бог

Я - бог.
Не тот бог, который с бородой, в белой рясе, с нимбом над головой  сидит на небе и наблюдает за каждым из нас. Нет, я, скорее, языческий бог. Тот бог, если он все-таки существует, может все, я же могу только менять судьбы людей, и то, с неблагоприятными для них последствиями.
Я многое не помню из своего детства, даже имя свое забыл, а новое так и не придумал, но тот год я запомнил навсегда. Именно тогда я открыл в себе эти способности.
 Мне было тогда лет 14 , моему брату - 16. Мы жили на улице, в большом городе, где никому не было до нас никакого дела, лишь бы под ногами не путались, что у нас очень хорошо получалось.  Мать умерла от рака легких, когда мне было 12. Слишком много курила. Отца я не помню. Брат рассказывал, что он был мудаком и постоянно нас бил. Он погиб от огромной острой сосульки, упавший ему на голову и проткнувший его. Не знаю, было это моих рук дело, или же ему просто не повезло. После этого мать много плакала, много курила. Я всегда видел ее такой, с сигаретой между пальцев и с красными глазами. Даже когда ей поставили диагноз, она не бросила.
Когда она умерла, нас забрали в интернат, место, где нас ненавидели все, и сотрудники, и постояльцы. Почти все дети, жившие в интернате, попали туда в раннем возрасте. У них были свои традиции, свои правила, свои касты и мы не вписывались в их строй. Мы были уже не в том возрасте, чтобы рассчитывать на то, что однажды какая-нибудь красивая пара, будто вот-вот вылезла из телевизора,  придет и усыновит нас, и мы будем жить долго и счастливо в большой дружной семье. Оставаться здесь не было повода, и мы решили сбежать. Благо, это место охранялось лишь старым сторожем, который постоянно спал на своем рабочем месте, под включённый радиоприемник. Ночью весь интернат погрузился в сон, кроме нас с братом. Мы тихо, чтобы не нарушить идиллию сонного царства, спустились вниз, к вахте.  Связка ключей от всех дверей интерната лежала прямо возле сторожа, на столе. Нам оставалось лишь взять ключи, открыть парадную дверь и выйти из нее, что мы, собственно, и сделали.  Я уверен, что нас даже не стали искать, а лишь облегченно вздохнули, что теперь им не придется прибираться за нами и кормить. 
Родственников у нас не было, и нам некуда было пойти. Так мы оказались на улице. Из интерната я захватил с собой немного теплой одежды, брат – еду, которую смог найти. По начала ночевать приходилась в мусорных баках или подъездах, но после мы нашли заброшенное здание, которое облюбовали такие же бездомные. Они спокойно отнеслись к нашему появлению здесь, и не удивились, что мы были еще детьми, но уже жили на улице. Проблемы не будут спрашивать, сколько тебе лет, и готов ли ты к ним. Они просто приходят, сами по себе. Они всегда где-то рядом. Даже если сейчас их нет, то скоро они непременно появятся. Но ведь к ним так сложно подготовься.
Теперь это заброшенное здание стало нашим домом. Днями мы воровали еду, деньги, лекарства,  одежду, книги,  попрошайничали, искали нужные нам вещи на свалках и мусорных баках. Нас никто не учил этому, мы просто делали это как могли.  По ночам возвращались домой, отдыхали, ели, спали, обменивались или торговались с другими бездомными. Так продолжалось долгое время. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем.  Этот образ жизни стал для нас абсолютно нормальным. Не было стрессов, депрессий, срывом, паник, но не было и улыбок, радости, смеха. Мы смирились с этим и пытались выжить.
