Глава 1.9. Операция.
Телефонный звонок прервал воспоминания Ирины. Звонили из компании DHL.
– Да, я получила письмо, большое вам спасибо за звонок, все в порядке, до свидания, – ответила Ирина на вопросы курьера и положила трубку.
«А я вот думаю, что еще мне надо сделать? Мне надо прочесть письмо!» Она взяла забытый на журнальном столике пакет, вскрыла его и достала небольшой конверт. Это был красивый конверт из дорогой, тисненой бумаги. Он был цвета топленого молока и на него были наклеены три большие, яркие швейцарские марки.
– Вот вы и станете первыми жителями папиного нового филателистического альбома! – восторженно произнесла Ирина.
В конверте лежало письмо. Текст был напечатан на компьютере на такой же бумаге, из которой был сделан конверт, внизу стояла оригинальная подпись.
«Здравствуйте, Ирина! Я знаю, что сегодня у вас был не простой день, и вы с достоинством выступили с докладом перед аттестационной комиссией. Я от всей души поздравляю вас с успешной защитой и желаю вам самого главного, что есть на этом свете: здоровья. Вы необыкновенная женщина и я счастлив, что вы есть в кругу тех моих знакомых, которыми я дорожу и авторитет которых важен для меня. Я очень люблю вас, Ирина и, если бы не моя семья и моя драгоценная жена, я бы позволил моим чувствам окрепнуть и быть рядом с вами всегда.
В настоящее время я в служебной командировке в Швейцарии, думаю вернуться в канун Нового года. Тем не менее, я должен обратиться к вам с настоятельной просьбой. Настало время позаботиться о своем здоровье, и пройти ту плановую диспансеризацию, которую я назначил вам еще в сентябре этого года. Поэтому, вы должны прийти в клинику завтра, к 18,00 часам в кабинет четыреста одиннадцать на четвертом этаже. Вас будет ждать мой коллега, он грамотный и умный врач, пожалуйста, следуйте его рекомендациям до моего возвращения. Обнимаю, ваш преданный друг и врач, Андрей Георгиевич Грановский.»
Ирина вложила письмо в конверт. «Андрей Георгиевич всегда разговаривает со мной так, как будто чувствует себя виноватым во всем, что со мной произошло» – подумала Ирина, и воспоминания вновь нахлынули на нее…
***
Еще до окончания института отец сообщил Ирине, что один из его друзей работает в НИИ в Сокольниках, и готов принять ее к себе на работу. Получив диплом, она с гордостью занялась своим трудоустройством. Собеседование прошло успешно, после чего ей предложили пройти в Отдел кадров, где она получила два листа бумаги. На одном был список документов, которые необходимо принести вместе с заявлением на работу, на другом – адрес поликлиники, где Ирина должна пройти диспансеризацию и получить справку о состоянии здоровья.
Поликлиника была недалеко от офиса компании. В так называемом «Обходном листе для получения заключения о состоянии здоровья» Ирину удивил перечень двадцати семи кабинетов, которые ей предстояло посетить. Была уже вторая половина дня, тратить прекрасный вечер на диспансеризацию не было никакого желания, но для успокоения души, она решила сделать рентген грудной клетки, который стоял в списке первым.
– Вот, только один рентген и после этой процедуры я поставлю первую галочку в списке! – уговорила она себя.
В отделении рентгенологии ей сказали, что врач будет только завтра, но сегодня можно сделать маммографию. Что такое маммография, Ирина догадывалась, но никогда не делала этого обследования раньше. Процедура ей не понравилась. Она вышла из кабинета и послушно, как велел рентгенолог-маммолог, в ожидании результата разместилась в большом, удобном кресле, расположенном в центре холла. Когда снимки были готовы, врач предложил ей следовать за ним. Они прошли весь этаж и в конце коридора услышав:
– Посидите здесь, – она присела на уголок кресла у кабинета, за дверью которого скрылся врач. Ирина внимательно посмотрела на табличку, прикрепленную к двери, и прочла: «Андрей Георгиевич Грановский, врач-онколог». Ей вдруг стало невыносимо холодно.
