицерский состав. Не хватало опытных командиров и в 123 Козловском полку. Поэтому в марте 1916 года Иван Григорьевич был откомандирован в Тифлисскую школу прапорщиков. Успешно окончив эту школу и получив звание прапорщика – самый младший офицерский чин в царской армии – он в этом же году направился в родной полк. Однако в дороге заболел и оказался в 20-м сводном эвакуационном госпитале в Москве.
Рис. 15. Иван Григорьевич с родственником. По-видимому, 1915 год.
Что это была за болезнь, трудно сказать. Возможно, открылись раны, полученные в боях с австро-германцами и их союзниками; возможно, «подхватил» гулявшие по стране холеру или сыпной тиф… Но болел долго. После длительного курса лечения прапорщик Иван Григорьевич был направлен из Москвы в Курск, в команду выздоравливающих. В ней находился до января 1918 года. Впрочем, о дальнейшем жизненном пути Ивана Григорьевича речь пойдет ниже…
Участвовал в этой войне и старший брат Ивана Григорьевича Александр Григорьевич, 1882 года рождения, офицер царской армии. Но о его ратных подвигах наши семейные предания сведений, к сожалению, не сохранили. Впрочем, его прямые потомки, проживающие в городе Владимире, возможно, что-то и знают… Но связь с ними утеряна.
Да и об участии Ивана Григорьевича в боевых действиях на полях Первой мировой войны до марта-апреля 2014 года сведения были весьма скудные. Но кто ищет, тот находит. Помогли встречи с его прямыми потомками, которые рассказали о его супруге Варваре Алексеевне и их детях, подарили ксерокопии его фотокарточек, обратили внимание на наличие у него наград как от царского правительства, так и от Советской власти. Много сведений было почерпнуто из ответа на запрос в УФСБ РФ по Курской области, где хранится его архивно-следственное дело.
Надо полагать, в Первой мировой войне участвовали и другие жигаевцы… Просто авторы данной работы сведениями о них не располагают. Ведь долгие годы на тему этой войны старались не говорить. И только в последнее время спохватились, но многое оказалось утерянным. Как всегда, что имеем – не храним, потерявши – плачем… Но если взяться миром, то мало-помалу можно многое восстановить… Что отрадно, то в книге Донченко погибших жигаевцев не отмечено.
Примечание:
Род Пахомова Ивана Григорьевича (и авторов книги, соответственно) в селе Жигаево начался с 50-х годов XIX столетия с отставного солдата Пахомова Якова Евдокимовича (ок.1799- ок.1870). Сам Яков Евдокимович был младшим сыном курского купца Евдокима и по жребию служил в солдатах.
После службы в армии Яков Евдокимович стал жить в Среднем Жигаеве (на покровской стороне). Здесь женился и обзавелся единственным сыном Григорием Яковлевичем (ок.1852-ок.1918).
У Григория Яковлевича и его супруги Ольги было семь детей: пять сыновей и две дочери. Иван Григорьевич был третьим сыном.
Ко времени прибытия Якова Евдокимовича в Жигаево, там уже были другие роды с фамилией Пахомовых.
ГЛАВА 14.
СОСТОЯНИЕ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ И
ЗДРАВООХРАНЕНИЯ В ДМИТИЕВСКОМ И ЛЬГОВСКОМ УЕЗДАХ КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ ДО 1917 ГОДА
Если мы обратимся к статистическим данным первых военных лет (1914-1915 гг.), то увидим, что в Курской губернии проживало 3154501 человек, в том числе 1571670 мужчин и 1582831 женщина. В Дмитриевском уезде – 162816 человек (в Дмитриеве – 6722), а в Льговском уезде – 171067 человек (в Льгове – 7603).
Следовательно, население Дмитриевского и Льговского уездов, оставаясь в одних и тех же административно-территориальных рамках, вновь увеличилось на 34529 и 40182 человека, соответственно. Рост существенный. Причем он происходил в каждом населенном пункте, в том числе и в тех, которые позже вошли в Конышевский район.
Вместе с ростом количества населения, происходил и рост числа сельских (земских) школ. Если в 1853 году в Дмитриевском уезде была всего одна школа (по-видимому, в селе Жигаево), а в Льговском – ни одной, то в 1914 году в Дмитриевском уезде их стало 51, а в Льговском – 49. Прогресс налицо.
Что же касается вопроса развития образования в данный период на территории Дмитриевского и Льговского уездов, где проживали будущие конышевцы, то только в Льговском уезде с 1904 по 1914 год открывается 40 новых школ. А в Льгове уже действуют женская прогимназия, реальное и начальное училища.
Согласно статистическим данным, в 1908 году в Льговском уезде имелось 72 земские школы и 45 церковно-приходских, а в 1915 году – уже 96 земских и 42 церковно-приходских.
В Дмитриеве в 1916 году имелось женская гимназия с двумя сотнями учениц, реальное 7-ми классное училище с 180 учениками, городское 4-х классное училище с 80 учениками. Кроме того, там действовали 3 начальные школы, в которых обучалось 210 человек, и 2 церковно-приходские школы с 70 учениками. В Дмитриевском уезде школьная система обучен6ия развивалась следующим образом: в 1898 году было 44 земские школы, в 1908 году – 73 земских и 50 церковно-приходских, а в 1915 году – 143 земских и 52 церковно-приходских школ.
Согласно исследованиям А.В. Шаталова, в 1916 году в Дмитриевском уезде земских школ было уже 138, и в них обучалось 11135 человек. Кроме того, там имелось 48 церковно-приходских школ, в которых первоначальную грамоту получали 1820 учеников. Существовала также и министерская 2-х классная школа, в которой учились 70 мальчиков.
В 2013 году в Дмитриеве вышла книга «Дмитриев: История развития образования» (авторы Дураков П.Н., Симина О.Н., Кривозубова А.Г.). Из нее следует, что в 1913/1914 учебный год в трех начальных школах села Жигаево обучалось 243 человека – каждый десятый или одиннадцатый житель села. Всего там на этот период проживало около 2,5 тыс. человек. Впрочем, приведем эти данные так, как они записаны в этом источнике на странице 27, где речь идет о Ваблинской волости. Здесь единое село Жигаево разделено на три части: Жигаево, Нижнее Жигаево и Козмодемьянская. При этом в Жигаеве населения – 892 человека, количество учеников – 89; в Нижнем Жигаево населения – 848 человек, учеников – 85; в Козмодемьянской населения – 696 человек ученик – 69.
Состояние здравоохранения относительно интересующих нас уездов, на территории которых образуется Конышевский район, выглядело следующим образом: в 1902 году в Дмитриевском уезде было 6 земских врачей, а в Льговском – 7; в 1904 году – в Дмитриевском – 5 врачей-мужчин и 1 женщина-врач, в Льговском – 3 врача-мужчины и 1 женщина-врач. Данных и младшем медицинском персонале нет, но, надо полагать, он был малочисленным.
А.В. Шаталов, исследуя данную проблематику (данные, по-видимому, за 1912 год) пишет: «В дореволюционный период медицина (в Дмитриевском уезде и городе Дмитриеве) была не на высоком уровне. Долгое время больница не имела своего здания и находилась в частном доме. Не хватало врачей, медикаментов». И приводит статистику, согласно которой, в Дмитриеве (при больнице) было врачей – 3, фельдшеров – 5, акушерок – 2, а в уезде существовало 3 медицинских участка, в которых работало 3 врача, 3 фельдшера и 3 акушерки.
ГЛАВА 15.
ДМИТРИЕВСКИЙ И ЛЬГОВСКИЙ УЕЗДЫ
В РЕВОЛЮЦИОННЫХ СОБЫТИЯХ 1917 ГОДА
Вести о революционных событиях, произошедших в столице в февральские дни, об отречении 2/15 марта императора Николая II от власти в пользу брата Михаила Александровича и отречении Михаила Александровича от самодержавия в пользу Временного правительства быстро докатились и до Курской губернии. Сначала в губернском Курске, а затем в уездных городах и селах уездов они были встречены если не с ликованием, то явно с одобрением.
Крестьяне надеялись, что новая власть разрешит главный вопрос – справедливый передел земли и прекратит опостылевшую всем войну. Ведь, по оценке историков, к концу 1916 года на фронт было мобилизовано 13 млн. человек или 47% трудоспособных мужчин.
При этом большая часть отмобилизованных приходилось на крестьянство. А если рассматривать Курскую губернию с ее небольшим рабочим классом, то это было подавляющее крестьянское большинство.
К тому же на нужды армии в стране реквизировано более 2,5 млн. лошадей – основной тягловой силы. И такая участь, естественно, не минула аграрный Курский край, где и так было много безлошадного крестьянства еще до войны.
В Курске, как и в Петрограде (Санкт-Петербург или Петербург был переименован в Петроград в 1914 г.), образовалось два политических центра. Один представлял Временное правительство и назывался Временным губернским исполнительным комитетом. Его возглавил юрист и общественный деятель Н.Н. Лоскутов.
Вторую политическую силу представляли Советы, в которых главенствовали эсеры. Партия большевиков, находившаяся на нелегальном положении, перед февральскими событиями в губернии была весьма малочисленной.
Следуя примеру губернского центра, стали образовываться исполнительные комитеты в уездах и волостях. В Дмитриеве временный исполнительный комитет был образован 14/27 марта. Вслед за этим образовались временные исполнительные комитеты и в волостных селах уездов. А 2/15 июня в Дмитриеве был создан Совет рабочих и солдатских депутатов во главе с председателем А. Богдановым. В президиум Совета вошли М. Пляшкевич, А. Гайда, К. Моисеев. Х. Ривкин и С. Дорошенко – секретарь.
21 июня 1917 года, как сообщает А.В. Шаталов, Дмитриевский уездный исполнительный комитет под давлением сельских жителей вынес постановление о расторжении прежних договоров аренды с помещиками. И поручил волостным земельным комитетам приступить к распределению пахотной и луговой земли между крестьянами.
В Льгове о событиях в столице узнали от железнодорожников – машинистов паровозных бригад, побывавших в Курске, Брянске и Харькове, хотя местный исправник Шугуров принял меры к сокрытию сообщений из столицы и губернского центра. В конце февраля, как пишет краевед и писатель М.С. Лагутич, в Льгове был образован уездный исполнительный комитет под председательством народного социалиста Б.А. Евреинова. Вскоре Евреинов был назначен комиссаром Временного правительства.
Известия об отречении царя и его брата от власти были встречены митингами, организованными железнодорожниками и рабочими сахарного завода. Митинг открыл льговский эсер Н.Н. Дорошев. Он поздравил присутствующих с революций и сообщал, что в Петрограде образованы Советы рабочих и солдатских депутатов. Собравшиеся на митинг рабочие и жители города – несколько тысяч человек – встретили речь Дорошева одобрительными возгласами. Так была заложена основа для образования местного совета.
Демонстранты с красными флагами прошли по улицам города. Жандармы и полицейские чины не вмешивались в происходящее. И в этот же день они были разоружены.
21 марта был образован Совет солдатских депутатов, а тот направил в город своих представителей – Синяева и Гришенкова для организации Совета рабочих депутатов. Вскоре оба Совета слились в один – Совет рабочих и крестьянских депутатов. А 16 апреля силами депутатов создается Льговский уездный исполнительный комитет, председателем которого избран Н.Н. Дорошев.
В это же время из сел уезда в Льгов стали прибывать представители крестьянских общин, многие из которых были демобилизованными по ранению солдатами. Они также желали иметь своих депутатов во власти. В связи с этим 10 мая в Льгове был образован Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов со своим исполнительным органом – уездным исполнительным комитетом. А в волостных селах уезда появились волостные исполнительные комитеты – волисполкомы.
При этом некоторые прежние села стали терять статус волостных, а новые, как Жигаево и Рышково в Дмитриевском уезде, его приобрели, став волостными. В Льговском уезде не стало Конышевской волости, зато появилась Захарковская.
Так происходило зарождение Советской власти на территории Дмитриевского и Льговского уездов еще за несколько месяцев до Октябрьской социалистической революции. И за несколько месяцев до октябрьских событий крестьяне этих уездов, опираясь на поддержку Советов, стали занимать помещичьи земли, луга и лесные угодья. Не обходилось без насилия, в том числе и убийства владельцев и их управляющих.
Так, по сведениям А.В. Шаталова, в мае месяце крестьяне Дмитриевского уезда не допустили к разработке леса рабочих землевладельца Попова. А крестьяне Рышковской волости этого уезда самовольно заняли выпасы помещика В.И. Шатохина и препятствовали уборке сена с сенокосных лугов.
21 июня один из волостных комитетов уезда закрыл завод Драпико по производству солода. Уездный исполком не позволил лесопромышленникам заготавливать дрова и лесные материалы без соответствующего разрешения уездной власти.
В июле крестьяне села Пальцево захватили земли помещика И.К. Березицкого. В это же время крестьяне Березовской волости по решению волисполкома забрали скот у землевладельца и мирового судьи А. Энгельгардта. А крестьяне села Петровское-Макарово (это уже на территории современного Конышевского района) в имении поручика Сокулова самовольно захватили пахотные земли и покосы, отобрали молочный скот.
Организованная при уездной исполнительной власти милиция (вместо прежней полиции) мер по пресечению самоуправств не предпринимала. А Советы медленно, но неуклонно подпадали под влияние вышедших из подполья и активизировавшихся большевиков.
В Льговском уезде, согласно исследованиям М.С. Лагутича, кроме самовольного захвата помещичьих земель и скота крестьянами, последовали и политические акции – арест активных членов Союза русского народа – черносотенцев. А 18 апреля по решению уездного Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов арестован и отправлен в льговскую тюрьму предводитель уездного дворянства Муравьев.
Провалившийся в Петрограде августовский путч генерала Л.Г. Корнилова способствовал тому, что Льговский уездный Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов все больше и больше переходил на позиции большевиков. Чувствуя, что власть комиссаров Временного правительства довольно шаткая, а Советы на их стороне, крестьяне осенью вновь активизировали свои претензии к помещикам. Новая волна погромов захлестнула уезд. В селе Иванино был убит управляющий поместьем. А в Екатериновке (вновь территория современного Конышевского района) крестьяне самовольно заняли помещичью усадьбу.
Помещики – вчерашние хозяева жизни – видя бессилие властей и спасая жизнь, бежали из имений в Льгов и Курск. То же происходило и в Дмитриевском узде.
По-видимому, в эти дни свое небольшое имение, расположенное в центре Жигаева, покинула семья местных помещиков, отправившись в Курск. Жигаевцы не сожгли помещичью усадьбу, как делали многие жители уезда в своих селениях, а использовали ее для общественных нужд. Еще в 60-е годы ХХ века в ней, одноэтажной, деревянной и одряхлевшей, располагались старшие классы Жигаевской восьмилетней школы. А жигаевские ребятишки летней порой любили тайком бегать в так называемую «саженку» – небольшой неглубокий прудок, обсаженный тополями, ивами и другими деревьями, находившийся на территории школы, чтобы искупаться в холодной до зубного скрежета, ключевой воде. В настоящее время на месте той старой школы построена новая двухэтажная, кирпичная, со светлыми просторными классами, предоставляющая среднее образование. А «саженка» обмелела и прекратила свое существование, как купальня, хотя по-прежнему прячется среди небольшой тенистой рощицы.
С разоружением профессиональной полиции в Льгове, Дмитриеве и одноименных уездах поддерживать порядок силами народной милиции, в основном состоящей из гимназистов, было невозможно. Потому практически царила анархия. И чтобы хоть как-то навести порядок и спасти еще не сожженные имения, сохранить от варварского разрушения и разграбления сахарные заводы и другие предприятия, в Льгове и Дмитриеве в октябре стали создаваться красногвардейские отряды и боевые дружины. Костяком этих отрядов и дружин стали рабочие. В Льгове отряды Красной гвардии возглавил Я.М. Фадеев.
Известия об октябрьском перевороте в Петрограде в Курске и уездных городах губернии были приняты настороженно. А по мнению М.С. Лагутича, и с растерянностью: какой власти служить? Пришлось посылать в Петроград своих представителей. Делегатами стали Фадеев и председатель рабочей секции Совета М.И. Криштоп. Те вскоре имели встречу с Лениным, о которой тут же телеграфировали в Льгов. Льговский уездный Совет полностью переходит на позицию большевиков. Этому способствуют и первые декреты Советской власти – Декрет о мире и Декрет о земле. Но двоевластие в уезде продолжается до 17 декабря, пока по решению общего собрания Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов не упраздняются должности комиссаров Временного правительства. А 7 января 1918 года распускается городская Дума. Власть в городе и уезде полностью переходит к Советам.
Впрочем, в учебниках истории Курской области советского периода датой установления советской власти в городе Льгове указывается 29 октября (по старому стилю) или 11 ноября – по новому стилю. Про дату установления советской власти в Льговском уезде речь вообще не велась. Мол, и так все яснее ясного…
В Дмитриеве и Дмитриевском уезде советская власть устанавливалась медленнее. Эти процессы ускорились лишь в декабре, когда из Петрограда в Курскую губернию прибыл отряд матросов, среди которых был дмитриевец, участник штурма Зимнего дворца, большевик Лука Палладьевич Чубунов. Именно он стал инициатором проведения 3/16 декабря 1917 года в Дмитриеве уездного совещания представителей солдат-фронтовиков, большевиков и им сочувствующих.
На совещание съехались представители всех волостей уезда. Надо думать, были представители и из Жигаевской волости, возможно, даже их самого Жигаево, но кто именно, ни документы той поры, ни память народная, к сожалению, не сохранили.
Решением этого совещания был образован Дмитриевский уездный революционный Совет из 16 человек. 3 депутата – от Совета крестьянских депутатов, 3 – от партии социалистов-революционеров (эсеров), 6 – от Совета рабочих и солдатских депутатов, 1 – от земельной управы, 1 – от городской управы, 1 от земельного комитета и 1 – от продовольственного комитета. Председателем ревсовета стал Кузнецов.
Позже Дмитриевский уездный революционный Совет возглавит Л.П. Чубунов, а Кузнецов станет одним из двух его заместителей (товарищей председателя). Всего в ДУРСе вместе с руководителями и двумя секретарями будет 27 человек. В течение года состав уездного революционного Совета и его руководство неоднократно претерпевали изменение. Такое уж было время…
Как видим, параллельно с Советом существовали городская управа, представитель которой вошел в уездный революционный Совет. Кроме того, действовала еще и земская управа. Земская и городская управы были противниками Советской власти.
Рис. 15. Первый Дмитриевский уездный съезд Советов 14 января 1918 года. Фото из книги А.В. Шаталова «Дмитриев – город древний и молодой».
Двоевластие продолжаться долго не могло. Поэтому 14 января 1918 года дмитриевскими большевиками был проведен 1-й съезд Советов уезда, а 25 января на очередном заседании Дмитриевского уездного революционного Совета были ликвидированы некоторые остатки прежней власти – земская и городская управы. Но если служащие земской управы постановление уездного ревсовета исполнили, то председатель городской управы, некто Казаков, не подчинился и попытался оказать вооруженное сопротивление. В отношении его была применена сила, его арестовали и отправили в тюрьму. В ответ на это эсеры и меньшевики подняли мятеж.
28 января 1918 года вооруженный отряд напал на тюрьму. При нападении были убиты несколько охранников тюрьмы и комиссар внутренних дел Агейкин, а Казаков и ранее арестованные представители прежней власти (Арапов, Романов, Оболенский и др.) освобождены. Но к вечеру этого же дня мятеж был подавлен силами красногвардейцев и солдат-фронтовиков.
87 участников мятежа оказались под следствием в тюрьме.
Вот так, практически на бытовом уездном уровне, появились предпосылки к началу Гражданской войны в огромной стране. И подвигали народ к ней не только помещики и капиталисты, а в большей мере вчерашние соратники по борьбе с самодержавием. Все бывшие революционеры из-за обладания властью становились лютыми врагами друг другу.
ГЛАВА 16.
ОРГАНЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
В ДМИТРИЕВСКОМ УЕЗДЕ КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ
Советская власть в Дмитриевском уезде юридически, как пишет А.В. Шаталов, была объявлена только 1 марта 1918 года.
Закономерен вопрос: какова была структура органов исполнительной власти Советов? И кто из партийцев их представлял?
Как пишет А.В. Шаталов, состав Дмитриевского Уездного Исполнительного Комитета Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов в июле 1918 года (на момент принятия Конституции РСФСР) выглядел так: Председатель – коммунист (большевик) А. Павлов, товарищ Председателя – коммунист (большевик) Л. Чубунов, казначей – левый эсер Р. Корнеев, секретарь – Т. Морозов, сочувствующий компартии большевиков. Это административное и техническое руководство.
В состав ДУИК СРКД входили Военный комиссариат – руководитель военный комиссар Н. Васечкин, левый эсер. Военно-политическая комиссия – руководитель В. Будников, коммунист (большевик).
Отдел комиссариата внутренних дел – народная милиция – руководитель (начальник милиции) Г. Фурсов, коммунист (большевик).
Комиссариат земледелия – комиссар Н. Куликов, левый эсер. У Куликова было два помощника из партии левых социалистов-революционеров С. Сергеев и М. Панютин.
Комиссариат продовольствия возглавлял комиссар Н. Мартынов, левый эсер. А его помощником по комиссариату был коммунист (большевик) Т. Цаценко.
Комиссариатом финансов руководил коммунист (большевик) П. Головёнкин.
Руководство комиссариатом труда и жилищного обеспечения осуществлял комиссар С. Куприков, коммунист (большевик).
Отделом народного просвещения (образования) занимался ответственный руководитель левый эсер Н. Зикеев. Комиссариат призрения (здравоохранения) возглавлял левый эсер Р. Амурнов.
В руководстве комиссариата юстиции находился левый эсер Яков Надобных. Отделом советского народного хозяйства заведовал левый эсер К. Пихнов.
А отделом народного хозяйства (был и такой отдел) заведовал левый эсер А. Винокуров. Во главе городского отдела стоял заведующий левый эсер В. Волков.
Как известно, 19 декабря 1917 года СНК был образован орган по борьбе с контрреволюцией и саботажем – Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК). В 1918 году были созданы губернские и уездные подразделения ВЧК. В Дмитриеве уездный отдел ВЧК по борьбе с контрреволюцией представляли коммунист (большевик) С. Сахаров и левый эсер Е. Беседин.
Вот так выглядел исполнительный орган Дмитриевского уезда в середине 1918 года. Подобным образом был устроен и исполнительный орган Советов Льговского уезда. И тут нельзя не отметить, что большинством его отделов руководили представители партии левых эсеров. Впоследствии сам исполнительный орган несколько раз менял свое официальное название. Одни отделы упразднялись, а другие появлялись. Например, появились такие отделы как Следственная комиссия и Военно-революционный трибунал, Комиссия по раскладке контрибуции и Контрольное бюро. А из руководства отделов (комиссариатов) постепенно «вымывались» левые эсеры.
ГЛАВА 17.
ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
В КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ
В Курске, как известно, советская власть была установлена 21 ноября (по старому стилю) или 4 декабря (по новому стилю) 1917 года. И власть эта находилась в руках Курского губернского революционного Совета, в состав которого вошли большевики Н.Н. Булгаков, А.С. Воробьев, П.Д. Минаков, С.П. Гуляев, А.В. Тулупов, С.А. Бобков и другие. Председателем Курского губревсовета стал эсер-максималист Е.Н. Забицкий.
24 февраля 1918 года состоялся 1-й губернский съезд Советов, который отрицательно высказался о заключении Брестского мира, а также создал органы управления губернией. Высшим органом в курской губернии был провозглашен съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, созываемый … не реже одного раза в 3 месяца. Работу между съездами осуществляет губернское бюро Советов. Оно же руководит работой местных Советов и работой губсовнаркома – высшего исполнительного органа в губернии. Первым председателем Курского губсовнаркома был избран Е.Н. Забицкий, соединивший в своих руках и законодательно-представительную, и исполнительную власть.
В самом губернском центре Курске с июля 1917 по январь 1918 года городская власть находилась в руках председателя управы, а затем и председателя городского Совета рабочих и солдатских депутатов – А.А. Аристархова, вышедшего из партии социалистов-революционеров и вступившего в партию большевиков все в том же 1918 году.
Необходимо отметить, что пока в уездах губернии двоевластие сменялось установлением советской власти, немцы в ходе наступления 18 февраля заняли треть губернии – большинство юго-западных территорий. Старой армии фактически не было, но захватчиков как-то надо было останавливать.
3 марта 1918 года был заключен Брестский мир. И Курская губерния стала пограничной областью с Украиной, где хозяйничали немцы и их ставленник гетман П.П. Скоропадский. Скоропадский с помощью немецких штыков захотел включить в свою «самостийну державу» и Курскую губернию. Курянам пришлось защищаться.
18 марта в губернии была объявлена всеобщая мобилизация. В Курске и Льгове происходит формирование красногвардейских отрядов, чтобы дать отпор врагу. Позже они станут первыми воинскими частями Красной Армии. Несколько ранее, в декабре 1917 гола, сформирован подобный отряд и в Дмитриеве на базе артиллерийской батареи. Кроме того, в Дмитриеве формируется еще один отряд. Перед отрядами стоит задача дать отпор немцам. Но так как между Германией и Советской Россией вроде бы заключен мир, то отряды получают названия партизанских. Дмитриевский отряд, насчитывающий в своих рядах около 2000 человек, получил название 1-го Партизанского отряда.
Плохо обученные и слабо вооруженные отряды, тем не менее, разбили кадровую немецкую дивизию под Льговом, одержали победу под Суджей. При этом под Льговом в качестве военного трофея отрядов стали два бронепоезда. Они отбили у немцев Рыльск и несколько дней удерживали его в своих руках. Провели успешные воинские операции под Кореневом и у станции Косторное.
25 марта в Дмитриеве было принято решение о роспуске отрядов Красной гвардии «в виду неисправного несения ими службы», а из лучших красногвардейцев создать отряд для несения внутренней службы в городе. Своеобразный прообраз внутренних войск в системе МВД. 2 апреля 1918 года представителем ДУРСа, военным комиссаром Фурсовым был зачитан приказ о формировании Красной Армии на добровольных началах.
Шло формирование первых советских отрядов и в губернском городе.
4 мая 1918 года, после трудных переговоров в Коренево Рыльского уезда, было объявлено перемирие с немцами. Оно постоянно нарушалось, но угроза осады Льгова и Курска все же отпала. Можно было заняться внутренним устроением жизни.
Проблем было немало. Владельцы предприятий саботировали постановления местной власти, часто самовольно закрывали мастерские и заводики. Рабочие больше митинговали, чем работали. В селах шел передел земли. При этом зажиточная часть селян – кулаки – с помощью различных махинаций, пользуясь всеобщей неразберихой, прихватывали себе лучшие земли. Да и местные волисполкомы часто оказывались под их влиянием.
В Дмитриевском уезде участились мятежи, поднимаемые кулаками, недовольными советской властью. Грабежи и насилия стали обыденным явлением как в городах, так и селах. Участились случаи эпидемий. Надо было наводить порядок. И советская власть прядок стала наводить его жесткой рукой. Во-первых, центральной властью в стране кулаки объявлялись врагами и контрреволюционерами, с которыми предстояло вести решительную и бескомпромиссную борьбу. Во-вторых, на местах принимались крутые меры по наведению порядка с жестким контролем по их исполнению.
Пример такого законодательного акта по предотвращению эпидемических заболеваний и наведению санитарного порядка в городе Льгове приводит М.С. Лагутич в книге «Провинциальная хроника». На исполнение давалось три дня. При неисполнении – нерадивцы «карались – термин-то каков! – денежными взысканиями в первый раз – 100 рублей, во второй – 200 рублей, в третий – 300 рублей ит.д.».
На борьбу с криминальными преступлениями, бандитизмом и самогоноварением настраивается вновь создаваемая в уездах народная милиция. В Льгове уездную народную милицию возглавляет И.Ф. Радченко, бывший крестьянин и солдат-фронтовик. В Дмитриеве – Г. Фурсов, ранее участвовавший в создании красногвардейских отрядов.
Большое внимание уделяется образованию. На борьбу с безграмотностью бросаются все наличные педагогические кадры. Создаются избы-читальни, передвижные агитбригады и ликбезы. Раз за азом проводятся уездные съезды учителей, чтобы выработать программу обучения школьников в связи с новыми социальными, политическими и экономическими веяниями.
В сельской местности в помощь советской исполнительной власти создаются комбеды – комитеты бедноты, на которые возлагается роль главных борцов с кулачеством. Вместе с этим принимаются меры по сохранению оставшихся от бывших владельцев имений и экономий, большинство которых, как пишет А.В. Шаталов, в Дмитриевском уезде «крестьяне, организованные в Советы, бездушно и безумно уничтожили».
Примерно также о налаживании мирной жизни в Льговском уезде говорит и М.С. Лагутич. «Надо отдать должной энергичности новой власти, – пишет он. – По докладам, к концу 1918 года отремонтировано 52 школы, здание женской гимназии, больница. Национализирован маслобойный завод, оборудован лесопильный, отремонтированы мельницы, начато строительство моста через Сейм. Комиссариат внутренних дел Республики выделил деньги для строительства в Льгове в 1919 году электростанции и водопровода».
И на этом положительном фоне как не возвратиться к теме бездушного и безумного уничтожения прежних материальных ценностей. Разве подобное не повторилось в наших краях в девяностых годах все того же XX века? Разве не бездушно и не безумно уничтожалось колхозное и совхозное сельское хозяйство? Разве не растаскивались, не «раздрабанивались», по меткому высказыванию Президента В.В. Путина, не разорялись заводы и фабрики, конюшни и свинофермы, коровники и телятники, птицефермы и складские помещения, крытые и открытые зернохранилища, мельницы и комбикормовые заводики, сельские пилорамы и гаражи, стоянки тракторов и комбайнов?
Разорялись и растаскивались! Бездушно, бездумно, безумно! Потому все мы и оказались вскоре у «разбитого корыта». Да и до сих пор продолжаем пребывать.
А железобетонные остовы, оставшиеся от прежних хозяйственных и производственных зданий – не только непреходящий укор, но и памятник нашему безумью девяностых годов ХХ века.
И село Жигаево здесь опять может быть живым примером.
Господи, ну сколько раз нам, русским, наступать на одни и те же грабли?.. Когда же, наконец, научимся?! Когда же урок пойдет впрок?..
ГЛАВА 18.
ЖИГАЕВЦЫ В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ
Об участии всех жигаевцев в революционных событиях 1917 года, становлении Советской власти в Жигаево, авторы работы сведениями не располагают. К сожалению, им не известно имя первого руководителя Жигаевского сельсовета и волисполкома. Но о двух жигаевцах некоторые сведения они все-таки имеют. Речь о братьях Пахомовых – Иване Григорьевиче и Григории Григорьевиче. Оба приняли революцию и оба служили ей по мере своих сил и возможностей. Особенно Иван Григорьевич.
О нем мы уже говорили, когда касались вопроса участия жигаевцев в Первой мировой войне.
Как помнит читатель, с Иваном Григорьевичем мы расстались в январе 1918 года. Тогда он в звании прапорщика находился в команде выздоравливающих военнослужащих 20-го сводного эвакогоспиталя Курского гарнизона.
Когда в Курске в феврале 1918 года был образован высший исполнительный губернский орган Советской власти – губсовнарком (по другим данным – губисполком), сменивший Революционный Совет, то Иван Григорьевич был принят в Комиссариат путей сообщения губисполкома на должность счетовода. (Это видно из справки УФСБ РФ по Курской области от 21.03.2014 г.). И на этой должности находился до мая 1918 года.
10 апреля 1918 года, как следует из текста книги «Курск» и других источников, «банда разложившихся матросов и дезертиров, скопившихся на железнодорожном узле, захватила город и вместе с выпущенными уголовниками начала грабежи». Возглавляли «банду» Карцев, Мамаев и Сухоносов.
На подавление антисоветского выступления в Курске были брошены силы формировавшегося в городе 1-го Курского революционного полка и отряд красногвардейцев-железнодорожников под командованием Р.С. Кукулдавы. Им оказывали помощь все представители советской власти города. Общими усилиями удалось локализовать мятеж. Но окончательно он был ликвидирован лишь 29 апреля, когда в Курск из Москвы прибыл красноармейский отряд под руководством Н.И. Подвойского (1880-1848). После подавления мятежа в Курске, по сведениям курских краеведов и ученых Бугрова Ю.А. и Манжосова А.Н., началась «чистка губвоенкомиссариата и воинских частей курского гарнизона».
Рис. 16. Выступление Н.И. Подвойского на митинге в Курске. Фото – апрель 1918 г. Из книги Ю.А. Бугрова и М.С. Лагутича «Курская книга памяти РККА».
По-видимому, Пахомов Иван Григорьевич, как и другие советские служащие губисполкома, участвовал в подавлении анархистско-эсеровского мятежа, случившегося в апреле месяце. Ибо с начала мая 1918 года он (по данным УФСБ РФ по Курской области) уже командир первой роты 1-го Курского Советского Революционного полка. А этот полк, надо полагать, входил в пехотную бригаду И.Х. Азарха. А та, в свою очередь, – в 1-ю Курскую советскую пехотную дивизию, начавшую формироваться 3 мая 1918 года. (С 3 октября 1918 года эта дивизия была переименована в 9-ю стрелковую).
10 мая 1918 года воинские подразделения Курского гарнизона в торжественной обстановке и при большом скоплении горожан приняли присягу на верность трудовому народу. Затем состоялся парадный марш войск.
В краеведческой литературе, рассказывающей о данном историческом периоде, можно видеть фотоснимки бойцов бригады как в будни, так и во время парадного выступления войск Курского гарнизона. Несколько таких снимков имеется в книге курских краеведов и писателей Ю.А. Бугрова и М.С. Лагутича «Курская книга памяти РККА». Здесь же помещен и рисунок боевого знамени 1-го Курского стрелкового полка.
Рис. 17. Куряне приветствуют бойцов бригады И.Х. Азарха. Фото – май-июль 1918 г. Из книги Ю.А. Бугрова и М.С. Лагутича «Курская книга памяти РККА».
5 июня 1918 года, согласно архивным документам, в Курске была организована губернская чрезвычайная комиссия – губчека. Первым руководителем стал Озембловский И.Г. Но уже через месяц его сменил Каминский И.И. Вслед за этим ее отделения появились в уездных годах.
Семейные предания авторов этой работы не сохранили всех обстоятельств важного события, но известно, что родной брат Ивана Григорьевича Пахомова, Пахомов Григорий Григорьевич, окончивший мужскую гимназию (или училище, близкое по параметрам к гимназии) и уже работавший где-то учителем, стал одним из первых сотрудников Курской губчека. Возможно, не рядовым, а одним из ее руководителей. Семейные предания говорят, что он был руководителем среднего звена и имел встречи с Ф.Э. Дзержинским. Но семейные предания, скажем честно, могут что-то преувеличивать и что-то приуменьшать…
Было ли тут ходатайство Ивана Григорьевича, или все произошло самой собой – теперь тайна тайн. Только факт остается фактом – Григорий Григорьевич стал чекистом Курского губЧК. И в этом статусе пребывал до занятия белыми войсками генерала Деникина Курска в 1919 году.
Рис. 18. Знамя 1-го Курского стрелкового полка. Из книги Ю.А. Бугрова и М.С. Лагутича «Курская книга памяти РККА».
Между тем на востоке, в Приволжье, на Урале и в Сибири разгорался и ширялся антисоветский мятеж чехословацкого корпуса, начавшийся в мае месяце. Как сообщают советские историки, мятеж пленных чехов и словаков был спровоцирован эмиссарами Антанты. Возникла острая необходимость его ликвидации силами революционных полков Красной Армии. На призыв руководства страны куряне откликнулись горячо и дружно.
26 июля 1918 года бывший прапорщик царской армии и командир первой роты 1-го Курского Советского пехотного полка Иван Григорьевич в составе полка направляется в Поволжье на подавление контрреволюционного чехословацкого мятежа. К этому времени он был не только женат на девушке из Жигаева Варваре Алексеевне, но и имел сыновей Владимира и Дмитрия (7.11.1917 г.р.). Но, как видим, наличие супруги и детей не удержало его от добровольного вступления в Красную Армию и похода против белочехов.
28 июля 1918 года из Курска против мятежных белочехов отправляется 3-й Курский Советский пехотный полк из бригады Исаака Хонановича Азарха (1896-1918). А 5 сентября – очередной 5-й Советский пехотный полк. Так бригада Азарха в полном составе оказалась на Восточном фронте.
Если мы заглянем в учебные пособия и другие книги по истории города Курска и Курской области, то о формировании полков пехотной бригады Азарха и их участии в боевых действиях против белочехов и Колчака прочтем буквально пару строк. «На восточный фронт отправлена пехотная бригада под командованием И.Х. Азарха, вскоре погибшего в боях (по уточнению Ю.А. Бугрова – у станицы Инза). Сформированные в Курской губернии полки героически сражались в сентябре 1918 года за освобождении Казани и Симбирска».
Рис. 19. Бригада И.Х. Азарха у Московских ворот Курска. Фото –май-июль 1918 г. Из книги Ю.А. Бугрова и М.С. Лагутича «Курская книга памяти РККА».
И все… А в более поздних изданиях и этого уже нет. Сказался дух перестроечного времени и псевдодемократических преобразований, когда в угоду антисоветчикам, ельцинистам и прочим «либералам» вновь выбрасывались страницы истории Курского края и Отечества…
Впрочем, не все историки и исследователи дудели в антисоветскую дуду.
Курские краеведы и писатели Бугров и Лагутич, работая с архивными материалами периода Гражданской войны, обнаружили Приказ Высшей военной инспекции № 172 от 24 июля 1918 года, в котором объявлялась благодарность «за напряженную и весьма плодотворную работу по обучению и формированию в столь короткий срок (10 дней) особой бригады». А далее шло перечисление фамилий руководящего состава бригады: военных комиссаров Богданова, Вишнивецкого, Кривошеина, Мозалова, командира Азарха, военного руководителя Глаголева, командира 1-го Курского полка Быстрова, командира 2-го Курского полка Носова и командира 3-го Курского полка Анищенко.
Рис. 20. Пахомов Иван Григорьевич (слева) – командир Красной Армии – с боевыми товарищами. Место и время фотографирования неизвестны. Возможно это 1919 год и Южный фронт. На левом кармане гимнастерки Ивана Григорьевича награда от Советской власти, по-видимому, орден Красного Знамени.
Этот документ позволяет сделать вывод: жигаевец Пахомов Иван Григорьевич служил под началом командира полка по фамилии Быстров. По крайней мере, начинал службу при Быстрове.
Бугров и Лагутич приводят и другой архивный документ – письмо командира 2-го дивизиона 1-й Курской бригады Ильченко начальнику дивизии Глаголеву В.П. с Восточного фронта.
Ильченко благодарит Глаголева за «заботы при формировании дивизиона и отправления на Чехословацкий фронт». И далее сообщает, что «при взятии Симбирска дивизион сметал с лица земли цепи противника и не давал открыть рот его батареям…» и что потери дивизиона невелики: «4 бойца и одно орудие из 5-й батареи».
Последнее говорит не только о храбрости воинов-курян, но и об их умелых действиях.
Как свидетельствуют архивные документы УФСБ РФ по Курской области, Иван Григорьевич, попав на Восточный фронт, участвовал в боевых действиях против белогвардейцев и мятежных чехословаков под Ново-Уральском, Орском, в Тургайской области. Неоднократно был ранен. Однако, подлечившись в военных госпиталях, вновь возвращался в свой полк и продолжал участвовать в сражениях.
Рис. 21. Атака красной конницы. Худ. М.И. Авилов.
Скупые строки документа УФСБ, на наш взгляд, довольно много говорят о его личном мужестве и храбрости.
После очередного ранения в начале февраля 1919 года Иван Григорьевич был эвакуирован в госпиталь города Самары. По выздоровлению – направлен в штаб Южного фронта, располагавшийся в городе Харькове.
Из семейных преданий известно, что Иван Григорьевич служил в воинских подразделениях, которые сражались с деникинцами и врангелевцами. От должности командира роты дослужился до командира полка. А одно время даже исполнял обязанности командира дивизии. И если командование царской армии наградило его Георгиевскими крестами, то командование Красной Армии – часами, орденом и боевым оружием: саблей. О последних наградах стало известно совсем недавно от его прямых потомков.
Еще семейные предания говорят, что Иван Григорьевич если и не был лично знаком с Буденным, то знал его не понаслышке. Ибо не раз с восторгом рассказывал землякам-жигаевцам о боевых качествах знаменитого командира Первой конной армии, отмечая его личную храбрость. Во время многочисленных конных атак Буденный не прятался за спинами своих бойцов, а скакал на коне в первых рядах и слыл «отменным рубакой».
Рис. 22. Иван Григорьевич Пахомов (слева) – командир Красной Армии (в звании командира полка) – с боевыми товарищами.
Впрочем, все это – семейные предания, в которых за долгие годы и при передаче из поколения в поколение может быть что-то преувеличено и приукрашено, а что-то и совсем забыто. Например, почти ничего не осталось от рассказов об участии Пахомова Александра Григорьевича, офицера царской армии, как в Первой мировой войне, так и в Гражданской. Выпало – и все…
Однако справка-выписка из архивно-следственного дела УФСБ РФ по Курской области, пусть и в лаконичной форме, но в значительной мере подтверждает семейные предания в отношении Ивана Григорьевича. Из нее, со ссылкой на протокол допроса Ивана Григорьевича, следует, что он в составе Красной Армии принимал участие в боевых действиях против войск Деникина под Синельниково и селом Успенским, под Курском и Рыльском. А это не что иное, как, возможно, боевой путь полков 9-й стрелковой дивизии, сформированной в Курске… Впрочем. Могли быть и другие воинские подразделения Красной Армии.
Кстати, период борьбы курян с восками Деникина в краеведческой и научной литературе отражен значительно шире, чем их участие в борьбе с белочехами и Колчаком. Боевой путь 9-й дивизии – расписан довольно подробно. Несколько работ о формировании и боевых действиях этой дивизии, о ее военачальниках и комиссарах написаны курским ученым А.Н. Манжосовым.
В честь этой героической красной дивизии в областном центре даже улица названа – улица Бойцов 9-й дивизии. Но это, так сказать, к слову…
ГЛАВА 19.
КРАТКАЯ СПРАВКА ПО ИСТОРИИ
9-Й СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ
Как сообщает А.Н. Манжосов в очерке «Девятая стрелковая дивизия», опираясь на работу Добкина Д.М. и Кондакова А.А. «Пройденный путь», эта боевая единица Красной Армии сформирована в Курске 3 мая 1918 года. Основой ее стали части Курского отряда Западного участка войск завесы, призванные на борьбу с немцами, петлюровцами и гайдамаками. Первоначальное название – Курская пехотная дивизия. С 13 августа 1918 года – 1-я Курская Советская пехотная дивизия. С 3 октября 1918 года – 9-я стрелковая дивизия.
Первыми начдивами были В.П. Глаголев (с 3 мая по 23 октября 1918 г.), М.В. Молкочанов (с 23 октября 1918 г. по 30 мая 1919 года), М.А. Орлов (с 30 мая по 18 сентября 1919 г.).
Первыми военными комиссарами – З.С. Быч, Н.П. Вишневецкий, М.С. Богданов, Л.В. Лемберг.
Всего до расформирования дивизии 16 октября 1921 года, по данным А.Н. Монжосова, сменилось 8 начдивов и 16 военкомов. Некоторые из них попали в краеведческий словарь справочник «Курск» и Большую Курскую энциклопедию.
В различные временные периоды дивизия входила в состав Орловского ВО, 8-й, 13-й, 9-й, 4-й, 11-й и Отдельной Кавказской армий. А в феврале 1919 года – в группу армий на Харьковском направлении.
С октября по декабрь 1918 года дивизия участвовала в боях с белоказаками Краснова. В январе-феврале 1919 года действовала против петлюровцев на Харьковском направлении. С мая по декабрь 1919 года вела оборонительный и наступательные бои против войск Деникина, в том числе и на территории Курской губернии. Если говорить более конкретно, то в период с 16 по 20 сентября 1919 года полки дивизии приняли участие в боях на подступах к Курску и в обороне Курска. Несколько позже – в обороне Щигров и Малоархангельска.
В ноябре-декабре 1919 года в составе 13-й армии принимала участие в наступательной Орловско-Курской операции и в освобождении Курска и других населенных пунктов Курской губернии.
В ее боевую летопись вошли освобождение Бахмута в декабре 1919 года, Ростова-на-Дону – в январе-феврале 1920 года, разгром деникинских войск на Кубани в феврале-марте 1920 года, охрана побережья Азовского моря и разгром врангелевских десантов в июле и августе 1920 года. Яркими страницами этой летописи стали сражения с войсками Врангеля под Волновахой, в районе Гуляй-Поля, Орехова и Мелитополя, участие в Перекопско-Ченгарской операции, очищение от белогвардейцев Керченского полуострова и освобождение Закавказья.
Рис. 22. Схема боевых действий. Из книги М.С. Лагутича «Провинциальная хроника…».
ГЛАВА 20.
ЖИГАЕВЦЫ В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
1919 год как для молодой Советской Республики в целом, так и для ее части Курской губернии ознаменовался не только тем, что германские войска покинули пределы страны, но и разгаром Гражданской войны.
Рис. 23. Карта Курской губернии до мая 1924 года.
С 20 июня 1919 года Курская губерния находилась в зоне действия фронтов Красной Армии против Добровольческой армии Деникина, поддерживаемого англичанами, американцами, французами, греками, испанцами и еще бог знает кем. На территории губернии объявлялось военное положение. На борьбу с деникинцами были мобилизованы до 90% членов компартии и все комсомольцы с 16-летнего возраста. Курские железнодорожники в экстренном порядке готовили бронепоезда, так как военные операции чаще всего разворачивались вдоль линий железных дорог.
21 июня Курским губкомом партии был утвержден план обороны города Курска, а 26 июня Курский укрепрайон объявлялся на осадном положении.
Несмотря на героизм курян, удержать деникинские части, многие из которых, как корниловские и дроздовские полки, сплошь состояли из офицеров царской армии, на окраинах губернии не удалось. 15 сентября 1919 года деникинские войска прорвали оборону Красной Армии на участке Ржава – Обоянь и устремились к Курску.
20 сентября 1919 года губернский Курск взят восками Деникина. Деникинская контрразведка тут же начнет арестовывать коммунистов, чекистов, работников советских учреждений, не успевших эвакуироваться или уйти с отступающими красными войсками. Выдавать их было кому – в Курске имелось немало противников Совдепии, как презрительно они называли Советы рабочих и крестьянских депутатов.
Когда деникинцы захватили Курск, жигаевец и сотрудник Курского губчека Пахомов Григорий Григорьевич попал к ним в плен. Как это случилось, теперь вряд ли удастся восстановить доподлинно… По одной из версий семейного предания – до последнего момента уничтожал документы «конторы». Зазевался – и был схвачен белыми солдатами. По другой – оставался в городе для подпольной работы, но кто-то из горожан его узнал и выдал.
Фактом остается то, что в белой контрразведке его долго пытали и жестоко избили, а потом повели на расстрел. Через двор к месту исполнения приговора его вели два конвоира. И тут случилось чудо: на пути оказался офицер деникинской контрразведки высокого ранга. Он узнал в приговоренном пленнике своего однокашника по училищу.
– Григорий, ты ли это? – удивленно зыркнул из-под пенсне бывший однокашник.
– Я, – остановился Григорий Григорьевич, несмотря на то, что штыки конвойных тут же уперлись ему в спину. Того и гляди смертельно клюнут…
– А что происходит?
– Да вот на расстрел ведут…
– Красный это, чекист… – пояснил офицеру кто-то из конвоиров. – Приказано на распыл пустить…
– Точно, красный? Не шутишь? – был обескуражен бывший однокашник.
– Точно… – вынуждено выдавил Григорий Григорьевич вконец осевшим голосом.
Понимал, что непредвиденная отсрочка закончилась.
– Эх, Гриша, Гриша… – попенял контрразведчик. – Не на ту карту поставил. Наша, видишь, берет!
Григорий Григорьевич на это только плечами пожал да голову склонил.
– Ладно, братцы, – обращаясь уже непосредственно к солдатам, продолжил офицер, – постойте тут малость. Я пока до начальства схожу: все-таки бывший однокашник… Расстрелять всегда успеете…
– Как прикажите, ваше благородие, – не стали спорить солдаты, убирая жала штыков от спины чекиста. – Нам – что на расстрел вести, что махру из кисета трясти…
Достали кисеты и начали скручивать «козьи ножки». Григорию Григорьевичу самокрутку не предложили. Впрочем, ему было не до перекура.
Как и с кем вел переговоры бывший однокашник, осталось тайной. Но Григорий Григорьевич был отпущен из-под расстрела. Белые считали, что они – победители, что Москва у них уже в кармане. Потому и проявили если не чувство гуманизма, то явное снисхождение победителя к побежденному. Даже честное слово не потребовали, что Григорий Григорьевич больше не будет сражаться против них.
