Чип и Дейв

        ЧИП    И    ДЕЙВ

                Первая степень безумия – считать
                себя мудрым; вторая – говорить об
                этом; третья – отказываться от
                советов.
                Бенджамин Франклин


                Семья

      Он – врач реаниматолог и зовут его Дмитрий Вячеславович Дмитриев. И работает он в Городской клинической больнице № 51, что недалеко от станции метро «Филёвский парк».
      Была ли у него семья? Да была,  была в прошлом…                Бывшая жена тоже реаниматолог и работает до сих пор в 70-ой больнице в Новогиреево, то есть там, где была и есть их квартира – её теперь квартира. Восемнадцатилетняя дочь не захотела продолжить их профессиональный путь и поступила на юридический факультет МГУ уже после их развода.
      А познакомились они в ММСИ – Московском медицинском стоматологическом институте, куда в один и тот же год поступили оба на лечебный факультет, выбрав потом эту тяжёлую и ответственную профессию – спасать больных от смерти. Первые десять лет после окончания ординатуры они работали вместе, а потом Дима стал подозревать жену в измене, а она его. И причиной этому стали постоянные дежурства, а там же такие симпатичные медсёстры, считала она. И маститые врачи в возрасте, когда надоедают жалобы супруг на их недостойную зарплату и хочется как-то украсить свою жизнь в виде лёгких романов, как считал он.
     И эти постоянные «бредни» в конце-концов сделали их чужими, и они развелись, оставив тогда двенадцатилетнюю Иру без отца. Нет, он приходил к ней раз в неделю первые пять лет, а потом как-то замотался на подработках ( надо же было с чего-то платить алименты ) и стал навещать дочь сначала один раз в месяц, затем раз в два месяца, а потом только тогда, когда она по нему соскучится.
     Да, он даже и не думал разменивать их трёхкомнатную квартиру после ухода, довольствуясь «однушкой» матери в Вешняках, в которой спал на утеплённом балконе. Но это продолжалось недолго – мать умерла в тот год, когда внучка поступила в Университет. И даже машину – жигулёвскую «шестёрку» Дима тоже оставил жене, и Римма была благодарна ему за это, так как её родители жили на Волгоградском проспекте, а ездить туда городским транспортом было ей крайне неудобно. Да и в метро Диме нравилось ездить…
     Был последний год двадцатого века, когда ещё сохранялась смута, разборки на улицах и поступали больные с огнестрельными ранениями. И все к тому же ждали Миллениума, то есть Конца Света в Новогоднюю ночь.
     Но пока было лето, по окончании которого сорокадвухлетний Дмитрий Дмитриевич должен был уйти в отпуск.
     -     Перед Апокалипсисом хочешь последний раз нагуляться? –
            подкалывали его врачи реанимационного отделения.
     -     Пьянствовать, поди, будешь весь месяц?
     -     И с баб не слезать?
      Но Дима не психовал, а с лёгкой улыбкой отвечал:
     -     А как же! И путёвка уже в Сочи есть, и спутницу нашёл…
     -     А я думала, что напоследок с семьёй отдохнёшь, - хмурилась
           старшая сестра реанимации – тридцатипятилетняя чуть
           полноватая блондинка по имени Офелия, которой он
            нравился.
     -     У них есть с кем отдыхать, - небрежно махал рукой он,
            привирая вовсю, так как ни путёвки, ни намечаемой поездки    
            куда-нибудь у него не предвиделось.
      Нет, его приглашал к себе на дачу старый товарищ – психиатр, с которым он вместе учился в институте, но Дмитриев пока не соглашался, так как не хотел быть обузой у большой Генкиной семьи. Тот это чувствовал и, смеясь, тоже «парил» ему мозги:
     -     Да будешь ты спать в бане – там места много. И даже хватит
            на двоих. Вон у меня соседка по даче Алевтина -
            живёт совсем одна. Вы там с ней и «попаритесь».
     -     Да не надо мне никакой сауны, - бубнил по телефону
            реаниматолог, - И красивых баб в нашем отделении навалом.
     -     А рыбку половить? У меня же участок под Конаково –
            прекрасные места для лова.
     -     На Волге?
     -     Да, на одном из рукавов. Так согласен, Дим?
     -     Подумаю.
      Но думать ему не хотелось, а хотелось хоть недельку провести либо  в Кусково, до которого ему было полчаса ходу от дома, либо на Терлецких прудах в Новогиреево, то есть недалеко от прошлой квартиры. Ведь и там, и там он неоднократно рыбачил раньше с дочерью, которая получала от этого огромное удовольствие.
     Вот поэтому он и ишачил через сутки, дабы получить неплохую «копейку», на которую он мог после рыбалки угостить Ирину шашлыком в одном из кафе, которых всюду было предостаточно – растущий бандитский капитализм «развивал» и «малый» бизнес.
     Но бывшая жена распорядилась по-своему:
     -     Пусть Ира едет в стройотряд – приучается работать руками,
            а не только головой.
     -     Ну, хоть недельку, Римма? – канючил Дмитрий.
     -     Мам, я успею перед отъездом, - услышал он по телефону
            голос дочери невдалеке.
     -     Нет, я считаю, что в твоей комнате и кухне надо сделать
            ремонт, и надеюсь, что ты мне поможешь. Так что говорю
            вам обоим – времени для сидения с удочкой вместе в этом
            году до отъезда со стройотрядом у вас нет. Кстати,
           Дмитриев, у тебя задолженность по последним двум
           алиментам. Так что привози деньги в это воскресенье мне на
           работу – я сутки дежурю. Всё.
       Телефон запиликал частыми гудками, и Дима бросил трубку на рычаги.
     -     Вот, зараза, не может ремонт сделать по возвращении
           дочери, - выругался он и стал собираться на ночное
           дежурство в отделение, которое ещё неделю было уже
           переполнено.               
       То есть опять у него будет бессонная ночь с разными намёками тоже дежурившей сегодня старшей медсестры.
                Геннадий

