Легенда о падающей Бальтире. Часть VI. Гл. 4

Наташа Андронова
Глава 4.

Прогнозируя будущее семьи покойного Барди, мудрый Нук и дальновидная Лаила не просчитали судьбы второй Кэлы. Узнав, что муж был не Пирием-младшим, а носил собственное имя, Кэла надолго замкнулась. Пятнадцать лет замужем за человеком из прошлого, который предал Огненного Бога из-за любви к ней! А она? Любила ли она Барди так же сильно? Кэла засомневалась. Он был красив, сексуален, но в нем всегда ощущалась внутренняя скованность. Теперь она знала почему. Подсознательно Барди продолжал помнить свое предательство и страдал, не догадываясь о причине своих страданий. Порой ей было тяжело с ним, но она жалела и его, и дочь.

Кэла не помнила их первой ночи. Не помнила второй и третьей. Они были любовниками три года и зачали дочь среди звезд, но она не помнила ничего! Могла ли она пойти на предательство во имя любви? Могла ли умереть во имя любви! Могла! Но она никогда и никого не любила так сильно, чтобы выполнить своё, может быть, единственное предназначение.

Как и после смерти своего первого мужа, Кэла уединилась в загородном доме, но теперь ей никто не предлагал лететь на Уриду, и теперь ей было не двадцать, а почти сорок. Ей говорили, что она выглядела гораздо моложе своих лет, но себя не обманешь. Приобретенный опыт и накопившаяся усталость давали о себе знать. Неожиданная смерть Барди, цветущего сорокапятилетнего мужчины, обрушилась на нее, как снежная лавина и, казалось, подкосила её окончательно.

В принципе, у нее не было видимых причин жаловаться на судьбу. Для непосвященных она была  успешной, благополучной, красивой, ещё молодой женщиной. Но именно поэтому дальнейшее существование казалось ей абсурдным. Она устала, она опустошена, она больна, она потеряла близких людей и у нее нет сил начинать всё заново.

Если бы не дочь и не поддержка Арди, она распорядилась бы оставшимся ей сроком иначе. Несколько дней после смерти Барди Кэла жила на снотворном. Беспокоясь о её душевном состоянии, Арди уговорил Кэлу пережить тяжелое время в санатории соответствующего профиля. Чтобы успокоить дочь и единственного друга, Кэла безропотно согласилась.

Они прилетели проводить её вдвоем. Красавица-дочь, недавно переселившаяся в столицу, чтобы продолжить обучение в закрытой женской гимназии, и он, знаменитый академик, один из последних, кто стоял у истоков исторического проекта защиты планеты от космических варваров. Почти ровесник Ирдага, Арди был старше Кэлы на пять лет, но выглядел гораздо моложе своего возраста. В отличие от покойного Барди он сохранил юношеский задор, что вкупе с интеллигентной мудростью привлекало к нему и молодых, и старых. К тому же он был настоящий аристократ. Изысканно-привлекательный, высокий, статный красавец с густой шевелюрой слегка поседевших волос.

Арди и Чаора спускались по трапу личного самолета академика. Оба высокие, красивые. Они были удивительной парой. Не заметив их взаимного притяжения, Кэла подумала о себе и Арди. А почему бы и нет? Улыбнувшись своему нескромному желанию и раскрыв объятия, она поспешила прилетевшей парочке навстречу. Поцеловав повзрослевшую после смерти отца дочь, она взяла обоих под руки и повела к своей машине, хотя Арди ждали лимузин и две машины охраны. Сделав незаметный жест молодому пресс-секретарю Тору, Арди послушно дошел до машины приятельницы, открыл дамам заднюю дверь, а сам сел рядом с водителем. Машина мягко тронулась с места и, вырулив на шоссе, взяла курс к предгорью Тиоля. Чаора оглянулась. Джипы охраны и лимузин с Тором ехали следом. Молодой выпускник престижного института помахал ей рукой, и девочка ответила тем же. Заметив их весёлые знаки, Арди лукаво улыбнулся и велел закрыть окно, чтобы не продуло.

Всю дорогу, а это полчаса хорошей скорости по прекрасной дороге, усаженной деревьями, Кэла продолжала уверять Арди, что последует его совету и проведет некоторое время в рекомендованном им санатории. Она сама врач и понимает, что в сложившейся ситуации пребывание под наблюдением специалистов ей просто необходимо. Самостоятельно с нахлынувшей на неё депрессией она не справлялась. Арди одобрил её здравомыслие и, продолжая наблюдать за веселившейся парочкой, разведенной по разным машинам, пообещал присматривать за Чаорой.

Через полчаса приехали в загородное поместье покойного академика. Недавно здесь царило веселье и вечерами устраивались танцы. Теперь на всём лежала печать уныния и начавшегося запустения, хотя прислуга работала в прежнем режиме. Утром следующего дня Арди повезёт Кэлу в знаменитый санаторий. Но не тот, который подобрал ей сам. Пролистав после домашнего обеда каталог фешенебельных лечебниц, Кэла остановилась на санатории в горах Тиоля, совсем рядом с их поместьем. Расположенная на высокогорной террасе Тиольского хребта известная клиника занимала бывший комплекс Научно-технического центра, которым руководил её первый муж. С этим сказочным местом на скалистом берегу океана её связывали самые счастливые месяцы совместной жизни с Ирдагом и самые грустные воспоминания, но Кэла убедила Арди, что именно это ей сейчас так необходимо. Она отправится туда немедленно.

