Параллель к «Белой комнате»
Знаешь, в чём преимущество моей работы? Что бы ни происходило в моей никчёмной жизни, работа не отцепится от моего горла, за которое она ухватилась практически мёртвой хваткой. Вот, например, мне захотелось немного побыть слабой и хрупкой женщиной, захотелось забиться в угол и ждать, пока меня кто-нибудь оттуда вытянет. Хочу этого, но в голове-то вертится другая настройка, другая задача — если я не лягу сию же минуту в постель, то завтра буду попросту недееспособной или вовсе просплю работу. В этих случаях я подставлю людей, а я такое лютой ненавистью ненавижу, поэтому даже не могу позволить себе думать об этом. А ты замечал мои ярко выраженные качества исполнительности и ответственности? Словно я какая-то мера, которую привязали к полицейскому.
Я остужаю ноги в раковине, сама устроилась на массивной столешнице в ванной и всё пытаюсь представить, будто ты заходишь в дом, бросаешь сумку-планшет на банкетку в прихожей, что-то бормочешь, пока стаскиваешь ботинки и снимаешь куртку. Вот ты проходишь в гостиную и, не заходя в ванную или кухню, садишься за фортепиано и начинаешь играть. Твои пальцы в бешеном ритме бегают по клавишам, твоя игра, как всегда, сопровождается твоим сильным духом и какой-то боевой готовностью, будто ты в любую минуту мог сорваться с места и пойти воевать за Родину, хотя ты даже и в армии-то не был. Что я заметила за все эти годы: даже если ты был сломлен или просто подавлен, ты был силён в своей игре, что бы ты ни исполнял. Куда девалась вся твоя усталость, грусть и печаль в такие моменты — не знаю. По твоей игре невозможно было сказать, что в эту самую минуту тебе плохо. Возможно, это игра тебя так исцеляла, что, садясь за фортепиано, всё плохое от тебя отступало.
Я часто слышала, что для того чтобы перебороть свой страх, нужно встретиться с ним лицом к лицу и просто переступить через него. Этот страх был со мной всё время, только я долго не могла определить, чем же это чувство обосновано. Страх-то я чувствовала, но не могла понять, с чем он связан. Две недели назад я наконец-то с этим разобралась. Оказалось, что я боялась того, что однажды ты больше просто не придёшь. Время от времени меня посещала страшная и парализующая мысль: вдруг я только что закрыла за тобой дверь или отправила на очередное выступление заграницей, и это насовсем? Что, если то, что я тебе не сказала, я больше никогда не смогу сказать? Вдруг у меня больше не будет возможности сказать тебе, как сильно я люблю тебя, насколько мне наплевать на все наши обиды и недомолвки, потому что главное — это ты и я. Ведь такое не повторяется. Вдруг ты так и не узнаешь, что на самом деле я не так сильно держусь за свою работу, и если ты всерьёз попросишь уехать с тобой и бросить мою престижную должность ради самой незаурядной, я ведь соглашусь. Это глупый и необъяснимый страх потерять тебя. Я не думала, что ты уедешь и найдёшь другую, не думала, что ты трагически погибнешь в отъезде, нет. Мой страх рисовал картину того, что я тебя проводила, а ты просто исчез. Совсем. Никто ничего не знает, никто ничего не видел и не слышал. Как глупо. Лучше бы я, как все нормальные люди, боялась бы пауков или змей. Возможно, с примитивным страхом легче было бы справиться? Впрочем, сейчас это уже неважно, ведь страха больше нет, я следовала инструкции: встретить лицом к лицу и перешагнуть.
Когда каждая секунда напоминает самую изощрённую пытку — это как дорога в ад. У меня было множество причин и предлогов, чтобы расстаться с тобой, а я выбрала один — битву со страхом. Добровольно отказавшись от тебя, я вдруг осознала, что ты мне не очень-то и нужен. Тогда объясни мне, мой хороший, что ж я так боялась потерять того, кто в действительности для меня ничего не значил?