Глава 11.
Растения и святые. Чудеса.
Священномученик Харалампий – покровитель садоводов и земледельцев.
Отрывки из рассказа Нины Павловой «В очереди»:
«Вот уже третий день пытаемся попасть на прием к старцу Адриану (Кирсанову), а только очереди к батюшке стоят такие, что не достояться никак. Словом, томимся в очереди и грешим, осуждая тех, кто терзает батюшку по пустякам. Судите сами - вместе с нами все эти дни стоят местные женщины, которым надо получить у батюшки благословение на сбор ягод в лесу.
- Давно бы сходили в лес и набрали ягод, - усмехается паломница из Москвы. – А то ведь скоро будут благословляться так: «Батюшка, благословите чихнуть!»...
...Со сборщицами ягод я познакомилась после отъезда батюшки. Оказалось, что они заготовители. Собранные ягоды сдают в приемный пункт, а на заработанные деньги кормят семью и даже строят дома.
- Мы без благословения батюшки в лес не ходим, - рассказывали женщины. – А помолится батюшка, благословит нас, и мы сезон отработаем без устали и заработаем хорошо.
Однажды я попросила женщин взять меня с собой в лес. С 15 августа, как объявили по радио, разрешается собирать бруснику, и мы отправляемся за брусникой. Правда, женщины сразу предупредили – первую ягоду они берут не для себя, а для Бога, отдавая все собранное в монастырь. Вместе с нами отец келарь отправляет в лес за грибами четырех паломниц во главе с Катей, потому что в Успенский пост грибы особо нужны.
На опушке леса все молятся, а старшая женщина Валентина читает молитву священномученику Харалампию, великому страдальцу, которому перед казнью явился Господь и сказал:
- Проси у Меня, что хочешь, и Я дам тебе.
И старенький епископ (а было Харалампию 113 лет) стал молить Господа о людях, которые «суть плоть и кровь». И да дарует им Господь в память о его страданиях изобилие плодов земных, чтобы люди насыщались и славили Бога.
И было нам даровано в тот день такое изобилие земных плодов, что и не знаю, как рассказать. Застреваю у первой же брусничной поляны и ахаю от изумления: вся поляна так густо усеяна ягодами, что уже не видно земли. Брусника крупная, как вишня, и растет гроздьями. Тут не по ягодке берешь, а сразу пригоршнями. Довольно быстро набираю ведерко и иду к паломницам собирать грибы.
Но и тут диво дивное. В молодом ельнике стоят шеренгами крепкие, нарядные белые грибы, а по зелени мха стелятся рыжики. Все корзины уже переполнены. Но разве можно уйти от таких грибов? Снимаем с себя фартуки, платки и кофты, увязывая собранные грибы в узлы. Наконец с брусничника возвращаются женщины, и у каждой по два ведра брусники, а за спиной – полные ягод пестери. Они профессионалы, собирают ягоды сразу двумя руками, и при этом очень быстро и ловко.
Отдыхаем на опушке, перекусывая хлебом с помидорами, и всё не налюбуемся на эту дивную крупную бруснику.
- Такой красивой брусники, - говорю, - я сроду не видела.
- А я и не замечала, что брусника красива, - признается бывалая сборщица ягод Марина.
- Почему не замечала?
- Как объяснить? Муж с весны безработный, а трое детей. Я не ягоды собираю, а деньги считаю: вот на сотню набрала, ещё на полсотни. Спешу и не вижу вокруг ничего. А сегодня собираю бруснику бесплатно, и дух захватывает от красоты. Господи, думаю, я такая счастливая. Слава Тебе, Господи, слава Тебе!
- А правда, радость, будто праздник сегодня, - говорит Валентина и наставляет меня. – Ты огурчики и помидоры со своего огорода обязательно в церковь снеси. И будешь, поверь, всегда с урожаем.
- Выходит, дай Господу рубль, чтобы получить взамен сто? – обличает Валю красавица Катя. – Но это же корыстная торговля с Богом!
- Какая торговля? Не понимаю, - недоумевает Валентина.
Но, кажется, я понимаю ее. За древним обычаем нести в церковь начатки урожая стоит привычка христиан святить свой быт и ставить на первое место Бога, а не свой достаток и горделивое «Я».