Пожав плечами, Арди связался с администрацией санатория. Приятный женский голос ответил, что они готовы сегодня же принять знаменитую вдову. К тому же, учтя её пожелание, ей освободят прежний номер, из которого двадцать лет назад академик Ирдаг исчез таким таинственным образом. Заподозрив, что Кэле захотелось заново пережить все минуты, включая последнюю, когда в её руке сгорела записка с таинственным текстом: «Он слился вновь в единое со мной», — Арди не стал отговаривать её слишком настойчиво. Возможно, посчитал он, Кэла права, и прошлое, наоборот, поддержит её дух.

Отправив Чаору с молодым секретарем в столицу, Арди остался с Кэлой, чтобы сопровождать её в Тиоль. Оказавшись в хорошо знакомом месте, Кэла действительно испытала прилив сил. Океан и величественная природа Тиоля повлияли на нее самым благоприятным образом. Со спокойной душой углубившись в прошлое, она говорила себе, что делает это с единственной целью: докопаться до всего самостоятельно. Перебирая отрывки своего дневника, Кэла узнавала в нём только свой почерк. Упоминавшиеся в нем Барди и Огненный Бог были героями уничтоженной ею древней Книги, содержание которой она знала дословно. Получалось, что на «Торнадо» она познакомилась с её героями! С Барди у нее даже завязался продолжительный любовный роман. Герой из прошлого стал её мужем, и уже на Эльцэтре она родила дочь, зачатую ими на «Торнадо». Но Кэла ничего об этом не помнила, хотя Огненный Бог трижды пересёк её судьбу. Ирдаг и Барди, сгоревшая в руке записка с объяснением того, что могло случиться с Ирдагом. Ей стало страшно при мысли, что все участники первой космической экспедиции тоже погибли. Между тем, вместе они могли были восстановить хоть какие-то детали полета. В свете новых подробностей гибель первых астронавтов выглядела не как трагическая катастрофа, а как сознательное уничтожение посвященных. Огненный Бог! Он до сих пор рядом с нею, и она хотела бы встретиться с ним, не дожидаясь его визита.

* * *

Уже два месяца Кэла провела в санатории, когда её навестил Арди. Академик всегда хорошо выглядел, но помолодеть на двадцать лет и выглядеть двадцатипятилетним юношей?

— Что ты с собой сделал, Арди?!

— Неужели всё так плохо?

— Нет, но как тебе это удалось? Пластическая операция, зачем?

— Эликсир молодости, дорогая. Заостряю внимание, не жизни, а молодости! — подняв указательный палец, подчеркнул Арди. — Последнее достижение медицины, и я первым испытал его на себе. Быть молодым и активным до последней секунды. Не знать своего срока, сгореть, и всё!

— Надеюсь, вновь обретенная молодость не повлияла на твои мозги и на всё остальное? — пошутила Кэла.

— Нисколько, — его голос стал серьезным, — но вопрос о сохранении активной молодости до глубокой старости находится в стадии длительного эксперимента, поэтому рискнул только я.

— Другие отказались?

— Это очень сложно, дорогая. Даже не думай стать второй.

— Ни в коем случае! Но я по-прежнему могу рассчитывать на твою, — она замялась, но, рассмеявшись, договорила, — благосклонность?

— Разумеется, в любое свободное от работы время, — успокоил подругу Арди.


Когда-то он был влюблен в нее и сохранил к ней особенную симпатию. Он даже не женился, хотя настойчивость его многочисленных поклонниц с годами только усиливалась. Если бы сегодня он предложил ей вернуться с ним в столицу и быть ему не только другом, она бы согласилась. Немного окрепнув, она не видела смысла в дальнейшем лечении. Теперь, после смерти мужа, у нее остались только дочь и Арди. Взрослая дочь встретит друга и покинет её. Но не Арди. Она ещё очень привлекательна и может нравиться даже такому помолодевшему Арди! Помолодевшему! Довериться медикам в таком деликатном деле, но ему всегда хотелось быть непременно первым.

Кэле не пришло в голову, что у Арди могла быть более веская причина вернуть себе молодость, чем просто повалять дурака. И тут её озарило. Он сделал это ради неё! Она изначально предназначалась Арди. К Ирдагу и Барди её привела не просто судьба, а он, снова он! Огненный Бог! Сначала ей прислали Книгу, и она помчалась в Тиоль и отдалась Ирдагу в первый же день, пребывая в каком-то заторможенном состоянии. За Пирия она вышла через неделю после знакомства, находясь в том же состоянии транса. К тому же он оказался вовсе не Пирием, а сподвижником Огненного Бога.

