Спустя 23 года
Внезапный звук рассекающего воздух стилета заставил Сноуджей резко наклониться вперед. Инстинкт самосохранения подсказывал уносить ноги. Но девушка обернулась, чтобы посмотреть в глаза своему врагу. За спиной никого не оказалось. Она замерла в недоумении и стала смотреть по сторонам переулка.
— Не хватает смелости выйти один на один? — с вызовом бросила она в пустоту.
Сноуджей достала из ножен тонкий двуручный меч и приготовилась обороняться. Напряжение внутри нарастало с каждой секундой томительного ожидания. Мышцы ног напрягались, пальцы все крепче сжимали рукоять меча, а глаза метались в поисках противника.
В воздухе вновь засвистел стилет, но Сноуджей вовремя отбила его своим оружием. Кинжал был брошен с правой стороны, значит и враг притаился там. В темноте трудно было разглядеть что-то, а тени вокруг предательски играли на руку нападающему.
Сноуджей чувствовала необходимость оказаться в более выгодном положении, чем в узком переулке прямо в поле зрения врага. Она спрятала меч обратно в ножны и со всего разбега забралась по стене на крышу шестиэтажного дома. Уже оттуда ей удалось разглядеть обидчика, а ему хватило ума понять, что его рассекретили. Молодой мужчина выбрался из укрытия на противоположную крышу. В руках он держал еще пару коротких кинжалов. Сноуджей вытащила меч и приготовилась обороняться, но противник не спешил. Напряженное ожидание сводило девушку с ума, руки тряслись от страха. Она не сводила глаз с врага, стараясь даже не моргать при этом.
Собравшись с духом, Сноуджей встала на парапет и со всей силой оттолкнулась от него, перелетев на другую крышу. Мужчина отошел на пару метров и приготовился к нападению. Но девушка его опередила. Она резко взмахнула мечом и, сделав тем самым обманный маневр, успела ранить противника с другой стороны, оставив глубокий порез наегопредплечии. Мужчина потерял равновесие и упал на лопатки. Сноуджей незамедлительно наскочила на него и поставила лезвие к его горлу.
— Какие будут последние слова? –с ухмылкой произнесла она. — Даю пару секунд на обдумывание.
— А сама бы что сказала? — послышался голос сзади.
Ей в спину уперся острый предмет.
«Двое. Их было двое. Как я сразу не догадалась? Такие всегда ходят группами».
— Бросай меч, — приказал резкий голос.
Сноуджей отвела оружие от горла противника и раскрыла пальцы, а меч со звоном упал к ногам. Раненный мужчина выполз из-под девушки и встал, скривив рот в наглой усмешке. Он стал шарить по ее карманам, вытаскивая все имеющиеся деньги. Их было совсем немного, едва хватило бы на один ужин.
— И что скажешь? — спросил второй, не показывая своего лица.
Сноуджей сжала губы и зажмурилась. Она все думала о той ране, нанесенной первому обидчику. Она была достаточно глубокой, чтобы у девушки появилась надежда на спасение.
— Если сейчас вернете награбленное и отпустите меня, в живых останетесь оба, — говорила она с крепко зажмуренными глазами.
До ее ушей донеслись насмешки. Девушка открыла глаза. В следующую же секунду раненный мужчина побледнел и, широко раскрыв глаза, схватился за сердце. Он в ужасе прохрипел что-то о помощи и тут же потерял сознание. Сноуджей воспользовалась замешательством его напарника. Она легла на живот и проскользнула назад через широко расставленные ноги врага. Достав из рукава коротенький клинок, она нанесла крепкий удар, разрезав связки на его ногах. С криком боли мужчина повалился на землю.
— Что ты сделала? — он подполз к напарнику, чтобы проверить пульс, но не обнаружил его.
Девушка ничего не ответила, а просто подобрала с земли свой меч и спрятала его в ножны. Она вытащила из кармана мертвого свои деньги и хотела уйти, но второй остановил ее своими воплями.
— Мерзавка! Тебе просто повезло, что он так внезапно умер!