За уличенную в корысти Валю вступается Марина:
- Послушай, Катюша, про моего брата. Работал он раньше в рыболовецкой артели. И был у рыбаков обычай – первый улов посвящали Богу и везли потом рыбу в монастырь и детдом. И был тот первый улов как при море Тивериадском, когда лишь чудом не порвались сети от множества рыб. Встречаем, бывало, рыбаков на берегу, а они ещё издали кричат от радости: «Божий улов! Божий улов!» Всю путину рыбка хорошо ловилась. А потом купил их рыболовецкое хозяйство какой-то богатей и сказал рыбакам: «Я не позволю раздавать рыбу на дармовщину. Наша цель – получить прибыль. И при чём тут Бог и Божий улов?» А без Бога рыбка перестала ловиться. Прогорел богатей, и разбежалась артель. Я понятно говорю, Катя?
- Куда уж понятней? – насмешничает Катя. – Дай Богу взятку, чтобы получить капитал!
- А я ещё понятней скажу, - невозмутимо продолжает Марина. – Живем мы, действительно, при море Тивериадском, но по воле Божией жить не хотим, батюшку не слушаемся и лишь добиваемся своего. И выходит у нас, Катя, как у тех рыбаков, что всю ночь ловили рыбу, устали, измучались, и не поймали они ничего. Тут хоть лоб расшиби, а ничего не получится, если нет воли Божией на то. Ты поняла меня, Катенька, а?
Катя отворачивается и всем понятно, о чем речь. Катя не монашеского устроения, но вообразила себя однажды монахиней и с тех пор бьётся как рыба об лёд. Обличает всех, ссорится и живёт на деньги родителей, ставя себя превыше мира сего. Но на Катю не обижаются, понимая, что несчастна она. А ещё вспоминается история одного невесёлого геолога. Он два года поступал в геологический институт, чтобы, окончив его, понять, что перепутал геологию с туризмом. И сколько таких путаников на земле! По словам одного американского учёного, человечество лишь на пять процентов живёт реальностью, а на девяносто пять процентов – иллюзиями. Рано или поздно иллюзии рушатся, и несчастье – удел мечтателей, построивших свой дом на песке.
Но сегодня на нашем море Тивериадском праздник. Как в раю побывали, насладившись красотой и дивясь изобилию Божиего урожая. Уходить из леса совсем не хочется, но Валентина уже прилаживает на спину пестерь со словами:
- Отдохнули, и хватит. Пора, сёстры, в путь» [Нина Павлова «Михайлов день», М., Альта-Принт, 2014].
При жизни святых по их молитвам к Богу с растениями происходили самые разные чудеса.
Святитель Тихон чудотворец родился и жил на острове Кипр в городе Амафунте (теперь город называется Лимиссо), он был епископом Амафунтским. Одним из многих сотворенных им чудес было следующее. «В одном винограднике садовники, обрезывая сухие ветви у винограда, выбрасывали их вон как негодные. Святой же Тихон, собрав эти ветви, посадил в своем саду. Сажая, он молился Господу о том, чтобы Он дал виноградным ветвям следующие четыре свойства: во-первых, чтобы сухие сучья принялись в земле, пустили корни и росли; во-вторых, чтобы виноградные ветви изобиловали ягодами; в-третьих, чтобы ягоды были сладки и полезны для здоровья; в-четвертых, чтобы виноград его скорее всех поспевал и созревал. Когда на утро святой Тихон вышел в сад, то увидел, что молитва его была услышана: сухие ветви принялись в земле и пустили почки, а когда тем же летом начали расти, то совершенно необычно и неестественно оказались весьма плодородными, и еще в то время, когда в других виноградниках плоды зрели, ягоды в виноградниках святого Тихона были вполне зрелы, приятны на вкус и весьма полезны для здоровья.
Этот виноград не только при жизни святого Тихона обладал такой чудодейственной силой, но и по кончине его был плодороден и каждогодно плоды его поспевали ранее, чем в других виноградниках, так что 29 июня – в день памяти святителя Тихона на выжатом из этого винограда вине было совершаемо на литургии таинство Евхаристии» [«Житие святого отца нашего Тихона чудотворца, епископа Амафунтского»].
Рассказ об афонском старце Михаиле:
«В 1978 году на горе Афон завершил свою духовную брань воин Христов старец Трифон. Он одержал победу над суетой, и его освященная душа отошла в вечность, на Небо.
