«Я начинаю себя помнить на большом барском дворе, сидящим в песке (что почитается средством противу так называемой английской болезни). Около меня толпа нянек и мамушек и шестнадцать дворовых мальчишек, готовых попеременно таскать меня во весь дух в колясочке».
А.С.Пушкин продиктовал П.В.Нащокину в 1830 году,
как начало биографических "Записок"
Кому, как и мне, интересна история создания Санкт-Петербурга, может быть заглянет в "Записки" В.А.Нащокина (деда П.В.Нащокина). Привожу часть, относящуюся к Петру I. Она - хорошее дополнение к "Дорогим современникам и потомкам о Петербурге" к составляющим "Мир". Напомню, наш город строился во время Великой Северной войны 1700-1721 годов. Далёкий восемнадцатый век топографически слит с нашим двадцать первым, как будто и не было тех трёх столетий. Но они были и так чудесно преобразили, что и не узнать.
А.С.Пушкин высоко ценил дар рассказчика В.А.Нащокина и поощрял его к работе над "Мемориями" ("Записки", по-нашему). В.А. "Записки" написал, но всё внимание уделено не себе с семейством, а монаршим особам, кои исторические дела управляют. А о себе только кратко, сколько возможно. И не узнаешь ничего особенного. По-другому, верноподданически, соображали головы у петербуржцев-дворян. Сколь трепетали простой люд, особливо бабский, и представить нет возможности.
С особенной благодарностью и нежностью прочитала "Записки". Как же хорошо жили люди в понимании себя и происходящего с ними в полной и здравой мере.
Приятного чтения, дорогой читатель.
Петр I
Родился Василий Нащокин от Александра Федоровича, матери Ульяны Васильевны в 1707 году, генваря 7 числа, в первом часу дня, в четверток, в Москве.
Был я шести лет от рождения своего, однако очень помню, как в Москве был большой пожар и подорвало гранатный двор в 1712 году, мая 13 дня.
В том же году, вскоре после пожара, большая сестра Дарья Александровна замуж шла за подполковника Федора Климонтовича Чихачева.
В 1713 году, в генваре месяце, родилась меньшая сестра Анна Александровна, и тогда, после пожара, одна светличка была построена. А тезоименитство ее февраля 3 числа.
В 1714 году брат большой Петр Александрович поехал в Малороссию и там записан в драгуны в корпус Петра Матвеевича Апраксина.
В 1715 году, осенью, не стало кронпринцессы, супруги царевича Алексея Петровича, и погребена [она] в Петербургской крепости под соборной колокольнею Петра и Павла.
На исходе того же года братья мои большие Федор, Григорий, Иван повезены батюшкой в Петербург на смотр и определены в Академию.
В 1716 году и я приехал в Петербург и был в школе.
В этом же году в Петербурге весьма было малолюдно и полков, кроме гарнизона, ничего не было, а были все с государем в немецких краях, а прочего знатного в Петербурге ничего не происходило.
В начале 1717 года государь изволил быть в немецких краях и во Франции.
Того же года, в марте месяце, из Академии выбрано в гардемарины знатное шляхетство, в том числе взят брат мой Федор Александрович и того же марта месяца определен в Ревельскую эскадру, а поехал в Ревель с князем Михаилом Белосельским, и служил на лице кампанию на корабле Перле, и были при Готланде, и взяли на море шведскую шняву.
В том же году, октября 21 дня, государь изволил с государыней из Франции возвратиться в Петербург. А при первом его величества приезде на яхте из Кронштадта, как приблизился рекою Невою, тогда из пушек пальба была с города и Адмиралтейской крепости. И по приезде изволил, не много мешкав во дворце, пойти в Адмиралтейство, где довольно по работам изволил ходить, а за ним мастера корабельные и Иван Михайлович Головин.
И я тогда имел счастье видеть своего государя монарха впервые, и хотя и молод был, однако с несказанным порадованием остался, увидев своего государя и слыша довольно славного монарха великие дела. И зело нас много было тогда малолетних дворян, и как мы по детскости не однажды заходя смотрели в очи его величества, и его величество спросил полковника Герасима Ивановича Кошелева, увидя нас немалым числом, который доносил о нас, что дворяне приехали к смотру, а другие определены в Академию.
А из Адмиралтейства уже ночью его величество изволил идти во дворец, и за ним поехал Иван Михайлович Головин.