Он же, едва веря в случившееся чудо, окольными путями добрался до частей Красной Армии и с ними освобождал Курск. Потом вновь был на чекистской работе, но через некоторое время ушел на преподавательскую стезю. По преданиям – не мог видеть, как простых крестьян-мешочников, с голодухи рвущихся в город, стали называть спекулянтами и жестоко карать.
ГЛАВА 21.
И ШЕЛ БРАТ НА БРАТА…
После взятия Курска, Деникиным был назначен губернатор Римский-Корсаков. Новоиспеченный губернатор тут же объявил, что все национализированные заводы, фабрики, банки и земли возвращаются их прежним владельцам. Курск потонул в пьяном загуле приверженцев старых порядков. Данный факт, как и начавшееся разложение в белой армии, отмечают в своих мемуарах и воспоминаниях белые генералы. Но разложение разложением, а репрессии репрессиями
Только за первые три дня в Курске, согласно текстам книги «Курск», было арестовано 500 человек. Многие из них были замучены в застенках контрразведки и в тюрьме. Немало было расстреляно.
Не менее трагичной будет судьба уездных городов Дмитриева и Льгова. Дмитриев будет взят деникинцами после долгих и кровопролитных боев 3 октября. Взят он будет дроздовскими полками под командованием царского полковника и белого генерала А. Туркула. Затем этот уездный центр несколько раз будет переходить из рук в руки, пока, наконец, не будет окончательно освобожден 14 ноября отрядами 41-й стрелковой дивизии Красной Армии. Первыми жертвами дроздовцев, как пишет А.В. Шаталов, станут учительница Мартынова и рабочий Каплин. Были и другие.
Льгов белые захватят на следующий день после взятия Курска, то есть, 21 сентября 1919 года. Как и Дмитриев, его брала офицерская стрелковая бригада генерала Дроздова, щеголявшая в малиновых фуражках с белым околышем и малиновых погонах с вензелем в виде буквы «Д».
На станции Льгов, как пишет М.С. Лагутич, расположился штаб 1-го армейского корпуса генерала А.П. Кутепова. Белогвардейская контрразведка занялась поисками, арестами и расстрелами большевиков и им сочувствующими. Добровольные помощники контрразведчикам тут же нашлись среди льговчан – начали выдавать активистов Советской власти. Приход белых войск приветствовали не только буржуазные элементы, но и некоторые священнослужители. И это обстоятельство многим из них позже припомнится…
Белые воска после ремонта железнодорожных путей при поддержке бронепоездов «Грозный» и «Генерал Дроздовский» двинулись в сторону станции Конышевка. Но дошли только до Марицы, где и были остановлены огнем красного бронепоезда. Тогда белогвардейцы обстреляли деревню Ширково (населенный пункт на территории современного Конышевского района), где, по-видимому, по их сведениям находились главные силы красных. Впрочем, обстрел Ширково мог быть произведен и по другой причине. А то и из-за простого ухарства или хулиганства – попугать жителей.
В это же время другой батальон белых под командованием капитана Д.В. Шиткевича, обойдя красный заслон у Марицы, подошел к Конышевке со стороны железнодорожной станции. 26 сентября немногочисленные красные войска отошли, взорвав за собой железнодорожные мосты. Но продвижение белых на этом участке было все же приостановлено. Им также требовалась перегруппировка сил. Сельские населенные пункты в районе станции Конышевка не раз переходили из рук в руки. И как «сладко» приходилась жителям этих селений, остается только догадываться.
В селения, удаленных от линии железной дороги Льгов – Дмитриев, как, например, Жигаево, Заслонки, Рышково, Яндовище, было потише. Здесь фронт не проходил, и сражений не было. Но и там сельсоветы и комбеды прекращали работу. Их сотрудники вынуждены были прятаться от приближающихся белых отрядов. Кто попадался, тот был арестован, а затем либо выпот плетьми, либо расстрелян.
Да и простых крестьян, эту извечную тягловую силу Руси, военное противостояние радовало мало. Лошадей, не реквизированных для нужд царской армии, забирали или отступающие красные части или же наступающие белые. Селян призывного возраста, не очень-то церемонясь, мобилизовали в свои армии. Других использовали в качестве подвозчиков боеприпасов и продовольствия. На нужды кавалерии забирали сено и фураж, а чтобы кормить солдат, – продовольствие: зерно, муку, картофель и мелкую животину (овец, поросят, коз).
Словом, как в знаменитом кинофильме «Чапаев»: «Белые приходят – грабят, красные приходят – тоже грабят». Таковы «прелести» Гражданской войны.
На территории Курской губернии, благодаря ожесточенному сопротивлению Красной Армии и курян, поддерживающих Советскую власть и дравшихся не за страх, а на совесть, наступательный порыв белых иссяк. Самые боеспособные их полки (дроздовские и корниловские) поредели настолько, что подходившее пополнения не успевали компенсировать боевые потери.
14 ноября 1919 года части 14-й Красной Армии, выполняя приказ командарма И.П. Уборевича (18996-1937), прорвали оборону белых и начали наступление в сторону Льгова. Это были червонные казаки 8-й кавалерийской дивизии В.М. Примакова (1897-1937).
Вот как это наступление описывает М.С. Лагутич; «Этот поход в историю Гражданской войны вошел под названием «снежного рейда». Воспользовавшись необыкновенно сильной метелью, червонные казаки, переодетые в форму конников атамана Шкуро, провали фронт и пошли в направлении на Льгов. В тылу белых вытянулись в колонну. Получилась она немалая – 1900 всадников, пулеметные тачанки с 32 пулеметами «максим», 6 орудий, 32 повозки с патронами, 16 санитарных фур. За десять метров уже ничего не было видно. Мороз пробирал до костей. Поэтому, чтобы как-то согреться, всадники спешивались и шли, загораживаясь от ветра лошадьми. Часто приходилось останавливаться и поджидать отставших. Ни разведки, ни боевого охранения – в такой пурге затеряться было очень просто. Неожиданно для себя, казаки наскочили на Ольшанку. Сотня Никифора Кобзаря захватила обоз из сорока повозок и пулеметную команду при восьми «максимах». Ночью в Ольшанку прибыл и Примаков со штабом. За 18 часов красные конники в сильнейшую метель прошли 60 верст».
15 ноября казаки Примакова, наступая со стороны Марицы, взяли Льгов. Оставив в городе всего один эскадрон, кавдивизия продолжила наступление. Но 17 ноября город и железнодорожную станцию, выбив оттуда красный эскадрон, захватили отступающие из-под Дмитриева дроздовцы. Однако и они продержаться в городе долго не могли.
Уже 18 ноября, отступая под напором красной дивизии Р.П. Эйдемана (1895-1037), дроздовцы покинули Льгов. В спешке и возникшей панике, не разобравшись, взорвали за собой железнодорожный мост через Сейм. Своими поспешными действиями они оказали огромную услугу красным, отрезав дальнейший путь отступления четырем своим бронепоездам. Трофеями для красных, как сообщает М.С. Лагутич, стали бронепоезда «Генерал Дроздовский», «Москва», «Иоанн Калита» и «Дроздовец».
Правда, их паровозы были взорваны. Впрочем, курские и льговские железнодорожники знали свое дело, и вскоре эти бронепоезда с восстановленными паровозами уже под революционными названиями громили белых. Кроме бронепоездов, в качестве трофеев красным войскам достались 13 паровозов и мастерская по ремонту железнодорожной техники.
Одновременно с частями 14-й армии в наступление на белых пошел конный корпус С.М. Буденного, держа направление со стороны Воронежа на железнодорожную станцию Касторная. Как сообщают источники, на рассвете 15 ноября 1919 года передовые буденовские полки ворвались на станцию Суковкино, расположенную в 16 километрах к югу от Касторной. Гарнизон станции был застигнут врасплох и сдался без боя. Буденный решил воспользоваться сложившейся ситуацией и заманить бронепоезда белых в ловушку.
По его приказанию пленный белый офицер связался по телеграфу со штабом белых в Касторной и потребовал о присылки в Суковкино бронепоезда будто бы для защиты от красных.
В деникинском штабе подвоха не заподозрили и направили бронепоезд в Суковкино. Его командир, прибыв на станцию и приняв Буденного за белого генерала, поспешил с докладом и был арестован. Бронепоезд был захвачен буденовцами. Хитрость удалась. Мало того, она в этот же день была повторена еще раз, но уже на разъезде Благодатенском и вновь имела положительный результат. Второй бронепоезд белых стал трофеем для бойцов конного корпуса Буденного. После этого буденовцы начали наступление на Касторную и к 16 часам 15 ноября 1919 года захватили ее. В боях в районе Касторной было захвачено до трех тысяч пленных, 4 бронепоезда, 4 танка, 22 орудия, свыше тысячи лошадей и много других трофеев. Восточнее 14-й армии действовали подразделения 13-й, в составе которой была и 9-я стрелковая дивизия. Командовал дивизией в это время П.А. Солодухин, комиссаром был С.П. Восков.
Дивизия наступала вдоль железной дороги Орел – Курск. Белые оказывали ожесточенное сопротивление. О накале борьбы говорит такой факт: станция Охочевка несколько раз переходила из рук в руки. Наступлению красных войск мешал огонь белых бронепоездов. Требовалось взорвать тщательно охраняемый железнодорожный мост на подступах к станции. Выполнить это труднейшее задание вызвался красноармеец-курянин Сергей Черников.
Рис. 24. Взятие станции Касторной. Худ. М.И. Авилов.
Ночью он подобрался к одной из в опор моста, заложил взрывчатку и поджег бикфордов шнур. Мост взлетел на воздух, а бронепоезда белых оказались отрезанными от основных сил и вскоре стали трофеями бойцов 9-1 дивизии. Наступление на Курск продолжилось.
Где-то в этих огненных вихрях Гражданской войны и наступающих частях Красной Армии соломинками кружило братьев Александра, Ивана и Григория Пахомовых из села Жигаево Дмитриевского уезда. Как и многие их сверстники, они мечтали о лучшей доле для своего народа и не жалели ни своих сил, ни самой жизни для этого. Но вот нашли ли ее, эту долю – вот вопрос...
Курск будет освобожден от белогвардейцев19 ноября, но 16 ноября деникинцы успеют расстрелять 29 курских коммунистов и сочувствующих Советской власти. 29 ноября тела казненных деникинцами курян будут торжественно перезахоронены на площади 1-го мая. Впоследствии это место станет называться Парком Героев Гражданской войны. Это название пока сохранилось, но уже делается немало пыток, чтобы переименовать в связи с новыми капиталистическими веяниями и антисоветскими настроениями определенной части так называемой элиты общества.
ГЛАВА 22.
ИЗВЕЧНЫЕ ВОПРОСЫ О ПРИЧИНАХ
И ПОСЛЕДСТВИЯХ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
После освобождения от белых войск Дмитриева, Льгова, Курска и Рыльска (20 ноября 1919 г.) и восстановления Советской власти, мирная жизнь в этих уездах стала налаживаться. Однако трудности были непомерные. Первая мировая война, немецкая оккупация и Гражданская война не только истощили все людские резервы, но и уничтожили зародившуюся было промышленность в губернии, и полностью обескровили сельское хозяйство.
Политика «военного коммунизма» и продразверстка оставляли села Курской губернии без зерна. И уже не призрак голода, а настоящий голод появился в одном из житных регионов России. К нему добавилась эпидемии холеры, сыпного и возвратного тифа.
В научных и околонаучных изданиях сообщается, что в ходе Первой мировой войны в России погибло около 2 млн. человек, еще 2 млн. погибло в ходе братоубийственной Гражданской войны. А от эпидемий тифа, холеры, других болезней, от голода и холода в этот период еще умерло около 7 млн. человек.
Впрочем, имеются и иные данные. Так, в «Истории России» под общей редакцией А.Н. Сахарова говорится, что людские потери только в Гражданскую войну составили от 4 до 10 млн. человек, что численность мужского населения страны уменьшилось на треть, а более 4 млн. человек стали инвалидами.
А курские исследователи Ю.А. Бугров и М.С. Лагутич в «Курской книге памяти РККА», со ссылкой на «Именной список потерь на фронтах в личном составе Рабоче-Крестьянской Красной Армии за время Гражданской войны», пишут о 49 тыс. погибших. И отмечают, что курян в этом траурном списке 557 человек. Однако они же называют и иные цифры: 940 тыс. человек – безвозвратные потери Красной Армии и 13 млн. – общие потери России в Гражданской войне.
Истину в этом запутанном и щекотливом вопросе найти трудно. В любом случае людские потери Курской губернии были ниже общероссийских, но и они были огромны. И они больно ударили по всему населению.
Был и остается вопрос: почему полураздетая, полуголодная Красная Армия одержала победу над Белой гвардией, поддерживаемой десятками самых сильных в военном, политическом и экономическом плане стран, хорошо вооруженной и сытой? А потому, что народ, в том числе и большинство крестьян, не желал возвращения старого режима. И лозунг бойцов Красной Армии, с которым они шли в бой: «За землю, за волю и лучшую долю!» – был куда понятней и доходчивее глобально-расплывчатых белогвардейских: «За Русь святую!» или «За Бога, царя и Отечество!».
В советское время в традициях сложившейся идеологии говорилось, что костяк Красной Армии составляли рабочие-пролетарии. Как передовой и продвинутый класс в борьбе за свои права. Но так ли это? Ничуть не бывало! Хребтом Красной Армии было русское крестьянство! Это оно самоотверженно и самозабвенно боролось за землю и волю, за лучшую долю, обещанную большевиками.
Анализ «Именного списка» погибших красноармейцев показывает, что более 95% павших бойцов – это крестьяне, жители сел и деревень России. И только около 5% – это жители городов, следовательно, рабочие и интеллигенция.
Не надо забывать и о том, что почти половина высших офицеров царской армии (46%), в том числе и представителей Генштаба оказались военспецами в Красной Армии. (Всего 639 человек, из которых 252 генерала). Численность же младшего офицерского состава царской армии, имевшего боевой опыт Первой мировой войны, находившегося в рядах Красной Армии в два раза превышал численность их собратьев, находившихся в рядах Белой гвардии.
Вот такая, друзья, арифметика! Этот факт не любили вспоминать ни правители в стране Советов, ни белые эмигранты за рубежом. Всем он был острой костью в горле. Но что было, то было…
К сожалению, в то время статистических данных о людских потерях в Курской губернии и, тем более, в ее отдельных уездах и населенных пунктах не публиковалось. Возможно, и не велось. Особенно в период Гражданской войны, когда царила всеобщая неразбериха и хаос. Когда то красные, отступая, сжигали архивы, то белые, убегая, делали то же самое. А статистическая служба после революционных событий 1917 года фактически вообще отсутствовала. Мер по восстановлению таких данных по «горячим» следам, практически не предпринималось. А в последующие периоды сделать это уже мешала идеологическая подоплека.
В настоящее время силами отдельных энтузиастов, конечно, принимаются попытки проявить эти темные пятна, пролить свет на историю края этого непростого периода, но сделать удается совсем мало. Однако таким неистовым краеведам как Ю.А. Бугров и М.С. Лагутич все же кое-что удалось откопать под слоем вековой давности. Лагутич в своей книге «Провинциальная хроника…» опубликовал список погибших красноармейцев льговчан – 27 человек. Им же установлено около сотни льговчан, ушедших с отступающими полками белых. А вот многие ли из них взяли оружие, неизвестно.
Более полный список погибших красноармейцев курян приводится Бугровым и Лагутичем в уже упоминаемой работе «Курской книги памяти РККА». В нем фамилии и имена 652 красноармейцев. Из этого числа 5 красноармейцев были из сел и деревень современного Конышевского района – А.Я. Акилин из Кошары, З.А. Шоповалов из Вабли, Г.В. Калкутин из Плотавы, В.И. Тетерик из Песков, И.С. Аболмасов из Орлянки. Надо полагать, этот список неполный, так как имеются «пробелы» указания сел при Дмитриевском и Льговском уездах, откуда были красноармейцы. Есть и отсутствие названий самих уездов.
Ведя речь об участии курского крестьянства в Красной Армии, мы обращались не только к документам и краеведческой литературе. Но и к семейным преданиям авторов этой работы. В семье нашего прадеда и прапрадеда Пахомова Григория Яковлевича, жившего в селе Жигаево Дмитриевского уезда, было 5 сыновей. Из них трое – Пахомов Александр Григорьевич (1882 – 1962), Пахомов Иван Григорьевич (1884-1937) и Пахомов Григорий Григорьевич (ок.1890 -1975) приняли Советскую власть и служили в Красной Армии. При этом, как отмечалось выше, Александр Григорьевич до революции был офицером царской армии и успел повоевать на фронтах Первой мировой войны.
Из семейных преданий также известно, что многие жигаевцы в те непростые годы также служили бойцами Красной Армии. Некоторые даже в рядах Первой конной армии С.М. Буденного (1883-1973). К сожалению, фамилии их не запомнились.
А вот наш родной дед и прадед Пахомов Дмитрий Григорьевич (1899-1961), самый младший среди сыновей Григория Яковлевича, участия в Гражданской войне не принимал ни на чьей стороне. Крестьянствовал и сапожничал в Жигаеве. И пока его старшие братья носились или брели по дорогам и полям Гражданской войны, он без лишней помпезности, отпев в церкви Покрова Пресвятой Богородицы, скромно похоронил умерших один за другим в годы лихолетья родителей на сельском кладбище, сохранившемся до сих пор.
Дату, когда к мирной крестьянской жизни вернулся бывший царский офицер Пахомов Александр Григорьевич, пустивший свои корни в Жигаеве, семейные предания не сохранили. А герой Первой мировой войны и бесстрашный командир Красной Армии Иван Григорьевич Пахомов – в 1921 году. Это, вопреки прежним неточностям и сомнительным данным, следует из справки УФСБ РФ по Курской области, не раз уже нами цитируемой. В ней говорится, что Иван Григорьевич «в 1921 году уволился из рядов РККА в должности прапорщика, имея в качестве наград Георгиевские кресты всех четырех степеней».
Таким образом, заканчивался очень сложный период в истории Курского края и его малой частицы – Жигаева. О нем прекрасная курская поэтесса Т.Ю. Кравец в одном из своих стихотворений сказала кратко, но так емко, что перехватывает дыхание и сердце замирает от щемящей душу боли.
Со страниц семейного альбома
Смотрят напряженно, как в прицел,
Слева прадед – комиссар губкома,
Справа прадед – царский офицер.
Оба за Россию воевали
И себя не берегли в бою,
Оба кровь нещадно проливали
За идею – каждый за свою.
Но в противоборстве этом жестком
Оба пред потомками равны –
Прадед, что по линии отцовской,
Прадед с материнской стороны.
Этот – за царя, тот – за Советы.
Огненна вопроса глубина…
Почему не понимали это –
Что Россия-матушка – одна!
Впереди были другие периоды. И опять не менее сложные и драматичные.
ГЛАВА 23.
КУРСКИЙ КРАЙ В 20-Е ГОДЫ.
АДМИНИСТРАТИВНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ РЕФОРМЫ.
ПЕРЕПИСИ НАСЕЛЕНИЯ.
ЖИГАЕВСКАЯ ВОЛОСТЬ ЛЬГОВСКОГО УЕЗДА
Как ни тяжел был для Курской губернии 1920 год – год голодный, холодный, переполненный неурожаем и эпидемиями, но и в таких архисложных условиях жизнь в Дмитриевском и Льговском уездах продолжалась. В Дмитриеве и Льгове начали проводиться спортивные состязания, заработали музеи, открылись курсы по ликвидации общей и технической неграмотности. В Дмитриеве приступили к работе 7 кустарных производств. Проводились коммунистические субботники по наведению чистоты и порядка на улицах и площадях городов. В целях борьбы с эпидемиями были объявлены и проведены «недели санитарной очистки».
По сообщениям газеты «Курская правда», в декабре 1920 года в Льговском уезде отремонтировано 50 мостов,140 изб и 21 сарай, 43 школы, 10 народных домов (клубов) , 80 колодцев, 479 плугов и 16 борон, изготовлено 68 новых парт для школ. Выполнен ряд других работ в рамках проведения мероприятий под названием «неделя крестьянина».
В 1920 году в Курской губернии, несмотря на продолжающуюся Гражданскую войну, проведена перепись населения. Советская власть хотела знать, какими ресурсами она располагает. Это требовало не только плановое социалистическое хозяйство, вводимое в стране, но и простой житейский смысл.
Прежде, чем переходить к цифрам переписи, стоит отметить, что административное устройство Курской губернии к 1925 году претерпело значительные изменения. Здесь свою роль сыграли Постановление ВЦИК от 27.04.1923 г. об административном делении Курской губернии и Постановление президиума ЦК ВКП (б) от 12.05.1924 года.
Вместо прежних 15 уездов, в губернии стало только 7: Белгородский, Грайворонский, Курский, Льговский, Рыльский, Старооскольский и Щигровский.
Не стало Путивльского уезда, переданного Украине в связи с той «оптимизацией» административных границ (Постановление президиума ВЦИК СССР от 16.10.1925 г.).
Дмитриевский и Суджанские уезды полностью «влились в Льговский, а Дмитриев и Суджа из уездных городов превратились в волостные центры.
Рис. 25. Карта Курской губернии за 1926 год. В Льговском уезде территория, обозначенная цифрой «5», – Жигаевская волость.
В 1926 году в Курской губернии значилось 82 волости, 90 городов и ПГТ, 1701 сельсовет и 3591 сельский населенный пункт. Причиной такого сокращения уездов может быть как откровенная недостача (нехватка) советских управленческих кадров, так и борьба центральной власти с нарождающейся советской бюрократией на местах.
Теперь о переписях.
Интерес представляет План организации и разработки переписи населения Курской губернии. В него включалась телеграмма В.И. Ленина с соответствующим обращением и таблица личного состава переписчиков на 26 февраля 1920 года.
Согласно архивным данным, в переписи принимали участие 10 секций (демографии, народного образования, земледельческого хозяйства, промышленности, текущего сельского хозяйства, экономии, труда и профдвижения, военная, коммунистического хозяйства и общей статистики). Этими секциями руководили 19 человек. (Больше всего руководителей было в секции земледельческого хозяйства – 5 человек. По одному руководителю было в секциях народного образования, экономической, военной, коммунистического хозяйства и общей). К работе в секциях, кроме руководителей, привлекалось 82 сотрудника. Больше всего сотрудников привлекалось к работе земледельческой секции – 19 человек, а вот военная секция обошлась руководителем. Вот такой была предварительная подготовка к началу переписи населения в Курской губернии в 1920 году. При переписи населения в 1923 и 1925 годах такой кропотливой подготовки, по-видимому, не было.
О том, как развивалась динамика роста населения в Льговском уезде в период с 1920 по 1925 год, делясь на сельское и городское, можно увидеть по предлагаемой выше таблице.
В Льговском уезде, согласно переписи, в 1920 году находилось 12 волостей, в том числе Березовская, Дмитриевская, Жигаевская, Конышевская, Касторенская, Льговская и Суджанская. В него же входило 8 городов и поселков городского типа (ПГТ), 265 сельсоветов, 522 сельских населенных пунктов, из которых с населением до 500 человек было 248; с населением до 1000 человек – 140, с населением до 5000 человек – 133; свыше 5000 человек – 1.
Таблица № 4. Динамика роста населения в Льговском уезде Курской губернии.
Категория
населения Годы и население (человек).
1920 г. 1925/26 г.
Муж. Жен. Всего Муж. Жен. Всего
Городское 6149 7724 13873 10199 11074 21273
В ПГТ 2295 2474 4769
Сельское 157162 182118 339280 184938 193425 378363
Итого 165606 192316 357922 195137 204499 399636
Город Льгов 9625 10736
Дмитриев 4037 4738
Но здесь все же надо иметь в виду, что данные по Льговскому уезду все-таки были скорректированы в более поздний период к его новым административно-территориальным границам. А в старых границах данные значительно скромнее. Их приводит в своей книге М.С. Лагутич. И выглядят они следующим образом: в уезде всего жителей – 151569 человек, в том числе 71475 мужчин. В уезде имелось 27417 хозяйств, из которых земельные наделы имели 27285 хозяйств. Кроме того, отдельными графами приводятся данные о попавших в плен и пропавших без вести – 859 человек, находящихся в рядах Красной Армии – 6 442 человека и ушедших на заработки – 1035 человек.
Вот так скрупулезно, до единого человека, подсчитали льговские переписчики свое население.
В 1926 году, 17 декабря, была проведена еще одна перепись населения.
Согласно ее данным, в селах Курской губернии жило 1 266 379 мужчин, что составляло 48% от всего сельского населения. Женщин – 1 371 667, или 52% сельских жителей. Всего в сельской местности проживало 2 638 046 человек. В городах проживало 124085 мужчин, или 46,7% всего городского населения, и 141576 женщин – 53,3%. А всего – 265661 человек. Общая численность Курской губернии составляла 2903707 человек. По сравнению с 1925 годом наблюдается незначительное снижение – 114343 человека. Это снижение вызвано во-первых, выделением из курской губернии отдельных районов, как, например Путивльского узда, а, во-вторых, миграционными процессами, когда из Курской губернии на различные стройки в стране выбыло значительное количество жителей.
На этом фоне интересны данные переписи в Льговском уезде и некоторых его волостей. В Льговском уезде в 1926 году сельского населения числилось 189125 мужчин (48,1%) и 204469 (51,9%) женщин, а всего 393594 человека. Городского населения значилось 9932 мужчин (48%) и 10756 женщин (52%), а всего – 20688 человек. Общая численность населения Льговского уезда составила 414282 человека.
О численности населения в Дмитриевской, Жигаевской, Конышевской и Льговской волостях по переписи 1926 года красноречиво говорят данные следующей таблицы.
Таблица № 5. Количество дворов и жителей в некоторых волостях Льговского уезда.
Название волости Число крестьянских дворов Всего дворов Проживает мужчин Проживает женщин Всего жителей
Дмитриевская 6009 6189 36994 15666 32660
Жигаевская 5598 5721 16352 15110 31462
Конышевская 5553 5799 16104 15205 31309
Льговская 6703 7625 19918 18454 38372
О том, какова динамика роста населения в этих волостях в период с 1920 по 1926 год можно видеть на примере другой таблицы.
Таблица № 6. Динамика роста населения в некоторых волостях Льговского уезда.
Название волостей 1920 г. 1926 г.
Муж. Жен. Всего Муж. Жен. Всего
Дмитриевская 12485 14665 27150 36994 15666 32660
Жигаевская 12833 14874 27807 16352 15110 31462
Конышевская 12218 14065 26283 16104 15205 31309
Льговская 14733 16675 31408 19918 18454 38372
Так как мы неукоснительно приближаемся к моменту образования Конышевского района, в который входили Жигаевская и Конышевская волости, то обратим внимание именно на них.
Население Жигаевской волости с 1920 по 1926 год выросло на 3655 человек. Средний годовой прирост составил 609 человек.
В Конышевской волости население выросло на 5026 человек, а ежегодный прирост – 837 человек. Приличная положительная динамика, о которой ныне приходится только мечтать…
Но если на момент отмены крепостного права в каждом крестьянском дворе этой местности проживало 10-11 человек, то теперь только 5-6 человек, если раньше было 3507 крестьянских дворов, то стало 11520.
Немаловажен и другой факт: суммарная численность населения Жигаевской и Конышевской волостей – костяка будущего Конышевского района – равна 62771 человек. Цифра немалая. Если вспомним итоги Первой всероссийской переписи 1897 года, то в большом Льговском уезде (без учета населения самого Льгова) было несколько больше 61 тыс. человек, а в Дмитриевском и того меньше – 58 тыс. человек. Так как городов и ПГТ на территории будущего района не было, то население его являлось чисто сельским. Без какой либо примеси городского. Рабочих – сущие единицы. В основном персонал по обслуживанию железной дороги участка Дмитриев – Льгов, пролегшей по территории района с севера на юг и разделившей район на две части.
ГЛАВА 24.
ЦЕНТРАЛЬНО-ЧЕРНОЗЕМНАЯ ОБЛАСТЬ (ЦЧО).
ОБРАЗОВАНИЕ КОНЫШЕВСКОГО РАЙОНА.
ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ И КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ.
СТАЛИНСКИЕ РЕПРЕССИИ
В июне 1928 года образуется Центрально-Черноземная область (ЦЧО), основой которой стали Курская и Воронежская губернии, а также некоторые территории Орловской, Тамбовской и Рязанской губерний.
Это был огромный административно-территориальный монстр из 11 округов с центром в Воронеже.
Секретарем обкома партии на областной конференции ЦЧО был избран И.М. Варейкис. Председателем облисполкома – Е.И. Рябинин.
На территории бывшей Курской губернии образуются только три округа – Курский, Белгородский и Льговский с центрами, соответственно, в Курске, Белгороде и Льгове. (В 1929 году из Белгородского выделится еще Старооскольский округ).
Эти округа в свою очередь были разделены на районы – новые административно-территориальные единицы. Они меньше бывших уездов, но больше волостных образований. Сами волости, как некогда до них станы, приказали долго жить и стали достоянием истории.
На территории Льговского округа ЦЧО 11 районов, в том числе и Конышевский. Датой рождения Конышевского района, как и некоторых других, является 30 июля 1928 года.
Кроме Конышевского района, Постановлением ВЦИК СССР от 30 июля 1928 года на территории Льговского округа были образованы также Больше-Солдатский, Глушковский, Дмитриевский, Иванинский, Кореневский, Льговский, Михайловский, Рыльский, Суджанский, Хомутовский районы. Соседями конышевцев стали дмитриевцы, льговчане, хомутовцы, иванинцы и фатежане.
Территория района – 1312 квадратных километров (версты с переходом на основную европейскую систему мер упразднены). Население – около 63 тыс. человек. Плотность населения – 48 человек на квадратный километр. Население в этническом плане – русское (более 98,5%) и украинцы (около 1,5%).
Как отмечалось выше, основой района стали села, входившие в Жигаевскую и Конышевскую волости. На территории района находятся 175 населенных пунктов, в которых, по переписи 1925 года, имеется 11520 дворов.
Рис. 26. Схематическая ката Конышевского района.
Функционируют 42 сельсовета: Артаково-Вандарецкий, Бело-Бережанский, Беляевский, Болыше-Городьковский, Ваблинский, Верхне-Соковнинский, Васильевский, Глазовский, Грядский, Дремово-Черемошанский, Жигаевский, Захарковский, Кашарский, Коробкинский, Кусаково-Белицкий, Краснослабодский, Конышевский, Котлевский, Каплеевский, Малахово-Вандарецкий, Мармыжанский, Машкинский, Макарово-Петровский, Наумовский, Нижне-Песоченский, Пересветово-Белецкий, Платавский, Панкеевский, Рыжковский, Старобелицкий, Севенский, Семеновский, Сныткинский, Толкачевский, Узниковский, Черниченский, Шустовский, Ширковский, Юрьевский, Яценский, Яндовшценский, Яковлевский.
Как пишет Сергей Николаевич Челенков, директор Конышевского краеведческого музея и автор-составитель книги «История Конышевского района Курской области…», «руководящий состав сельских советов был укомплектован грамотными кадрами», хотя безграмотных и малограмотных было больше половины населения. На работников сельсоветов возлагались обязанности по проведению политической линии партии и советского правительства в жизнь на местах. Они также отвечали за порядок, экономический рост и развитие культуры на селе.
В селениях района имеется 63 школы, в том числе одна – семилетка и одна – школа сельской молодежи. Райбольницы еще нет, но небольшие сельские больницы располагаются в селах Захарково и Матвеевка. Есть и противотуберкулезный медпункт.
Как отмечалось выше, на территории образованного Конышевского района, по данным за 1862 год, имелось 24 или 26 православных церквей, подавляющее большинство которых – деревянные. К моменту образования района не все они сохранились. Некоторые пришли в непригодность из-за ветхости, некоторые пострадали во время боев Гражданской войны, некоторые уже начались сноситься в связи с разрастающейся антирелигиозной политикой Советской власти и метаниями внутри самой церкви. Впрочем, большинство церквей на территории Конышевского района сохранилось, и службы в них велись до середины 30-х годов. А вот церковно-приходские школы были закрыты в соответствии с законами об отделении церкви от государства, а школы от церкви.
Шоссейных дорог в районе не было. Сообщение между населенными пунктами осуществлялось по грунтовым дорогам и двум шляхам, которые назывались Екатерининскими. Один такой шлях пролегал между Фатежем и Льговом через Жигаево и Конышевку, второй – между Дмитриевом и Льговом через Матвеевку. Транспорт – гужевой или же использование возможностей железной дороги.
Промышленности, как таковой, практически не было. Но на территории района действовали водяные и ветряные мельницы (в селе Яцено ветряная мельница сохранялась до середины 70-х годов ХХ века), а также кустарные производства – кожевенное, швейное, обувное и мукомольное. Всего таких объектов 705, и на них трудится 958 человек. Немало было кустарей: плотников, кузнецов, шорников, сапожников, бондарей, ткачей, печников, специалистов по изготовлению прях и ткацких станов.
При определении райцентра большую роль сыграло наличие железнодорожных путей и станции на них. По этим параметрам лучше всего подходила станция Конышевка. Ведь еще до революции она пыталась конкурировать с уездными центрами Льговом и Дмитриевом по погрузке зерна и других товаров. Да и село с одноименным названием было всего в двух верстах.
Райцентр начали строить практически с нуля, с чистого листа. Не было ни то что электричества, но и добротного водного источника. За водой приходилось ходить в село Конышевка. Но проходит год-другой, и на станции уже имеется почтовое отделение, появились телефон, телеграф и радио. Построено здание райисполкома. По сведениям С.Н. Челенкова, первым председателем Конышевского райисполкома был уроженец села Береза Дмитриевского уезда Калистрат Васильевич Жернов. Впрочем, в другом месте (Приложение со списком предриков) указан Петр Иванович Глянцев…
В планах на ближайшую перспективу – строительство двухэтажного здания райкома партии и райкома комсомола. Но пока они ютятся в одноэтажном здании, где также располагаются райсовет, районный земельный отдел и отдел торговли, райвоенкомат, отдел милиции и районный Дом культуры.
Население райцентра Конышевка пока небольшое – человек сто-сто двадцать. В основном – совслужащие, партийные работники, работники торговли, учителя школы крестьянской молодежи да персонал железнодорожной станции. А также члены их семей.
В 1928-1929 годах в ЦЧО проходит очередная чистка партийных и советских рядов. Решением Льговского окружкома от своих должностей отстранены руководители Кореневского и Хомутовского районов. Не справились с задачами индустриализации и коллективизации сельского хозяйства. Партийные и советские руководители Конышевского района устояли.
В Конышевском районе о пятилетнем плане индустриализации страны вели только речи – индустриализацией тут и не пахло. Если в этом плане конышевцы чем и помогали стране, так это трудовыми ресурсами, направляемыми по разнарядкам на промышленные производства Донбасса, Урала и Восточной Сибири, а также в Воронеж, Курск и другие крупные города, где развертывалось строительство заводов и фабрик. Правда, в планах предусматривалось строительство пенькозавода, маслозавода и кирпичного производства и некоторых других промышленных объектов. Однако, это было в планах… Зато за коллективизацию сельского хозяйства взялись цепко. Район-то аграрный, сельскохозяйственный. Около 80 % территории – это пахотные земли, где черноземных угодий только 30,8%.
В последние годы сложилось мнение, что коллективное или совместное хозяйство в селах сложилось в 1929 году. То есть, с началом массовой коллективизации сельского хозяйства. А до этого, мол, были только частные хозяйства. Однако первые сельскохозяйственные артели и коммуны в губернии появились еще в 1918 году. В июне 1918 года были организованы сельскохозяйственные коммуны в селе Леженьки Тимского и имени К.Либкнехта Льговского уездов. А в августе того же года в селе Нижние Деревеньки Льговского уезда рабочими Ижорского завода была создана «Сельскохозяйственная производительная трудовая коммуна». К концу 1926 года в Курской губернии уже насчитывалось 10 сельскохозяйственных коммун, 44 сельскохозяйственные артели и 149 ТОЗов (товариществ по совместной обработке земли). Следовательно, прецедент коллективному сельскому хозяйствованию был положен задолго до 1929 года. И сама жизнь говорила о необходимости коллективного землепользования, так как тягловой силы – лошадей – не хватало, тракторов и других сельхозмашин еще не было. Порой ощущалась недостача плугов и сох.
Не в пример современным разрушителям промышленных отраслей края в 90-х годах, когда по истечению и 20 лет курская промышленность так и не воспряла из руин, наши предки в середине 20-х годов разрушенные в Гражданскую войну предприятия восстановили за 5-6 лет. И ими мы можем без какого-либо ложного стыда гордиться! А вот современные бизнесмены из-за свей необузданной алчности, уничтожившие промышленность, гордость что-то не вызывают…
И центральные власти, и областные понимали, что коллективными хозяйствами, которые, как отмечалось выше, начали возникать еще в 1918 году, и неплохо зарекомендовали себя как хозяйствующие субъекты, управлять было проще, чем индивидуальными. К тому же частники всячески пытались уйти от налогообложения, то скрывая истинное положение экономического развития своих хозяйств, то дробясь на мелкие. Поэтому власти всячески поддерживали образование ТОЗов, сельскохозяйственных коммун и сельхозартелей. Потом «умные головы» в Кремле решили полностью перейти на коллективное хозяйство, и на места были спущены соответствующие инструкции.
Часть «руководящих» документов была под грифом «Совершенно секретно», о чем в советское время старались не вспоминать. Например, постановление Политбюро ЦК ВКП (б) от 30.01.1930 года. Но ныне времена иные, потому некоторые выдержки из них все же приведем, чтобы показать «любовь» властей к своему народу.
«Отменить в районах сплошной коллективизации в от¬ношении индивидуальных крестьянских хозяйств действие законов об аренде земли и применении наемного труда в сельском хозяйстве (разд. 7 и 8 Общих начал землепользо¬вания и землеустройства). Исключения из этого правила в отношении середняцких хозяйств должны регулироваться райисполкомами под руководством и контролем окрисполкома.
Конфисковать у кулаков этих районов средства произ¬водства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предпри¬ятия по переработке, кормовые и семенные запасы.
В целях решительного подрыва влияния кулачества на отдельные прослойки бедняцко-середняцкого крестьянства и безусловного подавления всяких попыток контрреволюци-онного противодействия со стороны кулаков, проводимым советской властью и колхозами мероприятиям, принять в отношении кулаков следующие меры:
а) первая категория – контрреволюционный кулацкий актив немедленно ликвидировать путем заключения в конц¬лагеря, не останавливаясь в отношении организаторов тер-рористических актов, контрреволюционных выступлений и повстанческих организаций перед применением высшей меры репрессии;
б) вторую категорию должны составить остальные элементы кулацкого актива, особенно из наиболее богатых кулаков и полупомещиков, которые подлежат высылке в отдельные местности Союза ССР и в пределах данного края в отдаленные районы края;
в) в третью категорию входят оставляемые в пределах района кулаки, которые подлежат расселению на новых, отводимых им за пределами колхозных хозяйств участках.
И далее: ...Предложить ОГПУ репрессивные меры в отношении первой и второй категории кулаков провести в течение ближайших четырех месяцев (февраль – май), ис-ходя из приблизительного расчета — направить в концла¬геря 60 000 и подвергнуть выселению в отдаленные районы — 150 000 кулаков; озаботиться принятием всех мер к тому, чтобы к 15 апреля эти мероприятия были осуществлены в отношении, во всяком случае, не менее, чем половины указанного количества».
Впрочем, репрессии в отношении крестьян Конышевского района, не согласных с коллективизацией, были уже в 1929 году, до появления секретного постановления Политбюро ЦК ВКП (б). Из списков репрессированных, опубликованных в «Книге памяти жертв политических репрессий Курской области», следует, что первыми репрессированными стали отец и сын Якшины из села Котлево, арестованные 3 февраля 1919 года и приговоренные к 3 годам лишения свободы. По-видимому, за поддержку белых. За ними последовали Лукьяновский С.Н., 1894 года рождения, житель села Ширково, арестованный 5.04.1929 года и приговоренный к 3 годам концлагерей, Шелехов А.Н., 1900 года рождения, житель деревни Пушкарево, арестованный 27.04.1929 года, приговоренный к 8 годам лагерей, и многие другие.
Одними из первых среди репрессивных жителей района были и жигаевцы Малыхин Иван Семенович, 1875 года рождения, и его брат Малыхин Семен Семенович, 1880 года рождения, арестованные 29.07.1929 года и приговоренные Льговским окружным судом к 3 годам лишения свободы.
Кстати, о жигаевцах. Возможно, одним из первых крестьян, арестованных за сопротивление Советской власти был некто Бардаков Федор Иванович. Данных о времени его рождения, к сожалению, в документах не сохранилось. Зато известно, что арестован он органами ВЧК еще 23 декабря 1919 года. Но затем, 23.06.1921 года, дело в отношении его было прекращено. Остается вопрос: на основании чего прекращено? За отсутствием состава преступления, за малозначительностью или же в связи со смертью фигуранта…
Всего в 1929 году, если верить данным «Книги памяти жертв политических репрессий Курской области», было арестовано и подвергнуто различным срокам лишения свободы 27 человек. Среди них жители селений Платава, Хрылевка, Красная Слобода, Севенки, Прилепы, Жигаево, Пушкарев. Больше всего репрессированных в этот год было в Красной Слободе и Хрылевке.
А вот в 1930 году, несмотря на секретное постановление Политбюро ЦК ВКП (б), в районе репрессировано всего 3 человека. Это К.П. Воротынцев, 1880 года рождения, из деревни Озерки, М.И. Иванов, 1884 года рождения, из села Никифоровка и И.Е. Машков, 1971 года рождения, из села Верхняя Соковнинка. Почему в 1930 году «пробуксовала» репрессивная машина, трудно сказать. Возможно, из-за смены председателя райисполкома. В этом году исполнительную власть в районе возглавил некто Жульев. Возможно, из-за опубликованного впервые в печати 2 марта 1930 года примерного Устава сельскохозяйственной артели, возможно, и из-за статьи И.В. Сталина «Головокружение от успехов», напечатанной в «Правде» в это же время.
Полагать, что кто-то из арестованных лиц оказывал активное сопротивление колхозному строительству в Конышевском районе, как это было, например, в Фатежском, Обоянском, Глушковском, Щигровском районах, где были убиты председатели и члены сельсоветов, а также представители комбедов, не стоит. Нет таких данных. Просто местные власти принимали превентивные удары против недовольных и зажиточных земледельцев, которым был присвоен ярлык «кулаков».
Впрочем, об одном факте расправы над сельским активистом, имевшем место в Жигаеве, в одной из бесед рассказал бывший председатель Жигаевского сельсовета И.Н. Лукьянчиков. По его данным, в тридцатые годы в селе Жигаево во время какого-то праздника был заколот шилом секретарь комсомольской организации села, тело которого было брошено возле церковного колодца. Это недалеко от моста через речку Жигаевку в центре села. К сожалению, И.Н. Лукьянчиков ни фамилии этого секретаря комсомольской организации, ни других данных о нем не помнит. Неизвестно также, расследовался этот факт как политический или же был списан на бытовую драку пьяных односельчан…
И тут стоит обратить внимание на то, что классического социального слоя «кулаков», образовавшегося вскоре после отмены крепостного права, к началу 30-х годов уже не было. Он был уничтожен еще во время Гражданской войны, так как активно поддерживал белое движение. А те, кому Светская власть присвоила ярлык «кулаков» в конце двадцатых годов, были, как правил, честные труженики, собственным горбом и собственными руками создавшие некое подобие сельского благосостояния. Среди них оказалось немало бывших красноармейцев. И ярким примером тому является дело бывшего красноармейца М.К. Курочкина из села Алексеевка Глушковского района, рассматриваемое Президиумом Льговского окружного исполкома, утвердившего решение местных властей о его выселении.
Согласно исследованиям, только в первые месяцы 1930 года в ЦЧО было раскулачено свыше 8 тыс. крестьянских хозяйств, а под репрессивный «каток» властей попали около 42827 тыс. человек. Из них мужчин было 12288, женщин – 13482 и детей – 17067.
В Курском округе ЦЧО из 8949 раскулаченных хозяйств 2842 являлись середняцкими, 439 – семьями красноармейцев, 1172 – рабочих, учителей, красных партизан, то есть идейных борцов за Советскую власть. И вот плата!..
В Льговском округе из 4487 раскулаченных семей больше половины оказались середняцкими и красноармейскими. Беспредел местных властей и комбедов был жуткий. Например, в Моховском районе Льговского округа было описано имущество (только вдумайтесь!) 75% населения. Бред и ужас…
На этом фоне руководители Конышевского района, несмотря на вышеуказанные цифры репрессированных, смотрятся едва ли не добрыми ангелами.
Между тем колхозное и совхозное строительство в Конышевском районе шло своим чередом. Почти в каждом населенном пункте, кроме разве что малых хуторов, образовывались колхозы. В крупных селениях даже по нескольку. Так, в селе Жигаево, в котором было более 450 дворов, было создано, по-видимому, три колхоза: имени Куйбышева – в Верхнем Жигаеве, «Красный колос» – в Среднем Жигаеве и имени Кирова – в Нижнем Жигаеве.
О существовании в Жигаево колхоза «Красный колос» видно из справки УФСБ РФ по Курской области в отношении Ивана Григорьевича Пахомова, на которую мы уже не раз ссылались. В ней в частности говорится, что после демобилизации Иван Григорьевич «жил в селе Жигаево и работал в колхозе «Красный колос», являясь членом промышленной артели «Наш труд». А еще – что был «женат и имел пятеро детей: сын Владимир, сын Дмитрий, сын Валентин, сын Александр, дочь Анастасия (даты рождения не указаны)». (Это опросные данные на август 1937 г.).
Промышленной артелью «Наш труд», надо полагать, было семейное объединение братьев Пахомовых, занимавшихся сапожничеством и пошивом конской сбруи и другой утвари для нужд колхоза. А вот кто был председателем колхоза «Красный колос» в Жигаево, кто был председателем волисполкома и сельского совета – к сожалению, авторами этой работы не выяснено.
Говоря о колхозном строительстве в районе, С.Н. Челенков пишет: «С осени 1929 года коллективизация в Конышевском районе приняла массовый характер. Один колхоз был создан в селе Конышевка – имени Сталина, второй – в деревне Сосонки – имени Второй пятилетки, третий – в селе Толкачевка – имени Тельмана, четвертый – на хуторе Тросница – «Зеленая роща», пятый – в деревне Прилепы – имени XV-го партсъезда. В 1930 году они были объединены в один колхоз «Коммунар». Первым председателем колхоза (объединенного) был уроженец села Конышевка Игнатов Родион Васильевич».
В приложении № 2 книги «История Конышевского района» он приводит справку хлебозаготовок за 29 августа 19131 года, опубликованную в газете «Знамя колхозника» от 1.09.1913 г. В справке говорится, что район выполнил план хлебопоставок только на 18%. Среди передовиков отмечается Яценский сельсовет – 38%, а среди «плетущихся в хвосте» Рышковский, Ваблинский и Жигаевский с 7%. Заканчивается газетная статья призывом: «К ответу оппортунистов».
Вскоре выяснилось, что окружная система администрирования и управления ЦЧО себя не оправдывает. И 23 июля 1930 года ЦИК и СНК СССР принимают совместное Постановление «О ликвидации округов». Согласно Постановления, окружные центры, в том числе Курск, получают статус районных городов. Сами районы ЦЧО хоть и «перетряхиваются», сокращаясь или же увеличиваясь территориально, сохраняются.
1932 год стал не только годом завершения первой пятилетки подведением итогов планового хозяйствования в стране, индустриализации, но и завершением основного этапа коллективизации сельского хозяйства. Партийные руководители рапортовали в Воронеж и Москву о достижениях. И они имели место.
К 1932 году в районах бывшей Курской губернии было построено 9 промышленных предприятий, в том числе Щигровский фосфоритный рудник. Дмитриевский фосфоритный завод, сахарный завод «Коллективист», плодово-ягодный комбинат, крупный кирпичный и черепичный заводы в Курске. Начата первая проходка шахты на КМА и пущена электростанция мощностью 900 лошадиных сил.
7 ноября 1932 года дала ток первая очередь Курской электростанции мощностью 4,5 тысяч киловатт.
В этом году вступила в строй Марицкая электростанция в Льговском районе, всего лишь в десятке километров от Конышевки. Работала на местном торфе, поставляемом Марицким торфоразрабатывающим предприятием. В Курске выпустила первую партию сладкой продукции кондитерская фабрика.
Во многих районах бывшей Курской губернии было практически покончено с безграмотностью. Кроме того, на заводах и фабриках стали функционировать школы фабрично-заводского ученичества – ФЗУ, поставляющие кадры для промышленности. А в Курске – признанном центре культуры – открылся рабочий университет, в котором в 1932 году обучались 245 человек. Численность рабочего класса росла ежегодно.
Имелись существенные подвижки и на селе. Если в 1930 году на территории бывшей Курской губернии было всего 10 машинно-тракторных станций (МТС), то в 1932 году их стало 25.
Интересные данные приводятся по Курскому району, где в 1931 году было 8 молочнотоварных ферм (МТФ), а в 1932 году стало 20. Кроме того, там было создано 20 ферм по выращиванию молодняка, 24 свинотоварных ферм, 23 птицеводческих и 12 кролиководческих ферм. В семи колхозах района образованы овцеводческие фермы, а в 33 – пасеки.
