Снова до свиданья

 

     Мальчишки бросают камни в лягушку
     шутя, но умирает она по-настоящему.
     Аристофан.

     – …А у тебя такая улыбка красивая, – ласково произнёс он, дотрагиваясь до её щеки тёплыми сухими пальцами.


     Она почувствовала себя и впрямь красивой, отбросила девичьи комплексы и посмотрела прямо в его глаза, которые были необычного болотно-зелёного цвета. Глаза как глаза, собственно, но уж очень ласковые, и взгляд такой добрый, а в уголках глаз – лучики маленьких морщинок от улыбки. Она протянула руку и погладила его по гладко выбритой щеке.


     Наверное, он правильно её понял, потому что решительно, хотя всё так же нежно и неторопливо, приблизил лицо и дотронулся губами...

     И тут она проснулась. Звучит банально, но чего уж скрывать: её жизнь была проста и незамысловата в принципе, не только в снах.


     Она открыла глаза, прислушиваясь к нудному гудению будильника в мобилке, вздохнула, сама себя жалея, и встала с кровати. Мужа рядом не было, он всё ещё не вернулся с ночной смены. Работал  её Вадим крановщиком на железной дороге.

 
     Её  же саму звали Аней, недавно ей исполнилось 30 лет. Она уныло побрела в ванную комнату, потом, уже взбодрившись, отправилась варить кашу. Двое близняшек – Сонька и Митька – появились в дверях кухни, протирая глаза со сна, чмокнули маму в щёчку и потащились умываться.


     Так начинался почти каждый Анин день, и даже если муж был дома, он всё равно спал долго, утро – её время. Умытых и накормленных детей надо было собрать и отвести в детсад. А потом, свернув на маленькую «народную тропу» в зарослях акации, Аня выходила к школьному стадиону и, пройдя вдоль облупленного синего забора, оказывалась в аллее перед крыльцом поселковой школы, где работала учителем литературы. Работа ей нравилась, ей не нравилась зарплата. Но в маленьком посёлке и такая была не у каждого, так что Аня не жаловалась. Уже 10 лет она отдала профессии учителя, выпустила один класс в большую жизнь и вообще чувствовала себя нужной людям. Любящий работящий и непьющий муж, чудесные умные детки-близнецы, подруги, хорошая квартира, любимая работа, хобби – вязание крючком и кино про игру престолов – что ещё нужно молодой женщине? Ничего больше она и не хотела, и не просила от жизни. Спроси её сейчас кто-нибудь, счастлива ли она, Аня, не задумываясь, закивала бы головой. Всякое бывало, конечно. И ссоры, и отсутствие денег, и болезни, но жизнь шла своим чередом, да и плохого было намного меньше, чем хорошего.


     Посёлок стоял среди дремучих Брянских лесов, потому и работали в нём почти все жители на деревообрабатывающей фабрике. Да ещё была железная дорога и прилежащее к ней предприятие по погрузке вагонов, где трудился Анин муж.


     Дорога к проходной фабрики шла мимо школьного крыльца, прямо по аллее, и каждое утро Аня оказывалась в потоке рабочих, спешащих будто бы ей навстречу сплошной людской волной. Многие здоровались, узнавая в ней учительницу, многих она сама знавала ещё со времён своего детства, потому плыть против течения этой волны было всё же приятно. Аня улыбалась людям, безыскусно и просто отвечая на их приветствие.

 
  ...А последние три года она встречала каждый день именно его, именно этого человека, который всегда был скромен, выглядел интеллигентно и сдержанно даже в простой рабочей одежде. Он здоровался с ней всегда одинаково.


     – Здравствуйте, вы чудесно выглядите, – слегка картавя, говорил он, чуть приподнимая уголки рта в маленькой полуулыбке, и шёл мимо Ани, которая едва успевала ему кивнуть и с чувством неловкости улыбнуться в ответ.


     У него были светлые неопределённого русого оттенка волосы, болотно-зелёные глаза и жилистое сухощавое тело, не утратившее стройности, хотя мужчина уже явно разменял четвёртый десяток.
Где он был так долго – этого Аня не знала, да и не хотела знать. В конце концов, личные дела – это личные дела каждого. Может быть, ездил куда-то на работу, но не нашёл того, чего хотел, и вернулся домой.


 … А ведь Аня помнила его ещё довольно молодым мужчиной. Это было около 10 лет назад, может, чуть больше, в конце тех самых годков, которые теперь называют «лихими».


     Он всегда приходил субботними вечерами на дискотеку в поселковый парк, рядом неотступно шёл его приятель, круглоголовый здоровяк с чёрными усами.


     Аня в числе других молоденьких девчонок, только что окончивших первый курс института, всегда много и с удовольствием танцевала, смеялась и мечтала о любви. Тогда в моде были маленькие короткие юбочки-трапеции с запАхом, синтетические яркие футболочки и туфли на квадратных каблуках.

