Последняя пулька

               
    Гул, доносящийся с трассы, заставляет дрожать оконные стёкла, заглушает пение соловья и свадебные трели лягушек с заросшего ряской пруда.
    Давно не видно важно вышагивающих по обочине грачей. Нет сварливых галок над больничными тополями. Лишь десяток-другой сизарей изредка пролетит в поисках доброй старушки, разбрасывающей пшено перед крыльцом своего дома. А потому, когда с небес падает пронзительно-тревожный крик, невольно всматриваешься в небеса. «Чайка… Белокрылая чайка…».
    Как напоминание о тёплом, ласковом море кружат над нашим зелёным «морем»
сухопутные чайки-рыбаки.
    Всё это ушло в прошлое, а жизнь продолжается. И кружат они над опустевшими полями и серыми домами, тревожа людские души пронзительными криками.
    А вы слышали, как кричат не знающие радости полёта павлины?  Слышали!
    Так поднимите голову, услышав и крик чайки. Замрите на мгновение, и вам захочется взлететь и парить вместе с ней над землёй.
    Этим утром, как и в предыдущие дни, после прогулки с собаками, поливал грядки с капустой, клубникой. На крики двух чаек, сидящих на коньке крыши, не обращал внимания. Для меня привычный утренний ритуал.
    Несколько дней эта пара прилетает, чтобы подкормиться остатками собачьего завтрака. Та, что покрупней, прежде чем ухватить кусочек хлеба, долго кружит в воздухе. Другая, изящная, так и хочется сказать, фарфоровая статуэтка, уже на второй день без опаски разгуливает по навесу, подбирая кусочки хлеба,и не реагирует на щелчки моего фотоаппарата.
    С лейкой в руке я в очередной раз подходил к бочке с водой, когда одна чайка неожиданно снялась и улетела, а другая упала на спину и в позе распятого на кресте Христа заскользила по сверкающему на солнце железу.
    Несколько секунд я стоял в оцепенении. в ожидании… Мой мозг не соглашался с тем, что видели глаза. Мелькнула мысль: "Вот даёт. Решила потешить меня, чтобы дал кусочек хлеба". А тревога уже заполняла грудь. 
    Поднялся на крышу, взял в руки ещё тёплое тельце.
    Так с птицей в руках обошёл вокруг дома. Никого. Ну не инфаркт же от перегрева на солнышке с ней произошёл. Я вообще не уверен, что у птиц случается  инфаркт. И в это время услышал голос:
    - Что, дядя Валера, готова?
    За штакетником стоял сосед, с интересом рассматривающий то, что я держал в руках. Трупик чайки.
    - Заколебали! Вчера утром целая стая галок прилетела! А эти... всю крышу зас…   
    Слушая его, я механически перебирал пальцами пёрышки птицы. Нигде... ничего, пока не дошёл до шеи. Бело-голубые пёрышки прикрывали едва заметную ранку с капелькой крови.
    Не знаю почему, но был уверен в том, что это была та самая чайка, которую я сфотографировал днём раньше.
    - В первую промазал: одну голову только видно было, - услышал я в следующую секунду. - А эту последней пулькой достал.
    На следующее утро с полной корзиной грибов я шёл по натоптанной мной и моими собаками тропинке, вьющейся по полю. Надо мной - безоблачное небо. Сверкнула искорка: солнечный луч скользнул по самолёту, оставившему свой след в небесах.
    А может быть, это душа моей чайки слала мне привет?!
    В ответ тишина…