Подобное происходило и в Конышевском районе. При этом сопровождалось новым всплеском репрессий.
В 1932 году, согласно данным «Книги памяти жертв политических репрессий Курской области», в Конышевском районе было арестовано 19 человек. Среди других конышевцев вновь под репрессии попал житель села Жигаево – Иван Семенович Клыков. Его дело так заинтересовало работника прокуратуры А.Л. Заугольникова, занимавшегося реабилитацией репрессированных, что приводится в качестве примера правового беспредела того времени во вступительном обзоре третьего тома «Книги памяти жертв политических репрессий Курской области».
Разгул беззакония, масштаб политических репрессий на местах (воистину, заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьет!) приобрел такой ужасный вид, что смутил самих вдохновителей и организаторов. И 8 мая 1933 года ЦК ВКП (б) и СНК СССР направили в регионы секретную инструкцию, в которой, наряду с прочим, приказывалось «немедленно прекратить всякие массовые выселения крестьян. Выселения допускать только в индивидуальном и частном порядке и в отношении только тех хозяйств, гла¬вы которых ведут активную борьбу против колхозов и орга¬низуют отказ от сева и заготовок. Установить, что мак¬симальное количество лиц, могущих содержаться под стра¬жей в местах заключения НКЮ, ОГПУ и Главного управле¬ния милиции, кроме лагерей и колоний, не должно превышать 400 000 человек на весь Союз ССР».
Однако и этот секретный документ значительного действа не возымел. Репрессии против собственного народа продолжились. Особенно остро они проявились в 1937-1938 годах. Коснулись они, конечно, и Конышевского района.
Согласно данным «Книги памяти жертв политических репрессий Курской области», в эти годы в районе было репрессировано более 30 человек. В том числе 9 жителей района из чиста репрессированных были расстреляны.
Среди незаконно репрессированных и расстрелянных оказался и уроженец села Жигаево Пахомов Иван Григорьевич – герой Первой мировой и активный участник Гражданской, награжденный командованием Красной Армии золотыми часами и именной саблей. Было ему в это время 53 года.
Как уже говорилось выше, он вместе с другими родными братьями принял Советскую власть. Честно и праведно служил ей в рядах Красной Армии. Демобилизовавшись из армии, трудился в промышленной артели «Наш труд» колхоза «Красный колос». Растил младших детей. Старшие – Владимир и Дмитрий – уже встали на самостоятельный путь. Дмитрий Иванович, например, по воспоминаниям его дочери Светланы, уже окончил Дмитриевское педагогическое училище и трудился в политотделе Соковнинской МТС, откуда был направлен в Курскую высшую коммунистическую сельскохозяйственную школу.
То ли 3, то ли 4 августа 1937 года Иван Григорьевич в компании нескольких соседей жигаевцев читал в газете статью Сталина и допустил неосторожное комментирование, то есть несогласие с «линией» вождя и партии. А 5 или 6 августа (данные справки УФСБ РФ по Курской области и «Книги памяти жертв политических репрессий» разнятся) по доносу двух односельчанин он был арестован. 20 августа осужден и 28 августа расстрелян.
Вот как о данном факте сказано в справке УФСБ РФ по Курской области от 21.03.2014 года: «Иван Григорьевич Пахомов арестован 5 августа 1937 года сотрудниками УНКВД по Курской области. Постановлением Тройки при УНКВД от 20 августа 1937 года осужден по статье 58-10 ч.1 УК РСФСР за антисоветскую агитацию и пропаганду и приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 28 августа 1937 года. Сведений о месте приведения приговора в исполнение и захоронении в деле не имеется. Реабилитирован посмертно 12 сентября 1988 года по Постановлению президиума Курского областного суда».
Так исполнялось указание Ежова в части «немедленности». Немедленно арестован и немедленно расстрелян.
Семейные же предания говорят о том, что, во-первых, в момент ареста он находился в доме с дочерью Анастасией. Во-вторых, он оказал сотрудникам НКВД жесткое сопротивление, схватившись за наградную саблю. И только мольбы дочери Анастасии заставили его выпустить из рук грозное оружие и сдаться энкаведешникам. Это, возможно, и предрешило его судьбу.
Дети и другие родственники Ивана Григорьевича после его ареста и расстрела репрессиям как «враги народа», к счастью, не подверглись. Правда, всем им, кроме дочери Анастасии, пришлось срочно покинуть родной край и скитаться за пределами Курской области. Например, Дмитрий Иванович, по совету директора Курской Высшей Коммунистической Сельскохозяйственной школы срочно покинул ее и выехал в «поисках работы» в Грузию. Благо, что паспорт у него уже был, а с другими документами помог все тот же директор. Однако выжили в смертельной круговерти конца тридцатых годов и честно трудились на благо семьи и Отечества. А когда над Родиной черной тучей нависла фашистская агрессия, забыв обиду, сыновья Ивана Григорьевича дружно встали на ее защиту.
Прямой предок авторов данной работы – Пахомов Дмитрий Григорьевич и все его родственники, согласно семейному преданию, еще долго жили под страхом объявления их «врагами народа» с последующими «прелестями» этого определения – арестом, судом и отправлением на Соловки. Но Бог миловал. Выдюжили.
В 1937 году в Конышевском районе к 10 годам лагерей и тюрем было осуждено 10 жителей района, а к меньшим срокам – 11. Двое из осужденных умерли в местах лишения свободы. В этот год тут впервые был репрессирован священнослужитель, житель села Глазово – Чистяков Михаил Иванович, 1900 года рождения. Арестован 6 декабря и приговорен к 8 годам лишения свободы.
В следующем, 1938 году, репрессиям в районе подверглось 5 человек, из которых два жигаевца: Власов Трофим Дмитриевич, 1898 года рождения, расстрелян 14.03.1938 г., и Игнатов Федор Евгеньевич, 1893 года рождения, осужден к 2 годам лагерей. Все они посмертно реабилитированы.
(Полный список незаконно репрессированных жителей Конышевского района помещен в книге авторов «Конышевская земля через призму истории Отечества и Курского края», экземпляры которой можно найти в Курской областной научной библиотеке имени Н.Асеева и Конышевском районном краеведческом музее).
Дорогие читатели, будем делать все от нас зависящее, чтобы трагические страницы в истории нашей страны, подобные событиям 1917-1922 и 1929-1939 годов (да и начала 90-х годов все того же ХХ века), больше никогда не повторялись.
В 1937 году в Жигаеве было 459 дворов, и проживало более двух с половиной тысяч человек.
ГЛАВА 25.
СОЦИАЛЬНОЕ И КУЛЬТУРНОЕ РАЗВИТИЕ
КОНЫШЕВСКИЙ РАЙОН В ПРЕДВОЕННЫЕ ГОДЫ
По мере того, как укреплялся колхозный строй, все дальше и дальше уходили старые традиции. Даже крестьянская семья, ранее многочисленная, содержащая в себе по три поколения сразу, стала изменяться.
Все чаще и чаще молодые сыновья стали выходить из большой семьи в отдельную, свою собственную, так как за счет колхоза и приусадебного участка мог прокормить себя и свою молодую семью. Средняя численность крестьянских семей сократилась до 4-5 человек. Домостроевщина и патриархальность рушились не по дням, а по часам.
Коллективизация, как один из переломных моментов жизни страны, как и революционные события, как и гражданская война, имела воздействие на умы граждан СССР. И нашла свое отражения в многочисленных художественных произведениях и фильмах, таких, как «Поднятая целина» М.А. Шолохова, «Ястребовы» М.М. Обухова, «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень» А.С. Иванова и многие другие.
От писателей не отставали и кинематографисты.
Рис. 27. Паровоз 30-х годов XX века.
На фоне показателей области показатели Конышевского района выглядят, конечно, скромнее. Однако и здесь имелись свои достижения.
Согласно данным С.Н. Челенкова, в райцентре Конышевка на 1 января 1935 года имелись железнодорожная станция с небольшим вокзалом и грузовым терминалом, учреждения связи – почта, телеграф, радиоузел, телефонная связь. Из учреждений образования, культуры и здравоохранения – начальная школа, библиотека, киноустановка, аптека и универмаг. В районной типографии, расположенной также в райцентре, издаются газеты: районная «Знамя колхозника» и «Голос колхозника» – печатный орган Конышевской МТС.
В редакциях газет работают несколько журналистов – представителей советской творческой интеллигенции. Они готовят к печати собранные ими или же присылаемые с мест внештатными селькорами – добровольными помощниками журналистов – статьи и очерки. Главная тема материалов – жизнь села, социалистическое соревнование между колхозами и отраслевыми предприятиями колхозов. На первой полосе, как всегда, официальная рубрика.
Рис. 28. Легковой автомобиль первых пятилеток.
Почтовые агентства района проводят подписку на центральные и областные печатные издания «Правда», «Сельская жизнь», журнал «Крестьянка», «Курская правда», «Молодая гвардия» и другие. Газеты и журналы распространяются среди сельчан. Так как радиоточек в районе еще мало, то именно газеты – главный источник новостей и информации. Их жадно читают. Печатное слово в эти годы, не в пример нынешним временам, имеет огромный вес.
Райцентр Конышевка – небольшой. Местные жители, по данным С.Н. Челенкова, в шутку называют его «Второй Сахарой». На это есть причины – недостача воды. Но идет строительство новых зданий, и райцентр принимает очертания поселка городского типа – ПГТ. Есть главная улица, названа, как и везде в городах и поселках области, в честь В.И. Ленина. Прокладываются и другие. Дороги на улицах еще не мощены и не асфальтированы, поэтому в летнюю жаркую пору улицы часто пыльны от проезжающих автомобилей.
Рис. 29. Плуг.
На первое января 1935 года в районе 75 колхозов, объединя¬ющих 8127 хозяйств, процент коллективизации – 80,2. Средний размер колхоза по числу хозяйств 110 га, по севу 680 га. Удель¬ный вес колхозов в посевной площади колхозно-крестьянского сектора – 85%. Направление сельского хозяйства – зерноконоп¬леводческое в полеводстве и молочно-свиноводческое в живот¬новодстве.
Рис. 30. Сеялка.
За период с 1928 по 1936 гг. в Конышевском районе быстро росли посевные площади: под пшеницу – в 4 раза, под ячмень – почти в 5 раз, под бобовые – в 3 раза, под сахарную свеклу – почти в 2 раза и в 3 раза – под кормовые культуры.
На первое января 1935 года, как сообщает С.Н. Челенков, на территории Конышевского района имеется Толкачевский совхоз свеклотреста с тремя отделениями: Толкачевским, Конышевским и Ширковским.
По сравнению с 1035 годом в 1938 году в Конышевском районе в два раза выросло число МТС – машинно-тракторных станции. Если раньше в районе действовали 2 МТС – Конышевская и Соковнинская, то уже в 1938 году к ним добавились Ваблинская и Машкинская. И если Конышевская МТС имела 39 тракторов, 8 грузовых автомашин, 1 легковую, 3 комбайна, 18 сложных молотилок, а Соковнинская – 38 тракторов, 6 грузовых автомашин, 1 легковую, 2 комбайна и 13 сложных молотилки, то в четырех МТС техники стало значительно больше – только тракторов 223 единиц и комбайнов – 63. А к 1941 году только одна Соковнинская МТС имела 66 тракторов и 26 комбайнов.
Рис. 31. Грузовой автомобиль 30-х годов ХХ века.
МТС в годы первых пятилеток – это невиданный технический прогресс в сельской местности, это сосредоточение очагов культуры, так как радио, телефон, газеты там были в первую очередь. Это еще и сосредоточение сельской интеллигенции. В структуру МТС входили директор, главный агроном с группой, главный ин¬женер с разъездными механиками, гл. зоотехник, ветврач, ревизи¬онная группа бухгалтеров и отдельно – политотдел. Аппарат МТС полностью отвечал за урожайность полей и продуктивность животноводства сельхозартелей. Немало селян из отдаленных сел горели желанием не только работать там, но хотя бы прикоснуться к их деятельности.
Как и в других отраслях сельского хозяйства, в животноводстве наибольшие результаты были достигнуты к 1941 году. К тому времени в колхозах Конышевского района, по данным, приводимым С.Н. Челенковым, насчитывалось 6278 лошадей, в том числе 2198 маток, годных к расплоду, молодняка – 2121, рабочего скота – 4075; крупного рогатого скота – 6399, из них маточного поголовья – 1811, молодняка за счет производства и контракции – 4243 головы. Свиней насчитывалось 3939 голов, из них маточного – 839, молодняка – 2937, овец и коз – 8066, том числе маток – 4880 и молодняка – 3089, птицы – 18450 голов. На территории района было развито прудовое рыболовство и пчеловодство. Почти каждое хозяйство имело свою пасеку. Численность пчелосемей составляло 3974 единиц.
Фото № 32. Трактора МТС идут по селу. Фото 30-х годов ХХ века.
Коллективизация привела к существенным изменениям в развитии сельского хозяйства. Произошли известные сдвиги в структуре производства в сторону его интенсификации.
Конышевский район, конечно, аграрный. Но и здесь начало развиваться промышленное производство. Работали конышевские пенькозавод и кирпичный завод, маслозавод в селе Толкачевка. Кро¬ме того, в колхозах имелось 6 небольших кирпичных заводов и 10 мельниц с механическими двигателями. В селе Вабля располагался пенькозавод мощность 1200 тонн пеньковолокна. Во время Великой Отечественной войны он был разрушен, а оборудование вывезено, чтобы не попало в руки фашистов.
В 1935 году из кустарно-промысловых предприятий имелась только промартель «Наш труд», филиал которого имелся и в Жигаево. Она производила ремонт обуви. Общее число занятых лиц – 37. Работа производилась ручным способом.
Рис. 33. Агитплакат периода сплошной коллективизации села.
Торговая сеть района в годы второй и третьей пятилеток состояла из 46 магазинов и ларьков потребкооперации райунивермага, 4 магазинов ГОРТА, 5 свеклорабкооперативов, 1 ОГИЗа, 1 нефтеторга, 3 районных ко¬митетов аптекоуправления с общим торговым оборотом в 4130 тысяч рублей.
Сеть общепита состояла из столовых в райцентре, при совхозах, при МТС и одного буфета (при столовой в поселке Конышевка). Хлебопече¬ние организовано при совхозах.
Связь. Из учреждений связи в Конышевском районе в 1935 году имелись почтово-телеграфная контора, два почтовых отделения, 24 агентства, базировавшихся на территории сельсоветов, почтово-конная станция (13 лошадей), сельских письмоносцев – 52.
По статистическим данным, за 1938 год по Конышевскому району было телефонизировано 11 объектов: 8 сельсоветов, 2 МТС, 1 колхоз; работали 2 телефонные станции. Кроме того, в поселке Конышевка находился радиоузел, обслуживающий 162 точек. Следовательно, шло укрепление связи.
Образование. По статистическим данным на первое января 1935 года в районе 75 начальных школ с числом учащихся 7601 человек, 18 неполных средних школ. В них учатся 1824 человека. Обучено неграмотных – 4382, малограмотных – 4692 человека. Педагогических кадров в начальных школах – 189 человек, в неполных средних – 71.
А о развитии системы школьного обучения в Конышевском и соседних районах в период с 1936 по 1938 год расскажут данные следующей таблицы.
Таблица № 7. Народное образование в Конышевском и соседних районах Курской области в 1939 году.
Районы 1938/39 учебный год
Число сред. школ В них учени-ков Всего учени-ков
Конышевский 1 754 11805
Дмитриевский 2 2310 15274
Льговский 3 2130 17406
Как видим, система школьного образования в Конышевском районе и у его соседей постоянно развивалась и укреплялась, в том числе педагогическими кадрами и материальной базой.
Рис. 34. Старый и новый быт. Худ. С.Л. Закликовская.
Культура. В 1935 году в Конышевском районе функционировало 8 клубов, 18 изб-читален, 3 библиотеки. 48 красных уголков, киноустановка, 4 хаты-лаборатории. Кроме того, при МТС организована политпросветбаза. Тираж издаваемых в районе газет в 1938 году достиг 225 тыс. экземпляров.
Следовательно, развитие образования и общей светской культуры в районе не только имело место, но и проходило стадию интенсивного развития. А вот многовековая культура – духовная, базировавшаяся на основах христианской религии и русской православной веры, если не приходила в упадок, то, уж точно, истощалась.
В 1923 году Советской властью на территории Курской губернии были закрыты 12 монастырей. Среди них – Льговский (Ольговский) женский Знаменский монастырь, расположенный недалеко от села Коробкино. К счастью, у местных властей хватило ума его не разрушать, а использовать под хозяйственные нужды. В 60-х и 70-х годах века сохранившиеся здания и помещения бывшего монастыря вместе (вместе со вновь построенными) использовались органами народного образования области. Здесь находилась школа-интернат для детей, отстающих в умственном развитии. Местечко, где обосновалась школа-интернат, получило название поселок Правобережный. Природно-ландшафтные условия в поселке Правобережном были прекрасные. Сам комплекс зданий находился на возвышенности. С одной стороны к нему примыкал старинный парк с огромными деревьями. С другой – в направлении Сейма тянулись заливные луга с вкраплениями в них небольших озер, полных всевозможной рыбой. Неподалеку находились и лесные массивы Засеймья и левобережной стороны Свапы.
По-видимому, начиная с 1934 года, в районе стали закрываться и церкви. Некоторые, деревянные, совсем сносились, а другие, большей частью каменные, после снятия крестов с маковок и разрушения алтарей, использовались в качестве хозяйственных помещений.
Разрушение всего, созданного руками человека, не может способствовать культуре. Ни у каких народов и ни в какие века. Не зря же со времен древнего Рима такие деяния получили название вандализма. И этот вандализм почему-то жив у нас. Вспомним конец XX века. Разве не нашлись горячие головы, готовые сносить памятники советского времени? Нашлись. Мало того – сносили и сносят. Другие от неистребимого зуда вандализма пытаются если не памятники сносить, то улицам городов прежние, дореволюционные названия возвращать, словно иных проблем больше не имеется. К тому же и улиц-то прежних нет. Точнее, прежних домов вдоль них. Почти все снесены из-за ветхости. Однако зуд имеется…
Здравоохранение. В 1935 году в Конышевском районе работали 2 больницы в селе Захарково и в Матвеевке на 26 коек, а также 2 медпункта. Больных принимали врач, 4 фельдшера и 3 акушерки.
И хотя Конышевский район в вопросах здравоохранения отставал от своих соседей и в каком-то смысле «родителей», имевших долгий путь в качестве уездов Курской губернии, но и здесь ощущались заметные сдвиги. Например, росло число коек в стационарах, увеличивался штат младшего медицинского персонала, становилось больше медпунктов и аптек.
Общественно-политическая жизнь. По оценке С.Н. Челенкова, большая роль в достигнутых успехах конышевцев принадлежала районной партийной организации. Проводниками политики партии в селах Конышевского района стали коммунисты Г.М. Сумин, К.С. Зайцев, Г.И. Овчаров, А.Н. Афоничев, Ф.И. Роговской (он, по-видимому, из Жигаева), Ф.И. Чефранов и многие другие.
Исполнительную власть (Конышевский райисполком Советов народных депутатов) представляли в 1934 году – Мусей, а в 1838 году – Михаил Афанасьевич Семенов. Возможно, были и другие, имена которых пока не установлены, но хранятся в томах архивных дел, неисследованных краеведами и учеными.
В 1939 году Конышевский район, согласно данным С.Н. Челенкова, возглавил первый секретарь райкома ВКП (б) Н.И. Щетинин, вторым секретарем был Ф.Д. Жилин, отделом кадров заведовал С.И. Локтионов. Отде¬лом пропаганды и агитации заведовал М. Ф. Туранин, организа¬ционно-инструкторским – А. А. Бухвастов.
Что же касается села Жигаево, то веяния новой жизни имели место и здесь. Из истории Жигаевской школы известно, что после Октябрьской революции 1917 года здание церковно-приходской школы было передано под жилье учителям, где впоследствии находилась школьная мастерская для проведения уроков труда. Кроме здания земской школы в 20—30-х годах занятия шли в кирпичном здании купца Ивана Абрамовича. Начальная школа просуществовала до 1930 года, затем было введено обязательное семилетнее обучение. В 1930-е годы были дополнительно построены начальные Верхнежигаевская и Нижнежигаевская школы. После окончания этих начальных школ дети приходили в центральную семилетнюю школу. Примерно тогда же в центре села было построено еще новое деревянное здание школы в Людочкином саду.
Три начальных школы и школа-семилетка давали образование юным жигаевцам. А те, что были постарше, уже учились в педагогических училищах и сельскохозяйственных техникумах. Например, сестры Зубовы, Ксения Григорьевна и Анна Григорьевна, в 30-х годах окончили Льговское педучилище. Ксения к тому же – и Льговский учительский институт. В Дмитриевском сельскохозяйственном техникуме учились сыновья Ивана Григорьевича Пахомова, Владимир и Валентин (несколько позже – Александр). В середине 30-х годов Дмитриевское педагогическое училище окончил Дмитрий Иванович, еще один сын Ивана Григорьевича Пахомова. Это известно доподлинно.
Культурный же досуг мало чем отличался от прошлых лет – самодеятельные концерты при школе да карагоды и танцы под гармошку по праздникам.
ГЛАВА 26.
УЧАСТИЕ ЖИГАЕВЦЕВ В СОВЕТСКО-ФИНСКОЙ ВОЙНЕ 1939-1940 ГОДОВ
Если о Первой мировой войне в последнее время, в связи со столетием ее начала, стали говорить и писать, называя не только причины возникновения, но и героев, то о советско-финской войне 1939-1940 годов по-прежнему стараются не вспоминать. Она была и остается непопулярной в нашей стране по многим причинам. Во-первых, была объявлена и начата Советским Союзом, во-вторых, людские потери СССР в этой войне оказались несравненно большими, чем у финнов (126 тысяч убитых, пропавших без вести и умерших от ран против 23 тысяч убитых и 43 тысяч раненых финнов). А еще значительные отрицательные политические последствия этой военной компании в мире.
И хотя военные действия руководством страны и армии планировались провести силами одного Ленинградского военного округа и в течении нескольких дней – только гладко на бумаге, да забыли про овраги… Война затянулась, потери в действующей армии оказались высокими, поэтому мобилизация как в стране, так и в Курской области, и в Конышевском районе проводилась. И жигаевцы приняли участие в этой компании.
Как рассказал бывший председатель сельского совета села Жигаево Лукьянчиков Иван Никитич, на эту войну были призваны его отец Лукьянчиков Никита Афанасьевич и Лазарев Егор Васильевич (отчество, возможно, и иное).
Пикантность ситуации заключалась в том, что в семье у Лукьянчикова Н.А. только что родился ребенок, а Лазарев Егор был призван в армию едва ли не на следующий день после свадьбы.
В этой войне они уцелели оба. К тому же Лукьянчиков Н.А., имевший четыре класса школьного образования, еще окончил школу младших командиров и в ВОВ участвовал уже обстрелянным бойцом и до своего тяжелого ранения в 1943 году исполнял обязанности командира роты и взвода саперов. А Лазарев Егор во время Великой Отечественной войны погиб.
Старшему автору данной книги довелось видеть живым Лукьянчикова Н.А., а также вдовую супругу Лазарева Е. – «бабу Пашу» и их сына Виктора Егоровича. Последние были соседями родителей этого автора. А вот вести разговоры с ними об участии Лазарева Егора в войне не приходилось – разность возраста сказывалась. Да и не любила «баба Паша», как и многие жигаевцы, говорить на эту щемящую душу тему.
Ныне же нет ни «бабы Паши», ни Виктора Егоровича Лазарева, умершего бездетным. Потому о подробностях и спросить уже некого.
Кстати, по сведениям Пахомовой (Пилюгиной) Нины Константиновны, при возвращении домой с финской войны, не дойдя несколько сот метров до родного дома, умер ее дед, а также прадед и прапрадет авторов этой книги по женской линии – Пилюгин Степан (?-1940), проживавший в селе Нижние Халчи Фатежского района. Следовательно, в нашей семье были потери от боевых действий и их последствий в период советско-финской войны.
ГЛАВ 26-а.
ЖИГАЕВО И КОНЫШЕВСКИЙ РАЙОН
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Как известно, 22 июня 1941 года, фашистская Германия, не предъявляя каких-либо претензий, без объявления войны, нарушив пакт о ненападении, исподтишка, действуя по-бандитски, вероломно напала на СССР. Для мира продолжалась Вторая мировая война, а для нашей страны началась Великая Отечественная.
В последние десятилетия на Западе находится немало псевдоисториков, заявляющих, что если бы Гитлер не напали на СССР, то это бы сделал Сталин, напав на Германию. Ну, к коварству, двойной морали и двойным стандартам западных историков и политиков нам не привыкать. Однако и в России находятся их подпевалы. Отрабатывая подачки в виде грантов, поступающих из департамента США и правительств других западных стран, они с важным видом «всезнаек» поддакивают и согласно кивают головами. Мол, да, мог напасть… Сталин – он такой… Хочется сказать этим «умникам»: «Уймитесь, господа! Не перевирайте вслед за вашими западными кураторами историю, которая не имеет сослагательного наклонения. Есть факт. И факт таков: именно гитлеровская Германия, активно подталкиваемая многими западными правительствами, напала на СССР, на нашу страну. А потому не старайтесь, не пыжьтесь, не надувайте щеки – ваш фокус-покус не прокатит. А еще знайте: плюющийся протии ветра сам окажется заплеван, а посеявший ветер может пожать бурю. Так что уймитесь, господа».
О начале войны куряне, в том числе и конышевцы, узнали в 12 часов 22 июня, когда по радио было передан заявление Советского правительства. Несколько позже о нападении фашистской Германии узнали в селах района, куда из райцентра поспешили посыльные райвоенкомата и пошли телефонограммы. А уже на следующий день в райкомах партии и комсомола, у военного комиссара лежали заявления от добровольцев с просьбами направить их на фронт. И не только от парней и мужчин. Много заявлений поступило от женщин и девушек.
Говоря о добровольцах, И.В. Токмакова со ссылкой на архивные документы отмечает, что уже в первый день в райвоенкоматы поступили сотни заявлений от добровольцев. И среди первых добровольцев она называет жителей Конышевского района, которые ушли на фронт и погибли за Родину. Это Филипп Климович Белоусов из Наумовки, Владимир Петрович из деревни Сосонки, Михаил Ильич Роговской из Жигаева, Василий Афанасьевич Гридин их Мармыжей, Филипп Афанасьевич Наумов из деревни Нижняя Вабля «и многие их односельчане, а также жители других районов Курской области».
Рис. 35. Агитационный плакат времен Великой Отечественной войны «Родина-мать зовет!»
Отмечает И.В. Токмакова и коллективные, семейные или родственные заявление конышевских добровольцев.
По данным И.В. Токмаковй, только за 23 и 24 июня 1941 года в военкомат, райком ВКП (б), райком ВЛКСМ Конышевского района было направлен 40 заявлений добровольцев, в том числе 11 – от девушек.
В эти же дни началась мобилизация мужчин призывного возраста в армию. Среди первых мобилизованных был дед и прадед авторов этой работы – Дмитрий Григорьевич Пахомов (1899-1961) из села Жигаево Конышевского района. Ему в то время было около 42 лет. От двух браков он имел 4-х детей, трое из которых: дочь Мария, сын Дмитрий и дочь Ирина были несовершеннолетними.
Судьба распорядилась так, что Дмитрий Григорьевич попал на Дальний Восток, в армейскую группировку советских войск, сдерживающих миллионную Квантунскую армию милитаристской Японии.
Старший сын Дмитрия Григорьевича – Григорий Дмитриевич, которому исполнилось 19 лет, также был призван в действующую армию и прошел по нелегким фронтовым дорогам путь солдата длиной в четыре года. Среди мобилизованных оказались и племянники Дмитрия Григорьевича от его братьев и сестер, в том числе Пахомов Илларион Николаевич, и его ближайшие соседи, например, Пахомов Федор Андреевич, которого в селе по уличному называли Петровым.
Одними из первых уходили на фронт и сыновья репрессированного в 1937 году Ивана Григорьевича Пахомова – Владимир, Дмитрий и Валентин. Правда, разбросанные по разным уголкам области, они и призывались по отдельности. Например, Дмитрий Иванович Пахомов, успевший возвратиться в Жигаево из Грузии, призывался из родного села. Вместе с уже бывалым воином Лукьянчиковым Никитой Афанасьевичем, 1914 г.р., «понюхавшим пороха» на войне с финнами, и другими жигаевцами – Брежневым Григорием, Пахомовым Степаном (по уличному – Зоричем), Кошелевым Емельяном Петровичем – председателем сельсовета и Медовкиным Яковом – 20 июля 1941 года на подводах добирался до Льгова, где формировался маршевый батальон.
По крайней мере, так написано в его красноармейской книжке о дате мобилизации.
В предвоенные годы в селе Жигаево проживало около трех тысяч человек. Много было и мужчин призывного возраста, и большинство из них было призвано в действующую армию. Только не все добравшиеся до Льгова с маршевым батальоном, как Пахомов Дмитрий Иванович и Лукьянчиков Никита Афанасьевич, дошли до фронта. Некоторые жигаевцы, к стыду и сожалению, воспользовавшись неразберихой и отсутствием должного контроля, «слиняли по-тихому» домой. Надеялись отсидеться за бабьими юбками. Видно вспомнили слова песни времен Гражданской войны о том, что в Красной Армии штыки, чай, найдутся, и без них большевики обойдутся… Не отсиделись… В феврале 1943 года, когда село было освобождено от фашистов, им это припомнилось: даже не переодевая в военную форму, их бросали в лобовые атаки на укрепленные пункты противника под городом Дмитриевом. И многие полегли, искупив трусость и хитрость кровью и самой жизнью.
Оборонительные бои на территории Курской области
30 сентября 1941 года 2-я танковая армия немецкого генерала Гудериана в ходе операции «Тайфун» в районе Глухова и Шостки прорвала Брянский фронт. В сентябре один из ее моторизированных клиньев с севера вклинился на территорию Курской области. На Курской земле развернулись тяжелые оборонительные бои, в которых приняли участие курские ополченцы и истребительные батальоны.
Из опубликованных документов той поры следует, что в области было сформировано 68 истребительных батальоном, на вооружение которых со складов РККА и войск НКВД было выдано 28 станковых пулеметов, 2167 автоматических и самозарядных винтовок, 6658 винтовок Мосина, 1177 охотничьих (!) ружей, 1382 кавалерийских (!) клинка, 10000 гранат 1,15 млн. патронов. Для мобильности истребительных батальонов им придавались 118 грузовых и 29 легковых автомашин, 23 мотоцикла, 669 двуколок и 960 верховых лошадей.
Боевой штаб истребительных батальонов возглавили сотрудники НКВД, а личный состав формировался из сотрудников милиции, совслужащих и партработников, колхозников и рабочих, выпускников средних школ. По данным начальника оперативного штаба истребительных батальонов майора госбезопасности А.Г. Климина, среди личного состава было 4978 членов ВКП (б) и 1061 комсомолец.
Замечательный курский краевед и ученый-историк А.Н. Манжосов, приложивший немало сил к исследованию военного периода в истории Курского края, в ряде своих работ сообщает, что в период с августа по начало октября 1941 года бойцами истребительных батальонов области было сбито 8 вражеских самолетов. При этом некоторые из уцелевших самолетов были переданы частям Красной Армии. Кроме того, ими было пленено 4 немецких летчика и 7 парашютистов, обстреляно 2 бронетранспортера и грузовой автомобиль с солдатами. Мало это или много для 68 истребительных батальонов, трудно сказать. Только даже один сбитый вражески самолет – это уже достижение!
На территории Конышевского района, по данным С.Н. Челенкова, истребительный полк был сформирован 22 июля, ровно через месяц после начала войны. Командиром этого полка был назначен директор Конышевской средней школы Пашков. 29 июля был сформирован и истребительный батальон под командованием А.Н. Самойлова. И уже во второй половине сентября этот батальон вместе с подобными батальонами Льговского, Дмитриевского, Рыльского, Крупецкого, Хомутовского и Фатежского были брошены в район села Крупец Рыльского района, где немцы прорвали оборону советских войск на стыке 13-й и 40-й армий. К тому же многие воинские части 13-й армии оказались в окружении.
Плохо вооруженные, не имеющие воинской подготовки и боевого опыта, истребительные батальоны, тем не менее, маневрированием, короткими боестолкновениями, созданием видимости крупных вооруженных сил, сумели задержать наступление гитлеровцев на Хомутовский район.
Впрочем, не только бойцы истребительных батальонов помогали Красной Армии. Оказывали ей помощь и простые граждане района. Классический пример тому, помещенный в учебные пособия по краеведению – это рассказ о жительнице хутора Сныткино Тарлачевой, оказавшей помощь частям 13-й армии переправиться через Свапу, показав подходящий брод. Впрочем, обескровленным и полуокруженным частям этой армии помогали и другие жители района: кто-то приютил раненых, кто-то помогал продуктами питания.
О некоторых страницах этих трагических и героических дней поведали курянам первые выпуски журнала «Курский край», главным редактором которых является Ю.А. Бугров. В них помещены исследовательские очерки А.Н. Манжосова, В.В. Коровина, С.А. Никифорова и других. Из работ этих авторов, а также и из других источников следует, что к 7 октября 1941 года в районе линии Брянск-Карачев в окружении оказались 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артиллерийских полков, полевые управления 3-й, 13-й и 50-й армий.
В связи с этими событиями многие села Конышевского района стали прифронтовыми. С прорывом окруженных частей за Свапу, оборонительные бои проходили на левом берегу Свапы по линии сел Беляево, Нижнее Песочное, Платава, Кашара, Шустово, Коробкино. В хуторе Екатериновка располагался штаб 13-й армии командарма генерал-майора А.М. Городнянского, выход которого с вражеской стороны обеспечила группа воинских соединений генерала А.И. Еременко, будущего Маршала и Героя Советского Союза. Оборону держали вышедшие из окружения части 52 кавалерийской дивизии полковника Н.П. Якунина и 150-й танковой бригады полковника Пушкарева.
8 и 10 октября в 5-7 километрах от села Жигаево проходили ожесточенные бои по линии Злобино (тогда Дмитриевский район), Линец, Роговинка, Радубеж, Нижние Халчи (Фатежский район). Особо кровопролитные бои случились у села Линец и Нижнее Жданово, где натиск 293-й пехотной дивизии врага сдерживали воины 14-го и 26 гвардейских полков 7-й гвардейской стрелковой дивизии и кавалерийские полки 29-й кавдивизии. В боях у села Н. Жданово, согласно документам того времени, погибло 578 кавалеристов 29-й кавалерийской дивизии.
О тяжелых боях у Линца и Н. Жданово поведали старожилы села Линец – М.Е. Родионцев и К.С. Родионцева. Есть о том свидетельства и жителей села Жигаево, в том числе М.М. Пахомова и А.В. Чернышевой. Их приводит С.Н. Челенков в книге «История Конышевского района…».
Пахомов М.М. рассказал, как он и его друзья, будучи мальчишками 10-12 лет, после сражений попытались пробраться на поле боя, чтобы «поживиться» патронами и прочими военными игрушками подбитых немецких и советских машинах. Но дважды были замечены немцами и прогнаны. Испытывать судьбу в третий раз побоялись – вдруг примут за красноармейцев и перестреляют. Чернышева А.В. поведала о том, как со стороны Линца в Жигаево въехали первые немцы и принялись мародерничать, стреляя домашнюю птицу и оставшуюся скотину, как оставшиеся в селе женщины пытались спасти хотя бы коров-кормилиц, но не могли. Немцы лишь издевательски хохотали над просьбами заплаканных женщин и отбирали или убивали выстрелами из винтовок коров и прочую живность. Кстати, немцы двигались в Жигаево не только со стороны Линца, но и с противоположной стороны – от Узника.
К этому можно добавить и рассказы других жителей села о том, что в селе Жигаево в это время было много беженцев из других районов и областей. Например, в доме предков авторов данной работы жила женщина по имени Клавдия Петровна (фамилия, к сожалению, неизвестна) с дочерью Надей лет двенадцати-тринадцати. Клавдия Петровна была женой командира Красной Армии и переживала за себя и дочь ничуть не меньше сельских женщин, опасаясь, что немцы дознаются, кто она такая, и учинят расправу. Опасалась за нее, за себя, за детей и хозяйка дома – Пахомова Анна Никитична. Но все обошлось. Никто не обмолвился немцам о беженке и ее дочери. Зато сама Надя несколько позже, когда фронт на какое-то время стабилизировался, и немцы в селе чувствовали себя хозяевами, с местными подростками раза два перерезала телефонный кабель, проложенный по селу. Какие штабы или воинские подразделения соединял этот кабель, неизвестно, но немцы пытались выяснить, кто сделал такое, бегая с переводчиком и полицаями по ближайшим дворам и расспрашивая перепуганных жителей. Однако вновь Бог миловал. Зато Клавдия Петровна поняла, чьих рук это дело, и крепко отругала дочь. Вскоре они куда-то перебрались, и хозяйка дома Анна Никитична перевела дух.
Кстати, в одной из бесед с бывшим председателем Жигаевского сельсовета Иваном Никитичем Лукьянчиковым были получены дополнительные данные вышеуказанному факту. Среди подростков, вредивших немцев по собственному почину, Иван Никитич назвал своего дядю по материнской линии – Власова Андрея Ивановича, а также товарища Власова Андрея – Пахомова Николая Петровича. Подросткам в то время было по 15-16 лет, и они однажды ночью обрезали телефонный провод, соединявший отделения полевой жандармерии немцев в Жигаеве и Линце. А это по прямой не менее 6 километров. Как видим, данное сообщение перекликается с тем, что рассказывал Пахомов Дмитрий Дмитриевич о девочке-беженке.
Необходимо отметить, что многие села Конышевского района в эти дни подвергались артиллерийским обстрелам и бомбежкам со стороны врага. Особенно доставалось прифронтовым и тем, в которых находились советские воинские подразделения. Людям приходилось прятаться в погреба и ямы, перетаскивая туда же некоторые вещи и предметы из деревянных избушек.
Как ни мужественно сражались советские дивизии, защищая Курский край, но в период с 24 по 27 октября они были вынуждены покинуть Конышевский, Льговский, Кореневский и Суджанский районы. Полки 7-й гвардейской стрелковой дивизии перебрасывались в район Серпухова. А потрепанные в боях под Н. Жданово полки 29-й кавдивизии отводились под Орел для переформирования и пополнения личным составом.
Курск оборонялся до 3 ноября. Но и после его взятия немецко-фашистскими войсками часть территории области, на ее восточной окраине, продолжала оставаться советской. 5 декабря началось контрнаступление наших войск под Москвой. В результате этого наступлений и некоторых других операций к весне 1942 года ряд населенных пунктов Тимского, Черемисиновского, Пристенского, Солнцевского и Щигровского районов были освобождены от фашистов. Но 28 июня 1942 года началось новое наступление немецких войск, и к середине июля освобожденные районы вновь оказались оккупированными.
Под оккупацией
Оккупировав Курскую область, немцы, как и везде на занятых территориях, стали вводить свои порядки, разработанные, кстати, в тиши берлинских кабинетов еще до начала самой войны. Вот что значит знаменитый «дойче орднунг» – немецкий порядок в действии…
В административно-территориальном плане на территории области ими вводились округа, районы (уезды), волости. Так как область входила в зону действия армейского тыла, то власть здесь возлагалась на военное командование в лице военно-полевых комендатур, возглавляемых военными комендантами. В распоряжении военных комендантов находились воинские части, немецкая полевая полиция и жандармерия, гестапо. Кроме того, в крупных населенных пунктах стояли гарнизоны фашистских сателлитов – венгров, румын, итальянцев и финнов, а также сформированные из предателей небольшие гарнизоны местной полиции и казаков.
Гражданскую власть, подчинявшуюся военной, в районах представляли бургомистры, в волостях – старшины, в селах – старосты. Старосты либо избирались на сельских сходах населением (под непосредственным контролем немцев), либо назначались немцами.
Старосты вместе с тремя-пятью полицаями отвечали за порядок на местах и лояльность жителей к оккупантам. На старост также возлагались функции по обеспечению немецких войск продовольствием, направление местной молодежи на работу в Германию, борьба с противниками оккупационного режима. И здесь необходимо пояснить, что не все жители сельских населенных пунктов проявляли желание быть старостами. Иногда только угроза расстрела заставляла поступать на эту службу.
Административно-территориальное деление, сама система управлении, вводимые оккупантами, напоминали дореволюционные. Здесь, по-видимому, отразились чаяния некоторой части русской эмиграции, поддерживавшей гитлеровский режим и находившейся у него на службе.
Всего на территории Курской области было образовано 15 округов, объединявших 61 район. Например, в Рыльский округ входили Рыльский, Хомутовский, Крупецкий, Теткинский (вместо Глушковского) и Кореневский районы. В Льговский округ – Льговский, Конышевский, Иванинский, Больше-Солдатский и Суджанский районы. В Курский округ – Стрелецкий, Мальцевский (бывший сельский Ленинский), Бесединский, Слободинский, Щигровский и Тимский районы. В Фатежский округ – Фатежский, Глазуновский, Верхне-Любажский, Золотухинский и Поныровский районы.
Однако Россия не Германия и даже не Франция… Русских на немецкий аршин мерить – только время попусту тратить. Сбои в системе управления пошли с первых же дней.
Во-первых, городское и сельское население области всячески саботировало любые распоряжения оккупационных властей, во-вторых, этому мешало подполье, как оставленное партийной и советской властью, так и стихийно возникшее. Кроме того, эмиссары подпольного обкома (и подпольных райкомов) старались на должности старост, бургомистров поставить своих людей. Примером этому может быть бургомистр Конышевского района Петр Иванович Яловнаров – подпольщик и член конышевского партизанского отряда. Он хранил радиостанцию, по которой передавались разведданные частям Красной Армии и наводилась советская авиация на скопления немецких воинских эшелонов на станциях Конышевка, Артаково, Арбузово, Соковнинка. А примером, когда староста, назначенный немцами, но не желавший им служить, был староста села Платава. Он, по рассказам Н.И. Гребнева, «не пускал немцев в свое село». Как староста этого добился, бог весть, но что было, то было…
Исследователь деятельности фашистской оккупационной власти на территории Курской области С.А. Никифоров, выделяет несколько основных аспектов. Это экономическая политика с поддержанием необходимого немцам промышленного баланса, аграрная с выкачиванием продовольственных ресурсов вплоть до вывоза в Германию курского чернозема и рабочей силы, транспортная с обеспечением бесперебойного снабжения немецкой армии необходимым вооружением и переброской войск, налоговая с непрерывным поступлением финансов. А также торговля, прибыль от которой также должна была поступать на нужды оккупационной армии.
Наибольших «успехов» немцы добились в аграрной политике. Они не только пересчитали пахотные площади, но и тягловую силу. По их учетам в области имелось 3627730 га , а также 70565 лошадей и 2570 волов. Им удалось восстановить 1080 тракторов (из2932) и 179 комбайна (из1129), а также 99 автомашин (их199) и 284 молотилки. К началу весеннего сева было создано 35 МТС и 5 мастерских по ремонту сельскохозяйственной техники. Но засеяно было только около 65-70% пахотных площадей. Народ саботировал распоряжение немецких властей и их пособников, хотя это было чревато большими штрафами и расстрелом.
Итогом аграрной политики, в конце концов, стало то, что немцы, обещавшие раньше покупать (по низким ценам) сельхозпродукцию, просто-напросто ее отбирали. Отбирали до последнего зернышка, до последней картофелины. Не оставляли они селянам и домашний скот – все отнимали подчистую.
Исследователь С.А. Никифоров приводит данные, что в 6 ранее богатых селах Дмитриевского района к январю 1943 года осталось только 28 коров, 19 овец, 6 свиней и 143 курицы. Подобное происходило в Фатежском, Золотухинском, Малоархангельском, Конышевском и других районах. Население голодало. Жители сел питались мороженой свеклой, гнилой картошкой, выкопанной на огородах и полях из-под снега. Дети пухли и умирали.
Говоря о злодеяниях фашистов и их сателлитов на Курской земле, историк А.Н. Манжосов приводит несколько цитат из нацистских документов, в том числе из «Памятки немецкого солдата», где ключевое слово «убивай!». Но процитируем не эти «заветы» фашистского руководства своим солдатам и офицерам, а высказывание самого Манжосова. «Сегодня некоторые самоедствующие псевдоисторики, – пишет он, – пытаются обелить злодеяния фашистских варваров, ссылаясь на необходимость подавления «сопротивления бандитов» – то есть партизан и подпольщиков. Но это чистейшая ложь. Гитлеровцы начинали злодеяния сразу же после занятия населенных пунктов для устрашения населения, а не с целью подавления еще не организованного сопротивления «новому порядку». С таким выводом нельзя не согласиться, ибо за ним стоят факты. Не успели гитлеровцы занять первые населенные пункты области – Глушково, Теткино, Юрасово, Морлок и некоторые другие, как тут же без всякой причины, просто ради устрашения, повесили 92 человека. Среди них – 83-летнего старика А.А. Рагулина из деревни Забелино. И только за то, что его сын был председателем колхоза. И такие злодейства творили два ли не в каждом селе и каждом городе.
Как сообщает М.С. Лагутич, опираясь на документы того времени, в том числе на акт от 10 марта 1943 года о злодеяниях немцев в Льговском районе, заняв Льгов, немцы тут же «зверски замучили и расстреляли более 300 человек мирного населения города». Десятки, если не сотни мирных людей были казнены в Дмитриеве и Дмитриевском районе в первые же дни оккупации, а всего за оккупационный период – более 2000 человек.
Заняв Курск 3 ноября 1941 года, фашисты в этот же день возле здания мединститута убили 25 человек, около городской бани – 10 человек, у хлебозавода – 5 человек. Кроме того, фашистами были казнены 50 бойцов курского ополчения, попавших к немцам в плен. Всего в Курске за 15 месяцев «нового порядка» было расстреляно 3000 мирных жителей.
Более подробно, приближенно к каждому району области, о злодеяниях и бессмысленной жестокости фашистов в первые дни оккупации проведены исследования А.Н. Манжосова. И здесь не только факты и цифры, но и конкретные фамилии людей, которым фашистские изверги, не взирая на возраст, отрубали конечности, вырывали половые органы, выкалывали глаза, загоняли иголки под ногти.
О зверствах немцев на территории Конышевского района сообщает С.Н. Челенков, приводя пример того, как немецкий снайпер, совершенствуя свои навыки, шутки ради, застрелил семнадцатилетнего Сергея Ефимцева на берегу Свапы. А на хуторе Добролет Старо-Белицкого сельсовета был убит председатель колхоза, коммунист Н.И. Семенов, 1904 года рождения. Комендантом Конышевского района был 39-летний русоволосый, зеленоглазый и длинноносый, жердеподобный немецкий офицер Линк – главный каратель, по приказу которого было расстреляно 42 человека.
И как после этого не задуматься об отмщении оккупантам, о сопротивлении, о борьбе с ними? Задумались куряне и решили бороться с «новым порядком», его носителями и их помощниками из числа местных приспешников и прихлебателей, а проще говоря, предателей. И стали делать это не по приказу партийных вождей, а по зову сердца. Впрочем, и призывы эмиссаров подпольного обкома имели свое действие.
Партизанское движение на территории Курской области
Формирование партизанских отрядов на территории Курской области началось и шло параллельно с формированием истребительных батальонов. Основанием для этого послужила директива СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 29 июня 1941 года, направленная в партийные организации обкомов и райкомов прифронтовой полосы, а также постановление ЦК ВКП (б) от 18 июля 1941 года «Об организации борьбы в тылу германских войск». Согласно этим руководящим документам, работу по формированию партизанских отрядов в области возглавил областной комитет ВКП (б) – первый секретарь П.И. Доронин. А непосредственное исполнение возлагалось на областное УНКВД (начальник – капитан госбезопасности П.М. Аксенов). 27 августа бюро Курского обкома ВКП (б) приняло постановление «Об организации специальной школы для подготовки диверсионно-террористических групп для деятельности в тылу врага». Начальником спецшколы был назначен второй секретарь Курского обкома Я.А. Серов.
В конце августа – начале сентября оперативные сотрудники УНКВД, выполняя решение партийных органов, выехали в районы и приступили к формированию партизанских отрядов в соответствии со следующей инструкцией:
«1. Из числа бойцов истребительного батальона совместно с начальником РО НКВД и секретарем РК ВКП (б) путем индивидуальных бесед отобрать 50-60 надежных преданных коммунистов и комсомольцев (обязательно с их согласия), из которых создать партизанский отряд для боевой деятельности в тылу противника (на территории любого района и области).
2. После отбора бойцов для партизанского отряда, назначить руководство отряда (командир, комиссар, начальник штаба) и утвердить его на закрытом бюро РК ВКП (б).
3. Из числа вооружения и боеприпасов истребительных батальонов выделить необходимое количество для партизанского отряда и закрепить за ним, оформив соответствующим актом.
