*задумка от 1980 г.Славянск 2011г*
1-я глава
У неё горел в сердце огонёк щемящей тоски от необходимости оставить это место, обжитое поневоле за десять лет искрОмсанного детства и сжатой юности и, в то же время, сверху этого огонька витала радость улетАния в неопределённое пространство к долгождАнной свободе и самостоятельность с возможностью уединяться иногда от всего и вся. Две половины перемЕживающихся чувств на один огонёк её девичьего сердца. Ту любовь, на просторах большой свободы,- она ждала её и боялась,-очень пугали до сих пор предупреждения воспитательниц о ранней беременности и что при родах она может и не выжить,- ибо слишком "-худЫшка и для Этого.. слАбенькая»! В парк в центре города лучше и не ходить, сразу пристают озабоченные подростки, спортивные «сатУжники» \ «САТУ,-славянское авиационное училище/, и разные мужчины и мужички, падкие на быстрое близкое сближение с молоденькими и красивыми худЫшками. К тому же, её белые одуванчиком волосы невозможно было не заметить на фоне сплошной нецветАстости одежд и, как бы, серого мира...
Лена не знала, что такие разговоры её воспитательницы проводили не раз с теми девочками, на коих больше заглядываются мальчишки и заигрывают чаще, чем к другим девочкам! А на неё заглядывались и заигрывали...
*Славянск. Можно сравнить этот город с неопытным подростком.
Ей так нравился этот город, что она с радостью бы жила здесь, но здесь никого из родных не было у неё. Одна мать в Горловке и непонятно где её родной отец, коего она почти и не помнит,- ей было три годика когда он просто взял немного вещей, документы и ушёл непонятно куда под ругань жены. Родителей у матери не было… Её судьбА гОрьче,- с времён полЯков в СССР..*
ПОСЛЕДНИЕ ГОРЬКИЕ МИНУТЫ
*Они прошлись в последний раз по саду, вернее,- по трём частям их сада:
большой сад, огибающий футбольное поле; другой – на ботаническом участке, кой стоял отдельно у восточной стороны ограждения этой школы-интерната, под внушительной защитой густокустовОй двойной полосы сирени; а третЬя часть сада находилась ближе к самой школе и нИже ботанического участка, за большой клумбой, коя покрывалась густой травой неразберИмых видов и клубков и всё это сплетение огорожено было кустами и кустИщами, разросшимися друг в друга вынужденной дружбой в тесноте веток.
Они,- четыре последние девушки, 1981-го года выпуска, задержавшиеся с быстрым отьездом. У Лены Ясир защемило сердце от мысли, что она может не увидеть больше их «авторитетку» Анну Суворову, самую боевую к плохим и вредным, ко всему плохому и вредному; и надёжную, как старшую сестру во все эти годы, Таню Астахову, кою часто надо успокаивать от эмоционально- унывных потрясений; Свету Серокурову, такую подвижную на поиск одного единственного прелюбимого, но в то же время недотрожную, как лошадка Пржевальского; Томару Большего, полукровку-цыганку, видящую себя многодетной мамашей и сидящей с детьми при работающем кем-угодно заботливым предобрейшем муже. Недавно ушла перед ними Лиля Иванова,- такая решительная и боевая, что ракета пущенная в непонятно куда... Но такие дорогие эти девчёнки, что непонятно теперь будет, как она будет без них, а они без неё «ХрУпки», как они её называли.
Раньше, в 1960-х и 1970-х годах здесь в десяти классах было до 840 детей,
а сейчас их осталось до 200-т, не больше. И вот этот выпускной, 1981-го года
считал себя «последними могиканами», видящего большие негативы и позитивы трудного детства в их переполненном интернате, зачАвшегося от начинающих и будущих алкогОликов деградИрующей империи с деградирующими полусемьями, с большой массой недовОльных «совкОвостью» взрослых и подростков.. Очень недовольных и менее недовольных в пределах быта. В 1970-х уровень жизни немного поулУчшился, и многие школы-интернаты поредели от перетасовАния детей по другим поредеввшим интернатам.. Значит: меньше стало детей-сирот и малообеспеченных семей, или матерей-одиночек и, значит,- страна выходит из тяжёлого периода в хорошее состояние, в коем перспективы кажутся реальными и не грозными.
*Лена ужЕ плакала, проходя возле тех мест, где она часто сидела с подружками с класса, или с других классов девчонками в любимых укрОмках зелени с куклами и пошивАнками; где прошли горячие и щебетливые разговоры и тихие плачи обидок и сожалений. И так дорогими стали все эти местА, что хотелось остаться здесь, даже, работать в любом качестве, чтоб не уезжать.