Она до сих пор пребывала бы в полном неведении. Это чудом сохранившиеся отрывки из её дневника подсказали ей, что произошло на самом деле. Хотя теперь, выстроив логическую цепочку, она бы вовсе не удивилась, узнав, что корзина с разорванными страницами была оставлена далеко не случайно, а Огненному Богу ничего не стоило освободить Барди от любовной зависимости. Но он не стал этого делать. И Кэла догадалась почему. Распутывая клубок случайностей и закономерностей, Кэла выстроила, в общем-то, достаточно простую мотивацию поступков Огненного Бога. Бог решил покинуть Эльцэтру. Соединив её с Барди, он отблагодарил друга за верную службу и утешил её, хотя утешителем мог бы стать и Арди.



Встретив Арди в вестибюле, Кэла повела его в номер и заказала обед на двоих. В ожидании заказа, она усадила старого приятеля на широкий диван, мельком спросила о дочери и принесла рукописный вариант древней Книги и черновик дневника, который Арди отдал ей ещё в загородном доме. Взглянув на то и другое, и на её посвежевшее лицо, Арди с сожалением заметил, что ей не стоило возвращаться к убивающей её мистике. Кэла поспешила его успокоить. За два месяца она окончательно во всём разобралась и не желает думать об Огненном Боге. Хватит! Теперь она готова наверстать упущенное и сделать Арди счастливым.

Она была в белых брюках и пушистой белой кофточке, соблазнительно подчеркивавших все изгибы её ещё стройного, слегка располневшего тела. Кэла была обворожительна и знала это, сознательно демонстрируя Арди свои женские прелести. Тот не оставил её усилия без внимания.

Отставив недопитый бокал с бодрящим напитком, Арди подошел к открытому окну, вдохнул океанскую свежесть. Он много лет любил эту женщину, но она не подавала ему ни знака, ни повода, ни надежды. Но он прилетел в Тиоль не затем, чтобы выслушивать запоздалое признание, а просить руки её дочери, которая в его лице дождалась своего Огненного Бога. Они занимались любовью второй месяц, и возлюбленная ждала от него ребенка. Не очередную Чаору, а двух парнишек. Он не придавал особого значения тому, кем будет его первенец, но младенцы мужского пола устраивали его всё же больше. Пора прекратиться многовековому бреду о Белой Шаманке и её звездной крови, якобы пробуждавшейся в дочерях синей планеты.

Посмотрев через плечо на оживленную Кэлу, Арди искренне пожалел свою верную приятельницу. Как много они пережили. Как много она потеряла, отказавшись от его привязанности и любви. Её первый муж не справился с ролью мифического любовника, которую и не собирался играть. Таинственный Барди тоже. А он бы смог! Он был тем единственным мужчиной, с которым она наверняка обрела бы покой и счастье. Увы, ей не суждено стать Последней Чаорой. Улыбнувшись, Арди представил дочь Кэлы в своем новом доме. Променять завоеванное им юное создание на эту постаревшую, запутавшуюся в мистических сетях женщину? Да никогда. В крайнем случае, он мог испытывать к ней благодарность за то, что она и этот таинственный Барди сотворили для него Чаору.

Арди был по-мужски счастлив. Любимая женщина, ожидание рождения сыновей. Месяц назад он объявил день свадьбы, куда пригласил всю великосветскую знать планеты, и стал появляться с Чаорой всюду. Приготовления к свадьбе шли полным ходом, и только за неделю до торжества он приехал в Тиоль, чтобы повидаться с матерью невесты. Арди не был уверен, что она одобрит выбор дочери. И дело было не в разнице в возрасте — он мог выбрать любую девушку. Дело было в них самих. В нём и в Кэле, которая, как ему всегда казалось, неосознанно ждала от него активных действий и, выбрав Ирдага, по-женски просчиталась. Её скоропалительный союз с Барди вообще представлялся ему крайне легкомысленным. Удачно, что этот брак оказался счастливым.

Видимо, так распорядилась судьба, что они прошли мимо друг друга, разминулись. С Чаорой все было иначе. Он изменил собственным правилам и завоёвывал её сам, а не ждал, чтобы она сама пришла в его руки.

Арди продолжал стоять у окна, смотрел вдаль и размышлял. Кэла овдовела, свободна и ждёт активных действий с его стороны. Но он выбрал её дочь. Жизнь — игра, в которой ему исключительно везло. Повезло и сейчас. Ему выпала козырная карта.

Понимая, что его признание нанесет ей незаслуженную рану, Арди оттягивал объяснение. Хотя почему? Их связывала долгая дружба. Чаора не имела к ней никакого отношения. Он встретил девушку, влюбился, а она оказалась дочерью его старинной приятельницы. Только и всего. Когда Кэла подошла к нему и недвусмысленно прижалась, Арди тут же собрался, отвел её руки и, повернувшись к ней лицом, тихо сказал:

— Ты же не выбрала меня, Кэла. Ни в первый, ни во второй раз. Ты ошиблась, дорогая. Ошиблась два раза, а это много. Мы даже не были любовниками, хотя ты догадывалась, что я был вовсе не против. Если бы ты дала мне повод или хотя бы намекнула, такая «мелочь», как Ирдаг или Барди, меня бы не остановила.