 
     У Ани хватало кавалеров, чтобы протанцевать с ней медленный танец и проводить её домой, уж чего-чего, а стенку она никогда не подпирала, выискивая взглядом хоть кого-нибудь. Хотя красавицей-раскрасавицей Аня не считалась из-за своего маленького роста, но ещё в подростковом возрасте у неё вдруг неожиданно выросла довольно большая для её лет грудь, отчего парни, словно взбесившись, наперебой стали её приглашать «погулять», как это тогда называлось. Аня вполне понимала, что ими движет вовсе не любовь к ней, а откровенное желание потискать миловидную грудастую девицу, поэтому всерьёз их не воспринимала.


     В общежитии института на первом курсе Аня решительно отдала свою девственность красавцу с факультета физической культуры, абсолютно не испытывая к нему огромной любви. Скорее, интерес к процессу подогревали девичьи сплетни и мужественное тренированное тело физкультурника. Так что это было вполне осознанно, без чувств, но чисто физиологически приятно. Парень потом таскался за ней около месяца и клялся в вечной любви, но Аня не хотела с ним встречаться. Поговорить он был способен разве что о футболе и о жиме лёжа, и она откровенно скучала. Потом были недолгие отношения с бывшим одноклассником, но он перевёлся в Москву в другой институт. Аня не очень-то и переживала. С этим как раз было интересно поговорить, но вот в постельных делах он оказался не на высоте. Её ждало лето, подружки, список литературы для чтения и ремонт квартиры, который затевала мать. А по выходным – танцы до упаду, какой-нибудь провожающий её мальчик, поцелуй у подъезда и спокойный крепкий сон молодого здорового организма...


  ...Вволю натанцевавшись, Аня решила пропустить один «медляк», примостилась на скамеечке, огибавшей площадку для танцев по периметру, и прислонилась спиной к металлической сетке ограждения, чувствуя разгорячённым телом холодок железа. Танцующие пары топтались в центре площадки, а все прочие сгрудились у забора. Девчонки делали вид, что им всё равно, пригласят ли их на танец. Парни делали вид, что не рассматривают девчонок, выбирая для себя ту, что покажется самой интересной. Аня ощущала на себе их быстрые взгляды, но никто так и не подошёл до самой середины песни.


     – Здравствуйте, – чуть картавя, произнёс кто-то рядом.


     Аня повернула голову и увидела молодого мужчину со светлыми волосами, который сидел всё это время на скамейке рядом с ней. Одет он был вовсе не модно, просто джинсы и рубашка в клетку с коротким рукавом. Аня прикинула, что он давно уже вышел из студенческого возраста, наверное, ему лет тридцать.

 
     – Здравствуйте, – вежливо, но без интереса ответила она. По её мнению, этот кавалер был определённо староват.


     – Могу я пригласить вас потанцевать? – всё так же вежливо спросил «старик».


     – Да ведь песня почти закончилась, – отмазалась она. Было в этом мужчине что-то такое, чего она не могла понять, на уровне ощущения, неосязаемое что-то. А всего непонятного лучше сторониться, наверное.


     – А следующий медленный танец? Это возможно? – настойчиво, но не нагло предложил он.


     Аня уже с интересом повернулась к «старику» вполоборота и секунду-другую внимательно смотрела на него. В мигающем полумраке парковой дискотеки его глаза казались тёмными, а черты лица правильными, нерезкими. Ворот рубашки был расстёгнут, показывая основание крепкой шеи, из кармашка на груди торчала какая-то книжечка, паспорт, скорее всего. Это насмешило Аню: идти на дискотеку с паспортом – что-то новенькое, не мог же этот  «старик» подумать, что его не пустят, будто малолетку?


     Аня фыркнула, но осеклась. Молодой человек по-прежнему спокойно и без наглости смотрел на неё и ждал ответа.


     – Да, хорошо, – быстро решилась Аня.


     Музыка сменилась на более энергичную, девушка уже совсем было собралась подняться со скамеечки и влиться в толпу весёлых молодых танцоров, но вдруг сидящий рядом с ней мужчина спокойно, неторопливо, будто в несколько приёмов, произнёс:


     – Знаете, я давно за вами наблюдаю. И сегодня, и на прошлой неделе. Вы очень красиво двигаетесь. И много смеётесь. И вы красивая, правда.


     Аня удивлённо уставилась на него, чуть отодвинувшись:


     – Вы что это? – возмутилась она. – Наблюдает он...

 
     – Я не хочу вас обидеть, я говорю правду. Вы действительно красивы и умеете танцевать. Что такого?


     И тут непостижимый «старик» улыбнулся так открыто и так тепло, что Ане захотелось с ним говорить и смотреть на него. И потом, приятно слышать о себе такие чудесные слова, тем более лестно от взрослого мужчины. Аня приготовилась кокетничать.


     – А вы случайно не маньяк какой-нибудь? – с улыбкой спросила она. – Сидите тут, наблюдаете, а потом тюкнете по макушке и моих 100 рублей отберёте...


