И С Т Р Е Б И Т Е Л Ь
В один из майских дней в аэропорту Пулково, на стоянке такси, к одной из машин подошёл старый человек в форме генерал-майора авиации в сопровождении молодой женщины лет 35-ти.
- Молодой человек Вы нас отвезёте?, - называя адрес, спросил таксиста старый генерал.
- Да, да конечно. До этого места будет километров сто. Ну я вам скажу и захолустье там, но дороги всё равно хорошие. После того как президентом стал наш земляк, все дороги в области привели в порядок.
- Мы всего полчаса назад прилетели из Краснодара, а через четыре часа улетаем обратно домой, - прервал словоохотливого таксиста старый генерал. - Поэтому пробудем там минут пятнадцать и обратно в аэропорт, к самолёту.
- Да мне всё равно, лишь бы деньги заплатили, - сказал таксист и глядя на старика добавил. - Я вижу у Вас много орденских планок и Звезда Героя Советского Союза, поэтому сделаю вам 10%-ю скидку, - и назвал сумму.
Старик согласно кивнул головой. Когда сели в машину, генерал рядом с шофёром, а женщина сзади, он представился:
- Федякин, Николай Федосович. А это моя внучка Варвара, сопровождающая - добавил он, показывая на молодую женщину.
- Виталий, - трогаясь с места буркнул шофёр.
Почти всю дорогу молчали. Единственное, что сказал старый генерал, так это то, что он едет проститься со своим другом. Таксист, видя волнение генерала, донимать его расспросами не стал. Дорога и в самом деле была хорошая, асфальтированная. Уже через час, когда проехали небольшую деревушку, старик попросил шофёра сбавить скорость. При этом, приоткрыв окно, он начал пристально всматриваться в простирающееся справа от дороги поле. Ещё через пятнадцать минут, когда справа от дороги всего в полукилометре появился густой лес, старик попросил остановить машину.
- Здесь, - сказал он шофёру и внучке и, открыв дверь вышел на дорогу.
Постояв с минуту, старик пошёл в поле, внучка за ним. Пройдя метров двести в сторону леса, он опять остановился, затем встал на колени, уткнулся лбом в землю. Пробыв в таком положении минут десять, старый генерал встал и направился к машине. Таксисту, который с удивлением наблюдал за происходящим сказал:
- Всё, едем назад в аэропорт.
- А как же? - начал было шофёр. - Вы же хотели попрощаться со своим другом?
- А я уже только что с ним простился.
Увидев недоуменный взгляд шофёра добавил:
- Если Вам всё рассказать, то Вы сочтёте меня за сумасшедшего, которого немедленно надо сдать в психушку.
- Николай Федосович, - обратился таксист к генералу по имени отчеству, - если посмотреть и послушать по телевидению некоторых наших депутатов, то действительно создаётся впечатление, что их место в психушке. Вы на психопата не похожи, Вы же боевой генерал. Я действительно хотел бы услышать Вашу историю.
- Ну что же, слушай, - начал генерал.
В январе 1942 года 17-летний москвич Колька Федякин добавив себе год, обманув военкоматовских работников, добровольцем отправился на фронт. Он был единственным ребёнком в своей семье. Отец, инженер по образованию, в первые дни войны был призван на фронт. Мать, врач хирург, в октябре также добровольно пошла на фронт. Её направили в полевой госпиталь работать по специальности. Хирурги на фронте были нужны.
Колька остался на попечении у своей бабушки. Колькина бабушка работала суточным вахтёром на одном из московских хлебозаводов и считая Кольку уже взрослым человеком внимания на него не обращала. Воспользовавшись некоторой бесконтрольностью со стороны взрослых, Колька принёс в военкомат свидетельство об окончании семилетки, где директор школы по ошибке записала его год рождения на год раньше.