А вот мальчишки с видимой радостью сразу уносились за стены интерната, не выказывая никакого сожаления! 10-й класс позади, а впереди,-..просвет неопределённости и 20 рублей в кармане от государства в первые шаги в самостоятельную жизнь с непредвиденными и незастрахОванными граблями...
*Отъезд*
В четыре стороны разьехались девчонки: Лена выехала со Славянска на электричке в сторону Донецка, до Никитовки; а это и Горловка, где живёт её мать, запившая «от горечи и серости жизни». Жила её мать на окраине города в серой двухэтАжке в шахтёрском посёлке «Глубокая», за кОей простирались колхозные поля Дзержинска. На предпоследних каникулах, когда Лена приезжала на пару дней, мать работала на шахте в путейной бригаде, состоящих из дорОдных и жёстких баб, от кОих отдавАло колючим опытом. А почему на пару дней?,- так от никотинных дымов и пьянок с залётными мамАнькиными ухажёрами долго не задержишься и Лена спешила назад в интернат, чтобы не видеть, не слышать, не вдыхать приторный табачно-перегАрный воздух, чернорОтие и противные пьяные приставАния к её молодости и неопытности.
А вот сейчас ей снова приходилось возвращаться в «родимые» края, но она твёрдо знала, что будет жить в общежитии при каком-либо заводе и будет заочно учиться там, куда сможет поступить. С матерью ей не жить, увы... * А сейчас Лена мысленно представила пути-дорожки всех девчонок своего выпускного класса, сидя на деревянной скамейке у окна в электричке, зажатой пожилыми женщинами со многими сумками, сразу завЕдшими беседы о вся и всём, но её заинтересовал, даже забеспокоил рассказ женщины сзади:
-...Да говорю ж вам, что вот сразу же как услыхАла и увидАла Любку, как вЫбегла с дома, шо полоУмная, так тут же Клавку-соседку позвалА и вдвоём туда в их дом, где малые орут-плачут; а там такое, шо караул и только!; шо старшенькая орёт, шо младшая орёт; ой!, аж сердце разболелось вспоминая такое..; так старшая их просто кричит плачет, а малАя,- так ладошками закрыла лицо и.. ой!, снова как дугА по сердцу; так кровь сквозь пальцы и струится... Шо, да шо?,-не перебивай меня!, дай дорассказать спокойно!, это ж тебе истОрия-жах!, жуть пережИвшая! ..Так я сразу к малОй, к воде обмывать; Клавка в сельсовет по врача помчАлась; так вкрАтце-то что вышло! Та ну конечно «скорая» примчалась; ан нет,- сперва ж фельдшерИца прибежала; не!,- привёз её, шОфер Колька там был; а «скорая» так сразу, на всех порАх в город её увезли! Так шо оказывается!,- Петька её, ну Любки, так снова с будунА явился-не запылИлся, а Любка к бабке своей за чем пошла; а тот антихрист сердитый как всегда на такое и давай ругаться, что, мол, жена лазит по боговЕркам; мол, дОма не сидиться и мужа не дожидАется; тогда этот Ирод схватил ножницы со стола, где Любка оставила пошИвки какИе, и к иконе в святом уголке, и давай в глаза с мАтом ковырять..; да ну чё себе,- на иконе БогорЯОдице; а тут как его малАя закричит на весь дом, он к ней, а у малОй кровь с глаз идёт…
-..Так чтО!,- дочьке что ли он нОжницами?!,- вЫрвалось у 1-й слушательницы.
-..Да ну кто тебе сказал, что ей-то, дочери-то? Да как в иконе стал он-то дУрень ножницами ковырять глаза прямо в лицо Богородице, так такое же стАлось и с дочкой его младшей! Господи помилуй!- горячилась рассказчица.
- Ой какОй страх делается в душе!,- 3-я слушательница
- Не верю я такому! Что было, то бЫло!, но без мИстики!,- возразила 2-я слушательница, -Вот те на! Да её младшенькая у меня часто дома сидит при мне, когда Людка на работе, иль в поЕздке куда по медицине, иль по бабкам-дедАм-целИтелям; а как тепло, то на огороде возле меня, или Клавки с утятами-котятами-щенятами, ну!; а по холодАм, так мы с Клавкой по очереди бегаем дОма им топить печь, пока Людка по забОтам где; так школьница уроки делает, а малАя лепит что с пластелина такие дикОвинки, шо и не поверишь, глядя на повязки на глазах, да песенкИ с мамкой моей божЕственные напевает тИхонько так тОненько... А когда её старшая с ней в гости к этим КонстантИновым шо, до их дочьки Верки ходят, как та с интерната со Славянска на канИкулы приедет, они при них то сразу пить и ругаться прекращали и уборку-приборку сразу начинали! Так им было стыдно перед детьми такими! Вот..!
