11. Обман.
Перед расщелиной стало понятно, что мы не успеем спуститься. Я явно слышал шелест лап сзади.
- Парот, дым остался? – крикнул Безмысленный.
Шерстяной стал возиться в своей сумке. Вот склизкие! Просил же не давать ему. Я, не дожидаясь пока зажгут горшки начал спуск вниз, но тут вспомнил про книгу и завис в начале спуска, развернувшись и наблюдая за Шерстяным.
- Паук, а я? – раздалась сверху мысль Смешливой.
«Спускайся по паутине», - указал я щупальцем на оставшуюся после прошлого раза нить, по которой, довольно ловко перебирая хелицерами, уже спускался раб.
- Я боюсь.
«Я тоже. Спускайся».
- А ты не поможешь?
«Могу скинуть».
- Давай быстрее, - подтолкнул её маг. - Или по предложению Крепа хочешь остаться?
- Кого?
- Бегом! – заорал Безмысленный.
Харик стоял у паутины держа на руках Мелкую.
- Креп привяжи, - попросил Разговорчивый, забирая самку у Харика и закидывая на спину себе.
Та всё ещё была без сознания. Пришлось вылезти со спуска и обмотать двулапых паутиной. Шерстяной в это время уже бросил третий горшок, и дым начал потягиваться в нашу сторону закрывая обзор.
- Ты бы спускался, - посоветовал маг. – А то будет как в прошлый раз.
«Ещё чуть подожду, - я наблюдал за Шерстяным, книга была в его сумке.
Двулапые успели спуститься почти все. Остались лишь Шерстяной и Безмысленный, когда из дыма выпрыгнули три паука. Арахниды ослеплённые гадостью охотника крутились на месте. Я ударил ментально, чтобы приглушить их - двое упали. Третий, видимо заметив движение дёрнувшегося к спуску Шерстяного, прыгнул на охотника. Пришлось ударить ещё раз, сбивая паука в полёте. При этом промелькнуло лёгкое сожаление, что не забрал книгу раньше, сейчас бы с удовольствием посмотрел на впивающиеся в эту двулапую особь хелицеры. Паук, врезавшись в Парота прижал его своим безжизненным телом к скалам. Шерстяной махал лапами пытаясь вылезти из под арахнида. Книга вынудила подбежать к дыму ближе. Глаза зажгло. Постарался не использовать дыхательные отверстия. Сумку на двулапом я уже не различал. Схватив за лапу Шерстяного я попятился от обжигающего зелья. Думать было некогда. Дым всё больше слепил. Я, держа в хелицере двулапого, начал спуск. Парот при этом болтался в моей клешне вниз головой. Лапы всё больше теряли чувствительность, но даже после воздействия дыма, по волоскам был слышен крик ужаса Шерстяного. Вес обоих двулапых заставлял когти изредка срываться. Зрение ухудшалось с каждым шагом. Крупного пару раз я ударял о скалу. Ну, вот почему природа их обделила панцирем. Удержаться мне помогала только паутина, закрепленная в начале спуска в качестве страховки.
В самом низу я уже ничего толком не слышал, а бегающих двулапых, различал как мутные пятна. Волоски лап безумно жгло.
- Отпускай, - донеслась мысль Далона.
Я не сразу понял, чего он хочет, так как головогрудь была занята размещением лап, жжением волосков и стараниями не ударить ещё раз Крупного о скалу. Наконец поняв его, разжал клешню. Двулапые оттащили Шерстяного и я вступил на дно ущелья.
- Я думал ты бросишь его, - пришла мысль Далона.
«Раньше не мог сказать».
- Смешно. Сам дальше поднимешься?
«Нет. На вас понадеюсь».
Крупный под головогрудью застонал.
- Может, мы его сами поднимем?
Я срезал паутину, слегка опустив головогрудь к земле.
«Сумку надо обратно привязать».
- Да я сам подниму наверх, не велика тяжесть.
«Надо подвязать!»
- Надо, значит надо. Держи.
Поняв, что лапы сейчас не чувствуют и сам я не подвяжу, а двулапых к брюшку я не допущу, я потянулся клешнёй. Далон повесил на неё сумку.
- Ты что, совсем не видишь?
Похоже, я протянул хелицеру мимо сумки. Отвечать я не стал. Я – паук! Отбежав подальше от двулапых, начал подъём. Ну, как начал. Попытался. Хорошо же молоди, у них когти ещё распушены и держатся хоть на потолке. Моим когтям нужны щели, а их я сейчас как раз не видел и не чувствовал.