Наступила зима. Вместе с ней пришли новые проблемы. В здании, где мы жили, были выбиты все окна, и оно не отапливалось.  Температура внутри была примерно такой же, как снаружи, и чуть-чуть ниже, чем внутри нас.  Чтобы хоть как то согреться мы палили все ненужное и способное гореть, что попадало нам под руки. Мы объединились с другими бездомными в поисках горючих вещей, ведь тепло было нужно нам всем, а один костер грел одного человека  так же, как и десятерых. Чтобы не замерзнуть ночью, приходилось спать как можно ближе друг к другу.
Но это не смогло уберечь моего брата, он сильно заболел. Высокая температура, сильный кашель, все это овладело им, он даже встать не мог. Лекарств у меня не было, как и у других бездомных, а украсть их у меня не получалось. Из-за холода руки меня совсем не слушались, и былая ловкость пропала, исчезла вместе с васильками, лужами и ласточками. Наступило отчаяние, с которым я уже не мог бороться.  Брат увидел это во мне, забрал часть этого отчаяния себе, но меньше у меня его не стало.
 Ему становилось хуже. Я понимал, что скоро он умрет, и все что я мог для него сделать, это быть рядом с ним, встретить его смерть рядом с ним. Может, ему будет не так страшно. Когда он уснул, я начал представлять, как бы все было, если бы у нас была другая судьба.  Я представлял, что мы живет в Праге, гуляем по Карлову мосту, хорошо одетые, сытые. После возвращаемся в теплый дом, в мягкие постели, в огромные ванные. Мы учимся в хорошей школе, получаем высокие оценки,  у нас много друзей, и, конечно же, у каждого из нас есть хорошенькая девушка.  Хоть это были просто мечты, я не мог представить там своих родителей, ведь они уже были мертвы, и я понимал, что их уже не вернуть. С этими мыслями я погрузился в сон.
Мне приснилось огромное  дерево. Оно стояло посреди поля, покрытого густой зеленой травой. Кроме этого дерева на поле ничего не было. Его крона была идеальной круглой формы, и перекрывало собой солнце. Но некоторые упорные лучи все же пробивались сквозь толщу листьев и касались моих зрачков. Я не шевелился, а просто стоял и смотрел на него. До этого я никогда не запоминал своих снов.
Когда я проснулся, брата не было рядом.
- Неужели ему стало лучше,- спросил я у пустоты.
Но я не полностью поверил в это, и не дал радости заполнить себя.  Нужно было самому убедиться, нужно было найти его. Я подошел к ближайшим стоявшим ко мне бездомным и спросил:
- Вы не знаете, куда пошел мой брат?
- Какой брат? – ответил один из бездомных, которого я хорошо знал.
-  Мой брат, с которым я живу здесь, который постоянно ходит со мной.
- Не парень, ты что-то попутал. Сколько раз я тебя здесь не видел, ты постоянно был один.
- Это что, шутка?
- Хаха. У малого походу крыша поехала,- сказал второй бездомный. – Брата себе какого-то придумал.
- Да заткнись ты, - включился в разговор третий, слова которого были адресованы второму.  – Он просто переутомился, или заболел.
- Вы что издеваетесь надо мной? – дрожащим голосом спросил я.
- Послушай, у тебя нет никакого брата. Если даже и есть, то ты с ним здесь никогда не появлялся.
Я не поверил им, и с надеждой, что все-таки это неудачная шутка, пошел искать по зданию других бездомных, чтобы спросить у них. Но мои дальнейшие расспросы ни к чему не привели, все отвечали одинаково. Может я действительно сошел с ума. Родители были уже мертвы, и у них спросить о брате я не мог. Единственным местом, где я еще мог что-то узнать о брате, был интернат, но возвращаться туда мне не хотелось, ведь меня могли насильно забрать обратно. Я ничего не мог с этим сделать, поэтому просто смирился и отгонял от себя любые воспоминания и мысли о нем.
Так прошло полгода. Зима осталась позади вместе с холодом, трудностями и моим братом. Опыт жизни на улице становился все богаче, и от этого выживать становилось проще. Находилось много полезных вещей и мебели, которыми я обустраивал свой уголок в доме, от чего он становился уютнее. Иногда с другими бездомными мы объединялись в пары или небольшие группы для выполнения прибыльных или полезных для нас операций. Но в основном я был один.