Так семнадцатилетний пацан и был призван в армию. Новобранца направили на учёбу в лётное училище, где обучение проводилось по укороченной четырёхмесячной программе. На фронте не хватало лётчиков и поэтому курсантов обучали в основном по принципу "взлёт-посадка". "Ничего, всему остальному уже научитесь на фронте", говорили молодым курсантам инструктора. Итак с 8 утра и до 8 вечера. За четыре месяца в молодых лётчиков старались впихнуть то, что в мирное время изучалось два, три года. Первый месяц проходили курс молодого бойца, изучали Уставы, изучали устройство пистолета и винтовки,проводили из них стрельбы. Второй месяц изучали матчасть и обучались пилотированию на У-2. Третий месяц изучали и летали на УТИ-2, и уже в последний месяц пересаживались на боевой истребитель И-16. Тому, кто осваивал сложный в управлении И-16 было уже не так трудно освоить другие типы самолётов. Были конечно и аварийные ситуации. Из 100 человек такие лётные училища обычно заканчивали 60-70 человек. Не выдержавшие напряжения от такого обучения, направлялись в пехоту, или в лучшем случае в батальоны аэродромного обслуживания.
Николай Федякин с успехом окончил это лётное училище в середине мая 1942 года. Молодой сержант лётчик был направлен для дальнейшего прохождения службы в истребительный полк ПВО(противовоздушная оборона) на Ленинградский фронт. На вооружении истребительного полка состояли высотные истребители МиГ-3. Сам Ленинград был уже в блокаде и в задачу полка, аэродром которого находился в двадцати километрах от города, входила охрана воздушного пространства над городом.
В течении десяти дней Николай изучал материальную часть самолёта, совершил несколько полётов на новом самолёте, в том числе и два ночных. С первого июня он должен был стать полноправным лётчиком полка. Его уже даже назначили ведомым к одному из самых опытных лётчиков, воевавшему в полку с первых дней войны, чтобы тот научил молодого лётчика всем премудростям воздушного боя. Но тут произошла неувязка. Николая приказом командира полка временно отстранили от полётов.
Техником Федякинского истребителя был старшина Быстров Пётр Трофимович, которого все звали просто Трофимыч. Николаю он чем отдалённо напоминал отца. Да и Трофимыч относился к сержанту Федякину чисто по отцовски. Покрикивал на других лётчиков, которые хотели подшутить над Николаем. Однажды Трофимыч заметил как один младший лейтенант, смазал крыло истребителя перед кабиной солидолом. Чтобы сесть в кабину самолёта необходимо было встать ногой на основание крыла, как на ступеньку, открыть фонарь кабины и затем уже садиться. Младший лейтенант решил посмотреть как будет падать с самолёта этот новичок, подскользнувшись на солидоле. О своей шутке он рассказал другим пилотам и все исподтишка начали наблюдать за Федякиным. Но не тут то было. Трофимыч, заметивший какую пакость приготовили Федякину, взял за ухо этого младшего лейтенанта и под хохот остальных лётчиков начал водить его вдоль строя самолётов, приговаривая:
- Ты что же это сукин сын, сам без году неделя в полку, а уже такое творишь? А если боевую тревогу объявят, а? Ты что, хочешь чтобы сержант Федякин ногу сломал? Если ещё раз увижу нечто подобное хоть от кого другого, так вот за ухо к командиру полка и отведу!
Затем он заставил этого нашкодившего лётчика взять ветошь и помыть весь самолёт. После этого случая попыток подшутить над Федякиным уже не было.
А отстранили Николая от полётов вот по какой причине. Как то рассказывая Трофимычу о своей семье и довоенной жизни, Федякин сознался, что ему ещё нет и восемнадцати лет. Лучше бы он Трофимычу это не говорил. Уже на другой день Трофимыч пошёл к командиру полка и рассказал тому о тайне сержанта Федякина. Что тут было!
Командир вызвал к себе Федякина, сначала сильно орал на него, а успокоившись сказал:
- Ну отправить назад я тебя уже не могу, но и сопляки мне на боевые машины не нужны. Отсюда вывод, в полёт на задание пойдёшь только когда тебе исполнится 18 лет. До своего дня рождения ты будешь бессменным дежурным по кухне. Это мой приказ. Всё, точка!
Обиженный Николай хотел всю свою злость выплеснуть на Трофимыча. Ведь это из-за него его отстранили от полётов. Но и тут он получил достойный отпор. В разговоре один на один, чтобы никто на слышал, Трофимыч выдал ему на все сто процентов.
- У меня на Урале в Челябинске осталась жена и двое детей. Сын, твой ровесник и дочке 15 лет. Я с содроганием думаю, что через год моего сына заберут на фронт. Но никуда не денешься, врага надо бить и брать Берлин, в чём я нисколько не сомневаюсь. Твои родители оба на фронте, потому что так надо. А ты бросил старую бабушку и раньше времени сбежал на фронт. Да, да сбежал, а не был призван. Поэтому я согласен с командиром полка, что до исполнения 18 лет ты будешь бессменным дежурным по кухне.
