Глава 1.5. Дорога до Новосибирска.
Первого января тысяча девятьсот девяносто девятого года послеобеденная работа, ради которой Ирина приехала в Белокуриху, затянулась до позднего вечера. Она просматривала файлы с материалами будущей диссертации, написанные ею в ушедшем году, и понимала, как много еще предстоит сделать в году наступившем. Она чувствовала себя счастливой от того, что вновь окунулась в СВОЙ труд, и ей никто не мешает чувствовать свободу творчества. Она азартно чертила графики, выстраивала одну за другой возможные структурные схемы исследуемых процессов, представляла различные модели реализации своего проекта, анализировала ожидаемые результаты, а затем вновь читала и перечитывала весь материал, получая огромное удовлетворение от этого процесса. Около часа ночи, не замечая, что первый день наступившего нового года уже закончился, и наступило утро следующего дня, уставшая и понимающая, что утром работу необходимо продолжить, Ирина подвела первые итоги и пришла к главному для себя выводу: «Если я качественно спланирую работу на ближайшие восемь дней, есть большая вероятность того, что я успею выйти из цейтнота. И я это сделаю!»
Отпуск прошел так, как она его запланировала и расписала по дням в своем блокноте. В последнее утро пребывания в Белокурихе Ирина открыла глаза от яркого солнечного света, разбудившего ее, и с радостью прошептала: «Я прекрасно отдохнула, я выполнила все намеченные исследования в рамках моей диссертации, и я молодец!»
Обратный билет она приобрела в Москве, но, по просьбе Павлика, это был билет не из Барнаула, а из Новосибирска. Его московские коллеги, которые отдыхали в Белокурихе вместе с Ириной, решили на обратном пути посмотреть Новосибирск, столицу Сибирского региона, и Ирина согласилась присоединиться к ним.
Из Белокурихи в Новосибирск они выехали после обеда вчетвером: водитель Максим, Ирина и коллега Павлика с женой. Погода ухудшилась, началась метель. Темнело быстро и окружающая природа, так очаровавшая Ирину в день приезда, все больше настораживала, чем восхищала. Освещения вдоль дороги не было, населенных пунктов было немного, отчего деревья, из-за надвигающейся темноты, казались неестественно высокими, черными и мрачными. В свете фар было видно, как машина врезалась в большие снежные воронки, которые метель выстраивала на всем пути.
Ирина вместе со своими попутчиками вновь оказалась в сказочном мире сибирской природы, но эта сказка не казалась им доброй. Долгое время машина была единственной на дороге: привычного для Подмосковья потока автомобилей здесь не было, только иногда огромные фуры обгоняли ее или шли навстречу.
Они проехали мост в направлении от Барнаула на Новосибирск и вновь оказались в загадочном сибирском лесу.
– А, что-то про ужин вспомнилось, – сказала Ирина, вздыхая.
– Да, ужинать будем обязательно. Есть тут на трассе одно небольшое кафе, мы всегда в нем останавливаемся, когда проезжаем мимо, нам нравится, – ответил ей Максим.
Спустя полчаса машина свернула вправо и объехала деревянные ряды, на которых обычно население продает мясо, соленья, овощи, фрукты и различные вещи. В глубине рядов виднелись очертания небольшого домика. Максим привычно постучал в окно, и в окне показалась молодая женщина, не старше тридцати лет. Она приветливо улыбнулась, открыла дверь и предложила всем войти.
Это было небольшое, уютное кафе. Столики, накрытые белыми скатертями, украшали оригинальные вазочки, в которых стояли не искусственные цветы, а ветки молодой сосны, отчего в помещении чувствовался запах леса. В центре достаточно большой комнаты располагалась настоящая кухня с плитой, что давало возможность посетителям наблюдать весь процесс приготовления еды. Рядом с плитой стоял разделочный стол, на котором две женщины раскатывали тесто и лепили пельмени. Особенностью помещения было размещение раковины для мытья рук, установленной слева от входной двери: ее было видно одновременно всем посетителям, находящимся в кафе.