Так. В таком положении, я ещё не был. Не вижу. Не слышу. Не могу подняться по скале. Рядом куча мерзких созданий, большая часть из которых с удовольствием меня убьёт. Паукам тоже не надо долго думать, чтобы обойти дым. Влип ты Креп в паутину самки. Надо дальше по ущелью отходить, пока не стемнело. Книга! Нужна книга! Я побежал к двулапым. Остановился немного не добегая до мутных пятен людей.
«Далон».
- Да, - донеслась мысль мага.
«Мне нужна книга».
- Сейчас?
«Да».
- Парот с ней уже поднялся. Давай наверху.
«Когда поднимешься, скинь».
Паутина веры в это была тонка, Шерстяной не отдаст книгу так просто, но вдруг?
- А ты чего, уйти собрался?
«Нет. Я тут пока подожду. Книгу почитаю. Вдруг за вами опять пауки. А мне как-то каждый раз Шерстяного спасать не нравится, проще яда в него прыснуть».
- Совсем плохо?
«Скинешь?»
- А что с ним? – вклинилась мысль Смешливой.
- Не видит из-за дыма.
- Стой! Не поднимай! Опусти обратно.
- Что задумала?
- Ну, так привяжет меня как вон того вашего, а я подсказывать буду, куда лапы ставить.
- Смотри девка, тебе решать. А идея неплохая. Ты как Креп?
Всё было лучше, чем оставаться.
«Попробовать стоит. Не сможем, так хоть голодом не останусь - съем ее».
- Ладно. Сейчас я поднимусь, а ты обвяжи его паутиной. Мы сверху страховать будем.
- «Вы лучше её поднимайте, а я буду следом забираться».
Конечно, хорошо было бы иметь привязанную ко мне самку двулапых в качестве заложника, как говорил Мелкий. Но с ней подниматься тяжелее. Так больше шансов.
- Правую переднюю выше. Ещё.
Коготь, идя по ровной поверхности, резко провалился в щель. На середине подъёма я уже понял, что вот так, на ощупь, и сам бы поднялся.
- Теперь левую третью поднимай, тут выступ, где передняя была, сейчас в него уткнёшься. Ещё. Ещё. Вот. Давай, нижние по очереди подтягивай. И на кой тебе их столько?
Можно было конечно ответить ей, но я чувствовал, что она боится. Очень боится. Она заставляла силой смотреть себя на меня, а не вниз. Между советами, куда поставить лапу, я ощущал от неё только одну паническую мысль: «Не смотри вниз. Не смотри вниз. Не смотри вниз».
Когда мы достигли конца подъёма, я осторожно вылез наверх. Вокруг виднелись смутные пятна двулапых. Расположение некоторых из них, я смог определить только после того, как они шевелились, так как их одежда сливалась со скалами. Пересчитав, и убедившись, что все десять здесь, включая Мелкую, я, осторожно пройдя по краю расщелины, отбежал от них безопасное расстояние и развернулся.
Как-то не было у меня в них уверенности. Конечно, и на этом расстоянии не было, но книга! От Смешливой, прошла непонятная волна чувств. Шерстяной злился, но мысли его я не слышал. Опять панцирь надел. Склизкая тварь!
- Что с тобой? – спросил Безмысленный.
Вопрос явно был послан не мне. Потому как в ответ я услышал мысль Смешливой,
- Страшно.
- Он только с виду страшный.
- Да не его. Его чего бояться – прирученный. Чего он мне сделает вы же рядом, да и амулет на мне. Я высоты боюсь.
С ней явно что-то происходило, но по мыслям, не видя и не слыша трудно было понять.
- Ничего, ничего. Вот выпей воды, успокойся. Зачем тогда полезла?
- Паук жениться обещал, – мысль прозвучала с ехидным сарказмом.
Потом на некоторое время мысли затихли, предполагаю, Смешливая пила.
- Должна же как-то я отблагодарить вас. Вот и помогла чем могу.
- Ну, вы пара с пауком. Прямо меч и ножны. Особенно языком. А отблагодарила ты правильно. Дело в том, что он не наш. Он свой.
- Это как?
- Он сам собой. Так что тебя вытащил по своему усмотрению. У нас с ним договор. Нам нужна была Алика и её мать, а ему - книга. Да и амулетов он не боится.
«Это ты хорошо вспомнил. Мне бы книгу», - воспользовался я моментом.
От Шерстяного ещё больше хлынуло злобой.
- Парот, отдай книгу.
