- Молодой человек, Вы меня слышите?
Я вздрогнул от неожиданности и оторвался от экрана своего ноутбука. Рядом со мной на скамейке сидел этакий импозантный господин пенсионного возраста и не скрывая интереса, меня разглядывал. Странно, я совсем не заметил, как он здесь оказался.
- Я попросил разрешения присесть, но Вы были так увлечены своим занятием, что, скорее всего меня просто не расслышали. – Мой собеседник мило, но несколько снисходительно улыбнулся. - Надеюсь, я вам не очень помешал?
- Да, нет - Я небрежно махнул рукой – Нисколько, да к тому же, я собственно уже и закончил.
Это была правда. Статью, написанную по личному заданию нашего главного редактора Андрея Дмитриевича, я перечитал уже в третий раз, и ничего, к чему в ней можно было бы придраться, не нашел. Но, то я, а, то сам Андрей Дмитриевич. Я даже вздохнул. А ведь совсем недавно еще, он был таким замечательным парнем. Как славно мы вместе с ним “охотились за информацией”, как мы называли свою деятельность. И, вот, надо же, стал главным редактором, и все. Пропал человек. Превратился в несносного крючкотворца, придирающегося к каждой запятой.
Я выключил ноутбук и огляделся. Парк, как всегда, в это время суток, выглядел пустынным. По крайней мере, все ближайшие парковые скамейки были не заняты пенсионерами, которые ближе к полудню выползут из своих квартир и полностью их оккупируют. Я потянулся слегка, и хотел, уже было, отправиться по своим делам. Журналиста, как известно, ноги кормят.
Отказаться от этого намерения меня заставил неожиданный вопрос моего нового знакомого – Молодой человек, как вы относитесь к теории неопределенности?
- Теории неопределенности? – тупо переспросил я, очень уж неожиданно это прозвучало – А, что, есть такая?
В глазах моего собеседника появилось столько укоризны, что я закашлялся. – Простите, но я действительно ничего о ней не слышал.
- Увы, к сожалению, молодой человек, это общая беда нашего нынешнего общества. Бесценные знания и расследования, накопленные нашими предками, стремительно, другого слова и не подберешь, исчезают из области наших знаний. И, вы даже не представляете, насколько это прискорбно. Сказано это было с такой отрешенностью, что мне стало грустно.
В чем же заключается эта теория? – спросил я, чтобы как-то скрыть свое смущение. К тому же, мне действительно становилось интересно.
- Вы возвращаете меня к жизни, молодой человек – глаза моего собеседника засветились неподдельным восторгом. – Увидев Вас, столь вовлеченного в Вашу работу, я решил, что именно с Вами мне удастся обсудить некоторые аспекты этой интересующей меня темы. И теперь я очень рад, видя, что не ошибся в своих ожиданиях.
- Не могли бы Вы, хотя бы поверхностно посвятить меня в суть вопроса – поинтересовался я.
- Конечно – последовал легкий кивок головой. – Мне всегда казался странным тот факт, что почему все поголовно знакомы с теорией вероятности, разработанной маркизом Лапласом, просто-напросто наблюдавшим за игроками в кости. Я уже не говорю о том, что никакого практического интереса теория эта не представляет. И вместе с тем, ничего не знают о теории неопределенности, основы которой заложены еще в ранних философских трудах Платона и Сократа. А позднее развиты в сочинениях Канта и Бердяева.
Смерив меня еще раз испытывающим взглядом, мой новый знакомый, вдруг буквально наотмашь задал мне вопрос, которого я ну никак уж не мог ожидать. – Скажите, будет ли сегодня дождь?
Я посмотрел на небо. Обычный осенний день, как выражаются синоптики, переменная облачность. Будет ли дождь или нет, как говорится науке неизвестно.
- Скорее всего, нет – ответил я немного подумав, хотя, шут его знает, может и побрызгать. Неопределенно как-то.
- Вот – обрадовано вскочил на ноги мой собеседник. – Именно неопределенно. И так во всем. Человеческая жизнь буквально переполнена неопределенностью. Она вползает во все привычные, и казалось бы, однозначно определенные жизненные ситуации. Вот, человек уверен, что завтра он придет на работу и займется своими привычными делами. А вместо этого его знакомят с приказом отдела кадров о сокращении штатов. Неопределенность. Человек любит и полностью верит своей жене, но иногда в душе закрадываются сомнения, а, вдруг? опять неопределенность. Казалось бы, совсем определенная вещь. Человек ложится спать в полной уверенности, что завтра его ждет солнечное или не очень, утро. А вместо этого ночью инфаркт. И так, везде и во всем.
- Елисей Автандилович, Елисей Автандилович – приятный, несмотря на явную встревоженность, женский голос прервал монолог моего собеседника.