   «Старик» искренне засмеялся. У него оказались белые зубы и мягкий низкий смех, располагающий к себе. Этот смех хотелось слушать.


     – Это в мои планы не входит, – ответил он. – Давайте же познакомимся по-настоящему. Меня зовут Сергей.

 
     – Аня, – сказала девушка и протянула руку для пожатия. Но немыслимый Сергей прикоснулся к самым кончикам её пальцев и вдруг, склонив голову, поцеловал их вполне вежливо и галантно. Так никто ещё не поступал в её окружении, но этот дебют Ане понравился. Что-то старомодное, но очень приятное было в этом простом мужском жесте.


     Она постаралась не отдёрнуть ладонь, справившись со вздохом удивления, и сделала вид, что ей целуют руки чуть ли не каждый час.


     – Скажите, – неожиданно для себя спросила Аня, – а отчего вы здесь? Тут ведь школьники-студенты топчутся, в основном. Или молодожёны какие-нибудь.


     – Намекаете, что я уже староват для танцев? – с иронией произнёс Сергей. – А может, я молодожён? Или школьник?


     Аня снова фыркнула.

 
     – А куда тут пойдёшь в выходные, – риторически спросил он, – когда совсем нечем заняться? Я работаю на фабрике, живу один. Мама умерла в этом году. Дома совсем не могу в выходные. Один по вечерам. Телевизор надоел, а в шашки сам с собой не сыграешь...

     Вообще же в этом разговоре было что-то интимное. Музыка гремела, и чтобы сказать или услышать собеседника, приходилось склонять голову к его плечу.


     Сергей говорил просто и спокойно. Он не давил на жалость и не прощупывал почву, он не оправдывался. Ему надо было кому-то это сказать, поняла Аня, чтобы стало легче.


     Танцующие разбились на пары, какая-то медленная красивая мелодия зазвучала в парке. Сергей встал и немножко церемонно склонил голову, приглашая Аню. Она почувствовала себя взрослой и значительной, когда вложила свою узкую мягкую ладошку в его крепкую руку. Он вовсе не был высок ростом, но физический труд не дал ему расплыться. Сергей выглядел надёжным и сильным, его ладонь оказалась суховатой и мозолистой. Аня позволила себе прижаться к нему и почувствовать аромат довольно хорошей туалетной воды, чистоты и мятной жвачки, порадовавшись тому, что она тоже сегодня свеженькая, ароматная, в своей лучшей юбочке. Аня была откровенно маленького роста, потому даже невысокому Сергею в лицо смотрела, слегка запрокинув голову, отчего её распущенные волосы щекотали его ладонь, лежавшую на её талии.


     В танце Сергей очень неплохо вёл её, аккуратно придерживая и не давая столкнуться с другими парами, не слишком сильно прижимал к себе, но всё время сосредоточенно молчал, будто задумавшись, иногда улыбаясь Ане только уголками губ.


     Когда музыка отзвучала, он отстранился, всё ещё довольно крепко держа её за руку. Аня посмотрела на его ладонь с недоумением, потом подняла глаза и встретила взгляд, который показался ей странным: медленный, нежный, вопросительный. Сергей этот начинал действовать на нервы, честное слово. Вот уставился, будто имеет право так смотреть. Аня выдернула руку из его ладони и, не оглядываясь, прошла к своему месту на скамеечке. Танцевать что-то быстрое ей окончательно расхотелось, немного кружилась голова от запаха туалетной воды. «Виски», вот как она называется, вспомнила Аня.
Место Сергея рядом с ней заняла какая-то девчонка, которая принялась немедленно застёгивать ремешок сандалии и ёрзать, то наклоняясь к ногам, то распрямляясь, чтобы посмотреть на танцующих.
Аня ожидала с некоторым нетерпением, что будет делать этот Сергей, подойдёт ли он к ней, но тот вдруг неторопливо направился к выходу, даже не обернувшись.


     Аня выдохнула успокоенно, но где-то в глубине души родилось разочарование: всё-таки кавалер был галантный и интересный, мог бы и домой проводить. Всегдашним атрибутом таких «провожалок» парни считали поцелуй у подъезда. Аня перецеловалась уже с десятерыми провожатыми, но ничего особенного в этом деле не находила, а однажды даже было откровенно противно. Подумав о Сергее в роли кавалера, она вдруг фыркнула, представив, как он обстоятельно и спокойно целует её у двери.


     – Э, нет, милочка, – сказала Аня сама себе довольно разумно, – это тебе не мальчишка-студент. Это взрослый мужик, что ему твои целовалки. Ему надо и всё остальное-прочее.