- Да конечно. Сейчас только выну. Книга мой трофей! Достал её я! Поэтому и останется она у меня!
- Парот, у нас договор.
- С кем? С ним? Я не договаривался. Верни меч в ножны Рагоз. Не тебе решать и не здесь.
- А ведь прав Креп был, - отозвался Крупный. – И не поздно всё исправить.
- Давай. Водичка кстати понравилась? Вкусная была правда? Жаль эту мразь, не успел напоить. А-а-а, вы же не знаете. Неужели вы думали, что я вот так в одиночку, без страховки попрусь с вами. Водичка была с эликсиром. Дней через пятнадцать силы магии уйдут и всё, вы умрёте. Вашу дочь бывшего кланра, я тоже уже напоил. Не дёргайся Харик. Противоядие есть, но если вернётесь без меня, вам никто его не даст. И как теперь? Тянет за меч браться?
- Ты лжёшь.
- Да ну. Держи флягу, попей ещё. Далон, ты же маг и умеешь определять лож. Наверняка проверяешь. Я вру?
- Нет.
Мне были слышны мысли Крупного, Харика и Разговорчивого. В них была злоба и бессилье.
- Ну а теперь условия, эту мерзость…
Я не стал дальше слушать мысли, рядом с двулапыми, не смотря на то, что волоски лап ничего не чувствовали, запахло опасностью. Нанёс обширный удар, жаль, что далеко встал и не убью никого, развернулся и побежал от них. Надо было найти безопасное место и отойти от воздействия дыма. А вернусь я завтра слизняки. И лучше если лапы вам выдернут чёрные - не так больно будет. Уйти вы далеко не сможете.
Я, отбежав приличное расстояние, забился между двумя камнями и затих, прислушиваясь к мыслям вокруг. Другого способа определить опасность у меня не осталось. Злоба переполняла. Нет, не на двулапых. Чего-то такого я ждал. Уж точно знал, что Шерстяной добром не отдаст книгу. Я хотел, чтоб он не отдавал и даже обыгрывал момент, когда отрываю ему хелицеры вместе с ней. Злоба была на себя. Не мог сразу забрать у них её? Поиграть захотел? И пусть бы их пауки убили. Мне то, что до этого.
Мысль стала кружить вокруг меня практически сразу. Кроме того, что кто-то ищет именно меня, я больше ничего определить не мог. Поэтому замер и приготовился бить.
- Креп.
Самка. Вот неймётся же двулапым. Глупые создания. Опять договариваться? Ну, давай, поближе подойди.
- Креп.
По мысли я чувствовал направление. Пространство между камнями хоть и плохо, но просматривалось. На одного двулапого будет меньше.
- Креп. Я с тобой хочу.
В головогруди стала возникать боль. Эликсир! Надо развести эликсир. Ну, убить наверно всегда успею. Как ты вовремя. Собственно и чувство голода стало просыпаться. Не самое конечно лучшая еда…
«Чего тебе?»
- Креп, - пятно двулапой шло мимо. - Ты где?
«Повернись и не подходи ближе».
- Креп, можно я с тобой пойду.
«Мне кажется, у тебя не получится».
- Что не получится?
«Яйца отложить»
- Ну, вообще, у меня, их никогда не было и надеюсь, не будет.
«Ты самец? Или ещё молодь?»
- Да нет, у людей не бывает яиц, - тут её мысль слегка споткнулась. – Да не-е, точно не бывает. В общем, не заморачивайся. Это наше человеческое. Мы детей сразу рожаем, без яиц.
Я представил самку паука, из которой вылезает молодь. Даже на миг почувствовал, как волоски на лапах поднялись. Отвратительная мысль. Они же сразу самку съедят.
«Мысли у тебя не связанные. Чего пришла?»
- Жить хочу.
«Будешь просить, чтобы не убивал вас?»
- А я то тут причём. Я не договаривалась. Я тебе помогла. А они сами по себе. Я бы даже попросила убить одного, нет двоих, включая Парота.
«А остальных?»
- Да как-то всё равно. Не смогли сдержать слово, отвечайте. Алику жалко. Она ещё ребёнок. Если вдруг не убьёшь, я позабочусь.
«То есть всё-таки просить пришла?»
- Ну да. Хочу с тобой.
«А со мной зачем?»
- Так они же самоубийцы. Поссориться с арахнидом в горах, когда сзади идёт свора пауков. Я же понимаю, что ты их завтра догонишь. Или те пауки. Им не выжить. А я хочу жить. Ещё, ты честнее. А ещё они не дали мне отомстить за мужа.