В 1910 году в возрасте двадцати лет будущий старец Трифон оставил свою родину, Румынию, и переселился в сад Божией Матери, на вершину Капсалы, где жил старец Михаил. Его старец, отец Михаил, был благочестивейшим монахом, ревнителем монашеских традиций. Можно смело сказать, что он был похож на одного из древних отцов. Он жил подвижнически, и то немногое, что ему было необходимо для жизни, приобретал в обмен на свое простое рукоделие: он изготовлял ложки...
Однажды он отправил своего, тогда еще новоначального, послушника отца Трифона в один монастырь продать рукоделие и велел ему также зайти к монастырскому садовнику и в обмен на ложку попросить у него кочан капусты. В это время садовник был чем-то сильно рассержен. Он бросил ему кочан, на котором было всего два негодных листа, и продолжал заниматься своим делом.
Отец Трифон взял кочан и, не сказав ни слова, отправился назад в Капсалу. Всю дорогу он думал о своем старце, который был уже старенький: что он будет есть?
В свою очередь, старец, увидев, что на кочане только два листика, задумался, что будет есть его послушник. Он велел ему развести огонь и налить в кастрюлю воды. Затем взял кочан, бросил его в воду и осенил крестным знамением. Через некоторое время он послал отца Трифона снять кастрюлю с огня. – И что я вижу, - рассказывал он мне, - в кастрюле плавает целая белая головка капусты!
Кажется, его старец был святой – иначе невозможно объяснить происшедшего. ...» [Паисий Святогорец «Отцы-святогорцы и святогорские истории», Издательство «Свет Афона», Минск, 2014].
Старец Варсонофий Оптинский любил рассказывать случай из жизни святителя Спиридона, епископа Тримифунтского: «Когда Святой ехал на Вселенский Собор, довелось ему остановиться на ночлег в одной гостинице. Сопровождавший его инок, войдя к нему, спросил: «Отче, не могу понять, отчего это наша лошадь не ест капусты, которую я купил у нашего хозяина. Капуста-то хорошая, впору человеку есть, а лошадь не ест?». «Оттого, - сказал Святой, - что лошадь чувствует нестерпимый смрад, исходящий от капусты по той причине, что наш хозяин заражен страстью скупости».
Человек не просвещенный духом этого не замечает, но святые имеют дар Божий распознавать страсти» [«Преподобный Варсонофий Оптинский. Духовное наследие». Свято-Троицкая Лавра, 1998].
А бывают и такие чудеса (отрывок из рассказа Олеси Николаевой «Цветы для плащаницы»:
«... Это было время искушений и самостоятельно, своими силами, я добраться до старца (архимандрита Серафима (Тяпочкина)) не могла.
И тут мне помог Господь.
Как-то раз – это было в апреле 82-го года – мне предложили поехать в писательскую поездку – читать стихи в город Шебекино Белгородской области ... я и поехала. Выступила там перед школьниками, насельниками общежитий и работниками клубов и отправилась домой. В руках у меня был огромный букет белых, словно восковых цветов - каал, которые выращивали в местных оранжереях.
Я села в автобус, едущий в Белгород, с тем чтобы там пересесть на московский поезд. Но когда автобус, наконец, прибыл на автобусную станцию, я вдруг услышала объявление: «Через пять минут с третьей стоянки отправляется автобус на Ракитное».
И тут со мной что-то произошло. Я вдруг поняла, что должна пересесть на него и поехать к старцу. Я сейчас должна не думать о том, что мне, на самом деле, нужно ехать в Москву, где меня ждут муж и дети. Я должна, быть может, вообще ни о чем не думать, а просто побежать к кассам, купить билет и вскочить на подножку. И голос этот из репродуктора для меня – не просто голос диспетчера, а голос моей судьбы, обращенный лично ко мне. Я так и сделала.
Как только я вышла около храма в Ракитном вместе со своим огромным букетом, ко мне подошла женщина церковного вида – в длинном платье и платке – и сказала:
- Ну, слава Богу, что ты наконец-то приехала. Батюшка так и сказал: жди. А то нам нечем украшать плащаницу.
Взяла у меня цветы и пошла к храму. Это была Страстная Пятница [Олеся Николаева «Небесный огонь» и другие рассказы, Издательство Сретенского монастыря, М., 2015].
(продолжение следует...)