Жизнь шла своим чередом, пока не случилось одно событие, которое полностью изменило ее. Однажды, возвращавшись домой, я проходил мимо магазина с электротехникой, на витрине которого стояли ряды телевизоров, вещающих на улицу. В них показывали Прагу. Я восхищался этим городом и, как только увидел его фотографии в детстве, начал мечтать жить в нем. Меня манила красота его мостов, зданий, маленьких улочек. Часто представлял, как гуляю по нему, или пью вечером кофе на одной из его площадей. Я застыл перед десятком этих телевизоров и снова погрузился в мечты, пока на каждом из них не появилось знакомое мне с детства лицо. Это было лицо моего брата.  Сердце стремилось выпрыгнуть из груди, руки задрожали, ноги еле удержали меня от падения. Выходит я не сумасшедший, и мой врат все-таки существует. Я забежал в магазин, чтобы послушать, что о нем говорят.
- Сегодня в Праге произошло странное происшествие, - четкий женский голос раздался из каждого телевизора и заполнил собой весь магазин и всю мою голову.- В ясную солнечную погоду в одного подростка, гулявшего по Староместской площади, попала молния. Подросток скончался на месте. Синоптики никак не могут объяснить это происшествие, а теологи приписали это к божьей каре. Далее в эфире новости спорта. На этом я с вами…
Но как он туда попал? Может это вовсе и не он, а просто очень похожий парень? Нет, это точно, я не мог его ни с кем спутать. Тогда как? И почему его не помнят другие бездомные? Почему он не взял меня с собой? Я  был слишком взволнован, чтобы найти ответы на эти вопросы. Мне нужно было успокоиться и отдохнуть, мне нужно было домой.  Но эти мысли не давали мне покоя всю дорогу к заброшке. Я вспомнил, как перед его исчезновением, я был рядом с ним и мечтал о том, чтобы жить вдвоем в Праге. И вот – он в Праге. Может, я умею исполнять желания? Тогда почему я не Праге?
- Хочу в Прагу, - громко сказал я.
- Хоти дальше, - послышался насмешливый голос проходящего рядом мужчины.
Не сработало. Попробую что-нибудь попроще.
- Хочу хот-дог.
Но вопреки моим ожиданиям, в моих руках он не появился, и с неба на меня тоже не упал. Выходит, я могу исполнять только мечты других людей. Но ведь мой брат не хотел в Прагу.
Так я дошел до дома. Сразу же завалился на желтое порванное кресло, найденное мною месяц назад,  и продолжил думать. Возможно, я сам выбираю, что мне сделать с другим человеком. Тогда почему остальные обитатели дома не помнят моего брата? Может, я просто меняю судьбы людей с самого начала их жизни. Выходит, он никогда не жил здесь, не знает меня и других бездомных, никогда не имел херового отца и больную мать, а с самого рождения жил в Чехии, и не имел всех этих проблем.  Это многое объясняет, кроме того, почему я не могу изменить свою судьбу.
С новыми ответами появились новые вопросы. Откуда у меня эта способность? Почему именно у меня?  Почему  мой брат погиб? Но на некоторые вопросы нам не суждено найти ответов.
Раз я смог изменить судьбу моего брата один раз, то смогу еще раз, и он не умрет. Или это возможно только один раз? Или нельзя изменить судьбу мертвых? Снова вопросы. Нужно пробовать. Нужно попробовать изменить его судьбу снова. Но как я узнаю, получилось у меня или нет? Легкий вопрос. По утрам всегда показывают повтор вечерних новостей. Если сюжет повториться, то у меня ничего не вышло. Если же получится, то сюжета не будет, соответственно и повторять нечего. Я сполз с кресла замученный своими мыслями, и лег на пропаленный матрас, служивший моей кроватью.  В своих мыслях я придумал для брата новую судьбу, в которой он был счастлив, а самое главное – жив. После этого сразу же заснул.
