Глава 2.2. Смерть отца.
Ирина вспоминала, как вечером, девять дней назад, она готовила ужин и рассказывала Анечке и Ванечке на кухне их любимую сказку «про желтый маленький самосвал и зеленый автобусик». Эту сказку она придумала сама и каждый раз, когда рассказывала ее, добавляла что-то новое. Автобусик ездил по улицам и развозил пассажиров, а маленький самосвал возил на стройку кирпичи. Они часто встречались на дороге, двигались бок обок и разговаривали, а когда долго не виделись, очень скучали. Ирина не могла объяснить себе, почему эта простая сказка так по душе ее детям, но, главное, почему эта сказка была по душе не только детям, но и ей самой.
Рассказывая сказку в очередной раз, она услышала звонок в дверь и удивилась, увидев, возле открытой двери, Елизавету Петровну.
– Мама? Что-то случилось?
– Ирочка, ты только не волнуйся, не волнуйся!
– Мама, что случилось? – с нетерпением в голосе повторила Ирина.
– Три часа назад у папы случился инфаркт, и его отвезли в больницу. Он в реанимации.
– В какую больницу его увезли? Заходи, оставайся с детьми, я еду к нему!
– Ира, врач мне ехать в клинику не разрешил, говорит, нечего сидеть под дверью и ждать плохих вестей, но это ведь неправильно, правда, Ира! Почему плохих вестей, ведь не все от инфаркта умирают, правда, Ира!
Ирина не знала, что ей делать. В таком состоянии оставлять маму с детьми она не могла, но и не ехать в клинику она тоже не могла.
– Мамочка, все будет хорошо, конечно папа не умрет, сейчас такие лекарства хорошие, капельницы, тем более, что он в реанимации, – успокаивала маму Ирина, набирая номер телефона Татьяны Николаевны.
– Татьяна Николаевна, добрый вечер! У меня к вам просьба, вы не могли бы прийти сейчас к нам и помочь моей маме побыть с детьми, понимаете, папа, у него инфаркт, и я хочу поехать к нему в клинику, – добавила она дрожащим голосом.
– Да, да, конечно Ирина, я буду у вас через пятнадцать минут.
– Спасибо, я дождусь вас, Татьяна Николаевна, просто мама, она очень волнуется, и я боюсь оставлять ее с малышами одну.
Ирина, стараясь не плакать, решила ехать в клинику на такси, но, ожидая на улице машину, все же не выдержала и разрыдалась. Не чувствуя, как слезы катятся по щекам, Ирина постоянно повторяла:
– Только бы я успела увидеть его живым!
Она понимала, что надежды практически нет: отец около десяти лет наблюдался в Кардиологическом центре, принимал сильные сердечные препараты, но при этом, ему мало что помогало.
Из такси она позвонила в клинику и договорилась с врачом о том, что ее пустят в палату интенсивной терапии. Закончив разговор по телефону, она услышала голос водителя:
– Ваш папа, похоже, в очень тяжелом состоянии, раз вам разрешили с ним увидеться. У меня тоже недавно с отцом беда случилась, так врач сразу разрешил… но я не успел.
Войдя в отделение реанимации и интенсивной терапии, Ирина направилась в кабинет дежурного врача. Он вкратце рассказал ей о состоянии Олега Ивановича и добавил, что она может быть с отцом столько, сколько сможет. Ирина поняла, что жизнь родного ей человека врачи считают на часах. Она вошла в палату, села возле кровати и взяла руку отца.
– Папуля, я пришла!
Олег Иванович открыл глаза и попытался улыбнуться:
– Девочка моя, это ты…
Ему было трудно говорить, но он изо всех сил старался сказать ей, как можно больше.
– Ирочка, ты ведь понимаешь, что я уже не вернусь домой, и ты, пожалуйста, не успокаивай меня, что все будет хорошо. Я тебя, да и себя обманывать не хочу.