— Неужели ты полюбил, Арди? — с дрожью в голосе прошептала Кэла. Мир, возведенный ею с таким старанием, стал снова рушиться.

— Полюбил — это слишком слабо сказано. Я стал Огненным Богом, чтобы влюбить в себя молоденькую невинную девушку. И я горжусь, что справился с этой ролью. Моя избранница подарит мне двух мальчишек. Ты же отказала мне в этой «малости», а я мечтал не просто спать с тобой. Я мечтал о том, что ты родишь мне сына или дочь, которую мы никогда бы не назвали Чаорой. Но это не упрек. В результате всё завершилось чрезвычайно неплохо. К тому же, если на то будет твоё желание, мы никогда не расстанемся.

Арди немного замялся, что было ему несвойственно, и глядя в глаза приятельницы жестко объявил.

— Я приехал просить руки твоей дочери, Кэла. Ты можешь сказать, что доверилась мне, отпустила девочку  в столицу. Всё так. Но я влюбился, и твое мнение о моем поведении считаю излишним. Наше чувство взаимно. А тебе, дорогая, подойдет роль молодой, красивой бабушки.

Арди привлек Кэлу к себе на грудь. Кэла тихо расплакалась. Но не потому, что её опередила собственная дочь. Малышка сделала правильный выбор. Она же — и Кэла отлично это сознавала — искала в объятиях Арди освобождавшее её измученную душу забвение, тогда как он мечтал о земной женщине, готовой подарить ему сына. Отправив дочь в столицу с блестящим мужчиной, она лишь ускорила их сближение, хотя не могла не заметить, что Чаоре уже давно нравится её «второй папа», красивый, богатый и знаменитый. Ему лишь оставалось разбудить её чувственность, что оказалось нетрудно. Обворожительный, страстный любовник, пропустивший через свою спальню не одну очарованную им женщину, Арди не сомневался, что справится и с пятнадцатилетней девочкой. К тому же он намеревался сделать ей предложение, а не просто затащить в свою постель.

* * *

Смерть Барди и обострившаяся депрессия Кэлы заставили Арди принять в судьбе Чаоры самое активное участие. С согласия матери он привез девочку в столицу, устроил в элитное учебное заведение для юных аристократок, и уже через день навестил в «неположенное» время. Арди приехал к «новенькой» на спортивном автомобиле самой последней модели в сопровождении двух машин усиленной охраны. То ли дядя, то ли взрослый кузен. Пораженные юные аристократки узнали в нём самого желанного жениха планеты, знаменитого и богатого. Его фотографии, вырезанные из журналов светской хроники, висели в каждой девичьей комнате, а над кроватью Чаоры почетное место среди снимков любимых киноактеров занимал его великолепный поясной портрет. Портрет самого красивого мужчины планеты и её всеми признанного гения. Внизу над серебристой рамой все девочки-сокурсницы могли прочитать стремительный текст: «Моей ненаглядной Чаоре от Арди».

Высокий широкоплечий красавец свел с ума всех обитательниц пансиона, происходивших из знатнейших аристократических семей Урапа. Но Арди приезжал к Чаоре. Старшие девушки открыто завидовали маленькой счастливице, обсуждая между собой её достоинства и скрытые изъяны. При этом более искушенные, уже имеющие определенный опыт, смело кокетничали, почти не стесняясь, предлагая себя. Чтобы подразнить Чаору, Арди был предельно любезен со всеми девушками, что разжигало собственнический инстинкт их неискушенной подруги, но не выходил за рамки приличий, чем доводил влюбленных в него юных фанаток почти до исступления. Детская ревность Чаоры забавляла и волновала его, почти так же, как её девичья свежесть и легкая походка. Он уже представлял, как снимает с нее длинное форменное платье с узкими рукавами и глухим лифом и соблазняет самыми изысканными ласками. Черт! Он так хотел её, что просто удивлялся своей страсти. В родительском доме Чаора не выглядела такой нестерпимо желанной, хотя года два назад он стал поглядывать на нее с вполне созревшим намерением. Оказавшись на свободе, Чаора превратилась в грациозную добычу, которую хотелось поймать и спрятать в собственном доме, чтобы малышка не досталась другому опытному охотнику.

В тот памятный день Арди приехал в женскую гимназию вскоре после обеда. Смущаясь до слез, Чаора спросила: «Ты покажешь мне свой новый дом? Ты же обещал».

Малышка не собиралась делить своего «второго папу» с коварными подругами, и догадливый Арди поспешил её успокоить: разумеется, покажет, и уже сегодня. Арди вернулся в кабинет директора, с которым только что обсуждал спонсорские взносы, и, опустившись в кожаное кресло, спокойно сообщил, что хотел бы выйти с племянницей за пределы гимназии. Директор заведения заверил важного посетителя, что это нормальное желание, и специального разрешения вовсе не требуется. Достаточно предупредить воспитателя и охрану.