За многие месяца жизни здесь у меня сформировался режим, когда есть, когда спать, когда красть и попрошайничать, когда лазить на свалку и в другие места. Вставал я всегда в 8 утра, и это раз не был исключением. Новости начинались в 9, и если я их пропущу, то неизвестно, сколько придется еще ждать, чтобы проверить мою теорию. От моего дома до магазина пешком было идти около 25 минут, и ничего не помешало прийти мне туда вовремя, даже заранее. Чем ближе стрелки часов подходили к 9, тем сильнее меня трясло от волнения. Я ненавидел это чувство, оно было бесполезным и приносило мне лишь дискомфорт.  Знакомый голос дикторши раздался из колонок. Сюжет про моего брата, кажется, был последним. Снова ждать, снова волнение. Но вот на экране появились знакомые образы Праги, за ними лицо моего брата, и тот же сюжет, что и вчера. У меня не получилось, мой брат не воскрес и точный ответ не получен. Либо я не могу менять судьбу мертвых, либо могу менять судьбу лишь один раз. Нужно попробовать изменить судьбу умершего человека, но только не моего брата.
Мама.
Остаток дня прошел без найденных ответов и без новых происшествий. Вернувшись домой в привычную атмосферу и свалившись на свой пропаленный матрас, я начал думать о маме, вернее пытаться изменить ее судьбу, чтобы она оказалась жива. Все  детали ее жизни, о которых мне было известно, я не менял, ведь так будет проще узнать, получилось у меня или нет, хотя я хотел лучшей судьбы для нее. Но если сработает, и она окажется жива, то я смогу еще раз изменить ее судьбу. Или не смогу. На этот вопрос я еще не нашел ответ. Мне хотелось быстрее заснуть, чтобы поскорее узнать, что из этого вышло.
8 утра. Только проснувшись, я сразу побежал на кладбище, где была похоронена моя мама. Или уже не была. Место, где была ее могила, я хорошо помнил, ведь часто туда ходил со своим братом. На покупку цветов у нас никогда не хватало денег, и мы или крали их с других могил, или же просто срывали с клумб. Но в этот раз было не до цветов. Я все время уходил отсюда расстроенным, и сегодня было не исключение. Могила мамы оказалась на своем привычном  месте. У меня снова ничего не получилось. Выходит, я не могу менять судьбы мертвых. А может у меня получилось, но она снова умерла, как брат.  Или я просто схожу с ума, и мой брат действительно был лишь моей фантазией. Нужно попробовать еще раз. Если и в этот раз не получится, значит, я псих.
В заброшенном доме жило много бездомных, которые были не довольны своей судьбой, и я решил попробовать на ком-нибудь  из них. Я выбрал первого попавшегося мне обитателя заброшки как только вошел внутрь. Проходя мимо него, я ему улыбнулся, ведь завтра его судьба может измениться благодаря мне. Может. В ответ он посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Еще бы, они и так думают, что я псих после того случая, когда я расспрашивал о своем брате, которого никто не видел, а я тут еще и улыбаюсь ему странно. Точно псих. Я проделал ту же операцию, что и в предыдущие разы, придумал ему хорошую судьбу в этом городе, и лег спать. Мне снова приснилось это дерево.
8 утра. Я проснулся и сразу же принялся за поиски бездомного, чью судьбу я вчера пытался изменить. Спрашивать у остальных я боялся, ведь у меня и так репутация сумасшедшего, а мои расспросы только укрепили бы ее. Обойдя все здание сверху донизу несколько раз, я так и не смог его найти.
“ Может просто ушел в город ”,- подумал я. – “Нужно подождать, может объявиться ”.