    Дмитрий всё-таки решил отдохнуть в начале отпуска на даче у психолога. Получив зарплату и отпускные, он в этот же день съездил на работу к Римме и отдал задолженность, то есть последние алименты. Нет, от всё равно будет периодически подкидывать дочери деньги, отдавая их именно ей, а не бывшей жене, которые она, а он был в этом уверен, больше тратила на себя, а это, как говорят блатные, западло. Ира уже ведь большая девочка и ей нужны «мани» на косметику, одежду и обувь, а стипендию то не иначе как пшиком не назовёшь.
     И вот он в конце августа, собрав кое-какие вещички в рюкзак, он подъехал на станцию метро «Водный стадион», где назначена была встреча с Геннадием. Тот стоял у входа в «подземку», покуривая тонкую коричневого цвета сигарету – рослый с крепкими плечами.
     -     Хочешь? – после рукопожатия протянул он Диме пачку
           «Ричмонда».
     -     Давай, - вытянул тот из коробочки «курительную палочку» и
           чуть нагнулся над зажигалкой старого товарища.
      Ему нравились эти крепкие сигареты, но он экономил свои деньги и покупал всегда пресловутую «Яву».
      Постояли молча, покурили.
     -     Ну, что, вперёд? – улыбнулся Геннадий, - Слушай, Дим, а
           тебе повезло – жена с детишками на две недели рванула в
           Крым. Так что мы с тобой свободные мужики и будем гулять
           по полной.
     -     Это как? – нахмурился реаниматолог – беспробудно
           пьянствовать он не любил.
     -     А так: с утречка на рыбалку и там до обеда, потом едим и
           спим, а в пять на вечернюю зорьку до восьми. Далее ужин с
           соседкой, а кстати, к ней подруга должна приехать, и затем
           кто куда. Как тебе это?
     -     Нормально, - расцвёл Дмитриев. – Тогда надо запастись.
     -     Чем? – удивлённо посмотрел на него психолог, - У меня всё
            есть.
     -     Да «противниками детей», - расхохотался Дима.
     -     Не надо. Я же сказал, что у меня всё есть. Нам с Наташкой
            троих отпрысков хватит, поэтому мы предохраняемся.
     -     Тогда вперёд как ты сказал.
     -     И только вперёд!
      У Генки была подержанная пяти дверная «тойота», но гнала она вполне прилично и через два с половиной часа они уже оказались на месте – в рабочий день машин на Лениградке было не очень много. Посёлок располагался в десяти километрах от шоссе и был вполне прилично застроен. Двухэтажный сруб психиатра стоял на пригорке, под которым разлился один из рукавов Волги. В нём оказались четыре спальни на втором этаже, а столовая ( она же кухня ), и ещё одна комната для гостей на первом. Кроме этого была большая крытая оцинкованным железом веранда, а на втором этаже вполне приличный балкон. И весь участок был окружён двухметровым кирпичным забором с чугунными воротами, куда машина медленно и вкатила.
     -     Ну, ты и барин! – улыбнулся Дмитрий, - Сразу видно, что
            здесь отдыхает Заслуженный врач – психиатр..
     -     А то! Вот если устроюсь в Конаково работать в стационар, то
           утеплю дом, проведу газ, пристрою тёплый туалет и… буду
            всей семьёй жить здесь.
     -     А дети как же? Школы то, поди, поблизости нет?
     -     А у меня жена преподаватель – будет младшего учить дома.
            Средний же в этом году закончил учёбу, и через месяц
            уезжает в Ленинград, поступать в морское училище.
            Старший же вот-вот женится и будет жить в нашей квартире
            в столице. Так что…
     -     В общем, всё о,кей, как я понял?
     -     Правильно, Митя, правильно понял. Но у меня ещё мать
           жива, поэтому пустовать этот дом не будет. Ладно, помогай
            перетаскивать вещи и за стол – жрать хочу невозможно как.
            Ты как гость выбирай любую комнату на втором этаже, а я
            как хозяин буду спать на первом с Шерифом.
     -     А это кто?
     -     Да кобель мой.
     -     И какой породы?
     -     Дог.
     -     О-о-о! – закатил глаза вверх Дмитриев, - Серьёзная собака.
            Но где же он?
     -     Да у соседки. Сейчас начнёт подвывать - чувствует, что я
            приехал. Мы когда уезжаем, то оставляем пса ей – боится
            одна жить.
     -     Безработная?
     -     Нет, командует хлебозаводом в Конаково, а её дочь
           закончила, Иняз и работает в какой-то фирме, снимая
           «однушку» на Мосфильмовской.
     -     Молодец! А ездит твоя соседка на работу как?
     -     У неё «Нива» - отечественный джип.
     -     Понял. Ну, говори, хозяин, что куда доставлять.
     -     А всё подряд в столовую.
Пять минут и вещи перенесены на первый этаж, ещё десять и из глубокой сковородки потянуло жареной картошкой с мясом и луком. А на стол «полетели» тарелки, вилки, ложки, салатницы с «оливье» и селёдкой под «шубой». Достал хозяин и солёные огурцы из холодильника, а также запотевшую 0,7 «Столичной».
     Потом трапезы разложили привезенные вещи по местам и Геннадий приказал:
     -     Ну, теперь пошли к Алевтине, а то Шериф уже стал лаять.
            Слышишь?
      И они, переодевшись в спортивные костюмы, вышли за ворота, и через пятнадцать метров толкнули калитку в заборе из оцинкованного железа.
      Она открылась, и на грудь Геннадия кинулся огромный чёрный дог, совершенно не обративший внимания на Дмитрия. Ласки продолжались минут пять, за которые психиатр успел трижды прокричать: «Аля, ты дома?». Но кирпичное одноэтажное строение молчало, навевая грустные мысли.
     -     Вообще-то, пора ей с работы приехать.
     -     А, может быть, встречает подругу на вокзале? –
            предположил гость.
     -     Всё может быть, Дим. Ладно, пошли к себе, кормить пса. Я
           ему столько костей накопил за неделю, что хоть самому
           грызи.
      И они вяло продефилировали вдоль кирпичного забора к воротам Генкиной фазенды. Он только стал их открывать, как послышался звонкий перелив клаксон в начале улочки, и Дмитрий увидел чёрный джип с огромными колёсами, «кенгурятником»                ( сооружением из труб перед передним капотом ), и плоским багажником на крыше – ну иномарка да и только!
     -     Ген, слышишь?
     -     А как же! – заржал психиатр, - Ну, готовься, Дим. Баба –
           палец в рот не клади и, наверное, подруга её такая же.
      «Нива» подъехала, и боковое стекло водителя опустилось.
     -     Привет, псих! – рассмеялась рыжеволосая красавица в
            чёрных очках, - А это кто, тоже из дурдома?
     -     Нет, он реаниматолог, Аль.
     -     В самый раз будет. Здрасьте, меня зовут Алевтина
            Свердлова. Мне тут рыбы копчёной привезли столько, что
            на неделю хватит. Вот вы и поможет её поглощать.
     -     Тогда мы за пивом? - достал из кармана ключи от машины
            Геннадий.
     -     И оно есть. Открой багажник, сосед. Там всё и увидишь.
Мужчины подошли к дверце багажника, Дмитрий поднял её и… они обалдели: деревянный ящик был доверху заполнен коричневого цвета вкусно пахнущей рыбой. Тут были и лещи, и сомы и щуки. Рядом красовалась двадцатилитровая бочка из нержавейки, на которой сияла фирменная наклейка со словом «Пльзень».
     -     Ну, ты мать и даёшь! – воскликнул Геннадий.
     -     Не сразу и не всем, - расхохоталась женщина, - Ладно,
            забирайте всё, а мы придём через часок.
     -     Так ты хочешь у меня пьянствовать?
     -     А как же! У тебя места до хрена, а в моей халупе только
            столовая и две спальни.
     -     Нам хватит, - вдруг вырвалось у ещё не пришедшего в себя
            после 350 грамм водки Дмитрия.
      Алевтина сдёрнула очки и, тот увидел ярко голубые глаза.
     -     А твой коллега ничего. Наш человек!
Психиатр показал большой палец.
     -     А то! Ладно, Дим, потащили.
      Машина покатила вперёд, а мужчины понесли «жидкий хлеб» и «улов» соседки в столовую.
      Через час появились они - аккуратно причёсанные, накрашенные, одетые в шорты и футболки женщины. Рыжеволосая несла в руке бутылку виски, а симпатичная блондинка пивные кружки.
«Ну, всё, - подумал Дима, - Начинается».               
      И нагло уставился на стройные ножки дам.
     -     Ну, что, в дом? – предложил Геннадий.
     -     А может быть, на веранду? – улыбнулась Алевтина, - На ней
            теперь прохладно – солнце то ушло за дом.
     -     Отлично! – кивнула головой её подруга.
     -     Кстати, познакомьтесь, - грациозно указала рукой на неё
            соседка, - Это Оля. С ней я училась в школе.
     -     Очень приятно! – в унисон проговорили мужчины.
     -     На веранду, так на веранду, - добавил хозяин и кивнул
            головой в сторону своего гостя,  - А это Дима – мой старый
            однокашник.
     -     Мы так и поняли, - рассмеялись женщины, - Пошли за всем необходимым.
      И они вчетвером быстро перенесли на веранду с круглым столом и табуретами уже разложенные по тарелкам очищенные рыбёшки, пивные кружки, остатки салата и картофеля и рюмки из толстого стекла. Дмитрий же продемонстрировал свою силу, притащив бочку с пивом.
     И действительно пиршество началось.
Быстрее всего исчезли со стола бутылка виски и закуска, а затем все медленно и с огромным удовольствием стали жевать рыбу, запивая её прелестным чешским пивом.
     Вечерело, и прохладный воздух проник на веранду.
     -     А не потанцевать ли нам? – предложил Геннадий.
     -     С удовольствием! – подскочила с табурета Оля.
     -     А что поставишь? – поинтересовалась Аля.
      И хозяин дома с пафосом произнёс:
     -     А у меня есть на кассете сборник и там и блюзы, и твисты и
            даже рок-н-ролл.
     -     Великолепно! – выпрыгнул из-за стола Дмитрий, закружился
           на месте и чуть не упал – новый хмель дошёл до его головы.
      Гена принёс из дома большой кассетник и мелодии разорвали тишину. Лежавший в кустах дог медленно проковылял на веранду, лёг у стола и стал смотреть на беснующихся от музыки людей.
      Хозяин принёс ему большую миску с костями и тот принялся за свой ужин.
      Быстрые танцы продолжались с полчаса, а потом стали все предпочитать блюзы. Мужчины менялись партнёршами, но Дмитрий заметил, что с ним чаще танцует Алевтина.
     -     Предпочитаешь медленную музыку? – спросил он.
     -     Просто от резких движений устала и вообще-то уже хочется
            спать.
     -     Тогда давай спросим мнение ребят? – предложил Дима и
            громко произнёс со смехом, - Как на счёт прекратить это
            безобразие, господа?
     -     Что ты имеешь ввиду? – остановился Геннадий, крепко
            прижимая к себе Ольгу.
     -     Отдых, - просто произнёс его гость.
     -     А может быть, перед сном окунёмся? – сказала Ольга, - Вон
            какая луна яркая!
     -     А пошли! – весело констатировал хозяин дома, - Амуниция
           уже на нас.   
     -     В смысле? – подошла ближе Аля.
     -     Я имел в виду плавки.
     -     А-а-а, - нарочито огорчённо и чуть растягивая слова,
            выговорила подруга соседки, - А мы вот не догадались
            надеть купальники.
     -     Да мы голышом, - расхохоталась Аля, - Не возражаете,
            мужики?
     -     Поддерживаем, - рявкнул Гена, - Шериф, сторожить! Мы
            скоро придём.
      Пёс лениво встал и улёгся посередине участка, а четвёрка под началом его хозяина прошла к калитке и стала спускаться вниз к реке. И там их встретила потрясающая красота: течение было незаметным, луна ярко отсвечивала в воде и дорожка от неё звала окунуться.
     -     Мы там, - указала рукой Алевтина на большой куст сирени.
     -     Ладно, - буркнул Геннадий и стал снимать с себя
            спортивный костюм.
      Дмитрий последовал его примеру.
Через минуту за кустом дважды бухнуло в воду, и раздался женский визг.
     -     Ну, что вперёд, Казанова, вперёд? – хохотнул психиатр.
     -     Да уж, - свистнул его гость, кидаясь с разбегу в реку.
Пронырнули далеко, а когда их головы появились из воды, Гена предложил:
     -     А слабло до баб донырнуть?
     -     И зачем? – как бы испуганно спросил реаниматолог.
     -     А там посмотрим. Я, например, голый.
     -     А я нет.
     -     Тогда ты первый.
Набрали побольше воздуха и… исчезли под водой.
     Женщины в это время плескались недалеко от берега, о чём-то споря. Дмитрий вынырнул первым и сделал он это осторожно, чтобы те не испугались и услышал:
     -     И когда он приедет? – узнал он голос Алевтины.
     -     Обещал завтра утром.
     -     А знает, как добраться?
Ольга рассмеялась.
     -     Да у него одна штука есть, которая по требованию
           показывает дорогу – купил в Германии. Навигатор
           называется. И…
      И тут рядом с шумом выскочил на поверхность Генка.
Подружки ойкнули, но тот сразу же произнёс:
     -     Не бойтесь, это мы.
     -     Ах, проказники! – как бы хмуро произнесла Аля, - Смотрите,
            а то мы вас утопим.
     -     А вы попробуйте, - вырвалось у Дмитрия.
     -     А нечего пробовать, держись.
      Соседка друга, не стесняясь, выскочила по пояс из воды и в пять взмахов руками и шлёпаньем стопами по воде враз оказалась перед очами реаниматолога.
     -     Баттерфляй? – спросил он.
     -     Ага. Десять лет занималась плаваньем. А ты умеешь?
     -     Я больше люблю вольный стиль, то есть кроль.
     -     Тогда вперёд к луне?
     -     А запросто!
      И река забурлила от их движений.
Но они проплыли всего метров двести, когда Дмитрий очухался.
     -     Слушай, Аля, а мы сволочи – оставили ребят одних.
      Женщина рассмеялась.
     -     Я думаю, что мы это сделали вовремя.
     -     В смысле?
     -     А догадайся.
      Реаниматолог понял и покраснел, но в свете луны это было незаметно.
     -     Слушай, Аль, я тут случайно услышал ваш разговор…
     -     Ах ты, слухач! – погрозила она ему пальцем, - И что
            услышал?
     -     Что кто-то должен завтра утром приехать.
     -     Ничего страшного – это её муж.
     -     А как же… - начал он, но женщина его перебила.
     -     Ты про верность?
     -     Ага.
     -     Так они уже долго живут в Швеции, а там… В общем, у них
            есть на этот счёт договорённость, жить каждый своей
           жизнью.
     -     Ничего себе! – удивился Дмитрий.
     -     Вот именно. Но договор ещё и в том, чтобы это не было
            открыто. Ладно, я думаю, что сосед с Ольгой уже на
            веранде. Пойдём, допьём пиво и баички.
     -     Согласен.
     -     Тогда иди, а я тебя догоню.
      Он вышел на берег и убедился, что Оли и Гены действительно и след простыл. Оделся и медленно стал взбираться на холм. Через пять минут его догнала Алевтина, держа в руках кучку красного белья, и Дима позавидовал Геннадию…
      Видно заначек у того было навалом, так как на столе стояла ещё бутылка водки и соленья. Выпили по три рюмочки и компания разошлась по домам.
     -     Покурим? – предложил хозяин, зовя гостя во двор.
     -     Давай.
      Сели на скамеечке у клумбы с какими-то экзотическими цветами и закурили. Шериф улёгся у их ног.
     -     А ты знаешь, что Ольгин муж должен завтра приехать? -
           спросил Дмитриев.
     -     Да, - усмехнулся Геннадий, - Она сама мне об этом
            рассказала… после.
     -     И ты не удивился?
     -     Так он сам швед, а там другие порядки и… сексуальные
           тоже.
     -     А я был поражён.
     -     Мальчишка ты ещё, Димон.
     -     Ну, уж, не забывай, Ген, что мы с тобой ровесники.
     -     Помню. А у тебя то как с моей соседкой??
     -     Повода никто не давал.
     -     Эх, ты, реаниматолог, не мог «спасти» женщину от скуки, -
           пренебрежительно произнёс хозяин дома
      Дмитрий поднялся со скамьи.
     -     Я так быстро не привык.
     -     А я привык, но… соседка не в счёт. Ладно, пошли спать.               И они медленно потащились в дом, а верный пёс так и остался лежать у клумбы, шевеля изредка ушами. Ведь слух у собак – сторожей великолепный, как и обоняние.
               