— Ваше разрешение? — сухо отреагировал Арди. — Воспитанница Чаора эту ночь проведет в моем доме. Со мной.

Директор встрепенулся.  Арди поднялся. И всё же старый приверженец морали заметил, что ночные вылазки не в традициях учебного заведения столь высокого разряда. Одобрив строгие порядки, Арди с легкой издевкой заметил, что во всех правилах есть исключения и его желание провести ночь с любимой племянницей как раз тот случай. Директор проглотил застрявший в горле комок. Арди похлопал святошу по плечу и положил на краешек стола синий конверт. Директор стушевался, что не помешало ему смахнуть конверт с парой крупных купюр в выдвинутый ящик стола и заверить: вопрос улажен.


Трехэтажная вилла в стиле модерн поражала роскошью и размахом. Академик жил широко и открыто, но сейчас вилла пустовала. Начав «охоту» за Чаорой, Арди выпроводил и гостей, и веселых друзей, заставлявших волноваться многочисленный штат его личной охраны. Пришло время пересмотреть свой легкомысленный образ жизни: скоро в доме появится молодая хозяйка. Но это потом, а пока, миновав чугунные ворота и выскочившую навстречу охрану, лимузин в сопровождении эскорта въехал на территорию прилегающего к вилле тенистого парка и остановился перед парадным входом. Покинув машину, Арди достал из багажника маленький чемоданчик Чаоры и, распахнув дверцу, помог девушке выйти наружу. Чаора огляделась.

Открытая терраса и толпившиеся в проходе слуги. Совсем как в загородном доме её покойного отца, где прошло её счастливое детство. Чаора вспомнила о маме. Соскучилась, но скоро она её обязательно навестит. Вместе с Арди.

Еще в гимназии Чаора сменила форменное платье на модный брючный костюм, покрасила ногти ярким лаком и распустила волосы. Рядом с Арди она выглядела великолепно — высокая, стройная. Утонченная грация и врождённый шарм, подчеркивавший её индивидуальность, делали девушку особенно привлекательной. Поймав восхищенные взгляды прислуги, юная леди переглянулась с довольным Арди, который, улыбаясь, подал ей руку. Чаора протянула ему свою.

В просторном холле, их встретил Управляющий имением. Дородный мужчина доложил, что вся прислуга, согласно распоряжению хозяина, отправлена по домам, а в столовой их ждет легкий ужин. Обменявшись с Арди ещё несколькими фразами, Управляющий учтиво раскланялся и удалился.

За столом хозяйничал Арди. Расторопно и весело. Когда расправились с десертом, любезный хозяин предложил юной гостье осмотреть дом. Поскольку Арди предпочитал действовать решительно и быстро, намеченная экскурсия по дому началась сразу с его зеркальной спальни, и, едва начавшись, в ней же и завершилась.

Просторная комната была ярко освещена, и белоснежная постель выглядела весьма многозначительно. Чаора потупилась. Она не думала, что осмотр дома начнется отсюда. Но Арди уже плотно закрыл дверь, испытывая удовольствие от её смущения.

— Хочешь быть моей женой, Чаора? — Напрямик спросил он. — Это очень заманчивое предложение. Как старший друг, советую его принять. Я нравлюсь тебе, а ты мне, поэтому не размышляй слишком долго.

Такого Арди Чаора ещё не знала. Днем он обращался с нею, как с маленькой гимназисткой. Привез детские подарки, сладости. И вдруг — эта комната с огромными зеркалами. Она ни о чем таком не думала. Напросилась в гости с единственной целью — утереть нос восемнадцатилетней красотке из выпускного класса. В ней снова заговорила ревность.

Когда был жив отец, Арди часто навещал их в Тиоле и всегда с новой изысканной дамой. Гостям отводили флигель с внутренним двориком, фонтаном и роскошной спальней. Чаоре было семь лет, когда она, маленькая девочка устроила Арди настоящую сцену ревности и была готова вытащить гостью из постели. Тогда Арди рассмеялся и проводил её к матери.

Повзрослев и посекретничав с подружками, маленькая ревнивица приобщилась к тайне взаимоотношения полов и стала гораздо сдержаннее. Теперь, когда друг семьи приезжал в Тиоль с очередной красивой возлюбленной, она кивала гостям издали и спускалась к общему столу только по просьбе отца. Арди сажал повзрослевшую малышку рядом с собой, и порой ребёнок ловил на себе задумчивый, пытливый взгляд великолепного соседа, не понимая, чем вызвано это пристальное внимание. Он был гораздо старше её, очень красив, умен и недоступен. Ей не приходило в голову, что она может нравиться ему не только как смышленый и трогательный ребенок. Между тем, она искренне страдала, когда поздним вечером тот уединялся с приятельницей в отведенном им флигеле, не догадываясь, что Чаора следила за ними. Проводив любовников до флигеля и дождавшись, когда погаснет свет в спальне с зашторенными окнами, она убегала в детскую, бросалась на кровать и рыдала. Такой недостижимый, он стал её первой любовью, самой мучительной и сладкой.