-Так вы ж в соседнем селе на краю света, шо мать слабо ходит?- НикИтишна ко 2-й слУшательнице.
-Ну да! Моя мать тоже, извините за прямоту, такая же …тёмная..с боговЕрками затумАненными релИгией..!
-Так а врачи шо говорят-то?,- спросила нетерпеливо 1-я из слушательница умягчАя тОном.
-А шо врачи?,- подержат в больнице, та и домой направляют, как покажут то
одной профессорше, то другому академику.. Он в Славянске у самой Стояновой, ученице самого Филатова, несколько раз лечились, и в Одессе, и по Киеву смотрели профессорА, а так и оставалось; да не отвлекайте вы,- щас всё расскажу, шоб не сбиваться, а то скоро выходить-то! Так на чём сбИлась-то?.. Ага!,- значит поЕхали в больницу, мы за домом Людки поглядАем..
-Так а милиция шо по Петьке её?,- снова перебила 1-я попутчица.
-А так он, Ирод окаянный, пошёл сразу же и удавился в сарае; мы опослЯ-то своих мужиков заставили разобрать тот сарай и спалить к ядрЕне-фЕне, вот; ..ну так слУхайте дальше чо,- а как-то приезжает откуда-то Людка вся такА запальнАя и давай хлопотать на дальнюю поездку с малОй в Сибирь куда-то у глухомАнь; мол ей указали верно на дедкА Божьего в тайге за монастырЁм; ага, вот; а старшенькую на меня с Клавкой оставила доглядать, но та бОлее у Клавки сидела с её дочкой Веркой, ну та, шо в интернате в Славянске где учится; да на каникулах они вместе не разлей вода, вот…
\Лена вся напряглась и у неё выступил пот по всей спине! Она сразу вспомнила, как все девчёнки тогдА в интернАте с замирАнием сердца слушали рассказанное Верой Константиновой, их одноклассницы с села под Краматорском, об этой истории и, естественно, многие не поверили. А воспитательницы велели больше не рассказывать эту «чушь-чепуху» никому; а пацаны с их класса, прознав от кого из болтливых девчонок, так вообще засмЕивали Веру до гОрьких слёз...\
-А в интернате почему, слабоУмная, для слабоумных?,- 2-я слушательница.
-Та нЕ! То муж у Клавки алкАшит беспробудно временами, та буянит, вот от греха и срама такого и прячет КлАвка туда дочь; то все там знают, пока я там жила,- отвечала 1-я слушательница,- ну так дальше рассказуй НикИтишна.
-..Ну так вот: а как поехала, а мы все собирали на дорогу; и дай Бог здорОвьячко главе профкома нашего, подкинул деньжат немного Любке!; так вернулась аж чрез недельки три с днями; так вот потИху-потИху у её дочьки стали заживлЯться глазки-то сами по себе.. Диво-то какое всем нам!..
-Да как это «сами по себе»?!,- недоверчиво 2-я попутчица.
-Вот горе мне какое от перебивАнья и невЕрья твоего!,- а кто его знает, что в
Божьем мире там творится!,- горячилась рассказчица,- она ж, Людка-то, и иконку ту брала туда к тому деду дальнему-Божьему в тайгу-глухомань; так он сам и Людку заставлял на коленях долго молиться с ним в избУхе; ..Людка говорила, шо весь вечер и всю ночь промолилась с человеком Божьим тем, а малАя на руках у него проспала всё то время; а оказалось, шо время перевернулось каким образом и прошло три целых дня!, шо и сама не заметила и счёт времени потеряла Людка-то...
-Да ну быть этого не может!,- снова возмутилась 2-я попутчица.-Ну мне мать моя мне как-то начинАла расскАзывать такое, но я сразу поняла, что нелЕпица и прервалА разговор тот.. и более мать не возвращалась к нему!.. НелЕпица и всё тут!..
-Вот залАдила «не может-не может», ну!; я ж не от сорОки ж-то принесла, а своими глазами и ушами воотчию, шо передо мной происходило и у всего села на глазах и на слухУ, ну!.. Ну вы как Фома неверующая!,- горячилась рассказчица,- ..Я ж-то эти повЯзочки на малой её своими руками и меняла и повЯзывала, а тут «не может быть», ну!: вот что ещё мне ей сказать..!