 
     И эта мысль не вызвала в ней страха. Ну, что такого, в конце концов, она ведь уже занималась этим с парнями, чего ей бояться Он наверняка опытней, чем её предыдущие кавалеры. Единственное, что смущало, так это статья из девического журнальчика о том, что девушка не должна быть доступна сразу и немедленно, девушка должна «поломаться», чтобы за ней поухаживали. Аня не собиралась «ломаться», абсолютно не веря в то, что у неё с этим Сергеем вообще что-нибудь получится, кроме единственного танца. С чего бы ему ухаживать? Ну, сказал он, что красивая, это  ещё не повод покупать свадебное платье, как говаривала бабушка.

 
     И потом, что это за мужчина такой странный: жил один с мамой до тридцати лет? На маменькиного сынка не похож. Ну, если до сих пор никто за него замуж не вышел, не такое уж он и сокровище, наверное... Хотя Аня поймала себя на мысли, что ничего вообще о Сергее не знает, может, он и был женат, может, у него и дети где-то есть. А какое ей, Ане, дело до его личной жизни? Верно, никакого. Успокоив себя отчасти, Аня решила пойти домой одна. Как-то не хотелось сегодня провожаний с поцелуями.


     Вот и Оксанка, подружка, подошла. Оксанкин жених служил в армии, потому она свято блюла себя и никаких ухаживаний не терпела, даже не танцевала ни с кем, а жила  по соседству с Аней.


     – Ну, что, Анюта, сбежал дядька от тебя? – весело спросила она. – Пойдём тогда домой.


     – Давай, – легко согласилась Аня, и они, покинув парк, медленно побрели по улице через центр посёлка. Фонари в ночи горели мутным жёлтым цветом, образующим круги на асфальте. Пахло цветущей липой, сладко и по-домашнему. Оксанка неутомимо щебетала, потому что больше всего любила посплетничать и знала всё и обо всех.


     – Ты его в первый раз видела, Анюта? Он чудной какой-то. До тебя он ни с кем не танцевал вообще. Ой, как он на тебя смотрел! Прямо раздевал. По-моему, ему от тебя только одно и было надо. На одну ночь развлекуха.


     – А ты думаешь, мне от него что-то другое нужно? – фыркнула Аня. – Думаешь, я за него замуж хочу? Подумаешь, на одну ночь. А может, это будет интересно?


     – Ань, что ты меня бесишь? – возмутилась подружка. – Ты что, проститутка какая-то?


     – Проститутка это сделала бы за деньги, – наставительно сказала Аня, – а я бы – чисто из спортивного интереса. Знаешь, если бы он позвал меня к себе, я бы пошла. И ломаться не стала бы, наверное. Он... кажется, с ним было бы  очень… – она замялась, подыскивая слово. – С ним как-то нежно, не грубо.


     – Зачем? – удивилась Оксанка. – Мало других парней, молодых? Вон, Макс по тебе засох уже. А тебе пенсионер этот нужен.


     Оксанка в своём юношеском максимализме считала, что Сергей уже не жилец на этом свете, да и вообще: тридцать лет – столько не живут.


     – Знаешь, а я правду сказала. В следующую субботу – вот клянусь – если он хотя бы намекнёт, я пойду к нему, – решительно заявила Аня. – Ну, вот просто проверить себя, далеко ли я смогу зайти с совершенно незнакомым человеком. Если я его правильно поняла, он никогда не заставит меня силой. Смогу остановиться – так и сделаю.


     – А что, – оживилась Оксанка, – это проверка такая. Давай на спор: дойдёт у вас до секса или нет?


     – Фу, – Аня остановилась. – Чего это мы на него спорим, будто он не человек вовсе. Может, в следующую субботу он меня даже не узнает, размечтались!


     – Ой, ну он так на тебя смотрел! – снова воскликнула Оксанка. – Я уж видела.


     – Да, смотрел-смотрел, потом бросил посреди площадки и ушёл молча, – с некоторой обидой заявила Аня, – будто я ему нафиг не нужна.


     – Да что ты, в самом деле, будто он тебя в ЗАГСе бросил, – засмеялась подружка, и Аня вместе с ней поддалась какому-то глупому непонятному веселью.

  ...Много лет спустя, Аня шла утром по аллее в школу. Первых двух уроков у неё не было, но зато в учительской на столе её ждала стопка тетрадок для проверки. Навстречу уже потекла привычная людская волна, рабочие двигались к фабрике, плавно огибая Аню, плывущую против течения. Аня вглядывалась в толпу, ожидая его. Вот он. В серой спортивного вида куртке и джинсах, на ногах простые серые кроссовки, всё такой же сухощавый и моложавый.


     – Здравствуйте, – чуть картавя, произнёс Сергей.


     – Погоди… те! – вдруг, неожиданно для себя, сказала Аня.


     Сергей приподнял брови, чуть улыбнулся и остановился рядом с ней.


     Аня  осознала, что представления не имеет, как начать разговор и вообще, что ему сказать.


     – Почему... ты говоришь мне «вы»? – спросила она. – Ты с кем-то меня путаешь? Мы ведь были на «ты».


     Сергей как-то сдавленно хмыкнул. Потом прямо посмотрел ей в лицо и ответил:


     – Я и сам не знаю. Нет, я помню. Но вы... ты ведь в школе работаешь...