4. Одновременно в процессе организации партизанского отряда: а) создать в отряде резиндентуру из 4-х человек (резидент и 3 осведомителя). Сеть передать на связь резиденту. Список этой сети передать в 4-й отдел УНКВД; б) отобрать 3-4 партизана для диверсионной деятельности в тылу и объяснить им их задачи, взяв подписку; создать в отряде группу разведчиков и связников.
5. Организовать закладку для партизанского отряда баз продовольствия и одежды через РК ВКП (б) и райсовет, согласно имеющихся у них директив.
6. Составить планы мест закладки баз и точно перечислить количество заложенного продовольствия, одежды и т.п.
7. Наметить в районе места нахождения партизанского отряда в тылу противника (главным образом леса). Составить план этих мест.
8. От каждого партизана взять клятву.
9. Составить списки партизан.
10. Выдать удостоверение каждому партизану.
11. Руководству партизанского отряда объяснить задачи, связанные с боевой деятельностью в тылу, о 4-м отделе УНКВД и отмобилизации отряда по приказу 4-го отдела.
12. Партизанский отряд сфотографировать.
13. Прислать установочные данные на командование отряда характеристиками».
(Данный документ хранится в архиве УФСБ по Курской области. Фонд 4-го отдела НКВД).
В целях обеспечения партизан оружием на предприятиях Курска было изготовлено 30 тысяч гранат, 40 тысяч партизанских бомб, 5 тысяч дорожных мин, 54 тысячи бутылок с горючей смесью. Кроме того, из других областей завезено 15 тысяч кг взрывчатых веществ, 4 тысячи кг ружейного пороха и 3,5 тыс. гранат РГД-33.
Для успешного начала партизанской борьбы в 32 районах области были оборудованы места для базирования отрядов. Всего же, по данным В.В. Коровина, на 32 продовольственных базах было заложено 224 т муки, 50 т разной крупы, 20 т масла и сала. 20 т сахара, 15 т соли, 5 т махорки. 2,5 т мыла, 4 т керосина и бензина, 1,5 тыс. декалитров спирта, 270 тыс. коробок спичек. На обеспечение партизанских отрядов продовольствием, обмундированием, боеприпасами и оружием из областного бюджета было выделено 250 тыс. рублей. Например, на базе отряда в Банищанском лесу для продовольственного обеспечения бойцов в схронах заложены «бочка сала – 100 кг, бочка сахара – 100 кг, бочка масла сливочного – 100 кг, сухарей – 120 кг, крупы – 200 кг, макаронов – 16 кг, консервов – 160 банок, махорки – 1 ящик, спичек – 1 ящик, соли – 8 кг». Кроме того, планировалось запастись еще по 40 литров спирта на разных базах и дополнительными продовольственными пайками.
Что ж, запасы немалые. Правда, о медикаментах почему-то не сказано ни слова. Надеялись, что ни раненых, ни больных в отряде не будет?.. Опять русский «авось» или системные просчеты?.. По-видимому, и то, и другое.
От жителей Жигаева авторам данной работы известно, что подобные закладки продовольствия для бойцов партизанского отряда делались и в Конышевском районе. Но достались ли они партизанам или же были растащены некоторыми из «закладчиков» – вопрос остается открытым. Хотя меры секретности при подготовке баз принимались значительные. Делалось это ночью и «проверенными» людьми.
Все исследователи пришли к выводу, что главная деятельность партизанских отрядов Курской области развернулась летом и осенью 1942 года. Это второй этап партизанского движения. Третий этап пришелся на январь-март 1943 года – период освобождения большей части Курской области от оккупантов.
18 августа 1942 года из разрозненных отрядов была создана Первая Курская партизанская бригада, в состав которой вошли Дмитровский, Дмитриевский, Михайловский, Троснянский, Глазуновский и Малоархангельский отряды. Командиром бригады был назначен И.К. Панченко, комиссаром – бывший командир Дмитровского партизанского отряда А.Д. Федосюткин. Оперативно-тактическое руководство бригадой взял на себя Объединенный штаб партизанских отрядов, а затем Брянский штаб партизанского движения – БШПД.
По данным историков, бойцы этой бригады уничтожили более 11 тысяч фашистских солдат и их пособников, вывели из строя около двух десятков танков и бронемашин, подорвали гранатами и на минах 120 автомашин с военными грузами и солдатами, разгромили десятки немецких обозов с продовольствием и боеприпасами, вывели из строя 5 самолетов. Бригада внесла немалый вклад в победную Сталинградскую битву путем «рельсовой войны» в тылу противника. Под откос едва ли не ежедневно летели вражеские эшелоны с живой силой, военной техникой, боеприпасами и продовольствием. Только один партизан-подрывник Дмитриевского отряда В.Я. Кормишин, по прозвищу Вася Паровоз, подорвал 8 эшелонов. Вечная слава русскому патриоту Васе Паровозу!
18 ноября 1942 года на базе партизанских отрядов, действующих на территории Хомутовского, Рыльского, Глушковского, Конышевского, Кореневского, Льговского, Суджанского и Крупецкого районов, была сформирована Вторая Курская партизанская бригада имени Дзержинского. Ядром бригады стали партизанские отряды имени Чапаева, Боженко, Дзержинского и Тельмана (Севский отряд). Ее командиром назначен О.Г. Казанков, начальником штаба – лейтенант И.М. Забродин, а комиссаром – И.Д. Кубриков. В район оперативного действия этой бригады входили линии железной дороги Брянск – Льгов – Курск, Курск – Белгород – Харьков, а также шоссейные и грунтовые дороги Рыльск – Льгов, Коренево – Суджа, Глушково – Конышевка и другие.
Только за два месяца после формирования эта бригада разгромила несколько мелких гарнизонов врага и отрядов полиции на территории Хомутовского и Крупецкого районов, отправила под откос десяток эшелонов противника с техникой и живой силой, на долгое время вывела коммуникации врага. Как и 1-я Курская партизанская бригада, 2-я Курская бригада внесла существенный вклад своей «рельсовой войной» и глубокими рейдами по тылам врага в победное завершение Сталинградской битвы.
Впрочем, вернемся непосредственно к Конышевскому району и происходящим там событиям.
Конышевский район в период фашистской оккупации
О зарождении и развитии подпольной борьбы и партизанского движения в Курской области наиболее полно и объективно изложено в работах доктора исторических наук, профессора ЮЗГУ В.В. Коровина. А вот о том, что происходило во время оккупации на территории Конышевского района, как формировалось и развивалось здесь подпольное и партизанское движение, много информации дает книга С.Н. Челенкова «История Конышевского района…». Спасибо за это автору, сотрудникам краеведческого музея и всем тем, кто помогал Челенкову в поисках материалов!
Формирование подполья и партизанского отряда в Конышевском районе началось по указанию партийного руководства сотрудниками РО НКВД еще в сентябре 1941 года, когда враг только подходил к территории Курской области. В райкоме партии составлялись списки, назначались старшие разведывательно-диверсионных групп («троек»), определялись явочные помещения, производилась закладка баз, назначались командир отряда и комиссар. Люди, оставляемые для нелегальной разведывательно-диверсионной работы (в основном молодые учителя) переводились из одного села в другое, чтобы их мало знали, и там устраивались на работу. Такое, например, выпало на долю родителей известного курского журналиста и писателя Н.И. Гребнева – Ивана Петровича, 1917 года рождения, и Евдокии Тимоновны, 1923 года рождения, оставленных для связи с партизанами в селе Платава и Черничено.
Но, как говорится, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Впрочем, и сама бумага подвела: по некоторым сведениям списки подпольщиков и партизан оказались у врага. Бытует мнение, что тут не обошлось без предательства технического секретаря райкома партии, печатавшей эти списки.
Так это было на самом деле или как-то иначе, трудно сказать. Фактом же остается то обстоятельство, что фашисты начали арестовывать подпольщиков и партизан, данные о которых были внесены в списки.
Как рассказывал Н.И. Гребнев, ссылаясь на воспоминания родителей, однажды полицаи и немцы пришли арестовывать старшего их «тройки». Но, тот, выпрыгнув в окно с тыльной стороны дома, отстреливаясь, стал уходить в сторону лесного массива. Немцы открыли огонь на поражение, и подпольщик был убит. (К сожалению, Н.И. Гребнев не запомнил ни фамилию этого командира «тройки», ни его имени-отчества, ни его подпольный псевдоним, хотя родители ему их называли не раз). А члены «тройки» – Иван Петрович и Евдокия Тимоновна, лишившись своего старшего, на долгое время оказались без связи с партизанами. Ведь в целях конспирации только командиры «троек» должны были знать друг друга в лицо, а то и того «занозистее» – по явкам и паролям.
Но долг требовал действий, и Иван Петрович, осторожно «прощупывая» настроения жителей ближайших сел, все же «вышел» на товарищей по подполью, а через них – и на партизан.
Иван Петрович и Евдокия Тимоновна участвовали не только в сборе разведданных для партизан и Красной Армии, в информировании населения ближайших сельских населенных пунктов через своих доверенных лиц об обстановке на фронтах, но и в обмолоте зерна, помоле муки и выпечки хлеба для партизан.
Как поведали Н.И. Гребневу родители, однажды, во время обмолота очередной копны, откуда-то нагрянул немец и застал подпольщиков и их помощников за эти занятием. Понимая, что немец обо всем догадался и что промедление смерти подобно, «молотильщики» напали на фашиста и прикончили его. А чтобы ответные репрессии не обрушились на село и его жителей, они увезли труп оккупанта подальше от Платавы и закопали на «нейтральной полосе». Немцы, конечно же, искали пропавшего солдата, но не найдя трупа, репрессий к жителям ближайших сел, подобных тем, которые они учинили в селении Большой Дуб Михайловского района, не предприняли.
Впрочем, в районе были не только подпольщики, но и немецкие прислужники. Челенков С.Н. среди таких прислужников называет уроженца села Беляево А. Баранникова, жившего в тот период времени в поселке Конышевка и добровольно поступившего на службу в полицию. По данным Челенкова, Баранников не только участвовал с другими полицаями в карательных акциях против партизан, но и занимался репрессиями против семей коммунистов и советских активистов.
Под стать Баранникову были и такие его односельчане из Беляево как И. Краснов, В. Головенькин, М. Пальчиков, С. Сальников, Н. Коверзнев и А. Ивлев. Они, как видим, составляли небольшой гарнизон полиции в селе Беляево.
К сожалению, были подобные «баранниковы» и в селе Жигаево, которое по воле немецких оккупационных властей вновь стало волостным. Старшиной волости был назначен Илья П., а его двоюродный брат Петр П. – старостой села.
Оба служили верой и правдой немцам, забыв о своей православной вере и совести. Особенно, по исследованиям Челенкова, старался Петр, выдававший коммунистов, отбиравший скот и вещи у жителей Жигаева.
Практическое формирование Конышевского отряда началось в феврале 1942 года из солдат-окруженцев 13-й армии. Сбившись в группу и вооружившись винтовками, они сами присвоили своей боевой единице имя легендарного партизана времен Гражданской войны, матроса Балтийского флота Анатолия Григорьевича Железнякова (1895-1919), известного больше под прозвищем Железняка. Это ему, анархисту, вставшему на позиции большевиков, приписывают слова, сказанные при разгоне Учредительного собрания: «Все! Собрание закрыто – караул устал». И о нем пели песню:
В степи под Херсоном высокие травы,
В степи под Херсоном курган.
Лежит под курганом, заросшим бурьяном,
Матрос Железняк, партизан.
В апреле 1942 года группа бойцов имени Железняка стала ядром Конышевского партизанского отряда. Командиром боевой единицы был избран лейтенант из окруженцев, член ВКП (б), Федор Васильевич Ежков, 1913 года рождения, комиссаром – Павел Порфирьевич Жуков, 1897 года рождения, член ВКП (б), бывший управляющий Конышевским отделением госбанка. Начальником штаба отряда стал Федор Петрович Рябиков, 1909 года рождения, член ВКП (б), военнослужащий из окруженцев.
К маю 1942 года Конышевский отряд насчитывал более 40 человек. Численный рост произошел за счет жителей района. Однако активной борьбы с фашистами и их пособниками отряд по-прежнему не проводил, отсиживаясь в лесах Конышевского и других ближайших районов. Пассивность отряда не могла не беспокоить как партийное руководство области, так и штаб партизанского движения. Было приято решение о проведении некоторой реорганизации и смене руководителей. Выбор пал на комиссара, как лицо, отвечающее за политико-воспитательную работу.
23 августа 1942 года Конышевскому отряду приказом № 2 Брянского штаба партизанского движения (БШПД) официально присваивается название имени Железняка. И под этим именем Конышевский отряд будет фигурировать в донесениях о боевых действиях. В этот же день все тем же приказом комиссаром отряда назначается Ефим Емельянович Вислогузов, 1901 года рождения, военный юрист 2-го ранга, в 1940-м году работавший помощником прокурора Дмитриевского района, а с октября 1941 года – боец Михайловского партизанского отряда.
Реорганизация возымела положительную реакцию, сказавшись на активизации отряда в борьбе с оккупантами. 7 сентября бойцы отряда – Т.Н. Тезин, С.Е. Янов, А.И. Батаев и Халилов пустили под откос вражеский эшелон с боеприпасами в районе станции Возы. В результате диверсии выведен из строя паровоз и полностью уничтожено 18 вагонов из 30, убито несколько немецких солдат и офицеров.
29 сентября партизаны Ильин, Тофаров, Витюнин в районе станции Поныри взорвали вражеский состав с горючим и боеприпасами. В результате этой акции уничтожены 18 цистерн, несколько вагонов боеприпасов, десятки вражеских солдат.
Фото № 36. Партизаны минируют полотно железной дороги.
30 сентября 1942 года приказом № 17 БШПД отряду имени Железняка приказывалось «вывести из строя железнодорожный мост на реке Полная в 5 километрах от станции Полевая». Был ли выполнен этот приказ, остается неясным, так как документов, подтверждающих его исполнение или же, наоборот, неисполнение, пока не обнаружено. Возможно, их и не имеется…
Впрочем, боевые удачи партизан отряда имени Железняка не раз попадали в доклады подпольного обкома ВКП (б). Действовал этот отряд не только на территории Конышевского района, но и на территории Михайловского, Хомутовского и Дмитриевского районов. Одним из мест его базирования, согласно исследованиям историка В.В. Коровина, был район селения Большой Дуб Михайловского района.
В октябре 1942 года в районе селений Большой Дуб, Рясник, Веретенино, Погорелый, Черневка, Неварь и некоторых других, примыкающих к лесу Жерновец, отряды имени Железняка, Кавалерийский и Михайловский вели едва ли не ежедневные тяжелые бои с немецкими воинскими частями и полицаями. Именно после этих боев, не справившись с партизанами, понеся значительные потери в живой силе, каратели учинили жестокую расправу над мирными жителями данных населенных пунктов.
Следующей крупной операцией, проведенной отрядом имени Железняка, стало его участие в разгроме фашистского гарнизона на железнодорожной станции Дерюгино в ночь с 1 на 2 января 1943 года.
Вместе с бойцами Кавалерийского отряда бойцы отряда имени Железняка заняли подступы к станции, прикрывая с тыла и флангов действия Дмитриевского отряда, находившегося на острие основного удара. Когда на станции завязался бой, то на помощь тамошним фашистам поспешили немецкие и полицейские подразделения из других населенных пунктов. Но натолкнулись на бойцов Конышевского отряда, которые на протяжении 2 часов сдерживали противника, дав возможность дмитриевским партизанам, которыми руководил Д.Д. Беспарточный, взорвать железнодорожные пути, водокачку, находившиеся там вагоны, средства связи и коммуникации.
В этом ночном бою уничтожено около сотни немецких солдат и офицеров. Движение на данном участке железной дороги Брянск – Харьков оказалось приостановленным на 3 суток. Это, конечно, немалая помощь Красной Армии на завершающем этапе Сталинградской битвы.
Для оказания действенной помощи советским войскам, сражающимся под Сталинградом, Брянским штабом партизанского движения и руководством 1-й и 2-й Курских партизанских бригад издано несколько приказов, ориентирующих партизан на активизацию боевых действий. Например, одним из приказов предписывалось «провести глубокий рейд по территориям Хомутовского, Крупецкого и Конышевского районов с задачами организации новых отрядов, уничтожения мелких гарнизонов противника, недопущения вывоза хлеба и других продуктов для немецких частей».
В третьем пункте этого приказа говорилось о направлении диверсионных групп в район Льговского железнодорожного узла и магистралей Льгов – Дмитриев и Льгов – Коренево, чтобы вести разведку и диверсии. Другими приказами партизанские отряды обязывались «взять под контроль железную дорогу Брянск – Льгов – Курск, шоссе Курск – Орел, и грунтовые дороги». В том числе приказывалось провести диверсионные мероприятия на шляхе между Дмитриевом и Фатежем в районе села Жигаево. Как ни удивительно, но село Жигаево, удаленное на многие километры от лесных массивов, фигурировало в приказах партизанских штабов как ориентир для партизанских отрядом и разведывательно-диверсионных групп.
Насколько качественно были выполнены эти приказы, говорят цифры, приводимые выше, когда шла речь о деятельности Курских партизанских бригад. Внесли свою лепту в исполнение приказов и бойцы Конышевского партизанского отряда, о чем чуть позже. А вот участвовали ли конышевцы в «контроле» над грейдерной дорогой между Дмитриевом и Фатежем, или это сделали бойцы Михайловского или Дмитриевского партизанских отрядов, трудно сказать. Но после успешной операции партизан на станции Дерюгино, слава о бесстрашном командире или комиссаре Беспарточном, по селу Жигаево, удаленном от лесных массивов, гуляла.
Возможно, она была превышена и романтизирована до немыслимых пределов, но что существовала – факт. Местные полицаи боялись одного упоминания о нем. Да и немцы вздрагивали от слов «партизан» и «Беспарточный».
Отец и дед авторов данной работы, Пахомов Дмитрий Дмитриевич (1930-2003), которому в ту пору было 12 лет, рассказывал, как его старшая сестра Мария (16 лет), шутки ради крикнула немецкому солдату, зачем-то взлезавшему по лестнице на чердак: «Партизаны! Беспарточный!» Немец так перетрусил, что кубарем свалился с лестницы и распластался на земле. Правда, когда его испуг прошел, наступила очередь пугаться шутнице и ее близким: фашист хотел застрелить ее из винтовки. Но, слава Богу, вмешался немецкий офицер, занимавший в доме горницу (домочадцы-хозяева ютились в прихожей), и все обошлось.
Однако возвратимся к деятельности партизанских отрядов Конышевского района.
Выполняя приказ штаба БШПД о создании новых партизанских отрядов, 10 декабря из боевой роты партизанского отряда имени Дзержинского, действовавшего на территории Севского, Рыльского, Льговского, Конышевского, Хомутовского, Суджанского, Кореневского и других районов Курской области, состоящей из конышевцев, создается новый Конышевский партизанский отряд. Он получает имя Валерия Павловича Чкалова (1904-1938), знаменитого советского летчика-испытателя.
Конышевский партизанский отряд имени Чкалова, как и другие отряды, действующие в данном регионе – имени Ленина, имени Фрунзе, имени Кирова, имени Боженко, имени Дзержинского и имени Чапаева – входил во 2-ю Курскую партизанскую бригаду, базирующуюся в Хинельских лесах. Командиром отряда был назначен Анисим Стефанович Родивилов (по другим данным – Радзивилов), член ВКП (б), бывший директор ФЗО, комиссаром – офицер-окруженец Захар Ильич Бабенков, начальником штаба – комсомолец Александр Иванович Марченко.
Пока отряд конышевских партизан имени Чкалова формировался и вооружался, а его штаб разрабатывал предстоящие операции, отдельные бойцы отряда Железняка за умелое выполнение боевого задания были представлены к государственным наградам. Приказом штаба объединенных партизанских отрядов области от 26.12.1942 года к ордену Красная Звезда были представлены Батаев Александр Иванович. Вислогузов Ефим Емельянович, Тезин Тарас Николаевич и Янов Сергей Егорович. Кроме них, по данным С.Н. Челенкова, боевым орденов Красной Звезды были награждены фельдшер отряда имени Железняка – Ильина Н.И. и Трунов Ф.М. – помощник начальника политотдела по работе с комсомольцами 1-й Курской партизанской бригады.
7 января 1943 года бойцами Троснянского партизанского отряда и отряда имени Железняка был совершен рейд на шоссе Льгов – Курск, в ходе которого уничтожено несколько километров линии связи, коммуникационные объекты и 15 предателей.
11 января 1943 года командиром Конышевского отряда имени Железняка назначается Николай Сергеевич Фадеев, 1908 года рождения, капитан Красной Армии, член ВКП (б). А бывший командир Ф.В. Ежков с 20 января становится начальником штаба, сменив на этой должности только что назначенного старшего лейтенанта Алексея Сергеевича Грибкова, 1920 года рождения.
Успехи Красной Армии под Сталинградом, боевые успехи курских партизан, большая агитационно-разъяснительная работа, проводимая партизанами и подпольщиками не только среди населения, но и среди полицаев Конышевского гарнизона, привели к тому, что отряд имени Железняка к марту 1943 года разросся до 167 человек. А отряд имени Чкалова своей численностью вырос до 326 бойцов.
Третий конышевский партизанский отряд был создан 14 февраля 943 года из числа полицаев и казаков Конышевского гарнизона. Командиром стал Пушкарев Е.М.. комиссаром – Потапов С.Е. 10 марта 1943 года 270 человек этого отряда были включены в 132 стрелковую дивизию Красной Армии.
Среди конышевских партизан было немало людей смелых и храбрых. Но поистине героической личностью стал Василий Акимович Лазарев (?-1942) – член ВЛКСМ, командир разведывательно-диверсионной группы конышевцев. Это была не только легендарная личность, обладающая личной отвагой, храбростью, цепким умом и организаторскими способностями, но и плоть от плоти народная, как пишет о нем бывший руководитель Крупецкого партизанского отряда имени Чапаева П.В. Гусев в книге «В тылу врага». Еще осенью 1941 года, по собственному почину, с целью добычи оружия, В.А. Лазарев пробрался на места былых сражений. Там нашел станковый пулемет, несколько автоматов и винтовок. Все это, а также боеприпасы к ним перенес и спрятал в скирд соломы. Добыв оружие, вскоре приступил к подбору боевых товарищей из числа местных жителей.
По данным Гусева, в группе Лазарева насчитывалось 45 бойцов. На вооружение этого отряда, кроме станкового пулемета, было 22 винтовки, 2 пистолета и 2 «нагана». Но летом 1942 года отряд Лазарева перешел в оперативное подчинение партизанского отряда имени Чапаева. С группой разведчиков и подрывников он находился то в отряде Ворошилова, то в отряде имени Боженко, то в отряде имени Чапаева, то в отряде имени Дзержинского.
Лазарев В.А. погиб в декабре 1942 года вместе с четырьмя боевыми товарищами на хуторе Пчелка Хомутовского района. Погиб в бою, окруженный со всех сторон полицаями. Но до своей гибели Лазарев, по воспоминаниям Гусева и других участников партизанского движения в области, совершил десяток боевых операций. Так, в июне 1942 года группа В.А. Лазарева провела рейд по территории Конышевского района, разрушая коммуникации и линии связи врага. В июле месяце Лазарев и его группа участвовали в боестолкновении с немцами и полицаями недалеко от села Старая Гута. Было убито и ранено несколько десятков немцев и их пособников. Трофеями группы стали два ручных пулемета, 20 винтовок и пароконная повозка.
Во многих селах Конышевского района у Лазарева были помощники и связные, поставлявшие ему важные сведения и разведданные. Среди них, по данным Челенкова, Михаил Сергеевич Ветров из села Шустово и Михаил Иванович Афонин. А еще юный связной из Гряд – пионер Вася Костробов.
Но кто-то донес немцам на Василия Костробова, и юный партизанский связной и разведчик был арестован и отправлен в льговскую тюрьму. Как его ни истязали и ни мучили, он молчал на допросах. Тогда немцы закопали его полуживым в землю. Так погиб юный конышевский патриот. Случилось это уже в январе 1943 года, уже после гибели самого Лазарева.
Прах легендарного конышевского партизана ныне покоится в братской могиле поселка Конышевка. Конышевцы чтят память этого героического человека. Не забыт и его юный помощник – пионер Василий Костробов. В советское время его имя носили пионерская дружина Градской школы и Коробкинского детского оздоровительного лагеря.
Кроме Василия Костробова, в борьбе с фашистскими оккупантами участвовали и другие юные патриоты Конышевского района. Известны имена пионеров Яценской школы и подростков села Верхняя Соковнинка. О них рассказывается в книге С.Н. Челенкова «История Конышевского района…».
Освобождение Конышевского района.
Восстановление народного хозяйства. Помощь фронту
Победа советских войск в Сталинградской битве, как известно, послужила началом большого наступления Красной Армии. В ходе этого наступления территория Курской области вновь стала ареной сражений. 24 января 1943 года началась Воронежско-Касторенская операция. 27 января войска 40-й армии освободили районный центр Горшечное, но вскоре немцы вновь заняли его. Однако Воронежско-Касторенская боевая операция продолжалась. 28 января подразделения Красной Армии ворвались в Касторное и в упорных боях очистили этот райцентр уже к утру 29 января.
Рис. 37. Фрагмент карты, где указаны моменты освобождения территории Курской области после Сталинградской битвы войсками Брянского и Воронежского фронтов в ходе Воронежско-Касторенской операции.
В результате Воронежско-Касторенской операции советским войскам удалось разбить 11 немецких дивизий. В качестве военных трофеев стала брошенная немцами техника и железнодорожные составы. К 4 февраля были освобождены районные центры области – Щигры. Черемисиново, Тим. 5 февраля – повторно Горшечное. 7 февраля освобожден Фатеж, а 8 февраля – областной центр, город Курск. К 19 февраля были освобождены райцентры Поныри, Золотухино, Дмитриев и Обоянь.
Конышевский район от оккупантов полностью был освобожден 26 февраля 1943 года. Но до этого времени на его территории проходили довольно жаркие бои. Особенно тяжелыми бои были за районный центр Конышевка – важный железнодорожный пункт, который фашисты никак не хотели отдавать. Однако 24 февраля Конышевка была освобождена.
Как сообщает С.Н. Челенков, станция Конышевка неоднократно переходила из рук в руки. Бои за нее были тяжелые и кровопролитные. Местные жители, несмотря на грозившую им опасность, как могли, помогали воинам Красной Армии. Например, семья Карасевых спасла жизнь раненого командира, старшего лейтенанта Хозова В.А.
В книге С.Н. Челенкова «История Конышевского района…» есть и воспоминания жительницы села Жигаево Пахомовой Анны Андреевны о том, как было освобождено это село. Согласно ее воспоминаниям, Жигаево было освобождено частями Красной Армии 12 февраля 1943 года. Освобождено без боев и разрушений села. Повезло.
Об этой же дате говорил и Пахомов Дмитрий Дмитриевич, внося поправку на то, что за сутки до того, как в Жигаево вошли подразделения Красной Армии (а они, по его словам, «текли бесконечной рекой и в несколько потоков»), по селу пронеслись на легких санях разведчики, арестовавшие оставшихся в селе полицаев. А еще он рассказывал, что отступления немцев боялись ничуть не меньше их прихода. До жигаевцев дошли слухи о том, как немцы, отступая, сжигали полностью селения и убивали жителей. Но по воле небес все обошлось: немцы покинули село тихо и незаметно дня за два-три до появления наших войск. Боев за Жигаево, безлесное, продуваемое со всех сторон ветрами, не было. Село хоть и огромное – тянулось вдоль русла речки Жигаевки едва не на полтора десятка километров, но важного стратегического объекта не представляло. Ни железнодорожного узла, ни шоссейных автотрасс. Даже грейдерная дорога Фатеж – Дмитриев – и та находилась в стороне, в 3-5 километрах от села.
Военное командование Красной Армии, заняв Жигаево, тут же провело мобилизацию мужского населения, по разным причинам находившегося к этому времени не в рядах Красной Армии, а в своих домах. Кому-то только исполнилось 18 или 19 лет, а кто-то не был призван летом и осенью 1941 года. Кто-то, возможно, «откосил», как ныне модно говорить, или, попав в окружение, потом пробрался домой и отсиживался возле бабьих юбок. Некоторые, как отмечалось выше, воспользовавшись суматохой, «слиняли» по дороге из маршевого батальона, формировавшегося в Льгове. В первые месяцы войны всякое случалось…
И вот уже «вновь испеченные» солдаты, плохо обученные и слабо вооруженные, даже не переодетые в воинские шинели, оказались брошенными в бои под Дмитриев. Многие из них там и сложили свои головы. Ведь бои за Дмитриев шли тяжелые и кровопролитные, о чем явственно говорил канонадный гул, докатывавшийся до Жигаева.
С февраля месяца в селе Жигаево стал функционировать полевой госпиталь, разместившийся в зданиях бывшей земской школы и в церкви Покрова. В госпитале в качестве нянечек и санитарок начали трудиться жигаевские девушки 14-17 лет. Среди таких санитарок оказалась и сестра Дмитрия Дмитриевича Пахомова – Мария Дмитриевна, которая однажды так неосторожно подшутила над немцем, выкрикнув: «Партизаны! Беспарточный!». А сам Дмитрий Дмитриевич, в то время подросток, которому еще не было и 13 лет, с такими же мальчишками и женщинами участвовал в расчистке от сугробов снега грейдерной дороги Фатеж – Дмитриев, чтобы советские танки и автомашины с боеприпасами и горючим могли быстрее дойти до линии фронта. Зима же в тот год была не только морозная, но и снежная. Настоящая русская зима, не в пример современным зимам. И февраль месяц не был исключением.
В книге «История Конышевского района…» С.Н. Челенкова приводятся воспоминания жительницы села Жигаево А.В. Чернышевой о работе госпиталя и о множестве раненых, которых, за неимением свободных мест в школе и церкви, размещали в домах жигаевцев. И жигаевцы, в основном женщины и девушки, оставив домашние дела, ухаживали за ранеными: кому-то подавали попить водицы, кого-то кормили, кого-то перевязывали. А уж сколько перестирали окровавленных бинтов – не счесть! Кстати, в доме Пахомовой Анны Никитичны, то есть в доме предков авторов этой работы, также были раненые бойцы Красной Армии.
Пахомов Дмитрий Дмитриевич да и Мария Дмитриевна (в замужестве Теплова), как и другие жигаевцы, не раз рассказывали о работе госпиталя и об участии в этой работе девушек Анны Соколовой, Анны Роговской, Ефросинии Зубовой, Марии Твеленевой, Полины Костиной и многих других. Так что сообщения А.В. Чернышевой и о нестерпимых стонах раненых, и о высокой смертности среди тяжело раненых бойцов – сущая правда.
А еще правда того сложного, трагического и героического времени в том, что среди раненых были не только русские или украинцы, но и представители Среднеазиатских республик Советского Союза. Следовательно, все народы, входившие в СССР, сражались и погибали на Курской земле за право быть свободными от завоевателей. И не делили они землю на «свою» и «не свою». И сами не делились ни по национальным признакам, ни по традициям и культуре, ни по вероисповеданию, как часто это происходит в наши дни.
Венцом же той правды является братская могила в селе Жигаево, на которой сначала в 1952 году был установлен скромный обелиск с пятиконечной красной звездой, а в середине 60-х годов памятник: скорбящая женщина с лавровым венком Победы и Славы у ног солдата-победителя. Данная монументальная композиция на братской могиле является историко-культурного памятником регионального значения и охраняется государством.
В семидесятые и восьмидесятые годы прошлого века, когда еще были живы жигаевцы – ветераны Великой Отечественной войны – в день великой Победы у братской могилы с их участием проводились митинги. Если для представителей послевоенных поколений это был праздник, то для ветеранов – «праздник со слезами на глазах».
Да, бывшие бойцы, прошедшие через все круги ада «проклятой войны», не стесняясь окружающих, плакали. Плакали, по-мужски молча, без голоса и вздрагивания согбенных плеч. Только увлажнившиеся глаза, повидавшие столько горя, только катившиеся по морщинистым щекам слезы да дрожание натруженных нелегкой послевоенной работой рук говорили о том плаче.
К этому памятнику до настоящего времени приходят ученики Жигаевской школы. Раньше – восьмилетней, а ныне – средней. И не только в день Победы – 9-го мая, кода жигаевцы устраивают там митинг и отдают дань памяти погибшим за Отечество воинам, но и в другие дни. Приходят по зову сердца и памяти.
Рис. 38. Памятник на братской могиле в селе Жигаево. Фото 2013 г.
Эта традиция, словно удар бойка по капсюлю патрона, послужила эмоциональным толчком Пахомову Дмитрию Дмитриевичу для создания нескольких стихотворений на данную тему. Приведем хотя бы одно.
У ПАМЯТНИКА ВОИНАМ
У памятника воинам
Стоит большой отряд.
По-взрослому суровые
Лица у ребят.
Речь слушают горячую
О подвигах в те дни –
И скорбь, и боль щемящую
Вбирают здесь они.
И в их воображении
Все повторилось вновь:
Великое сражение,
Огонь, и дым, и кровь…
В могиле братской этой
С свинцом в груди лежит,
Спася от зла планету,
Украинец, таджик.
Узбек, татарин, русский,
Прервавши жизни бег,
В земле священной курской
Осталися навек!
В ней – летчик, пехотинец,
Танкист, артиллерист;
Лежит в ней беспартийный
Лежит и коммунист.
В ней – паренек безусый,
Большой семьи отец…
Героев битвы Курской
Не пощадил свинец.
…Герои Сталинграда,
Защитники Москвы,
Как долго жить вам надо!
Как рано пали вы!
Венок победной славы
Пришли вам возложить
Потомки ваши. Право,
Ваш подвиг не забыть!
Кстати, в Конышевском районе воинские захоронения, кроме поселка Конышевка и Жигаева, согласно данным Курской областной книги памяти, имеются в селах Беляево, Глазово, Коробкино, Машкино, Платава, Юрьевка, Захарково и на хуторе Заветинском. Всего – 9. Почти на всех братских могилах находятся памятники погибшим воинам и партизанам, установленные в послевоенные годы. Конышевцы, слава богу, знают, что такое ПАМЯТЬ! И достойно хранят ее, передавая из поколения в поколение.
По данным областной «Книги Памяти», в братской могиле села Жигаево похоронено 73 воина, на хуторе Заветинском – 6 красноармейцев, в селе Платава – 29 воинов и партизан, в Коробкино – 32 военнослужащих и партизан, в Юрьевке – 11 военнослужащих и партизан, в Глазово – 22 воина, в Захарково – 29 военнослужащих и партизан. Всего в братских могилах Конышевского района покоится прах 358 советских воинов.
В наше смутное время, когда за годы «перестроек» и рыночной экономики «демократической» России упали нравственные ориентиры, многие задаются вопросом: как возродить воспитание чувства патриотизма, любви к Отечеству. А тут надо не вопросами задаваться, а сажать школьников в автобусы и проехать с ними по селам района, где имеются братские могилы. А прибыв, молча постоять у памятников. Потом маршрут стоит расширить на всю территорию области – и также молча постоять у памятников павшим воинам, тихо пройтись по мемориальным комплексам, посетить музеи воинской славы. А таких мест на Курской земле немало.
Это и Поныри с сетью памятников, в том числе самым первым в нашей области – памятником артиллеристам, открытым еще 1 декабря 1943 года. Вдуматься только – шла война, а памятники ставили. Это и командный пункт Центрального фронта в Свободе Золотухинского района. Это и комплекс Прохоровского поля – в те времена неотъемлемая часть Курской земли. Это и мемориальный комплекс «Большой Дуб». Это и памятники в городах Дмитриеве, Льгове, Курске.
Сама обстановка, сам воздух тех мест, синь курских небес, тихий шелест листвы берез лучше любых речей разбудят чувство патриотизма в каждом. А если на эту основу «нанизать» еще боевое прошлое края со времен первых русских князей и героев «Слова о полку Игореве», то лучшей методы патриотического воспитания не сыскать.
Фашистская оккупация принесла немало горя жителям Конышевского района. Сразу же после освобождения района, когда были восстановлены советские управленческие структуры от райисполкома до сельсоветов (председателем Конышевского райисполкома стал Бушеев И.А.), провели подсчет злодеяниям оккупантов. Несколько позже работала специальная комиссия. Выяснилось, что в районе сожжено 194 жилых дома (по данным «Книги Памяти»), в том числе в селе Коробкино – 60 дворов и 12 – в Черничено. В поселке Конышевка разрушены здания райкома партии, сберкассы, амбулатории и дома жителей. В селениях района разрушено 139 колхозных домов, 18 клубов, 7 помещений детских яслей, 87 скотных сараев, 174 конюшни, 57 телятников, 66 свинарников, 60 овчарен, 61 птицеферма и 40 омшаников. Кроме того, оккупантами были разрушены 412 зернохранилищ, 47 парников, 7 ветровых и речных мельниц, 13 просорушек, маслозавод, 2 пенькозавода, 6 кирпичных заводов, 69 кузниц, 6 колодцев и 9 мостов. Ущерб для района колоссальный.
Только по разрушенным зданиям и сооружениям он составил 16 млн. 138 тыс. довоенных рублей. От уничтоженного сельскохозяйственного инвентаря и техники – 2 млн. 610 тыс. рублей. Разграблено зернопродуктов на 5 млн. 258 тыс. рублей. Уничтожено насаждений на 570 тыс. рублей, посевов – на 20 млн. 191 тыс. рублей. Итого: на сумму более 42,4 млн. рублей. По данным «Книги Памяти» (том 3) общий ущерб составил 62 млн. рублей в довоенных ценах.
Кроме материальных потерь, фашисты причинили и ни с чем не сравнимые людские потери. За время оккупации ими было замучено и убито, по данным «Книги Памяти» более 500 человек мирных жителей. А угнано на каторжные работы в Германию – 1380 человек (по данным С.Н. Челенкова).
Разрушенное и сожженное хозяйство надо было восстанавливать, отстраивать и возводить заново. Но шла война, и большинство трудоспособных мужчин находилось на фронтах. И восстановление народного хозяйства пало на хрупкие женские плечи и неокрепшие плечи подростков.
В Курской области за время оккупации было разрушено 75% промышленных предприятий, а также все колхозы и совхозы; замучено и убито 18 099 мирных граждан, уничтожено около 10 000 военнопленных. Около 39 000 курян было угнано на каторжные работы в Германию.
По данным книги «Курская область», из Курской области в Германию за месяцы оккупации было вывезено 114,4 тыс. голов крупного рогатого скота, 153 тыс. овец и 112 тыс. свиней. А в статье «Итоги «нового порядка», опубликованной в 4-ом выпуске журнала «Курский край» за 1999 г., сказано, что гитлеровцами изъято у населения 280 тыс. голов КРС, 320 тыс. лошадей, 259 тыс. свиней, 420 тыс. овец и коз, 1300 тыс. голов домашней птицы.
В связи с этим поголовье КРС в области сократилось на 9/10 от довоенного, лошадей осталось только 8,9%. Овец, коз, свиней совсем не осталось.
Оккупанты не брезговали ничем. Даже наш чернозем вывозили в вагонах эшелонами. Вот таким «культурным» народом были немцы и их союзники из Европы. Впрочем, и ныне они мало чем отличаются от своих предков, по-прежнему кичатся своей культурой, своими демократическими традициями… А еще любят поучать соседей, в том числе и россиян. Однако звериный оскал нет-нет да прорывается. И тогда в дело идут бомбардировщики и вооруженные до зубов солдаты. Вспомним Югославию, Ливию, Ирак. Как был у них в почете со времен Римской империи двуликий бог Янус, так и остался, хоть давно все христиане; как были двуличными во внешней политике, так такими и пребывают. Однако вернемся к сути исследования
Во вновь создаваемых МТС осталось только 2574 трактора или 33,3% от довоенного числа. В восстанавливаемых колхозах 32 районах не было ни одного автомобиля. Посевные площади под озимыми культурами сократились на 31,3% от довоенного уровня. В городах и селах области гитлеровцы уничтожили 3500 школ (из3648), 226 клубов и театров, 120 библиотек, 115 детских учреждений, 706 больниц и здравпунктов, 387 амбулаторий.
Общий ущерб от деятельности оккупантов на Курской земле, по данным книги «Курская область», составил колоссальную цифру – около 27 млрд. рублей в довоенных ценах.
Вот в таких архисложных экономических условиях, в условиях продолжающейся войны, когда три района еще находились под оккупацией, курянам в целом и конышевцам, в частности, приходилось браться за восстановление народного хозяйства. И они взялись. В основном женщины и подростки, старики и старухи. И расчищали от щебня и кирпичей улицы городов, и восстанавливали жилые дома, здания присутственных мест, заводы, фабрики, школы, больницы. И, живя в землянках, так как жилища были сожжены фашистами, вспахивали поля, и засеивали их яровыми зерновыми культурами. Где на коровах, а где и на собственных хребтах. Не потому ли тогда у наших женщин родилась грустно-ироничная присказка: «Я и лошадь, я и бык, я – и баба, и мужик».
Ирония иронией, но дело делом, а потому строили, учили, лечили. А еще помогали, чем могли, фронту: деньгами (например, на строительство эскадрильи «Курский колхозник»), продовольствием, теплыми вещами. Порой под бомбежками строили оборонительные рубежи, прокладывали железную дорогу Ржава – Старый Оскол длиной 95 километров. Планировали поострить за 60 дней, поострили за 32 дня. На возведении этого пути трудилось более 25 тысяч курян.
Рис. 39. Вспашка зяби на коровах в колхозе Большевик Стрелецкого района Курской области. Фото 1943 г.
Конышевская молодежь, комсомольцы, те, кто был постарше, также участвовали в строительстве оборонительных сооружений. Жигаевцы, участвовавшие в этих мероприятиях, рассказывали, как во время этих строительных работ они попадали под бомбежки и обстрелы фашистской авиации. Но, переждав налет, вновь брались за лопаты – и рыли, рыли, рыли. Противотанковые рвы, окопы, капониры для танков, дзоты. Пустить врага снова в пределы Курской земли никто не мыслил даже. Другие подростки, кто был моложе, особенно мальчишки, тоже без дела не сидели. Вместе с женщинами с утра и до вечера трудились на полях.
Пахомов Дмитрий Дмитриевич рассказывал, как ему и его тринадцати-четырнадцатилетним сверстникам-мальчишкам приходилось вспахивать на коровах поля и засеивать их вручную, разбрасывая зерно из лукошек, подвешенных с помощью лямки через шею на поясе. Как во время таких работ находили неразорвавшиеся мины или снаряды и по детскому недомыслию, балуясь, подрывались на них. Так погиб его сосед.
В книге С.Н. Челенкова «История Конышевского района…» приводятся воспоминания жительницы Жигаева А.В. Чернышевой о том, как жигаевские девушки ухаживали за ранеными красноармейцами, а мальчишки помогали военнослужащим заготавливать бревна для землянки раненым бойцам. Ибо не хватало помещений. И как во время одной такой заготовки бревен под обстрел немецкого летчика попали ее брат Владимир и его друг Юра Кофанов. Солдаты, имея большой опыт, быстро спрыгнули на землю и отбежали от автомашины, а мальчишки, растерявшись, замешкались и остались в кузове. В результате – оба были тяжело ранены. Кофанову Юрию повезло: он «выкарабкался» на божий свет, а брат Чернышевой, Владимир, умер в госпитале.
О том, как нелегко достался конышевцам хлеб 1943 года, рассказывается в воспоминаниях М.М. Машкиной из села Беляево и А.В. Чернышевой из Жигаева, приведенных С.Н. Челенковым. Приведем их и мы, ибо в них, невыдуманных, лишенных художественной огранки и эстетической «приглаженности», заключается сама суть – суровая и праведная.
«Старики и подростки брали лукошки с зерном и рассеивали его в землю, – вспоминала о военной «посевной и уборочной компании» М.М. Машкина. – Кое-как с посевной управились, а там наступило время жатвы. Делили на паи рожь, пшеницу, просо, гречиху (имеются в виду поля с перечисленными культурами) – и вручную косили, жали и молотили. Себе оставляли крохи, а весь хлеб отправляли на фронт. Не было машин, поэтому зерно отвозили в Конышевку на коровах, а иногда носили в мешках на своих плечах».
«Мешки с зерном мы носили наперевес, то есть одна половина впереди, а вторая половина на спине, – вторит Машкиной Чернышева. – Весной ходили в Конышевку за семенным зерном, а осенью туда же сносили собранный урожай. (А путь ведь немалый – 35 км!). Жили впроголодь. Хлеба не было. Пекли прелики (их мерзлой картошки), батоны из тертой картошки, ели борщ из крапивы и лебеды».
Эти слова могли сказать (и говорили во время своих воспоминаний) все жители селений Конышевского района, которым по воле судьбы-злодейки выпало жить в те огневые годы. Впрочем, не только Конышевского, но и Фатежского, и Дмитриевского и других районов области.
Поэтому, когда слышишь разглагольствования сытых столичных интеллигентствующих и политиканствующих демагогов хоть с Болотной площади, хоть с других площадей о любви к Отечеству и народу, хочется ткнуть их носом в воспоминания Машкиной и Чернышевой: «Смотрите! Запоминайте!» Ибо в деяниях этих простых женщин была настоящая любовь к Родине. А у столичных болтунов нет ничего, кроме жажды личной власти и обогащения, да, возможно, стремления покрасоваться перед толпой. Сытые образованные пустозвоны. Пустышки. А по большому счету – опасные людишки… Такие заводят смуту и первыми прячутся в кусты.
Живя впроголодь, жители Конышевского района делали все, чтобы приблизить победу. Пахали и сеяли, возводили линии укреплений, ухаживали за ранеными и больными. По максиму использовали сто суток относительного затишья на ближайших фронтах.
Примечание:
В 1990 году в Воронеже в Центрально-Черноземном книжном издательстве вышла книга курского писателя (живет в городе Курчатове) Ивана Федотовича Зиборова«Здравствуй, Тимошка!» В книге есть рассказ «За семенами», который в художественной форме рассказывает о «походах» колхозниц Советского района за семенами в райцентр в весеннюю распутицу.
ГЛАВА 27.
КУРСКАЯ БИТВА
Курская битва началась 5 июля 1943 года, закончилась 23 августа. О ней написаны сотни художественных книг, тысячи – документальных, десятки тысяч – научных и околонаучных работ и бесконечное множество воспоминаний и мемуаров. О Курской битве сняты десятки художественных и сотни документальных кинофильмов. В связи с этим описать ее на одной или двух страничках – дело немыслимое и бесплодное. Поэтому посоветуем обратиться к книгам Г. Жукова, К. Рокоссовского, других советских полководцев, к двенадцатитомной «Истории второй мировой войны», а также к монументальной работе курского писателя В.И. Давыдкова «Анализ Курской битвы». В них подсчитаны силы противоборствующих сторон едва ли не до каждого солдата и офицера, количество боевой техники – танков, пушек, самолетов, бронепоездов. И, возможно, даны ответы на сакраментальные вопросы: почему все происходило так, а не иначе… Мы только отметим, что в этой величайшей битве всех времен и народов гитлеровской военной машине было нанесено такое поражение, от которого она уже не оправилась до своего конца. А еще отметим, что последний район Курской области – Глушковский – был освобожден от оккупантов 2 сентября 1943 года, то есть после официального завершения самой битвы, уже в ходе продолжающегося наступления.
Согласно официальным данным, опубликованным в самых разных источниках, в том числе и в учебных пособиях, используемых в школах Курского края, гитлеровцы в ходе Курской битвы потеряли 30 дивизий, в том числе 7 танковых, 1500 танков и САУ, более 3700 самолетов, 3000 орудий. Потери фашистов в живой силе – более полумиллиона солдат и офицеров.
О потерях советских войск в учебниках не пишется, лишь отмечается, что «свыше 100 тысяч советских солдат, офицеров и генералов за мужество и отвагу, проявленные в боях на Курской дуге, удостоены орденов и медалей».
Еще говорится, что 180 участникам Курской битвы стали Героями Советского Союза. И среди них называются имена курян: пехотинцев Н.Г. Видулина и А.М. Ломакина, артиллеристов Ф.П. Агеева, А.П. Лосева, И.И. Морозова и И.Е. Сонина, летчика А.Е. Боровых, танкиста И.А. Конорева.
Рис. 40. Схема Курской битвы.
Данные о безвозвратных потерях советских войск в Курской битве, как в первые дни – с 5 по 12 июля, так и в последующие – с 12 июля до 23 августа, имеются в книге В.И. Давыдкова «Анализ Курской битвы». Вот только в сражениях у Прохоровки (южный фас) по рассекреченным официальным данным войска Воронежского фронта «за 19 суток потеряли 73 892 человека». Из них безвозвратные потери – 27 542 человека. А войска Степного фронта «за 15 суток, с 9 по 13 июля, потеряли 70 058 человек, в том числе безвозвратно – 27 452».
Потери войск Центрального фронта на северном фасе Курской дуги, которыми руководил К.К. Рокоссовский (1896-1968), были меньше. Но и они огромны…
И данные эти говорят о том, что наши потери в людях превышают потери германских войск. Потери в танках – аналогично. По данным В.И. Давыдкова, потери советских войск и германских – 6:1. Победа в Курской битве была, бесспорно, на нашей стороне. Но достигнута она большой ценой. И об этом надо всегда помнить!