-Та ну дорасскАзывай НикИтишна..Не перебивай Света, дай дослушать нормально!,- вступилась 1-я попутчица, приструнИв подругу.
-Да не хочется бОлее продолжать!.. Пусть он на своих собраниях-«капээсЭс»
заседает и « нем ожет-бЫтькает» тАма,- расстроилась Никитишна.
-Да ну ладно, ладно!,- упросИтельно произнесла !-я попутчица и мягко снова попросила,-..Ну да дорасскажИ Никитишна, а?..
-Ну а шо теперь рассказывать?!.. Вот как приехала оттЕль Людка, так стала дочька поправляться, а глаза на иконе сами по себе стали заживлЯться; так как второй раз сьездила с малой к тому дедкУ, так со зрячими, да с зажившими глАзками на иконе той Богородицы и со своими зажившими приехали,о!.. Только шо у малОй как немного с затянУтенькой немного оставАлось тогда.. Так малая с той иконой и не расстаётся!.. А отовсюду приезжают побыть-помолиться возле той иконки, о как!; так малая и в школу уже ходит и как будто ничего и не было; шо у неё затянулось на глазках-то, шо на той иконе! Во как!.. Дивно и необьяснИмо! О как!..
-Бред какой-то!,- вырвалось у 2-й слушательницы.
-А твой «капээсЭс» значит не бред, так что ли?!,- отпарИровала Никитишна, хлопнув себе по коленам своими трудовыми широкими ладонями.
И как только ни старалась 2-я попутчица помирить разгорячившихся, то на повышенные тонА Никитишны 2-я слушательница засобиралась на выход.
-..Ну ты смотри какая грамотЕйка,- мы своими глазами-руками, а ей «бред»!
...Да не подходи и не здоровайся больше никогда со мной.. Да и всему селу скажу, чтоб тебя больше не привечали, раз такая умно-брЕдовая,! Ишь ты-ы цАца заседАтельная вЫискалась!.. Чё наезжать-то тебе к своей бабке набОжной в село нам тогдА такОй капэсэсЭсной?!..
-Где надо с тобой поговорят о распространении церковщины и мракобесия!,-
огрызнулась напоследок та уходящая с сумками несоглАсная женщина.
Все сидЯщие в этом вагоне враз примолчАли и насторОженно обернулись.
-Та я твоё кэгэбэ не боюсь! Пущай на поле с тяпкой со мной повОзятся!,- не
осталась в долгУ рассказчица и в боевом настроени стала поправлять свои сумки.
*Лена сидела, смотрела в окно, а перед глазами проносились все лица девчёнок, слушавших приехавшую после каникул с того села Верку-Бантик о том событии. \Мама Веры всегда одевала ей большие два банта в школу, что возбуждало мальчишек на шалости, а девчонок на «взглЯдости»\. Да почти никому и не поверилось в то событие-рассказ, но впечатлило надолго, да и подпитывали другие послеканИкульные рассказы Веры…
*Лена старалась лишний раз не шевелиться и не выходить любопытничать
на остановках электрички, постоянно стесняясь своей хрупкости и дешёвого платьица. Благо, погода стояла на удивление мягкая в теплоте и тёплая в необычайной мягкости. Вот уже приближалась и Никитовка. Вдруг резко зашипело и электричка затормозила за километр от станции,- это мальчишки сорвали стоп-кран, чтоб поближе было им добираться до «Бесарабки». Лена тоже резко решилась и быстро вышла с вагона, под неодобрительные возгласы баб и мужиков «на это безобразие хулиганское»!
*ПерейдЯ быстро путЯ, она направилась мимо стоящих составов к единственной большой дорожке, выводящей к верхушке «Бессарабки», откуда ей было ближе добираться до своего района «Глубокая», воистину оправдывая своё название, более из-за своей дальности; да и дом её находился на самой дальней улице, почти возле самой последней остановки самого ругаемого «21-го» маршрута, автобус коего мог пройти всего лишь один раз за два часа!, а мог и вообще не появиться! *Лена вошла в узкую горловину дорожки, между высоким забором автобазы и густым лозняком у края станционных складов, как сразу же остолбенела от испуга,- на неё смотрели жадно-похотливые глаза куривших парней, сразу же оставившие свои разговоры. Но Лена не растерялась, тут же вспомнив спасительное не раз своё изречение:
-Мальчики, можно я пройду.. Я из интерната.- И прошла не останавливаясь.
Парни жадно глотали слюнки, соображая что говорить, или делать, как один из них, сбитый и плечистый крепыш спросил: «-А из какого?..»