Двулапая явно врала.
«Не убедила».
Мысли самки на некоторое время затихли.
- Парот амулет забрал. Я не хотела отдавать, он меня ударил. Я ему голову камнем разбила. Он сказал, что я не из их наркланья, поэтому если хочу оставаться свободной, то должна… Слушаться.
«И слушалась бы, зачем тебе амулет?»
- Если бы я осталась и стала слушаться... Как бы тебе объяснить? Вот вы что делаете, для того чтобы самка яйца откладывала?
«Спариваемся».
- Ну, вот и Парот хотел со мной спариваться.
«Все самки хотят класть яйца или что там у вас».
- Но не от каждого самца. Я от него не хочу.
«Лучше уж паук пусть убьёт, чем подстилкой всю жизнь», - озлобленная мысль прямо вылетела из неё.
В этот раз она явно не лгала.
«У тебя есть вода?»
- Нет. Я убежала, когда они пошли дальше. Разрешишь с тобой идти?
«Хорошо».
Она стала подходить. Пятиться мне было некуда. Мысль, чтобы не подходила, от такой её наглости и бесстрашия, я не успел послать.
- Давай попробую глаза протереть. Может лучше будет?
«Не надо. Пройдёт».
- Ну, как хочешь, - она уселась около передней лапы. - Парот хотел сбежать с твоей книгой, но его не отпустили. Сказали, что ты ещё вернёшься, и если книги у них не будет, то ты точно всех убьёшь.
«Глупые. Будет, не будет…»
Самка замолчала, но видимо она была из одной кладки с Разговорчивым.
– А почему ты меня спас в пещере?
«Ты попросилась».
- Если бы остальные попросились, ты бы их тоже взял?
«Нет. От вас много шума и глупых поступков. Все бы всё равно не вышли».
- А зачем клетку закрыл обратно? Оставил бы так, вдруг бы сбежали.
«Тогда их пауки убили бы. Выйти из норы они всё равно не смогут. Да и какое мне до них дело».
- А я открыла, - в мысли двулапой просочились отчаянье. – И что всех убьют?
«Кто выйдет из клетки - да. Я же говорю от вас только глупые поступки».
- Прости.
«А я то тут причём? А ты, почему не боишься пауков?»
- Боюсь. Почему не боюсь.
«Ко мне же пришла?»
- Из двух страхов, выбирают меньший. К ним в клан мне точно нельзя. Да и с тобой действительно больше шансов уцелеть.
«Ну, хоть чуть разума есть»
- Тоже мне умный. Скинул бы этого Парота, а не спасал.
«Да я не его спасал, а книгу».
- Чем она тебе дорога?
«В ней рецепт эликсира».
- Что за эликсир?
Не знаю почему, но я рассказал ей.
- А они знали об этом? О том, что ты можешь без эликсира умереть.
«Да».
Самка замолчала.
- Они знают, что ты за ними пойдёшь, будут готовиться.
«Надеюсь. Так интереснее. Пусть боятся. Ждут».
- А ты злодей, - в её голосе прозвучало ехидство.
«Тебя как зовут?»
- Ессалиа, но все называют Лиа.
«Пауков боишься, а со мной напросилась в норе. Может, я их убивать уводил?»
- Если бы тебе нужна Алика для чего-нибудь плохого, ты бы просто её взял. А ты уговаривал, значит, и правда пытался спасти. Другого такого шанса сбежать никогда бы не было.
«Ты умеешь готовить эликсиры?»
- Нет. Если только простой, по рецепту, не магический.
«А читать?»
- Конечно.
«Будем надеяться, что он простой».
Головогрудь начало ломить со страшной силой
«Отойди».
- Зачем?
«Отойди!»
Очнулся я когда уже было светло. Лапы были поджаты под брюшко, а рядом сидела Смешливая, поглаживая мой панцирь около глаз. Ворсинки чувствовали её запах. Тёплый запах. Я пошевелился.
- Плохо?
«Нет. Уже хорошо».
Что-то было не так. Я лежал на брюшке! Эликсир! Я встал и провёл задней лапой по низу головогруди.
- Флягу ищешь?
«Да».
- Тебя вчера так трясти начало, что ты всё лапами с себя содрал. Панцирь поцарапал. Часть волосков срезал. Вон он лежит. И кинжал у меня. Часто с тобой так?
Я не ответил.
- Я с утра окрестности немного прошла, там вон ручей есть. Пойдём, разведём твою зелёную штуковину.
«Откуда знаешь, что зелёная?»