Курские ученые и исследователи еще не подсчитали, сколько курян-воинов приняло участие в этой грандиозной битве, не подсчитали они и число погибших в ней своих земляков. Это, по-видимому, предстоит сделать более поздним поколениям исследовательского сообщества. Авторам этой работы известны ныне здравствующие участники тех огневых событий – Савелий Ильич Чернышев, 1919 года рождения, и Петр Алексеевич Михин, 1923 года рождения. Ныне они – жители Курска, ветераны ВОВ, орденоносцы, подполковники в отставке, почетные литераторы Курской области, авторы нескольких книг. А во время Курской битвы – командиры артиллерийских подразделений.
В звании старшего лейтенанта уроженец хутора Кукарековка Рыльского района Савелий Ильич командовал 3-им дивизионом 623-го артполка 183 стрелковой дивизии на южном фасе Курской дуги в районе Прохоровки.
Двадцатилетним лейтенантом командовал Петр Алексеевич гаубичной батарей 1028-го артполка 52-й стрелковой дивизии 57-й армии во время Курской битвы. Располагалась батарея на берегу Северского Донца в 30 км от города Волчанска.
Судьба распорядилась так, что оба уцелели в том аду, о котором впоследствии рассказали в своих произведениях. Чернышев – в книге «На переднем крае», а Михин – в книге «Война, какой она была». Рассказали без приукрашиваний и выпячивания собственного геройства – этим и дороги их свидетельства тех огненных дней и часов. Кто прочтет – не пожалеет!
До настоящего времени нет ответа и на вопрос: «Сколько конышевцев участвовало в Курской битве?» Не подсчитали еще ни ученые, ни краеведы. А вот конышевцев, погибших в боях на Курской дуге и в последующих наступательных операциях «Кутузов», «Румянцев» и других, можно вполне перечесть и назвать поименно.
Мы же пока отметим, что, согласно данным «Книги памяти», из 5806 установленных конышевцев, погибших за все время Великой Отечественной войны, в 1943 году погибло 3428. Да, не все они полегли на полях сражений Курской битвы, много пало в марте – мае. Но какая-то часть – именно в боях на Курской дуге.
Среди тех конышевцев, кто сражался на Курской дуге, можно назвать А.К. Агафонова. В.М. Анурьева. Ф.И. Бессонова, А.Е. Богданова. И.П. Губина, П.Г. Дерюгина, В.К. Корастелева, И.Г. Лебедева, А.Н. Гранкина и других.
Из жигаевцев, сражавшихся на Огненной дуге, в 3-м томе «Книги Памяти» упоминается Жидеев Павел Герасимович, 1898 года рождения, погибший 7 июля 1943 года. Но если внимательно проанализировать списки погибших и пропавших без вести жигаевцев, то можно отметить, что в дни Курской битвы таких найдется полтора десятка. Тут и Бизяев И.С., и Гладких А.М., и Ненашин С.М., и Пахомов Г.И., и Роговской И.В., и Соловой Л.В., и ряд других.
Успехи советских войск на Курской дуге, освобождение городов Орла и Белгорода из-под пяты фашистов ознаменовались первым салютом. Потом победных салютов было много. А главным стал салют Победы 9 мая 1945 года.
ГЛАВА 28.
ВКЛАД ЖИГАЕВЦЕВ В ПОБЕДУ НАД ФАШИЗМОМ
Дорогой ценой досталась нашему народу Победа. Разные цифры называются как об участвовавших в войне советских солдатах, так и о потерях армии и страны. Чаще всего отмечается, что через горнило войны прошло 40 млн. советских солдат, а потери СССР составили 27 млн. человек.
Только 270 тысяч курян, по данным «Книги Памяти», не вернулось домой с этой войны. До победного дня куряне отважно сражались на фронтах Великой Отечественной войны, а чуть позже – и против милитаристской Японии.
Согласно данным книги «Звезды славы боевой», из 11635 человек, удостоенных за годы войны высокого звания Героя Советского Союза, 245 – куряне. А летчики А.Г. Боровых и Г.М. Мыльников – дважды. (Всего курян Героев Советского союза – 263, в том числе 4 – участники войны с японцами). Кроме того, 58 курян стали полными кавалерами ордена Славы (из 2582 по СССР). А 74831 награждены орденами и медалями.
Среди конышевцев также имеются Герои Советского Союза и воины, совершившие подвиг, подобный подвигу Александра Матросова. Герои Советского Союза – П.Я. Трунов, П.М. Однобоков, И.Д. Татаринов, Л.В. Юрьев, П.Н. Гранкин и Н.И. Копылов. Конышевец-матросовец –лейтенант Сумароков Алексей Михайлович, 1923 года рождения, уроженец села Белые Берега, который раньше Матросова, еще в ноябре 1942 года, закрыл амбразуру вражеского дзота своим телом. И был посмертно награжден Орденом Отечественной войны первой степени. Двое конышевцев: И.Т. Берлов и А.Н. Блохин – полные кавалеры ордена Славы.
Кроме вышеназванных героев, многие сотни конышевцев за свой ратный труд стали кавалерами боевых орденов и медалей.
Среди жигаевцев, воевавших на фронтах Великой Отечественной войны, Героев Советского Союза не было. Ведь не многим воинам суждено получить наивысшее звание за свой героизм и ратный труд – только единицам. Но это не значит, что среди жигаевцев как павших в боях, так и доживших до Победы, не имелось храбрецов и орденоносцев. Имелись. И немало. Стоит вспомнить хотя бы Теплова Александра Владимировича (1022-1991), воевавшего на «невском пятачке» под Ленинградом, где каждый квадратный сантиметр был покрыт вражеским металлом. И «выдюжившего» в этих немыслимых условиях. В этом же ряду Власов Тимофей Иванович, Пахомов Василий Никитич, Пахомов Дмитрий Иванович, Лукьянчиков Никита Афанасьевич – кавалер ордена Боевого Красного знамени, ордена Отечественной войны 1 степени, медалей, и десятки других жигаевцев.
Интересна судьба Пахомова Дмитрия Ивановича. Как отмечалось выше, он был сыном арестованного и расстрелянного в августе 1937 года Пахомова Ивана Григорьевича, 1884 года рождения, участника Первой мировой войны, затем красного командира полка до 1921 года и, наконец, работником трудовой артели «Наш труд» перед репрессиями 1937 года. После расправы над отцом, Дмитрий Иванович не попал в число «сыновей врагов народа» и уцелел. На фронт был призван вместе с другими жигаевцами в начале войны. Вместе с Лукьянчиковым Никитой Афанасьевичем выдержал испытания маршевого полка, формируемого в Льгове, не сбежал домой, как некоторые односельчане, пользуясь неразберихой тех дней. Честно воевал. Был ранен и награжден орденами и медалями.
Очень много жителей Жигаева не вернулись к родным очагам, пали на полях сражений, умерли от ран в госпиталях, пропали без вести. Согласно данным «Курской областной книги памяти» (том 3), только с фамилией «Пахомов» в скорбном списке – 40 жигаевцев, 20 – с фамилией «Гладких», 18 – с фамилией «Теплов», 16 – с фамилией «Роговской». Немало и других. Всего – 244 человека. Список жигаевцев, павших на полях сражений Великой Отечественной войны, предлагается читателям, чтобы помнили.
Список жигаевцев, не вернувшихся домой с полей ВОВ
Азаренков Иван Константинович, 1905 г.р., 29.03.1943 г. – погиб
Азаренков Роман Константинович, 1902 г.р., 19.10.1943 г. – погиб
Алекушкин Андрей Михайлович, 1920 г.р., 30.10.1943 г. – погиб
Аленчиков Иван Акимович, 1916 г.р., 03.1943 г. – б/в пропавший
Алёхин Андрей Иванович, 1911 г.р., 03.1943 г. – б/в пропавший
Алёхин Афанасий Дмитриевич, 1922 г.р., 15.12.1944 г. – погиб
Алёхин Василий Егорович, 1922 г.р., 13.02.1942 г. – погиб
Алёхин Иван Васильевич, 1921 г.р., 10.1941 г. – б/в пропавший
Алёхин Иван Григорьевич, 1909 г.р., 12.1944 г. – б/в пропавший
Алёхин Иван Дмитриевич, 1920 г.р., 03.1943 г. – б/в пропавший
Алфёров Егор Николаевич, 1908 г.р., 1944 г. – б/в пропавший
Амельченков Федор Тимофеевич, 1913 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Бабыкин Павел Прокопьевич, 1906 г.р., 3.04.1043 г. – погиб
Бизяев Иван Иванович, 1907 г.р., 8.03.1942 г. – погиб
Бизяев Иван Стефанович, 1904 г.р., 6.07.1943 г. – погиб
Бобыкин Павел Прокопьевич, 1907 г.р., 2.04.1943 г. – погиб
Бобылёв Михаил Никитич, 1909 г.р., 12.04.1943 г. – погиб
Болокин Иван Кузьмич, 1897 г.р., 2.03.1943 г. – погиб
Брежнев Андрей Иванович, 1915 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Брежнев Сергей Иванович, 1905 г.р., 13.04.1944 г. – погиб
Бугословский Иван Иванович, 1923 г.р., 03.1943 г. – б/в пропавший
Быков Антон Иванович, 1904 г.р., 03.1043 г. – б/в пропавший
Быков Григорий Мамонович, 1904 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Быков Захар Иванович, 1912 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Быков Михаил Иванович, 1900 г.р., 03.1943 г. – б/в пропавший
Вислогузов Семен Иванович, 1911 г.р., 13.02.1942 г. – погиб
Власов Григорий Иванович, 1910 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Власов Иван Егорович, 1917 г.р., 04.1043 г. – б/в пропавший
Власов Иван Иванович, 1918 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Власов Илья Константинович, 1906 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Власов Илья Семенович, 1900 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Власов Николай Федорович, 1923 г.р., 14.12.1943 г. – погиб
Гладкин Иван Сергеевич, 1923 г.р., 05.12.1943 г. – погиб
Гладких Аким Григорьевич, 1903 г.р., 24.08.1944 г. – погиб
Гладких Алексей Михайлович, 1821 г.р., 01.08.1943 г. – погиб
Гладких Антон Андреевич, 1901 г.р., 06.07.1943 г. – погиб
Гладких Василий Петрович, 1898 г.р., 01.01.1944 г. – погиб
Гладких Василий Петрович, 1914 г.р., 02.10.1942 г. – погиб
Гладких Иван Васильевич, 1906 г.р., 17.03.1943 г. – погиб
Гладких Иван Васильевич, 1903 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Гладких Иван Григорьевич, 1919 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Гладких Иван Иванович, 1908 г.р., 09.05.1844 г. – погиб
Гладких Иван Константинович, 1911 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Гладких Иван Кузьмич, 1929 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Гладких Исай Васильевич, 1906 г.р., 30.04.1943 г. – б/в пропавший
Гладких Карп Константинович, 1907 г.р., 05.01.1942 г. – умер в плену
Гладких Михаил Васильевич, 1912 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Гладких Михаил Васильевич, 1924 г.р., 29.08.1943 г. – погиб
Гладких Михаил Константинович. 1922 г.р., 25.12.1941 г. – умер в плену
Гладких Николай Васильевич, 1899 г.р., 14.03.1943 г. – погиб
Гладких Петр Михайлович, 1923 г.р., 27.04.1945 г. – погиб
Гладких Прокофий Петрович, 1911 г.р., 12.1943 г. – б/в пропавший
Гладких Федор Андреевич, 1912 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Гневшин Максим Андреевич, 1900 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Головачев Алексей Илларионович, 1918 г.р., 04.08.1943 г. – погиб
Головачев Егор Лаврович, 1892 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Головачев Николай Иванович, 1920 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Гололобов Андрей Степанович, 1910 г.р., 12.1943 г. – б/в пропавший
Гололобов Егор Лаврович, 1908 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Гололобов Иван Макарович, 1923 г.р., 21.03.1943 г. – погиб
Горбачев Иван Афанасьевич, 1922 г.р., 27.10.1943 г. – погиб
Дрынкин Ефим Федорович, 1900 г.р., 14.12.1941 г. – погиб
Ефремов Трофим Николаевич, 1903 г.р., 15.06.1942 г. – погиб
Жидеев Дмитрий Герасимович, 1909 г.р., 06.1943 г. – б/в пропавший
Жидеев Павел Герасимович, 1898 г.р., 07.07.1943 г. – погиб
Жидеев Стефан Герасимович, 1906 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Зайцев Александр Васильевич, 1912 г.р., 25.12.1942 г. – погиб
Зайцев Григорий Тимофеевич, 1915 г.р., 26.03.1944 г. – погиб
Звонников Петр Сергеевич, 1899 г.р., 11.10.1942 г. – погиб
Зобов Михаил Кузьмич, 1891 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Зубов Василий Кузьмич, 1909 г.р., 11.1944 г. – б/в пропавший
Зубов Гавриил Ильич, 1909 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Зубов Григорий Кузьмич. 1905 г.р., 11.1941 г. – б/в пропавший
Зубов Иван Григорьевич, 1924 г.р., 12.1943 г. – б/в пропавший
Зубов Иван Семенович, 1903 г.р., 07.09.1942 г. – погиб
Зубов Иосиф Семенович, 1902 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Зубов Петр Павлович, 1899 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Зубов Стефан Григорьевич, 1912 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Кариков Леонид Григорьевич. 1916 г.р., 12.1943 г. – б/в пропавший
Кариков Прокопий Павлович, 1895 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Ковалев Лукьян Кузьмич, 1903 г.р., 26.12.1941 г. – погиб
Костин Алексей Кузьмич, 1897 г.р., 06.1943 г. – б/в пропавший
Костин Андрей Егорович, 1917 г.р., 24.08.1944 г. – б/в пропавший
Костин Мирон Васильевич, 1904 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Костин Степан Иванович, 1897 г.р., 07.03.1943 г. – погиб
Костин Федор Иванович, 1894 г.р., 12.1943 г. – б/в пропавший
Костин Федор Стефанович, 1900 г.р., 03.1945 г. – б/в пропавший
Костин Яков Гавриилович, 1918 г.р., 12.1941 г. – б/в пропавший
Кошелев Василий Николаевич, 1923 г.р., 07.03.1943 г. – погиб
Кошелев Емельян Петрович, 1908 г.р., 15.09.1943 г. – погиб
Кошелев Иван Афанасьевич, 1911 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Кошелев Леонид Афанасьевич, 1911 г.р. 04.1943 г. – б/в пропавший
Кошелев Прохор Афанасьевич, 1903 г.р., 06.08.1944 г. – погиб
Кошелев Свиридон Афанасьевич, 1911 г.р. 04.1943 г. – б/в пропавший
Кошелев Яков Дмитриевич, 1909 г.р., 17.03.1943 г. – погиб
Лазарев Григорий Васильевич, 1904 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Лапин Кузьма Яковлевич, 1914 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Логачев Алексей Илларионович, 1921 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Логачев Андрей Иванович, 1892 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Логачев Егор Стефанович, 1919 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Логачев Иван Андреевич, 1920 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Логачев Иван Петрович, 1902 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Логачев Иван Федорович, 1920 г.р., 08.07.1943 г. – погиб
Логачев Карп Петрович, 1903 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Логачев Сергей Стефанович, 1922 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Логачев Яков Стефанович, 1909 г.р., 30.11.1941 г. – б/в пропавший
Лужецкий Николай Васильевич, 1924 г.р., 07.03.1943 г. – погиб
Лужецкий Фрол Андреевич, 1923 г.р., 15.01.1944 г. – погиб
Лукьяненко Максим Иванович, 1900 г.р., 08.03.1943 г. – погиб
Лукьянчиков Андрей Андреевич, 1929 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Лукьянчиков Антон Иванович, 1905 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Лукьянчиков Василий Семенович, 1890 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Лукьянчиков Владимир Иванович, 1909 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Лукьянчиков Гавриил Афанасьевич, 1918 г.р., 16.03.1943 г. – погиб
Лукьянчиков Илларион Иванович, 1898 г.р., 17.03.1944 г. – погиб
Лукьянчиков Кузьма Иванович, 1915 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Лукьянчиков Сергей Иванович, 1898 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Малыхин Александр Яковлевич, 1903 г.р., 03.03.1945 г. – погиб
Малыхин Алексей Стефанович, 1905 г.р., 08.10.1943 г. – погиб
Малыхин Гавриил Иванович, 1900 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Малыхин Иосиф Николаевич, 1913 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Малыхин Федор Иванович, 1902 г.р., 12.1943 г. – б/в пропавший
Медовкин Гавриил Михайлович, 1907 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Медовкин Иван Стефанович, 1909 г.р., 1943 г. – б/в пропавший
Нащёкин Кузьма Яковлевич, 1906 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Ненашин Семен Петрович, 1908 г.р., 13.07.1943 г. – погиб
Новиков Василий Васильевич, 1919 г.р., 06.1943 г. – б/в пропавший
Новиков Игнат Яковлевич, 1012 г.р., 09.1943 г. – б/в пропавший
Новиков Михаил Васильевич, 1921 г.р., 1943 г. – б/в пропавший
Новиков Никита Калистратович, 1921 г.р., 1941 г. – б/в пропавший
Новиков Стефан Федорович, 1912 г.р., 09.1941 г. – б/в пропавший
Павлов Павел Павлович, 1914 г.р., 06.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Алексей Васильевич, 1899 г.р., 08.07.1943 г. – погиб
Пахомов Алексей Кузьмич, 1921 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Андрей Андреевич, 1921 г.р., 11.1043 г. – б/в пропавший
Пахомов Андрей Илларионович, 1918 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Андрей Николаевич, 1906 г.р.. 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Андрей Степанович, 1910 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Василий Григорьевич, 1922 г.р., 06.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Василий Ефимович, 1923 г.р., 07.03.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Василий Павлович, 1913 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Григорий Иванович, 1899 г.р., 08.07.1943 г. – погиб
Пахомов Григорий Михайлович, 1914 г.р., 10.1941 г. – б/в пропавший
Пахомов Даниил Егорович, 1910 г.р., 30.06.1941 г. – б/в пропавший
Пахомов Дмитрий Васильевич, 1901 г.р., 07.03.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Дмитрий Иванович, 1914 г.р., 07.03.1943 г. – погиб
Пахомов Дмитрий Иванович, 1902 г.р., 05.1045 г. – б/в пропавший
Пахомов Дмитрий Кузьмич, 1916 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Иван Алексеевич, 1906 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Иван Александрович, 1918 г.р., 03.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Иван Васильевич, 1924 г.р., 09.03.1943 г. – погиб
Пахомов Иван Васильевич, 1910 г.р., 07.03.1941 г. – погиб
Пахомов Иван Григорьевич, 1919 г.р., 06.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Иван Дмитриевич, 1923 г.р., 16.01.1945 г. – погиб
Пахомов Иван Дмитриевич, 1916 г.р., 10.1944 г. – б/в пропавший
Пахомов Иван Ефимович, 1904 г.р., 05.07.1943 г. – погиб
Пахомов Иван Иванович, 1900 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Иосиф Васильевич, 1911 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Кузьма Андреевич, 1919 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Лаврен Михайлович, 1907 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Макар Иванович, 1912 г.р., 07.03.1943 г. – погиб
Пахомов Михаил Леонович, 1919 г.р., 06.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Петр Андреевич, 1914 г.р., 11.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Петр Иванович, 1920 г.р., 13.02.1942 г. – погиб
Пахомов Петр Семенович, 1910 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Степан Андреевич, 1905 г.р., 05.09.1942 г. – погиб
Пахомов Стефан Васильевич, 1895 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Трофим Михайлович, 1914 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Яков Алексеевич, 1901 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Пахомов Яков Михайлович, 1924 г.р., 12.1944 г. – б/в пропавший
Пахомов Яков Степанович, 1908 г.р., 07.03.1943 г. – б/в пропавший
Пахрмов Петр Яковлевич, 1901 г.р., 22.04.1945 г. – погиб
Платкин Иван Васильевич, 1918 г.р., 30.03.1942 г. – погиб
Полухин Филипп Игнатьевич, 1921 г.р., 05.11.1943 г. – погиб
Роговской Александр Иванович, 1921 г.р., 05.1943 г. – б/в пропавший
Роговской Александр Петрович, 1923 г.р., 05.1943 г. – б/в пропавший
Роговской Алексей Алексеевич, 1908 г.р., 10.1943 г. – б/в пропавший
Роговской Григорий Васильевич, 1915 г.р., 08.1943 г. – б/в пропавший
Роговской Григорий Иванович, 1902 г.р.. 05.1943 г. – б/в пропавший
Роговской Иван Владимирович, 1921 г.р., 19.07.1941 г. – б/в пропавший
Роговской Иван Дмитриевич, 1922 г.р., 05.1943 г. – б/в пропавший
Роговской Иван Николаевич, 1906 г.р., 01.1943 г. – б/в пропавший
Роговской Иван Федорович, 1923 г.р., 12.08.1942 г. – погиб
Роговской Илларион Васильевич, 1905 г.р., 05.1943 г. – б/в пропавший
Роговской Максим Егорович, 1903 г.р., 05.1943 г. – б/в пропавший
Роговской Михаил Ильич, 1917 г.р., 01.01.1944 г. – погиб
Роговской Павел Николаевич, 1924 г.р., 12.1944 г. – б/в пропавший
Роговской Прокофий Михайлович, 1895 г.р., 07.03.1943 г. – погиб
Роговской Сергей Николаевич, 1917 г.р., 01.1941 г. – б/в пропавший
Роговской Яков Гаврилович, 1905 г.р., 05.1943 г. – б/в пропавший
Рожков Николай Стефанович, 1911 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Рыжков Алексей Гаврилович, 1915 г.р., 20.02.1944 г. – погиб
Рыжков Алексей Григорьевич, 1912 г.р., 07.09.1941 г. – погиб
Рыжков Иван Федорович, 1925 г.р., 14.01.1944 г. – погиб
Рыжков Николай Васильевич, 1924 г.р., 07.07.1943г. – погиб
Саловой Леонид Васильевич, 1906 г.р., 10.07.1944 г. – погиб
Соловой Алексей Павлович, 1924 г.р., 07.03.1943 г. – погиб
Соловой Андрей Павлович, 1912 г.р., 24.12.1942 г. – погиб
Соловой Леонид Владимирович, 1906 г.р., 10.07.1944 г. – погиб
Спевакин Алексей Васильевич, 1926 г.р., 07.04.1945 г. – погиб
Твеленёв Антон Алексеевич, 1912 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Твеленёв Василий Иванович, 1922 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Твеленёв Иван Алексеевич, 1925 г.р., 04.04.1944 г. – погиб
Твеленёв Иван Васильевич, 1916 г.р., 11.03.1943 г. – погиб
Твеленёв Михаил Ильич, 1914 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Твеленёв Трофим Васильевич, 1911 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Теплов Аким Владимирович, 1918 г.р., 03.1943 г. – б/в пропавший
Теплов Александр Филиппович, 1922 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Теплов Алексей Стефанович, 1909 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Теплов Андрей Алексеевич, 1918 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Теплов Василий Егорович, 1903 г.р., 03.1942 г. – б/в пропавший
Теплов Демьян Федорович, 1901г.р., 21.01.1943 г. – погиб
Теплов Дмитрий Егорович, 1899 г.р., 25.04.1943 г. – погиб
Теплов Дмитрий Яковлевич, 1923 г.р., 09.03. 1945 г. – погиб
Теплов Емельян Егорович, 1908 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Теплов Иван Михайлович, 1922 г.р., 15.02.1942 г. – погиб
Теплов Игнат Иванович, 1902 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Теплов Кузьма Егорович, 1917 г.р., 16.02.1943 г. – погиб
Теплов Никита Филиппович, 1916 г.р., 09.10.1943 г. – погиб
Теплов Никифор Егорович, 1905 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Теплов Николай Фролович, 1926 г.р., 12.10.1944 г. – погиб
Теплов Петр Васильевич, 1923 г.р., 12.1941 г. – б/в пропавший
Теплов Петр Иванович, 1897 г.р., 05.10.1943 г. – погиб
Теплов Тимофей Егорович, 1907 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Теплов Федор Иванович, 1905 г.р., 07.03.1943 г. – погиб
Худяков Алексей Кузьмич, 1907 г.р., 07.03.1943 г. – б/в пропавший
Худяков Емельян Михайлович, 1912 г.р., 06.1943 г. – б/в пропавший
Худяков Иван Иванович, 1902 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Худяков Тимофей Кузьмич, 1907 г.р., 20.02.1943 г. – погиб
Черкасов Александр Иванович, 1913 г.р., 24.02.1943 г. – погиб
Черкасов Алексей Иванович, 1918 г.р., 05.1943 г. – б/в пропавший
Черкасов Василий Павлович, 1921 г.р., 17.05.1943 г. – б/в пропавший
Черкасов Иван Федорович, 1913 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Черкасов Леон Николаевич, 1899 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Черкасов Логвин Иванович, 1914 г.р., 30.11.1943 г. – б/в пропавший
Черкасов Петр Федорович, 1913 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Чуйков Алексей Иванович, 1917 г.р., 06.1943 г. – б/в пропавший
Чуйков Петр Иванович, 1922 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Шилин Иван Петрович, 1902 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Шилин Кузьма Петрович, 1907 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Шуклин Федор Петрович, 1898 г.р., 15.07.1943 г. – погиб
Щукин Антон Иванович, 1914 г.р., 13.03.1943 г. – погиб
Щукин Николай Александрович, 1922 г.р., 23.04.1943 г. – погиб
Щукин Прохор Петрович, 1921 г.р., 04.1943 г. – б/в пропавший
Юзов Иван Николаевич, 1911 г.р., 12.1944 г. – б/в пропавший
Читая этот список, стоит иметь в виду, что он, возможно, имеет некоторую погрешность, так как среди жигаевцев могли оказаться граждане, призванные в Красную (Советскую) Армию в данном районе, но родившиеся в иных местах. Например, в 10-м томе «Книги Памяти» указывается некто Бабанин Владимир Яковлевич, погибший 15.07.1943 года. Он призывался в ряды Красной Армии Жигаевским сельским советом. Но уроженцем Жигаево и ее жителем, по-видимому, не являлся.
Нельзя исключать случаи того, что уроженцы села Жигаево, могли призываться в иных городах и весях Советского Союза, и, следовательно, еще не попали в списки погибших конышевцев. Впрочем, суть изложенного в «Книги Памяти», в том числе и в томе № 3, отражена верно и сомнений не вызывает. За это великое спасибо всем тем, кто трудился над изданиями этого многотомного труда!
Авторы данной работы, к сожалению, не располагают точными данными о количестве жигаевцев, призванных в ряды Красной (Советской) Армии. Надо думать, их было не менее 300-350 человек. А по сведениям Ивана Никитича Лукьянчикова, ссылавшегося на данные полученные от еще одного жигаевца – Величкина Ивана Емельяновича, проводившего в шестидесятых годах, когда были еще живы многие участники ВОВ, опрос жителей села по данной теме – 385 человек. И дань, заплаченная жигаевцами за Победу, велика.
Потрудились создатели «Книги Памяти» и над списками курян, вернувшихся домой с фронтов Великой Отечественной войны. В части 2 тома № 15 приводятся списки конышевцев – всего лишь два десятка страниц. Есть там и жигаевцы. Список жигаевцев, вернувшихся к родным очагам с полей ВОВ, также предлагается читателям. Он значительно короче первого…
Список жигаевцев, вернувшихся с фронтов ВОВ
Безяев Иван Стефанович, 1895 г.р., рядовой, умер 1943 г.
Власов Павел Григорьевич, 1926 г.р., рядовой 21.04.2003 г.
Власов Тимофей Иванович, 1912 г.р., сержант, 31.12.2001. г.
Власов Федор Иванович, 1898 г.р., сержант, 10.01.1975 г.
Гладких Василий Гаврилович, 1926 г.р., рядовой, 3.02. 2002 г.
Гладких Иван Васильевич, 1894 г.р., мл. сержант, 1964 г.
Гладких Кузьма Михайлович, сержант, 20.12.1975 г.
Зайцев Трофим Васильевич, 1910 г.р., рядовой, 1995 г.
Ильин Степан Феоктистович, 1914 г.р., старшина, 22.12. 1977 г.
Кариков Илья Константинович, 1922 г.р., рядовой, 2.01.2002 г.
Костин Николай Федорович, 1923 г.р., рядовой, 7.12.2001 г.
Лукьянчиков Алексей Сергеевич, 1924 г.р., рядовой, 1.03.1953 г.
Лукьянчиков Гаврил Афанасьевич, 1914 г.р., рядовой, 1994 г.
Лукьянчиков Никита Афанасьевич, 1914 г.р., ст. сержант, 28.12.1993 г.
Новиков Павел Васильевич, 1925 г.р., рядовой, 1993 г.
Пахомов Алексей Андреевич, 1924 г.р., рядовой, 19.08. 1994 г.
Пахомов Алексей Михайлович, сержант, 6.02.2001 г.
Пахомов Алексей Семенович, 1914 г.р., сержант, 1.02. 1991 г.
Пахомов Андрей Иванович, 1900 г.р., рядовой, 31.10.1974 г.
Пахомов Василий Никитович, 1924 г.р., ефрейтор, после 2003 г.
Пахомов Иван Васильевич, 1925 г.р., рядовой, 4.11.1969 г.
Пахомов Иван Дмитриевич, 1924 г.р., рядовой, 8.11.1975 г.
Пахомов Николай Михайлович, 1924 г.р., рядовой, 1998 г.
Пахомов Петр Иосифович, 1918 г.р., ст. сержант, 13.01. 1977 г.
Пахомов Прокофий Иванович, 1903 г.р., рядовой, 20.10. 1971 г.
Пахомов Тимофей Васильевич, 1907 г.р., рядовой, 17.11.1978 г.
Пахомов Федор Андреевич, 1914 г.р., рядовой, 13.03.1967 г.
Роговской Иван Васильевич, 1921 г.р., рядовой, 13.12.1988 г.
Роговской Павел Дмитриевич, 1925 г.р., сержант, 7.03. 2003 г.
Соколов Константин Васильевич, 1921 г.р., рядовой, 1999 г.
Твеленёв Иван Васильевич, 1911 г.р., сержант, 20.12.1975 г.
Твеленёв Иван Васильевич, 1923 г.р., сержант, 17.06.2004 г.
Теплов Александр Владимирович, 1922 г.р., сержант, 29.01. 1991 г.
Теплов Емельян Петрович, 1902 г.р., рядовой, 1962 г.
Толстых Федор Михайлович, 1924 г.р., рядовой, 3.04.1998 г.
Худяков Дмитрий Семенович, 1919 г.р., ст. лейтенант, проживал в Рышково до 2008 г.
В этом списке 36 фамилий жигаевцев. Почти все они обрели покой на кладбище родного села. И только Соколов был похоронен в Белгороде, а Худяков, по-видимому, в селе Рышково. Непреходящая Слава и вечная Память защитникам Отечества! К сведению читателей, список этот неполный. К счастью, кроме вышеперечисленных защитников Отечества, живыми вернулись домой и другие жигаевцы, по какой-то причине не попавшие в уже напечатанные и изданные тома «Книги памяти». Например, живым вернулся домой прямой предок авторов этой книги – Пахомов Дмитрий Григорьевич, 1899 года рождения. Военное лихолетье подорвало его здоровье. Он умер в 1961 году в возрасте 62 лет. Его прах покоится на кладбище Среднего Жигаева.
Живыми вернулись домой его соседи и родственники Пахомов Илларион Николаевич (по уличному Ларивоха), Пахомов (по уличному Устинов) Михаил Иванович. Вернулся и Пахомов-Петров Федор Андреевич. Не вернулся в родное село, но остался жив Пахомов Степан Николаевич, родной брат Иллариона.
Уцелели в смертельной круговерти войны и сыновья Ивана Григорьевича Пахомова – Владимир Иванович, 1913 года рождения, Дмитрий Иванович, 1917 года рождения, Валентин Иванович, 1920 года рождения, и Александр Иванович, 1926 года рождения, призванный в действующую армию в 1945 году, незадолго до Великой Победы.
Как уже говорилось выше, Дмитрий Иванович Пахомов, 1917 г.р., вместе с односельчанином Лукьянчиковым Никитой Афанасьевичем, 1914 г.р., с 20 июля 1941 года уже были зачислены в действующую армию. Служить им довелось старшими сержантами в подразделениях Отдельного саперного Гродненского Краснознаменного ордена Суворова батальоне.
На их долю выпала обязанность защищать Москву в 1941 году, а затем с боями идти на запад, к Берлину.
Рис. 41. Дмитрий Иванович Пахомов (сидит второй слева) с боевыми товарищами. Фото июнь 1945 г.
В 1943 году на фронте Дмитрий Иванович вступил в партию. И, несмотря на то, что до офицерского звания не дослужился, был членом партийного бюро батальона и парторгом.
Из рядов Советской Армии Дмитрий Иванович демобилизован 20 марта 1946 года с территории Венгрии. Награжден медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За победу над Германией», орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени.
После демобилизации Дмитрий Иванович с 1946 по 1955 год работал в Жигаеве учителем и директором сначала начальной, а затем семилетней школы. Параллельно с работой повышал свое педагогическое образование, учась заочно в Курском педагогическом институте. С 1955 по 1957 год он директорствовал в Малогородьковской семилетней школе. А с 1957 по 1980 год работал директором и учителем в Яндовищенской восьмилетней школе. В 1984 году переехал с супругой в город Дмитриев к дочери Светлане и сыну Александру. Там 10 июля 1988 года, на 81 году жизни, умер и был похоронен на городском кладбище.
Фото № 42. Пахомов Д.И. (слева) с боевыми товарищами. Октябрь 1945 г.
Опасен и нелегок труд сапера. Не зря же на Руси с давних пор бытует поговорка, что сапер ошибается один раз. Инвалидом по зрению вернулся в Жигаево сапер и старший сержант Лукьянчиков Никита Афанасьевич, 1914 года рождения. Многие ордена и медали украшали его грудь. Среди них почетное место занимали ордена «Красного Знамени» и «Отечественной войны» I степени.
Из рассказа его сына Лукьянчикова Ивана Никитича, на воспоминания которого мы уже не раз ссылались выше, в том числе, когда вели речь об участии жигаевцев в советско-финской войне, следует, что после формирования маршевого батальона в Льгове, Никита Афанасьевич, имея военный опыт и сержантское звание, стал первым помощником командиру батальона. Потом командовал ротой саперов, имея в своем подчинении Пахомова Дмитрия Ивановича и других жигаевцев. Участвовал в защите Москвы и в других сражениях. В 1943 году был тяжело ранен, лишился зрения. После лечения в госпиталях, комиссован из рядов армии.
И хотя поблек в очах белый свет и закатилось за темную завесу красное солнышко, не пустил в душу тьму старый солдат. Нашел в себе силы вырастить и воспитать детей, дать им не только образование, но и привить любовь к Родине. Его сын Иван Никитич многие годы преподавал в Жигаевской школе, уча юных жигаевцев физике и математике, а еще – патриотизму. С 1986 по 1990 директорствовал в этой школе, введя в ней подсобное хозяйство. А в непростые перестроечные времена трудился главой сельской администрации.
Выжил на «Невском пятачке», где каждый квадратный сантиметр земли был «вспорот и пропахан» фашистскими пулями и осколками от бомб, мин и снарядов, сержант Теплов Александр Владимирович. Вернулся в Жигаево с медалями, в том числе «За оборону Ленинграда». Позже «догнали» и ордена. Женился. Растил сыновей. Трудился сначала председателем Жигаевского сельского совета, а потом заведующим складом в колхозе «Заветы Ильича».
Подобные строки можно писать и о братьях Власовых Тимофее Ивановиче и Федоре Ивановиче, трудившихся после демобилизации в колхозе «Заветы Ильича». Впрочем, как и обо всех остальных вернувшихся живыми жигаевцах (около 150 человек).
Воинам Великой Отечественной, живым и павшим, посвятил свои стихи Пахомов Дмитрий Дмитриевич.
ОТГРЕМЕЛ ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Отгремел последний бой –
Грянул гром Победы!
То, дружок, не мы с тобой,
То герои – деды!
Трудно шли: за шагом шаг
Под огнем и дымом.
Но победный русский стяг
Взвился над Берлином!
Все! Покончено с войной.
Прекратились беды.
Возвратилися домой
Воины с победой.
Дети встретили отцов,
Мужей милых – жены.
Целовали им лицо,
Ордена, погоны.
Ликовала вся страна:
Кровь людей не льется.
Пусть проклятая война
Больше не вернется!
Отгремел последний бой –
Грянул гром Победы!
…Не везде с войны домой
Возвратились деды.
ТЫ ПОМНИШЬ, КУРЯНИН?..
Ты помнишь, курянин, сорок первый год,
Когда фашистов полчища рвалися на восток?
Беда, как туча черная, нависла над страной,
Людей лишила радости, затмила свет земной.
Поила землю кровью, сметала города,
Деревни, села многие дотла сожгла тогда.
Но мужество народное сумело все ж сковать
Оружие, способное ту тучу разогнать.
Ты помнишь, в сорок третьем, в начале февраля,
Пролился свет лучистый на курские поля.
Убралась туча черная, оставив на полях
Дивизии отборные, растрепанные в прах.
Так покорить Россию не сбылись их мечты,
Себе нашли они лишь могильные кресты.
Их грозное оружие о сталь страны моей
Разбилось. Им доказано насколько мы сильней.
А в мае сорок пятого стал чистым небосвод –
Растет и крепнет наша страна из года в год.
И нет теперь могучее на шарике земном
Страны моей Советской, в которой мы живем.
ГЛАВА 29.
ЖИГАЕВО И ЖИГАЕВЦЫ В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ
Война страшно «проредила» мужское население Жигаева. Даже в мирно время она продолжала убивать, в том числе и подростков, находивших мины и снаряды и подрывавшихся на них.
Но оставшиеся в живых, а также подросшие дети как павших в боях, так и живых с невиданной энергией устремились к мирной жизни. И как итог этой жажды жизни – демографический всплеск в конце 40-х – начале 60-х годов. В каждом дворе по нескольку ребятишек. Весьма эмоционально о данном факте сказал в своем стихотворении «Исповедь» Пахомов Дмитрий Дмитриевич. Приведем всего лишь небольшой отрывок.
Не жизнь была, а золото –
Не верится теперь,
Что про войну, про голод мы
Не думали. Поверь.
Влюблялися, женилися –
Детишки каждый год.
И вновь вперед стремилися:
Вперед! Вперед! Вперед!
Вокруг была проворная,
Смешная ребятня:
В любом, любом подвории…
Четыре – у меня.
Выше уже отмечалось, что за восстановление народного хозяйства жители Конышевского района приступили сразу же после освобождения родного края от оккупантов. Но так как техники не хватало, то большинство восстановительных работ приходилось делать вручную. А вспашку полей проводили на коровах едва лине всю первую послевоенную пятилетку.
Говоря о восстановлении народного хозяйства Конышевского района, нельзя не обратить внимания читателей на то обстоятельство, что не последнюю роль в этом вопросе играли бывшие руководители партизанского движения крае. Например, бывший командир партизанского отряда имени Дзержинского, а с 18 ноября 1942 года еще и комиссар 2-й Курской партизанской бригады Кубриков Иван Данилович (1902-1977) с 1944 по 1946 год был первым секретарем Конышевского райкома ВКП (б). Кстати, он был коренным курянином, так как родился в деревне Нижний Воронок Рыльского уезда.
В 1946 году, в самом начале четвертой пятилетки, на данном партийном посту Кубрикова сменил другой видный руководитель партизанского движения, Забродин Иван Михайлович (1917-1986). Забродин И.М. был уроженцем деревни Доброе Поле Дмитриевского уезда. В феврале 1942 года он стал сначала бойцом, а затем и командиром роты партизанского отряда имени Ворошилова. С мая 1942 года он начальник штаба партизанского отряда имени Боженко. А с момента образования 2-й Курской партизанской бригады – начальник штаба бригады. С весны 1943 года до расформирования – начальник штаба кавалерийской партизанской бригады имени Г. Котовского. До вступления в должность первого секретаря Конышевского РК ВКП (б) побывал на партийной работе в Глушковском и Новооскольском райкомах партии. В Конышевском районе на занимаемой должности проработал до конца пятилетки, то есть почти до начала 1951 года.
Следовательно, вся ответственность за восстановительные работы по партийной линии легла на плечи этих людей. Что же касается советской власти района, то она в лице председателя райисполкома с 1943 по 1948 год осуществлялась Бушеевым Иваном Антоновичем, а с апреля 1948 по май 1952 года – Шаповаловым Андреем Тихоновичем.
Восстановление разрушенного войной хозяйства района более активно пошло в 1946 году, когда домой стали возвращаться демобилизованные солдаты. В селах района строились не только дома колхозников, но и общественные здания – сельсоветы, школы, клубы, правления колхозов, кое-где – бани. А также помещения для скота – коровники, свинарники, овчарни, птичники. Несколько позже, в годы второй пятилетки, принялись за строительство промышленных объектов – кирпичных заводиков небольшой мощности.
Основной строительный материал – древесина. Собственных лесов было мало, поэтому каждый колхоз формировал бригады, направляемые в Горьковскую область для заготовки лесоматериалов – бревен, досок. Довольно подробно о данном обстоятельстве написано в книге земляка курян Ивана Кузьмича Полозкова «Потому мы такие», изданной в 2004 году в Москве.
К 1947 году в колхозах района уже 104 фермы КРС, 102 овчарни и 94 свинофермы и несколько десятков птичников. Однако успешному развитию животноводства вредит засуха 1946 года, отсутствие надлежащей кормовой базы и бестолковость некоторых руководителей колхозов. В связи с этим район не только не выполнил поставленного перед ним плана по производству молока, яиц, шерсти и прочего, но долгое время будет «телепаться» в отстающих.
19 апреля 1948 года выходит постановление Совмина СССР по развитию животноводства. И на район из области «спускается» план, согласно которому, уже к 1951 году в районе должно иметься 2260 голов лошадей, 10 000 голов КРС, 7100 – овец, 7600 – свиней и 67 000 птицы. Районное руководство «разбросало» контрольные цифры по колхозам и стало следить за их выполнением.
Конечно же, особо пристальное внимание уделялось райцентру – поселку Конышевка. Здесь в первую очередь на улице Ленина был построено большое (по меркам того времени) деревянное здание райкома партии. Но в нем также размещались райисполком, райком комсомола, земельный отдел, райвоенкомат, Дом культуры, редакция газеты «Знамя колхозника». По соседству шло строительство зданий под магазины, районную больницу, пекарню. А вдоль полотна железной дороги закладывались деревянные складские помещения, хлебоприемный пункт.
Среди первых объектов социально-хозяйственного назначения – электростанция и водокачка, строительство которой закончено в 1947 году. Так как водопроводных труб не хватает, то возводятся только 2 водозаборные колонки. Да и то в 1951 году. С 1947 года, благодаря работе электростанции, в вечернее время освещается центральная улица. Уже немалое достижение для юного поселка, раньше никогда не видевшего электрического освещения и обходившегося керосиновыми лампами внутри помещений.
В 1948 году строится отдельное здание райкома партии, а также вступают в строй универмаг и культмаг на улице Ленина. Выдают первую продукцию восстановленные предприятия местной промышленности – маслозавод, пищекомбинат и промкомбинат. В 1950 году в Конышевке к восстановленной средней школе дополнительно строится школа-семилетка. Это требует рост населения и бум детской рождаемости.
Пятая пятилетка (вторая послевоенная) в Конышевском районе началась с того, что в 1951 году в колхозах было построено 124 животноводческие фермы (по плану требовалось 147), 3 здания под правления колхоза, 4 кирпичных завода, 4 зернохранилища, 15 зерносушилок и 8 овощехранилищ. Возведено 120 домов. Из объектов социально-культурного назначения построены 3 сельских клуба и 2 детских яслей. Один из клубов, деревянный, по-видимому, был возведен в Жигаево. Позже в переоборудованном здании клуба размещались несколько классов Жигаевской восьмилетней школы.
Крепнущая с каждым годом промышленная мощь, в том числе и химическая, требовали сырья. И в районе кроме традиционных сельскохозяйственных зерновых культур – ржи, пшеницы, ячменя, проса, гороха, стали выращивать и экзотическую – кок-сагыз. Корни кок-сагыза содержали каучук, необходимый для производства резины. По воспоминаниям старожилов, кок-сагыз возделывался и в селе Жигаево.
С каждым годом расширялись плантации и под другие технические культуры: сахарную свеклу, коноплю, сою. Не был забыт и картофель – второй хлеб края.
Вместе с расширением площадей под зерновые и технические культуры, большое внимание в эти годы уделялось агрономическим приемам и технологиям. Во всех колхозах создавались полезащитные лесополосы. Конышевские лесничества к тому же обязывались заняться посадкой новых лесных массивов, а колхозы – посадкой колхозных садов и возведением в них омшаников для развития пчеловодства.
Как сообщает С.Н. Челенков, в эти годы на территории района было облесовано более 800 гектаров песчаных и овражисто балочных земель, малопригодных для использования под пашней.
К этому стоит добавить, что в селе Жигаево было посажено два колхозных сада примерно по 10 га каждый. Один – на территории Верхнего Жигаева (Трубецкая и Тепловка), второй – в центральной части села, рядом с административно-социальными зданиями: сельсоветом, правлением колхоза, клубом, зерновым током и складами. Третий сад посадили учителя и школьники рядом со школой, располагавшейся в бывшей помещичьей усадьбе. Назывался этот сад в отличие от других школьным.
В 60-е годы все сады плодоносили и являлись объектами мальчишеского «нападения», несмотря на их охрану. Кроме, пожалуй, школьного, который и не охранялся, и набегам мальчишек не подвергался – стеснялись мальчишки-ученики собственный сад обворовывать. К тому же и романтики никакой: сторожа-то нет, никто из ружья солью не пальнет. Не то, что в колхозном Среднего Жигаева, который охранял дед по прозвищу Матрос…
Из лесополос посажена была одна, шедшая со стороны Нижнего Жигаева в сторону грейдерной дороги Дмитриев – Фатеж, которую в эти годы уже начали понемногу покрывать асфальтом. Лесополоса была короткой, не более километра длиной. И, надо полагать, больше служила для отчета, чем для дела.
Из лесных массивов возник лесок из кленов и белой акации на границе с полями села Заслонки. Закрывая пару оврагов, лесок, получивший название «Колючий», одним краем полого спускался к обширному болоту, возле которого пасли частный и колхозный скот. Кроме того, часть болота использовалась жигаевцами для копки торфа. Отапливать дома надо же чем-то… Во второй половине 60-х годов около этого леса выставлялись улья колхозной пасеки.
Второй лесной массив – березовая роща – называемый почему-то Малашкиным лесом, по-видимому, появившийся самосевом, пока поля в военную и послевоенную пору не вспахивались и не засевались, располагался на границе с полями колхозов Фатежского района. Ближе всего он был к Верхнему Жигаеву.
В 60-е, 70-е и 80-е годы колхозники (но чаще всего мальчишки) села Жигаево в этом лесу из березовых ветвей заготавливали метлы для подметания тока во время уборочной кампании.
Как ни медленно шло развитие сельского хозяйства района, но в тех коллективах, где нашлись умные руководители, достижения были существенные. Полеводчество и животноводство приносили доходы. В 1953 году 10 колхозов района стали миллионерами. Среди них колхоз «Победа Беляевского сельсовета и колхоз имени Сталина Макаро-Петровского сельсовета. Доход колхозов-миллионеров составил 31,7 млн. рублей. Однако большинство конышевских колхозов «едва сводили концы с концами». И это отражалось на достатке колхозников, несмотря на то, что работали они не покладая рук от зари и до зари на полях и фермах. Выручало домашнее хозяйство – коровки, телятки, поросятки, овцы и продукция с приусадебных огородов – картофель и другие овощи. А у кого имелись сады, то и фрукты – яблоки, груши, сливы, вишня, смородина.
В июле 1955 года в районе (при председателе райисполкома Соколенко Г.Н. и секретаре райкома партии Шульгине) произошли административно-территориальные изменения. В целях оптимизации управления и сокращения советского бюрократического аппарата на местах были упразднены некоторые сельсоветы (Верхне-Соковнинский, Городьковский, Мармыжанский, Рыжковский и другие). В итоге реформирования осталось только 17 сельсоветов: Беляевский, Ваблинский, Глазовский, Жигаевский, Захарковский, Конышевский, Котлевский, Макаро-Петровский, Машкинский, Наумовский, Платавский, Семеновский, Старо-Белицкий, Черниченский, Ширковский, Шустовский и Яндовищенский.
В середине 50-х годов вместе с масштабным строительством райцентра шло строительство и в населенных пунктах – школ, общественных и культурных объектов, хозяйственно-производственных помещений. Завершилась телефонизация сел района (телефонные аппараты были установлены в сельсоветах, правлениях колхозов и почтовых отделениях). Успешно проведена радиофикация – радиоточки находились практически в каждом сельском доме. Очажки культуры медленно, но поступательно входили в жизнь села.