Меню было напечатано на трех листах и, казалось, включало список всей сибирской кухни: от пельменей до блюд из мяса диких животных. «После сливочного мороженного в вафельном стаканчике не стоит ожидать новых сюрпризов», – подумала Ирина, но оказалась не права. Ее любимого бисквитного пирожного с ананасовой прослойкой в меню не было, но на стойке раздаточного отсека стояла тарелка, на которой лежали большие, сложенные в длинную трубочку вафли, наполненные вареной сгущенкой – одно из любимых лакомств Павлика.
Три женщины, работающие в кафе, не были похожи друг на друга, но выделялись красотой, добродушными лицами и аккуратностью. Каждая из них имела свои обязанности на кухне, отчего работа всех троих была слаженной. Ирина и ее спутники сделали себе отдельные заказы, и через четверть часа стол был заставлен множеством тарелок с едой, которые принесла одна из женщин.
За окном остановилась огромная фура и в кафе зашли трое мужчин. Они по очереди подошли к раковине и вымыли руки: на поясе у каждого из них была пристегнута кобура с пистолетом.
– Ребята, страшно мне что-то, – взволнованно произнесла Ирина, обращаясь к водителю и попутчикам.
– Всем страшно, – ответил за всех Максим.
В это время к дорожному кафе подъехала вторая фура. Шесть мужчин вошли, оглядели зал, что-то сказали друг другу на непонятном, может на казахском или киргизском языке, купили сигареты и ушли. Было видно, что женщины очень встревожены, им с трудом удавалось улыбаться и, глядя на них, было понятно, что они ждут кого-то еще. Спустя минут пять в кафе вошел высокий мужчина, которого, не ошибаясь, можно было назвать сибиряком. Он был из своих, местных: в валенках, теплой телогрейке и с большим деревянным ящиком в руках. В ящике лежали инструменты, молоток и топор.
– Что, опять кран подтекает? – весело спросил он. – И когда вы только купите новый, сколько же я буду ходить к вам ни свет, ни заря и чинить это старье?
– А мы только и делаем, что ждем, когда ты придешь, – радостно прокричала одна из женщин, снимая с плиты сковороду с блинами. – Чем тебя угостить?
С приходом слесаря-сантехника женщины сразу повеселели, перестали шептаться и нервно наблюдать за посетителями: к ним пришел «свой посетитель» и вовсе не для ремонта крана, ведь они, незаметно для всех, вызвали его по телефону. Возможно, в ночное дежурство они поступали так всегда, когда в кафе заходили те люди, у которых было оружие и которых они боялись.
– Ну что, поехали, – предложила Ирина, когда все четверо поужинали.
– Да, поехали, – ответил водитель. – Вроде все нормально, девчонки теперь не одни.
Они заплатили за ужин и получили настоящие кассовые чеки, на которых, кроме стоимости ужина, были указаны дата и время. Машина обогнула фуру и медленно выехала на дорогу. Водитель бережно держал руками руль и не торопился «напрягать» стрелки спидометра. «Как же он устал, – подумала в очередной раз Ирина, – здесь ночная дорога намного труднее, чем в Подмосковье!»
Минут через десять на противоположной стороне дороги все увидели пост ГАИ и милиционера, останавливающего их машину.
– Господа, мне известно, какой организации принадлежит эта прекрасная иномарка, но прошу водителя предъявить документы. Такой порядок!
Документы были в порядке, и когда милиционер вернул их Максиму, машина вновь, как при выезде из Белокурихи, помчалась в гордом одиночестве на огромной скорости.
Ирина сидела на переднем сиденье и, закутавшись в теплую шубу, мысленно анализировала ситуацию в кафе. «В каком не простом мире мы живем. Чего я испугалась? Того, что три мужика с пистолетами начнут приставать к трем сибирячкам и, под угрозой оружием, будут отнимать у них выручку? А может я боялась того, что нашу иномарку и нас вместе с ней запакуют в фуру и вывезут куда-нибудь, и мы до конца жизни будем батрачить на какого-нибудь «хозяина»? Нет, это мои фантазии! У Максима тоже есть оружие, и он, при необходимости, имел право воспользоваться им. Я видела это оружие под расстегнутой меховой курткой, когда он отдавал документы милиционеру на посту ГАИ: ремень с кобурой, в которой был пистолет, опоясывал его грудь.