                Откровения

      Клаксон прогудел, когда они сидели за столом.
     -     Дейв что ли приехал? – зевнул широко Геннадий.
     -     Наверное, - молвил Дмитрий, разливая кипяток по чашкам с
            кофе, - А бабы то, наверное, ещё спят.
     -     Да уж.
      Реаниматолог улыбнулся.
     -     А вот возьмёт Ольга и расскажет мужу как вы, так сказать,
            плескались голые в реке. Вот будет зрелище!
     -     Не бойся, они же живут каждый для себя, - стал размешивать
            ложкой, растворимый кофе психиатр, - Шведский вариант,
            мать их!
     -     А всё же? Что ты будешь тогда делать? Защищать его жену
            или себя?
      Хозяин дома показал увесистый кулак.
     -     Во, видел? Если ты помнишь, я в юности занимался
            боксом, поэтому защищать буду обоих.
     -     Да я пошутил, - намазал масло на тост Дмитрий, - Не люблю
            драки.
     -     Их и не будет. Ладно, пошли окунёмся.
      Но только они встали из-за стола, во дворе послышался
 радостный визг Шерифа.
     -     А вот и Алька нагрянула, - встал с места психиатр, - Сейчас
            всё и узнаем.
      Скрипнула дверь и в кухню влетела Алевтина в ярком кимоно.
     -     Пошли «гудеть», ребята. Дейв привёз фруктов, виски и
            чёрный шоколад. Будем опохмеляться.
      Геннадий расправил широкие плечи.
     -     А пошли, как говорил Луспикаев в фильме «Белое солнце
            пустыни». Пить так пить.
      Дмитриев поморщился.
     -     Опять?
     -     Не опять, а снова, - рассмеялась соседка, - Он обещал
            интересную историю рассказать.
     -     А кто он по профессии? – поинтересовался Дмитрий.
     -     Патологоанатом.
     -     Ну, будет страшные вещи рассказывать про зомби,
            наверное,- хохотнул психиатр, - Ладно, Дим, пошли.
      И троица медленно поплелась на соседский участок.               
           Пёс лениво потрусил за ними.
На кухне в Алевтинином доме сидел худоватый мужчина лет сорока в джинсах и майке с гербом Швеции. Напротив, причёсанная и подкрашенная расположилась его жена в короткой клетчатой юбке и белой блузке. На столе уже стояли стаканы из толстого стекла, двух с половиной литровая бутылка шотландского виски, вазы с персиками, яблоками и сливами. Большие плитки шоколада «Альпенгольд» лежали напротив каждого табурета. Не забыла Аля добавить на стол и нарезки трёх видом сыра и буженины.
     -     Привет честной компании, - прогремел басом Геннадий, - Я
            сосед по имени Гена…
     -     Крокодил? – произнёс швед на чисто русском языке и мило
            улыбнулся.
      «Да, симпатичный мужик, - подумал Дмитрий, - И чего им не живётся по-нашему, то есть как нормальные русские семьи?»
     -     Знакомься, Дейв, это мой сосед, - проговорила Аля, - Он
            психиатр, а рядом с ним его друг Дмитрий, реаниматолог.
     -     Привет друзья, - встал с места швед и пожал руки мужчинам,   
            - Я Дейв, и как уже было сказано, занимаюсь «лечением»
            трупов плюс психологией.
     -     Ну, всё, кворум есть, - рассмеялась Ольга, - Пьём,
            закусываем и рассказываем.
     -     И что? – сел на табурет Геннадий, чуть порозовев и Дмитрий
            представил их обнявшихся как два спрута в реке и хмыкнул,
            а его товарищ удивлённо добавил, - Ты чего?
     -     А ничего, - подмигнул тот Алевтине, - Первый раз сижу
            утром на сборище разных врачей на природе.
     -     И медсестры, - ответила ему тем же женщина, - Ольга
            работает в Склифе в операционной.
     -     И это здорово! – разлил виски на одну треть по стаканам
            Дейв, - Нам уже надоели россказни обоих о своей работе.
            Надеюсь, что коллеги поведают нам что-нибудь новенькое.
     -     Надейся, - буркнул Геннадий и поднял стакан, - За нашу
            медицину – самую лучшую медицину в мире!
     -     Не скажите, - начал швед, но под взглядом жены осёкся, -
           Ладно, за нас, за медиков.
     -     Кушающих прекрасный местный хлеб, - закончил за него
           фразу психиатр и четыре руки, держащие стаканы, сошлись
           над столом.
После третьего тоста перешли на фрукты, и швед объявил:
     -     Ну, господа, кто первый?
      Все переглянулись.
     -     А давай я, Дейв, - подняла руку его жена.
     -     Только не то, что я уже знаю.
     -     Конечно.
     -     Ну, слушайте. Итак, оперирует наш профессор больного с
            раком прямой кишки и, как вы знаете, операция идёт сразу
            двойным доступом – со стороны живота и со стороны
            промежности. Так вот, профессор сидит на стуле и выделяет
            прямую кишку со стороны ануса, а доцент ( не стану
            говорить его фамилию ) со стороны живота. И вот в самый
            серьёзный момент, когда их руки должны встретиться в тазу
            у нервного сплетения, которое, если повредить, может
            выдавать дикие фантомные, если так можно сказать, боли,
            неожиданно доцент заявляет:
    -     Николай Фёдорович, что делать? Помочиться хочу до ужаса
           как сильно.
И профессор, не отрывая взгляда от раны вдруг говорит:
    -     Дуй в штаны, Серёжа, так как если сейчас остановиться, то
           нервное сплетение полетит к чёрту.
    -     Но Николай Фёдорович…
    -     Мочись, чёрт возьми, иначе… Ну, сам знаешь что.
    -     Но…
    -     Заткнись. Ладно, Света ( вторая операционная сестра,
          платонически влюблённая в доцента ) размойся и принеси
           страдальцу утку. А вы, Татьяна Васильевна, - кинул быстрый
           взгляд на старшую операционную сестру руководитель
           института, - А вы помойтесь.
    -     Хорошо, профессор.
     И через пять минут девушка стоит у операционного стола со стеклянным мочесборником. .
    -     Ой, спасибо, Светочка, - с благодарностью посмотрел на неё
           доцент, - Я на минуту, Николай Фёдорович. Женя, возьми у
           меня зажимы.
    -     Что-о-о? – заорал тут же профессор, - Я тебе передам
           зажимы, засранец! Света, снимай с него штаны.
    -     Что? – покраснела как рак девушка.
    -     Что слышала. Снимай штаны, трусы и… заправляй хозяйство
           в утку.
    -     Но я не могу! – взвизгнула она.
    -     Почему? – рявкнул профессор.
    -     Я, я… стесняюсь.
    -     Но больных то вы катетеризировали?
    -     Да, - опустила голову девушка, побледнев.
    -     Тогда сможешь. Давай, работай. Больной ждать не будет.
Теперь покраснел и доцент. И как удумал профессор, заставить ещё не целованную им симпатию, стаскивать с него одежду и брать в руку его достоинство ( а оно действительно было достойно такой оценки ) и держать его пока нравившийся ей мужчина будет опорожнять мочевой пузырь?
   -     Тогда я лучше в штаны, - пробормотал доцент.
   -     Чтоб все нюхали ещё два часа вашу мочу? – прошипел
         Николай Фёдорович, - Давайте - ка оба действуйте и быстро –
          я должен уже освобождать внутреннюю подвздошную
          артерию. Иначе выгоню вас обоих к чёрту из института.
    И тут доцент вздохнул так тяжело и безнадёжно, что медсестра, не глядя на нижнюю часть операционной формы любимого человека, на ощупь выполнила всё, то краснея, то бледнее. Тоже самое происходило и с её возлюбленным.
   И тут Геннадий заржал.
   -     Ну и профессор! Вот это да!
   -     Не совсем корректно поступил он, - нахмурился Дмитрий.
    Ольга повернулась к мужу.
   -     А ты что скажешь?
   -     Настоящий хулиган твой Николай Фёдорович, - сделал
          презрительную мину тот, - Можно было найти другой выход
   -     И какой?
   -     Вызвать любого ординатора и приказать ему выполнить эту
          процедуру, а не морально убивать операционную медсестру.
   -     И я полностью согласна, - кивнула головой Алевтина, - Но
          рассказ этим и интересен.
    И тут Ольга улыбнулась.
   -     Но это ещё не всё.
   -     А что ещё? – удивились все остальные.
   -     А вот что: профессор знал, как относятся друг к другу доцент
          и медсестра и сделал это специально – букетно-конфетный
          период у тех затянулся.
   -     Вот сволочь, - вырвалось у Дмитрия.
   -     Согласна, - добавила Аля.
   -     И что дальше? – шаловливо спросил психиатр.
   -     После операции, - продолжила Ольга, - Николай Фёдорович
          вызвал к себе обоих и… извинился за свою, так сказать
          шутку, добавив, что он перед операцией угостил доцента
          кофе с… мочегонным препаратом.
   -     Вот тварь! – стукнул по столу реаниматолог, - И что?
   -     И эта пара тут же написала заявление об уходе из института.
    И тут даже Геннадий посерьёзнел.
   -     Да? Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
   -     Скотина! – сказала директор хлебозавода.
   -     В нашей стране за такую шутку профессор заплатил бы
          через суд огромные деньги, так как это нанесение настоящего
          морального ущерба.
    И ту его жена повторила:
   -     Но и это ещё не всё.
   -     И какая гадость ещё произошла? – встал из-за стола
          Дмитриев.
   -     Нет, всё было наоборот: Николай Фёдорович чуть ли не встал
          перед ними на колени и ещё раз попросил прощения, а
          потом… оплатил их свадьбу.
    И тут наступила гнетущая и напряжённая тишина.
А через несколько минут Геннадий произнёс:
   -     Ну и молодец!
   -     Нет, чёрт возьми, он настоящий говнюк, - вырвалось у
          Дмитрия.
   -     Подлец! – хмуро проговорила Алевтина.
   -     А я его не буду ни судить, ни оправдывать, - сказала Ольга, -
          Он мой Шеф…
А швед просто промолчал.
   -     Ладно, ребята, давайте выпьем и забудем то, что услышали, -
          предложил Гена, разливая остатки виски по стаканам.
   -     Можно, - поникла головой Ольга.
   -     Нужно, - произнёс её муж, - И сосед прав: то, что мы сегодня
          услышали и ещё услышим, будет большой тайной для всех.
          И мы в конце поклянёмся в этом.
   -     Обязательно! – вырвалось у хозяйки дома, - Разливай, виски 
          Дмитрий.
    Но тот отошёл от стола, объявив:
   -     Я больше пить не буду и вообще…
    И вышел в сад.
Через две минуты к нему присоединилась Ольга.
    -     Прости, Дима, но это же было правдой.
    -     Да причём здесь ты? Твой Шеф просто заигрался в своём
           величии.
    -     Нет, он хороший человек.
     И тут мужчина спросил:
    -     И ты спишь с ним?
     Женщина дёрнулась, как будто её ударило током.
    -     Зачем тебе это?
    -     Просто так.
    -     Да, Дмитрий, жизнь одна и её надо прожить в своё
           удовольствие.
    -     А у вас есть дети?
     Ольга властно посмотрела на него.
    -     Нет и не будет. Слишком много я сделала абортов.
    -     А Дейв хотел детей?
    -     У него есть другая семья и…
     И тут Дима возмутился.
    -     Да вы просто эгоисты!
    -     Не скажи. Вот услышишь его рассказ и поймёшь, что нет.
    -     Неужели?
    -     Да.
    -     Но ты…
    -     Да, я действительно думаю только о себе как многие актрисы.
    -     Но ты же медсестра!
     Она фыркнула.
    -     Получающая копейки…
    -     Так ты спишь за деньги? – ужаснулся он.
    -     Нет, из-за карьеры. У меня свой… театр. Скажем так,