В 1958 году реорганизация сельского хозяйства коснулась и колхозов Конышевского района. Из 105 колхозов путем их объединения и укрупнения, было образовано 39. Число колхозов сократилось едва ли не в три раза. Разраставшийся аппарат колхозной бюрократии по идеи также должен был значительно сократиться. Но этого не произошло. Сокращены оказались только должности председателей колхозов да главных бухгалтеров. Низшее управленческое звено – бригадиры, звеньевые, заведующие фермами и иные прочие остались на своих местах.
Это новое послевоенное объединение колхозов коснулось и Жигаево, на территории которого прежде было три колхоза: имени Куйбышева – В. Жигаево, «Заветы Ильича», сменивший после войны «Красный колос» – С. Жигаево и имени Кирова – Н. Жигаево. Остался один колхоз с названием «Заветы Ильича». Но в нем было три коровника (каждый на 100-150 голов), три телятник для молодняка КРС, три конюшни с лошадьми (каждая голов на 25-30, а с молодняком – и того больше), три свинофермы (по полторы-две сотни голов) и две овчарни.
Кроме этого, в колхозе «Заветы Ильича» был построен птичник на несколько сот голов кур, который назвать птицефермой как-то не поворачивается язык. В середине 60-х годов пытались заняться разведением уток, но дело не заладилось. И от этой затеи колхозное руководство вскоре отказалось. По-видимому, куриный птичник доходов также не приносил, так как в семидесятых годах его не стало.
Как отмечалось выше, в колхозе имелась пасека ульев так под 40-50. За ее деятельность отвечал Пахомов Николай Андреевич. Ежегодно качался мед, но в свободной продаже его не было. То ли весь отправлялся в район, то ли расходился среди управленцев колхоза, то ли, скажем шутки ради, пчелы ленились и мед не производили, а что производили, то сами же и поедали. Как и сахарный сироп, которым их подкармливали время от времени. Но судя по разговорам среди жигаевцев, ни сады, ни пасека доходов в колхозную казну не привносили и слыли явно убыточными отраслями хозяйства, лишь ухода за собой требовали.
Были расформированы 4 МТС, а на их технической базе создана одна ремонтно-техническая станция – РТС. Позже РТС будет именоваться РТП (ремонтно-техническим предприятием) и «Сельхозтехникой». Самостоятельными подразделениями РТС стали «Агроснаб» – государственная организация, снабжающая колхозы района сельскохозяйственной техникой и Конышевская автоколонна, специализирующаяся на перевозке грузов.
Техника расформированных МТС – трактора, грузовые автомашины, зерноуборочные и свеклоуборочные комбайны, сеялки и прочее – продана колхозам, в том числе под взятые у банка в кредит денежные средства. Специалистам МТС было предложено перейти на работу в колхозные хозяйства. Кто-то перешел, как, например, житель села Жигаево Пахомов Михаил Иванович, а кто-то постарался устроиться в РТС и остаться в райцентре.
В 1959 году в населенных пунктах района, как во всей стране, прошла перепись населения. Статистические данные показали, что ту убыль населения Курской области, которую причинила война, преодолеть не удалось.
По статистическим данным за 1937 год, городское население Курской области составляло 502 243 человек, сельское – 3 664 393. Всего – 4 166 636 человек. Это с учетом населения будущей Белгородской области и Орловской, входившей до осени 1937 года в Курскую область. А по данным переписи 1939 года (17 января) в Курской области значилось 1773,3 тыс. человек, из них сельского населения – 1591,5 тыс., городского – 181,8 тыс. человек. Это уже без учета населения Белгородской области, которая в тот период все-таки входила в Курскую область. Перепись 15 января 1959 года показала, что в Курской области проживало 1483,3 тысяч человек, из которых 1179,9 тыс. – сельское население, а 303,4 тыс. человек – городское.
Что же касается Конышевского района, то здесь также отмечается снижение численности населения. Если на момент образования района (1928 г.) было около 63 тысяч, то на 1935 год – уже около 53 тысяч. А в 1966 году – только 39,5 тысяч человек.
Конец 50-х и начало 60-х годов в селах района, особенно тех, что, как Жигаево, были ближе к Михайловскому району, где начались глобальные мероприятия по разработке открытым способом железной руды, ознаменовался массовым строительством частных домов. При этом крыши домиков крылись уже не традиционно соломой, а шифером. Некоторые хозяева умудрялись обзавестись железными крышами. Правда, таких было единицы.
Дело в том, что на территории будущего Михайловского рудника сносились сосновые леса, вот деревья, превращенные в бревна, и стали основным стройматериалом для сельских жителей. Такое строительство казне ничего не стоило, зато в статистических отчетах фигурировали сведения о количестве построенных домов в сельском секторе.
Кстати, о железной руде. Листая страницы книги «Курская область», изданной в Воронеже в 1966 году, авторы этой работы обнаружили сведения о том, что Жигаево знаменито железорудными месторождениями. Чтобы не быть голословным, приведем цитату из книги: «На Жигаевском месторождении на глубине 83 – 118 метров залегают богатые сидерито-мартитовые руды, не требующие обогащения. Мощность рудного тела доходит до 18 метров».
В новых изданиях книг по Курской области такой фразы, к сожалению, уже не встречается…
В 1961 году в стране прошла денежная реформа, и сельские труженики района кроме трудодней-палочек стали получать небольшую зарплату. Это в свою очередь оживила торговлю и систему общественного питания. Улучшило бытовое обслуживание населения. Следовательно, появились вполне ощутимые сдвиги в улучшении жизненных и социальных условий.
По данным С.Н. Челенкова, только в Конышевском комбинатом бытового обслуживания в 1966 году работало 66 мастеров, оказывавших населению более 40 услуг. Правда, не всегда и не везде эти услуги доходили до населения.
На появление в районе такой службы тут же откликнулся сельский поэт Дмитрий Дмитриевич Пахомов в стихотворении «Бытовое». Он в эти годы работал начальников Жигаевского отделения связи. Не будь это событие интересным, вряд ли бы оно задело струны его поэтической души.
БЫТОВОЕ
«Бытовое»! «Бытовое»!
Чудо, чудо есть такое
Не за тридевять земель –
В тридцати км отсель.
Говорят в деревне люди:
«То-то счастливы мы будем
Это чудо поглядеть,
Да не плохо бы иметь.
Говорят, что на колесах,
И является по спросу
Ко всем людям на село,
Коль селе тут повезло.
Говорят, что это чудо
По району ходит всюду,
Дела добрые творит,
Что угодно мастерит.
Если вам нужна обнова,
В «бытовое» два-три слова…
В город ехать ни к чему –
Вас обслужат на дому!
Скажем, туфли иль сапожки
Портят вид красивой ножки.
«Бытовое» в один миг
Новыми заменит их.
Лопнула ль в часах пружина
Иль стиральная машина
Вдруг расстроилась у вас –
Срочно делайте заказ.
Иль другое что случится –
«Бытовое» вмиг примчится
С группой мастеров-ребят
Те в делах уж знают лад.
…Но капризно «бытовое» -
Нас обходит стороною.
Не заходить к нам годами,
Словно мы – за синь горами…
Первая половина 60-х годов в районе ознаменовалась не только появлением в райцентре новой средней школы на 400 учебных мест, парикмахерской, рядом других социальных и производственных объектов, но и новыми «перестройками» и метаниями. К сожалению, у нас такое часто происходит…
Фото 43. Вспашка поля мощными колесными тракторами. Такие трактора в колхозах Конышевского района появились в середине 70-х годов.
В 1963 году, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 1.02.63 г., в Курской области вместо прежних 33 сельских районов было образовано всего лишь 12. Среди упраздненных районов оказался и Конышевский. Его территория сначала была передана Дмитриевскому району, потом Льговскому, а еще позже – Иванинскому (будущему Курчатовскому).
Это метания привели к тому, что и поселок Конышевка, и другие населенные пункты района стали бесхозными. Особенно «больно» пришлось Конышевке, лишившейся как административных, так и культурных учреждений, и превратившейся в заурядный населенный пункт, не имеющий финансовой подпитки. Прекратилось строительство, опустели помещения редакции газеты «Знамя колхозника». Бывший райцентр стал приходить в упадок. Как отмечает С.Н. Челенков, началось переселение конышевцев в города Льгов, Железногорск, Курск.
Фото № 44. Гусеничные трактора ДТ-75 и прицепные сеялки во время посевной компании.
В этой ситуации для жителей Жигаева и некоторых других населенных пунктов отрадным стало то, что в летнюю пору, в погожие дни, от Жигаева до Льгова стал ходить рейсовый автобус. Можно было добраться хотя бы до больницы. О городских магазинах речи не было из-за отсутствия денег. Если что и покупали, то самое необходимое в хозяйстве – топор, ножовку, лопату, чугунки да сковороды. Время от времени – фуфайки да сапоги. В сельмагах эти товары могли и отсутствовать.
Но так как от Жигаева до Льгова не менее 70 километров, то большей «популярностью» пользовался все-таки Дмитриев, до которого, как отмечалось ранее, 30 километров. Добирались туда либо на попутках, «голосуя» на уже асфальтированной трассе Дмитриев – Фатеж, либо на автобусах, курсировавших туда и обратно два раза в течение светового дня.
К 1965 году руководство области и РСФСР все-таки «прозрело», что с укрупнением районов «дали маху». И 12 января 1965 года последовал очередной Указ Президиума Верховного Совета РСФСР. В соответствии с этим Указом в Курской области образовывались районы Беловский, Глушковский, Железногорский (вместо Михайловского), Конышевский и Пристенский.
Фото № 45. При уборке кукурузы использовались колесные трактор «Беларусь», гусеничный трактор ДТ-75, автомобиль ГАЗ-51 и специальные прицепные кукурузоуборочные комбайны.
Поселок Конышевка опять приобретает статус райцентра, в который возвращаются партийные, советские и прочие управленческие учреждения. Вновь заработала редакция, и дважды в неделю стала выходить газета «Знамя колхозника».
Жизнь в райцентре налаживалась, но имели место территориальные утряски с Льговским районом, из которого выделялось 14 населенных пунктов.
Однако к концу этого года все спорные вопросы были разрешены. И 1 января 1966 года Конышевский район был восстановлен в прежних границах с общей площадью 113481 га или 1135 квадратных километров.
В реставрированном районе насчитывалось 18 сельских советов, объединявших 89 сельских населенных пунктов, среди которых появился новый – Правобережный на месте бывшего женского Знаменского монастыря у села Коробкино. В нем находились детский дом и спецшкола для детей, отстающих в умственном развитии. Места превосходные!..
Фото № 46. Уборка люцерны на силос. На переднем плане легкий колесный трактор типа «Беларусь».
Согласно исследованиям С.Н. Челенкова, 39 колхозов района располагали 101343 га земель, в том числе 74447 га – пахотных и 7067 га – сенокосных. Под пастбищами находилось 6805 га, под садами – 760 га. Площадь иных земель составляла 8532 га. В районе насчитывалось 10656 индивидуальных дворов (домов), из которых 9882 принадлежали колхозникам. Остальные – единоличникам и представителям сельской интеллигенции: учителям, медработникам и прочим лицам, не являющимся членами колхозов.
О том, как обеспечивались хозяйства области тракторами и зерновыми комбайнами в 1966 году в Курской области и Конышевском районе, в частности, видно из данных предлагаемой таблицы. Здесь же приводится и нагрузка в гектарах пашни на один трактор и посевов на один комбайн.
Таблица № 8.
Название Кол-во тракторов Нагрузка на трактор Кол-во комбайнов Нагрузка на комбайн
Курская область 21504 82 4234 242
Конышевский район 853 85 163 267
Как следует из статистических данных, в 1967 году в хозяйствах района имелось 189 зерновых комбайнов (рост по сравнению с 1966 г.), 158 свекловичных и силосоуборочных комбайна, 450 сеялок, 250 автомашин и много другой техники сельскохозяйственного предназначения.
Фото № 47. Уборка зерновых.
Цифры, вроде, немалые. Только они – на бумаге и в отчетах. Причем необязательно сфальсифицированных… Практика же показывает, что значительная часть этой техники нуждалась в текущем и капитальном ремонтах. Отсутствие специальных закрытых, утепленных боксов и ангаров, российские неасфальтированные дороги гробили ее немилосердно. Особенно в весеннюю распутицу и осеннюю хлябь, когда даже гусеничные трактора в жирном конышевском черноземе и безбожно разбитых колеях вязли по самые днища. К этому, как ни печально, стала прибавляться человеческая небрежность, а то и пренебрежение: не моё – не жалко… Впоследствии такое отношение неминуемо сказалось на трудовой дисциплине.
Возможно, где-то было и иначе, но в колхозе «Заветы Ильича» такие факты имели место. Две стоянки тракторов и комбайнов, имевшиеся в колхозе, находились среди поля под открытым небом. Их называли «таборами». Видимо, по примеру цыганских таборов. И только для обслуживающего персонала в обоих таборах были слеплены небольшие деревянные строения под шифером, обмазанные глиной и покрытые легким слоем побелки, половину которых занимали кузницы. А другую половину – запчасти и прочие технические принадлежности.
Зато территория самих таборов была обведена неглубоким рвом. Ров вряд ли служил препятствием против «несанкционированного» проникновения на территорию, но границы «объекта» обозначал.
Фото № 48. Скирдование сена (соломы) с помощью стогометателя, смонтированного на базе легкого колесного трактора.
Не было в селе Жигаево и гаража для грузовых автомобилей, которых, кстати, также было не густо – от силы 5-6 единиц. Из них одна, а то и две постоянно находились в ремонте. Только ГАЗик председателя колхоза, чаще всего величаемый «козлом», ремонтировался редко. По-видимому, сказывался добрый уход и своевременные профилактические мероприятия…
Фото № 49. Уборка сахарной свеклы.
Впрочем, приведенный пример лишь отмечает некоторые негативные моменты, но не умоляет большой работы по развитию сельского хозяйства в целом. А оно действительно развивалось: в хозяйствах появились специалисты – агрономы, зоотехники, ветеринары, инженеры, экономисты. Немало было механизаторов: трактористов, комбайнеров, шоферов – весьма уважаемых на селе людей.
Вместе с тем, техники в колхозах постоянно не хватало. Мало того, что много работ производилось вручную на току во время уборочной кампании, но еще, как и в 50-е годы, иногда косили косами посевы овса, вики, гороха и кукурузы.
Рис. 50. Хлеб. Худ. Т.Н. Яблонская
В семейном архиве авторов сохранилась фотокарточка того времени, на которой жигаевцы – члены полеводческой бригады – сфотографированы во время такой работы на кратком отдыхе.
И хотя фотография не очень хорошего качества, но по ней можно определить, как одевались для полевых работ колхозники. А еще то, что жигаевцы, несмотря на тяжелый труд, были улыбчивы. Сказывалась вера в лучшее будущее – вот и нет хмурых, смурных лиц. Как ни высокопарно это будет звучать, но на фотографии запечатлено поколение людей-созидателей. Именно это поколение подняло страну из послевоенных руин и добилось хороших показателей во всех отраслях народного хозяйства. Спасибо им! А вот поколения их детей и внуков становились поколениями потребителей…
Несмотря на то, что всевозможной техники на селе из года в год становилось больше, тяжелого ручного труда было еще много. Возделывание плантаций с сахарной свеклой, уборка сахарной свеклы, уборка картофеля без ручного труда вообще не обходилась. Ручного труда требовало скирдование соломы и кормовых культур. И в этих работах задействовались не только все взрослые жители сел и деревень, но и подростки.
Рис. 51. Жигаевские колхозники во время уборки кормовых культур. Фото 60-х годов. В клетчатой рубашке межу двух женщин стоит бригадир полеводческой бригады Пахомов Александр Григорьевич.
Параллельно с экономическим развитием сельского хозяйства, происходили сдвиги в социальном и культурном развитии села.
В том же Жигаево в 60-е годы на постоянной основе стал работать медпункт в специально построенном для него здании. В здании медпункта предусматривалось помещение для проживания медработника – фельдшера. Достижение? Достижение. Фельдшером в эти годы в Жигаево был Трофимов Иван Алексеевич. А его супруга Валентина Ильинична заведовала сельской библиотекой.
Были построены новые здания сельсовета и почтового отделения, здание магазина (в Среднем Жигаево) и здание правления колхоза.
Кстати, председателем колхоза «Заветы Ильича» в эти годы был Федорович Владимир Семенович, главбухом – Корсаков Михаил Федорович, главным инженером – Величкин Иван Емельянович (1932-2004). На руководящих должностях в колхозе находились Безяев Александр Иванович, Милюков Владимир Федорович.
Сельским советом руководил председатель Власов Александр Федорович (1930-2004), а секретарем сельсовета и по совместительству завклубом была Лукьянчикова Зоя Илларионовна.
В магазине Среднего Жигаева завмагом и продавцом в одном лице работала Теплова (Зубова) Нина Михайловна.
В итоге в центре села образовалась как бы небольшая улица из административных, социально-бытовых и общественно-культурных учреждений. С фасадной стороны этой улицы было довольно свободное пространство. С тыльной – колхозный ток, складские помещения и гараж. Среди жигаевцев это место села называлось «Площадью».
Важным объектом культуры и социального показателя жизни села стал сельский клуб «Спутник» – первое каменное (кирпичное) здание. В нем же, в отдельном специальном помещении, разместилась сельская библиотека.
Кроме демонстраций фильмов, в том числе и детских (но очень редко), праздничных и официальных мероприятий, в клубе проводились выступления групп художественной самодеятельности как школьников, так и взрослых жигаевцев. Приезжали, как правило, с концертами, гости из райцентра. Реже – из областного центра.
Рис. 52. Клуб «Спутник» в Жигаево. Фото 2002 года. В центре (снят в профиль) – Величкин Иван Емельянович – руководитель остатками колхоза «Заветы Ильича». Справа, между двух женщин, глава сельской администрации Лукьянчиков Иван Никитич.
Старое здание клуба, отремонтированное и переоборудованное, отдали под школу, так как прежние здания сильно обветшали. Директором Жигаевской восьмилетней школы в это время была Величкина Валентина Васильевна. Она же преподавала русский язык и литературу.
Сколько населения жило тогда в Жигаево, трудно сказать, зато во всех старших классах было по два, а то и три параллельных, значивших под литерами «А», «Б». И в каждом параллельном классе – по 25-30 учеников.
Еще в конце 50-х годов Жигаево было радиофицировано. Не менее 350 радиоточек насчитывалось в нем. Следовательно, и сельских подворий в нем насчитывалось столько же. А жителей – не менее 2,5 тысяч человек. Но уже начался их массовый отток в города, где жизнь была и ярче, и лучше.
На облагороженной братской могиле был установлен памятник, о чем говорилось выше. Текущий уход за памятником и братской могилой возлагался на школьников – убрать сорную траву, полить водой деревья и цветы на клумбах, посыпать песком дорожки.
Силами сельского совета производился ремонт колодцев, мостков-переходов через речку, выписывались по несколько экземпляров всевозможных газет и журналов для самого сельсовета и клуба. На большее просто не хватало денег.
Как отмечалось выше, новостроящиеся дома селян сразу же обзаводились шиферными (реже – из листового железа) крышами. Потемневшие от времени, с вкраплениями зеленых пятен мха соломенные крыши сбрасывали, меняя их на шиферные, и старые дома колхозников. Да и хозяйственные постройки – сараи, пуни, времянки, сенники – все чаще и чаще стали крыть шифером, а не соломой. Это, в свою очередь, говорило о росте достатка селян.
В начале 70-х годов в центральной части Жигаева появился водопровод. Достижение? Достижение. Правда, через несколько лет большая часть водопровода вышла из строя.
Сельская ребятня уже с 10 лет приобщалась к труду. Сначала пасли гусей, позже с родителями участвовали в страдной поре – сушке и уборке сена, скирдованании (подвозили на лошадях возы с соломой, клевером, викой и т.д.), в погрузке и разгрузке зерна. Помогали районному отделу землеустройства брать пробы почвы с полей под их контролем. Без дела не сидели… По окончании восьмилетней школы кто-то шел учиться в средние школы, кто-то – в средние специальные учебные заведения типа медицинского и педагогического училищ, кто-то в СПТУ. А вот итогом становилось то, что большинство молодежи покидало село. Ехали в город за лучшей долей. Но все ли находили?..
Рис. 53. Фрагмент фасадной части дома Пахомова Дм. Дм. в селе Жигаево. Редкий случай, когда в родительском доме собралось столько представителей трех поколений. Крайняя слева – хозяйка дома Пахомова Нина Константиновна, крайний справа Пахомов Дмитрий Дмитриевич. Фото конца 80-х годов.
Говоря о развитии колхозов Конышевского района, С.Н. Челенков отмечает, что в период с 1960 по1967 год продажа государству зерна увеличилось на 191%, сахарной свеклы – на 128%, картофеля – на 121%, молока – на 153%, яиц – на 120%.
Урожайность основных видов зерновых и кормовых культур, хоть и медленно, но прибавляла с каждым годом. Значительно увеличилось поголовье крупного рогатого скота (КРС), лошадей, овец, свиней. Только поголовье дойных и репродуктивных коров в 1967 году по сравнению с 1941 годом увеличилось в 16 раз.
За период с 1964 по 1967 год в районе было построено 20 коровников, 14 телятников, 11 свинарников, 20 зерноскладов и 5 птичников. А в колхозе имени Крупской началось строительство птицефабрики на 50 тыс. голов птицы. Таким образом, отдельные отрасли сельского хозяйства начали переводиться на промышленно-производственную основу.
1966-1967 годы в Конышевском районе были знаменательны еще тем, что фактически завершилась электрификация населенных пунктов. Электрический свет пришел не только на колхозные фермы, тока, производственные объекты, клубы, школы, но и в дома сельских жителей. Прощай, керосиновая лампа! Ты верой и правдой столько лет служила людям, но, извини, настали иные времена! А потому – подвинься!
Если раньше селяне приобретали патефоны, то теперь – электропроигрыватели, магнитолы, телевизоры.
Во время электрификации Жигаева самыми популярными людьми у молодых красавиц были не агрономы, не учителя, не сельские гармонисты – извечные заводилы и девичьи обожатели, а электромонтеры. Они – светлокудрые и темноволосые, высокие и низкие, полные и худощавые, усатые и безусые – олицетворяли собой свет и прогресс. Их, как желанных гостей, ждали в каждом доме. Было, было!
В 1970 году на 6316 сельских пенсионеров района выделялось 78,6 тыс. рублей ежемесячно, то есть по 12 рублей 40 копеек каждому. Это был рост пенсии на 4 рубля по сравнению с прежней (8 рублей). На 1971 год на 6411 колхозных пенсионеров ежемесячно планировалось по 82,1 тыс. рублей, что должно было составить 12 рублей 80 копеек ежемесячной пенсии каждому пенсионеру.
С получением райцентра Конышевки статуса ПГТ произошли и изменения в социальном составе населения района. Это видно из данных следующей таблицы.
Таблица № 9. Динамика роста/убыли населения (тыс. человек).
Название субъекта Годы
1966 1970
Всего Город. Сел. Всего Город. Сел.
Курская область 1491,8 411,3 1080,5 1468,9 498,9 970,0
Конышевский район 39,5 - 39,5 36,0 3,7 32,3
Льговский район 90,8 9,9 80,9 85,4 10,5 74,9
Дмитриевский район 50,5 10,6 39,9 47,8 12,8 35,0
Железногорский район 31,5 - 31,5 29,4 - 29,4
Фатежский район 51,8 4,7 47,1 46,9 4,7 42,2
Данные таблицы показывают, что на данном периоде времени население Конышевского района хоть и уступает по численности «старожилам» – Льговскому, Дмитриевскому и Фатежскому районам, но перегоняет «новичка» – Железногорский район. К тому же в Конышевском районе имеется небольшой рост населения и уже появилось городское, а в Железногорском пока нет городского населения. И там, как и в остальных районах, наблюдается снижение численности жителей.
Рис. 54. Учительница Щуклина Надежда Матвеевна с учениками 1-го и 4-го классов. Фото 1966 г.
В 60-е годы в районе, как в области в целом, по-прежнему уделялось большое внимание развитию образования. Школы с циклом семилетнего образования сменились на школы с восьмилетним образованием. А с учетом строительства новых, с больших число помещений, отпадала необходимость в отдельных небольших начальных школах. И их число стало сокращаться.
В 1966/67 учебном году в Курской области имелось 1813 школ, в которых училось 290,6 тыс. школьников и работало 16592 учителя. В это же время в Конышевском районе функционировало 67 школ, где обучалось 8,7 тыс. учеников и работало 535 учителей. В 1969/1970 учебном году в области было 1659 школ, 283,1 тыс. учеников и 16,0 тыс. учителей.
А в Конышевском районе в этот учебный год действовало 62 школы, в том числе 4 средних. Во всех школах училось 8,8 тыс. учеников, а в средних – 1,9 тыс. И количество учителей сократилось до 522 человек.
Рис. 55. Завуч и преподаватель русского языка и литературы Лукьянчикова Нина Егоровна с учениками 6 класса Жигаевской восьмилетней школы. Фото декабрь 1970 г.
По-видимому, стала сказываться тогдашняя необъявленная «оптимизация», как бы ныне сказали, школьного обучения, коснувшаяся и села Жигаева. Были сокращены учителя начальных школ в Верхнем и Нижнем Жигаево. Перестали функционировать и сами эти школы.
Рис. 56. Учитель Каплин Кузьма Тимофеевич с учениками 7 класса. Жигаево. Фото 1969/70 г.
Как видим, наметилась общая для нашего региона тенденция сокращения числа обучающихся и, следовательно, всего населения. Таковы реалии того времени.
Примечание:
Из истории Жигаевской школы следует, что в 20-х и 30-х годах в селе Жигаево учителями работали Попов Николай Васильевич, его жена Мария Гавриловна, дочери Ольга Николаевна и Ида Николаевна, Клопотова Анна Федоровна, Зубова Анна Григорьевна.
После войны учителями работали Анна Павловна Долгополова, Черкасова Анастасия Леоновна, Гаврилова Мария Антоновна, Щуклина Надежда Матвеевна, Федорович Нина Михайловна, Пахомова Мария Михайловна, Данилина Ольга Ивановна, Лукьянчикова Екатерина Ивановна, Лукьянчикова Нина Николаевна.
В Верхнежигаевской начальной школе работали учителями Бильдина Евдокия Васильевна, Карелкина Мария Ивановна, Пилюгина Валентина Григорьевна, Корсаков Виталий Николаевич, Ковалев Иван Афанасьевич, Безяева Альбина Ефимовна, Твеленёва Раиса Ивановна.
В семилетней школе в центре села работали учителя: Пахомов Дмитрий Иванович, Алдохина Мария Андреевна, Власова Зоя Дмитриевна, Роговской Николай Андреевич, Каплин Кузьма Тимофеевич, Каплина Анна Михайловна, Маковнев Виктор Иванович, Рыжков Николай Федорович, Рыжкова Раиса Прокофьевна, Бондаренко Татьяна Васильевна, Пахомова Александра Лаврентьевна, Полякова Евдокия Владимировна, Пахомова Софья Николаевна, Давыдёнок Владимир Васильевич, Щуклина Надежда Матвеевна, Корсакова Екатерина Илларионовна, Щербакова Валентина Васильевна, Пахомов Андрей Николаевич.
В 1957- 1958 годах семилетка была преобразована в восьмилетнюю школу. Первым директором Жигаевской восьмилетней школы был Поляков Геннадий Егорович, затем Сугров Иван Федосеевич. Поляков Геннадий Егорович заложил сад вокруг школы. Саженцы привозил из Льгова. Это было нелегко, но благодаря его усилиям эта трудоёмкая работа была сделана. В 1964 году директором Жигаевской восьмилетней школы была назначена Величкина (Пилюгина) Валентина Григорьевна.
В 1981 году восьмилетняя школа была преобразована в среднюю, а начальные Верхнежигаевская и Нижнежигаевская школы были закрыты.
ГЛАВА 30.
ЖИГАЕВО И КОНЫШЕВСКИЙ РАЙОН
В 70-е и 80-е ГОДЫ ХХ ВЕКА
В Конышевском районе жизнь на месте не стояла. Она пульсировала в такт с жизнью всей страны в целом и Курской области, в частности. Да и по-иному и быть не могло: ведь район и его население – малая часть большого Отечества. И как в большом Отечестве, здесь имелись и свои удачи, и досадные сбои во всех сферах человеческой деятельности.
Например, к положительным моментам никак не отнести ежегодное сокращение численности населения района. Так, в 1976 году его насчитывалось 30,1 тыс. человек, в том числе 3,2 тыс. городского, а в 1981 году – только 24,5 тысяч. Правда, городского стало 3,7 тысяч человек. Но уж в следующем, 1982 году, при росте городского населения до 3,8 тысяч, общее количество сократилось до 23,4 тысяч. А в 1986 году все население района составляло 19,3 тысячи человек при 4 тысячах городского.
Как видим, за 10 лет население Конышевского района сократилось на 10,8 тысяч, а с момента образования района – на 43,7 тысяч. Более чем в три раза.
А к 1990 году население района сократилось до 18,5 тысяч (при 4,5 тыс. городского). Причина этому – снижение рождаемости и увеличение смертности, но в большей степени – миграционный процессы, отток сельского населения в города.
Например, из 40 выпускников Жигаевской восьмилетней школы в 1970 году, в селе осталось не более 3-4 человек. То же самое происходило и в последующие годы. И не только в селе Жигаево, но и во всех селах района. Молодежь желала иметь достойное образование, престижные по тому времени профессии, комфортные условия жизни.
Кстати, в селе Жигаево в 1981 году проживало около 890 человек.
В семидесятые годы в Конышевском районе, как и во всей области в целом, очень много делалось для повышения социально-бытового и культурного уровня жизни. Например, в селе Жигаево была построена прекрасная двухэтажная кирпичная школа со спортзалом. Учись – не ленись! И учились, и не ленились, и имели спортивные достижения род руководством молодого (в то время) преподавателя физкультуры Пахомова Николая Михайловича.
Рис. 57. Преподаватель Жигаевской средней школы Пахомов Николай Михайлович (слева) с автором этой работы у входа в школу. Фото 2013 г.
Однако по окончании учебного процесса покидали не только школу, но и село, чтобы обосноваться в Железногорске, Курске, а то и в Москве. Некоторые – так вообще оказались за границей.
Рис. 58. Здание Жигаевской школы, построено в первой половине 70-х годов ХХ века. Фото 2013 г.
Силами курских предприятий, в том числе шефствующего завода «Маяк», в то время в отличии от современного процветающего, в Жигаево началось строительство кирпичных домиков (на две семьи) для молодых специалистов. Это был существенный сдвиг в социальном, бытовом и культурном устройстве села.
Рис. 59. Часть новой сельской улицы в центре села Жигаево, дома на которой были построены в 70-е годы ХХ века. Фото 2013 г.
Правда, часть колхозного сада было пущено под это строительство. Но, как говорится, лес рубят – щепки летят… Тем боле, что за все время существования этого сада, от него для колхоза прибыли, как «от козла молока». Зато десятка два семей молодых специалистов сельского хозяйства, школьных учителей, работников культуры стали проживать в добротных помещениях.
Да разве только в селе Жигаево строились новые жилые микрорайоны? Во многих населенных пунктах района строились они. В самом райцентре был возведен районный Дом культуры, в котором, наряду с другими мероприятиями, стали проводиться районные смотры самодеятельности.
В середине 70-х годов многие удаленные от райцентра селения, как, например, Жигаево, Рыжково, Вабля и иные, стали связаны с ним добротной асфальтированной дорогой. Кстати, асфальтированные подъездные пути стали прокладываться и к фермам. Но после смерти Л.И. Брежнева эта дорожно-строительная деятельность была прекращена. И ныне высокие насыпи предполагаемых дорог стали своеобразными памятниками того «застойного» времени.
В эти же годы в селе Жигаево, точнее в колхозе «Заветы Ильича», было построено два современных кирпичных коровника с системой автоматического доения и с механизированной уборкой навоза из помещений. Это, несомненно, влияло на уровень механизации сельского производства и на облегчение труда доярок и другого персонала.
На открытой стоянке колхозных автомобилей наконец-то был построен добротный гаражный ангар с боксами для машин. А сама территория гаража была полностью огорожена крепким забором.
Рис. 60. На втором плане автомобиль ЗИЛ-130.
К тому же автомобильный парк колхоза значительно расширился как в количественном, так и в качественном составе. К прежним труженикам ГАЗ-51 добавились более мощные и грузоподъемные ГАЗ-52, ЗИЛ-130, ММЗ и, наконец, КАМАЗы.
Рис. 61 и 62. Трактора Т-150К (слева) и К-700.
Обновлялся парк тракторов, комбайнов, силосоуборочных, картофелеуборочных и свеклоуборочных агрегатов, сеялок и веялок. На смену гусеничным тракторам ДТ-75 пришли многофункциональные колесные Т-150 и К-700.
Зерноуборочные комбайны 60-х годов с открытой всем ветрам и въедливой пыли кабиной сменили СК-5 «Нива», СК-6 «Колос» и СКД-5 «Сибиряк» с закрытыми кабинами. В них еще не было кондиционеров, но некий комфорт для комбайнера уже обеспечивался.
Рис. 63. Комбайн «Нива».
К радиофикации, электрификации на село пришла телефонизация. Многие жигаевцы обзавелись домашними телефонами.
Цифры – упрямая вещь. Они показывают, что благосостояние населения Конышевского района росло из года в год. Так, среднемесячная заработная плата работников сельского хозяйства в 1971 году составила 85 рублей, в 1975 году – 106, а в 1981 году – 136, уступая всего лишь на 31 рубль зарплате работников промышленного сектора. Зато на 14 рублей опережала зарплату работников просвещения и культуры и на 18 рублей – зарплату персонала в сфере здравоохранения и социального обеспечения.
Жилищный фонд в период с 1976 по 1981 год увеличился с 12,6 тыс. кв. метров до 15,3 тыс. квадратных метров.
Розничный товарооборот вырос с 14,4 млн. рублей до 17 млн. рублей, в том числе в сфере общественного питания – с 0,5 до 0,7 млн. рублей.
В 1975 году в район поступило 738 тракторов, в том числе на гусеничном ходу 384, остальные – на колесном; в 1976 году, соответственно, 751 и 383, а в 1977 году – 742 и 363. Цифры впечатляющие.
Да, все это имело место. Только… опоздало лет так на пятнадцать. Молодежь в своей массе уже покинула село, а оставшееся население старело на глазах. В 1976 году пенсионеры всех категорий составляло едва ли не треть всего населения района (4793 человек – государственного пенсионного обеспечения и 6059 человек – колхозного пенсионного обеспечения).
Тем не менее, вместе с развитием промышленности, сельского хозяйства, культуры и бытовой устроенности населения наблюдался и рост нравственного и духовного состояния. Люди, чувствуя защищенность, имея уверенность в завтрашнем дне, стали добрее и благожелательнее друг к другу. Например, когда молодого парня провожали на службу в армию, то на проводы собиралось едва ли не полсела. А родственники съезжались со всего Советского Союза.
Рис. 64. Так автора и его брата Александра провожают на службу в Советскую Армию. Жигаево. Фото 4 мая 1975 г.
В 70-х годах вновь была поднята тема лесополос и лесопосадок. И этот вопрос подлежал освещению в печати и на радио.
А вот прибыль промышленности района на фоне областной выглядела скромно: если в 1975 году она составила 156 тыс. рублей, то в 1980 году – только 18 тысяч рублей, а в 1981 году вообще приняла отрицательный баланс в 3000 рублей (Народное хозяйство Курской области за 1981 г. стр. 227).
В 80-е годы в соответствии с последним реформированием в районе насчитывалось 17 колхозов и один совхоз «Конышевский», специализирующийся в сфере животноводства. Центральная усадьба совхоза «Конышевский» объ¬единения «Курскскотпром» распо¬лагалась в деревне Севенки. В совхозе в 1987 году трудилось 40 механизаторов, в том числе 17 шоферов.
Количество колхозов стало соответствовать количеству сельсоветов. Это упрощало систему управления для чиновников всех рангов района. Кстати, на стыке конца 70-х – начала 80-х годов в селе Жигаево председателем колхоза «Заветы Ильича» был Рыжков Виктор Данилович, а его супруга Мария Степановна – главным экономистом.
В начале 80-х годов поступление тракторов продолжало увеличиваться. Так, в 1980 году район получил 359 гусеничный и 410 колесных тракторов, а в 1982 году – 382 гусеничных и 443 колесных. И в этот год в хозяйствах района имелось 233 автомашины, 479 сеялок, 174 свеклоуборочных комбайна, 255 зерноуборочных комбайнов. А еще были десятки, а то и сотни картофелекопалок, свеклопогрузчиков, жаток, сеноворошильных агрегатов, соломокопнителей; на зерновых токах – веялок, погрузчиков, зерносушилок. Следовательно, техническая оснащенность и энерговооруженность колхозов росла.
Неплохие достижения имелись и в области наличия специалистов. Как сообщают статистические данные и С.Н. Челенков, в 1980 году в хозяйствах района трудилось 42 агронома, 36 зоотехников, 43 ветврача, 90 бухгалтеров, 1467 механизатора и 1279 работников животноводства. Внушительная армия…
Но уже в 1987 году в колхозах Конышевского района работало 897 трактористов, машинистов и комбайнеров и 317 шоферов – всего 1214 человек. Наметилась тенденция в сокращении главной производительной силы – механизаторов. Сказывался результат внушительного оттока молодежи из села и старения остального населения.
Выше была отслежена динамика развития сельскохозяйственной деятельности Конышевского района в 70-е и 80-е годы, затронуты вопросы промышленной деятельности и благосостояния населения.
Теперь стоит обратить внимание на развитие культурной составляющей. И для этого воспользуемся данными таблицы.
Таблица № 10. Динамика развития народного образования, здравоохранения и культуры в Конышевском районе в 70-е и 80-е годы ХХ века.
Наименования Годы
1971 1976 1981 1986
Образование
Количество школ 58 46 41 40
Количество учеников (тыс. человек) 7,7 4,9 2,7 1,9
Численность учителей 496 412 307 276
Здравоохранение
Число больничных учреждений 4 5 4 …
В них коек 200 230 320 …
Количество врачей 20 21 32 …
Количество среднего мед. персонала 137 132 148 …
Культура
Число библиотек 28 33 33 …
Количество книг в библиотеках (тыс. экземпляров) 191 233 286 …
Число клубов и домов культуры 49 50 51 …
Численность киноустановок 52 52 48 …
Количество посещений киносеансов (тыс. человек) 466 599 582 …
Как видим, в области народного образования наблюдается сокращение количества общеобразовательных школ, учеников и работающих в школах учителей. Причина этому кроется в падении общей численности населения.
В качестве положительного момента в этой сфере является наличие учителей с высшим педагогическим образованием. Например, в 1980 году их было 178 человек. Вторым положительным моментом стало появление вечерних и заочных средних школ, в которых ежегодно училось до 500 человек сельской молодежи. Сохранялась система дошкольного воспитания – детские ясли и садики. Появились и функционировали школы-интернаты.
В сфере здравоохранения имеется рост койко-мест в лечебных учреждениях, увеличивается число врачей и среднего медицинского персонала. Но только до середины 80-х годов. Затем статисты решили эти показатели по районам больше не давать, переключившись на данные по области. В летний период времени работали пионерские лагеря, лагерь отдыха молодежи в поселке Правобережном, укрепить здоровье можно было в системе лечебно-санаторных учреждений, находившихся в области. Выдачей путевок и направлений вместе с врачами занимались профсоюзные организации района.
Большие перемены происходили в культурной жизни поселка Конышевка. В 1984 году там, как сообщает С.Н. Челенков, были построены здания центральной районной библиотеки и здание поселковой администрации. Действовал хороший стадион, на котором в 1988 году прошел 3-й сельский спортивный фестиваль, получивший освещение в областной прессе. В газете «Курская правда» о нем была статья известного курского журналиста и спортивного обозревателя Василия Гурьевича Воробьева. На этом спортивном празднике, кстати, неплохие результаты показали жигаевцы под руководством школьного преподавателя физкультуры Пахомова Николая Михайловича. А выпускница Жигаевской восьмилетней школы Локтионова Галина Алексеевна стала призером фестиваля.
С 1989 года в райцентре открылась детская спортивная школа. Функционировал бассейн. «К великой радости маленьких конышевцев, – пишет Челенков о появлении этого спортивно-оздоровительного сооружения, – у здания средней школы оборудовали бассейн с голубой, похожей на морскую, водой».
А вот статисты цифровые данные о развитии сферы культуры в районах, как отмечали раньше, решили не делать. Мол, и так все понятно… спорт, как и дело Ленина, живет и побеждает.
Кроме этого, в конце 80-х – начале 90-х годов в Конышевке введены в действие «Универмаг», магазины «Хозтовары», «Ветеран», «Одежда», «Мебель». Построены двухэтажное здание казначейства и ряд других объектов меньшего масштаба.
Центральные улицы ПГТ не только выделялись зеленью садов, опрятностью зданий, аккуратностью палисадников, но и покрылись асфальтом. Райцентр рос вширь и ввысь, хорошея с каждым годом. В вечернее и ночное время его улицы освещены электрическими лампочками. Из-за небольшого наличия промышленных предприятий воздух по-деревенски свеж и приятен, насыщен запахами садов и цветов. Как говорится, живи да радуйся. И конышевцы радовались, неспешно прогуливаясь после работы по тихим улочкам своего поселка. Они еще не ведали, что впереди их, как и весь остальной советский народ ждет не только перестройка, но и кардинальная ломка всего уклада жизни…
ГЛАВА 31.
ПЕРЕСТРОЙКА, ИЛИ НАЗАД, В КАПИТАЛИЗМ…
ОБЗОР
12 декабря 1991 г., после ряда предательств лидеров СССР и РСФСР, Верховный Совет РСФСР, взяв на себя функции Съезда народных депутатов и превышая тем самым полномочия, принял решение о выходе из состава СССР, денонсировав тем самым Союзный договор 1922 года. Великой державы не стало.
Многие отечественные и зарубежные ученые и историки отметили, что «сработала бомба замедленного действия, заложенная еще В.И. Сталиным и его национальной политикой». Да, сработала. Отрицать это бессмысленно. Но кто же поджог фитиль, кто спустил механизм взрывателя, без которых бомба, возможно, не так бы скоро и не так оглушительно рванула? Ответ, точнее, часть ответа можно искать и в «плане Даллеса» по уничтожению СССР. В своих «Размышлениях о реализации американской послевоенной доктрины против СССР», в 1945 г., когда еще не закончилась война, в которой США и СССР союзники, он пишет: «…Мы бросим все, что имеем: все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей! Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. <…> В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, процветанию взяточников и беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов – прежде всего ненависть к русскому народу, – все мы будем ловко и незаметно культивировать. Все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, оболгать и объявить отбросами общества». Это, конечно, не все пункты «мероприятий» американского плана развала СССР, были и другие, например, о культуре и о молодежи. Пока лишь о том, что касается чиновников и представителей верховной власти. Разве не сработал «план Даллеса»? Сработал. Еще как сработал!
25 декабря Россия перестала быть советской и социалистической, переименовав себя в Российскую Федерацию или просто Россию. Опозоривший, унизивший страну на весь мир М.С. Горбачев подписал Указ о сложении с себя полномочия Верховного главнокомандующего Вооруженных Сил СССР и передал «ядерный портфельчик» Б. Ельцину.
26 декабря верхняя палата Верховного Совета СССР приняла декларацию о прекращении существования СССР и самораспустилась. Все, юридическая точка в гибели СССР была поставлена. А законно или незаконно – можно говорить сколько угодно.
Принял ли во внимание ошибки предшественника у кормила власти Президент РСФСР Б.Н. Ельцин? Да, принял. Но лично для себя. «Уже через несколько дней Б. Ельцин перебрался в кремлевский кабинет М. Горбачева, – пишет известный историк Н. Белов, характеризуя нового властителя. – Всего за 6 лет коммунистический руководитель провинциального уровня превратился в царя Бориса».
Да, Ельцин Б.Н. стан не просто царем, а самодержцем. О себе и о семье он позаботился. Зато о стране – России, о ее международном престиже, и о россиянах заботился мало, отделываясь политической демагогией и раздавая всевозможные обещания направо и налево. Народу пообещал социальные реформы, которые улучшат его положение, а в противном случае собственной персоной «лечь на рельсы». И буквально через месяц после таких обещаний с 1 января 1992 года его правительство, возглавляемое премьер-министром и «либеральным демократом» Е.Т. Гайдаром, объявляет о «шоковой терапии», приведшей население страны к тотальному обнищанию.
Антисоциализация и антисоветизация под руководством Ельцина и его команды «демократов» проводилась такими же темпами и такими же методами, как в начале века большевиками по социализации и советизации общества и государства: цель ради цели, а не на благо людям. Разница была лишь в том, что в окружении Ленина, а позже – Сталина такого количества откровенных воров и жуликов, такого масштабного воровства государственного имущества, такого масштаба коррупции никогда не было.
Для сравнения можно отметить, что общеуголовных преступлений в указанный период времени только по Курской области совершалось примерно столько же ежегодно, что по Союзу за тридцать последних лет за антисоветчину, а именно: около 8 – 9 тысяч. В 1990 – 1996 годы в одном городе Курске совершалось от 7,5 тысяч преступлений до 10 тысяч. А по Курской области доходило до 25 тысяч преступлений и более.
Как видим, за годы «ельцинской демократии» преступность в Курском крае выросла в разы. Таковым стало торжество нравственности и законопослушания в России по-даллесски.
Ответственным и главным за проведение в стране «обвальной» приватизации государственной собственности был назначен, по предложению Е.Т. Гайдара, председатель Госкомимущества А.Б. Чубайс. И цены сразу же выросли, вопреки ожиданиям и прогнозам правительства, в 10 – 12 раз, а к декабрю 1992 г. – вообще в 100 – 150 раз и более.
Жизненный уровень абсолютного большинства россиян резко снизился. Начался кризис взаимных неплатежей предприятий. Хронически задерживалась выплата заработной платы на предприятиях и в учреждениях. Инфляция раскручивала спирали и перешла в «галопирующую».
К январю 1993 г. в России было напечатано денежной массы в 4 раза больше, чем в середине 1992 г. Массированная денежная эмиссия не подкреплялась производимой в стране продукцией. Спад производства стал зашкаливать за 35-процентный рубеж. Обещанный Б. Ельциным земной рай в России с каждым днем походил на подобие ада.
Одновременно с отпуском цен правительством Ельцина – Бурбулиса – Гайдара – Шохина были приняты меры по либерализации торговли. Вследствие чего в 1992 г. в широких масштабах осуществлялось «первоначальное накопление капиталов» за счет спекулятивных, порою откровенно мошеннических операций в торгово-закупочной сфере. Результатом всего этого стало накопление огромной денежной массы вне сферы государственного контроля и налогообложения, в руках мафиозных структур и нечистого на руку чиновничества и перекачка валюты за рубеж. На весь мир прозвучала знаменитая фраза Е. Гайдара: «Пусть воруют. Наворуются вдоволь – прекратят».
Итогом экономических реформ кабинета Ельцина – Бурбулиса – Гайдара стали социальная напряженность, развал целых отраслей промышленности и сельского хозяйства, сокрушительный удар по бюджетной сферам (науке, культуре, образованию, медицине, вооруженным силам, милиции). Уже к декабрю 1992 г. в стране, где не хватало рабочих рук, а с далеких 30-х годов уже не было безработицы, вновь появились безработные – 1,4 млн. человек только по официальным данным.
Трагическим венцом «демократической» деятельности Б. Ельцина и его правительства стало резкое увеличение смертности в 1993 г. – на 23% по сравнению с 1992 г., падение рождаемости – на 14%.
Окончательная точка на советской власти и ее достижениях была поставлена Ельциным в октябре 1993 года под грохот танковых орудий. И толчком к этому стал Указ Ельцина за № 1400.
В августе 1994 г. правительство В. Черномырдина обнародовало новую программу преобразований в стране. Основной тезис ее – это построение высокоэффективной и динамично развивающейся рыночной экономики. Но благие намерения так и остались благими намерениями, правда, написанными на бумаге. Бюджетный дефицит в 1994 – 1996 г. составлял 12-15 %. Спад промышленного производства достиг 55% по сравнению 1991 г., инфляция достигла 250%.
Новые «владельцы заводов, газет, пароходов» умели лишь сбывать по дешевке через страны СНГ сырье, в том числе и стратегическое, дефицитные материалы, технологии. Предпринимательская деятельность сконцентрировалась в наиболее прибыльных сферах – торговле и посредничестве. Это ускоряло рост цен, но не стимулировало рост производства. По официальным данным, в 1994 г. прибыль приносили лишь 10% приватизированных предприятий. Стирались грани между «законным» и «незаконным».
И только приход к власти в 2000 году Президента В.В. Путина позволил стране начать выбираться из глубокой политической, социальной, экономической, культурной, нравственно-духовной, демографической пропасти.
Впрочем, достаточно о стране, пора сказать несколько слов и о Конышевском районе и о селе Жигаево.