– Зайдите, – услышала она голос, произнесенный за дверью.
– Здравствуйте. Вы Ирина? – обратился к ней доктор, сидевший за огромным столом у окна.
– Да, я Ирина, – ответила она дрожащим голосом.
– Ирина, меня зовут Андрей Георгиевич, я хочу с вами поговорить, – обратился к ней доктор, после того, как ушел врач рентгенологического отделения. – Скажите, у вас есть семья?
– Да, есть.
– А дети?
– Простите, я, наверно, не совсем верно вам ответила. Я живу с родителями, мамой и папой, я не замужем и детей у меня нет.
– Понятно, тогда давайте поступим следующим образом. Я врач-онколог, работаю в другой клинике и один раз в месяц консультирую в этой медсанчасти. Я предлагаю вам обследование именно в клинике, это не займет много времени, но аппаратура у нас более совершенная, чем здесь, а конкретно для вас это будет оптимальный вариант.
– Спасибо. А, в связи с чем, это касается конкретно меня?
– Ирина, к этому снимку у меня есть вопросы, но ответить на них я смогу только после дополнительного обследования.
Ирина злилась на этого онколога, который, будучи взрослым человеком, не говорил с ней откровенно, и она это чувствовала. Кроме того, она злилась на себя, так как не могла заставить себя задать ему прямой вопрос: я больна? Поэтому, только ради того, чтобы поскорее выйти из этого кабинета, она согласилась на дополнительное обследование и стала наблюдать за Грановским. Вначале, он что-то долго писал на специальных бланках, затем, вместе с талончиком на прием, передал Ирине один из заполненных листов.
После того, как Ирина вышла из кабинета, Грановский открыл ее амбулаторную карту и набрал номер домашнего телефона. В трубке прозвучал спокойный мужской голос Олега Ивановича:
– Слушаю, вас.
– Добрый день! Простите, вы отец Ирины?
– Да, это я. Что-то случилось? Я думаю, мы с вами не знакомы.
Грановский не спеша объяснил Олегу Ивановичу, что он врач-онколог, и у него сегодня на приеме была Ирина.
– У вашей дочери обнаружено достаточно серьезное уплотнение в молочной железе и ей необходимо дополнительное клиническое обследование, после которого, с большой вероятностью, предстоит операция.
Разговор длился несколько минут и закончился тем, что Олег Иванович попросил, до получения окончательного диагноза, информировать о состоянии здоровья Ирины только его и ничего не говорить жене.
***
Операция была назначена на первые числа сентября, в клинике на Абрикосовском переулке. Вначале Грановский решил, что в Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени П.А Герцена врачи сделают операцию лучше, но в последний момент передумал: направить туда Ирину означало обнажить перед молоденькой пациенткой всю боль и страдания, которые только могут быть на этом свете. А ведь часть этой боли и этих страданий для нее уже уготованы.
Через час после операции, которая проходила под местным наркозом, к Ирине в палату пришел хирург. Он отодвинул стул к тумбочке и присел на кровать.
– Ирина, я должен вам сказать, что нам необходимо сделать еще одну операцию.
– Еще одну? Какую? – тихо спросила Ирина, еще не успевшая прийти в нормальное состояние после первой операции.
– Она называется... Иными словами, вы должны дать согласие на полное удаление молочной железы.
Ирина молчала. На мгновение она не видела ни хирурга, ни палату, только серую стену, и поэтому она водила и водила рукой по этой стене.
– Ирина, вы слышите меня? – вновь обратился к ней хирург.
– А… да, слышу. Давайте завтра, я так сегодня устала…
– Нет, завтра нельзя, мы потеряем стерильность шва.
Больше она ничего не помнит. Кажется, она согласилась, потому что хирург повторял, что ей надо жить, что еще есть родители, и что такие операции делают многим женщинам, но ничего этого она не помнит даже сейчас, сидя в своей комнате.
Первый раз она проснулась после операции только в час ночи. Возле нее сидела медсестра в необыкновенно белом халате. Ирина внимательно посмотрела на нее, затем откинула с груди одеяло и почувствовала, как потекла слеза по ее щеке. Медсестра тут же накрыла ее одеялом, погладила по голове и тихо сказала:
– Все будет хорошо. Ты только не отчаивайся, и очень в это верь, – после чего Ирина вновь провалилась в темноту.