           подпольный  в прямом и переносном смысле, где играют…
           больные. И он создан самим Николаем   Фёдоровичем, а я
           его директор.
     -     И кто смотрит эти спектакли?
     -     Элита столицы и доходы от этого колоссальные.
     -     Да вы оба безумцы! – ахнул реаниматолог.
     -     Нет, мы реалисты. Наши актёры не операбельны и стоя на
           пороге смерти играют так, как никто никогда не играл. И
           может быть, это происходит последний раз в их жизни. Они
            просто очень любят театр.
     -     Но это же абсурд! Это садизм и…
     -     Возможно. Но они, повторяю, делают это лучше, чем
           профессиональные актёры.
     -     А Дейв знает об этом?
     -     Нет. У него своё хобби и… очень жестокое.
    Дмитриев схватился за голову.
     -     Нет, вы просто ненормальные! А с Генки ты тоже взяла
           деньги?
Женщина внимательно посмотрела на него.
     -     Я за первый раз деньги не беру. Ладно, пошли, настала
           очередь Алевтины.
    И они вернулись в дом.
А там просто шла игра в карты, все смеялись, пили заначку Али – «четверть» самогона и ели фирменную выпечку с её хлебозавода.
     -     А вот и наши пропащие, - воскликнул Геннадий, -
           Присоединяйтесь.
     -     Нет, мы будем слушать следующую… жертву, - твёрдо
           объявил швед, - И ей хочет быть…
     -     Я, - заорал Геннадий, - Я хочу поведать свою страшную
           историю.
     -    Тогда прошу, - собрал карты Дейв.
     -     Но очередь моя! – вскочила со стула Алевтина, - Почему ты
           командуешь в моём доме?
     -     Потому, что я – дьявол, - совершенно серьёзно проговорил
           тот, - Потому, что моя история, а я в этом не сомневаюсь,
           самая жуткая. И она будет последней. Давай, Геннадий,
           колись, как говорят у вас.
     И психиатр налил себе полный стакан самогона, выпил, встал и начал ходить по столовой.
    -     Итак, мой рассказ. Это случилось почти двадцать лет назад. Я
          только что закончил институт, и поступил в аспирантуру. И
          практику мы проходили в институте Сербского. Уже
          наступила вторая половина восьмидесятых годов – годов
          грёбаной как её назвали, «Перестройки», голода и беспредела.
          А кто лежал в этой психушке? А лежали там насильники,
          убийцы, молодые парни, косящие под ненормальных и не
          желающие идти в армию и просто женщины,
          разочаровавшиеся в жизни и любви, неоднократно, так
          сказать, знакомые с суицидом. И вот там и произошла эта
           история.
     Геннадий остановился и закурил.
     -     Хорошее начало, - кивнул головой Дейв, - Продолжай.
     -     Так вот, в те годы я был не то, что сейчас, а настоящим
           красавцем - худым, но мускулистым (я увлекался тогда
           боксом), наивным, но охочим до женщин, замкнутым, но
           обожавшим американские фильмы про маньяков, зомби и
           пришельцев. В общем, этаким скрытым… подонком.
     -     И ты это говоришь при мне, твоём друге? – изумился
           Дмитрий.
     -     Да, потому что я был ещё и очень скрытным.
     -     Продолжай! – приказным голосом проговорил Дейв.
     -     И что же дальше? – с горящими глазами спросила его жена.
     -     А дальше я… влюбился в одну из таких женщин, а она в
           меня.
     -     О, Боже! – ахнула Алевтина.
     -     Вот именно, - улыбнулся Геннадий пошлой улыбкой, - И всё
            происходило на дежурствах, которые я специально брал, но
            не для того, чтобы изучать пациентов, а чтобы быть с ней. И
            это продолжалось полгода, пока она не… забеременела.
     -     Ты самая настоящая скотина! – заорал Дмитрий, - Не мог
            предохраняться? Да ты просто извращенец!
     -     А этого не хотела она, Роза. В общем, она сказала мне об
            этом, когда стал виден живот, поэтому она ходила всё время
            в широком халате.
     -     И что дальше? – спросил Дейв.
     -     А дальше эта ненормальная стала навязываться ко мне в
           жёны. Я сначала не придал этому значения, но потом…
            испугался.
     -     Трусливая свинья! – опять не сдержался реаниматолог.
     -     Возможно. Ведь если бы узнали об этом на кафедре, то не
            видать мне не только диссертации, но и вообще медицины.
     -     И поделом, - презрительно проговорила Ольга.
      Но Геннадий даже бровью не повёл, а продолжил:
     -     Её мольбы надоели мне так, что я отказался от дежурств и
            стал её избегать. И она догадалась избрать самый веский
            аргумент.
     -     Шантажировать донесением? – спросила Алевтина.
     -     Да. Но я сказал, что объясню всем её приставание
            обострением болезни. И она замолчала.
     -     Какая же ты тварь! – покачал головой Дмитрий, но               
            рассказчик не среагировал никак, а продолжил говорить.               
     -      И однажды я всё же остался дежурить (заболел один
            ординатор) и…
     -     Ты её убил? – хладнокровно произнёс Дейв.
     -     Нет, но… В общем, когда я пошёл на вечерний обход, то
            Розы в палате не оказалось. Больные шизофренией соседки,
            естественно, ничего не могли сказать. Я стал её искать и
            нашёл в ванной комнате: она стояла на одной ноге на
            табурете и один конец пояса от её халата был привязан к
            трубе водопровода, а другой стягивал её шею. Она хрипела,
            улыбаясь и массируя свой живот. Я кинулся было к ней, но
            она замахала руками, как бы отталкивая меня. Лицо её стало
            синеть, а нога подкашиваться…
     -     И ты её… спас? – прошептала Ольга. 
     -     Нет, я подошёл к ней и… выбил из-под ноги табуретку.
      Казалось, что от возникшей давящей на уши тишины сейчас упадёт потолок столовой. В глазах женщин стояли слёзы, Дейв как ненормальный жевал сигару, сам Геннадий стоял как каменное изваяние, в которое его секунду назад превратила Медуза Горгона.
     А Дмитрий встал из-за стола, подошёл к нему, размахнулся и…
реакция психиатра была мгновенной – он перехватил руку, готовую дать ему пощёчину.
     -     Падаль! – прошептал реаниматолог, отошёл и налил себе
            стакан самогона, - Чтоб ты сдох!
     -     Ты же мог спасти её и твоего ребёнка, - еле выговорила Аля.
     -     Будь проклята река, в которой я… - начала Ольга и
            замолчала, но все, кроме Дейва, поняли, о чём она хотела
            сказать, то есть о мимолётном вчерашнем удовольствии,
            которое там ощутила.
     -     Я уезжаю, - вдруг объявил Дмитриев, направляясь к двери.
     -     Нет, останься, - прогремел голос шведа, - Ты ещё не
            рассказал свою версию, Алевтина свою и завершить эту,
            если можно так сказать, дискуссию должен я, что будет для
             всех очень интересно.
      -     Нет, - сделал ещё один шаг к двери реаниматолог, но та
             вдруг широко распахнулась, и на пороге появилось видение
             в виде девушки лет двадцати в лёгком голубом
             сарафане и такого же цвета соломенной шляпке. На спине
             её красовался ярко- жёлтый рюкзачок.  И её синие глаза
             сияли радостью.               
     -     О, какое общество! – проворковала она, - Здравствуйте, как
            сейчас говорят, дамы и господа.
     И Алевтина с радостным лицом бросилась к ней.
     -     Это моя дочь Ангелина. Знакомьтесь, друзья.
      И вид этой девушки, и картина встречи с матерью растопили ожесточившееся сердце Дмитрия – он прошёл к столу и сел на своё место, сказав:
     -     Я реаниматолог Дмитриев, здравствуйте! – проговорил он.
     -     А я патологоанатом, - встал с табурета Дейв, подошёл к
            Ангелине и поцеловал ей руку.
     -     Настоящий Ангел! – засияла Ольга, приветливо взмахнув
            Рукой, - Я операционная медсестра.
     -     Ну, а меня ты знаешь, - натужено улыбнулся Геннадий, -
            Прошу за стол.
     -     Значит я вовремя, - улыбнулась красавица, и эта улыбка
            осветила всех, как сразу же заглянувшее в окна солнце.