Так прошло несколько дней, но он так и не пришел в заброшку. Среди разговоров других бездомных никто не упоминал его и не искал, будто его и не существовало вовсе. Хороший знак. Значит, у меня получилось. Или же всем просто  было пофиг на него. Мои догадки развеялись ближе к вечеру, когда я шел по городу по своим делам и встретил его. Он был очень элегантно одет, гладко выбрит и аккуратно пострижен, в одной руке нес кожаный портфель, в другой держал мобильный телефон, его черных, начищенных до блеска туфлях, можно было увидеть отражение неба. Мы шли навстречу друг другу, и чем ближе становились, тем сильнее я улыбался, от осознания того, что у меня получилось. Его реакция от моей улыбки была такой же, как и вчера. Но у нас с ним были разные “вчера”, у меня свое, где мы оба были бездомными, а у него свое, о котором я ничего не знаю.
Довольный собой я вернулся домой и, казалось бы, ничто не могло испортить мне настроение. Но я ошибался. Подойдя к своему матрасу, в намерении лечь спать, я увидел его, нового обитателя заброшки. Он лежал на моем месте и ел мою еду. От растерянности я не знал, что мне делать, и так и остался стоять рядом с ним.
-Чего тебе? - спросил он, когда заметил меня.
- Это мой матрас и мое печенье, - дрожащим голосом ответил я.
- Уже нет.
- Уйди. Пожалуйста.
- А то что? Пожалуешься на меня своей мамочке. Ах да, судя по тому, что ты живешь здесь, она тебя бросила, а сама сейчас где-то развлекается.
Ярость завладела мной, и я не понимал, что я делаю. Никто не мог говорить о моей маме такого. Я набросился на него и начал колотить своими слабыми руками, неважно куда, главное бить. Но ему это было нипочем. Мне показалось, что он даже смеется.
- Ну все, мне это надоело, – сказал он, и отпихнул меня одной рукой. Я отлетел от него, но тут же встал. Он встал тоже. Только сейчас я увидел, что он был просто огромным, намного больше остальных жильцов дома. Новенький отличался от нас, и был похож больше на беглого преступника, нашедшего здесь укрытие, чем на нас, нашедших здесь дом. Мы были голодными, уставшими физически и морально, он же был полон сил. Ему не нужно было налаживать с нами дружеские отношения, ведь он мог просто забрать у нас все. Было не удивительно, что остальные ничего не делали, а просто наблюдали со стороны.  Но злость еще кипела во мне, и я снова набросился на него. На этот раз ударил он, и одного удара  хватило, чтобы я отключился.
Когда я пришел в себя, было уже темно. Я лежал на чьем-то дырявом коврике, видимо, он был одного из бездомных. Лицо ужасно болело. Я полез пальцем себе в рот, чтобы проверить, не выбил ли он мне зуб. Все были на месте.
“Вот же сволочь, - злобно подумал я. – Неужели мне придется терпеть его до тех пор, пока он не уйдет отсюда. А зачем ему уходить, ведь здесь у него есть все, и он может спокойно это все брать. Хотя я же могу изменить его судьбу, сделать его слабым, или инвалидом, или и тем и другим. Или убить его. Нет, пусть помучается, он это заслужил ”.
  И я снова это сделал, снова изменил чью-то судьбу, только на этот раз, новая судьба будет хуже прежней. Я знал, что у меня получится, и что я смог отомстить за себя, и теперь так будет всегда. Месть-это же так приятно. Только сейчас я осознал свои способности, и что я всегда смогу избавится от своих врагов. Пульс участился, я почувствовал жар внутри себя, я почувствовал себя живым. Мне давно не было так хорошо.
Ночью мне снова приснилось это дерево. Оно всегда мне снится, когда я меняю чью-то судьбу. Вот только что означает этот сон? Еще один вопрос, на который у меня не было ответа.
Утром меня разбудил один из бездомных.
-Эй, ты почему спишь в углу на моем коврике? – спросил он. - У тебя же есть свое место. А ну верни.