Могло ли такое произойти лет тридцать назад? Трудно сказать. За этот период многое изменилось: и страна с ее людьми, и ценности, и нравы, и поступки этих людей. Тридцать лет назад эти три женщины, возможно, еще и не родились. Но, если бы им было тогда лет по двадцать, вряд ли они могли бы работать по ночам в круглосуточном придорожном кафе. Возможно, они бы учились в техникуме, причем бесплатно, а вечерами ходили на свидание, в кино, театр и на каток. Но как хотелось бы узнать, каков был бы их настоящий выбор, если бы они тогда, в свои неполные двадцать лет оказались бы сразу здесь, с нами? А что я выбрала бы тогда, будучи в их возрасте, если бы имела такой выбор, и как я оцениваю сегодняшнюю ситуацию для себя? Институт я уже закончила и имею престижную, достойно оплачиваемую, но очень ответственную работу с командировками по всей России и бесконечными переговорами с контрагентами. Я продолжаю подниматься вверх по карьерной лестнице, но правильно говорят: Карьера – сестра Одиночества». Ирине стало грустно, слезы навернулись на глаза, и она вдруг всем своим существом поняла, что действительно одинока, потому что у нее нет любимого человека, который, если бы и появился в ее жизни, никогда не смог бы стать отцом их детей. «Согласись, девочка, это не водитель, а ты устала! Сильный человек даже думать себе не позволит о том, что в итоге может довести его до отчаяния и слез. Господь никому не желает слез! Так что же тебя так расстроило?»
– А вот и Академгородок. Правда, красиво? – прервали ее мысли слова Максима.
После неосвещенной лесной дороги, здесь, в Академгородке, все было по-особенному. Ирину поразило обилие света и чистота улиц, какая-то упорядоченная «архитектурность» увиденного. Она уже полгода курировала Сибирский регион и часто прилетала в Новосибирск в командировки, но в Академгородке ни разу не была. На мгновение, возможно из-за длительной поездки в машине, а также забыв, что ночной город очень отличается от города днем, ей показалось, что она в Москве. «Надо только проехать еще несколько зданий, свернуть налево или вправо, это совсем неважно, в какую сторону, и будет площадь Курчатова» – размышляла Ирина. Она не могла объяснить этого состояния, но это было именно так. И еще, во всем увиденном она ощущала атмосферу интеллектуальности и интеллигентности, атмосферу научных открытий. «Интересно, какие научные открытия родились бы в моей голове, если бы я решила пожить здесь несколько лет?» – продолжала она диалог сама с собой.
Ирина была убеждена: каждый человек ощущает особенность тех мест, которые посещает, и ей это чувство тоже было известно. Впервые с ней это произошло много лет назад в Михайловском. Она и сегодня глубоко убеждена, что Пушкин, живя в Михайловском, не мог не писать, потому что в Михайловском повсюду ощущаешь слияние природы с собственной душой, отчего душа, под воздействием этой природы поистине готова настраивать тебя на создание мировых шедевров. И это не «кружева, сотканные из слов», это действительность, которая подтверждается тем, что каждый человек способен ощутить особую природную силу тех мест, которые связаны с жизнью одаренных людей, где, как писал Евтушенко, «силу им через ступни босые передает их мать – земля России».
Машина проехала Академгородок, затем множество новосибирских улиц и остановилась возле офиса. Ирина попрощалась со своими попутчиками и пересела в другой автомобиль, за рулем которой сидел Костя, сотрудник, недавно созданного новосибирского филиала головной компании, в которой работала Ирина. О встрече с ним ее попросил в Москве региональный директор, после чего сообщил Константину, когда Ирина приедет в Новосибирск и где он должен с ней встретиться.
– Я завезу вас в гостиницу, – сообщил ей Костя, – а завтра заеду за вами в одиннадцать утра. Мы обсудим рабочие вопросы, затем покажу вам центр города, там сейчас очень интересная выставка ледяных скульптур, и отвезу вас в аэропорт.
– Спасибо большое, – ответила Ирина, удобно располагаясь на заднем сидении машины. После длительного переезда из Белокурихи в Новосибирск, душевное спокойствие вновь возвращалось к ней.
Продолжение в Человеческая история 1.6. Гостиница "Сибирь".
http://www.proza.ru/2016/06/30/978