                Эксперимент

      И тут все заметили, что наступило время обеда.
     -     Шашлык, шашлык! – воскликнула девушка, снимая
            рюкзачок и доставая из него большую банку с фирменным
            шашлыком, - И кто мне поможет?
     -     Я, - вырвалось у Дмитрия, и Ангелина внимательно
            посмотрела на него.
     -     А мангала то у меня и нет, - заявила её мать.
     -     Идите на мой участок, - подал голос Геннадий, - Мангал
            стоит у бани. Там же и шампуры, а мы пока съездим с
           Дейвом за пивом. Да?
     -     С удовольствием, - ответил тот, вставая.
     -     Тогда мы, - весело произнесла его жена, - займёмся салатом
            и пожарим картофель.
     -     О, кей, родная
И все сразу разошлись по «рабочим» местам, а швед с Геннадием сели в его машину и поехали к станции, где продавалось разливное пиво.
     Реаниматолог и девушка работали споро: он колол дрова, она нанизывала на шампуры пахнущее пряностями мясо. И когда затрещали падающие на огонь капли жира, Ангелина вдруг попросила:
     -     Дмитрий, а расскажите мне, пожалуйста, о себе и своей
            работе.
      Тот сначала опешил (неужели девушка заинтересовалась им, сорока двух летним мужчиной с проседью на висках?), но потом понял, что ей просто скучно, и стал рассказывать о своей семье, разводе, сумасшедших дежурствах и квартире, которая требует ремонта.
     -     А хотите, я вам помогу? – неожиданно спросила она и Дима
            чуть не сел мимо дубка, заменяющего раскладной стульчик,
            на который рядом примостилась девушка.
     -     А вы что, умеете клеить обои?
     -     Да. Я вот маме помогала и здесь и в моей снимаемой
            «однушке» на Мосфильмовской с огромным удовольствием.
            Я вообще люблю руками работать.
     -     Но учились на переводчицу? Верно? и что, там тоже
            придётся работать не только головой.
     -     Бывает. Ой, Дмитрий, попрыскайте быстро водой, а то огонь
            вон там запылал и шашлык сгорит.
      Ещё минут десять разговора, и они переложили шампуры на поднос и помчались в дом директора хлебозавода. Шериф потрусил за ними, а точнее за запахом жареного мяса.               
      А там было уже всё готово на столе, и красовались наполненные пивом кружки.
     -     Ну, с Богом! – провозгласил Дейв, поднимая бокал и
            перекрестился по - католически.
     -     Приятного аппетита, - засмеялась Ангелина, раскладывая на
            тарелки шампуры, - Мы с Дмитрием старались вовсю.
     -     И это видно, - пробурчал Геннадий, а Алевтина вновь
            пытливо посмотрела на реаниматолога.
«И что ей нужно? – подумал он, - Смотрит так, как будто ревнует. Ну и дела!»
      Обед прошёл быстро, и Ангелина вдруг встала из-за стола.
     -     Ты чего? – спросила её мать.
     -     Да спать хочу. Вчера отмечали день рождения Маши
            Волковой, ну и…
     -     «Гудели» до утра?
     -     Ага. Всё было, как водится: вино, фрукты, песни под гитару.
           Приятное общество, вы отпустите меня вздремнуть?
     -     Обязательно, Ангел, а мы тут продолжим наш
            профессиональный разговор, - серьёзно проговорил швед, -
            Спокойного сна.
     Девушка исчезла за дверью, и тут же воцарилась напряжённая тишина. Наконец Дейв спросил:
     -     Ну, кто следующий? Алевтина или Дмитрий?
     -     Женщинам надо уступать, - хмуро произнёс реаниматолог, -
            поэтому милости прошу, хозяйка дома.
     Та с минуту молча смотрела на него, а потом начала.
     -     Это было в первый год работы пекарни. Мы только что
            получили совершенно новую тестомешалку, а она через три
            дня раз и сломалась прямо перед обедом. Тут же вызвали
            электромеханика, который не обрадовал нас:
     -     Работы часа на три.
     -     А то, что компоненты теста мы туда уже свалили, не
            помешает? – спросила я.
     -     Нет, если оно не очень густое и свежее.
     -     Наисвежайшее.
     -     Ну и хорошо, а то мне потом надо будет включить двигатель,
            проверить обороты вращения на разных скоростях.
     -     А мы вам нужны? А то у нас обед…
     -     Нет, можете идти кушать.
      Это был новый механик, и мы его не знали, но диспетчер по телефону сказала нам, что он очень грамотный, хоть и попивает.
Ну, вот, мы капитально расположились в комнате отдыха и занялись поглощением пищи. И тут одна работница достаёт шампанское и шоколад и говорит:
     -     Алевтина Сергеевна, у меня сегодня день рождения и можно
            нам по чуть-чуть принять? Нас - то всего четверо, включая
            вас.
     И я разрешила… на свою голову.
Когда пришли в себя, никто не помнит, а время не засекали.
     -     И что это механик не идёт? – спросила вдруг именинница.
     -     Так сходи и посмотри, - сказала я ей.
     Та ушла, но буквально через минуту влетела как бешеная и бледная, как само тесто.
     -     Ты чего, Маруся? – вскочила я, чувствую нависшую
            опасность.
     -     Сергевна, там, там… - покачнулась кондитер и чуть не упала
           на пол.
     -     Мы её с моей помощницей и ещё одним пекарем положили
           на скамейку и в зал, а там… - Алевтина закрыло лицо
           руками, и затряслась в нервном ознобе, - А там механик, то
           есть его голова, крутится в тестомешалке со сгустками крови,
            а тело лежит на полу.
      И тут все, находящиеся в столовой ахнули, да так, что Шериф, лежащий на полу, вскочил и стал скулить.
     -     Как же так? – наконец спросил Дмитрий, - Ведь лопасти
            тестомешалки не поднимаются высоко.
     -     Н-не знаю, как всё произошло, но мы уже потом увидели
            рядом с телом пустую бутылку водки и хлебные крошки с
            остатками любительской колбасы. Видно, он всё сделал и
            решил перед проверкой работы агрегата, выпить и закусить.
            А потом, подняв вверх лопасти из теста, включил его,
            наклонился, чтобы лучше было видно и…
     -     И головы нет, - спокойно произнёс Геннадий.
     -     Как ты можешь так? - воскликнул Дмитрий и зашёлся в
            кашле.
     -     Не надо было ему пить, - пробурчала Ольга, - И ты, Аль, в
            несчастье не виновата.
     -     Но тесто то загружено, - в отчаянии прошептала хозяйка
            дома, - А через два часа выпечка должна быть на столе
            зампреда горисполкома – тоже отмечал в этот день свой
            юбилей.
     -     И? – по-звериному взглянул на неё Дейв.
     -     И моя помощница вдруг подмигнула мне, вынула голову из
            тестомешалки и переключила её работу на большие
            обороты.
     -     Т-твою мать! – воскликнул Дмитрий, заикаясь, - Это же, это
            же…
А Алевтина продолжила
     -     А утром мне позвонил зампред и лично поблагодарил за
            очень вкусную выпечку.
      И тут Ольгу стошнило прямо на стол.
Дейв схватил её и утащил во двор, а потом, когда она отдышалась и в баню, так как она испачкала свою одежду.
      Вернулись они через полчаса, в течение которого Геннадий курил одну сигарету за другой, Дмитрий всё лохматил и лохматил волосы на голове, а Алевтина вытирала бесконечно текущие по щекам слёзы.
      Дейв вошёл, как ни бывало, ведя перед собой бледную жену.
     -     И как разобрались с механиком? – спросил он.
Аля тяжело вздохнула.
     -     Вызвали милицию, объяснили всё, как было, не сказав,
            конечно, ничего про «подарок» зампреду и дело было
            закрыто буквально через неделю, так как механик жил один
            и родственников у него не было. Но хоронили мы его на
            деньги хлебозавода.
Минут пять стояла полная тишина, а потом швед спокойно объявил:
     -     Теперь твоя очередь, реаниматолог. Мы тебя слушаем.
      Дмитрий помотал головой.
     -     Дай передохнуть, Дейв, иначе я сойду с ума от услышанного
            ужаса.
     -     И я тебя сразу увезу к себе в дурдом, - расхохотался
            Геннадий и все с явным осуждением посмотрели на него, а
            Дмитрий безнадёжно махнул рукой, выпил ещё полстакана
            самогона и закурил.
     -     Ладно, слушайте. 92-ой год, я дежурю в своей 51-ой
            больнице и привозят на джипе мужика с огнестрельным
            ранением. Привозят два бугая с бандитскими рожами.
            Давление у того 60 на 20, дикая тахикардия и оперировать
            нельзя. Ну, его ко мне и началось: капельницы, прямое
            переливание крови от одного из рож, интубация, так как
            пострадавший уже задыхался, но давление никак не
            поднимается. Выхожу в холл, чтобы поставить в известность
            этих самых бандитов-охранников, что дело швах. А они мне:
     -     Спаси, лепила, и сто тысяч баксов твои.
     -     Я делаю всё возможное, - отвечаю я.
     -     Полторы сотни.
     -     Парни, от меня это не зависит. Сейчас будем лить в артерию
            допамин с адреналином и посмотрим, что будет.
     -     Ладно, мы через час заедем. И договор остаётся в силе.
     -     Да мне денег не надо…
     -     Ну и дурак, - твердит один из них, - Деньги всегда нужны.
А у меня как раз развод, бывшая уже требует деньги на полгода вперёд в счёт алиментов, а я на мели. Ну, я и промолчал.
     -     И правильно, - кивнул головой Геннадий, а Дима даже ухом
            не повёл и продолжил:
     -     Проходит полчаса и меня вызывают в приёмное отделение.
            Спускаюсь, а там ещё три амбала. Такой - то поступал,
            спрашивают они. Я говорю «да» и тут опять наезд:
     -     Угробишь его и сто тысяч долларов твои. Как будто
            сговорились с первыми о сумме, чёрт возьми!
      Я в шоке и тут же машу головой.
     -     Я не убийца, а врач, и деньги ваши мне не нужны.
      А они мне «пушку» под нос.
     -     У тебя всего один час, чтобы исполнить сказанное, а потом
            перестреляем весь персонал в реанимации.
      Я схватился за голову и назад в отделение, а там вовсю идёт борьба за жизнь пациента. Пять минут усилий и… остановка сердца. Я внутрисердечную инъекцию…
     -     Ну и дурак, - перебивает Дмитрия Геннадий.
      И тут реаниматолог срывается на крик:
     -     Да пошёл ты… - оглашает столовую отборный его мат, -
           Теперь мне ясно, каким способом ты построил свой сруб и
            хочешь его превратить во всесезонное жилище.
     -     Потому, что я не дурак, - отвечает его однокашник, а Дейв
            спокойно говорит:
     -     Будущее покажет. Продолжай, реаниматолог.
      Дмитриев выпивает ещё полстакана самогона и вещает:
     -     Инъекции не помогают, и я делаю массаж сердца, а старшая
            медсестра дыхание рот в рот и… никакого толка.
            «Дефибриллятор!» - ору я и провожу электростимуляцию –
            тот же эффект. И я хватаю скальпель и рассекаю грудную
            клетку. Десять минут прямого массажа и… констатация
            смерти.
     -     Я бы такого не стал делать, - усмехнулся психиатр.
     -     Потому, что ты трус, - гневно говорит Ольга.
     -     И конъюнктурщик, - добавляет Алевтина и все смотрят на
           шведа, но тот молчит.
     Дима ждёт три минуты и продолжает:
     -     Выхожу в коридор операционного блока, а там эти первые
            бандиты.
     -     Ну? – придвигаются они ко мне.
     -     Без толку, умер, - говорю им я.
     -     А операция?
     -     При давлении на нуле? – развожу руки я, - Это всё равно, что
            сразу убить.
И те вдруг хватаются за головы.
     -     Горилла нас убьёт, - шепчет один.
     -     Разрежет на куски, - вторит ему другой.
      И я сдуру спрашиваю:
     -     А кто такой Горилла?
      И они вертят пальцами у виска.
     -     Тебе лучше не знать. А отбросивший копыта его сын. Он
            сказал, что если тот выживет, то сотня тысяч баксов нам, а
            если нет – с нас. Так что, лепила, с тебя бабло в течение
            недели или ты… ляжешь под электричку.                Они уходят, а я в шоке. Что делать? Смываться? Всё равно отыщут. А где же я найду такую сумму? Значит, всё, каюк мне. Иду в свой кабинет и выпиваю полстакана коньяка – не легчает. Я ещё – та же реакция. И тут опять меня зовут в приёмное отделение и там другие мордовороты, то есть та троица с каменными лицами.
     -     Ну?
     -     Усоп, - отвечаю им я.
     -     Сам? – хватают они меня за руки.
      И я на перепутье: говорить правду или соврать ради денег.
     -     Соврать, - вмешивается в рассказ Геннадий.
     -     И я также подумал, - тихо говорит Дмитрий, - Но…
     -     И правильно решил, - кивает головой Дейв, - Тебе же ещё
            отдавать, так называемый, долг первым бандитам.
     -     Но разница в сумме пол сотни тысяч! – уточняет психиатр, -
           так что, дружок, ты был в выигрыше.
И реаниматолог взрывается снова.
     -     Я давал клятву Гиппократа.
     -     На кой она нужна? – усмехается Геннадий, - Неужели ты всё-
            таки сдурил?
      Дмитрий трёт руками с силой лицо и еле произносит:
     -     Да, я испугался, что первая братва меня убьёт и кивнул
            головой.
     -     И что? – подходит к нему Алевтина и берёт за руку.
     -     А ничего. Пакет с деньгами у меня в руке и те исчезают.
     -     А дальше? – пытливо смотрит на него швед.
     Дима морщится.
     -     А через неделю я отдаю первым… всё.
     -     Ну, и балда! – вскакивает с места Геннадий, - Ты же трепал
            свои нервы, когда возился с этим погибающим отпрыском и
            поэтому заслужил хотя бы те пятьдесят тысяч .
     -     Молодец! Ты правильно сделал,– подбегает к реаниматологу
            Ольга и целует его в щёку, - Молодец и ты вырос в моих
            глазах ещё больше, Дмитрий.
     -     А мог бы и не отдавать, - медленно произносит Алевтина,
            хмуро смотря на реаниматолога, - Никто тебя за язык не
            тянул.
     -     Может быть, может быть, - тягуче говорит Дейв, - Но
            ведь эти группировки могли и встретиться потом, и
            поделиться произошедшим и тогда…
     -     И тогда Димке крышка, - кивает головой его жена.
     -     Но он мог тут же свалить за границу – Ельцын открыл её, -
            настаивает на своём психиатр.
     -     Мафия найдёт всюду, - философски заключает Ольга и
            наливает себе самогон.
      И у реаниматолога проносится в голове: «Мы столько выпили, а ни в одном глазу. Вот что значит стрессовые повествования!»
      Проходит минут пять, и Дейв встаёт с места.
     -     Ну что ж, теперь моя очередь. И прошу не удивляться, и
            поверить всему, что я скажу. Так вот, последние десять лет я
            занимался не только вскрытием покойников, но и изучением
            головного мозга и, так сказать, жизнью… после смерти.
      И все с интересом тут же уставились на него.
     -     Но ты мне ничего не говорил именно об этом, - удивляется
            его жена.
     -     Не люблю заранее предвещать конец изысканий, ты же
            знаешь. Да, я как патологоанатом и как изучающий
            психологию долгие годы думал о… Душе. Где она? Где
            сидит, в голове или в сердце? А, может быть, в другом
            совсем месте?
     -     Ага, в заднице! – расхохотался Геннадий.
     -     Заткнись! – заорал Дмитрий.
     -     Ну в конце то концов, сосед, имей терпение не мешать
            рассказу, - возмущённо посмотрела на психиатра Алевтина.
     -     Хам ты, Гена, а жалко, - махнула на него рукой Ольга, а её
            муж как-то странно взглянул на неё, но ничего не сказал. 
     -     Продолжай, милый, - погладила его по голове жена.
     -     Так вот, вначале я возился с трупами и в частности с
            головой, но мой научный руководитель сказал:
     «Неправильный подход, Дейв, надо изучать не трупы, а…
            момент смерти».
      И неисправимый Геннадий вновь не выдержал:
     -     Великолепно, я с этим согласен. И что?
     -     И мы заключили договор с директором одного хосписа,
            чтобы он разрешил мне наблюдал за его пациентами, так
            сказать, находящимися на смертном одре.
     -     И как? – не выдержал Дмитрий, - Просто смотрел на них?
     -     Нет, конечно, я брал с собой различную аппаратуру и
           фиксировал остановку сердца.
     -     И всё? – удивилась Ольга.
     -     Нет. Все знают, что в момент биологической смерти тело
            человека становится на несколько миллиграмм легче.
     -     И это доказано уже, - вмешался психиатр.
     -     Я знаю, - презрительно посмотрел на него швед, - Да, я это
           знал, но ОТКУДА выходит из тела, так называема Душа? И в
            этом был смысл исследований.
     -     И? – заелозил на табурете Дмитрий.
     -     И я стал использовать новейшие электронные аппараты,
            различные датчики, приборы ночного видения, специальные
            фильтры на очки и…
     -     Что? – дёрнулась всем телом от нетерпения Алевтина.
     -     Нашёл? – впритык подошёл к Дейву реаниматолог.
Тот широко улыбнулся, налил себе полстакана домашнего алкоголя, выпил, раскурил сигару и выдохнул с дымом одно только слово:
     -     Да.
      И все тут же повскакали со своих мест.
     -     Ну, говори, садист! – выкрикнул Геннадий, - Сейчас моё
            терпение лопнет вместе с моим телом.
     -     А я действительно сойду с ума, - добавил Дмитрий.
      Швед выпустил кольцо дыма и расхохотался словно дьявол.
     -     Да, и ОНА вышла из ещё тёплого трупа через… нос.
     -     Ой! – вскрикнула его жена и схватилась за переносицу, как
            будто её «Душа» уже попыталась выйти наружу.
     -     И чем ты это фиксировал? – спросил Геннадий, - И что она
            из себя представляла?
     -     Я ей засёк через инфракрасный бинокль, на окуляры
            которого надел специальный розовый фильтр, сделанный из
            бриллиантовой крошки. И представляла она из себя
            светящийся круг в пять-шесть миллиметров диаметром.
     -     Ничего себе! – почесал затылок реаниматолог.
     -     Вот это да! – восхитилась Алевтина, - Ну, куда же мы в этом
            мире без брюлликов!?
     -     И это было только половиной дела, на которое я потратил
            семь лет.
     -     Магическое число! – захлопала в ладоши его жена, - И что
            дальше?
     -     А дальше самое главное – узнать, из какого места мозга и по
            каким каналам она вышла в носовую полость, а потом в наш
            осязаемый мир.
     -     И ты нашёл? – заморгала глазами Алевтина.
     -     Да.
     -     И откуда?
Дейв опять закурил, вздохнул и ответил:
     -     Но для этого мне пришлось умирающим несчастным
            вскрывать… черепную коробку.
     -     Ещё живым? – ужаснулся Дмитрий.
     -     Да и без всякого наркоза.
     -     Как так? – охнула Ольга.
     -     А так: мы с моим руководителем вводили в сонную артерию
            почти смертельную дозу амфитамина.
     -     То есть, просто убивали обречённых? – с омерзением
            посмотрел на Дейва реаниматолог.
     -     Да, убивали прямо в прозекторской, то есть в морге. И вы,
            медики, знаете, как вскрывается черепная коробка.
     -     Да, - ответили те, а Алевтина спросила:
     -     То есть, как я поняла, вы электропилой делали круговой
            распил и просто отдирали верхнюю часть черепа от его
            основной части?
     -     Совершенно верно. И оголяли мозг, отделяя каждые доли
            друг от друга.
     -     И что, нашли откуда выходил это светящееся КОЛЬЦО –
            ДУША? – поинтересовался психиатр.
     -     Да, оно или она, в смысле душа выходит из… эпифиза, то
            есть из шишковидной железы, которую все учёные ещё
            называют ТРЕТЬИМ ГЛАЗОМ.
     -     Потрясающе! – воскликнул Дмитрий.
     -     Здорово! – поддержал его Геннадий.
     -     Но вы же делали это незаконно? – всплеснула руками Ольга.
      И Дейв улыбнулся.
     -     Да, милая, но наука требует жертв.
     -     И эти жертвы были просто убиты, - медленно проговорила
            Алевтина.
     -     Ну и что? – усмехнулся психиатр, - Весь мир
            экспериментирует на людях, хотя это вне закона.
     -     И это делали фашисты во время Великой Отечественной
            войны, - уточнил реаниматолог.
     -     Да, - просто ответил швед, - Но я повторю: наука всегда
            требовала жертв.
     -     И что будешь делать дальше? – спросил Геннадий.
     -     Постараюсь, поймать одну из таких ДУШ, то есть, как я
            думаю, биологических микрочипов и…
     -     Заставишь работать на тебя? – изумился Дмитрий.
     -     Да, что-то вроде этого. Я попробую вживить в него микро
            видеокамеру и если это получится, я назову это «Око».
     -     О, Боже! – перекрестилась Ольга , - Это же против тебя,
            Господи?
     -     Но это то, что хочет знать любой человек на нашей планете,
           то есть, есть ли, так называемая, загробная жизнь и что она
            из себя представляет.
     -     Потрясающе! – опять воскликнул Геннадий и добавил, - И у
            меня есть одно предложение к тебе, Дейв, но это потом...
            наедине.
     И он как-то странно посмотрел на шведа, а потом на Дмитрия.
     -     Замётано, как говорите вы, русские, - кивнул головой швед. -
     -     А мы об этом узнаем? – спросила за всех его жена.
     -     Возможно. 
                Женщины