Сноуджей в ответ бросила на него уничижительный взгляд, подошла к парапету и, еще ниже натянув свой черный капюшон, спрыгнула вниз.
_____
Молодой Кааро Кюльм тонкими пальцами провел по гладкой мраморной поверхности своего маленького бара. Его палец споткнулся о крошечную трещину, и Кааро поморщился. Он плеснул в стакан холодной воды и бросил туда лимон. Время близилось к полудню, и он вальяжной походкой неторопливо двинулся к своему креслу возле панорамного окна, из которого видно было весь Центр.
Его кабинет находился на последнем этаже самого высокого здания в мире. Он с гордостью и абсолютно заслужено принял пост, некогда занимаемый его отцом, генерала инженерных войск армии Уенделига. По совместительству Кааро Кюльм возглавлял научно-исследовательский институт занимающийся разработками новых технологий и оружия.
Задумчивым искрящимся взглядом он окинул весь город.
— Позволю себе заметить, что сегодня вы необычайно привлекательны, Шинаноке-сан, — ровным любезным тоном произнес Кааро.
— Вы ни разу не взглянули на меня с тех пор, как я вошла, — холодно ответила молодая женщина, все это время сидящая в кресле напротив Кааро.
— Я говорю не о внешности, — ответил Кааро с мягкой полуулыбкой на лице, продолжая разглядывать город.
— Вы ставите меня в весьма неловкое положение, генерал Кюльм.
— Результаты отчетов, которые вы изволили предоставить мне прошлым вечером, превосходят все мои ожидания. Я уверен, что на время моего отсутствия это полностью ваша заслуга. Этим вы и показались мне привлекательной. Ваши профессиональные навыки выше всяких похвал.
— Весь коллектив ученых выполнял свои обязанности. И я в том числе.
Кааро оторвался от города и посмотрел на Шинаноке Мизуки. Молодой женщине не было и тридцати лет. Узкие черные глаза обрамляли длинные ресницы, а точеные скулы отбрасывали тени на щеки. В солнечных лучах ее серебряные лычки на погонах красноречиво поблескивали, выдавая должность генерал-лейтенанта.
— Вы так решительно на меня смотрите, будто для вас случилось нечто необыкновенное, — неторопливо сказал Кааро.
— Само собой разумеющееся, я бы сказала. Я прошла испытательный срок. Верно?
Кааро прикрыл глаза, уводя их в сторону, и снова показал полуулыбку.
— Вы выказали уважение к моему уму и трудовым успехам. Это ли не ответ?
— Я решил вас оставить не по этому. Умных здесь работает немало.
Кааро замолчал, но Мизуки продолжала буравить его тяжелым взглядом. Вскинув брови он неспешно продолжил:
— Ну что ж. Вам хватило смелости запустить испытания на людях непроверенного на животных препарата. Единственное, за что я опасаюсь, как бы такая смелость не оказалась вызвана моей командировкой.
— Исследования на животных не дали бы должного результата, а лишь отняли бы время. Компоненты, входящие в состав сыворотки, когда-то по отдельности испытывали на животных. Я подняла эти данные из архивов и поняла, что последующие испытания этих компонентов на людях давали иной, не всегда противоположный, но и не схожий эффект. Если бы мы начали проверять действие препарата с такими компонентами на животных, я бы направила ученых по ложному следу. Эти данные не играли бы никакой роли для последующих испытаний на людях. Поэтому я приняла решение отказаться от ненужных исследований, чтобы сразу приступить к главному.
— И поэтому сейчас вы разделяете компанию со мной, а не с приказом об увольнении на руках. Поверьте, не каждый даже с прикрытым тылом ринется доказывать свою правоту. Согласно первичным данным о препарате у вас не было основания верить, что он не убьет человека. Шансы были пятьдесят на пятьдесят. Ваша женская интуиция?
— Ни в коем случае. Это решение было принято ученым, лишь в крайнем случае полагающимся на чутье.
— Хорошо. Ответили бы, что женская интуиция, вылетели бы сразу, — все так же мягко улыбнулся Кааро.
Мизуки не позволила себе расслабиться. Она стойко держала холодное выражение лица.
