МнОгие поЭтолЮбцы и -лЮбицы восхищАются, или просто знАют вОзглас
САшки БлОка в момент его написания поЭма: "Двенадцать".
Вот сей вОзглас: "-Теперь я - гЕний!" по его дневникУ.
И что там гениАльного такОго, что надо так восклИкнуть нескрОмно?!
А давайте и разберём построчно сиЕ произведЕньице САшки БлОка,
но спервА вклИнимся в общую информацию:
*
"..Последним произведением Блока стала его самая противоречивая и загадочная поэма "Двенадцать", 1920, в которой автор использовал полифонию ритмов, жесткий, даже грубый язык, чтобы читатель мог представить то, что написано на бумаге: отряд из 12 бойцов Красной Армии идет по городу, сметая все на своем пути и неся впереди себя Христа.
*
ТБ= И ИтогО, красноречИвей всех статей и охватов лит-крИтиков:
Александр Блок умер 7 августа 1921 года в Петербурге, оставленный многими друзьями молодости и лишенный последних иллюзий относительно новой власти.
ПриглашАю на изгрЫз всей поЭмы А. Блока "Двенадцать"
Но тут же немнОго подвспОмнил и встАвлюсь от МаякОвского:
" ГромИли "Василия Блаженного"! Я радостный вышел на пушечный зов!"..
"Хорошо в царя вогнать обойму!".. Ну и дАлее в такОм дУхе от Маяковского не перезаразИлось ли на утончённого САшу БлОка в той красно-иУдо-Иродо-утописто-вакханАлии??!!.. ПодозревАю, что передалось и наслУшался САша ВОву чересчУр..
1. В оригинАле издАния на кнИге написано: "Двенадцать. Скифы." Не символично ли антиисторИческие перипетии в такой его нАдписи?! ЗаинтриговАло!
2. ТОнко подмечАю, что "роз - Христос" у САшеньки бЫло в начАльности его поэтИческого подьёма.. Но, увЫ, стрАнно внедрИл в морОзную феврАльскую револЮцию.. Посмотрим к чемУ сиЕ его приведёт..! И ведь настОлько стрАнно!: после 2-х лет на фрОнте, устАвший и огорчённый на вся и всё, САшенька, превратившийся в офицЕра-АлексАндра ввергается постАвить точку на том, на чём точку ставить ни в коем слУчае не гОже и, ни дай БОже..!!
3.
…Я задал вопрос о том, как была написана поэма Двенадцать, и Александр Александрович охотно рассказал:
— Поэма писалась довольно быстро. Стояли необыкновенные вьюжные дни. Сначала были написаны отдельные строфы, но не в том порядке, в каком они оказались в окончательной редакции. Блок тут же достал черновую рукопись. Я заметил, что в ней мало зачёркнутых строк, а на полях написаны варианты.
— Слова «Шоколад Миньон жрала» принадлежат Любови Дмитриевне, — сообщил Блок. — У меня было «Юбкой улицу мела», а юбки теперь носят короткие.[2]
— Самуил Алянский. «Воспоминания о Блоке».
4.
3 марта по новому стилю поэма «Двенадцать» была опубликована, что показательно, в газете левых эсеров «Знамя труда», а в мае впервые вышла отдельной книгой. Вот что писал о тонком внутреннем настрое Блока художник Юрий Анненков, первый иллюстратор поэмы «Двенадцать», весьма тесно общавшийся с поэтом именно в этот год.
…В 1917—18 годах Блок, несомненно, был захвачен стихийной стороной революции. «Мировой пожар» казался ему целью, а не этапом. Мировой пожар не был для Блока даже символом разрушения: это был «мировой оркестр народной души». Уличные самосуды представлялись ему более оправданными, чем судебное разбирательство. «Ураган, неизменный спутник переворотов». И снова, и всегда — Музыка. «Музыка» с большой буквы. «Те, кто исполнен музыкой, услышат вздох всеобщей души, если не сегодня, то завтра»,- говорил Блок ещё в 1909 году. В 1917 году Блоку почудилось, что он её услышал. В 1918-м, повторив, что «дух есть музыка», Блок говорил, что «революция есть музыка, которую имеющий уши должен услышать», и заверял интеллигенцию: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте революцию». Эта фраза была ровесницей поэмы «Двенадцать».[3]
— Ю. П. Анненков «Воспоминания о Блоке».