                Дмитрий на следующее утро уехал, а через неделю ему
            позвонила домой Алевтина.
     -     Ты свободен завтра вечером? – спросила она.
     -     Да, а что?
     -     Мне нужно с тобой поговорить.
     -     И о чём? – с безразличием в голосе спросил он.
     -     О себе и об Ангелине.
     -     Да? Интересно.
     -     Ты где живёшь, Дим?
     -     Недалеко от метро «Косино».
     -     А поблизости есть какое-нибудь приличное кафе или
            ресторан?
     -     Да.
     -     Тогда во сколько мне приехать?
     -     Давай в шесть. Раньше я с работы не освобожусь.
     -     Хорошо. Жди меня на площади у левого выхода из тоннеля.
     -     Ладно. Я твою машину запомнил.
     -     Но я сначала заеду к дочери на Мосфильмовскую.
     -     Хорошо, я подожду.
     -     Ну, всё, до встречи.
«Ещё не хватало мне лишних забот! – думал потом Дмитрий целый вечер, - Ведь придётся квартиру привести в порядок».
     Но всё получилось нормально: назавтра с работы он ушёл домой раньше, быстро убрал все вещи в платяной шкаф, пропылесосил пол, вытер пыль, проветрил квартиру…. на всякий случай.
     И без пяти шесть был уже на площади у станции «Косино». Цветы он покупать не стал – нет причины, да и подумает женщина чёрте что.
     Навороченная чёрная «Нива» подкатила к остановке троллейбуса в половине седьмого.
     -     Извини за опоздание, Дима, пробки кругом.
     -     Да я знаю. У меня тоже была машина.
     -     И что с ней случилось?
     -     Отдал жене при разводе.
     -     Да и правильно, нам, женщинам, она нужнее.
     -     И я тоже так решил. Ну, что, поехали в «Кавказскую
            кухню»?
     -     А и да, - задорно проговорила Алевтина, и они уселись в
            отечественный джип.
Пять минут, и они у ресторана.
      Народу в этот день было предостаточно, и им пришлось сесть в самый дальний угол.
     -     Что будешь? – спросил Дмитрий.
     -     Да тоже, что и ты. Заказывай сам.
     И он заказал овощной салат, харчо и люля-кебаб.
     -     Пить будете? – спросил официант.
Реаниматолог взглянул на Алю.
     -     Красное полусладкое, - объявила она.               
       Молодой парень записал заказ и мгновенно исчез.
     -     Ну, что, поговорим? – предложил Дима.
     -     Давай. Так вот, тобой… - женщина как-то странно
            посмотрела на него, - Тобой заинтересовалась моя дочь.
     -     Ого! – подскочил на месте он, - С чего бы это?
     -     Да она втемяшила себе в голову, что ты похож на Харисона.
     -     На кого? – обалдело взглянул на Алю Дмитрий, - На
            Джорджа Харрисона из «Битлз»?
     -     Нет, Харрисона Форда, актёра, а она его просто обожает.
     -     Ничего себе пельмешка!
     -     Вот именно.
     -     И что?
     -     Хочет встретиться с тобой.
     -     О, Боже, зачем?
     -     Ну, просто поговорить, - голос женщины стал грубее, - И
            наглядеться на твою рожу.
     -     Но это же чёрт его знает что?
     -     Вот именно.
     И тут принесли вино и еду, и на пятнадцать минут воцарилась тишина, не прерываемая тостами – они пили молча, поглядывая друг на друга, как тигр на льва.
      Наконец бутылка и тарелки опустели.
     -     Хорошие люля, - медленно проговорил Дмитрий, - А тебе
            как?
     -     Не поняла, - вдруг недовольно произнесла Алевтина, -   
            Рассчитывайся и пошли отсюда.
     Он удивлённо посмотрел на женщину.
     -     Тебе не понравилось… всё?
     -     Да, вино отдаёт кислятиной, мясо жёсткое, а салат, по-
            моему, не свежий.
     -     Тогда действительно пошли, - махнул он рукой официанту и
            через пять минут они уже сидели в машине.                И он спросил: 
     -      Куда теперь?
     -     А у тебя дома что-нибудь покрепче найдётся?
      Дмитрий опешил, но ответил совершенно спокойно:
     -     У врачей всегда есть алкоголь в баре.
     -     Поняла. Тогда командуй, куда ехать.
На улице по сравнению с рестораном было ещё жарко, и Алевтина включила кондиционер. Воздух сразу остыл до почти морозного и реаниматолога начало познабливать, но к счастью до дома было три минуты езды и вот они уже поднимаются на третий этаж      девяти этажной постройки.
      Он открыл дверь и пропустил её вперёд.
И она тут же скинула с себя лёгкое платье, повергнув Диму в шок.
     -     Не возражаешь? Жарко ведь.
     -     Н-нет, - еле выговорил он, - Так тебе что, водку, коньяк или
            виски?
     -     Виски и побольше, - хмуро сказала она и присела на диван.
     -     Со льдом?
     -     Да.
     -     Ну а я коньяк, - полез в бар реаниматолог.
Разлив по бокалам спиртное, Дмитриев прошёл на кухню, достал из холодильника лимон, порезал и положил на тарелочку.               
      Вернулся в комнату.
     Женщина полулежала на диване, явно демонстрируя розовое  кружевное бельё.
     -     За что выпьем, хозяин? – подняла бокал она, взяв с блюдечка
            ломтик цитруса.
     -     А за что хочешь, - попытался улыбнуться Дима.
     -     Тогда за нас и удачную исследовательскую работу Дейва.
      Хрустальные стаканы звякнули, и содержимое быстро перекочевало в их желудки.
     -     Женщина просит повтора, - расхохоталась Алевтина, и он
            выполнил её просьбу.
     Потом ещё было два повторения, потом три, а когда он в шестой раз наполнял её стакан, присев на край дивана, она вдруг обняла его за шею и… повалила на себе.
     Всё произошло быстро, но Аля не успокоилась и ласками заставила повторить. А потом всё завертелось у него перед глазами, и он уснул.
     Когда ушла она, он не помнил. И его уже не интересовало, как она подшофе будет ехать столько километров до своего дома на природе.                Утро началось с головной болью, жаждой и слабостью, и хорошо, что он сегодня дежурил после трёх, а то бы…
     И уже потом, приняв душ и побрившись, он увидел на столе свой кошелёк в раскрытом виде. Деньги были на месте, но на одну визитку в боковом кармашке стало меньше.
     -     Вот зараза, копалась в моём лопатнике. Телефон что
            ли рабочий искала? И зачем?
      Но ответ пришёл в его голову, когда он уже входил в реанимационное отделение: паспорт, она проверяла его паспорт, в котором есть отметка о разводе. И зачем? Нет, этих женщин невозможно понять до конца.
      А утром следующего дня, точнее в субботу, в его кабинете раздался звонок, и женский голос  разорвал телефон.
     -     И как ты доехала, пьяница? – спросил он и тут же услышал
            лёгкий смешок:
     -     Это не мать, а её дочь. Привет, Дмитрий! Как самочувствие?
     -     Нормально, - растерянно произнёс он.
     -     Какие планы на сегодня?
     -     Я на работе и через полчаса ухожу, и мечтаю принять дома
            ванну и завалиться спать – ночь была тяжёлой. А что?
      Минута молчания, а потом:
     -     Да хотела посмотреть объём работы, то есть ремонта в твоей
            квартире. Ты ведь согласился, чтобы я тебе помогла.
«Господи, - пронеслось у него в голове, - И зачем мне нужна эта соплячка?»
     Но в телефон всё же сказал:
     -     Да, помню.
     -     Тогда, когда мне подъехать к тебе?
«Уже на «ты», - поморщился Дима и в душе махнул рукой в смысле, ладно, один её приезд перетерплю, но ремонт…
     -     Давай завтра после полудня, если сможешь, - сказал он,
            подумав, что в это время суток глупости не происходят.
     -     Обязательно, - обрадовалась девушка, - Продиктуй адрес.
И он продиктовал, надеясь, что она не станет просить, встретить её у метро.               
     И она не попросила.
Воскресенье выдалось дождливым, и Дмитрий решил, что дочь Алевтины не придёт, но ровно в час дня задребезжал дверной замок. Он открыл и обалдел: девушка в короткой алой юбке, белой кофточке, высоких каблуках и с тонким макияжем выглядела звездой экрана или подиума.
     -     Можно? – кокетливо проворковала она.
     -     Обязательно! – вырвалось у него.
      Она впорхнула в комнату и плюхнулась на диван, обнажив высоко ноги.
     -     Ну, красавица, смотрите, - повёл вокруг рукой реаниматолог,
            - Прикидывайте что к чему.
     -     А у тебя выпить нечего? – засияли синие глазки у Ангелины.
     -     Не рано ли? – на полном серьёзе спросил он.
     -     В самый раз. День то не рабочий.
     -     Значит, ты не на машине?
     -     Так точно, хозяин.
     -     Ну, ты бы предупредила об этом, и я тебя бы встретил у
            метро.
     -     Я приехала на такси. Так что, алкоголь будет?
     -     Ладно, - полез в бар хозяин квартиры и достал оттуда
           бутылку коньяка, - Только немного, девушка.
     -     Вот именно, - почему-то сказала она, - Наливай.
И эта бесцеремонность не понравилась Дмитрию, и он налил ей только на один палец, а себе чуть больше.
     -     Жадничаешь, доктор? – одним глотком проглотила она
            коньяк.
     -     Нет.
     -     Тогда налей по-мужски, то есть половину бокала.
      Хмель чуть ударила ему в голову, и он в сердцах вновь махнул рукой – да и чёрт с ней!
     И налил обоим указанную порцию.
     -     Может быть, принести лимон? – предложил реаниматолог.
     -     Нет, я люблю алкоголь закусывать шоколадом. Есть он у
           тебя?
     -     Найдём, - полез опять в бар Дмитрий, не видя, что
            происходит за его спиной.
Бутылка закончилась быстро, и он вновь обвёл рукой комнату.
     -     Ну, красотка, оценила свою возможную работу?
     -     А ты что, ещё и заплатишь? – скользнула по губам девушки
            шальная улыбка.
     -     А почему бы и нет?
     -     И какой валютой?
     -     Рублями, хотя можно и долларами, - вспомнил он свой НЗ.
     -     Не пойдёт.
     -     А ты хотела евро?
     -     Нет, доктор.
     -     А чем? – удивился реаниматолог.
     -     Тобой.
      И Дмитрий чуть не свалился со стула.
     -    Чем-чем?
     -     Сексом, дорогой доктор.
     -     С какой стати?
      Девушка хмыкнула.
     -     Я вас люблю.
     -     Меня-я-я? – расхохотался он.
     -     Да.
И он вспомнил, что ему говорила её мать.
     -     А по-моему, вы влюблены в Харрисона Форда –
            американского актёра.
     -     И какая в том разница, - меланхолично произнесла
            нимфоманка ( как показалось ему в это мгновенье ), - Да,
            он мне очень нравится, но…
     -     Что? – не сдержался спросить хозяин квартиры.
     -     Но он далеко, а ты его копия. И я ещё в юности решила, что
            впервые отдамся тому, кто будет на него похож. А ты его
            копия.
     -     Ну, уж! – окончательно одурел от всего этого идиотизма
            Дмитриев.
     И тут девушка молниеносно скинула с себя юбку и кофточку.
     -     Стелить будешь? – деловито произнесла она, начиная
            стягивать с себя бельё.
      И он взорвался как атомная бомба.
     -     Слушай ты, потаскуха, одевайся и уматывайся отсюда и чтоб
            о тебе я больше не слышал!
     -     Ладно, - вдруг спокойно проговорила она, одеваясь, -  Тогда
            налей на посошок, пожалуйста.
     -     Виски или водку? – удивился Дмитрий быстрой перемене в
            её настроении.
     -     Первое, - бросила небрежно она, - Но вот теперь принеси и
            лимон. Хорошо?
     -     Ладно.
      Он достал из бара бутылку «Джека Дениелса», поставил на стол и ушёл на кухню, а Ангелина тут же быстро разлила виски по тем же бокалам и… вынув из сумочки маленькую коробочку, а из неё таблетку и кинула её в бокал, стоящий напротив стула, где сидел реаниматолог.
     Дмитрий вошёл и даже не обратил никакого внимания, что бокалы уже полны. Поставил на стол блюдце с нарезанным лимоном и, не усаживаясь, произнёс:
     -     За чистые и правильные мозги, Ангел во плоти!
      И опрокинул виски в рот.
Девушка молча последовала его примеру.
     -     Я в санузел, - объявила она и скрылась за дверью и тут же
            в голове Дмитрия ашумело.
     А когда вертихвостка вернулась, он уже лежал на диване – голова его поехала куда-то вверх и глаза сами собой стали закрываться, а сил открыть их не было никаких. И последнее, что он помнил – это милую улыбку, возникшую над ним, а потом он провалился в бездну сна.               
     Проснулся от стука в дверь.               
Состояние ощущал такое, как будто он только что вышел из наркоза – голова была пуста, тело его не слушалось, в глазах всё плыло.
     Стук в дверь стал настойчивее, и он вяло спросил себя:
     -     А почему просто не позвонить?
Теперь дверь просто задрожала от ударов, и появилось дикое ощущение, что её сейчас выломают.
     -     Ладно, ладно, сейчас открою, - еле проговорил Дмитрий.
Он скатился с дивана, но сил подняться не было и тогда он просто пополз к двери. С трудом поднялся на ноги и заглянул в глазок.
      Там мило ему улыбалась рожа Геннадия.
     -     Открывай дверь, соня, есть дело на миллион.
И Дима взял и открыл.
      И тут же в квартиру ворвалась вся их компания, то есть Генка, Аля, Оля и Дейв. Мужчины схватили его за руки, а дамы прижали к его лицу марлевую салфетку, пропитанную эфиром. Он испуганно сделал три вздоха и отключился.
      Пришёл Дмитрий в себя в каком-то помещении, похожим на операционную. Он лежал на столе, руки и ноги были привязаны к подлокотникам, а над ним склонился швед. Остальные стояли у стены, надменно ухмыляясь.
     -     Ну, что, реаниматолог, - начал патологоанатом, - послужим
           науке?
     -     В смысле? – с безразличием проговорил Дима, ещё не
            понимая, что происходит.
     -     Ты станешь первым, кому я в «Душу», то есть в
            биологический микрочип, вставлю микро видеокамеру и мы
            все узнаем, что там за горизонтом, который называется
            Смертью.
     -     Что-о-о? – задрожал всем телом подопытный – до него тут
            же дошёл весь ужас происходящего.
     -     Что  слышал и ты это заслужил.
     -     Ещё бы! – рявкнула Алевтина, - Взял и соблазнил мою
            доченьку.
     -     А меня просто возненавидел, - расхохотался Генка.
     -     Меня же посчитал за идиота, - зло произнёс Дейв.
      И только операционная медсестра Ольга промолчала.
А швед скомандовал:
     -     Всё, психиатр, тащи наркозный аппарат. Мы не садисты и ты
            просто, Дмитрий, тихо заснёшь… навсегда.
     -     Да вы, да вы, - заорал Дмитрий, - Вы не люди, а звери! И
            ваши рассказы подтвердили это.
     -     А нам всем наплевать, - расхохоталась Алевтина, - И мы
            будем первыми, кто заглянет в Рай и Ад.
     -     Идиоты! – взвизгнул несчастный реаниматолог, - Сейчас же
            развяжите меня!
     -     Чёрта с два! – заржал Геннадий, - Мы хотим экстрима. Дейв
            давно всё приготовил и микро видеокамера через компьютер
            уже подсоединена к этому большому монитору, с которого
            мы и будем, так сказать, слизывать кайф наблюдения за
            твоей «Душой» и что она творит и где.
      Дима приподнял голову и увидел, что вся стена напротив представляет собой огромный монитор и сердце его провалилось в желудок.
     -     Хватит болтать, - загремел басом швед, - Пора начинать,
            друзья. Давай сюда аппарат, Гена. А ты, жена, будешь
            мне ассистировать, то есть под моим руководством
            сработаешь под анестезистку. Набирай вон из тех ампул
            содержимое в шприц.
     И у реаниматолога чуть не остановилось дыхание.
     -     Всё, конец, эти твари убьют меня, - подумал он, начав
            дёргаться всем телом на столе, но его «путы» были
            прочными, и он  в отчаянии закрыл глаза.
      Прошуршал колёсиками по полу комнаты наркозный аппарат, рядом за столиком Ольга стала набирать то ли снотворное, то ли яд. Потом послышалось шипение – это наркозная смесь стала заполнять аппарат.
     -     Будьте вы прокляты! - закричал Дмитрий во весь голос,
           повернув голову к стоящим у стены Геннадию, и Алевтине,
           и чувствуя на своей шее руки патологоанатома.
     И тут произошло неожиданное, повергнув всех в шок: Ольга открыла на всю вентиль баллона с наркозной смесью, оторвав от него трубку, идущую к наркозному аппарату. Затем молниеносно одной рукой прижала какой-то шланг к своему носу, а маску ко рту реаниматолога, и тот почувствовал, как в него входит чистый кислород.
     Голова его закружилась, и он стал куда-то проваливаться под дикие крики Дейва, Генки и Алевтины.
Но это длилось не долго: боль охватила его лицо, по которому захлестали пощёчины.
     -     Давай, Дима, давай просыпайся, - закричала Ольга,
            продолжая его бить по щекам, - У нас мало времени. Я уже
            тебя отвязала.
      Но он от неожиданной перемены ситуации даже не шелохнулся, и тогда женщина просто столкнула его со стола.
      И новая боль от удара об пол привела его в чувство.
     -     На, - протянула Ольга ему одежду, - Будешь одеваться на
            ходу. Бежим отсюда, пока эти гадины находятся под кайфом 
            от наркозной смеси.
     И только тут Дмитрий почувствовал дикую вонь в помещении. А женщина всё толкала и толкала его в спину, и он даже не помнил, где бежал, как поднимался по ступеням и пришёл в чувство лишь тогда, когда чистый ночной воздух заполнил его лёгкие.
     -     Вон машина Дейва, - махнула рукой в сторону какого-то
           парка Ольга, - Быстро в неё. У меня есть запасные ключи.
           Дима, рулить умеешь?
     -     Да.
     -    Тогда садись на место водителя, а я буду говорить, куда
           ехать. А вообще-то мы в Подмосковье.
      Машина взревела, и они умчались в ночь.