Но всё получилось совсем не так. 6 июня была объявлена боевая тревога. С поста системы воздушного наблюдения ВНОС было сообщено, что на Ленинград движется большая группа немецких бомбардировщиков. Весь полк по боевой тревоге был поднят в воздух. На аэродроме остались только три, требующих ремонта истребителя МиГ-3, МиГ-3 Николая Федякина и истребитель биплан И-153"Чайка", который использовался в качестве штурмовика, либо разведчика.
Сержант Федякин, как неприкаянный ходил возле своего самолёта. Ведь 18 лет ему исполнится только через пять месяцев. "И дёрнул меня чёрт открыть эту тайну Трофимычу?", ругал он сам себя. Подойдя к своему МиГу, он нежно погладил его по фюзеляжу:
- Ну вот мой дружок, 18 лет мне исполнится только 1 декабря. Ведь я до этого времени и летать могу разучиться, а?
Дальше его горестные размышления прервала сирена воздушной тревоги. Над аэродромом вдруг откуда не возьмись появился немецкий разведчик ФВ-189, прозванный в войсках из-за двух параллельных фюзеляжей "Рамой". Говорили, если появилась "Рама", то жди бомбардировщиков. И вот теперь немецкий разведчик кружил над аэродромом, а все истребители были на задании. Подошёл Трофимыч и тут вдруг Федякин решился:
- Трофимыч, самолёт к вылету готов?
- Ты что, с ума сошёл? Какой вылет?
- Трофимыч, наших нет, а через полчаса могут появиться немецкие бомбардировщики. Раздолбают здесь всё подряд и от аэродрома ничего не останется. Ты этого хочешь? Я его если не собью, так хоть испугаю, отгоню от аэродрома.
Трофимыч запыхтел и немного подумав, сказал:
- Самолёт у меня всегда готов. Давай, но только попугай, близко не подходи. У "Рамы" очень сильное оборонительное оружие, и горизонтальная манёвренность лучше, чем у нашего "мигаря". Его не только ты, но даже наш командир полка пару месяцев назад взять не смог. Будь осторожен.
Но сержант Федякин его уже не слышал. Он бросился к своему МиГу. Забрался в кабину и с первого раза запустил двигатель. Недаром Трофимыча считали лучшим техником полка.
Вырулив на старт, Николай дал полный газ и начал разбег. Он всё делал так, как и положено. Взлетать и садиться его научили, а вот тактики ведения воздушного боя он не знал. "Ничего, разберёмся, - сам себе говорил он. - Сейчас подойду и влеплю ему из всех пулемётов сразу. Там посмотрим".
Немецкий разведчик ФВ-189, или как называли его сами немцы "Летающий глаз" обычно вёл разведку на большой высоте, более 5000 метров. Зенитки достать его не могли, да и многим истребителям он был не по зубам. Четыре пулемёта, два оборонительных и два наступательных, отличный обзор и хорошая горизонтальная манёвренность. Всё это делало его почти неуязвимым. Вот с таким самолётом и решил сразиться неопытный сержант Федякин.
"Да, высоко он забрался, не меньше 6000 метров," думал Николай, стараясь не упустить немца из виду. Но и немец его уже заметил. Не ожидая, когда русский истребитель приблизится к нему, разведчик юркнул в большое белое облако. Николай хотел последовать за немцем, но неожиданно в его голове раздалось:
- В облако не входи. Обойди его со стороны Солнца и жди.
Повинуясь неизвестному голосу, Николай так и сделал. Он даже не задумался, почему он так сделал. Как только немец выскочил из облака, Федякин открыл по нему огонь сразу из всех четырёх пулемётов, имеющихся на борту истребителя. Но видимо рано он это сделал. Немец его не видел против Солнца, но осознав, что по нему стреляют, опять нырнул в белое облако. Надо было просто ещё немножко выждать. И вдруг снова в голове Николая раздался голос:
- Рано открыл огонь. Теперь будешь стрелять по моей команде. Сейчас зайди снизу облака и опять жди.
Николай просто инстинктивно подчинялся командам, звучащим в его голове. То добавлял газ, то убирал и, в конце концов, благодаря командам неизвестного, подбил двухмоторному разведчику левый мотор. ФВ-189 свалился в пике и устремился к земле.