5. Блок рассказывал, что начал писать «Двенадцать» с середины, со слов: «Уж я ножичком полосну, полосну!», затем перешёл к началу и единым духом написал первые восемь песен поэмы. Числовая символика тоже возникла с самого начала. О том, что красногвардейские патрули на самом деле состояли из 12 человек, говорят и документы, и мемуары (в частности, книга Джона Рида). В черновике поэмы есть пометка Блока: «Двенадцать (человек и стихотворений)». Из другой пометки видно, что Блок вспомнил и поэму Некрасова об атамане Кудеяре и его двенадцати разбойниках.[4] В записных книжках этого времени Блок пишет: «Барышня за стеной поёт. Сволочь подпевает ей… Это слабая тень, последний отголосок ликования буржуазии». «Жильцы дома продолжают шипеть, трусить и нашёптывать слухи…» «Значит, буржуев будут резать?»[4] Совершенно в унисон с воспоминаниями Анненкова, написанными в эмиграции спустя почти полвека, в Америке звучат и слова Блока — о самом себе и о своей поэме «Двенадцать».
6. Эт лично от САши Блока, превратИвшегося в АлексАндра Блока!:
" …В январе 1918-го года я в последний раз отдался стихии не менее слепо, чем в январе девятьсот седьмого или в марте девятьсот четырнадцатого. Оттого я и не отрекаюсь от написанного тогда, что оно было писано в согласии со стихией (с тем звуком органическим, которого он был выразителем всю жизнь), например, во время и после окончания «Двенадцати» я несколько дней ощущал физически, слухом, большой шум вокруг — шум слитный (вероятно шум от крушения старого мира). Поэтому те, кто видит в Двенадцати политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой,— будь они враги или друзья моей поэмы.[3]
— Александр Блок. «Поздние статьи».
7. И каковО отношЕние в Блоку после его "Двенадцать" у ру-интеллигЕнции:
"Словно услышав сомнения автора, сразу же после публикации и первых концертов поэма была принята буквально в штыки большинством представителей русской интеллигенции. Многие из бывших обожателей, поклонников, попутчиков и даже друзей Блока просто порвали с ним всякие отношения, что вполне объясняется накалом страстей (особенно в первые зимние месяцы) после Октябрьской Революции большевиков. На одном из митингов, организованных с целью поддержки политических заключённых, жертв большевистского террора, прошедшем под заглавием «Утро о России», Ахматова читала своё старое, печально знаменитое стихотворение «Молитва», в новых условиях получившее ещё более зловещий, мистический оттенок. Выступала она в окружении своих друзей: в том же антибольшевистском концерте танцевала Ольга Судейкина, и играл на рояле Артур Лурье. Блок на это собрание, разумеется, не пошёл. Позже ему рассказали, что публика на этом концерте кричала в его адрес: «Изменник!»[6]
*Показательно, что Ахматова также отказалась участвовать в другом литературном вечере, когда узнала, что в той же программе Любовь Дмитриевна будет декламировать «Двенадцать»… Все эти события глубоко ранят Блока, он ясно видит, что оказался не понятым и в изоляции, а враждебное кольцо вокруг него сужается."
"Гумилёв в своём кругу утверждал, что Блок, написав «Двенадцать», послужил «делу Антихриста» — «вторично распял Христа и ещё раз расстрелял государя».[8] Всеволод Ива;нов в своих воспоминаниях пишет о своей встрече за чашкой чая с адмиралом Колчаком и передал его слова. «Горький и в особенности Блок талантливы. Очень, очень талантливы… И всё же обоих, когда возьмём Москву, придётся повесить…»[9].[комм. 1] Одновременно с крайним неприятием белой гвардии поэма «Двенадцать» не получила однозначного одобрения и со стороны новых властей, которые первое время вызывали горячее сочувствие самого Блока."
8. И, конЕчно же, кто-то хвалИл Блока за его "ДвенАдцать"...