ГЛАВА 32.
ЖИГАЕВО И КОНЫШЕВСКИЙ РАЙОН
В УСЛОВИХ РЫНОЧНОЙ ЭКОМИКИ
Общая беда 90-х годов не минула Конышевский район. Население сокращалось стремительно. Если в 1990 году в районе проживало 18,5 тыс. человек, то в 1995 – 18 тыс., в 1998 – 17 тыс., в 2003 – 15,1 тыс., в 2008 – 12,5 тыс., а в 2010 – только 10,6 тыс.
В районе началось снижение темпов развития отраслей сельского хозяйства и промышленности. Дробились и делились хозяйства, отрасли, производства. Пронырливыми дельцами растаскивалась или «прихватизировалась» сельхозтехника. Падала трудовая дисциплина и управляемость производственными процессами. От бескормицы начало страдать животноводство.
В колхозе «Заветы Ильича» села Жигаево Конышевского района, о котором мы уже говорили выше, ходившего в «середнячках», в 80-е годы на двух машинотракторных бригадах имелось от трех до четырех десятков тракторов, как на гусеничном, так и на колесном ходу. От полутора до двух десятков зерноуборочных комбайнов «Нива» и «Колос» ближе к осени бороздили просторы колхозных полей, убирая урожай для «закромов» Родины. Десятки сеялок и жаток стояли наготове в ожидании своего часа. Это, по-видимому, подвигло сельского поэта Д.Д. Пахомова сочинить стихи, посвященные жигаевским и всем конышевским комбайнерам:
Поля хлебные бескрайни –
К горизонту пролегли!
По ним движутся комбайны,
Словно в море корабли.
…Капитаны-комбайнёры
От зари и до зари,
Бороздя полей просторы,
Водят чудо корабли!
Зерновой ток был открыт, но на его территории уже имелись огромные крытые ангары, в которых зерно можно было веять и доводить до нужной кондиции при помощи механических веялок и сушилок в любую погоду. В распоряжении колхоза имелось более десятка грузовых автомашин, несколько свеклоуборочных комплексов, не говоря уже о сеялках, сеноуборочных и силосоуборочных комплексах.
К 1999 году от всего этого остались только воспоминания да остовы железобетонных конструкций прежней сельхозтехники на заброшенных территориях таборов – стоянок тракторов и комбайнов и в боксах колхозного гаража. Но потом и этого уже не стало – кто-то пронырливый все отвез на металлолом. А территории заросли травой-лебедой да полынь-травой. Горечь покатилась по селу.
Опустели животноводческие комплексы: коровники, телятники, свинарники, овчарня. Понурясь сломанными крышами, тоскливо смотрят они на непонятный мир темными провалами окон, в которых давно уже выбиты стекла.
Поля по несколько лет кряду не вспахиваются, зарастая сорной травой, а там, где к ним подходят леса – еще и кустарником, и подлеском. Наверное, это не плохо с экологической точки зрения – воздух станет чище. Но с экономической и социальной – радости мало. Вот потому-то тот же самый сельский поэт написал такие строки:
Мне жутко в поле выходить:
Там, где была рожь золотая,
Теперь сплошной сорняк шумит,
Тоску и горечь нагнетая…
Однако оставим лирику и перейдем к сухой и суровой прозе жизнедеятельности района того времени.
Промышленность района в 90-е годы
Выше уже неоднократно перечислялись промышленные объекты на территории района. В 90-е годы новых объектов не добавилось, зато рентабельность имевшихся стала падать. Об этом говорят статистические данные. Так, индексы общего объема промышленной продукции в процентах к предыдущему году выглядят следующим образом: 1990 г. – 93,5, 1995 г. – 75,2, 1998 – 91,6.
В 1994 году, после приватизации, почти все промышленные объекты стали акционерными обществами и вышли из-под контроля государства. Как сообщает С.Н. Челенков, к началу 2001 года в районе функционировали АО – акционерные общества «Рыбхоз», «Молоко», «Ремонтник», «Строитель», а также «Прогресс», «Мясокомбинат», «Пищекомбинат», «Райтопсбыт» и «Заготпромторг». Районную промышленность также представляли ООО – общество с ограниченной ответственностью «Комфорт-мебель» и ТОО – товарищества с ограниченной ответственностью «Элегант», «Дорожник».
Оставив за скобками юридические тонкости собственнической принадлежности АО, ЗАО, ОО и ТОО, отметим, что в 2001 году продолжалось снижение промышленной продукции по отношению к 2000 году на 27, 6 процента. Это наглядно демонстрирует антитезу лозунга «рыночников», что частный владелец предприятия эффективнее государственного.
Да, частный владелец, возможно, и эффективен в управлении производственным процессом, если он честен, компетентен, трудолюбив. И думает не только о личной прибыли, но и о развитии производства. Но если он алчен, некомпетентен, вороват, коррумпирован – то ждать положительных дивидендов от такого хозяина не приходится. А к руководству всех этих АО и ООО в 90-е годы, как правило, приходили люди, не обремененные высокой моралью, нравственными нормами и знаниями в области промышленного производства, экономики и маркетинга. Зато жадностью обладали патологической.
«Урвать нынче, а завтра – хоть травушка не расти!» – стало их девизом на многие годы.
Сельское хозяйство района в 90-е годы
После принятия законов РСФСР «О земельной реформе» и «О крестьянском (фермерском) хозяйстве», началась реорганизация колхозов.
Если в 1991 году в районе было зарегистрировано 2 (по другим данным – 4) фермерские хозяйства с земельными участками около 5 га каждое, то уже в следующем их стало 11. А в 1994 году их уже насчитывалось 79. (В Курской области, кстати, в 1994 году было 2044).
О том, как шла фермеризация в области и в Конышевском районе во второй половине 90-х годов ХХ века, даст представление следующая таблица.
Таблица. № 141. Динамика развития фермерских хозяйств в 90-е годы.
Название субъекта Годы
1992 1996 1997 1998 1999
Курская область 432 1775 1662 1448 1343
Конышевский район 11 52 49 38 34
Как видим, во второй половине 90-х годов количество фермерских хозяйств как в области, так и в районе постоянно сокращалось. Причина? Она проста: земельные участки выделили (в среднем до 40 га), а вот снабдить хотя бы минимумом техники забыли.
А для того, чтобы заниматься выращиванием кормов, необходимы трактора, плуги, культиваторы, бороны, сеялка, жатка, копнитель, транспорт для перевозки кормов – грузовая автомашина или же прицеп к трактору, цистерны под горючее. Не поедешь же в райцентр за 35-40 километров, чтобы заправить технику горючим. Для производства зернобобовых культур, сахарной свеклы, картофеля техники требуется еще больше. Даже животноводство не может обходиться без специальной техники. А ее либо не было совсем, либо приходилось арендовать. К тому же – изношенную, требующую постоянного ремонта. Потому и разваливались фермерские хозяйства, едва возникнув.
Пример тому фермерское хозяйство Теплова Вадима Александровича в селе Жигаево. Старенький тракторишко «Беларусь», несколько га земли и две пары рук – его и его супруги. Вот и вертись, как хочешь!..
Параллельно с первыми фермерскими хозяйствами во второй половине 90-х годов в районе появлялись малые предприятия, а сами колхозы превращались в акционерные общества, в которые также техника не поступала.
О развитии малых предприятий в Конышевском районе в 1997 и 1998 годах «расскажет» следующая таблица.
Таблица № 142. Динамика развития малых предприятий.
Перечень исследуемых обстоятельств Годы
1997 1998
Число малых предприятий. единицы 7 8
Среднесписочная численность работников, человек 103 120
Средняя численность внешних совместителей, человек 9 10
Средняя численность работников по договорам, человек - 2
Данные таблицы говорят, что малые предприятия в районе хоть и имели место, но «погоды» ни в промышленном секторе, ни в сельскохозяйственном погоды не делали. Однако их появление в аграрном районе можно считать положительным моментом, так как предоставляли рабочие места. Ведь в это время и здесь появились лица, оказавшиеся безработными.
Согласно статистическим данным, в 1995 году в районе было 63 человека, незанятого трудом и состоящего на учете в службе социальной помощи, а в 1998 году таких лиц стало 72 человека.
Акционируясь, некоторые колхозы сменили прежние названия на новые в свете политических веяний, некоторые оставили прежние. Например, колхоз «Дружба» стал АО «Дружба». Из новых названий броскими, яркими были кооперативы «Заря», «Колос», «Нива».
Говоря о реформировании сельского хозяйства в Конышевском районе в пресловутые 90-е годы прошлого века, стоит отметить, что наряду с неминуемым дроблением имело место и кооперирование хозяйств в агрохолдинг. Конышевский «Агрохолдинг», точнее ОАО «Группа компаний «Агрохолдинг», организовал уроженец поселка Конышевка А.В. Четвериков, 1972 года рождения, ставший впоследствии депутатом Государственной Думы. В 2000 году в «Агрохолдинг» входили 12 сельхозпредприятий района.
Как сообщает С.Н. Челенков, опираясь на статьи В. Тоичкина и Дремова В., напечатанные в газете «Трибуна», в 2001 году «Агрохолдинг» был разделен на 2 предприятия. В первое (под названием ООО «Деметра-Курск») вошли акционерные общества «Верный путь», «Россия», «Колос», имени Чкалова, «Городьковское», «Дружба» и кооператив «Нива». Руководили этим сельхозпредприятием В.В. Тоичкин и И.В. Горбачев. Во второе предприятие – ООО «Мечта колхозника» – вошли АО «Восход», «Заря», имени Чапаева и имени Кирова. Руководили «Мечтой» Штефан Дюр и В.Н. Прозоров». «Изюминкой» всему этому разделу стало то, что предприятия были зарегистрированы… в республике Панама. Не хотели конышевские агробизнесмены платить налоги в собственной стране. Мудрили ребята-демократы.
Позже, в 2003 году, прекратило свое существование ООО «Мечта колхозника», оставив входившие в него хозяйства без техники, горючего, семенного фонда. Кто-то из руководителей крупно нажился на этом, но остальное население и экономика района понесли убытки.
В этом же году прекратило юридическое существование ООО «Деметра-Курск», преемником которого стал Конышевский филиал ООО «Курскэкспортхлеб». И опять сплошные убытки понес район.
Кроме хитроумного «Агрохолдинга», забросившего сотни полей, в районе функционировали сельскохозяйственные предприятия СХПК «Родина». «Победа», «Заря», «Луч», «Конышевское», АО «Русь», и совхоз «Надежда», принадлежащий коллективу Московского военного округа ПВО МО РФ. И они оставили многие посевные площади под долгосрочные «пары», начавшие зарастать сорными травами и кустарниками.
К этому стоит добавить, что согласно статистическим данным, валовая продукция сельского хозяйства района в расчете на 100 га сельхозугодий в 1990 году составляла 36,8 тысяч рублей, а к 1994 году упала до 24,1 тысячи рублей. А уровень рентабельности сельхозпредприятий за этот период упал с минус 4,7 % до минус 19,6%. Во второй половине 90-х годов курские статисты решили данные позиции не афишировать. Они продолжали падать вниз.
Челенков С.Н., опираясь на статистические данные администрации района, сообщает, что в период с «начала 90-х годов по 2002 год» поголовье КРС сократилось с 30315 до 5678 голов (при этом коров осталось только 2761), поголовье свиней – с 23545 до 2110, овец – с 14464 до 1070 голов. Во всех хозяйствах, независимо от вида собственности, в 2002 году осталось только 100 лошадей и 505 свиноматок.
Еще он отмечает небывалый падеж скотины в районе в 1997 году: крупного рогатого скота – 1173 головы (108% по отношению к 1995 году).
Вот так хозяйствовали новые бизнесмены, бездумно и безумно разрушившие прежние формы сельскохозяйственной деятельности по указке «сверху». А народ? Народ, как всегда, безмолвствовал и тихонько вымирал. Так, по данным С.Н. Челенкова, в 1996 году в районе родилось 143 ребенка, а умерло 436 человек. Смертность превышала рождаемость в 3 раза.
Ладно, народ молчал. А власть? Как отмечает в своей книге С.Н. Челенков, «кризис в экономике привел и к кризису во власти: только в период с 1996 по 2002 год сменилось 7 глав администрации». Вот так «развивались» промышленность и сельское хозяйство района в приснопамятные 90-е годы. Теперь посмотрим, что происходил с образованием, здравоохранением и культурой в целом в эти годы.
Культура и ее составляющие
Образование. В 1999 году, согласно данным областного статкомитета, в Конышевском районе было 30 государственных дневных общеобразовательных школ, в которых обучалось 1995 учеников. А в 2001 году, по данным С.Н. Челенкова, в районе имелось 31 школа, в том числе 8 – средних и 15 неполных средних. В них обучалось 2077 учеников. Работало 321 учитель. Заработная плата в сфере образования в 1998 г. составляла в среднем 460 рублей.
Кроме общеобразовательных школ, в районе действовал филиал Дмитриевского ПУ – 8, готовивший специалистов низшего профессионального звена.
Здравоохранение. К концу 90-х годов в районе осталось 2 больницы: центральная районная в Конышевке и участковая в села Платава. А ведь в середине 70-х годов больниц было 5. В больницах работало 39 врачей и 163 медсестры.
Кроме больничных учреждений, имелись 27 фельдшерско-аптечных пунктов, 4 амбулатории, аптека и 2 аптечных пункта. Средняя заработная плата по здравоохранению в 1998 году составляла 456 рублей. Но это средняя… А возьмешь конкретного медработника, так его зарплата и половины этой суммы не набирает.
Согласно статистическим данным, обеспечение населения врачами и средним медперсоналом на 10 тыс. человек выглядело следующим образом.
Таблица № 144. Обеспечение населения Конышевского района на 10 000 человек врачами и средним медперсоналом в 90-е годы ХХ века.
Название Годы
1990 1995 1997 1999
Численность врачей на 10000 населения 18,3 23,3 22,5 22,9
Численность ср. медперсонала на 10000 нас. 89,8 92,8 100,0 94,7
Социальное обеспечение. С исчезновением колхозов все пенсионеры в районе стали иметь единый государственный статус. Но пенсии делись на 5 видов: по старости, по инвалидности, по случаю потери кормильца, за выслугу лет и социальные. Правда, пенсии были весьма низкие. Так, в 1995 году средняя пенсия составляла 156,8 доминированных рублей, а в 1998 году – 354,5 доминированных рублей. Численность конышевских пенсионеров на 1000 человек населения в 1995 году составила 437,9, а в 1998 году – 439,6 человек. Если это перевести в нормальные данные, то численность пенсионеров в 1998 году составила 7473 человека.
Розничный товарооборот в 1995 году в районе составлял 15927 тыс. доминированных рублей, а в 1998 году – 24094 тыс. доминированных рублей. На душу населения в 1998 году приходилось 1401 рубль.
Объем бытовых услуг населению района в 1998 году составил 1119 рублей, а на душу населения – 65,1 рубля.
Объем платных услуг населению в 1998 году составил 2660 рублей, а на душу населения приходилось 154,7 рублей.
Культура. В 90-е годы культура в районе представляли районный Дворец культуры в райцентре, 17 сельских домов культуры и 14 клубов, 1 детская школа искусств и 33 библиотеки.
С 1996 года стал действовать районный краеведческий музей, директором которого является Сергей Николаевич Челенков.
В 90-е годы в сфере культуры трудилось 126 человек. Заработная плата работников культуры в 1995 году составляла 216,5 доминированных рублей, а 1998 г. – 375 рублей.
В районе действовали почта, телефонная связь, абонентами которой были не только общественные организации и хозяйствующие субъекты, но и дома и квартиры простых жителей.
От автостанции в глубинки района ходили рейсовые автобусы. Это позволило селянам чаще бывать в райцентре, чтобы решить свои насущные дела, бытовые и прочие проблемы. Ведь для них, как и для всех людей, важно знать, что они не заброшены, не забыты богом и людьми, что блага земные доступны и им.
Выходила районная газета, сменившая прежнее название на новое «Трибуна». В ней по-прежнему наряду с официальными статьями передовицы и другими полезными сведениями время от времени печатались стихи и очерки местных авторов.
Возрождение духовности. С конца 80-х годов в Конышевском районе, как и в области в целом, стали возвращаться к своим корням и истокам в духовном плане. В тех селах, где еще сохранились культовые здания, они начали реставрироваться, ремонтироваться и эксплуатироваться по предназначению. В тех поселениях, где церквей не было или они были снесены, как, например, в райцентре Конышевка, появившемся в советское время, или в селе Жигаево, церкви стали строиться.
Так, в начале нового тысячелетия в Конышевке появился храм во имя святого Александра Невского. А в Жигаеве стараниями, а то и подвижничеством уроженки этого села Костиной Нины Николаевны, главы сельской администрации Лукьянчикова Ивана Никитича и других жигаевцев – Кичигина Геннадия Федоровича, Малыхина Юрия Валентиновича, Овчинникова Михаила Ивановича, Комарова Николая Михайловича – оказавших существенную финансовую помощь, заканчивается возведение церкви Покрова Богородицы с пределами святых Козьмы и Демьяна.
Рис. 65. Строящаяся церковь в селе Жигаево. Фото 2013 г.
Трудно сказать, станут ли все жигаевцы и конышевцы глубоко верующими людьми, но сам факт строительства храмов – дело благодатное. Всегда лучше что-либо строить, чем разрушать. Ведь возведение любого здания, любого объекта – это поступь вперед, вширь и ввысь, а разрушение – это если не варварство, то регресс, падение…
ГЛАВА 33.
ЖИГАЕВО И КОНЫШЕВСКИЙ РАЙОН В XXI ВЕКЕ
В 2002 году в стране была проведена Всероссийская перепись сельского населения. Итогами ее стали данные, из которых следует, что в районе находилось 19 муниципальных образований, объединяющих ПГТ Конышевка и 89 сельских населенных пунктов. Численность населения района – 15155 человек. Мужчин – 6895, женщин – 8260. Городского населения было 4132 человека, в том числе мужчин – 1906, женщин – 2226. Сельского населения насчитывалось 11023 человек: мужчин – 4989, женщин – 6034.
В селе Жигаево в 2002 году проживало 444 человека, а к 2014 году, по свидетельству бывшего главы Жигаевской сельской администрации Пахомова Н.М., осталось 225 человек.
Но наступившее новое тысячелетие, несмотря на проблемы в демографии, все-таки дает надежду на лучшее будущее. Уже в 2003 году наметился перелом в экономическом развитии района. Наступила стабилизация в агропромышленном секторе, активнее заработали предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции. Стали увеличиваться обрабатываемые площади. Повысилось урожайность зерновых культур до 26,7 центнеров и сахарной свеклы до 300 центнеров с гектара.
Глашатаи «рыночного рая» в 90-е годы свели до нуля значение трудового человека, воспевая бизнесменов. Но жизнь внесла свои коррективы, и руководители разных рангов вновь вспомнили о простых тружениках – трактористах, комбайнерах, операторах машинного доения. Именно эта категория людей своим трудом создавала материальные блага. И вновь их имена появились в средствах массовой информации. А администрация района вспомнила о таких видах поощрения как благодарность, денежная премия, ценный подарок.
Вместе с сельским хозяйством ожила и местная промышленность. К концу 2003 года общий объем произведенной продукции составил 102,5 млн. рублей, а темпы его роста – 113,7%.
В селе Жигаево, благодаря расторопности тогдашнего главы сельского совета Лукьянчикова Ивана Никитича, вновь начали прокладывать водопровод, освоив в 2003 году на эти цели 194 тысячи рублей инвестиционных вложений.
Как сообщает С.Н. Челенков, в поселке Конышевка в это время «был построен самый мощный в области мясокомбинат», а также сданы в эксплуатацию комбикормовый завод и мебельная фабрика.
Расширялся и жилой сектор поселка, разделенного пополам железной дорогой. Одна из новых улиц получила название в честь Героя Российской Федерации, гвардии майора Сергея Вячеславовича Костина (1963-1999), геройски погибшего в Чечне при защите конституционного строя и территориальной целостности России.
Среднемесячная заработная плата в 2003 году у конышевцев составила более 1770 рублей и продолжала расти. Это в свою очередь повысило покупательную способность населения и придало динамику розничному товарообороту.
Наблюдались сдвиги и в социальной защите населения, в том числе участников Великов Отечественной войны. Инвалидам и участникам ВОВ выдано 5 автомобилей «Ока», 2 кресла-коляски 8 санаторно-курортных путевок. Проводились разовые денежные выплаты, приуроченные ко дню Победы.
В районе пошла на убыль преступность. В 2003 г. было зарегистрировано 296 преступлений, из них ТТП 4 и грабежей 3.
В 2008 году Конышевскому району исполнилось 80 лет. Конышевцы не только участвовали в президентской избирательной компании, но и готовились к празднованию круглой даты образования своего района.
Социально-бытовая сфера. В 2007 и 2008 годах в районе введен в эксплуатацию учебный корпус на 605 мест в Конышевской средней школе. В райцентре построен новый водозабор и проведено 14,5 км водопроводных сетей. Жители поселка давно забыли, что некогда именовали райцентр «Второй Сахарой».
В селе Жигаево продолжались работы по строительству водопровода. Не были забыты и действующие водопроводные системы. Текущему и капитальному ремонту они были подвергнуты в деревнях Мармыжи и Верхнее Песочное, в селе Старая Белица и на железнодорожной станции Арбузово.
Если в прежние годы население снабжалось газовыми болонами, то в 2007 и 2008 годах высокими темпами шло строительство газовой артерии – газопровода Верхний Любаж – Дмитриев – Конышевка. В скором времени «голубое топливо» должно начать поступать без каких-либо перебоев, связанных с его транспортировкой.
По согласованию районной и областной администраций, в 2007 году в дополнение к прежним автобусным маршрутам, берущим начало от автостанции Конышевка, добавился еще один: «Конышевка – Мармыжи – Железногорск». Для укрепления автопарка в районе приобретено несколько автобусов «ПАЗ» и микроавтобус «Газель». И если в 2002 г. было перевезено около 143 тыс. пассажиров, то уже в 2007 – 306 тыс.
С целью более глубокого удовлетворения населения товарами повседневного спроса, а также мебели, стройматериалов и бытовой техники, в 2007 году в районе открыто 7 новых магазинов. Товарооборот достиг 177,5 млн. рублей. Сумма значительная. К тому же она говорит о возрастающем достатке населения и его покупательной способности.
Более сотни взрослых конышевцев и 1510 детей отдохнули и поправили свое здоровье в системе санитарно-курортных учреждений, оздоровительных и спортивных лагерях, туристических поездках. Понемногу улучшалось положение с заработной платой и пенсионное обеспечение.
Промышленность. К 2008 году ведущими промышленными предприятиями района являлись ЗАО «Провинция», ООО «Альянс-мебель», ООО «Пищекомбинат», ОАО «Конышевское молоко», ОАО «Автомобилист», «Конышевское МСО», «Конышевский мясокомбинат» и другие. Именно они были главными «донорами» налоговых поступлений в районный бюджет. Только «Конышевский мясокомбинат» в 2007 году выдал продукции на 132 млн. рублей.
По видам собственности предприятия района в 2008 году делились на федеральные – 15, субъекта Федерации – 11, муниципальные – 153, частные – 68, смешанные российские – 10 и прочие – 19.
Сельское хозяйство. Агропромышленный комплекс района на 1 января 2008 года представляли 11 сельскохозяйственных предприятий типа ООО, 1 СХПК, 17 крестьянско-фермерских хозяйств и 3 перерабатывающих предприятия. В 2007 году Конышевским АПК произведено продукции на 516 млн. рублей. Совместно с промышленностью района – объем валового дохода составил 960 млн. рублей. А в 2008 году был преодолен миллиардный рубеж валового дохода района.
Посевные площади всех хозяйствующих субъектов района выросли до 16,3 тыс. га. Урожайность повысилась в среднем до 28 центнеров с гектара, а в некоторых хозяйствах, например, ООО «Агрохлеб» – до 45.
Если в 2003 году наметились сдвиги в животноводстве, то в 2007 году они получили стабилизацию. Только фермерские хозяйства имели 224 головы КРС, в том числе 86 репродуктивных коров. Средние годовые надои молока на фуражную корову в фермерских хозяйствах составили 2415 кг. А во всех категориях хозяйств поголовье КРС составило 5986 голов, в том числе 2700 коров. Росло поголовье свиней и овец.
В 2007 году на одно фермерское хозяйство в среднем приходилось: в Курской области – 162 га угодий, а в Конышевском районе – 245 га.
Если следовать выводам губернатора А.Н. Михайлова и ведущим специалистам в области экономики, опубликованным в книге «Формирование стратегических приоритетов региона…», то среднемесячная номинальная начисленная заработная плата в сельском хозяйстве составила в 2006 году 3748,6 тысяч рублей. По сравнению с 2003 годом она выросла более чем в 2 раза.
Несмотря на все отрицательные моменты в отношении государства к крестьянству, продуманная аграрная политика руководства области послужила укреплению сельскохозяйственных позиций. Начиная с 2010 года, в области достигнуты высокие результаты по сбору урожая зерновых и сахарной свеклы. Таких показателей даже в советское время не было. И тут, надо полагать, свою лепту внесли земледельцы Конышевского района.
Образование. В сфере образования продолжалась политика оптимизации школ. Их число, как, кстати, численность учеников, постоянно сокращалось. И в 2007/2008 учебных годах осталось только 25 школ. А о сокращении количества учеников в школах Конышевского района данные предлагаемой таблицы.
Таблица № . Динамика численности учащихся в 2002 – 2007 годах.
Название субъекта Годы
2002 2003 2004 2005 2006 2007
Конышевский район 1771 1630 1462 1313 1203 1075
Наряду со средней школой в райцентре, по праву занявшей ведущее положение в системе образования, выбирались базовые школы и в сельских населенных пунктах. В них, после проведенного ремонта, детей из ближайших селений доставляли на автобусах, специально выделяемых районным органам образования.
Рис. 66. Директор Жигаевской средней школы Пахомова Ольга Николаевна и автор во время встречи с учениками школы. Фото 2013 г.
Среди таких школ стараниями директора Пахомовой Ольги Николаевны, завуча Пахомовой Марии Михайловны, педагогического коллектива и бывшего главы сельской администрации Пахомова Николая Михайловича стала и Жигаевская средняя школа, принявшая в свои стены детей из ближайших к Жигаеву населенных пунктов. Конечно, классы стали не такими многочисленным, как в 60-е и 70-е годы, но они есть, существуют.
И как здесь не вспомнить крылатое выражение: «Пока жива школа – живо и село».
Кроме общеобразовательных учреждений, в районе функционировали детская школа искусств и детская спортивная школа. Начальное профессиональное образование представлял филиал Дмитриевского ПУ-8.
С этого времени в системе образования действует единый государственный экзамен – ЕГЭ, позволяющий выпускникам средних школ поступать в ВУЗы страны по его результатам без дополнительных вступительных экзаменов. Нововведение не только модное, но и полезное. Только споры о его нужности необходимости, в том виде, в котором он практикуется, не утихают. Особенно часто они муссировались в 2013 году, когда волна коррупции захлестнула многие районы страны.
Рис. 67. Преподавательский коллектив Жигаевской средней школы во время встречи с автором этой работы. В первом ряду с автором стоят Пахомов Николай Михайлович и Пахомова Мария Михайловна – завуч.
Здравоохранение. Оптимизация не минула и сферу здравоохранения.
Как сообщает С.Н. Челенков, в районе осталась центральная районная больница, 24 ФАПа и 2 отделения общей врачебной практики. На ремонт помещений и оснащение больницы современной диагностической аппаратурой из федерального и районного бюджетов было направлено, соответственно, 3,7 млн. и 1,9 млн. рублей.
В начале XXI века в селе Жигаево функционировал и медпункт, возникший еще в начале 50-х годов. Тогда в нем работала медсестрой Спевакина Зинаида (отчество, к сожалению, забылось). В 60-х и 70-х года ХХ века, как отмечали выше, трудился Трофимов Иван Алексеевич. А в начале нового века в медпункте работала Светлана Федоровна З.
О наличии врачей, среднего медицинского персонала и больничных коек на 10 тыс. населения в рассматриваемый период времени следующая таблица.
Таблица № 156. Динамика обеспечения населения Конышевского района услугами медицины.
Название исследуемого объекта Годы
2003 2005 2008
Численность врачей, чел. 23,2 19,8 17,6
Численность среднего медперсонала, чел. 99,5 91,2 95,4
Количество больничных коек 97,5 86,2 55,3
Складывается впечатление, что в районе все здоровы, хотя это далеко не так.
В систему районного здравоохранения входят также аптеки и станция «скорой помощи», автопарк которой в 2008 году пополнился двумя спецавтомобилями.
Культура. Культуру района представляют 25 клубных учреждений, в которых имеются стационарные киноустановки, 31 библиотека, районный краеведческий музей (филиал областного краеведческого музея) и районный дом детского творчества.
По мнению С.Н. Челенкова, в последние годы в районе уделялось большое внимание правам граждан на доступ к культурным ценностям и сохранению культурного наследия. Не оставлен без внимания и такой важный фактор, как ремонт зданий учреждений культуры. На эти цели израсходовано 1,5 млн. рублей.
Челенков С.Н. справедливо отмечает, что конышевцы гордятся своими земляками, достигшими признания общественности и государства в сферах своей культурной деятельности. Это член Союза художников СССР Н.В. Ильин, член Союза художников России А.Н. Горбачев. Это члены Союза писателей России Алексей Михайлович Горбачев, 14.06.1919 г.р., уроженец села Шустово, Николай Иванович Гребнев, 9.08.1944 г.р., уроженец села Черничено, и Леонид Гаврилович Наливайко, 30.11.1938, уроженец села Захарково, почетный литератор Курской области Николай Иванович Коняев, 1926 г.р., уроженец деревни Севенки. Это изобретатель В.Л. Звягинцев, профессор А.М. Ильин.
Авторы данной работы полагают, что гордиться своими односельчанами, внесшими в разные периоды лепту в развитие культуры, образования и других сфер человеческой деятельности, могут и жигаевцы. Имена этих односельчан уже не раз фигурировали в очерках. Но не грех будет еще раз перечислить.
Не будем ложно скромничать – это отец и дед авторов работы, бывший начальник Жигаевского отделения связи и народный поэт Пахомов Дмитрий Дмитриевич (1930-2003), и его супруга Нина Константиновна – великий труженик.
Это супруги Величкины: Иван Емельянович (1932-2004) – бывший учитель, главный инженер колхоза «Заветы Ильича» и руководитель трудового коллектива, когда колхоз распался, и Валентина Григорьевна – директор Жигаевской восьмилетней школы.
Это супруги Лукьянчиковы: Иван Никитич – бывший учитель и директор Жигаевской школы, а также глава сельской администрации Жигаева в непростые 90-е годы, и Нина Егоровна – бывший завуч и директор школы.
Это и преподаватель физкультуры в школе, а также бывший глава Жигаевской сельской администрации в нулевые годы XXI века Пахомов Николай Михайлович и его супруга Ольга Николаевна – директор школы.
Это Костина Нина Николаевна – организатор и вдохновитель строительства церкви.
Это Шуклины и Щукины, Гладкин и Логачевы, Твеленевы и Тепловы, Власовы и Пахомовы, Нащекины и Новиковы, Болтенковы и Милюковы, Азаренковы и Алехины, Костины и Корсаковы.
Это десятки и десятки других жигаевцев.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Председатели Жигаевского сельского совета
Кошелев Емельян Петрович (1908-1943) перед ВОВ
Теплов Александр Владимирович (1922-1991) – после 1946 года
Маковнев Виктор Иванович (?-?) в середине 50-х годов
Лазарев Иван Павлович (1927-2005) во второй половине 50-х годов
Шуклин Кузьма Федорович (1927-1972) в первой половине 60-х годов
Власов Александр Федорович (1930-2004) с середины 60-х до начала 90-х годов
Пахомов Сергей Петрович, 1960 г.р., с начала и до середины 90-х годов
Лукьянчиков Иван Никитич, 1947 г.р., с 1996 и до марта 2008 года
Пахомов Николай Михайлович, 1956 г.р., с марта 2008 по ноябрь 2010 года
Примечание: а) В Жигаево председатели сельского и волостного советов были с 1918 года и до середины 50-х годов, но, к сожалению, их имена пока не установлены; б) Пахомов Н.М. стал последним председателем Жигаевского сельсовета. Жигаевский сельсовет в связи с оптимизацией административной системы управления района был упразднен. Село Жигаево вошло в сферу действия Ваблинского сельсовета.
Председатели колхоза «Заветы Ильича» села Жигаево
Федорович Владимир Семенович в 60-х и 70-х годах
Рыжков Виктор Данилович в 70-х и 80-х годах
Безяев Александр Иванович в конце 80-х годов
Бессонов Александр Федорович в 80-х и 90-х годах
Величкин Иван Емельянович в начале 2000-х годов
Директора Жигаевской школы
В семилетней после Великой Отечественной войны
Пахомов Дмитрий Иванович с 1946 по 1955 год
Рыжков Николай Федорович в середине 50-х (по И. Лукьянчикову)
Маковнев Виктор Иванович в середине 50-х(по И. Лукьянчикову)
В восьмилетней после 1958 года
Поляков Геннадий Федорович с 1957/58 года по начало 1960-х
Сугров Иван Федосеевич начало 60-х годов и до 1964 года
Величкина Валентина Григорьевна с 1964 по 1981 год
В средней с 1991 года
Величкина Валентина Григорьевна с 1981 по 1986/88 год
Лукьянчиков Иван Никитич с 1986/88 по 1990 год
Лукьянчикова Нина Егоровна с 1990 по 2008 год
Пахомова Ольга Николаевна с 2008 года
Дмитрий ПАХОМОВ
СТИХИ О СЕЛЕ ЖИГАЕВЕ
И ЕГО ЛЮДЯХ-ТРУЖЕНИКАХ
МОЯ ДЕРЕВНЯ
Сумерки осели над моей деревней,
В думы погрузились в инее деревья,
В небе ходит месяц, звезды зажигая…
Я иду с работы. Весело шагаю.
Чист морозный воздух.
Дышится свободно.
Время не торопит. Думай – что угодно.
Трогай свою память, вспоминай былое…
Скоро погрузится в сон село большое.
Звучно под ногами
снег хрустит крахмалом…
Я в своей деревне прожил лет немало.
В ней я и родился, в ней окреп и вырос,
Радости, печали вместе с нею вынес.
Древняя деревня видом не стареет,
Даже с каждым годом как-то хорошеет.
Ведь хатенок ветхих нет уже в помине –
Все дома большие на их месте ныне.
За моей деревней широта простора
Чудные картины представляет взору.
Из деревни в город люди уезжают –
Прелестей деревни, знать, не понимают.
Что не горожанин, я не сожалею:
Мне моя деревня ведь всего милее.
…Сумерки осели над моей деревней,
В думы погрузились в инее деревья.
ДЕРЕВНЯ
Деревня моя, поселение древнее,
Рожденьем своим ты древней городов!
Веками ютилось твое население
У речек, лугов, у лесов и садов.
Ты много пахала и много ты сеяла,
Поля убирала, пекла пироги.
И сила таилась в тебе непомерная,
Какой удивлялись друзья и враги.
Ты вечно трудилась, покоя не ведая,
И стойко сносила любую беду.
Орда Золотая гордилась победами,
Но ты сокрушила в сраженьях орду.
Случалось –
топтал тебя враг колесницею.
Случалось – не раз ты сгорала дотла…
Из пепла вставала ты Фениксом-птицею –
И вновь вился дым над трубою. Жила!
Ты долго была под соломенной крышею,
Веками дружила с нелегкой судьбой;
В твоих закромах хлеба не было лишнего,
Кормя всё и всех, ты была голытьбой…
Не спалось тебе и тревожными ночками,
Когда занималась заря Октября.
Со сметкой крестьянской
пошла за рабочими,
И вместе свалили с престола царя!
Жить стала привольнее.
Но в дни сорок первого
Опять поднялась ты по зову страны.
И слала на битву сынов своих верных ты –
И насмерть дрались хлеборобы-сыны!
Беда миновала –
вновь смотришься молодо.
На радость завидною стала судьба:
Нарядом соперничать можешь ты с городом,
Твои полновеснее стали хлеба.
Деревня моя!
Тебя звать надо мамою!
Ты кормишь и поишь народ трудовой,
Ты носишь венец свой, овеянный славою.
Мы вправе гордиться, родная, тобой!
ПОЧТА
Почта – слово небольшое,
Да значенье велико.
В жизнь людей оно, родное,
Уж вклинилось глубоко.
Ямщику слагали песни.
Эти песни на устах.
Да ямщик стал интересней,
Шире стал его размах.
Если быстро мчались кони,
Если верстам велся счет,
То скажите, что обгонит
«ТУ» могучего полет?
Все: гостинцы, чувства, вести
Мигом мчатся по стране.
Теле- радио уж если –
То со светом наравне.
Славен тот, кто выполняет
Этот благородный труд.
Ведь не зря ему слагают
Гимн хвалебный там и тут.
СБЕРЕГАТЕЛЬНЫЕ КАССЫ
Сберегательные кассы
Предназначены для массы.
Чтобы денег накопить,
Надо в кассе их хранить.
Многие, конечно, знают:
Вклады разные бывают.
Ну, а принцип их один –
В вашу пользу, гражданин.
Выбирайте, что вам надо:
Срочный и бессрочный вклады,
До востребования вклад…
Выбирайте – будет лад.
У сберкасс широкий круг
И других ее услуг:
Денег много не имея,
Купим чудо-лотерею.
За разменную монету
Можно выиграть «Планету»,
А порою и «Москвич»…
Может счастье вас постичь.
Есть излишки денег, скажем, –
Облигации в продаже:
Может случай быть такой,
Ждет вас выигрыш большой.
Чаще кассы посещайте,
Нужно что – приобретайте!
Любят деньги оборот,
Вас же выгода лишь ждет!
КУЗНИЦА
На горке кузница стоит.
Звучат стальные переливы.
Не просто сталь о сталь звенит –
То песни сложные мотивы.
Той песней славится земля,
Моя земля, мой край родимый.
В ней слышны трели соловья
И клики стаи журавлиной.
В ней гул комбайнов, тракторов,
Моих родных полей приволье
Дыханье рек, лесов, лугов
И наше русское раздолье.
ДОЯРКА
Встала Маша вместе с зорькой:
Сладок сон – да важен труд.
И спешит, спешит на дойку,
Где ее питомцы ждут.
Ярче солнце на востоке.
Начался день трудовой.
И горят у Маши щеки,
Соревнуясь в том с зарей.
Доит Маша – не устанет.
И сознанием горда:
Многим силушки прибавит
Славный плод ее труда.
АТС
На селе растет культура,
Продолжается прогресс:
К нам на днях аппаратуру
Завезли для АТС.
Ходит трактор по деревне,
Провода в земле кладет.
Ну, а в центре ловкий техник
Дело делает свое.
Зачищает и паяет
Проводочек к проводку,
Хитроумно подбирает
Номерочек к номерку.
Деревенских абонентов
Меж собою «вяжет» он.
С телефонами заметно
К нам «приблизится» район.
Если нужно будет срочно
Нам с кем-либо говорить,
Будем мы, минуя почту,
Прямо из дому звонить!
ХЛЕБОРОБУ
В разгаре летняя пора.
Созрела нива трудовая.
Шумят, волнуются хлеба,
На труд, на подвиг призывая.
Длинны и знойны стали дни
И коротка ночей прохлада.
Пока хлеба не полегли,
Друг, поторапливаться надо.
Вносил ты в почву семена,
Мой хлебороб, в апреле-мае,
И знаю, ты еще тогда
О славном думал урожае.
И он приспел. Возьми его.
И подари его народу.
Народ от сердца, от всего,
Спасибо скажет хлеборобу.
АГРОНОМ
Еще село объято сном,
А кто-то по полю шагает.
То наш колхозный агроном
Свои «владенья» проверяет.
Ему, трудяге, не до сна.
Ведь у него своя забота:
Пришла желанная весна,
Большая предстоит работа.
В его владении поля,
А не какие-то загоны,
Его кормилица – земля
Раскинулась до небосклона.
В его хозяйстве не соха
И не лошадка вороная,
А в молодых его руках –
Колхоза техника стальная!
Наступит срок – его семья:
Все населенье трудовое –
Лавиной двинется в поля
Как для решительного боя.
Твою заботу, агроном,
Твое желание мы знаем:
Суть заключается тут в том –
Колхоз прославить урожаем!
В НАШ КОЛХОЗ ПРИШЕЛ «КАМАЗ»
Нравится тебе и мне
Город, что на Каме.
Он известен всей стране
Славными делами.
Шлет он Родине своей
Мощные «КАМАЗы»,
Принимать таких «гостей»
Любят автобазы.
В наш колхоз пришел «КАМАЗ»
На колеса – скорый.
И порадовать свой глаз
Вышли все шоферы.
И не зря к нему спешат –
Думать не боюсь я –
Ух! Машина хороша,
В современном вкусе!
Разве можно пожелать
Лучшего комфорта!
И машину испытать
Каждому охота.
Люд наш ценят по делам…
И не будет спору,
Что достанется она
Лучшему шоферу.
ПРИБЛИЖЕНИЕ ЗИМЫ
Укатилось лето
С зноем и дождями,
Сверкнув напоследок
Яркими цветами.
А за ней и осень,
Угостив плодами,
Наряд пышный сбросив,
Скрылась за горами.
Детворе на радость
Зима у порога
Утром рассыпает
Бисер понемногу.
И сулит детишкам
Новые забавы:
«Все отдам, плутишки,
Ради своей славы!»
ЗИМА
Волшебной кистью Дед Мороз
Узоры чудные нанес
На окнах комнаты моей
И притаился у дверей.
Детишки в школу вновь спешат –
К сугробам тянется душа…
Им интересен этот вид.
А снег блестит, а снег хрустит.
Стремится солнце ввысь опять,
Лучами не забыв играть,
И раздражает нос, глаза:
Чихнешь – и катится слеза.
ВЕСНА
Стало солнышко смелей
В небо подниматься,
Стало в комнатах светлей,
День стал прибавляться.
Стали почки набухать
Тополей высоких,
Скоро птицы прилетят
Из краев далеких.
Много солнца и тепла
Принесут с собою.
По полям шагает март –
Дышится весною.
Подо льдом течет река
Сонна, молчалива…
Только вскроется она,
Побежит бурливо.
Выйдут скоро трактора
С мощным гулом в поле.
Тракторист работе рад –
Чешутся мозоли.
А черемуха в саду
В белый плащ пушистый
Вновь оденется – вокруг
Аромат душистый.
Рада будет детвора
Поиграть на воле.
Мне весенняя пора
Нравится до боли.
ВЕСНА
Взор порадовать иду я
На колхозные поля –
В синем мареве дымится
Вся родимая земля.
С мощным гулом ходит трактор,
Дым пуская в небеса.
Черным бархатом ложится
Из-под плуга полоса.
С громкой трелью жаворонок
Набирает высоту.
А грачи, как агрономы,
Проверяют пахоту.
Солнце щедро посылает
Лучей жизненных поток
И заботливо ласкает
Каждой озими листок.
Все мне любо, все мне мило.
Красоту родных полей,
Жаль, я описать не в силах,
Но вмешу в душе моей.
МОЙ САД
Осень настала. Мой сад увядает,
Нехотя пышный снимает наряд.
Осени лето права уступает.
В светлой агонии листья дрожат.
Их ветер неистовый злобно срывает
И стаями гонит подальше в поля
Иль в лица прохожих их дерзко бросает,
И красится ими в затишье земля.
С дождями холодными осень шагает.
Стал жалким мой сад,
стал похож на скелет.
Морозами осень ему угрожает
И сулит ему еще множество бед.
И стонет мой сад, под дождем прозябая.
Луч солнечный тоже стал будто сердит:
Быть может, за тучами где-то играет,
А в сад мой лишь изредка косо глядит.
И, кажется, будто природа собралась
Мой маленький сад навсегда погубить.
На долю холодной зиме лишь осталось
Его белым саваном скромно укрыть.
Но выстоит сад мой в дожди и морозы,
И вновь оживет он цветущей весной.
Прекрасней еще зацветут его розы,
И вишни накроются белой фатой!
ЯБЛОНЕВЫЙ САД
На работу и с работы
Круглый год колхозным садом
Я хожу с большой охотой
И дивлюсь его нарядам.
Если я иду весною –
Аромат цветов вдыхаю,
Молодею всей душою,
Всю усталость забываю.
Славно сказано поэтом:
Не найдется для сравненья,
Что оспорило бы цветом
Яблонь дивное цветенье.
Летом – вдоволь угощаюсь
Яблонь вкусными плодами.
Вот висят они, играя,
Всеми радуги цветами.
Когда осенью шагаю
Я излюбленной тропою,
Удивляться продолжаю
Увядающей красою.
И признаюсь без стесненья,
Что зимой
я в сад влюбленный,
Проходя, нагим деревьям
Рад отвешивать поклоны.
ЧУДЕСНЫЙ ЗАКАТ
20.09.97 г. под Рождество Богородицы
я увидел закат необыкновенной красоты
Всегда наш радуется взгляд
Восходам солнца и закатам.
Чудесный дарится наряд
Лесам, полям, лугам и хатам.
Кругом, куда не посмотри,
Природы нашей видишь ласки.
На всем – сияние зари,
Везде разлиты ее краски.
Закат запомнится навек
Под Рождество Девы Марии.
Видал ли, добрый человек,
Что небеса тогда творили!
Садилось солнце в этот час
За тучу голубого цвета,
И горизонта эта часть,
Казалось, празднично одета.
Чуть выше – длинной полосой
Из изумрудов покрывало
С широкой золотой каймой
Свет необычный проливало.
А ввысь, как стаи голубей,
Малютки – облачка летали
И в свете золотых лучей
Восторг невольный вызывали.
Творились в небе чудеса.
И вовсе не было сомненья,
Что ликовали небеса
В честь
Божьей Матери рожденья!
В закате сказочном в тот час
Все краски радуги играли,
И в душу каждого из нас
Любовь и Веру посылали.
Есть сожаление о том:
Не все, что зрением берется,
Порой ни кистью, ни пером
Изобразить не удается.
РАЗДУМЬЯ
По улице шагаю я.
Дорога не ровна.
К тому же замечаю я –
Походка не верна.
Все рытвинки, ухабинки
Мой замедляют шаг,
И ветерочек слабенький
Поет в моих ушах.
Унылое звучание
Во всем наводит грусть.
Сбивается дыхание,
Побаливает грудь.
Порой, когда случается
Деревней мне идти,
Никто не повстречается
На длительном пути.
И мысль такая вяжется,
Покоя не дает:
Деревня мертвой кажется,
Никто в ней не живет.
По щучьему велению
Желаньям вопреки
В деревне население –
Старухи, старики.
Минуты скучно тянутся,
И давит тишина.
Невольно вспоминаются
Былые времена.
Была деревня шумною
И летом и зимой.
В годину даже трудную
Была сама собой.
В дни будние и праздники
Жила ее краса.
Хлеб ели мы как пряники,
Звенели голоса.
Работа с песней спорилась
На фермах и в полях.
Всё создавалось, строилось,
Успех бывал в делах.
Не жарко и не холодно
Нам было от труда.
Все выглядело молодо,
Как сами мы тогда.
На бугорках, лужаечках
Весной по вечерам
Гармошки, балалаечки
Звучали здесь и там.
Страна тогда воспрянула,
А с ней – и весь народ.
Стремились ввысь
упрямо мы:
Вперед! Вперед! Вперед!
Не жизнь была, а золото –
Не верится теперь,
Что про войну, про голод мы
Не думали. Поверь.
Влюблялися, женилися –
Детишки каждый год.
И вновь вперед стремилися:
Вперед! Вперед! Вперед!
Вокруг была проворная,
Смешная ребятня.
В любом, любом подвории…
Четыре – у меня.
Катилась кровь горячая,
Играла силой грудь…
Теперь глаза незрячие,
И тяжек малый путь.
Как бы в соревновании
Мы были все тогда.
Исполнились желания –
Подкралась пустота.
Детишки разлетелися,
Окрепнув, кто куда.
Посеребрили волосы
Порошею года.
Друзья, подруги прежние
Состарились все вдруг
Под перезвоны вешние,
Под шорох зимних вьюг.
Теперь кругом уныние.
В безмолвии дворы.
Не слышно гама милого
Беспечной детворы.
Но есть предположение,
Что молодежь придет,
Возьмет бразды правления –
Деревня оживет.
Николай ПАХОМОВ
ЛЕГЕНДА
Село Жигаево – одно из многих сёл нашей области, находящееся в Конышевском районе. Сейчас оно, как и другие населённые пункты края, в связи с отрицательными демографическими процессами, к сожалению, переживает не самые лучшие времена. Сократилось не только население, количество домов и подворий, но и сама территория села. Сжалась, съежилась, как шагреневая кожа.
А в начале 60-х годов прошлого 20-го века оно было большим, многолюдным, крикливым, раскинувшимся на добрый десяток километров вдоль русла речки с одноимённым названием (Жигаевка). Причем на значительном расстоянии – по обоим ее берегам.