***
В тот день, когда Ирине делали операцию, Павлик был на совещании, которое два раза в месяц проводило руководство компании. В этой компании он начал свою трудовую деятельность по окончании четвертого курса института: его безоговорочно приняли на преддипломную практику, так как специалисты с московскими дипломами были, как правило, востребованы. После защиты дипломной работы он был принят на должность старшего инженера и буквально радовал руководство своими профессиональными способностями.
Павел внимательно слушал доклад главного технолога, когда в зал заседания неожиданно вошла Анна, ассистент генерального директора. Она подошла к своему начальнику и стала взволнованно что-то ему объяснять. Он одобрительно кивнул головой, после чего Анна направилась в сторону Павла.
– Павел Николаевич, вы не могли бы выйти со мной в приемную на несколько минут – произнесла она, еще более взволнованным голосом.
Когда они вышли из зала заседания, Анна, передав ему трубку телефона, продолжила:
– Вы извините, вам звонят из Москвы, и я думаю для вас это важно.
То, что звонок, адресованный ему, поступил на телефон в кабинете Анны, не было для Павлика неожиданностью: во время совещания все звонки, поступающие на служебные телефоны сотрудников компании, переадресовывались на ассистента генерального директора, чтобы исключить неожиданные ситуации, которые могли возникнуть в подразделениях при отсутствии непосредственных руководителей.
– Павлик, дорогой, это ты? – услышал он голос Елизаветы Петровны.
– Да, Елизавета Петровна, это я, – удивленно ответил Павел. – Что-то случилось? Почему вы плачете?
– Случилось, беда случилась.
– Елизавета Петровна, пожалуйста, не плачьте, скажите, что-то с Олегом Ивановичем?
– Нет, с ним все хорошо. С Ирочкой.
– С Ириной? Что с ней? Она жива?
– Жива, пока…
Когда Павлик закончил разговаривать по телефону, Анна подошла к нему и сказала:
– Сегодня четверг. Час назад звонил, как я поняла из разговора, отец вашей родственницы. Я рискнула, и заказала вам билет до Москвы на самолет, наша служебная машина будет через десять минут. Слава Богу, шеф только что разрешил. Обратный билет возьмете сами, только созвонитесь с генеральным, когда все прояснится, и сообщите ему, когда сможете вернуться на работу.
– Спасибо. Большое спасибо, – ответил Павел, чувствуя, что с Ириной произошло что-то страшное.
Анна смотрела в окно, наблюдая, как Павел торопливо садится в машину, объясняя что-то водителю. «Наверно, просит его сообщить о своей непредвиденной командировке жене. Шеф очень его ценит, и вряд ли разрешил ему улететь в Москву прямо с совещания, если бы не его «золотая» голова» – подумала Анна.
***
Было ранее утро. Палату освещали солнечные сентябрьские лучи. Ирина открыла глаза: возле ее кровати на стуле сидел Павлик.
– Здравствуй, – услышала она его уставший голос.
– Здравствуй. Как хорошо, что ты здесь, – ответила Ирина.
– А где же мне быть? Я здесь.
В палату вошли хирург и медсестра.
– Вы кто? – спросил врач, удивившись столь раннему посетителю.
– Я… брат, двоюродный, прилетел из другого города в командировку.
– Тогда давайте мы с вами выйдем и поговорим. Пойдемте.
Они вышли из палаты, но никто из них не позаботился закрыть за собой дверь.
– У нее есть пять лет. Если она проживет эти пять лет, начинайте считать до десяти лет от сегодняшнего числа, а если проживет еще пять, можете вновь благодарить Бога.
– Доктор, ей назначат какие-то лекарства, «химию» и что-то еще, что назначают в таких случаях?
– Давайте дождемся окончательной гистологии, только потом можно что-то решать.
«Пять лет. У меня есть пять лет. Как сказала медсестра? Только ты очень верь? Так, значит так, я должна сегодня встать, и сама выйти из палаты в коридор. Если я это сделаю сегодня, пять лет у меня есть!» – молниеносно приняла решение Ирина, услышав разговор хирурга с Павлом.