- Посмотрела. Не думаю, что это простой эликсир, больно цветом на магический похож. Пойдём?
Я забрал у неё кинжал и флягу.
По мере приближения к ручью, по лапам стала пробегать прохлада влаги. Ощущения, как и в прошлый раз, хотя и были притупленными, но уже были. Двулапая довольно ловко скакала по камням, продвигаясь впереди меня.
- Вон там!
«Сильных звуков не издавай. Пауки должны искать нас».
- Вот он, - уже значительно тише произнесла самка.
Из скалы действительно пробивался маленький поток воды. Мне даже напиться не получится.
«Нужна ямка».
Пройдясь по потоку ручья, мы нашли подходящее углубление рядом с ним. Двулапая стала клешнями набирать в неё воду. Я же рассматривал её. Я и раньше обращал внимание на различия двулапых. Приходилось узнавать их для того, чтобы правильно поставить на разработке. Среди своих рабов я знал, кого лучше поставить долбить скалу, а кого таскать камни. Кто будет работать и без пригляда, а за кем нужно следить, так как только отвернёшься, он сядет отдыхать. Но я запоминал только отличительные признаки.
Самка была довольно мелка. Шерсть на голове чёрного цвета обрезанная выше перешейка соединяющего голову с грудью. Перешеек был тонюсеньким - можно клешнёй за щелчок перекусить. Обычно у самок двулапых грудь и начало лап потолще. Эта была худенькой. Общего отторжения она не производила. Одежда в паре мест зияла дырами, в которые свободно щупальце пройдёт.
- Столько хватит? - она смотрела на меня серыми точками глаз.
Я поглядел на количество воды в ямке. Срезал с себя флягу.
«Да. Наливай».
- Сколько лить?
«Не знаю. Давай половину, потом попробую».
Она откупорила крышку и начала наливать.
- Точно магический, вон синие всполохи пошли.
Я тоже видел паутину синих нитей.
Прохлада прокатилась внутри, почти сразу охватив всё тело, от головогруди до брюшка.
- Ну как, ещё?
«Нет. Больше не надо. Хорошо».
Я видимо уже привык к постоянной боли в головогруди. Так, как я ощущал себя сейчас, было позабытым чувством. Хотелось бежать, лезть, что-то делать. Хотелось двигаться. Слегка мутноватая картинка скал заиграла новыми оттенками серого. Мир был прекрасен.
«Давай флягу».
Примотав к головогруди сосуд, я был готов. Готов забрать принадлежащее мне. Я – паук!
Собравшись, было, бежать за двулапыми, я вдруг ощутил чью-то мысль. И это были не слизняковотелые, слишком ровная и спокойная мысль. Это пауки.
«Спрячься за камень».
- Зачем?
Я щёлкнул клешнёй хелицеры. Двулапая быстро поняла жест. М-да. К общим недостаткам этих существ, прибавилось ещё и полное неумение маскироваться. Ну, хоть голова за камнем, ментально не убьют.
Трое чёрных и один серый. Я поднялся на две задние пары лап, показывая свой истинный размер. Как бы на себя со стороны посмотреть. Я наверно очень красив и страшен. Серый остановился. Мелкие пауки разбежались слегка в стороны, образуя полукруг. Молодцы. Хорошие охотники.
«Вы проиграете бой, и ты это знаешь».
Серый не ответил, он просто стал отходить назад, не выпуская меня из вида. Чёрные последовали его примеру. Посчитав, что расстояние безопасно, серый развернулся и побежал, уводя свою команду.
- Ух ты, они тебя испугались!
Я развернулся к двулапой. За пауков было слегка обидно.
«Нет. Пауки не боятся. Надо вступать в бой, значит надо».
- Почему тогда убежали?
«Он правильно расценил силы. Не имеет смысла гибнуть безрезультатно».
- А в пещере тот паук стал.
«У него не было выхода. Пошли».
- Куда?
«Отведу тебя обратно в нору. Мы договорились, что если верну тебя, то они не пойдут за подмогой».
- Все вы самцы одинаковые, чуть что, так иди обратно, - ответила, поняв, что я шучу, самка.
После эликсира, бежать было легко и приятно. Но приходилось идти немного боком, поскольку левые глаза были выбиты и обзор с этой стороны, стал меньше. Двулапая плелась где-то сзади. Особенно медленно она перебиралась через камни рядом с ущельями.
«Быстрее можешь?»
- Нет, обувь совсем порвалась. Босиком больно.
«Надо быстрее»
- А можно на тебе?
Я чуть не ударил её за такую наглость. Наездница тут появилась.