Государь тогда был в платье синем шведского покроя и в картузе; волосы имел маленькие и зачесаны маленькой косой гребенкой; и как сперва увидели, дивились той первой моде, что гребешок у государя в волосах.
По прибытии государя из Франции, 13 декабря, опубликован указ, чтобы золота и серебра не носить, что всеми и было прекращено.
Того же месяца лейб-гвардии Семеновского полка майор князь Волконский расстрелян близ церкви Живоначальной Троицы за некоторое преступление, что тогда было указом объявлено.
В 1718 году государь изволил быть в Москве, и привезен был царевич Алексей Петрович из немецких краев, и тогда производились немалые розыски, а в апреле месяце казнены за преступление Степан Глебов и Александр Кикин, который прежде был в великой милости у государя.
Из Академии другой выбор был во флот в гардемарины; взят тогда брат Иван Александрович и в том же году пошел в первую кампанию на лице.
В 1719 году, 10 марта, я, Василий Нащокин, записан в солдаты в дивизию генерала и кавалера барона фон Галарта, в Белогородский пехотный полк.
В том же году весною было погребение с великим церемониалом покойному первому российскому генерал-фельдмаршалу, Св. Апостола Андрея и Мальтийского орденов кавалеру Борису Петровичу Шереметеву, и тело его для погребения из Москвы привезено, и от двора его в препровождении до Александро-Невского монастыря его императорское величество, всемилостивейший государь, сам трудиться изволил идти пешком со всеми министрами. А пред гробом шли два полка лейб-гвардии, Преображенский и Семеновский. И при погребении все убрано было глубоким трауром, и погребен [он] в оном монастыре при отправлении церковной процессии. Окончилось то погребение троекратною пальбою из мелкого ружья. В том же монастыре по высочайшему указу погребен генерал-аншефт и кавалер Андреевского ордена Адам Адамович Вейд.
И при гробах оных персон портреты на знаменах.
В том же году, мая 29 дня, пополудни, в Петербурге, на Фонтальной речке, близ дома генерал-адмирала и кавалера Федора Матвеевича Апраксина, утонул брат мой большой Григорий Александрович, купаючись в оной речке, а при том несчастливом случае я сам случился быть. Найдено тело его на другой день, пополуночи в 9 часу. От рождения ему было 18 лет. Погребен на Выборгской стороне, у церкви Сампсония странноприимца. После погребения на другой день брат Федор Александрович от батюшки наследником учинен во всем недвижимом имении по указу 1714 [года].
В том же году государь с флотом корабельным и галерным изволил ходить в Швецию до Ламеланта, а оттуда возвратиться изволил с флотом корабельным в Ревель. А генерал-адмирал граф Апраксин на галерах ходил с гвардией и с другими полками далее в Швецию за Стекголм до Никопина (Ничепинга).
А близ Стекголма, на сухом пути, у шведов баталия была с нашим небольшим корпусом, которым с российской стороны командовал полковник за бригадира князь Иван Федорович Борятинский, где хотя с нашей стороны с немалым уроном находились, однако же шведов сбили, за которую баталию все штаб- и обер-офицеры переменены чинами, а унтер-офицеры и солдаты награждены жалованием, а князь Борятинский пожалован бригадиром.
В то же время генерал-поручик Лесси с корпусом ходил галерами в Умы (Умео) за Стеколной, где многие местечки взял; деревни же разоря пожгли и возвратились: адмирал - в Ревель, а Лесси - в Абов.
В начале 1720 года английский флот, которым командовал адмирал Норис, приходил к Наргин (Нарген) острову, что от Ревеля недалеко, и к самому Ревелю и быв несколько на рейде, имел с российским генерал-адмиралом и кавалером графом Апраксиным письменную переписку и возвратился в Англию без всякого действа.
Тогда же кавалерия российская великое движение имела, и шли со всяким поспешанием к Риге от Смоленска, а осенью паки в Малороссию и в другие места возвратились по квартирам.
В том же году, июля 27 дня, генерал-аншефт и ордена Св. Андрея кавалер князь Михаиле Михайлович Голицын имел морскую баталию в Финляндии при Гренграме. С несколькими галерами атаковал один шведский корабль, на котором был шуит-бенакт (шаут-бенахт), и взял сильной атакой 4 фрегата, а корабль ушел, получа многие раны. С этой ведомостью к государю в Санкт-Петербург отправлен был генерал-адъютант князя Голицына Никита Михайлов сын Шипов, и оный за привоз той счастливой ведомости пожалован полковником и возвращен в Финляндию. А бывший при той баталии генералитет особливые милости от государя получил: штаб-офицерам на цепях золотых жалованы медали золотые же, которые чрез плечо носили, а обер-офицерам - золотые же медали на голубой неширокой ленте, которые прикалывая к кафтанной петле носили; унтер-офицерам и солдатам серебряные патреты на банте голубой ленты, приколотые к кафтанной же петле, нашивали с надписью на тех медалях о той баталии.