— Думаю, что вы можете возвращаться на свое рабочее место, Шинаноке-сан.
Кааро неторопливо встал с кресла, и Мизуки поднялась вслед за ним. Они учтиво поклонились друг другу, Мизуки вышла, и Кааро развернулся к окну, продолжив наблюдать за городом. Не выдержав и минуты, он ринулся к телефону, нажав кнопку вызова секретаря.
— Закажите новую столешницу для моей барной стойки, — нервно сказал он.
— Будет сделано, — без вопросов ответила секретарь.
Кааро облегченно выдохнул и поправил манжет рубашки.
— Господин Кюльм, — обратилась секретарь по связи. — Напоминаю, что сегодня состоится собрание с кубернером в главной переговорной.
— Я помню, — ответил он сам себе и сделал большой глоток воды.
В роскошно обставленной комнате за столом сидело несколько мужчин и женщин. Их лица выражали надменность и презрение ко всему окружающему. Во главе стола восседал уже не молодой мужчина худощавого телосложения и с залысиной на голове. Его тощее лицо было покрыто глубокими морщинами на дряблой обвисшей коже, что придавало ему еще больше возраста, а круглые глаза пристально вглядывались в людей, сидящих за столом.
— И вы называете себя генералами армии? — властно заговорил он. –Десять случаев за месяц! Как такое вообще случиться может?
— Участки проникновения являются слепой зоной камер наблюдения, — спокойно ответил ближайший к нему мужчина.
— И зная это, вы допустили ослабленную охрану? — прогремел он. — Сколько было случаев убийств, ограблений в нашем Центре от рук девинов и других жителей Вару? Я лишь забочусь о благополучии мирного населения. Необходимо ужесточить охрану!
— Но, господин кубернёр, в Вару и так почти на каждой улице ходят отряды каравиров, — возмутился темноволосый мужчина средних лет. — Если усиливать охрану, то только посредством тех отрядов, которые патрулируют Центр! А этого делать нельзя! Участится нарушение закона здесь. А новых людей у нас не прибавилось.
— Почему я должен за вас думать, Лайне? — Еще больше всполошился худощавый. — Вы все получаете большие деньги, имеете влияние! Неужели надо вас до сих пор учить? Введите новые законы. Предоставьте каравирам полный карт-бланш. И в Вару надо устроить несколько показательных казней.
Никто не смел ему возражать. Они все понимали, что иные способы контроля над жителями Вару давно исчерпали себя. И сдерживать этих людей становилось все труднее. Уже не один десяток жизней лежал на руках этих вельмож, которые с хладнокровием отдавали приказы. Однако нельзя сказать, что, будучи живыми, эти люди принесли бы пользу обществу. Скорее наоборот.
— Этот вопрос закрыт. Какие новости от твоей корпорации, Кааро? — Обратился к самому молодому из собравшихся людей.
— У нас в разработке совершенно новое оружие, — с довольной ухмылкой ответил тот. — Оно отлично работает вкупе с системой сигнализации, моментально фиксирующей энергетический код человека. Суть в том, что оно самонаводящееся.
В программу можно заложить как определенные координаты, так и код ЭКЧ. Но помимо этого мы работаем над еще несколькими видами оружия.
— Отлично, Кюльм. Как скоро будет готово? — уточнил кубернёр.
— По проекту через месяц должны начаться испытания, но я потороплю команду своих специалистов. А пока вам, генерал полиции Лайне, — с явным пренебрежением говорил Кюльм, — придется сдерживать поток диких зверей.
Темноволосый мужчина скорчил недовольную гримасу. Выслушивать нападки этого сопливого выскочки ему уж точно не хотелось, но в ответ он лишь холодно промолчал. Незачем вступать в бессмысленные словесные перепалки с любимчиком кубернёра.
— Раз больше нет новостей, то на сегодня можно закончить, — после недолгой паузы объявил кубернер и встал.
За ним тут же поднялись и все остальные. В полнейшем безмолвии люди вышли из зала заседаний.