Сколько населения было в то время в Жигаеве, сказать не берусь, как-то не задавался такой проблемой. Но то, что в нём было три начальных школы, а во всех старших классах по два, а то и три параллельных класса, причем в каждом не менее 30 учеников – это факт. (Для сравнения скажем, что теперь порой из всего села в первый класс идут один-два ребёнка, а то и вообще ни одного). Вот и судите о населении села Жигаево того, на мой взгляд, золотого времени.
В 1967 году в Жигаевскую (в те годы ещё восьмилетнюю) школу прибыла новая учительница истории Тихачёва Валентина Федоровна. Выпускница исторического факультета Курского педагогического института – она была полна сил и энергии. Увлечённая историей Курского края, не раз участвовала в археологических экспедициях института вместе с выдающимся педагогом и археологом Ю.А. Липкингом.
И вот, находясь под обаянием его рассказов и книг о древности края, она задумала воссоздать историю нашего села. И первым делом дала задание всем ученикам собрать через старожилов интересные факты из его «биографии». Получил такое задание и я – её ученик.
Пытаясь выполнить, стал донимать соседских стариков и старух всевозможными вопросами о прошлой жизни села. Многие отмахивались: мол, и без тебя забот, что чужой огород – всего с лихвой хватает. Однако не все. Нашлись и такие, кто вполне серьезно отнесся к моему неслыханному ранее «домашнему заданию».
Благодаря им, мне довелось услышать легенду о возникновении названия села Жигаево и одного из его окраинных мест, называемого в обиходе Погибелкой. Насколько эта легенда основана на фактических событиях, судить трудно, поэтому передам её такой, какой когда-то услышал сам.
…В стародавние времена, когда на тех местах, где сейчас находится село, было всего лишь небольшое поселение, которое и названия-то не имело, жил один бедный дворянин, чьего имени уже никто и не помнит. Да с ним десятка полтора его крепостных мужиков со своими семьями: бабами да ребятишками.
Был дворянин небогат, зато имел красавицу жену. И любил её больше своей жизни. В окрестностях же того безымянного поселения были дремучие леса, перемежающиеся с топями да болотами. Это сейчас вокруг села, куда ни бросишь взгляд, до самого горизонта всё поля да поля, паханые и перепаханные, сгладившие курганы высокие да овраги и яруги глубокие. Лесочки же лишь кое-где у самого окоема малыми островочками чернеют… А тогда были леса непроходимые да топи непролазные… Через них-то и пролегала одна единственная тропка-дороженька, ведущая в сторону Льгова-городка. Ведь тогда нашего райцентра, Конышевки-то, и в помине не было.
По этой тропке-дорожке время от времени лишь малочисленные всадники проскакивали да иногда, в сезонную пору, купеческие обозы, поскрипывая колёсами на колдобинах, передвигались. Иного-то пути ведь не было.
Вот в этих лесах дремучих да непроходимых и завёлся как-то разбойничек по прозвищу Жиган. Какого он роду-племени, сын чьих отца-матери – то неведомо. Хотя и поговаривали старички, что был он другом-побратимушкой знаменитого атамана Кудеяра, орудовавшего на Курщине в те незапамятные времена, но поссорился с ним из-за раздела награбленного злата-серебра да и ушёл в наши края заниматься прежним промыслом.
Поселился же он недалече от того местечка, что ныне Погибелкой зовут, с такими же забубёнными головушками, не к вечеру будь они вспомянуты. Это сейчас Погибелка – лощина лощиной. Непроходима лишь в весеннюю распутицу: в снегах, набрякших водой, ни конному не проехать, ни пешему не пройти… А в те стародавние времена она и в вёдро была местом тёмным да пагубным, не говоря уже о ненастной поре, когда превращалась в исчадие адово.
Вот и стал жить в наших местах атаман Жиган да разбойничать – то коня у крестьян уведёт, то коровушку; поросёнком, барашком тоже не брезговал. Ведь другого добра, злата-серебра, они, крестьяне-то, и не имели. Не пропускал он и купеческих обозов, обдирая гостей торговых, как медведь липку. Хорошо, коли самих купчиков с их дворовыми поживу-поздорову отпустит. А то хрясть кистенем по темечку молодца – да и в топь болотную. Тут и поминай, как звали…
Но усадебку дворянина не трогал. Всё потому, что влюбился он в красу-боярыню, жёнку дворянскую… То ли случай свёл полюбовничков, то ли сам лукавый тут постарался-позабавился – кто теперь дознается… Но было так, как было: сошлись да позналися.
Дворянин же, влюбленный в жёнушку-красавицу, как тетерев во время весеннего тока, был слеп и глух, ни о чём не догадывался. Да и то верно: муж завсегда узнаёт последним о проделках своей супружницы. Он полагал, что разбойничек его побаивается, как человека благородных кровей, потому, мол, и опасается на его добро зариться.
Между тем недобрая слава о разбойнике Жигане докатилась до разных приказных мест. И местечко то, где орудовал Жиган, для прочей ясности и удобства стало именоваться жиганским. А потом на бумагах, по-видимому, после ошибок писцов – жигаевским. Да так и закрепилось за этим местом-то новое название.
Однажды же, то ли в летнюю, то ли в осеннюю пору, то ли из Курска, то ли ещё из какого-то волостного города, но прибыла в наши края команда служилых людей. Во главе с воинским начальником, значит… Чтобы Жигана с его бандой изловить да к царю на суд-расправу и отправить.
И надо же было тому случиться, что остановились служивые на ночь в усадьбе дворянина. Да и где же им было ещё останавливаться – не в крестьянских же халупах да овинах…
За угощением воинского начальника жёнка дворянина и проведала, что нависла зла беда над её возлюбленным. И решила она, что жива не будет, но милого предупредит.
Только не догадывалась длинноволосая (у баб волос долог, да ум короток), что воинский начальник уже что-то слышал про её шашни с разбойничком или же догадывался, поэтому специально и «проболтался» за хлебосольным столом о государевом деле. Мол, на утренней зорьке и пойдут вязать шустрых молодцев.
Тут и дураку понятно: сделал он это для того, чтобы, проследив за «доброхотом» татей, легче было стан разбойный обнаружить да и повязать всех разом, а не плутать в «потёмках» по незнакомому лесу. На это и его служивые были надоумлены (видно, не впервые им подобное делать приходилось). Им было приказано тайно следить за всеми отъезжающими или уходящими с дворянского двора.
Вот угостив при свечах да факелах (ведь ни электричества, ни даже ламп керосиновых в то время не было) служивых, засобиралась жёнка дворянина к себе в опочивальню. Даже зевнула несколько раз для отвода глаз, чтобы её больше за столом не задерживали.
Она-то зевнула, но воинский начальник-то не дремал, не зевал. Скумекав, что к чему, он тайком подмигнул своему помощнику, чтобы тот с ушлой бабы глаз не спускал. Только один хозяин, дворянин то есть, ни сном ни духом ни о чём не ведал, да чарку за чаркой медовуху в свою утробу опоражнивал, почти не закусывая, хотя стол, не в пример крестьянским, ломился от всякой вкусной снеди. Впрочем, какой русский мужик, будь он хоть родовитым боярином, хоть самым захудалым крестьянином, закусывает?.. Разве что рукавом рубахи…
Жёнка шмыг за ворота усадьбы (даже лошадку седлать не стала, чтобы не было лишней мороки – дорожка-то известная). Служивые, таясь – за ней. Вскорости к ним и их начальник присоединился, оставив захмелевшего хозяина дремать за столом.
Долго сказка сказывается – да быстро дело делается. Под утро уже привела простодушная баба служивых к разбойничьему стану. И не успела она разбуженному атаману о беде-опасности сказать-предупредить, как наскочили коршунами служивые, стали сонных станичничков вязать, стали в полон их брать. А тех, кто пытался сопротивляться, казнили на месте безжалостно – такой уж приказ им сверху был дан.
«Это так ты, змея подколодная, за мою любовь и ласку отплатила?! – вскричал страшным голосом ничего не понявший спросонья атаман Жиган. – Так умри же, подлая! Проклинаю тебя!» И вонзил в сердце боярышни, не успевшей и слово вымолвить в своё оправдание, засапожный нож, с которым никогда не расставался, а затем схватил подвернувшуюся под руку дубину да и кинулся в самую гущу служивых, так как не хотел сдаваться живым. А, может, надеялся, что ещё удастся вырваться из окружения на волюшку. Свалил своей страшной дубиной атаман нескольких служивых, даже их начальника покалечил малость, но обмануть судьбу на этот раз ему было уже не суждено. Смертельно раненого повесили его по приказу старшого на одном из деревьев в окрестности того же самого гиблого места, где он сам производил расправу над попадающими в его руки бедолагами-купцами.
Так погибла изменившая мужу и не спасшая своего полюбовника баба-дворянка, оставшаяся безымянной, так был казнен атаман разбойничков Жиган. Но мало того, наложил на себя руки и обесчещенный дворянин, узнавший о гибели неверной супруги, которую он любил, как говорилось, больше жизни своей.
Селение же, в котором, благодаря случаю, хоть и ненадолго, но без владельца-хозяина стали жить одни мужики, осталось, даже со временем разрослось. И за ним, а также за небольшой речкой, притоком Свапы, уже навсегда утвердилось название Жигаевки, то есть места, где когда-то разбойничал атаман Жиган. Позднее это поселение, получив по наличию в нём церкви статус села, стало именоваться уже Жигаевом. А место, где погибли Жиган и его любовница, где ранее сгинуло множество невинно убиенных Жиганом людей, стало называться Гиблым местом. Позже, для краткости – Погибелкой. При этом даже в совсем недавние времена, когда вокруг уже и лесов не стало, и окрестные топи да болота давно пересохли да в пашни превратились, в этом проклятом месте чуть ли не ежегодно гибли люди. И дурная слава его дожила до наших времён. Даже в ясный летний день в этой глубокой лощине, от которой до села-то всего с пяток километров, всегда бывает как-то не по себе любому одинокому путнику. А уж если доведётся там идти женщинам, то даже самые отъявленные атеистки мелко крестятся да спешно шепчут про себя обрывки полузабытых молитв или же плюются через левое плечо да повторяют как заезженные патефонные пластинки: «Чур, меня, чур!» – заручаются незримой поддержкой своих давно умерших предков-щуров.
Эта легенда, возможно, и не совсем в таком виде, но была пересказана мной сначала отцу, работавшему начальником отделения связи. Он был человеком начитанным, интересовавшимся как литературой, так и историей Отечества. Мало того – время от времени печатал свои стихи и заметки в районной газете «Знамя колхозника». Словом, он был уважаем не только в семье, но и односельчанами.
Отец выслушал все без ироничной или снисходительной улыбки, чем часто грешат взрослые по отношению к детям, после чего сказал, что также не раз слышал эту легенду. А затем вполне серьёзно поделился своими сомнениями по поводу имени разбойника – Жиган, пояснив, что такое слово – это продукт более позднего периода социального развития русского общества, когда наше село, по-видимому, стояло уже не один век. Однако тут же добавил, что и в легенде есть доля истины, так как слово «жиган» или, по его мнению, «жигай», что более вероятно, производные от старинных русских слов «выжига», «прожжённый», которыми называли клеймённых ещё с допетровских времён людей. А в более поздний период – некоторых представителей социальных групп, то ли связанных с криминалом, то ли просто опытных, немало повидавших на своём жизненном пути. Кроме всего прочего, рядом с селом Жигаево есть и деревенька с названием Узник, довольно явственно говорящим о не совсем радостном прошлом края.
Услышанная от пожилых односельчан легенда с комментариями к ней моего родителя была передана молодому преподавателю истории Тихачёвой В.Ф., однако вошла ли она в анналы истории села Жигаево, да и была ли написана сама эта история, к сожалению, я не знаю. В те годы среди школьников как-то было не принято задавать лишние вопросы своим учителям, а затем пришло время покинуть село для дальнейшего обучения в городе. По крайней мере, в той литературе о топонимике края, которую мне удалось прочесть, о Жигаеве говорится лишь то, что есть Верхнее Жигаево, Среднее и Нижнее, но само понятие слова Жигаево филологами не раскрывается. А теперь и спросить уже некого: нет более среди живых ни соседских стариков и старух, ни моего родителя, ни бывшей учительницы истории. Если бы я их не знал, не любил и не помнил, то и их жизнь можно было бы посчитать за легенду.
Как ни грустно это осознавать, но нет уже и деревеньки с названием Узник – в середине 90-х была переименована в Рассвет. Только рассвет для нее так и не наступил – вымерла почти под корень. Не лучше обстоит дело и с родным Жигаевом – более полусотни опустевших домов взирают на мир черной пустотой окон-глазниц, часть которых перечеркнута крест на крест досками-горбылями, спешно и небрежно прибитыми их прежними обитателями.
Разъехались по городам жигаевцы, поставив жирные кресты на отчих домах. И, лишившись корней, тихонько прозябают в каменных джунглях. А те, кто в преклонном возрасте еще остался на родных огнищах, оказавшись без ветвей и кроны – детей и внуков – тоже не шибко веселы. Неуютно им в осиротелых, забывших детский крик домах. И все чаще поглядывают они за околицу, туда, где все ширятся и ширятся два сельских кладбища…
Не хочется думать, что Жигаево, обескровленное людьми и временем, уныло глядящее на белый свет чернотой покосившихся заброшенных хатенок, перекрестьями заколоченных досками окон и дверей, щербатыми оскалами ферм, тракторных стоянок и автомобильных гаражей, как и Узник, может со временем стать легендой. Не дай Бог!..
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Село Жигаево, в котором я родился более полувека назад, тянется на десяток километров вдоль узкого и довольно извилистого, прячущегося в кустах лозняка и ракитника русла речки Жигаевки. В верхней и средней части – на возвышенных бугристых местах, иногда упирающихся в речку то белесо-серыми, то золотисто-бронзовым глинистыми обрывами, называемыми среди жигаевцев кручами, а далее – на равнине. И только в самом конце, на границе с Дмитриевским районом – вновь на невысоких крутоярах с обрывистыми берегами. Впрочем, все это было в дни моей школьной поры и студенческой юности, когда в селе проживало более полутора тысяч человек. Ныне же, оставленное молодыми поколениями, метнувшимися за лучшей долей и социально-культурными прелестями в города, оно значительно сократилось как в протяженности, так и в численности населения. И проплешин между домами его улочек, поросших двухметровым бурьяном, полынью и прочими сорняками, в самом центре с каждым годом все больше и больше. А об окраинах и говорить не приходится – полностью пропали. Словно однажды ядовитым туманом, наползшим от речки, съело, или огромная невидимая людям корова языком слизнула.
Став взрослыми и давно покинув родительский дом в поисках городского счастья, мы – сыновья и дочь – тем не менее, ежегодно старались собираться у первого семейного очага. Если не все вместе, то хотя бы поодиночке или же парами. Чаще всего это происходило в дни посадки картофеля и сбора урожая, а несколько ранее – и во время копки торфа. Тогда не только мы, но и все выпорхнувшие раньше и позже нас «птенцы» слетались в родительские гнезда, чтобы затем густо и пестро высыпаться вместе со своими городскими чадами на окраинах болот.
Впрочем, не только в дни весенней, летней и осенней страды слетались мы, но и во время все увеличивающихся государственных праздников и отпусков. Не забывали и о днях рождения родителей – также традиционно спешили из городов и даже стран. Ибо, по воле недалеких политиков России, с 1992 года наш младший брат Григорий со своим семейством оказался на территории незалэжной Украины, ныне подпавшей под власть националистов и последышей фашистского прихвостня Степана Бандеры и пылающей на Донбассе в огне гражданской войны.
От Курса, где я обитаю с женой Раей и дочерью Ангелиной, до Жигаева около сотни километров. По нашим российским меркам – совершенный пустяк. В первые послевоенные годы, когда с транспортом было, мягко говоря, не очень, некоторые жигаевцы, если верить старожилам, летом пешком хаживали. И не просто хаживали, а обыденкой. Встанут до захода солнышка, котомку за плечи, палочку-посошок в руки – и в путь, а к заходу – снова дома. Мне же, в пору студенчества, доводилось пешедралом топать до Жигаева от Конышевки, Дмитриева и Фатежа – так тянуло в родной дом. А это где-то по тридцать пять километров в среднем… Но ноги – свои, не взятые в долг или на прокат, платы не требуют, устали не знают, а зов души – закон для тела. Потому километры долгого бездорожья не страшили.
Из Курска же, где я обосновался в конце семидесятых, конечно, не ходил и даже не собирался – общественный транспорт в сторону Дмитриева и Железногорска через Линец курсировал регулярно. Правда, весьма часто переполненный пассажирами сверх всяких мер и требований безопасности. Но, как говорится, в тесноте – не в обиде… Впрочем, и у мужа сестры Ольги, также перебравшейся в Курск, вскоре собственная легковушка появилась. Сначала старенькая «копеечка», затем и подержанный «фордик». Подвозили.
В конце девяностых и в начале нулевых, когда страну штормило на волнах социальных реформ и рыночной экономики, а потому большинству населения приходилось, мягко говоря, не сладко, мы особенно старались попасть на дни рождения родителей. У мамы – 12 июня, у папы – 30 сентября. Хотелось поздравить и что-то подарить. И, конечно же, неторопко и душевно пообщаться за празднично накрытым столом, без какой либо оглядки на неотложные работы по хозяйству.
Раньше, когда родители были полны сил и жизненной энергии, а о лекарственных средствах знали только понаслышке, за исключением, пожалуй, аспирина и анальгина, домашнее хозяйство было весьма обширным – коровка, телятки, поросятки, гуси с гусятами, куры с цыплятами, уточи с утятами и овечки с ягнятами. Но с годами таблеток в домашней аптечке становилось все больше и больше, а животины в хозяйстве – все меньше и меньше. Первыми «слабым звеном» оказались овцы – их содержание и уход за ними дело хлопотное и беспокойное. Затем перевелись прожорливые утки – кормов не напасешься. За утками отказались и от содержания коровки – стеречь деревенское стадо приходилось по очереди, так как в пастухи идти никто не желал. А по очереди – уже сил день-деньской быть на ногах в жару или дождливую хмарь не хватало. Не стало коровки – о телятках думки тоже отпали. В конце концов, остались только хрюшки в закутке да курочки с петушком на дворе. Поэтому с хозяйством управлялись быстро.
Однако, все это – лирика, пора и к сути перейти.
2003 год. Июнь месяц. Скоро двенадцатое число. Не только маловразумительный государственный праздник – День независимости России (от кого?!), но еще, как отмечал выше, и день рождения нашей мамы – Нины Константиновны. Ей – шестьдесят девять. Дата не круглая, не юбилейная, однако для нас важная. День-другой – и пора готовиться к поездке…
Но радость предстоящего праздника и встречи омрачалось состоянием здоровья папы – врачи областной больницы, где папа в мае месяце проходил обследование, обнаружили у него неоперабельную злокачественную опухоль.
«Делать операцию – только ускорить его мучения, – безапелляционным тоном заявила мне и зятю Вадиму заведующая онкологическим отделением Наталья Алексеевна, дама лет сора с холеным лицом, красивыми с легкой поволокой маслянисто-черными глазами и пышной прической крашеных волос. – Сожалею, но помочь ничем не сможем… Слишком поздно обратились… Метастазы уже по всему кишечнику… Потому делать операцию – только мучить. На поправку все равно не пойдет и умрет, скорее всего, на больничной койке… А так, как показывает практика, еще с полгода потянется. Причем без особых болей, кроме нескольких последних дней… Впрочем, вам решать… Выбирайте».
Выбор был невелик. И мы, оглоушенные услышанным, выбрали безоперационный вариант – лишние страдания папы нам были ни к чему.
Папе об этом, конечно, не сказали – не хотели омрачать остаток жизни. Только он – человек умный и с большим жизненным опытом за плечами – сам все понял. Правда, не ударился в скорбь и уныние, продолжал держаться молодцом, делая вид, что все в порядке, что особых проблем со здоровьем нет. А что прихварывает, так кто в его возрасте не хворает?.. Таких, как говорится, днем с огнем не сыскать… Потому душевная боль – болью, переживания – переживаниями, а поездка к маме на день рождения – по-прежнему на повестке дня.
За сутки созвонились с сестрой. Она – любимица папы и мамы. Папой любима потому, что последний ребенок в семье и к тому же унаследовала некоторые его внешние черты: русоволоса и светлоглаза. А мамой?.. Мамой потому, что мамы всех своих детей, особенно дочерей, любят святой материнской любовью. Наша, черноглазая как цыганка, не исключение.
– Едем? Не на ремонте ли транспорт? – спросил дежурными фразами.
– Машина в порядке. Едем, – коротко ответила сестра.
И вот двенадцатое июня. Из Курска, расцвеченного трехцветными флагами, выехали пораньше, по холодку. Однако солнышко румяным яблочком же давно катится по безоблачной небесной сини, взбираясь все выше и выше в своем извечном стремлении к зениту. День обещал быть ясным и, по-видимому, жарким. Но это к своей середине. А пока довольно свежо, и стекла в дверцах автомобиля, кроме водительского, приподняты. Во избежание сквозняка и, соответственно, простуды кого-либо из пассажиров. В авто нас четверо: само собой водитель – зять Вадим, рядом с ним на переднем сиденье Ольга, на заднем сиденье я и моя супруга. Все, как и полагается, принаряженные да стрижено-приглаженные.
Автотрасса на ее значительном протяжении в удовлетворительном состоянии и автотранспортом еще не забита. Потому летели с «ветерком». Зять и моя жена – люди общительные и разговорчивые, постоянно перебрасываются фразами. Как правило, обо всем и ни о чем существенном. Надо полагать, не только скрашивают недолгий путь разговорами, но и пытаются ускорить течение времени. Я и сестра больше помалкиваем, а если встреваем в разговор, то с короткими репликами.
Перед Линцом и за ним, уже на дмитриевском участке автодороги, буйная зелень посадок из берез, осин и тополей нет-нет да прореживается мертвыми деревьями с голыми, похожими на обглоданные, изломанные кости, белесо-серыми ветвями. Это напоминание о последствиях аварии на Чернобыльской АЭС и радиоактивных дождях, пролившихся на территорию нашей области. Радиоактивные раны, как раковые метастазы, на теле земли. Страшны и плохо излечимы самым надежным врачом – природой-матушкой.
Час с небольшим – и вот уже знакомый до боли поворот на Жигаево. Сколько раз приходилось на нем бывать, покидая село или возвращаясь!.. Еще несколько минут – и с пригорка, на котором в советское время располагался табор – открытая стоянка тракторов, комбайнов и прочей сельхозтехники – виден родительский дом. Об этом знают все. Потому, приближаясь к «табору», все невольно тянутся поближе к окошкам авто. Можно подумать, что несколько сантиметров позволят лучше разглядеть дом и огород.
За сумасшедшие девяностые от табора остались лишь «ножки да рожки» – территория, заросшая кустарником да дурман-травой по всему периметру с оплывшими стенками оградительного рва. Ни прежних построек, ни техники, ни даже остовов от нее – все либо растащено «сориентировавшимися» в «рыночной экономике» жителями, либо сдано на металлом бывшими руководителями колхоза.
А вот домик родителей по-прежнему стоит на своем месте, радуя взгляд крашеной охрой железной крышей и дощатой обшивкой стен василькового цвета. Но чтобы он стал таким, над ним немало потрудились папа и мама, вложив не только физические силы, но и тепло рук, и частицу своей души. В конце непростых пятидесятых годов они его построили, накрыв соломой. В начале оттепельных шестидесятых соломенная крыша была заменена шиферной. А глинобитный пол – гладко струганным и покрашенным деревянным. В конце шестидесятых брежневских шиферную крышу сменила железная, навсегда исключившая протекание прежней во время дождей. В это же время обмазанные глиной и требующие ежегодной побелки стены начали облицовываться тонкими струганными досками с «облагороженными» при помощи фигурного отборника наружными поверхностями. Это для красоты и привлекательности.
Я, будучи школьником-подростком, помогал папе как в строгании досок, так и в облицовке ими стен. А также – в покраске стен и крыши. Впрочем, не только я, но и мои младшие братья – черноголовый и черноглазый до маслинового отлива Александр и очень похожий на родителя русоволосостью и личиком Григорий. Это не потому, что я и мои братья какие-то выдающиеся личности, а потому, что деревенские ребята с раннего детства приучены к труду. Знают, как работать лопатой и вилами, как полоть огород тяпкой, как управляться с косой и как «гвоздить» молотком.
При виде родительского домика, мои глаза независимо от моей воли увлажняются, сердце начинает учащенно биться, а к горлу подкатывает легкий спазматический ком. Такое волнительное внутреннее состояние повторяется всякий раз, когда подъезжаю к колыбели своего детства. И с ним ничего не поделать… А в этот раз «схватило» особенно: на радость предстоящей встречи наслаивалась тревога за папу: «Как он там?..»
Но папа, ожидавший прибытия «гостей», у ворот дома встретил нас доброй улыбкой, пролившейся светлым ручейком из-за толстых стеклышек очков.
– Проходите, проходите… – поздоровавшись, приглашает в дом. – Мы уже заждались… Эй, именинница, встречай гостей! – обернувшись в сторону двора, громким бодрым голосом призывает маму.
От его слов и действий на сердце как-то потеплело: «Молодец! Не поддается хвори и тоске-кручине». Но мешковатость его костюма, худощавость тела и лица вновь напоминают, что он сильно болен. Это меня печалит пуще прежнего, но беру себя в руки и стараюсь быть бодрым. Хотя бы внешне.
Пока мы возились возле автомобиля, вынимая из багажника и салона «городские» подарки, распахнулась калитка в дощатом заборе, и со двора на улицу вышла принарядившаяся в одно из лучших своих летних платьев мама.
– Здравствуйте, здравствуйте, – приветствует каждого из нас мама (в том числе невестку и зятя) и целует в щеки. – Не раз выходил в огород и всматривался на дорогу… – Это она уже об отце. – Раньше и видел лучше, и ходил швыдче. Так, бывало, когда ждал вашего приезда, едва ли не до табора доходил… Ныне вот только до огорода добирается, да и то с палочкой. Она ему вместо третьей ноги… – подтрунивает над отцом, а возможно, и над собой, и над наступающей старостью. Да и табора уже не стало… – заканчивает с грустинкой в голосе.
Мама не знает о страшном диагнозе, поставленном врачами папе, потому и шутит со всей непринужденностью женщины, прожившей в супружестве без малого полвека. Мы, помня о ее склонности к откровенным переживаниям и женской слезливости, храним это в секрете. Сама будет сутками плакать, и папу спокойствия и силы воли лишит… Пусть уж будет в святом неведении… Мы позже попросим прощения…
– А что? – тут же подхватывает папа ее шутку. – Ученые доказали, что даже стол и тот устойчивее на трех ножках, чем на четырех.
– И не только трехногий стол, но и стул, и таганок, – тут же включается в игру словоохотливый зять Вадим. – К тому же бог троицу любит…
Вадим – душа любой компании. В его арсенале сотни анекдотов, прибауток, притч. Есть и вполне приличные – для общего пользования, но и весьма сальные имеются – для определенной компании. Впрочем, он знает, где и что сказать… лишнего не ляпнет.
Мы с сестрой молча переглядываемся, понимая друг друга без слов. И выдавливаем улыбки. Улыбается и Рая. Но, в отличии от нас, откровеннее и естественнее, за что и любима моими родителями.
– А еще палка у меня не только третья нога, но и верный конь, – негромко смеется папа. – Я даже стихотворение сложил. Хотите, прочту?..
– В хате прочитаешь, чего на улице-то… – поторапливает мама всех в дом. – Малость передохнут с дороги… небось устали… – и за стол.
Но моя супруга и сестра Ольга говорят, что нисколько не устали и что хотят послушать. И папа, воспользовавшись их поддержкой, по памяти знакомит всех присутствующих со своим стихотворением:
Не думал когда-то почтенный Пахом,
Что будет кататься на палке верхом,
Подобно тому, как детям она
В игре заменяет коня-скакуна.
Под старость к Пахому подкралась беда –
Без палки Пахом ни туда, ни сюда.
Пахом теперь с палкой и ночью, и днём,
И правит он ею, как будто конём.
– Ну, как? – смеется он, окончив импровизационное художественное чтение. – Хорошее стихотворение?
– Складное, – улыбается сестра.
– Смешное, – вторит ей моя супруга. – Юморное…
– Жизненное, – уточняет мама. – К сожалению, жизненное. Видимо, пришло наше время…
И вновь настойчиво зовет всех в дом, одновременно расспрашивая Ольгу и Раю о том, как доехали, и сожалея, что не взяли внучек с собой.
Через час мы уже за праздничным столом. Во главе его традиционно папа. Он как глава семьи наполняет спиртным стопки и рюмки-фужеры. Из спиртного – бутылка водки и бутылка шампанского. Так решено на импровизированном семейном совете, хотя в качестве гостинцев привезены и коньяк, и крепленые вина. Но настоящих питух нет, потому и ограничились водкой и шампанским. Шампанское – для женщин. Оно искрится в хрустальных рюмках. Себе и мне наливает водку в семидесятиграммовые стопки. Себе – на самом донышке, ибо после инфаркта более четверти века спиртного не употребляет, а только, поддерживая компанию, пригубит, да и поставит стопку на стол. Мне – наполненную до самого краешка. Вадиму в рюмку – ситро. Вадим хоть и за столом, а не за рулем, но спиртное употреблять ему никак нельзя: ведь предстоит обратная дорога. Потому ситро. Ибо, как говорит народная мудрость, береженого и Бог бережет, а не береженого конвой стережет.
Наполнив стопки и рюмки, папа произносит тост в честь мамы и по памяти читает посвященное ей стихотворение «У меня ль жена не красавица». После тоста и стихотворения мы дружно беремся за спиртное. Весело, со звоном чокаемся. Я выпиваю полстопки и принимаюсь за закуску.
– Что так слабо? – подшучивает надо мной Вадим. – Я вот свою до дна жахнул.
И показывает пустой фужер.
– Еще не вечер, – отшучиваюсь, прожевывая мясо домашней курочки. – Успею жахнуть…
И вдруг чувствую, что со мной происходит что-то неладное. В голову так пахнуло жаром, что даже «загорелись» мочки ушей. Возникшая ниоткуда мутная пелена тумана застилает взор – и комната, качнувшись, начинает искривляться и плавать в пространстве, как в кадрах фантастического кинофильма. Ощущение такое – словно я не полстопки водки выпил, а, как минимум, залпом пару граненых стаканов опорожнил.
«Выйду на улицу, освежусь, – решаю про себя. – Надеюсь, пройдет…»
Встаю из-за стола и направляюсь в коридор.
– Далеко? – спрашивает с некоторым удивлением мама.
Папа ничего не спрашивает, но внимательно с долей настороженности, подслеповато прищуриваясь, вглядывается в меня. Отрываются от еды жена и сестра – и тоже пялятся на мою персону.
– На минутку, – отвечаю беззаботно и открываю дверь в коридор.
Мое «на минутку» все воспринимают как «приспичило в туалет» и успокаиваются. Это я ощущаю спиной. Впрочем, успокаиваются не все. Доносится голос супруги: «Я с тобой».
Коридор в родительском доме небольшой, затемненный и прохладный. Всего три коротких шага – и я распахиваю наружную дверь. Яркий солнечный свет резко и колюче бьет меня в лицо. Потом, разложившись на цветные круги радуги, резко меркнет – и я падаю в черную бескрайнюю тьму, растворяюсь в ней.
Но вот чувствую острую боль в области груди, и вместе с ней понимаю, что мне надо возвращаться из мира абсолютной тишины и абсолютного спокойствия в мир беспокойства и тревог. И мне этого никак не хочется. Совсем не хочется! Но возвращение происходит помимо моей воли и моего желания.
Я открываю глаза и вижу над собой заплаканные лица жены и сестры, поодаль – хмурые лица папы и Вадима. У папы мелко трясется нижняя губа – верный признак его переживаний. Потом появляются рыдающая мама и крестный.
«А он откуда взялся? – вяло шевелится мысль в моей почему-то гудящей голове с ватными, малоподвижными мозгами. – Вроде бы его за столом не было…»
– Кажется, оживает… – первым реагирует на мое возвращение в мир тревог и волнений папа. – Краска в лице появляется.
– Слава Богу, ожил! – со слезами на лице, но с нескрываемой радостью в голосе сообщает жена окружающим. – Уже смотрит и губы зарозовели.
– Ох, и напугал ты нас, сынок, – говорит папа и просит Вадима вынести меня из коридора, где я лежу на полу, на улицу – В тенек его. Да таблетку нитроглицерина под язык.
Пока Вадим выносит во двор дома мое обмякшее и непослушное мне тело, папа, шагая рядом, достает из кармана пиджака маленький стеклянный флакончик с пластиковой пробкой. Вынув пробку, вытряхивает себе на ладонь таблетку.
– Что со мной? – произношу глухим, совсем не похожим на мой, голосом.
– Всего лишь обморок, – успокаивает папа и протягивает таблетку. – Открывай рот и держи под языком. И спокойно посиди в тенечке.
Во дворе растут разляпистые и густолиственные американские клены, под которыми всегда тенисто и прохладно. Потому здесь стоит простенький столик и скамьи. Для отдыха и мелких работ по хозяйству. На одну из скамеек Вадим пристраивает меня.
– Посидим чуток, – не выпускает он мое гуттаперчевое тело из своих крепких рук.
Вокруг нас тут же сосредотачиваются все родственники, в том числе и плачущая едва ли не в голос мама. Ее пытаются успокоить Ольга и крестный, но это им плохо удается.
– Какой обморок! – между тем не соглашается с диагнозом папы моя прямолинейная супруга, уже успевшая высушить глаза от слез. – Это была самая настоящая смерть. Правда, клиническая, – тут же поправляется она.
– Рая, не неси чушь! – строго замечает ей папа. – Был обморок. Возможно, достаточно глубокий. Но он прошел, и мы скоро забудем о нем.
– Да-да, Раиса Николаевна, не порите ерунду, – поддерживает моего родителя крестный. – Дмитрий Дмитриевич верно говорит: всего лишь обморок.
Крестный – бывший председатель Жигаевского сельсовета. Отсюда вот такое официальное обращение «Раиса Николаевна».
Но мою супругу не так просто удержать в узде.
– Какой там обморок! – загорается возражением она, возможно, от радости осознания моего оживления. – Настоящая клиническая смерть. Минут пять ведь не дышал. Да и пульса не было. И если бы я не ахнула его кулаком по сердцу, то…
И не договорив фразы до конца, смутившись, замолкает.
– Да нет, не пять минут, а минуты три, – поправляет ее папа с явным неудовольствием.
Он явно не желает муссировать этот момент.
– Как бы ни все десять… – не соглашается уже с ним крестный. – Пока до меня ваши соседи добежали, да пока они сами узнали, да пока я сообразил, что к чему, да пока добежал – а бегун-то уже никакой, запыхался весь – минут десять прошло, не меньше.
– Хорошо, хорошо, – недовольно поморщившись, тихо говорит папа. – Не будем спорить. Закроем тему.
Рая и крестный, осознав неуместность спора в присутствии самого виновника переполоха, еще до конца не ожившего, умолкают.
Сестра тем временем вынесла из дома портативный тонометр, приобретенные ею же для родителей, и, пристроившись рядом, начинает измерять мне давление.
– Сорок семь… – констатирует с нескрываемым удивлением и замешательством в голосе она мое сердечное давление. – Очень низкое. А пульс…
– Ничего-ничего, – успокаивает ее, меня и всех присутствующих папа. – Скоро все нормализуется. Самое страшное уже позади. Нина, перестань выть! – прикрикивает он на маму, которая по-прежнему продолжает всхлипывать. – Я же сказал, что все уже позади. А ты, Рая, – обращается уже к моей супруге, – молодец! Не растерялась! Не то что мы… Увидели – и оторопели, руки опустили…
– Так я вспомнила, чему меня учили в сандружине комбината на занятиях по оказанию первой помощи, – обрадовавшись поощрительному тону свекра, которого искренне уважала, пустилась «вскачь» моя добрая и добротная половина. – Когда последовала за ним и увидела, что он начал падать, то успела подхватить и не дать ему стукнуться об пол. Разбился бы! А когда поняла, что не дышит, испугалась и позвала вас. Но и вы все растерялись. А мать – так вообще в крик и слезы…
– Ладно-ладно, ты не очень… – вступился папа за маму. – Сын ведь. Понимать надо…
– Да я это так, – несколько смутилась Рая, но тут же оправилась от смущения и продолжила с прежним жаром: – Вижу, надеяться не на кого, вспомнила инструктаж в сандружине, да и саданула кулаком по сердцу. Правда, перед тем как садануть, успела еще подумать: «Попытка – не пытка, а мужа, быть может, сберегу, не потеряю». И как видите, не потеряла, – улыбнулась улыбкой победителя. – Отняла у смерти. Так что сегодня день рождения не только у Нины Константиновны, но и у Николая. Двойной семейный праздник.
Сказав это, она подошла к маме, у которой все еще вздрагивали плечи от скрытого внутреннего плача, и обняла ее.
– Пойдем, мама, жахнем по стопке за двойной праздник и наше счастье, – употребляет она Вадимово словечко. – Снимем стресс.
Как ни странно, мама успокаивается и даже выдавливает на заплаканном смуглом лице подобие улыбки.
– Пойдем, дорогая сношенька, жахнем.
Но никто, конечно, никуда не идет, все толпятся возле меня, ожидая, когда полностью оклемаюсь.
Мне с каждой минутой становится все лучше и лучше, и я уже пытаюсь выйти из-под Вадимовой опеки и встать с лавки.
– Не спеши в камыши, – шутит Вадим. – В хороший денёк тут тоже тенёк. Посидим.
Я молча подчиняюсь, и сестра в очередной раз измеряет у меня давление и пульс.
– Все нормализуется, – говорит она. – Еще пяток минут – и как огурчик…
– Слава Богу, жизнь продолжается, – радуется мой крестный. – За это, пожалуй, действительно нужно и должно выпить. Надеюсь, лишняя стопка найдется? – спрашивает у папы.
– Конечно, найдется, – отвечает тот. – Пойдем, кум, выпьем за то, чтобы жизнь, несмотря ни на что, продолжалась.
– И за день рождения, – напутствует их моя супруга. – Двойной день рождения…
– Обязательно, – отзывается крестный, не оборачиваясь.
Через пару часов мы, курские, снова в пути. Но едем молча, оставив все эмоции в Жигаеве на дне рождения. А если и есть еще что-то в эмоциональном багаже каждого, так это совсем не оптимистические раздумья… Но каждый из нас их держит при себе – зачем нагружать других.
ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА:
Белов Н.В. История России. Минск: Харвест, 2008. 832 с.
Бирюков А.Ю. Фатежский край: прошлое и настоящее. Фатеж, 2006. – 376 с.
Бугров Ю.А., Лагутич М.С. Курская книга памяти РККА. Гражданская война 1917-1922 гг. Курск, 2013. – 52 с.
Бугров Ю.А., Пахомова А.Н. Социальные изменения в ЦЧР и Курской губернии второй половины XIX – первой четверти XX века. Курск, ЮЗГУ, 2012. – 172 с.
Бугров Ю.А., Пахомова А.Н. Власть и дело. Курск-Москва: РГ-Пресс, 2012. – 172 с.
Бугров Ю.А. Литературные хроники Курского края. Курск, 2011. – 408 с.
Была война народная. Курск, 1992. – 80 с.
Васильев О.Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1917-1927 гг. // Вопросы истории. 1993. № 8.
Варгафик И.М. Первая и вторая пятилетки ЦЧО. Воронеж, 1932. С. 4-5.
Введенский Е.К. Перепись 1920 года в Курской губернии. План организации и разработки. Доклад Губисполкому. Курск, 1921. . – 36 с.
Века А.В. История России. М.: АСТ, Мн.: Харвест, 2005. – 1056 с.
Вержбицкий Т.И. Памятная книжка Курской губернии на 1892 год. Курск, 1892.
Волости и важнейшие селения Европейской России. Выпуск 1. Губернии центральной земледельческой области. — Центральный статистический комитет Министерства внутренних дел. Санкт-Петербург, 1880. — 413 с.
Воробьев В.Г. Богатыри земли курской. Часть 1. Курск, изд-во «ЮМЭКС». – 104 с.
Всесоюзная перепись населения 17декабря 1926 г. / Предварительные итого переписи по Курской губернии. Курск, 1927.
Всесоюзная перепись населения 1937 г. М., 1937. С. 8.
Гребнев Н.И. Родина моя – Черничено! / Писатели Курского края. Библиографический справочник. Курск: Издательский дом «Славянка». – 69-77.
Гришин И.Г. Курская область в годы Великой Отечественной войны в 1941-1945 гг. Издание 2-е, дополненное. Курск, 1999 г. – 150 с.
Гусев П.В. В тылу врага. Курск, 2006. – 528 с.
Давыдков В.И. Анализ Курской битвы. Историко–документальная эпопея. Издание 2-е, уточненное и дополненное. Курск, 2013. 624 с., схемы.
Даллес А. План по уничтожению СССР (России). Инструкция № 2004 от 17 июля 1945 г. / Газета «Голос народа». № 3 от 18 января 2006.
Демографическая катастрофа и как с ней бороться // Голос народа. № 22. 1 июня 2005 г.
Добыкин Д.М., Кондаков А.А. Победный путь! Курск, 1961. – 172 с.
Дугинов В.И. Из истории северо-запада Курской области. (Посвапье, Дмитриев на Свапе). Дмитриев, 2009. – 130 с.
Дураков П.Н., Симина О.Н., Кривозубова А.Г. Дмитриев: История образования. Дмитриев. 2013. – 142 с.
Зуев М.Н. История России с древнейших времен до начала XXI века. М.: Дрофа, 2002. – 928 с.
История Курской области. Воронеж: ЦЧКИ, 1975. – 160 с.
История и современность Курского края. Курск, 1996. – 718 с.
Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. РСФСР. М., 1971. С. 134-135.
Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т.2. М.: Политиздат, 1990. – 431 с.
Календарь и памятная книжка Курской губернии на 1884 год. Курск, издание Курского Губернского Статистического Комитета, 1883.
Календарь и памятная книжка Курской губернии на 1888 год. Курск, 1887.
Календарь и памятная книжка Курской губернии на 1890 год. Курск, 1890.
Книга памяти жертв политических репрессий Курской области. Т. 1. Курск, 1996. – 352 с.
Книга памяти жертв политических репрессий Курской области. Т. 2. Курск, 1998. – 352 с.
Книга памяти жертв политических репрессий Курской области. Т.3. Курск, 2000. – 464 с.
Книга памяти жертв политических репрессий Курской области. Т.4. Курск, 2004. – 304 с.
Книга памяти Курской области. Т. 3. Курск, 1994. – 544 с.
Книга памяти Курской области. Т. 10. Курск, 1996. – 180 с.
Книга памяти Курской области. Т. 11. Курск, 1997. – 174 с.
Книга памяти Курской области. Т. 12. Курск. 2000. – 180 с.
Книга памяти Курской области. Т. 15 Ч.2.. Курск, 2008. – С. 236-252.
Конышевский район / Курский край: Время. События. Люди. Научно-популярная серия в 20 томах. Том 12. Ч.2. Курск, 2009. С.44-47.
Коровин В.В. Поднимались воины народа. Курск: Изд-во «Славянка», 2007. – 512 с.
Культура Курского края. Курск: КГПУ, 1995. – 400 с.
Курск. Очерки по истории города. Воронеж: ЦЧКИ, 1975. – 279 с.
Курская битва. Воспоминания участников. В.: ЦЧКИ. 1968. – 288 с.
Курская губерния. Список населенных мест по сведениям 1862 года. СПб., 1868. – 206 с.
Курская губерния в годы иностранной военной интервенции и Гражданской войны (1918-1920). Воронеж, ЦЧКИ. – 360 с.
Курская область. Административно-территориальное деление на 1 июля 1955 года. — Курское книжное издательство, 1955. — 147 с.
Курская область. Экономико-географический очерк. Воронеж, ЦЧКИ, 1966. – 480 с.
Курская область. Административно-территориальное деление. Курск, 2003. – 216 с.
Курский сборник. – Курский губернский статистический комитет, 1901. – 396 с.
Курский адрес-календарь за 1909 год. Курск, 1908.
Курский адрес-календарь за 1910 год. Курск, 1909. – 442 с.
Курский адрес-календарь за 1916 год. Курск, 1915.
Курский край в истории Отечества. Курск, КГТУ, 1996.
Курский край: история и современность. Курск, 1995. – 282 с
Курский край. Альманах № 1 (4). Курск, 1999.
Курский край. Альманах № 3 (7). Курск, 1999.
Курский Край. Научно-исторический журнал № 1 (10). Курск, 2000.
Курский Край. Научно-исторический журнал № 2 (11). Курск, 2000.
Курский Край. Научно-исторический журнал № 4-5 (13-14). Курск, 2000.
Курский Край. Научно-исторический журнал № 3 (17). Курск, 2001.
Курский краеведческий словарь-справочник [Текст]/ редкол.: Ю.А. Бугров (гл. ред.) [и др.]; Издательский центр «ЮМЭКС». Курск, 1997. 496 с.
Курский уголовный розыск. История и современность: люди, события, документы [Текст]/ редкол.: В.Н. Булушев, В.А. Петрушин [и др.]; ФГУИПП «Курск». Курск, 2004. – 544 с.
Лагутич М.С. Провинциальная хроника. Льгов в истории Курского края. Курск, 2007. – 642 с.
Михайлов А.Н., Зубарев А.С., Емельянов С.Г., Борисоглебская Л.Н. Формирование стратегических приоритетов региона на основе сценариев развития в долго срочной перспективе. Монография. М.: Высшая школа, 2008. С. 132-133.
Михин П.А. Война, какой она была. Курск, 2012. – 546 с.
Народное хозяйство Курской области. 1966 г. Стат. сборник. Воронеж, 1968.
Народное хозяйство Курской области. 1976 год. Стат. сборник. Курск, 1977.
Народное хозяйство Курской области. 1981 год. Стат. сборник. Курск, 1982.
Народное хозяйство Курской области. 1986 год. Стат. сборник. Курск, 1987.
Народное хозяйство Курской области. 1991 год. Стат. сборник. Курск, 1992.
Областной статистический сборник. 1995 г. Курск, 1995. – 420 с.
Областной статистический сборник. 1999 г. Курск, 1999. – 492 с.
Очерки истории Курского края. Курск, 2008. – 622 с.
Очерки истории Курской организации КПСС. Воронеж: ЦЧКИ, 1980. – 415 с.
Пахомов Н.Д. Ратная доблесть курян. Курск, 2013. – 240 с.
Пахомов Н.Д. Мы – куряне. Курск, Изд-во МЭБИК, 2012. – 256 с.
Пахомов Н.Д. Пахомовы-Курчанины. Курск, 2013. – 200 с.
Пахомова А.Н. Социально-политические преобразования на рубеже веков: причины и последствия. Монография в 2 частях. Курск, КГТУ, 2006. – 376 с.
Пахомов Н.Д., Пахомова А.Н. Конышевская земля через призму истории Отечества и Курского края. 2 тома. Курск, 2013 .
Перепись 1920 года в Курской губернии. План организации и разработки. Доклад Губисполкому. Курск, 1921.
Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года. Курская губерния. Курск, 1904.
Полозков И.К. Потому мы такие. М.: Патриот, 2004. – 272 с.
Прохоров В.А. Надпись на карте. Воронеж: ЦЧКИ, 1977. – 192 с.
Прошлое Курской области. Курск, 1940. – 158 с.
Руцкой А.В. О нас и о себе. М.: Научная книга, 1995. С. 168-169.
Рянский Л.М. ХIХ век: развитие Курской губернии // Курский край: история и современность. Курск, 1995. С. 83.
Социальное положение и уровень жизни населения Курской области (2003 – 2008). Статистический сборник. Курск, 2009. С. 43;
Список населённых мест Курской губернии по данным 1862 года. — Центральный статистический комитет Министерства внутренних дел. Санкт-Петербург, 1868. — 174 с.
Страницы, опаленные войной. Курск, 2008. – 400 с.
Суровая правда войны. Часть 3. 1943-1945 гг. на Курской земле в документах архивов. Сборник документов. Курск, 2007. – 880 с.
Танков А.А. Историческая летопись курского дворянства. Т.1. М., 1913.
Терещенко А.А. Сословная структура городского населения Центрального Черноземья во второй половине ХIХ века. Курск, 2006. Ч. 3. С. 81–89.
Труды Курского губернского статистического комитета. Выпуск первый. — Типография Курского правления, 1863. – 584 с.
Центрально-Черноземная область. Статистический справочник. Воронеж, 1930. С. 100.
Челенков С.Н. История Конышевского района Курской обл. (1928-2008 гг.). Курск, 2008. – 156 с.
Чернышев С.И. На переднем крае. Курск, 2011. – 152 с.
Шаталов А.В. Дмитриев – город древний и молодой.
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Т. 33. Репринтное воспроизводство. М.: Терра, 1993. С. 96-101., карта Курской губернии.
Ященко А.И. Топонимика Курского края. Курск, 1958. – 76 с.