«Могу сзади на паутине тащить».
- Я ноги паутиной обмотать можешь?
«Давай попробуем».
После этого, двулапая передвигаться веселее, но выглядеть стала нелепее. Хотя, казалось бы куда уж. А может оставить её? Зачем она мне? Книгу читать? Тех двулапых заставлю. Нет, так других поймаю. Чего я с ней как с молодью. Но бросить её я так и не решился. Нравилась она мне чем-то.
Когда солнце ушло в зенит, двулапая попросила отдых.
- А те пауки пошли за помощью?
«Вернее всего одного отправили в нору, а остальные побежали за двулапыми, помогать второй группе».
- Второй группе? Откуда ты знаешь?
«Мы идём почти по их следу. Запах чувствую. С десяток где-то».
- Они их съедят?
«Нет, просто убьют. Лишь бы книгу не повредили».
- А если они её заберут?
«Зачем?»
- Ну, она же важная. Маги могут послать за ней.
«Вставай. Побежали».
Отбежав немного, я понял, что со скоростью двулапой мы их не нагоним. Убить она меня и ночью могла. Клык у неё был. Возможность тоже.
«Залазь», - остановился я, решив всё-таки пустить её на спину.
Скорость возросла ощутимо. К закату мы достигли спуска. Запах пауков значительно усилился. Самку я спустил на паутине, а потом быстро слез сам.
- А где мы на ночь встанем?
«Мы будем и ночью идти».
Самка возражать не стала. Всю дорогу её мысли витали вокруг воды и еды, а теперь добавилось ещё и желание поспать. Но она не просила ни о чём. Спускаясь с очередного нагромождения камней, я почувствовал запах влаги.
«Пить хочешь?»
- Хочу.
Я быстро отыскал источник запаха, и мы напились. Она прямо так, а я – из выемки, в которую она набросала клешнями воду. Нет, вообще временами удобно иметь свою рабыню. Только когда она утолила жажду, в ней проснулась неимоверное желание поговорить, что она и делала, почти не переставая. Решив направить её мыслепоток в нужное русло, я спросил об устройстве двулапых, когда они вместе.
- Не поняла.
«Ну, у пауков хозяин, потом старший паук…»
- А-а-а, о главенстве в клане.
«И в наркланье. Почему двулапые не стали забирать книгу у Шерстяного?»
- Кланы очень малочисленны. Некоторые живут в одной деревне. В общем-то, любой может организовать свой клан. Кланом правят старейшины. В зависимости от численности клана их от одного, до трёх. Внутри клана у всех разные порядки. Скажем, в одних кланах чуть ли не продают женщин, в других наоборот дают отходные…
Дальше я получил кучу знаний по ритуалам двулапых перед спариванием. Я был удивлён, как они вообще размножаются при куче разных правил и условностей. Если честно, то проще пойти к самке и быть съеденным, чем выполнить некоторые из них. По крайней мере, тут всё понятно. Ты хочешь потомство, самка – есть, когда откладывает яйца.
«А наркланье?» - выровнял я мысли самки в нужное русло, а то так до подробностей кладки, или что там у них, дойдёт.
- Наркланье, там вообще паучье гнездо. Извини, я не хотела.
Честно. Мне захотелось скинуть её и потаскать за лапу. Сама фраза была не обидной, но она считала что обидела. И как они могли додуматься до того, что после мысли, которая может не понравиться, достаточно просто послать мысль «извини». Предыдущая мысль после этого исчезнет? Или может это магия у них? Сказал «извини», и тот о ком отвратительно подумал, всё забывает? Обязательно попробую. Хотя чего ждать. Чем она отличается? А-а-а, вспомнил.
«Ты тонкая, твой перешеек к груди тонкий и грудь меньше чем у других самок. Извини».
- Я не хотела тебя обидеть. Прости меня.
О-о-о. Магия не работает. Я забыл, что есть ещё одна мысль «прости».
- У меня действительно маленькая грудь?
Дальше мне пришлось узнать о том, как плохо самке без большой груди и как самцам нужна только она. Причём оказалось, что мы вкладываем в это разные понятия! Она, почему-то называла грудью выпуклости на собственно груди. Но самка всё-таки вспомнила про мой вопрос,
- Теперь о наркланье. Там змеёвник. Наркланье, это объединение кланов для защиты от общих врагов…
Я себя ощущал молодью, которой объясняют, что нельзя есть других пауков.
- … Наркланьем управляет кланр, а в его отсутствие совет, который и принимает…
«Как определяется кланр, он самый сильный?»