Кааро Кюльм шел по мрачным готичным коридорам сначала в сопровождении других генералов Уенделига, но позже продолжил свой путь в одиночестве. Его походка была легкой, непринужденной, даже вальяжной. Неизменное чувство собственного превосходства придавало выражению его лица надменности и циничности. Проходя мимо зеркала, он ненадолго задержался на своем отражении.
На выходе из здания его встретил швейцар, любезно открывая перед ним дверь. Кюльм дошел до своего аэромобиля и сел на переднее сидение. Он ослабил галстук и посмотрел в зеркало заднего вида. Молодой человек вздрогнул от ужаса, увидев там направленный на него тяжелый взгляд темно-зеленых глаз.
— Зачем так пугать? — возмутился тот.
— В следующий раз пошлю почтового голубя с предупреждением о встрече, — низким хриплым голосом ответил человек на заднем сидении, не выразив при этом ни одной эмоции.
— Какие новости? — спросил Кааро, оставив без ответа язвительную реплику собеседника.
— Могу определенно точно сказать, что в завещании, оставленным кубернером, вы четко значитесь приемником.
— Хорошо, но этот старик не так прост. Он точно не оставлял других завещаний, ты проверил? Я должен быть убежден в этом.
— Гарантирую, что это и есть настоящее завещание, — сухо отвечал второй.
— В таком случае, начинаем действовать по плану, — произнес Кааро с холодной улыбкой на лице.
— Вы уверены, что это необходимо провернуть именно в тот момент? — уточнял собеседник. — Вы и сами можете пострадать от этого.
— У меня должно быть железное алиби, — Кааро едва сдержался, чтобы не назвать его идиотом, но вовремя остановил себя. Как бы то ни было, этот человек невероятно опасен даже для него.
— Тогда в следующий раз встретимся во время операции, — ответил зеленоглазый.
Кааро еще раз посмотрел в зеркало, но уже никого не увидел в нем.
_____
Перед тем, как пошел ливень, Сноуджей успела заскочить в небольшую таверну. Внутри было очень шумно, от чего девушка поморщилась. Она прошла к барной стойке, где собралось большое количество посетителей. Пропихнувшись через них, она, наконец, смогла увидеть бармена.
Это был крепкий мужчина и на вид молодой. Первым делом всегда бросались его заостренные эльфийские уши, а уж потом теплые карие глаза, светлые кудрявые волосы и достаточно длинно отросшая щетина, которая придавала ему возраста. Нос у него был широковат, что говорило скорее не о наследственности, а о драчливой натуре.
— Привет, Лудо.–Еле слышно поздоровалась Сноуджей. — А где сейчас Тонвен?
— Привет, — бармен наполнял жгучей выпивкой очередной бокал. — Наверное, наверху, в комнате. Что хмурая такая?
Сноуджей даже не подняла на него глаза и, махнув рукой, выбралась из давящей толпы. Девушка уже по давно знакомому маршруту поднялась на второй этаж и зашла без стука во вторую дверь справа.
В скромно обставленной комнате со старыми пожелтевшими обоями и широкими половицами за рабочим столом сидела высокая стройная девушка с такими же заостренными ушами, как и у бармена. От неожиданного звука открывшейся двери, она подскочила на стуле и обернулась. Тонвен улыбнулась, увидев подругу, но потом резко сменила эмоцию.
— На тебе лица нет. — Заметила эльфийка. — Что-то случилось?
Сноуджей захлопнула дверь и упала на кровать лицом вверх. Тонвен подошла к ней и проверила температуру, приложив руку ко лбу.
— Что случилось-то? — Громче спросила девушка. — Бледная ты какая-то. Руки трясутся.
— Я человека убила, — хрипло выдавила Сноуджей, глядя широко раскрытыми глазами в потолок.
Тонвен сначала решила, что ей послышалось, но переспрашивать не стала. Она молча сидела рядом и ждала, пока подруга заговорит дальше. Но этого не происходило, а напряжение эльфийки нарастало с каждой минутой.
— Что произошло? — Растеряно спросила Тонвен.
Сноуджей еле слышным голосом передала это происшествие подруге, а после повернулась на бок и зажмурилась.