И вот девочке исполнилось четырнадцать. О том, что ей сделали выгодное предложение, Арди узнал от Кэлы. Он снова зачастил в Тиоль, но уже без подруг. Бывало так, что личный вертолет академика и его охрана не покидали фешенебельного поместья по нескольку суток. Днем академик работал, а вечерами заглядывал в комнату «дочурки», чтобы напомнить ей об очередном праздничном ужине, после которого всегда устраивались танцы. Обычно на них съезжалась вся окрестная знать. Юноши спорили за право танцевать с Чаорой, а девушки вились вокруг завидного жениха. Арди не отказывал им, а Чаору, украдкой следившей за красавцем, никогда не приглашал. Арди годился ей в отцы, но ни один юноша не шел с ним ни в какое сравнение.

Однажды, в разгаре очередного праздника, когда веселье «великовозрастных» шалунов, каждый из которых представлял достояние нации, обещало затянуться за полночь, Арди почувствовал на своем плече чью-то руку — за спиной стояла Чаора. Смущаясь, девушка пригласила его присоединиться к их молодежной компании на заключительный танец. Сидевший рядом с Арди пожилой усатый профессор добродушно рассмеялся: такой красавице нельзя отказывать.

Они шли по темной аллее, не промолвив ни слова, пока не оказались на большой поляне под веселым светом разноцветных фонариков. Сразу же раздались первые аккорды медленного танца.

— Что ж, давай потанцуем. — Арди вывел девушку в круг, и вся собравшаяся на поляне молодежь расступилась, освобождая место самой красивой паре. Арди положил руку на стройную спину девушки. Ощутив волнующее прикосновение, Чаора подняла глаза на знаменитого партнёра.

— В чем дело, дорогая? Я не попал в такт?

Исполняя сложные па, Чаора по-женски поняла, почему все его женщины были готовы следовать за ним на край света, заранее зная, что в его обычаях жестко прерывать отношения, если он увлекался новой красавицей. Чаора всё ещё пребывала в воспоминаньях, когда умолкли последние звуки томного танца, и над головой раздался тихий обволакивающий голос:

— Спасибо за танец, Чаора. Мне было очень приятно танцевать именно с тобой.

Большие серые глаза девушки продолжали следить за удалявшимся мужчиной, когда чья-то влажная, дрожавшая рука прижала её к дереву. Чаора вскрикнула. Арди резко обернулся и в три шага оказался рядом с ней. Его всегда насмешливые глаза на сей раз сверкнули стальным блеском. Он не промолвил ни слова, но застигнутый врасплох самоуверенный юнец отошел в сторону. Чаора с благодарностью посмотрела на «заступника» и впервые ощутила на себе непреклонную власть «собственника».


Чаора запомнила этот последний танец. Когда взрослые гимназистки обхаживали её опекуна, она испытывала мучительную ревность. Но, когда он спросил: «Хочешь быть моей женой, Чаора?», — не знала, что ответить.

Огорошив Чаору предложением, Арди развернул девушку к ванной комнате. Через несколько минут раздался шум падающей воды. Арди улыбнулся. Определенно они принадлежали особенной расе и обязаны сохранить редкую породу. Не сомневаясь, что Чаора будет принадлежать ему уже сегодня, он переоделся в махровый халат на обнаженное тело и без стука вошел в помещение с белой мраморной ванной и большим зеркалом тоже в мраморной раме. Чаора не успела вскрикнуть. Её укутали в пушистую простыню, взяли на руки и отнесли в ярко освещенную спальню. Уложив девушку на шелковое покрывало, Арди расположился рядом и щелкнул её по носу.

— Знаешь, почему ты мне нравишься, детка? И потому, что ты прекрасна, и потому, что твоя головка умеет быстро и правильно думать. А это, поверь мне, такое удивительное качество, которое я не мог не заметить. Ты чрезвычайно редкое создание, а всё лучшее в этом мире принадлежит мне. Я же очень умный, моя радость, я, знаешь ли, гений. Впрочем, для тебя это не новость.

Итак, принимая душ, ты наверняка обдумала мое заманчивое предложение и отнеслась к нему положительно. Ты же не глупая девочка, а весьма сообразительная особа. С чем поздравляю нас обоих. Теперь так же быстро ответь, ты будешь моей немедленно или мы повременим? Мой аргумент следующий. Если предложение принято, зачем откладывать совокупление на потом, когда можно договориться на сейчас. Я буду очень признателен, если мы исключим волокиту, но не возражаю против обсуждения, если оно разумно и не растянуто. Я очень нетерпелив, дорогая, но не спешу, когда рискую и сомневаюсь. Теперь рассуди. Если ты не рискуешь, а я не сомневаюсь, почему бы нам не двигаться к счастью с предельной скоростью? Убедительный довод. Согласна?

Арди едва сдержал улыбку. Оторопевшее личико девочки то бледнело, то предательски заливалось краской:

— Боюсь, не убедил. Не каждая истина доходит немедленно. Так в чем же причина твоей упорной несговорчивости?

— Боюсь, — поёжилась Чаора.