-Со Славянска с 1-го,- ответила Лена, медленно двигаясь вперёд, остерегающе посматривая на лица парней и готовая сорваться побежать. Сердце стучАло на высоком пределе. Она прижала к животу сумку, как бы в подобие защиты.
-А я её знаю, не раз вместе ездим! Я её проведу пацаны!,- сказал тот крепыш и пошёл за ней.
-Пока пацаны, увидимся!,- на ходу бросил крепыш, махнув им рукой.
-Так чё! Мы же тоже давай вместе!,- произнёс кто-то из толпы и Лена со страхом слышала, как за ними следом дружно тронулась и вся эта ватага.
-Не бойся, я тебя в обиду не дам! Сам был в интере, а с ними в бурсе учусь...
А тебя как зовут?,- спросил крепыш, поровнЯвшись с нею справа и улыбаясь ей в лицо.
-Лена,- ответила девушка, спиной чувствуя приближение ватаги сзади.
-А меня Олег,- сказал дружелюбно парень, продолжая улыбаться.
-Слышь, Орех, тормознИ-ка, дело есть!,- произнёс кто-то из ватаги. Олег тихо сказал Лене:
-Молча иди и не останавливайся!,- а сам развернулся лицом к ватаге, не отставая от девушки, как бы прикрывая собой.
-Да ладно, пацаны, какое там дело! Девчёнку провожаю!,- бросил он.
-Ну это не по-братАнски, зЁма! Тормозни, поговорим!,- уже рявкал кто-то.
Олег не отреагировал, а ладонью в поясницу подталкивал Лену вперёд убыстрить шаги с успокоением слов:
-Иди спокойно и не останавливайся! если что, то я бьюсь, а ты беги!
И тут же послышались бегущие шаги. Олег толкнул слегка Лену в спину:
-Беги!- и тут же развернулся и крикнул:
-Кто за меня, то стой! А кто против, то встречаю!,- и тут же встал в боевую стойку, заняв середину тропы.
И тут же из шестерых пацанов четверо налетели на Олега, двое попытались пронестись мимо него за убегающей девушкой, но Олек схватил их крепко, успевая ногами отбиваться от остальных. Началась драка и «Орех» оправдывал своё прозвище, достойно успевая сбивать с ног пытающихся погнаться за Леной и отвечал кулаками остальным. Тогда к нему подоспела выручка в лице остановившихся сперва двоих парней, кои налетели сзади и обхватывали, и отталкивали нападавших с криками:
-ХорОш, пАца..! Баста!.. Вы чё, офанарЕли на своих нападать?!..
Но так как нападавшее большинство стало бить кулаками и этих двоих, то драка стала настоящим побоищем. Но «Орех» чуть подосвободился и стал по одному валить на землю своих соперников, кои вскоре пустились наутёк, оставив на расправу двоих невезучих бойцов...
Лена выскочила на дорогу с поднятыми руками прямо на грузовик. Раздался визг тормозов.
-Там надо помочь!.. Они напАли... а он защищает!..,-испуганно кричала Лена, но выскочившим двум мужикам был лишь понятен её жест и они побежали к дерущимся, где убегали одни, а трое стояли и отдЫшивалсь над двумя лежащими на боку и на животе и прикрывающие ладонями головы.
-Кто! Какие?! Беги сюда покАзуй!,- кричали мужики подбегая и оборачиваясь к Лене. Но девушка ,от навалившихся слёз и спазмы в горле, лишь подбежала трясущимися ногами к столпившимся и смотревшим на неё парням и мужчинам.
-Да хотели напасть на девчёнку, а мы отбили!.. Вот эти двое только остались!,- сказал тяжело отдыхиваясь Олег, пхнув ногой одного из лежащих. Лена подбежала, держа руки на груди и прижимая свою неказистую сумочку.
-Это.. хороший! Защищал!- произнесла она и стала падать без чувств, увидев окровавленное лицо Олега. Тот всё же успел подхватить у земли падающую..
-Давай оставайся тут с пацанами, решай по совести! А мы отвезём в больницу девчёнку! В машину несите!,- крикнул водитель, что постарше, Олегу и побежал к машине. Молодой напарник водителя хотел было перехватить тело Лены, но «Орех» не дал и сам понёс быстро Лену к машине. Напарник водителя уже заскочил в кабину и принял тело. Несколько секунд Олег проводил уезд машины и тут же вернулся к своим друзьям и лежащим двум обидчикам.
^^^^^^^^^^^^^^^
Редакция Серж Фико июнь 2016
Донбасс-ГОрловка = НовоРУСЬ
(задумка с 1980 г.Славянск Донбасс)