- Ручку от себя, следуй за ним. Он не сбит, он уходит, - последовал приказ в голове.
Продолжая вести стрельбу из всех пулемётов, Федякин ринулся вслед за немцем. Когда до земли оставалось 500 метров, последовал приказ ручку на себя,
остановить пикирование. Немец же, не выходя из пике, на большой скорости врезался в землю. Так Николай, в своём первом боевом вылете, сбил сложного соперника.
Пока шёл воздушный бой, за ним с аэродрома наблюдали уже прибывшие с задания лётчики. Помочь Николаю они ничем не могли, боеприпасы были израсходованы, горючее почти на нуле. Когда Федякин завалил немца, на аэродроме поднялся такой крик радости, что казалось его должен был услышать и сам Николай.
После этого боя с немецким разведчиком судьба Федякина круто изменилась. За сбитого немецкого разведчика он был награждён орденом Красной Звезды.
(справка: в ВВС РККА было принято за сбитую "Раму" награждать пилота орденом Красной Звезды. Этот тип немецкого самолёта сбивался очень редко, а вреда приносил очень много, поэтому лётчики сбивавшие эти самолёты награждались орденом. Кроме того за сбитую "Раму" Федякину согласно прейскуранта была выплачена денежная премия в размере 3000 рублей. Например: согласно того же прейскуранта утверждённого в Красной Армии, за сбитый бомбардировщик пилот получал 2000 рублей, а за сбитый истребитель 1500 рублей. Советским лётчикам было выгодно сбивать немецкие самолёты, чем больше сбил, тем больше получил. В авиации того времени даже процветала "дедовщина", скажем сбивает самолёт молодой лётчик, а его записывают на счёт старослужащего. Мол твоё время ещё придёт. Сбитый самолёт должны были подтвердить свидетели с земли, либо же не менее двух свидетелей из твоих же товарищей находившихся в воздухе рядом с тобой. Так что со сбитыми самолётами не всё так просто, сколько захотел столько и объявил. Нужно было иметь не менее двух свидетелей. Или обычно, если немецкий самолёт сбивался над нашей территорией, посылалась машина с солдатами и привозили части от сбитого самолёта в качестве доказательства. Так что приписать себе победу на "шару" было невозможно).
После этого боя сержант Федякин стал регулярно вылетать на боевые задания. На удивлённые расспросы лётчиков, как это он умудрился, не имея боевого опыта, так грамотно расправиться с немецкой "Рамой", Федякин только пожимал плечами. Не мог же он всем рассказать, что в воздухе ему помогает какое то привидение. Иначе на его боевой карьере был бы поставлен крест.
В апреле 1943 года полк ПВО, в котором служил Федякин, был переброшен на другой аэродром в той же Ленинградской области. Задача у полка истребителей была теперь другой, ему предстояло охранять небо над Ладогой. Николай Федякин теперь был уже матёрым лётчиком, в звании не сержанта, а лейтенанта. На его счету было сбито 11 самолётов противника, больше всех в полку. К ордену Красной Звезды добавился орден боевого Красного Знамени.
20 мая полку была поставлена задача над Ладожским озером встретить и сопроводить до Ленинграда транспортный самолёт Ли-2, в котором летело высокое начальство из Генерального штаба РККА. Сопровождать Ли-2 было поручено лётчику полка лейтенанту Федякину. Федякин вместе со своим ведомым младшим лейтенантом Артемьевым встретил Ли-2 у восточного берега Ладоги. Сопровождавшие его два истребителя Як-1 пожелали Федякину счастливого пути и ушли на свою сторону. Ли-2 шёл на высоте 4000 метров, а МиГи шли на высоте 5000 метров, прикрывая его сверху. При подлёте к западному берегу Ладоги, неожиданно из-за облаков с южной стороны вывалилась десять немецких истребителей "Фокке-Вульф-190". В голове Николая опять зазвучал голос:
- Передай приказ на Ли-2, чтобы он не менял высоту, иначе мы не сможем ему помочь. Атакуй ведущий истребитель немцев.
- Витя, прикрой! Я атакую ведущего немцев! - приказал по рации своему ведомому лейтенант Федякин.
Завязался воздушный бой, два советских истребителя против десяти немецких.