- Нет. Решает совет старейшин.
«Почему мне не отдали книгу?»
- Ну, видимо скоро совет по смене кланра и Парот может высказаться против главенствующего клана.
«И что?»
- Главе наркланья придётся выйти на бой с представителем клана, от которого поступило сомнение в честности.
«И что?»
- Если кланр победит, старейшины клана, высказавшие сомнение отвергаются от принятия решений на трое холодов. А если не сможет, выбирают нового, причём из проигравшего клана трое холодов никто не может претендовать на эту должность.
Замолчала она только к заходу солнца, но мыслить при этом не перестала.
Основная мысль была еда. Оказывается двулапые, едят вообще почти всё! От четырёхлапых, до растений, корешков растений, неведомых мне рыб и ещё кучу всякой гадости. Поскольку рабы питались крупой привозимой откуда-то снизу, а хозяин – мясом, для меня это было интересно. Сначала. Радовало, что двулапая не хотела съесть меня. По мере увеличения её мечтаний я бы не удивился и этому.
Пробегая мимо одного из камней, я заметил мелкое четырёхлапое и сбил его ментально.
«Будешь?»
- Что будешь?
«Есть».
- Это же ящерица. Мы не едим их. Хотя я бы попробовала, но её жарить надо.
«Огонь это долго», - я побежал дальше.
Хотела бы есть – съела бы. Значит, не очень хочет. Ночью двулапая перестала думать и стала скатываться со спины вбок. Её сваливания мешали бежать. Она постоянно вздрагивала и ёрзала, когда касалась лапы.
«Ты чего падаешь?»
- Засыпаю.
Пришлось остановиться и привязать её паутиной. Отряд пауков к тому времени я почти нагнал. Они шли ровно по следу двулапых. Поскольку скалы вокруг были мне уже знакомы, я решил пройти по паре скал, чтобы срезать путь и опередить пауков. Очень хотелось посмотреть, как они будут убивать. Заодно проверить, не заберут ли они книгу.
На паре спусков, самка почти соскользнула, но зато я понял, что когда она захочет, может цепляться за панцирь не хуже молоди. Поскольку спину мне было хорошо видно, то её зажмуренные глаза веселили. На небе даже луны не было, она и так ничего не видит, но глаза всё равно закрывала. Тоже очень неудобно у двулапых. Тебе может опасность грозит, а ты глаза закрыл.
«Можешь открыть глаза, уже спустились».
- Как скажешь, мой красненький.
Я привязал её вновь. По дороге я прокручивал её фразу в головогруди. Обидеть точно не хотела. Но определённое ехидство было, но, не смотря на это, сама мысль была тёплой. Чего-то я явно не понимал. Мне вроде должно быть безразличны её мысли, хочет, пусть считает что я - её. В конце концов, я забросил мысль о вывертах двулапых и сосредоточился на поисках. Так как время ещё оставалось, мне надо было найти двулапых. Хотелось посмотреть на то, как их потреплют пауки, да и мысль самки о том, что они могут забрать книгу, была логична. Двулапая вновь впала в анабиоз.
Когда небо стало светлеть, я, наконец, увидел двулапых, вернее отблески костра их стоянки. Я встал, спрятавшись в камнях. Головогрудь почти не болела. Но именно, что почти. Это настораживало. Пока стоял, обнаружилась ещё одна неприятность - видения не исчезли. Я снова видел себя двулапым, вернее предполагал, что я такой, а рядом крутилась рыжая самка. Я знал, что это та же молодь, из прежнего видения, но она была ростом с мою Смешливую. И характер был похожим. Видение прошло оттого, что кто-то тёр между глазами.
- Ты чего? Спишь? Думала, пауки не спят. Опусти меня вниз, пожалуйста, мне очень надо.
Двулапая была всё ещё привязана. Я срезал паутину когтем задней лапы. А сам стал обдумывать странности происходящие со мной. Вдруг Смешливая выбежала из-за камня,
- Там они, - тихо произнесла самка.
«Кто?»
- Ну, Далон, Парот, Харик, та сволочь, что убила моего мужа.
«Знаю».
- Я думала, ты их убить хочешь?
«Зачем? Сейчас придут пауки и убьют, а я посмотрю».
- А сам не хочешь?
«Нет. Глупо. Вдруг у них горшки остались или ещё что есть».
- А если они пауков?
«Тогда я их. Пусть они все горшки выкинут».
- Обещай, что убьёшь того раба со светлыми волосами.
«Обещаю».