     – А ты на фабрике, и что? – Аня почувствовала некоторое раздражение.


     И зачем она его остановила, чего хотела? Оправдаться? Обвинить?


     – Давай... те после работы встретимся в скверике возле  «Магнита», – предложила она вдруг, – мне надо кое-что сказать тебе... вам.


     – Хорошо, в пять, – легко согласился он без всякого лишнего интереса. – До встречи. – И спокойно зашагал в сторону фабрики.

 

     Аня с полминуты смотрела в его спину, чувствуя себя навязчивой и ненужной, потом пошла своей дорогой.

  ...Не одна, а три недели. Да, как раз ровно три. Столько прошло времени с того вечера, когда Аня ввязалась в разговор с непостижимым «стариком» на дискотеке. Все субботы и все воскресенья, которые только были в календаре с тех пор, Аня выглядывала его в толпе, сидящей на скамеечке в парке вдоль сетчатого забора. Но Сергей не появлялся по её желанию, даже если она и умела бы колдовать.
Наступил июль. Жара накрыла посёлок душным, влажным покрывалом, зачастили грозы, по вечерам пахло нагретым мокрым асфальтом. Аня с мамой закончили ремонт в зале и на кухне. Оставалось только переклеить обои в маленькой комнате, но как назло закончился хороший обойный клей, а на рынке такого же они не нашли. Торгаши обещали привезти через неделю. Аня чувствовала, что вымоталась ужасно. И не только физически.


     Пару раз с дискотеки её провожал сохнущий по ней Макс, который отчего-то решил, что просто целоваться ему мало, он серьёзно вознамерился жениться, и то, что Аня против, его совсем не печалило. Он приходил днём, приносил её маме цветы, дарил какие-то приятные мелочи, ревновал Аню к каждому фонарному столбу и даже приглашал на семейный пикник. Аня устала отбрыкиваться от него, думая уже, что согласиться на замужество было бы намного проще, чем терпеть эту осаду.


     В четвёртую субботу к вечеру пошёл дождь. Аня взяла зонт и всё равно поплелась в парк, хотя Максу заявила, что будет сидеть дома. Но ведь дискотечная площадка находится под крышей, так что потанцевать всё-таки будет возможно.

 
     К полуночи дождь прекратился. Аня присела на своё всегдашнее место на скамеечке, переглянувшись с подружкой. Оксанка имела вид заговорщицы. Она усиленно шевелила бровями и косила глазами влево. Наконец-то, Аня догадалась повернуть голову и посмотреть, что же такого происходит слева от неё. У входа на площадку спокойно, будто у себя дома, стоял Сергей. У него был такой безмятежный вид, словно здесь, в парке, ему обещали вечную жизнь.


Аня фыркнула и дёрнула головой, как норовистая лошадь, мысленно сказав себе: «Не подойду первая!». Ещё чего, зачем это ей надо? Пусть сам определяется, нужно ли ему с ней разговаривать, или первой встречи было вполне достаточно.


     Сергей, будто услышав её мысленный монолог, неторопливо приблизился и вдруг сел на корточки прямо перед Аней, оказавшись с ней лицом к лицу. Он обезоруживающе искренно улыбнулся ей, отчего в уголках глаз лучиками поползли маленькие морщинки, и, придвинувшись, сказал:


     – Привет. Вы замечательно выглядите.

 
     – Привет, – не раздумывая, ответила Аня. – Где это вы пропадали?


     – Я не пропадал, – спокойно возразил «старик». – Я работал. А вы загорели, вам идёт. Давайте танцевать, Аня.


     Это была совсем не просьба, это был вежливый приказ, и Аня не осмелилась ослушаться. Первый же «медляк» показал, что к нормальному танцу Сергей сегодня решительно не способен. Он чересчур близко прижимал Аню к себе, он баловался, как мальчишка, наступая ей на ноги и толкая локтем. Аня даже заподозрила, что он выпил лишнего. Но ей-то что за дело?


     Когда Сергей в очередной раз пребольно наступил ей на кончики пальцев, выглядывающие из босоножек, Аня резко остановилась, выдернув руку из его ладони.


     – Вы издеваетесь? – яростно спросила она.


     – А давай на «ты», – неожиданно сказал он, проигнорировав Анину злость. – Ты сегодня потрясающая. Просто фантастическая. Я такой счастливый человек, наверное, если ты меня три недели ждала.


     – Никого я не ждала, что вы... ты выдумываешь! – запротестовала Аня, но осеклась. Ведь действительно ждала.


     – Пойдём погуляем, тут всё гремит, все орут, – просто сказал он.


   «Началось, – с тайным чувством страха и восторга подумала она. – Сегодня что-то будет…». – Аня и сама не знала, хочет ли она, чтобы всё сегодня было, или наоборот, чтобы ничего не было. Внутри что-то мелкой дрожью задрожало, когда она кивнула в ответ и поплелась за Сергеем к выходу.