Оные взятые в полон 4 фрегата от князя Михаила Михайловича Голицына отправлены за российским конвоем со всеми взятыми на них служителями в С.-Петербург и приведены в августе месяце к самой пристани на Петербургскую сторону, против церкви Живоначальной Троицы и Сената; с этих фрегатов, по обычаю военному, шведские флаги спущены вниз, что значило военное пленничество. А против Сената сделана была великая перемида, на которой изображено было надписью взятие на море галерами четырех фрегатов, точное действие всей оной атаки, и значило на той перемиде, как фрегат нашел на галеру Троицкого пехотного полка поперек и потопил ее, только люди с оной все спаслись и большой азарт приняли от потопления, полезли на шведский фрегат, а другие на близ идущие галеры свои спаслись и тотчас оный фрегат взяли.
А при приводе оных фрегатов к пристани поставлены были на пристани, по обе стороны дороги, два лейб-гвардии полка, Преображенский и Семеновский, к церкви Троицкой, и с фрегатов пленные сведены были на пристань и, по учреждению его императорского величества самого, как идти за пленными конвою, оный полон веден в С.-Петербургскую крепость. Впереди шел взвод Преображенский, за ним часть пленных, позади взвод Семеновский, и таким порядком несколько взводов один за другим, а между них пленные, в самую крепость маршировали, и по приводе для содержания оных пленных принял в гарнизон той крепости комендант Яков Кирсан-тьевич сын Бахниотов.
Когда оных пленных вели и, как выше явствует, сам государь, будучи в мундире гвардии, учреждал конвой, и как идти с пленными до крепости, а лейб-гвардии Семеновского полка капитан старший Петр Иванов сын Вельяминов в то учреждение своим представлением вмешался, которого государь при всей той оказии бил тростью.
Того же дня ввечеру в Сенате был бал, и солдатам близ той перемиды, где военное действие написано, выставлен погреб, дабы о том счастливом взятии все подданные веселились.
В том же году князь-папа, Петр Иванов сын Бутурлин, женился. Свадьба его была курьезная: в машкарацком были платье. Государь в том машкараде был в черном бархатном матросском платье и голландской шляпе, а шел с барабаном, изволил бить бой барабанный. В таком же уборе и с барабаном светлейший князь Меншиков шел. На оной свадьбе выбраны были трое скороходов, весьма претолстые люди: Петр Павлович Шафиров, Иван Федоров сын Бутурлин, Иван Степанов сын Собакин, офицер Семеновского полка. И все убранство было весьма странное: чрез реку шлюпки обвиты были зеленым хвощом; плот, сделанный из бочек и обвитый хвощом же, был буксирован, на котором князь-папа ехал. А подклеть молодых была в перемиде, сделанной на площади, что, как выше упомянуто, сделана была для торжества счастливого взятия четырех фрегатов. На берег вышед, ездили поезда цугами на медведях, на собаках, на свиньях, и ездили по большим улицам, чтобы мог весь народ видеть и веселиться, смотря на курьезные уборы и что на зверях и на скоте ездят, которые так обучены были, что весьма послушно в запряжке ходили.
В 1721 году, в феврале, по именному его императорского величества указу, в С.-Петербурге, против Адмиралтейства, растерт был на реке Неве лед и спущен корабль, которому дано звание "Фри-дер-макер".
В этом же году государь пожаловал из гардемаринов российского дворянства во флот 60 человек в подпоручики. В то время и брат мой Федор Александрович был пожалован.
В том же году весной государь с государыней пошел в Ригу и там весну изволил продолжаться, и обучались при его величестве полки армейские экзерциции на песках; командовал генерал-аншефт Репнин. А оттуда изволил возвратиться в Ревель, а из Ревеля государь пошел морем в Кронштадт, а государыня сухим путем - в Петербург.