Из калитки в ограде стоящего напротив парка здания, из надписи на которой следовало, что это Республиканский центр психологических исследований, к нам спешила стройная миловидная девушка.
- Елисей Автандилович, ну как же – обрушилась она с упреками на моего собеседника. – Ведь Вы же обещали не выходить за ограду. Я Вас везде обыскалась, с ног сбилась. Вы меня так до инфаркта раньше времени доведете.
- Дашенька, душечка Вы моя – Елисей Автандилович был искренне огорчен. – Ну, я же буквально на минутку, я думал, что Вы даже не заметите моего недолгого отсутствия. Зато я познакомился вот с этим молодым человеком, который, Вы не поверите, всерьез интересуется теорией неопределенности.
Дашенька окинула меня беглым взглядом и опять повернулась к Елисею Автандиловичу – Замечательно, ну, а теперь, пойдемте же, а то Татьяна Владимировна меня просто съест.
- Но, Дашенька – срывающимся голосом обратился к ней профессор теории неопределенности, как я успел про себя прозвать его. – Умоляю, дайте мне всего лишь десять минут, чтобы мы могли с коллегой обсудить некоторые положения теории.
- Не могу, никак не могу, Елисей Автандилович – на милом лице Дашеньки появилась мелкая испарина. – сейчас обед, а Вы знаете, как Татьяна Владимировна к этому относится.
- Вы не поверите, но эта Татьяна Владимировна и в самом деле ужасный человек – шепнул мне на ухо мне мой новый знакомый. – Настоящая фурия.
Дашенька тем временем нервно переминалась с ноги на ногу беспомощно озираясь по сторонам, и тут взгляд ее остановился на мне.
- Послушайте, молодой человек, а Вы не могли бы составить кампанию Елисею Автандиловичу и пообедать у нас. Понимаете, если он разнервничается, то ему может стать очень плохо. Войдите в положение. Ну, пожалуйста. И Вы не думайте, у нас очень вкусно готовят.
- А, что? Отличная идея, обрадоваданно поддержал ее Елисей Автандилович. – Мы, кстати могли бы в удобной обстановке обсудить знаменитое античное определение человека. Ну, то самое. Двуногого и без перьев.
В голове моей все пошло кругом, а умоляющий Дашенькин взгляд меня совсем добил. вообщем, несмотря на всю нелепость ситуации, я принял приглашение.
От калитки к зданию областного центра вела длинная широкая аллея. Очень удобная и я бы смело сказал, живописная. Яркие цветники и розовые кусты. Безо всякой натяжки, аллея выглядела очень красиво. Но насладиться ее созерцанием мне, как оказалось, было не суждено. Не успели мы пройти и половину пути, как Дашенька испуганно ойкнула – Ой, я пропала. Татьяна Владимировна.
Навстречу нам шла строгая женщина в безупречно белом халате со стетоскопом и резиновым молоточком в сопровождении двух невероятно огромных санитаровидных особей..
- Опаздываем – строго констатировала она, вогнав Дашеньку в краску.
Потом, уделив неожиданно долгое внимание моей особе, изрекла распоряжение – новенького переодеть, и после обеда ко мне на прием. Пациент, он, судя по всему, спокойный и думаю, что услуги Паши и Миши были бы в данном случае излишними.
Ветеринароподобные при этих словах изобразили такие зверские улыбки, что я счел за благо своего мнения не высказывать.
Через каких-то двадцать минут я задумчиво черпал ложкой гороховый суп в огромном зале столовой областного центра. Слушал разгольствования Елисея Автандиловича об общипанном петухе и постигал премудрости не известной мне доселе теории неопределенности.
Можно ли нормального, здорового человека вот так вот, ни за что, ни про что, поместить в учреждение, которое в народе именуется сумасшедшим домом. Да, Вы что?, что за ерунда такая?, нет, конечно, уверял я себя. Хотя мой собственный опыт упрямо убеждал меня в обратном. Опять неопределенность? похоже на то.
Ну, произошла нелепая ситуация, все разъяснится, продолжал успокаивать я себя. Вот пообедаю, потом Дашенька отведет меня на прием к Татьяне Владимировне и все встанет на свои места. Но уверенности в этом не было. А, вдруг, поселят меня в какую-нибудь палату и начнут изучать мою ненормальность. В самом деле, нормальные люди, сами, по доброй воле в сумасшедший дом не приходят.
В это время Елисей Автандилович начал обсуждение какого-то софизма и его размышления показались мне не лишенными смысла. А ведь, здесь мне, наверное, было бы и не так уж плохо, появилась неожиданная мысль.
Теория неопределенности, да она и в самом деле безумно увлекательна.