     На аллее парка гулял лёгкий ветерок, и Аня поёжилась. После удушающей дневной жары даже небольшое понижение температуры воспринималось, как холод. Сергей молча и без излишней суеты стянул с себя не особо модную ветровку и накинул ей на плечи. Под курткой у него оказалась занятная футболка с волчьей мордой. Было видно, что под этой футболкой он крепкий, жилистый, хотя не особенно мускулистый. Сергей не делал попыток обнять или притянуть Аню к себе, и она засомневалась, правильно ли сделала, пойдя с ним прогуляться. Слишком уж он был спокоен.


     – Давай поговорим, – предложила Аня.


     – Начинай, – улыбнулся он. Аня фыркнула в ответ. – Ты очень смешливая и часто вот так делаешь, – заметил он, повторив её фыркающий звук. – Но мне нравится.


     – А ты... не знаю, какой, – честно сказала Аня, останавливаясь. – Я не могу понять, какой ты. Ты странный.


     – Наверное, – легко согласился Сергей.


     Они помолчали, проходя под фонарём.


     – Скажи, что будет дальше? – вдруг, сама не ожидая от себя, выпалила Аня.


     – Дальше будет воскресенье. Или ты не об этом?


     – Ты знаешь, о чём я, – смело продолжила она. – Что ты думаешь делать дальше, например, сегодня?


     – Я приглашу тебя в гости, – просто ответил Сергей. – У меня есть хороший чай и черничный пирог. Магазинный, правда, но вполне приличный. Хотя от него реально синеет язык. А ещё есть кот, который всегда меня ждёт под дверью. И коллекция значков. Я их со школы собираю.  Как-то так я планировал.

     – Да-да, коллекция значков, – не удержавшись, съязвила Аня. – Отличный предлог, ничуть не хуже, чем какой-то новый фильм на видике.


     – Именно так, – не смущаясь, ответил Сергей. – Я всегда знал, что ты очень искренняя и прямая. И это мне очень нравится.

 
     Он, наконец, взял её за руку и потянул в проулок, ограниченный дощатыми заборами с двух сторон. Они прошли через две улицы, миновав квартал многоквартирных домов, и, перейдя через деревянный мостик над маленьким ручьём, оказались в зоне частных коттеджиков. Построенные в 60-е годы, эти домики были довольно милые, но без всяких намёков на изящество или красоту. Сергей и Аня не произнесли ещё ни слова, но рук не разнимали. Они прошли под виноградной аркой к крыльцу белого домика, и Сергей, наконец, отпустил руку девушки, чтобы достать из кармана ключи.


     В прихожей пахло его туалетной водой. Зажёгся свет. Аня с интересом стала оглядываться: зеркало, полка для ботинок, полосатый кот, сидящий под ней. Кот только один глаз разожмурил, чтобы посмотреть на неё, а потом снова погрузился в сон. Слева – кухня. Прямо – комната, в которую уже вошёл хозяин дома и нажал там на выключатель торшера. Комната наполнилась мягким матовым светом. Ещё один щелчок кнопки, и там, в глубине, забормотал телевизор.


     – Проходи, пожалуйста, – пригласил Сергей. – Я пока чайник поставлю, посиди одна.


     Аня сбросила босоножки и, ощущая холодок линолеума, прошла в комнату. Диванчик, окно, телевизор, комод. На стене – огромное полотнище какой-то синей бархатной ткани. А на нём – действительно, самая большая коллекция значков, которую ей доводилось видеть. Советские, детские, иностранные, круглые, квадратные, фигурные, с картинками и надписями на всех языках, значки поблёскивали в мягком свете старомодного торшера с абажуром.


     Пока Аня рассматривала их и читала то, что удавалось прочитать, Сергей откуда-то прикатил столик на ножках, поставил чашки с чаем, тарелку с уже нарезанным пирогом.

 
     – Угощайся, – сказал он так запросто, будто они и впрямь пришли сюда только для чаепития. Впрочем, с этим человеком Аня вполне могла ожидать и такого поворота событий, слишком уж он был непредсказуемый, этот «старик».


     – Я не хочу, чтобы у меня язык стал синий, – запротестовала она, садясь на диван. Ожидание непонятно чего стало тяготить. Сергей определённо не желал нарушать молчание, никаких попыток её обнять не предпринимал, был спокоен, как удав, и Аня стала ощущать себя вконец развратной девицей: выходило так, что она, глупая  дурочка, больше хочет чего-то интимного, чем этот серьёзный и довольно взрослый мужчина. Чего он вообще хочет-то?


     Сергей сел рядом. Минуту-две они оба молчали, и Аня чувствовала на себе его пристальный вдумчивый взгляд.


     – Ты всё-таки маньяк, признайся, – наконец, решительно сказала она, насильно улыбаясь. – Какой-то особенный маньяк, на нервы действуешь.