– Ирина, что ты шепчешь? – спросил Павлик, вернувшись в палату.
– Павлик, я все слышала! Я слышала весь ваш разговор! Ты сейчас подойдешь ко мне, протянешь мне руку, я встану, и мы вместе пойдем из этой палаты в коридор.
– Ирина, тебе нельзя вставать, прошло только полчаса, как ты открыла глаза, – с ужасом в голосе произнес Павлик.
– Если ты не поможешь мне, я пойду одна. Я должна сделать это! Я должна сделать это сегодня!
Он подошел к ней, она взяла его под руку, и они медленно, пройдя открытую дверь палаты, вошли в коридор.
– Вот, еще чуть-чуть, ну, давай, еще только несколько шагов, – шептала Ирина. Она сделала еще два шага и потеряла сознание. Павлик подхватил ее на руки и понес в палату, дежурная медсестра бежала за ними.
– Ирина, ну зачем вы так, – повторяла медсестра, набирая в шприц лекарство.
– Верочка, уколы делать не будем, мне от них тошно, – требовательно произнесла Ирина, приходя в себя.
– Но эти уколы назначают всем после операции, их надо делать несколько дней, – попыталась уговорить ее медсестра.
– А мне не надо. Вы врачу скажите, что я не буду делать эти уколы, только не забудьте.
Ирину выписали через две недели, после проведения всех необходимых, в таких случаях, уколов и процедур. Была обычная суббота. Встретил ее и привез домой Павлик, который на выходные вновь прилетел в Москву. Они сидели в комнате Ирины, и она вдруг сказала:
– Вот, смотри, я тут написала план.
– План? Какой план? – удивленно спросил Павел.
– Свой план на первую пятилетку! – с гордостью ответила Ирина.
– Это ты правильно сделала, нечего бездельничать.
– Да я и не собираюсь бездельничать. В КБ я работать не пойду, это решено. Пойду на фирму, мама с кем-то созвонилась и ей обещали, что меня пригласят на собеседование в телекоммуникационную компанию. Итак, давай обсудим план. Вот, смотри: плавание, горные лыжи, подписка на журналы и защита диссертации. Молодец я?
Павлик с трудом сдерживал себя, чтобы не задавать Ирине вопросы. «Хорошая гистология еще не означает, что нужно в первый год после операции брать тренера по плаванью или по лыжам, а про диссертацию и говорить не стоит, ведь еще и темы работы нет. Правда, помнится декан, он был ее дипломным руководителем, предлагал Ирине остаться работать в МАИ и через несколько лет защитить кандидатскую диссертацию – у нее была какая-то особая целевая дипломная работа» – размышлял Павлик, но сказать об этом Ирине не мог, и не только потому, что он ее друг, но и потому, что в душе надеялся: если она все это сделает – будет жить, ну а помогать ей он готов во всем.
– Ирина, я вот только не пойму, что означает подписка на журналы?
– Я подпишусь на лучшие медицинские издания по онкологии, буду в курсе всех событий и открытий, буду прислушиваться к своим ощущениям и сравнивать свои анализы с данными в журналах. Папа сказал, что Андрей Георгиевич, пока я была в клинике, звонил ему лично каждый день, и что он ждет меня в ближайшее время на прием.
– Ты уже не злишься на него?
– Нет. Думаю, он знал, что все будет так, как случилось. После пункции он сразу назначил день операции, созвонился с хирургом из клиники на Абрикосовском. Просто, он до последнего момента надеялся, что вторая операция не понадобится. Он ведь тоже человек.
Воспоминания закончились, и Ирина мысленно подвела итог: «Завтра к восемнадцати часам я должна идти за папкой на диспансеризацию к доктору, которого мне обозначил Андрей Георгиевич. Хорошо, что до вечера я буду дома, отдохну и высплюсь! Я молодец! Надо позвонить Артуру и спросить про мою машину.»
Продолжение в "Человеческая история 1.10. И что теперь…"
http://www.proza.ru/2016/06/30/1014