Того же года, августа 30 числа, в Нейштате, неподалеку от Абова, будучи на конгрессе, российские полномочные министры Яков Вилимович Брюс и Андрей Иванович Остерман заключили вечный мир с шведскими министрами между российской и шведской коронами; и с оной ведомостью прислан был от министров лейб-гвардии Преображенского полка капрал Иван Обрезков. Этою ведомостью наш всемилостивейший монарх зело обрадован был, и о том публиковано было в С.-Петербурге, ездя по всем улицам, давая знак на трубах. А помянутый Обрезков из капралов в этот же Преображенский полк за ту ведомость в прапорщики пожалован и послан с объявлением того вечного мира в Сибирскую губернию и тамо получил в бытность губернатора князя Алексея Михайловича Черкасского денег тысяч до семи да золотую шпагу, у которой как эфес, так и клинок, было все золотое.
Тогда же велено г-ну генерал-аншефту и кавалеру князю Голицыну со всем корпусом из завоеванных городов, изо всего княжества Финляндского, выступить и прибыть в С.-Петербург, который галерным флотом и пришел в октябре месяце, и на Неве-реке пришед оный корпус построился на галерах в три колонги, и, по благодарении Богу в церкви Живоначальной Троицы, учинено было в Сенате того мира торжество октября 22 числа. И сделан был великий фейверок, на котором сделаны были растворенные ворота, а как зажжен был фейверок, то сделаны были подобия монархов, которые с обеих сторон затворяли ворота, то есть знак заключения мира. И за счастливый мир в то торжество великая была перемена чинов; многие жалованы деревнями и винным освобождение. О всем том происхождении любопытный может видеть из выданной тогда реляции, которая в печатной книге 1721 года, и какое при оном торжестве государю от сенаторов принесено благодарение, и просили всем Сенатом, чтобы государь изволил восприять императорский титул, который от того времени всемилостивейше и принят. По поздравлении же какие наш всемилостивейший монарх говорил речи к сенаторам, сии суть ниже изъявлены:
1) Зело желаю, чтобы наш весь народ прямо узнал, что Господь Бог прошедшею войною и заключением сего мира нам сделал.
2) Надлежит Бога всею крепостию благодарить, однако ж надеясь на мир, не надлежит ослабевать в воинском деле, дабы с нами не так сталось, как с монархией греческой.
3) Надлежит трудиться о пользе и прибытке общем, который Бог нам пред очьми кладет, как внутрь, так и вне, от чего облегчен будет народ.
А с объявлением того мира во все губернии посланы заслуженные в ту войну гвардии и морские офицеры, которые за то награждение подарками в губерниях при объявлении мира получили.
А вышедшие из Финляндии полки пошли той же осенью по винтерквартирам.
В то же самое время в С.-Петербурге зело великая вода была, которую я засвидетельствую, что по Морской и Переведенской и другим улицам ездили в шлюпках и лодках в первый день большой воды, а приходу оной воде было по три дня, только по два дня гораздо мельчей приходило, и как начнет приходить, тогда бьют в колокола и в барабаны тревогу, чтоб люди убирались; однако тогда скота великое множество потонуло и немалый убыток от разорения водного причинился.
А еще в то время, в самую глубокую осень, гвардия пошла в Москву и государь со всей высокой фамилией в декабре туда же изволил идти и собравши под Москвой, в Тресвятском, с двумя полками гвардии, вступали в Москву в великом триумфе о мире со шведской короной. Сам государь изволил идти перед Преображенским полком в полковничьем месте; ружье несли по окончании войны с поля Тверскою улицею и в Кремль.
И с таким весьма благополучием оный счастливый мир 1721 года с великой государству славой и пользой окончился, за что Россия вся должна благодарить Бога и своего монарха, что все то излияние милостию Всевышнего Творца и неусыпными трудами в той долголетней войне окончилось в пользу России, всемилостивейшего нашего императора Петра Первого, отца отечества, государя всемилостивейшего.
С начала 1722 года его императорское величество изволил быть со всею высокой фамилией в Москве, и еще о мире Шведском учинено в Москве торжество. Фейверок был сделан за Москвой-рекой на лугу, что слывет Царицын луг; и с начала генваря и в феврале ездили по Москве машкарадом, какого никогда не бывало, на сделанном корабле, который вожен был по большим улицам и для которого Тверские ворота проломаны были, а у Воскресенских ворот вниз глубоко прорыто было, чтобы ворот старинной работы не попортить, а оному кораблю со всей оснасткой свободный ход был, на котором сидели люди. В машкараде же были и другие суда устроены и за кораблем ездили, и тако многому тогда веселию и весьма гражданам курьезному делу, что немалый корабль со всей оснасткой и с пушками зело устроен был изрядно и легко был вожен, что великое всем удивление и приохочивание к смотрению было.