     – А у тебя такая улыбка красивая, – ласково произнёс он, дотрагиваясь до её щеки тёплыми сухими пальцами.


     Она и впрямь почувствовала себя красивой, отбросила девичьи комплексы и посмотрела прямо в его глаза, которые были необычного болотно-зелёного цвета. Глаза как глаза, собственно, но уж очень ласковые, и взгляд такой добрый, а в уголках глаз – лучики маленьких морщинок от улыбки. Она протянула руку и погладила его по гладко выбритой щеке.


     Наверное, он правильно её понял, потому что решительно, хотя всё так же нежно и неторопливо приблизил лицо и дотронулся губами до уголка Аниного рта, тихонько так, будто пробовал мороженое.


     Потом комната перевернулась вверх ногами, и Аня обнаружила себя лежащей на диване в кольце крепких рук, ощущая тяжесть его тела. Футболочка её задралась, предъявляя Сергею ту самую грудь, о которой мечтала половина парней в посёлке.


     – Ну, знаешь, – выдохнул он, – я же говорил, что ты просто фантастическая девушка. Что ты чувствуешь?


     Прошлый её интимный опыт провалился в тартарары, потому что так никогда ещё не было странно, интересно, волнующе и откровенно, как с этим человеком. Что бы он ни сделал, Аня всё одобряла и всему радовалась, заглядывая в его ласковые глаза, которые стали совсем уже тёмными. Целоваться он умел просто потрясающе. Было у неё подозрение, что у Сергея вовсе не две руки, а двадцать две, настолько везде они находились сразу и одновременно. А шептал он ей такие жаркие вещи,  от которых могла бы и бензоколонка взорваться.


     Аня с трудом сконцентрировалась и вдруг поняла, что ничего сегодня не должно быть. Просто не должно – и всё. Нельзя так. Это были запоздалые мысли, и она вполне ощущала себя динамщицей, но… Вот сейчас всё произойдёт, она узнает, так ли уж он хорош в этих постельных делах. По совести сказать, Аня  теперь была уверена, что он в этом деле большой мастер... а потом? Что будет потом? Он просто будет приходить по выходным на дискотеку и манить её пальцем, а она покорно поплетётся за ним, чтобы снова испытать это волнующее чувство. И всё. Так будет ещё раз или два. Потом он не придёт, а она... останется без него. Нет же!

     Аня решительно отодвинула его голову от своей груди, хотя ей это стоило немалых душевных терзаний. Сергей немного с недоумением посмотрел на девушку, лежавшую перед ним, красивую, маленькую, напористую.


     – Что? – тихонько спросил он.


     – Хватит, не надо этого, – сама себя проклиная, сказала Аня. – Я не могу сейчас, вот так просто, я тебя совсем не знаю.


     Ему потребовалось около пяти минут, чтобы привести в порядок дыхание и мысли. Аня натянула футболку, застегнула юбочку и села. Сергей несколько раз выдохнул, так что ей стало его даже жалко, но дороги назад Аня уже не видела.


     – Погоди, – сипловато сказал Сергей, – только что ты меня прекрасно знала и могла... Что-то я сделал не так?


     – Да нет, всё так, ты ни в чём не виноват, – она тихонько погладила его по плечу. – Это мои тараканы в голове проснулись не вовремя, прости. Но я не могу  сегодня. Понимаешь, не могу.


     – Я надеюсь, это не твой первый раз? – спросил он.


     – Нет, нет, конечно. Если бы так, я не остановила бы тебя, потому что ты всё делаешь правильно и совершенно изумительно. Ты замечательный.


     – Тогда я ничего не понимаю. Зачем ты тогда пришла, Аня? Ты ведь честная, ты всё поняла сразу, – он снова шумно вздохнул.


     – Проводи меня домой, пожалуйста, – попросила она жалобно и вдруг добавила, – Серёжа...


     – Ну, хорошо, пошли, – как-то обречённо согласился он.


     По пути к её дому оба молчали и не пытались прикоснуться друг к другу. Только в проулке Аня сдавленно произнесла:


     – У меня есть значок такой... у тебя его нет, я не нашла. Я могу тебе его подарить, мне он не нужен, валяется где-то в шкатулках. Он похож на красный бант, что-то коммунистическое.


     – Подари, – согласился Сергей своим очень спокойным голосом.


     Но Аня уже знала, что он бывает совсем другим, когда... Впрочем, что теперь об этом говорить?


     У подъезда Сергей притянул её к себе и ласково поцеловал где-то возле уха, потом попрощался и ушёл.