Самка вроде успокоилась и стала наблюдать вместе со мной. Через какое-то время встрепенулась:
- Они собираются.
«Мы пойдём впереди них. Если пауки не успеют, придержим».
- Если бы со мной так, я бы сама хотела.
«Можешь попробовать. Ты же хочешь убить светлого?»
Самка затихла.
«Пойдём подальше. Они скоро выйдут».
Пока шли, я спросил:
«Чего тебе сделал светлый?»
- Они напали на нашу деревню. Убили очень многих. А кого не убили, увели на продажу. Этот светлый убил моего мужа. Когда привели нас к Белёсым, те решили не рассчитываться с ними, а тоже в рабство взять.
«Что значит на продажу?»
Самка на некоторое время замолчала. Я слышал, как она обдумывает ответ.
- Значит, поменять нас на деньги. «Такие кругляши серебряные».
«Значит кругляши важнее?»
- Значит да. А ты умеешь читать мысли. Я кругляши серебряные не говорила, а подумала.
Хитрая двулапая.
- Ну, скажи, умеешь же? – она пыталась заглянуть мне внутрь через глаза.
«Я говорить не умею, как скажу? А ты потише будь».
«Как скажете господин», - с явной ухмылкой подумала она.
Быстро схватывает и знает, кого уважать.
У самки появились мысли как бы спасти двулапых. Я стал более пристально прислушиваться к ней. В полном отсутствии логики у этих созданий я давно убедился, поэтому ждать от них можно было любых бессмысленных поступков. Единственный из двулапых, кого я пока понимал, это Шерстяной.
«И ведь убьёт. Всех. Не важно, виноваты они или нет. Алику жалко. Да и неплохие они люди. Далон по-моему даже в старейшинах клана. Паука мне в постель! А ведь он слышит мои мысли. Ты меня слышишь? Креп!»
Я демонстративно не откликался. Пусть думает что хочет.
- Креп, - созрела она наконец.
«Что?»
- А зачем всех убивать?
«Сейчас подойдут пауки, у них спросишь. Я позову старшего».
- А если они их не убьют, ты ведь не будешь всех убивать. Зачем тебе это?
«Мне нравится убивать».
- Не правда. Ты даже паука в пещере не убил.
«Слушай, Смешливая. Я – арахнид! Паук я. Понимаешь. Почему ты говоришь мне - даже не убил. Рыжий в пещере был такой же паук, как и я, а двулапые – нет. Я почти убил его, чтобы спасти тебя. А они не могут книгу забрать у Шерстяного, чтобы спасти меня. Даже не меня, чтобы спасти себя. Ведь они знают, что я приду. Они знают, что книга важна для меня. Они знают, что за ними идут другие пауки. Но решение приняли глупое. Значит моя книга для них важнее, чем их жизнь. Они хотят умереть. Так пусть умрут. Они для этого всё сделали. Мне они не важны, как кстати, и жизнь того паука».
- Не сердись Креп. А можно хотя бы Алику не убивать. И Майриву. Они не виноваты.
«Три самки это слишком. От одной бы избавиться».
- Спасибо, - она обхватила лапу и прижалась к ней.
Странно, но мне нравилось, что она не чувствует ко мне омерзения или страха. Чем-то она напоминала молодь, только те ещё постоянно норовили оторвать от меня кусочек, смешно скребя неокрепшими клешнями. Но когда останавливались отдыхать, тоже прижимались к лапам, обхватывая их.
«Я тебе ничего не пообещал».
- Но ты же постараешься?
На этот вопрос я просто не стал отвечать. Похоже, у двулапых, по крайней мере, у самок точно, есть какой-то орган, мешающий правильно воспринимать мысли.
Вскоре двулапые собрались и выступили к спуску. Я, посадив вновь Смешливую на спину побежал, прикрываясь от взгляда слизняковотелых камнями. Передвигаться старался на некотором отдалении впереди тварей. Благо, шума от них было много и расстояние труда не составляло определять. К тому времени, когда тени почти исчезли, двулапых настигли пауки. Я забрался на одну из скал для лучшего обзора. Скрываться дальше не было смысла.
Двулапые сбились в одну кучу, достав свои клыки. Самок загнали в середину. На встречу паукам вышли Шерстяной, Безмысленный и Крупный, на их шеях, сверкая на солнце, висели кругляши амулетов.
1) Хелицеры - ротовые придатки пауков. Обычно состоят из двух или трех члеников и имеют вид клешней (дословный перевод «клешне-усы») или подклешен
Белобородов В.М.
30.07.16