Потом настал Великий пост. Его величество трудиться изволил, разбирал все отставное дворянство: годных определяли к делам, а другим, за старостью, вольные пашпорты даваны для житья в домах, с увольнением от всех дел. Тогда же недорослей, по силе указа, немалое число явилось; определены были в разные службы.
В этот же Великий пост велено от некоторых армейских полков идти по батальону в города, кои по Волге-реке, в Тверь, Ярославль, а в Нижнем Новгороде главное рандеву было, и приготовили в вышеозначенных местах суда.
Его величество после праздника Святой Пасхи их высочеств государынь цесаревен Анну Петровну и Елисавету Петровну, великую княжну Наталью Алексеевну, государя великого князя Петра Алексеевича и царевен Екатерину Иоанновну и Прасковью Иоанновну изволил в Москве оставить, а герцогиня Курляндская Анна Иоанновна поехала в свою резиденцию в Курляндию.
А его величество с государыней изволил из Москвы идти, гвардии Преображенского и Семеновского полков с батальонами да с полками Ингермоландским и Астраханским, которые всегда были при гвардии, а оные при гвардии полки укомплектованы были из вольницы, холопей боярских, лучшими людьми. И на Москве-реке в учрежденные суда сели и поплыли вниз до Нижнего, и оттуда его величество изволил вступить в поход для военных действий всем собранием за Астрахань, в персидские границы, для распространения земли и взятия городов персидских к приращению Российского государства. И о том походе и о военных действиях, где надлежит, хранятся журналы, а я едино для памяти записывал то состояние, что мог узнать и сведем быть, ибо я в том походе сам не был, а при отправлении всего был.
По отсутствии его императорского величества из Москвы при высокой его величества фамилии остался светлейший князь Меншиков. В то время я от генерала и кавалера фон Галарта отправлен в Нарву в полк Белогородский, при котором служил, а в мае месяце, в последних числах, от генерал-поручика Бона отпущен был в дом мой на шесть месяцев; тогда встретил государынь царевен и всю его величества фамилию, едущих в С.-Петербург, и при них его светлость князь Меншиков, в селе Городне, от Твери в 30 верстах, а Сенат в Москве остался.
Итак, оное лето, как довольно известно, было зело в трудном воинском походе препровождено; и взят старинный город персидский Дербент его величеством, и там впредь для военных действ оставлен генералитет с армией.
В том же году государь с теми полками, с которыми изволил из Москвы идти, возвратился из персидского похода в Астрахань, а из Астрахани изволил идти в Москву, и в декабре, в последних числах, его величество, не въезжая в Москву, изволил пребывать, пока все сберутся из похода, в подмосковной Строгоновой, что слывет Мельница, и вступали в Москву из оного персидского похода триумфом: лейб-гвардия ехала верхами и везли публично от города Дербента ключи от ворот.
И начало 1723 года изволил государь быть в Москве, и некоторое веселье в машкарадах по торжестве о благополучном возвращении происходило.
А в феврале его величество изволил идти чрез город Ярославль на Олонец к марциальным водам для пользования своего дражайшего здоровья, и быв тамо, в С.-Петербург его величество прибыл последним зимним путем.
Той же весной весь корабельный флот был вооружен и чинена была военная экзерциция у Красной горки всем флотам; такой славной экзерщщии целым флотом, где было 23 корабля линейных, кроме фрегатов, никогда не бывало, и с оным флотом изволил идти в Ревель.
И будучи в Ревеле случилось мне видеть, что государь изволил быть у ревельского мещанина на свадьбе, и по окончании свадьбы был чрезвычайный дождь. Его величество вышел в самый большой дождь, сел верхом, надев синий плащ, распустя шляпу, и поехал, а за ним господа некоторые намерены были сесть в коляски, но видя своего монарха верхом невзирая на дождь, и они поехали верхами и без епанечь. Государь, смотря на них, изволил смеяться и говорил, что от дождя не развалятся, и изволил ехать его величество в гавань и во флот, а на другой день весь флот в море пошел, и его императорское величество во флоте изволил присутствовать и ходили для гулянья к острову Дагерорту.
Я тогда случился в Ревеле быть присылай из Нарвы с денежной казной, которая казна отправлялась в Стекголм по мирному трактату со шведской короной двухмиллионной суммы.