                Заговорщики

       Они всё это продумали заранее: оборудование помещения в
подвале заброшенного дома в Балашихе, выбор реаниматолога Дмитриева как подопытного, и кто какие случаи из жизни будет рассказывать, и как Алевтина соблазнит его, притупив чувство опасности, и как её дочь подсыплет в спиртное сильное снотворное.
      Только никто не мог предположить, что жена Дейва станет на сторону реаниматолога.
     -     Тварь, тварь, тварь! – заорал швед, первым поднимаясь с
            пола, - Чего лежите, лентяи, быстро за ними в погоню.
      Геннадий подскочил тут же, а Алевтину пришлось приводить в чувство, так как она была ближе всех к баллону с наркозной смесью и надышалась газовой смесью до самых мелких альвеол.
     Наконец, они выскочили на свежий воздух.
     -     Ах, падлы, они взяли мою машину, - вскричал Дейв.
     -     Поехали на моей, - быстро среагировал психиатр, отключая
            сигнализацию.                И троица запрыгнула в «тойоту».
      Выскочили на МКАД и Геннадий спросил:
     -     А теперь куда?
     -     Пока не знаю, - покачал головой швед, - В свои квартиры
            они вряд ли поедут, а гостиниц в вашей столице навалом.
     -     Это точно, - кивнул психиатр, - Но у меня есть знакомый
            офицер полиции, у которого имеется GPS- навигатор.
     -     Тогда срочно к нему, - возбуждённо проговорила Алевтина,
            похожая сейчас на кошку, готовящуюся прыгнуть на мышь.
      Быстро наступал рассвет и через сорок минут они были уже возле высотного дома на Балаклавском проспекте.
    -     Диктуй номер телефона жены, Дейв, - сказал Геннадий,
           доставая «сотовый».
     -     Она мне теперь не жена, - буркнул тот, показывая на своём
            «мобильнике» номер Ольги.
     -     А кто же? – рассмеялся психиатр.
     -     Враг. И с врагами я поступаю быстро.
     -     И как?
     -     А посмотришь.
Геннадий выскочил из машины и скрылся в подъезде и буквально через пять минут вернулся.
     -     Ну, что? – спросила Алевтина.
     -     Они в пансионате «Зелёный дол» и я знаю это место.
     -     Тогда рвём туда, - скомандовал патологоанатом.
И хозяин авто усмехнулся.
     -     А ты хорошо знаешь наш сленг, швед.
     -     Мой дед в семнадцатом году эмигрировал во Францию, а
            потом переехал в Швецию – там спокойнее. И
            вообще-то моё настоящее имя Денис.
     -     Тогда понятно. Но знаешь, мы же не можем прямо таки
            атаковать этот пансионат и выкрасть этих гадов.
     -     Согласен. Поэтому едем в Щёлково и в любом открытом с
           утра ресторане наедимся вволю – я голодный как волк.
     -     А я как пантера, - подала голос Алевтина.
     -     А я просто хочу жрать, - надавил на акселератор Геннадий и
           машина рванула вперёд.
      Через час они были уже в подмосковном городишке, где все рестораны открывались в двенадцать часов, но зато уже работало кафе на продовольственном рынке, где они и приняли пищу, а потом стали разрабатывать план захвата скрывшейся пары.
     А те в это время уже полностью успокоились и сидели в столовой пансионата за завтраком.
     -     Здесь и бассейн есть, - рассказывала Ольга, - Я года три
            назад была здесь с подругой.
     -     Не с Алевтиной ли? – подозрительно посмотрел на неё
            Дмитрий, - А, может быть, твоя подруга – Дейв?
     -     Нет, что ты. Он прилетал сюда только летом и то на полтора
            месяца. У него здесь сын от первого брака.
     -     Так он русский?
     -     В общем-то да – дед эмигрировал отсюда в годы Революции.
     -     Понятно. Вообще-то я отдохнул бы – замучили меня
           морально и физически эти сволочи.         
     -     Согласна. А потом пойдём плавать.
      Они сняли двухместный номер, так как боялись, что порознь их легче застукать.
Но после двухчасового посещения бассейна и обеда их так разморило, что они почему-то оказались в одной постели…
     Вечером после ужина, где предлагалась на завтра поездка в Сергиев Посад, они долго гуляли по аллеям пансионата, любуясь плавающими в пруду утками. Потом зашли в небольшой местный ресторанчик, где до полуночи рассказывали друг другу о своей жизни и вторых половинках, которые не подошли им по интересам.
     А ночь провели опять вместе, и стресс был полностью снят.

