139.В жизни каждого из нас бывают события или такие моменты, которые надолго остаются в памяти по самым разным причинам. В это село я приехал по распределению, тем более, что здесь проживали родители моей жены. Поскольку я был здесь, так сказать, чужой, пришлось привыкать к людям, их обычаям и даже местному диалекту – некоторых слов я вообще не понимал: дробина, фирточка, зарод, копяк…Дело в том, что многие жители были потомками переселенцев из Украины, поэтому произошло взаимопроникновение языков и появилось общее и всем понятное средство общения…
Водопровод здесь только строился, поэтому воду брали из колодцев типа «журавль» и обыкновенных - с воротом и с цепью. Обычно их копали вручную на несколько дворов. Хозяином считался тот, на чьей территории он находился. Глубина от 5 до 12 метров. Где-то были и помельче. Лично мы брали воду у Приходько Николая Николаевича, как и ещё несколько соседей. Однажды меня позвали к хозяину на разговор. Несколько «пользователей» сидели на лавочке и на длинной скамье, вынесенной со двора. Курили и с любопытством, я бы сказал, оценивающе смотрели на меня. Николай Николаевич сообщил, что колодец заилился, уровень воды понизился и её стало не хватать. Сейчас разбор очень большой, и скоро вообще будет «хана!» Нужно чистить.
Потом он обратился ко мне: «Ты, Иваныч, среди нас самый молодой и лёгкий, так что придётся лезть тебе. Как ты на это смотришь?» Не могу сказать, что я смотрел на это положительно, но выхода не было…
На следующий день мужики собрались у колодца. Мне дали резиновые штаны с сапогами, строительную каску, к цепи привязали толстую палку, объяснили технику безопасности: «Там на углу сруба лежит лист железа, будешь «ховаться» под ним, вдруг ведро с глиной сорвётся – чтоб не убило!»
С этим напутствием я сел верхом на палку, двое мужиков взялись за ручку или рукоятку и стали медленно вращать ворот, опуская меня в «бездну». Я опускался всё ниже, отверстие вверху всё удалялось от меня и становилось всё меньше. В колодце было сыро и как-то грустно,
Он был круглым, что меня удивило, очень ровном, а на самом дне стоял прямоугольный сруб из не очень толстых бревён, он был высотой метра два-три, на его углу лежал специально вырезанный железный лист – моя защита. Потом мне «прислали» штыковую лопату, и работа началась. Я копал довольно плотный то ли ил, то ли глину, загружал это месиво в большое самодельное ведро, подавал команду: «Пошёл!» и прятался под лист. Сверху текла вода, падали комья, но меня надёжно защищал лист. Не знаю, сколько продолжалась погрузка, но я уже просто взмок, когда сверху поступил приказ: « Иваныч, пересопни малость – перекур!»
Я стоял уже не по пояс, а по колено в воде и дышал, как загнанная лошадь. Наверху тихо переговаривались мужики, до меня долетали лишь обрывки фраз. Как я понял, мною они были довольны. Наконец, зазвенела цепь, и ко мне опустилось ведро за следующей «порцией» ила. Минут через двадцать вместо ведра пришла моя «сидушка», я уселся на палку, и меня медленно потянули вверх. Яркий солнечный свет буквально ослепил меня, а воздух показался горячим, как в парилке. Недалеко от колодца возвышалась целая гора мокрой желтоватой массы, которую вытащили из колодца.
Мне помогли снять «амуницию», при этом одобрительно похлопывая по спине и улыбаясь. Трудный деревенский экзамен я выдержал!
Немного погодя, мы сидели за столом, уставленном домашними закусками, и «обмывали» это событие…
30.06.2016