 
     Аня не смогла заснуть, рассуждая сама с собой, почему так вышло. Выводы были неутешительные. Он ей очень серьёзно понравился. И Аня решила для себя, что если такое «динамо» его не остановит, если только он завтра опять подойдёт, значит, она ему тоже нужна. Нужна так, как он стал нужен ей. Всякие мальчики с факультета физкультуры, навязчивый Макс и её провожатые не были ей нужны нисколечко. Аня только позволяла им любить себя, целовать себя и иногда спать с собой. А этот задумчивый мужчина оказался тем, кого она сама хотела любить, целовать и беречь возле себя всю жизнь. Только бы он подошёл к ней  завтра! А если нет... значит, Оксанка права, значит, ему была нужна развлекуха на одну ночь. И что с этим делать, Аня решительно не знала. Беспокойно провертевшись в постели, она смогла уснуть лишь к утру.

  ...Он больше не подошёл. Ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю или две. Аня сама нашла его как-то в августе, скорее, не увидев, а почувствовав его присутствие на дискотечной площадке. В кулаке она сжимала красный бант значка, который теперь постоянно носила с собой. Сергей и его усатый приятель уже выходили за ворота парка, когда Аня их нагнала. Она тяжело дышала, потому что бежать и одновременно кричать «Серёжа!» было сложновато.

 
     Сергей выглядел как всегда сдержанно и просто, обернувшись к ней. Лицо его оставалось таким же серьёзным, он даже не улыбнулся этой своей странной улыбкой, когда только уголки губ приподнимаются и вздрагивают. Приятель Сергея усмехался в усы, когда Аня разжала кулачок и сказала:
     – Вот, помнишь, я тебе обещала этот бант советский. Возьми.


     – Спасибо, такого у меня точно нет, ты права, – Сергей лишь слегка дотронулся до Аниной ладони, взяв значок в свои тёплые сухие пальцы. А она даже чуть качнулась к нему, ожидая... чего?

 
     – До свидания, – спокойно сказал он и, не дожидаясь ответа, отвернулся и пошёл по аллее. Усатый хмыкнул и догнал его, они о чём-то оживлённно заговорили, уходя.


     Аня ещё постояла немного, будто решая что-то для себя, потом громко и неприлично выругалась и почти бегом помчалась обратно на площадку для танцев.

  ...В скверике у «Магнита» было сумрачно и сыровато, днём прошёл холодный осенний дождик, и лавочки были мокрые. Аня пришла первой, постелила на скамейку пакет и присела, поставив сумку с детскими тетрадками. Рядом в песочнице копошились три девчонки лет пяти, они что-то усердно закапывали, шушукаясь меж собой. Из окна пятиэтажки за ними пристально следила старушка. Сергей чуть запоздал, но извинился, присев к Ане на мокрую лавочку.

 
     – Привет, как ты? – сказал он участливо, слегка картавя. – Устала после работы?


     – Нет, – Аня остановила его профессиональным жестом руки. – Не об этом. Я виновата перед тобой, наверное. Мне до сих пор жаль, что я так сделала, Серёжа. Так «кинуть» тебя было жестоко.


     – Что ты такого ужасного сделала, – улыбнулся он уголками губ. – Это было так давно, не стоит и вспоминать. Я ведь тогда тоже не в лучшем виде... Обхаживал тебя, как кот сметану, чтобы тебе интересно было, чтобы ты ко мне пришла сама. Загадок напустил. А ведь это просто физиология была, Анюта. Ты и сейчас хорошо выглядишь, а тогда, давно... У тебя была самая красивая грудь из всех, что я видел.


     – Перестань, – попросила она. – Зачем ты так?


     – Это же правда, – не смутился он. – Я хотел  тебя, как хотят все мужики молодую красивую ладную девчонку. Ты разгадала меня и вовремя ушла. Молодец. Это ты правильно сделала... Я тебя уважаю очень. Как ты сейчас живёшь?


     – Хорошо, – тихо ответила Аня. – Муж Вадим, дети-близнецы, нормально всё. А ты?


     – А я один, – немного помолчав, заметил Сергей, пряча некоторую горечь. – Ну, вот так сложилась жизнь, никто меня долго вытерпеть не может. Нет такой женщины, не родилась ещё, наверное.


     Аня, всё это время смотревшая себе в колени, повернула голову и наткнулась на его прежний серьёзный, ласковый, медленный взгляд.


     – Знаешь, а я ведь тогда влюбилась очень сильно, мне так кажется. Если бы ты подошёл потом ко мне, я бы... Знаешь, я на всё согласилась бы, правда. Я бы что хочешь тогда сделала.


     – Я знаю, – негромко сказал Сергей, резко встав со скамейки. – Потому и не подошёл... Глупо как-то... Если ты не против, я не буду на работу ходить мимо школы, можно ещё через улицу Тургенева пройти.

 
     – До свиданья. Прости меня, – ещё раз сказала она ему в спину, затянутую в серую куртку. – Хотя уже не знала, за что и кого надо прощать.


     Аня посидела ещё немного на лавочке, потом бодрым шагом направилась в детсаду. Близняшки уже, наверное, заждались, думалось ей. И Вадик скоро проснётся после ночной смены. Вчера Аня купила ему свитер, так хотелось, чтобы муж примерил его немедленно. Вадим большой, крепкий. Ему идут свитера крупной вязки.