-------
Такси подъезжало к аэропорту Пулково. Генерал продолжал свой рассказ.
- Бой складывался тяжело. Повезло, то что я с первой атаки сбил немецкий самолёт. Это в какой то мере немножко сбило спесь с немцев. Но опомнившись они с удвоенной энергией набросились на нас, понимая, что мы не дадим легко позволить сбить Ли-2. Следующий ход был за ними и немцы использовали его. Был подбит младший лейтенант Артемьев. Я приказал ему уходить на свой аэродром. Силы были явно не равны. Один советский истребитель против девяти немецких. Я крутился как мог, но в одном из моментов пулемётная очередь прошила кабину моей машины. Очнулся я уже в госпитале в Ленинграде. Как садился на свой аэродром не помнил. В один из дней меня навестили в госпитале командир эскадрильи и мой ведомый младший лейтенант Артемьев. Рассказали мне довольно интересные вещи. Оказывается я сбил три самолёта, вызвал по радио свои истребители. Но я был без сознания и ничего не помнил. Мне рассказали, что на свой аэродром я посадил горящий самолёт. Меня едва успели вытащить из самолёта и оттащить подальше, как мой истребитель взорвался. За тот бой над Ладогой я и получил звание Героя Советского Союза. В госпиталях и потом санаториях я провёл почти полгода. Ранение было тяжёлое, в грудную клетку в районе сердца. Но молодой организм всё выдержал. В конце октября с успехом прошёл медкомиссию и был направлен в истребительный полк на Юго-Западном фронте пилотом истребителя Ла-5. Освобождал Украину, Венгрию. Войну закончил пилотом на истребителе Ла-7 в Австрии, в звании майора, начальником штаба истребительного полка. Ну вот и всё, - закончил генерал, в это время они уже заезжали на стоянку для такси аэропорта
Пулково.
- Ну нет Николай Федосович, Вы так и не открыли тайну, кто Вами руководил во время воздушных боёв. Рассказывайте дальше, - попросил таксист Виталий.
- Варварушка, сколько у нас времени до отлёта самолёта, - спросил генерал у внучки.
- До отлёта самолёта ещё полтора часа, дедушка.
- Тогда ты вот что, сходи пока в кафе, съешь мороженое. У нас в запасе ещё есть полчаса. Я пока отвечу на вопросы молодого человека, а через полчаса ты подойдёшь к окну регистрации. Там мы и встретимся.
- Дедушка, я твой рассказ о войне тоже впервые слышу. Можно я с вами останусь?
- Ладно, оставайся. Руководил моими действиями во время воздушного боя, мой ангел-хранитель. Моим ангелом-хранителем являлся истребитель МиГ-3, - сказал старый генерал.
- И кто же Вам это сказал? - после непродолжительного молчания с удивлением спросил таксист Виталий.
- В последний год он ко мне во сне приходит. Мы летаем, разговариваем, всё как с человеком. Он мне всё и рассказал, хотя я конечно интуитивно догадывался, что мне помогал мой МиГ-3. Вместе с ним мы сбили 14 фашистских самолётов за год. После ранения мне уже никто не помогал и за полтора года я сбил 6 самолётов, всего выходит за войну сбил 20 самолётов. Мне в декабре будет уже 91 год. Никто не знает, проживу ли я следующий год, здоровье уже не то. Сегодня 20 мая и мой боевой товарищ погиб именно в этот день. Во сне я ему обещал, что в этот день обязательно приеду на место его гибели. Там, где мы были, находился наш аэродром и именно там погиб мой друг МиГ-3. Поэтому в этот день я надел генеральскую форму, ведь именно благодаря моему другу я стал генералом и Героем Советского Союза. Там на месте его гибели я поклонился и попросил у него прощения. Ну вот теперь и всё, нам пора идти. Варварушка, расплатись с таксистом пожалуйста.
Варвара достала деньги, но таксист запротестовал:
- Никаких денег не надо. Я потомственный питерец и все мои родственники питерцы. По случайному совпадению обстоятельств мой дед тоже был лётчиком, но только летал на бомбардировщике СБ-2. Он был капитаном, командиром эскадрильи, погиб в декабре 1941 года под Москвой. В блокадном Ленинграде осталась моя бабушка с полугодовалой дочкой, будущей моей мамой. Спасибо Вам за рассказ и в память о моём деде лётчике я денег брать не буду.
К О Н Е Ц