Я не знал, что ему ответить. Он сам мне дал вчера эту подстилку, но не помнит этого, ведь его “вчера” изменилось. Я не мог объяснять ему все это, ведь меня бы снова сочли сумасшедшим, поэтому я просто встал, сказал что-то невнятное и пошел к себе на матрас. Мое место было свободным. Какое же это было приятное чувство отвоевать обратно то, что принадлежит тебе. Мне никогда не было так приятно лежать здесь, на этом пропаленном ложе, будто оно было сделано из перьев ангелов и находилось на вершине Олимпа. Беглый преступник исчез, и никто не мог помешать мне наслаждаться моим спокойствием, кроме моей совести. Я же мог переписать его судьбу в лучшую сторону, чтобы он никогда не попал в тюрьму, или просто жил в другом городе, чтобы мы с ним никогда не встретились, но я сделал его инвалидом, и теперь я не знаю что с ним. Может он умер в тюрьме, может он умер еще до тюрьмы, может погиб при побеге. Нужно снова изменить его судьбу, но придется дождаться ночи, ведь судя по всему, это работает лишь тогда, когда я засыпаю.
Но в этот раз не сработало. Я сделал все тоже, что и в другие разы, но сон мне не приснился, значит, у меня ничего не вышло. Мои догадки подтвердились, и я могу переписывать судьбу лишь один раз для каждого человека.
На следующий день я узнал, что случилось с тем заключенным. В городе я наткнулся на газетную лавку, и с одной из газет на меня смотрело его лицо, только оно было худым и нездоровым. Рядом с его фотографией была еще одна, а под ними статья. Я подошел ближе, взял в руки газету и начал читать про себя: “Сегодня ночью был найден труп сбежавшего недавно преступника (фото слева). Причиной смерти была ножевая рана в область сердца. Очевидцы утверждают, что видели двух мужчин одетых в тюремную робу и бурно споривших о чем-то. После, один из них ударил второго ножом и убежал в неизвестном направлении. Очевидцы вызвали скорую помощь, но к ее приезду мужчина был уже мертв. Напоминаем нашим читателем, что несколько дней назад двое заключенных сбежали из городской тюрьмы. Один из них уже не причинит вам вреда, но второй (фото справа) вооружен и смер… ”
- Эй ты, или плати за газету, или проваливай отсюда, - прервал меня продавец газет. – Здесь тебе не библиотека, и читать бесплатно запрещается.
У меня не было с собой денег, чтобы купить газету, да и статью я уже почти прочитал, поэтому я просто положил ее на место и пошел домой.  Я чувствовал себя виноватым в его смерти. Если бы я сразу изменил его судьбу в лучшую сторону, то он бы остался жив. Хотя мой брат тоже погиб, а тот бездомный остался жив.  Появились новые вопросы. Почему некоторые из них умирают? Почему я всегда узнаю, что случилось с теми, чьи судьбы я изменил? Если это ведет к смерти, то может лучше не менять их судьбы? А может они и так бы погибли? Не найдя на это ответы, я пошел домой и просто лег спать.
Проснулся я в тоже время, то и всегда, но вставать мне не хотелось. Я все еще чувствовал свою вину за смерть заключенного, хотя понимал, что он был плохим человеком, и что он и так мог погибнуть. Вина привела с собой апатию и уныние. Я провалялся так весь день, ничего не съев, выпив, и никуда не сходив, лишь размышляя о своих способностях и о том, стоит их применять или нет. К вечеру я решил, что буду пользоваться этими способностями лишь в тех случаях, когда люди будут в отчаянном положении и их судьба будет действительно хреновой, несмотря на вероятность их смерти после этого. Я возьму эту ответственность на себя, ведь большая сила требует большой ответственности. Где-то я уже слышал эту фразу, наверное, в каком-нибудь фильме про супергероев. Не важно. Сегодня же начну менять судьбы всех живущих здесь, ведь каждый из них достоин лучшей жизни. Благо, фантазия у меня хорошая, и для каждого я смогу придумать лучшую жизнь, с моделями, яхтами, деньгами, или верной женой, парой ребятишек, белым заборчиком, в больших городах или на краю земли, кто-то будет поп-звездой, а кто-то давать пандам лекарства.