– Папа, я очень тебя люблю, ты самый лучший папа на земле. Папа, не уходи от нас, постарайся, пожалуйста, – шептала Ирина сквозь слезы.
– Ирочка, ты маму подготовь, ей волноваться нельзя, и тебе волноваться нельзя. Ты, Ирочка, себя и маму береги, и детей береги, и еще, Павлика береги. Слышишь, обещай мне это, и Павлика береги…
Больше он ничего не говорил. Через какое-то время в палату вошел врач, и вновь сообщил ей, что если она хочет, то может уйти домой. Было очевидно, что помочь отцу уже невозможно и остается только ждать.
Ирина была с умирающим отцом до последнего мгновенья. Она не плакала, не ругала врачей, не стонала, от горя, которое надвинулось на нее. Она была в каком-то оцепенении, и когда отца не стало, вдруг поняла, что видела, как смерть забрала его.
Мама громко зарыдала, как только Ирина вошла в квартиру. Татьяна Николаевна одела детей, собрала на кухне фрукты, коробки с кашами и детским питанием, затем подошла к Ирине, обняла ее и тихо, впервые обращаясь к Ирине на «ты», сказала:
– Держись, дорогая, силы тебе никто не прибавит пережить это горе, но держаться надо. Малыши пусть у меня до похорон поживут, а вот няне ты позвони, чтобы помогла вам по хозяйству.
– Татьяна Николаевна, спасибо. Я за вами послезавтра заеду, и на кладбище поедем вместе, и на поминки.
Елизавета Петровна плакала все сильнее и сильнее. Ирина накапала ей успокоительные капли и дала таблетки, которые в клинике передал дежурный врач. Когда мама уснула, она позвонила Сереже в Швейцарию, где он был уже около месяца. Зная, что срок командировки заканчивается через девять дней она надеялась, что он сможет прилететь раньше.
– Сережа, это я! Папа мой умер, понимаешь, умер, несколько часов назад, умер, – сдерживая слезы произнесла Ирина.
– Ирочка, не плач, пожалуйста, возьми себя в руки и не плачь! Я знаю, Таня мне позвонила и все рассказала.
– Я не могу не плакать, Сережа, не могу! Я даже не понимаю всего того, что сейчас происходит, просто не понимаю! Сережа, приезжай, пожалуйста! Может быть, уже сегодня успеешь прилететь?
– Ира, я не смогу прилететь. У меня через два дня защита всей моей работы. Я даже обсуждать это не буду, иначе все, что я делал в этом месяце, просто потеряет смысл.
Ирина молчала. Как же так? Ведь у нее умер отец, и на похороны Сережа обязательно должен приехать, она ведь ему жена, а не знакомая или приятельница, у нее ведь беда, кто как не он должен быть с ней рядом и помочь ей? Вот она жизнь со своей правдой: доброй и жестокой, сложной и простой правдой! Остается только позвонить Павлику и сообщить ему обо всем случившемся.
– Ира, ты Павлику не звони, – услышала она голос мамы.
– Мамочка, ты не спишь?
– Я, то куда-то провалюсь, засыпая, то и не сплю, вроде. Как будто в «пограничном» состоянии между сном и не сном.
– Ты сказала, чтобы я Павлику не звонила, почему?
– Ты пока с Сережей говорила, я позвонила Павлику. Он через девять дней вылетает в Лондон на неделю, говорит, возьмет билет через Москву не транзитом, чтобы и на девять дней быть с нами и на кладбище сходить. Пусть так и будет, у него ведь работа, семья, пусть так и будет.
– Хорошо, мамочка, пусть так и будет…
«Все это было тогда, а теперь, когда папу уже похоронили, когда я здесь в детской и мне совсем не хочется видеть Сергея таким жестоким и хладнокровным, я должна понять, что же происходит?»
Ирина уткнулась в подушку и, чтобы вновь не расплакаться, начала дискуссию со своим собственным Я.
Продолжение на "Человеческая история 2.3. Воспоминания."
http://www.proza.ru/2016/07/01/1148