— И только? — Арди от души расхохотался. — Бояться можно и завтра, и послезавтра. Бояться можно долго и непродуктивно, хотя страх — нормальная реакция на то, что тебе не знакомо. Ты боишься близости гораздо больше, чем она того заслуживает. Но я же не дилетант, дорогая, а очень опытный мужчина, так что просто доверься профессионалу. К тому же, ты можешь проявить настоящее мужество и осчастливить меня, несмотря на страх. Но главное, ты не гонишь меня, а вникаешь. Из чего вытекает приятное заключение, что у нас нет принципиальных причин отказываться от приятного развлечения, которое лишь укрепит нашу давнишнюю дружбу и зародившееся взаимопонимание.

— Все равно боюсь, — повторила Чаора, чуть не рассмеявшись его болтливости.

— Слышал, запомнил и учел, хотя не могу не заметить, что выдвинутая тобой причина не оригинальна. По первоначалу боятся все, но в дальнейшем занимаются любовью весьма охотно. Когда я наловчился, мне тоже понравилось. Теперь же я хочу любить только тебя, поэтому я крайне заинтересован, чтобы наша первая ночь запомнилась нам обоим. Признаюсь, я очень упрямый, Чаора. Упрямство — весьма противная черта моего характера, но благодаря нему я принимаю окончательное решение. Мы начнём именно сейчас, а завтра продолжим.

Арди подлез рукой под простыню и пощекотал круглые пятки. Девочка задрыгала ножкой, стряхивая нетерпеливую руку. Рука оказалась настойчивой. Махровая простыня съехала. Мужчина жадно припал к обнажившемуся стройному бедру, а поймав мгновение, опустил ладонь на низ плоского девичьего живота. Чаора сжалась, вскрикнула и подтянула колени к груди. Маленькое сердечко екнуло и заколотилось. Арди спохватился и укутал Чаору покрывалом.

— Ничего не случилось, родная, успокойся. Здесь твой Арди, которого ты полюбила с колыбели. Который любил тебя не меньше и терпеливо ждал, когда ты вырастешь. Подружки нашептали тебе о тайне, которая связывает мужчин и женщин, и напугали. Поверь, они так мало знают о любви, а я знаю все. Ты в надежных руках и в своем доме, расслабься. Я собираюсь дарить тебе только радость.

Успокаивая её, он проклинал свою глупость и чушь, которую обрушил на неё.

— Какая ты красивая, детка. Разве можно такую обидеть, сделать больно? Уберём покрывало. Видишь, совсем не страшно. Я так хочу поцеловать тебя здесь и здесь.

Арди сжал маленькую грудь, поцеловал образовавшуюся ложбинку. Трепетно коснулся нежного рта. Это был её первый поцелуй. Она была чистой и нетронутой, как Последняя Чаора, сохранившая верность мечте и дождавшаяся Огненного Бога. Застонав от предвкушения чуда, которое предназначалось только ему, он не отрывался от её рта до тех пор, пока она не ответила ему таким же поцелуем и не повела с ним длинный, красноречивый разговор без слов, отдаваясь прикосновениям его рук и губ по всему своему телу. Он был достаточно искушен, опытен и терпелив, чтобы дать ей возможность сконцентрироваться на новых ощущениях, продлить удовольствие и наконец воспламениться. Тогда он сделал с ней все, что хотел. Лишив её невинности, Арди отвел с лица девушки густую прядь волос и прошептал на ушко, что она стала женщиной, которая будет принадлежать только ему.

Он наслаждался возлюбленной, приучая к мысли, что собирается поступать с нею так, как захочет, и отпустил только тогда, когда девушка задремала. Сам же Арди не сомкнул глаз и за полчаса до восхода Бальтиры вызвал дежурного секретаря. Молодой мужчина постучался через пять минут и немедленно приступил к докладу. Дочитав страницу, секретарь поднял глаза и замолчал. Рядом с шефом возлежала едва прикрытая собственными волосами прекрасная девушка.

— Хороша? Ладно, давай выйдем.

Арди поднялся и, накинув халат, перешел в рабочий кабинет рядом со спальней. Секретарь невозмутимо последовал за ним.

Массивный рабочий стол разместился перед раскрытым окном, выходившим в непролазную чащу. Цветущий кустарник ломился внутрь, и бархатистая поверхность стола была усыпана алыми лепестками. Казалось, они продолжали дышать. Вчера Арди смахнул бы их на пол. Сегодня он не тронул нежную россыпь и расположился на диване поодаль, придвинув поближе к себе журнальный столик, куда догадливый сотрудник переложил массивную папку. Разобрав вечернюю почту и сделав несколько ранних звонков, Арди отпустил секретаря, и, откинувшись на спинку дивана, вспомнил Ирдага и всю историю с космическим разумом. Ирдаг вступил с ним в контакт, хотя убедительных доказательств того, что это встреча состоялась, Арди всё же не хватало. Жаль, что Ирдаг доверился ему так поздно. А что бы случилось, если бы таинственный Бог выбрал его? А ничего! Он хотел жить, и могущественный Дух оценил его жажду жизни! Да, он хотел жить! Долго и плодотворно. Теперь, когда рядом с ним нет Ирдага и уже нет Барди, он остался единственным, кто не побоялся взвалить на свои плечи заботы о благе эльцэтрианской Цивилизации. Он добился многого. Осталось сделать последнее — родить сына. И не только за себя, а и за Ирдага, который не успел разобраться, что выполнение простых заветов уже гарантирует гармонию жизни.