Каждый день я менял одну судьбу, и каждый день мне снилось то самое дерево. В этом сне ничего не происходило, дерево просто стояло на месте, и только листья колыхались на ветру. С каждым днем обитателей заброшки становилось все меньше, но кроме меня этого никто не замечал. Оставшиеся считали, что их всегда было именно столько, как и в нынешний день. Судьбу каждого из них я узнавал, через газеты, радио, телевидение, некоторых встречал лично. Один из них даже покормил меня. Некоторые из них умирали. Так продолжалось до тех пор, пока все бездомные не закончились, и я остался один.
“И что дальше?- думал я, лежа на своем матрасе.- Не ходить же по улице и спрашивать у всех в подряд, не хотят ли они изменить свою судьбу. Да и свою судьбу стоит изменить, не хочется прожить всю жизнь одному в заброшенном здании, но менять ее придется обычным способом, как делают это простые люди”. Этой ночью мне не спалось, и с этими мыслями я пошел прогуляться по городу, отдыхавшему после дневной суеты.  Погода была теплой, небо - чистым, дул легкий ветерок, принося с собой шелест листьев, почти полная луна освещала улицы в тех местах, где не справлялись фонари. Все это придавало мне спокойствие, легкость, гармонию тела и души, даже дышать было проще. До этого я никогда не гулял ночью по городу, и только сейчас я понял, что город днем и ночью это совершенно разные миры. Иногда по пути мне попадались влюбленные парочки, робко державшиеся за руки, пьяные мужчины, бормотавшие себе под нос что-то невнятное, громко смеющиеся проститутки, и я был уверен, что это нормально, что это неотъемлемая часть города, что так и должно быть. Может, то, что произошло дальше, было тоже нормальным, но я не смог просто пройти мимо.
Недалеко от городского костела я заметил две громко спорившие расплывчатые фигуры. Подойдя ближе, я смог их рассмотреть. Один из них был священник, лицо второго казалось мне знакомым, но я не мог вспомнить, где я его видел. Он был похож на бездомного, в таких же рваных грязных вещах, и сам был какой-то помятый, но его отличало одно, ярость в глазах. Я вспомнил, где его видел. Его фотография была в той газете, это был второй беглый заключенный, который убил своего товарища, того, чью судьбу я изменил. Спор динамично переходил в драку. Я понял, что если сейчас я не вступлюсь, то на счету этого заключенного будет еще один труп. Мысль о том, что можно было пройти мимо, а после изменить судьбу этого заключенного, пришла мне лишь потом, но я этого не сделал, ведь тогда бы я не познакомился с этим священником. Да и священник мог ведь погибнуть. Когда я подбежал к ним ближе, то увидел в руках нападавшего нож, от которого веяло холодом и страхом. Он уже замахнулся им на свою жертву, но я что-то крикнул и набросился на него, не дав ему сделать задуманного. Мне нужно прекращать вот так бросаться на людей, это всегда плохо заканчивается. Удар, который предназначался священнику, достался мне, но от неожиданности моего появления, заключенный не успел как следует скоординировать свои движения, и удар пришелся мне в руку, не причинив серьезных повреждений. Вся физическая боль, которую я испытывал до этого, была чем-то незначительным, неполноценным, по сравнению с болью, которую я испытал сейчас, и я заорал. Это крик был похож на крик отчаянного животного, загнанного в угол или не уберёгшего свое потомство. Этот крик спугнул нападавшего, и когда он скрылся среди маленьких улиц большого города, я потерял сознание.