— Но ведь, если бы ты этого не сделала, они бы прикончили тебя. — Тонвен взывала к разуму Сноуджей. — Убей ты второго после того, как освободилась, тогда это была бы уже не самозащита.
— У меня был выбор припугнуть их. — Шептала девушка. — Возможно, если бы сказала, что я девин, они бы наложили в штаны и удрали. Но я решила действовать, вместо того, чтобы попытаться обойтись без жертв.
— Защищать себя — это нормально! Они напали на тебя и явно не хотели оставлять в живых.
Сноуджей снова повернулась к Тонвен и в упор посмотрела на нее.
— Его глаза были широко раскрыты, в них был непередаваемый ужас. Он понимал, что умирает, но ничего уже не мог сделать. Он хрипел, просил о помощи… А потом просто затих. Ведь у него могла быть семья, даже дети. Может быть, он хотел украсть деньги для того, чтобы накормить их, а не для наркотиков или выпивки? — После небольшой паузы Сноуджей добавила: — Эти глаза будут преследовать меня еще очень долго. Возможно, всю жизнь.
Тонвен опешила и совершенно не знала, как надо вести себя в такой ситуации. Эльфийка крепко обняла свою подругу.
— Я рада, что ты осталась жива и здорова. И я никому не расскажу о том, что произошло, ты знаешь. — Заверила она Сноуджей. — Если хочешь, оставайся тут на ночь.
Сноуджей легонько кивнула головой и хотела повернуться к стене, но подскочила.
— Его дружок может найти меня. — Обеспокоено заговорила девушка. — Он наверняка запомнил, как я выгляжу. А ведь я всегда хожу от Рори этим маршрутом.
— Какое-то время можешь пожить у меня, — предложила Тонвен.
— Но что мы скажем твоим родителям? — Спросила Сноуджей. – Нет, эту ночь я останусь, а потом…
— Одной тебе лучше не оставаться. Если эти двое были из какой-то группировки, то тебя действительно будут искать. Но если это были отчаявшиеся люди, у которых не осталось другого способа добыть деньги на пропитание, то этот второй не будет мстить. Он побоится к тебе даже приблизиться.
— Тогда я поживу у Рори. Конечно, придется и ему рассказать.
— Не стоит подвергать его такой опасности! Мы себя защитить сможем, а если вы будете вдвоем… — Тонвен многозначительно замолчала, а Сноуджей закатила глаза.
В комнату постучались и, не дождавшись ответа, вошли. Это оказался Лудо. Он был достаточно взволнован, что в принципе свойственно его натуре.
— Вы себе и представить не можете, что там происходит сейчас, — проговорил он это и выбежал из комнаты.
Обеспокоенные девушки бросились за ним вдогонку и выскочили в зал, где теперь стояла гробовая тишина. Все глаза были направлены на телевизор, по которому показывали Йюрки Лайне, генерала полиции Уенделига.
— … таким образом, мы вынуждены усилить охрану жизней мирного населения Центра и Вару. С этого дня малейшее нарушение закона в Вару будет караться смертной казнью. Отдельно отмечу, что использование сэирёку девинами теперь приравнивается к нарушению закона и так же поведет за собой смертельное наказание. Каравирам будет разрешено открывать огонь по нарушителю, даже если тот будет безоружен, но представлять угрозу для спокойствия населения. Благодарю за понимание.
Репортаж закончился, а в зале поднялась небывалая волна возмущений. Разумеется, люди были обеспокоены подобным нововведением. Каравиры и так были крайне жестоки по отношению к людям Вару, а теперь им дали полную свободу действий.
— Они нам совсем воздух перекрывают, — Лудо с силой стукнул по барной стойке. — Что дальше будет? Может, сразу вырежут нас всех?
— Прекрати, — остановила его Тонвен. — Надо просто не нарушать закон и не использовать нашу силу.
— Это все равно, что отказаться от самих себя! — Лудо в гневе начал метаться из стороны в сторону.
— Все и так живут в постоянном страхе, что сегодня придут к тебе домой, а на следующий день тебя уже никто не увидит, — с негодованием добавила Сноуджей. — Они думают, что жестокостью смогут обуздать жестокость.