9. И печАльно-страновАто дАже от такИх воспоминАний:
"Сам Блок «Двенадцать» почти никогда не читал, и читать не умел. Как правило, с чтением поэмы выступала его жена. Впрочем, если верить почти единодушным отзывам слушавших «Двенадцать» в исполнении Любови Дмитриевны, читала она весьма нелепо, то и дело преувеличивая и впадая в дурную театральщину. Крупная женщина с массивными руками, обнажёнными почти до самых плеч, даже на сцене она казалась громоздкой. И тем более нелепым выглядело как она, резко выкрикивая и жестикулируя, металась по эстраде, то садясь на стоявший тут же стул, то снова вскакивая с него. Некоторым наблюдавшим казалось, что и самому Блоку слушать Любовь Дмитриевну было досадно и неприятно. Навряд ли это на самом деле было так, поскольку Блок постоянно советовал и даже показывал ей, как именно следовало бы читать поэму. Для этого он и водил Любовь Дмитриевну на концерты грубоватого куплетиста Савоярова. Судя по всему, Блок полагал, что читать «Двенадцать» нужно именно в той жёсткой эксцентричной манере, как это делал Савояров, выступая в амплуа питерского уголовника (или босяка). Однако сам Блок в таком хар;ктерном образе читать не умел и не научился. Для такого результата ему пришлось бы самому стать, как он выразился, «эстрадным поэтом-куплетистом»."
10. ТепЕрь за самУ поЭму "ДвенАдцать". Начало:
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер —
На всем Божьем свете!
*
ТБ= Ну не мОжет быть на всём БОжьем свете одновремЕнно чёрного вЕчера, белого снЕга и на ногАх не стоЯщего человека... Неправдиво для серьёзности и не гениАльно со стАрта поЭмки!
11. Ветер хлесткий!
Не отстает и мороз!
И буржуй на перекрестке
В воротник упрятал нос.
*
ТБ= Вот и противопоставление.. А ведь жил с дОчькой Менделеева именно по-буржУйски-то САшенька Блок.. И совсем недАвно до крАсного переворота!
12. ..Что нынче невеселый,
Товарищ поп?
*
ТБ= А вот это Именно по-красно-иудейски..! ОтличИтельная чертА!
13. "..Вон барыня в каракуле
К другой подвернулась:
— Ужь мы плакали, плакали...
Поскользнулась
И — бац — растянулась!
*
ТБ= ЕхиХИдничает САшка, не жалЕет..!
14. "..Эй, бедняга!
Подходи —
Поцелуемся...
Хлеба!
Что впереди?
Проходи!
*
ТБ= А что-чё за сумбУр..??!!..
15. -2-
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни,
Кругом — огни, огни, огни...
В зубах — цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Тра-та-та!
*
ТБ= ..НавЕрное Ента "тра-та-та" егО подбИла на "гениАльность"??..
16. "..Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Катька с Ванькой занята —
Чем, чем занята?..
Тра-та-та!"..
*
ТБ= ..ГлобАльные охвАты большевИстского душКАКА..
17. "..Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь —
В кондовую,
В избяную,
В толстозадую!
Эх, эх, без креста!"..
*
ТБ= Вот такое отношЕние у большевизмо-коммунИзмо к РусИ враз и ополоУмилось - сложИлось и утвердИлось... Стоит ли дАлее сей шедевр матУзить..?? Не стоит!
*****
Итого = зэ Энд = конЕц-край-кончИна???... УмирАет поЭт тЕлом, но не дУхом и не егО произведения! Что написано пером, не вЫрубишь топором! ДАже при моём крайне - протестным противлЕниям всему палачески-жестокому в красно-иУдо-Иродо-утописто-временном режиме, я пожАл бы руку АлексАндру Блоку за смЕлость выдавания на горА своИх произведений в своей чЕстности и в своём творчестве от душИ как стАлось в то время! Ибо,- если бы кто из нас, за и прОтив "ДвенАдцати" ввЕргнуть в то время, то не мЕньше ли мы намолотИли дров с набИтием шИшек от граблей Истории и остАлись бы жИвы от рук палачей??!!..
^^^^^
Донбасс-ГОрловка = НовоРУСЬ 1 июля 2016г 00-10