Тем же летом, как его императорское величество возвратиться изволил в Ревель с флотом и пошел сухим путем в Нарву, к прибытию его императорского величества изготовлена для караула Бело-городского пехотного полка рота со знаменем, капитан Алексей Иванов сын Мещеринов с надлежащим числом офицеров, а я, возвратясь из Ревеля, был при том карауле сержантом. Его величество, прибыв в Нарву, изволил кушать у коменданта Михаила Андреевича Сухотина и того же дня его величество изволил отправиться в Петербург.
Потом ехал князь Меншиков, и тому рота со знаменем была командирована. Оный, ночевав, поехал.
Великий канцлер и кавалер граф Гаврила Иванович Головкин прибыл в Нарву, ужинал у коменданта и паки отправился в путь свой.
В том же 1723 году осенью его императорское величество изволил прибыть в Кронштадт с государыней, и все были министры; заложить указал крепость, и начало той работы сам его величество, лопатку взяв, несколько земли положил; при том все знатные то же чинили и вся гвардия употреблена была в работе.
В 1724 году его императорское величество изволил идти в Москву и в мае месяце, по высочайшему соизволению, вселюбезную супругу, нашу всемилостивейшую государыню Екатерину Алексеевну, изволил короновать, при которой коронации выбраны были из армейских полков обер-офицеры, лучшие люди, числом 60 человек, которые были конницей в супеверсах, в богатом мундире, все были в белых поруках, с ружьем, который выбор наречен Кавалергардский корпус, а после коронации все распущены в полки.
Знатные многие в торжество коронации пожалованы чинами. Князь Никита Иванович Репнин - генерал-фельдмаршалом и кавалером ордена Андрея Первозванного и в Военную коллегию определен президентом. Павлу Ивановичу Ягужинскому пожалован орден Св. Андрея. Награждены некоторые деревнями.
В том же году, июня на 9 число, не стало в Москве отца моего Александра Федоровича Нащокина, и погребен [он] в Петровском монастыре.
Из Москвы государь изволил идти чрез город Ярославль на Олонец к марциальным водам для пользования от болезни, ибо тогда его императорское величество, как мне довольно случилось видеть его величество в Москве, весьма от болезни слаб был. И быв у вод тем же летом, в августе, изволил прибыть в С.-Петербург.
Того же августа 30 числа мощи св. Александра Невского во имя его построенный монастырь в С.-Петербурге, на берегу Невы-реки, принесли, которые от Шлюшенбурга в Петербург везены водою, и как к берегу пристали, тогда подняли мощи лейб-гвардии старшие капитаны и несли до места, и для встречи мощей великое собрание было, и тако перенесение мощей из города Володимера в С.-Петербург 1724 года августа 30 дня.
Того же года, осенью, придворному кавалеру Вильму Монсу, которого государь жаловал, за преступление голова отсечена, о чем указом опубликовано. Сестра его родная, генерал-майора Балка жена, кнутом сечена, и другие при том в наказании были.
И тако оный 1724 год течением закончился.
1725 год началом своим зело неблагополучие России оказал: 28 генваря, по воле всемогущего Бога, всепресветлейший, державнейший и самодержец всероссийский, отец отечества, государь всемилостивейший Петр Великий чрез двенадцатидневную жестокую болезнь от сего временного в вечное блаженство отыде. Я не могу от неискуства пера моего описать, как при толиком общенародном неблагополучии видим был общий плач; старые сетуют, почто Петра Великого пережили; молодые говорили: блаженны отцы наши, что жили во дни Петра Великого, а мы только его видели, чтоб о нем плакать! Домашние его рыдали день и ночь. По погребении его приходили великим множеством на гроб его: всяк хотел образ его помнить. Везде неутешная печаль в России на лицах всех изобразует. Но распространяться о толикой печали недостаток моего сложения прекращает, ибо о том печальном времени свидетельствуют истории на разных языках, а на российском диалекте от проповедников говорено в день погребения Петра Великого Феофаном Прокоповичем, епископом Псковским, в день же годичного препоминовения в Петропавловской церкви, где его величества гроб, от архимандрита Троице-Сергиева монастыря Гавриила, которые проповеди в печать преданы, из чего довольно видно, какова была тогда ужасная печаль России.
Полный текст "Записок" всегда ко вниманию заинтересованных граждан.
http://dugward.ru/library/xviiivek/naschokin.html