Арди встал, обхватил себя за плечи, посмотрел на зарождавшийся за окном день, на усыпанный алыми лепестками стол. Статный, широкоплечий, с могучей грудью, он не мечтал о вечной жизни. Зачем? Вполне достаточно оставаться энергичным и плодотворным, как простая электрическая лампочка. Горит, и до последней секунды не знает, когда погаснет. Успел подумать, как вдруг ощутил необыкновенный прилив жизненных сил, словно в эту самую минуту сам Огненный Бог отметил его печатью избранности.

Скрипнула дверь. В кабинет вошла отдохнувшая Чаора. Девушка приняла душ и светилась чистотой и счастьем.

— Доброе утро, дорогая. Не передумала выходить за меня замуж?

Конечно, не передумала. Но что это? Девушка всплеснула руками, как будто удивилась или даже испугалась.

— Арди, посмотри на себя, ты стал совсем молодым!

— В самом деле?! Так всё благодаря тебе, дорогая. А ты не хотела отдаваться. Хотела видеть меня стариком? Запомни основное правило: женщина должна со вкусом отдаваться, а мужчина умело брать. Тогда между ними возникает такая гармония, от которой проясняется голова и молодеет сердце.

— Я серьезно, Арди! Полюбуйся на своё отражение!

Чаора схватила любимого за руку. Смеясь, Арди последовал к узкому зеркалу, вставленному в створки двери. И замер. Лицо мужчины стало серьезным, губы сжались в твёрдую складку. Он не только посвежел, он выглядел на двадцать, двадцать пять лет младше. Таким он познакомился с её шестнадцатилетней матерью. Бог исполнил его скромное желание выглядеть молодо и бодро! Невольно оглянувшись, он выдал своё крайнее волнение, словно встретился с Ним глазами. В комнате ничего не изменилось, только в проеме окна, словно в раме картины, сияла Бальтира. Огромный шар, полный огня и страсти.

— Иди ко мне! — вдруг прозрел Арди.

Чаора подошла. Он поднял её на руки, донес до письменного стола и опустил на покрывало из алых лепестков.

За окном поднималась Бальтира. На голубой коже Чаоры вздыхали осыпавшиеся с ветвей алые лепестки благоухавших цветов, а он делал жизнь. Долго и страстно, искореняя из сердца длинноволосой эльцэтрианки воспоминания о Белой Шаманке, Утренней Звезде и Огненном Боге. Они сами построят свою судьбу, будущее своих детей и всегда будут рассчитывать только на свой разум. Только на свой! Но странно, Арди почти физически ощущал присутствие за своей спиной Огненного Бога! Как будто тот, перед тем как покинуть Эльцэтру уже навсегда, наделял своего избранника особенной силой, а Чаору — особенной страстностью, чтобы избранная пара зачала и произвела на свет избранных сыновей, которых не мог зачать он, всемогущий Огненный Бог!




Вспомнив, как соблазнял Чаору, Арди виновато посмотрел на её мать. Но сердцу не прикажешь. Если бы Кэла не отпустила дочь в столицу, он вытащил бы девушку из родительского дома другим способом. Он тоже не забыл тот поздний вечер в Тиоле, когда Чаора пригласила его на последний танец, и уже тогда принял решение не отдавать её никому.

Поговорив о том, о сем, снова замкнувшаяся в себе Кэла дала своё материнское согласие на бракосочетание. Проводив Арди с обещанием присутствовать на свадьбе, разочарованная во всем Кэла вновь почувствовала, что её измученная душа не принадлежит ни небу, ни земле.

Отказавшись от ужина, Кэла прошлась по комнате. Не спалось. Преданный друг так безжалостно обрушил её сентиментальный план о совместном будущем, что вся прожитая жизнь показалась эльцэтрианке сплошным абсурдом. Вопреки сопротивлению, её вновь развернуло к Огненному Богу, от которого она так и не отказалась. Безумное наваждение, обострившееся после смерти Барди, подвело несчастную вдову к трагическому убеждению — она устала жить. Она устала сопротивляться.

Включив ночник, Кэла выпила снотворное и с облегчением подумала, у нее есть единственный выход. Только смерть способна освободить её от мучений и соединить с тем, кому она мистическим образом принадлежала. Приняв роковое решение, Кэла спокойно заснула и проснулась засветло. В санатории все спали. Быстро одевшись в светлое платье с глубоким вырезом на груди, женщина украдкой вышла из корпуса, миновала центральную аллею и подошла к воротам. Сонный сторожевой пес высунул нос из будки, но, узнав её, дружелюбно вильнул хвостом и снова задремал. Охранник даже не шелохнулся.