— Сотни девинов и эльфов убивают простых людей, чтобы доказать свое преимущество. Я не удивляюсь, что люди нашли способ бороться с этим, — заметила Тонвен.
— Но почему должны страдать простые мирные жители? — возмущалась Сноуджей. – Да, преступники должны нести наказание, но не простые граждане. А в морали людей, если ты не простой человек, значит, ты потенциальный убийца, и тебя надо отрезать от «нормального» общества! То есть выкинуть в район к таким же, как и ты.
— Им просто страшно, что повторится все, что было в начале века. Они свергли старое правительство, а теперь и сами трясутся над своими креслами. Если им удалось разрушить старый мир, то когда-нибудь придут те, кто уничтожит все их труды, — сказал Лудо. — Поэтому они все дальше отдаляют нас.
— Самое ужасное, что многие города после этого стали копировать эту модель общества, — вздохнула Тонвен.
— Я тебя умоляю, — иронично сказал Лудо. — За это кубернер обеспечивает людское население мелких городишек защитой полиции и армии. А взамен получает ресурсы и налоги от граждан, которые могут быть против такой системы. Но кто их будет спрашивать? Не нравится? Бунтуешь? Так катись в бессрочную отсидку в тюрьме или в лагеря — строить новые деревни и города!
— Это было раньше, — перебила его Сноуджей. — С этим новым законом ты получишь пулю за свое мнение.
— Мы слишком драматизируем, — сказала Тонвен. - Да, этот закон ужасен. Но если мы будем его придерживаться, ничего дурного с нами не случиться. Просто будьте аккуратны и все.
Сноуджей и Лудо переглянулись.
— Сдержите свой темперамент, — продолжила Тонвен. — Не причиняйте боль своим близким и не подвергайте себя и нас опасности.
— Да, пожалуй, ты права. Своими митингами и попытками революции мы ничего не сможем изменить, — согласилась Сноуджей. — Надо приспособиться к новым обстоятельствам и попытаться жить дальше.
Позже девушки вернулись в комнату. Тонвен продолжила рисовать, а Сноуджей, поставив катану к стене, завалилась в кровать.
— Знаешь, Тонвен, — спустя некоторое время размышлений произнесла Сноуджей. — Я сейчас опять подумала, какая бы жизнь у меня сложилась, не будь я девином. Может, жила бы я в Центре. Беззаботно. У меня была бы семья, нормальная профессия. Но…
— Беззаботно невозможно жить. У тебя были бы другие заботы и проблемы, нежели сейчас.
— Да, но насколько разные бы это были заботы. Я не по своей воле родилась такой. И биологические родители не мо моей воле отказались от меня, сослав в детский дом Вару. Столько всего произошло со мной, на что я никогда не могла повлиять. И во всей своей жизни я не жалею только о своих друзьях. Если бы у меня не было Рори, тебя, твоей семьи…
— Не родись ты девином, мы бы никогда и не встретились.
— Да, именно к этому я и клоню. Все в твоем маленьком мире катится в пропасть, ты падаешь вниз, цепляешься за воздух. Но все бесполезно, и ты не в силах изменить происходящее. Ты падаешь на самое дно. И ты сдаешься. Но именно здесь ты можешь все изменить. Можно остаться и дальше лежать на земле, просто смотреть на звезды там вдалеке и мечтать о другой жизни, которой у тебя никогда не будет. Но ты встаешь с земли и оглядываешься. Начинаешь просто жить и любить все, что у тебя есть. Делаешь один выбор за другим, уже свой собственный выбор. Я имею в виду, что обстоятельства могут быть абсолютно разными: кому-то хорошо после них, кому-то плохо. Порой мы вообще не при чем, а просто оказываемся при той или иной ситуации. Но только мы сами можем решить, что с этим делать. Произошедшее само по себе никогда не принесет нам счастье. Только наш собственный выбор.
Тонвен с улыбкой на лице погрузилась в мысли. А когда она захотела добавить еще несколько слов к монологу подруги, та уже уснула.