                Х

     -     Твоё предложение, Ген, вполне приемлемое, но где мы
            достанем оружие?
     -     Там же, где и машину, Дейв, то есть на посту ДПС.
     -     Опасно.
     -     А на что тогда нужна моя «ксива»? Скажу, что ищем
            больного, сбежавшего из психушки, и дело в
           шляпе. Там больше двух полицейских никогда не дежурит.
     -     Хорошая мысль, - расплылась в улыбке Алевтина, - Но нам
           нужно купить парики и очки, а то наши, так называемые,
           друзья сразу нас узнают. Да и одежду надо сменить.
      Геннадий расхохотался.
     -     А служители дорог что ли голые сидят в своём
           «скворечнике»? Надеюсь, их форма на нас с Дейвом налезет.
     -     Возможно, - хмуро произнёс тот, - Ладно, и где будем делать
            налёт?
     -     Сначала надо разведать обстановку в пансионате, - грамотно
            предложила Алевтина, - Поэтому сейчас же едем в салон
            красоты, где я делаю стрижку и перекрашиваю волосы, а вы
            тоже смените причёску и особенно Дейв, а то у Ольги глаз
            как алмаз. Там же купим и парики.
     Так они и сделали. И через полтора часа Геннадий стал блондином, швед лысым как коленка, а рыжая Алевтина брюнеткой с короткой стрижкой и они, насмотревшись на себя в зеркала, поняли, что парики им не нужны.
Но женщина всё же взяла один на всякий случай.
     -     И что дальше? – спросил психиатр у Алевтины.
     -     А дальше я еду в пансионат, устраиваюсь в VIP- номер и
            гуляю там, разведывая обстановку.
     -     Пойдёт, - кивнул головой Дейв, - Осталось только
            подзарядить «сотовые», положить деньги на счета и купить
            солнцезащитные очки – погода к нам благосклонна.
      И действительно, солнце раскалилось добела и в машине пришлось включить кондиционер. Выполнив последние наставления, мужчины отвезли Алевтину к пансионату, а сами вернулись в Щёлково, где устроились в самую неприметную гостиницу.
     Женщина же быстро оформила документы, сменила в номере макияж и стала фланировать по аллеям, выискивая Дмитрия и Ольгу. А те уже не отводили взгляда друг от друга, строя планы будущей совместной жизни, не замечая слежки. Это Алевтина заметила, и некоторый укол ревности стал будоражить её сердце.
      Наконец, наступил ужин, и распорядитель-экскурсант объявила:
     -     Завтра едем в Загорск, то есть Сергиев Посад.
     -     Замечательно! – запричитали религиозные старушки.
     -     Великолепно! – громко зашумели любители искусства.
     -     В самый раз, - прошептала себе под нос Алевтина и сразу же
            позвонила по «мобильнику» Дейву.
     -     Понял, - только и сказал он, - Перезвонишь, когда выедете.
     -     Хорошо.
      Но случилось всё совсем по - другому, чем они себе представляли. Да, женщина позвонила вовремя, и Геннадий с Дейвом рванули к Ярославскому шоссе. Первый прекрасно знал, что перед «бетонкой» ( так называли второе внешнее кольцо вокруг столицы, идущее на восток к тому же Щёлково и Фрязино, а на запад к Дмитриевскому шоссе ) есть пост ДПС и к нему они и подъехали.
     -     Справишься один? – спросил Дейв у высокого и крепкого
            психиатра.
     -     Если их двое, то запросто.
     -     Вон смотри, один уже вышел.
     -     Тем лучше.
     -     Ну, с Богом!
     -     К чёрту! – несколько нервно выпалил Геннадий, вышел из
           машины и направился к постовому, вынимая из кармана своё
           удостоверение, - Здравствуйте, я доктор-психиатр и из
           нашего диспансера в Монино сбежал пациент на машине
           жены…
     -     Зайдите на пост, - прервал его полицейский, - Там всё
           подробно и расскажете.
      Что Геннадий и сделал, где сразу, только войдя и сунув под нос сидящему за компьютером ДПСнику «ксиву», ударом кулака в челюсть ввёл несчастного в нокаут. И со вторым, который удивился долгому разговору врача и напарника и вернулся на пост, он поступил также.
      Затем набрал номер телефона Дейва.
     -     Да.
     -     Иди на пост – пора переодеваться.
И через пятнадцать минут швед, надев подошедшую ему одну из двух форму, спокойно вышел с ключами, вынутыми из кармана второго несчастного, и влез в полицейский «форд».
       Геннадий же поехал на своей машине, предварительно запеленав руки и ноги сотрудников ДПС скотчем. А ещё через десять минут они уже стояли на шоссе, ведущем в Сергиев Посад, в полукилометре от развилки с уходящим вправо и на северо-восток Ярославским шоссе.
     -     Проезжай вперёд и стань где-нибудь в кустах, - приказал
           Дейв психиатру, надевая на голову пригодившийся парик, в
            котором его совсем было не узнать. Потом нацепил сверху
            фуражку.
      И они рассчитали правильно – влюблённая парочка решилась на поездку во всемирно известный город и монастырь.
      Старенький «Икарус» они заметили издалека. Геннадий пересел в полицейскую машину, а швед, взяв жезл в руку, вышел на дорогу и по его взмаху водитель автобуса затормозил сразу, и открыл переднюю дверь.
     -     В чём дело? – спросил он у «полицейского».
     -     Да одну криминальную парочку ищут по всей Москве –
            прислали нам ориентировку, - деловито произнёс
            Дейв, - Разрешите, я осмотрю пассажиров.
     -     Пожалуйста.
      Швед легко запрыгнул вовнутрь и на третьем сиденье справа тут же увидел воркующих влюблённых, достал из кармана чистый листок бумаги и стал «сравнивать» сидящих с «фотографией», присланной якобы по факсу. Потом грозно уставился на Дмитрия и свою жену, отдал честь и грубым голосом произнёс:
     -     Попрошу вас выйти из автобуса.
     -     А что случилось? – спокойно спросила Ольга, не убирая
            ладонь из руки нового любовника.
     -     Мы получили ориентировку, что в этом автобусе едет
            преступная пара, и вы похожи на них. Проедемте с нами.
      Обалдевшие от такой неожиданно возникшей ситуации,  мужчина и женщина вышли из автобуса.
     -     Но мы просто ехали на экскурсию, - как бы оправдываясь,
            произнёс Дмитрий.
     -     На посту ДПС всё прояснится и если это не вы, мы вас с
            удовольствием доставим в Загорск. Пройдёмте в машину.
      Как зомби, парочка направилась к полицейскому «форду», оглядываясь на сразу отправившийся дальше автобус. И только когда дверь открылась, они поняли, что это ловушка - на переднем сиденье восседал Геннадий. Он тут же зажал свой нос одной рукой, а другой надавил на рычажок газового баллона с удушающим содержимым, направив его на Дмитрия и Ольгу, и они тут же отключились.  Как куль, подталкиваемый сзади Дейвом, реаниматолог завалился на заднее сиденье. Швед же посадил жену спереди, молниеносно свернув ей шею.
     -     Генка, давай в свою тачку и жми в лес, - приказал он, - Надо
            избавиться от Ольги и полицейской машины.
     Пару километров и они свернули на просёлочную дорогу, а через пять минут и в заросший молодняком лес. Выскочили из машин, и психиатр перетащил старого товарища на заднее сиденье своей машины, а потом достал канистру и облил бензином «форд».
     Чиркнула спичка и огонь охватил американское авто.
Бандитская врачебная пара впрыгнула в «тойоту» и помчалась в сторону Сергиева Посада, где, не доезжая города, развернулась и по другой дороге вернулась на Ярославское шоссе, а там рванула в сторону от столицы. За Торбеевым озером на 63 километре трассы свернули на ещё одну «бетонку» по которой проехала до бывшего Владимирского тракта.
     -     Надо сменить машину, - сказал Дейв.
     Геннадий нахмурился.
     -     Да жалко мою ласточку.
     -     А голову свою не жалко?
     -     Жалко.
     -     Тогда немного проедем и станем у обочины. Ты ковыряйся в
            моторе, а я буду ловить лоха, как вы, русские,  говорите.
      Но они простояли так час, пока рядом остановилась новая «судзуки-джимми» и из неё вылез хорошо одетый пожилой мужчина.
     -     Случилось что с машиной, господа?
Дейв оглянулся по сторонам – никого.
     -     Да, что-то движок барахлит.
     -     А давайте я посмотрю. Я столько имел иномарок за свою
           жизнь, что ваших пальцев на руках не хватит.
     -     Будьте тогда любезны, - улыбнулся психиатр, шаря рукой в
           кармане, где лежал газовый баллончик.
     -     С удовольствием, - прошёл следующий несчастный к
            «тойоте» и заглянул под капот.
      Дейв ещё раз осмотрел шоссе и кивнул напарнику головой – можно. И тот тут же распылил газовую смесь прямо в лицо доброму водителю. Тот мешком распластался на двигателе.
     -     Тащи его в свою машину, а я за руль «судзуки». Съедешь на
            просёлочную дорогу и ручки ему на шею, понял?
     -     Да.
     -     Потом протрёшь всё, к чему мог прикасаться, и ко мне.
     -     Хорошо, Дейв.
      И всё было сработано чётко.
Более того, Геннадий прошёлся по карманам трупа, найдя там толстый бумажник, водительские права и паспорт на имя Влоева Станислава Семёновича. А затем вместе с Дейвом они загнали машину в кусты, где сняли номера и сбили долотом цифры на моторе.
     Потом немного постояли, покурили, а затем, уже окончательно успокоившись, поехали по направлению к Москве и в Балашихе свернули направо, где недалеко от лесного массива остановились у заброшенного дома, в подвале которого находилась экспериментальная лаборатория шведа. Машину они поставили в заброшенном гараже рядом с мусорной свалкой у лесополосы.
     А через полтора часа туда приехала на такси Алевтина.

                Писатель и начало эксперимента

     Эдуард Евсеевич Ворин любил ходить по грибы в лесополосе недалеко от родного Загорска ( новое название он не признавал ), но в этот раз он решил прогуляться южнее и вернуться назад на рейсовом автобусе, сев на него перед развилкой дорог, одна из которых вела в город, а другая продолжала Ярославское шоссе.
     На сгоревшую легковую машину он наткнулся в четыре часа дня и по остаткам продолговатого осветителя на крыше понял, что это полицейский автомобиль. Эдуард Евсеевич был законопослушным гражданином, увлекающимся написанием фантастических рассказов и мистики ( хотя и не состоял в Союзе писателей ), поэтому он сразу набрал на «сотовом» 112 и терпеливо ждал пока приедет мини автобус с следственной бригадой из Сергиева Посада.
     В УВД Московской области уже знали о налёте на пост ДПС, поэтому все действовали быстро и споро, так как к счастью полицейские, дежурившие в нём, были живы, но только физически, а не морально – табельные «ПМ» то исчезли.
     Ворин, как любой писатель, был донельзя любопытным и не ушёл с места, где обнаружил «форд» до самого отъезда опер бригады. Он слышал рассуждения следователя о странном нападении и обнаруженных в машине останках сгоревшего трупа, поэтому на следующий же день подробно расспросил своего соседа о случившемся, который жил в соседней квартире и работал в полиции.
     -     Да баба это была, и шейные позвонки ей сломал кто-то. А
           что, Евсеевич, напишешь рассказ об этом?
     -     Мало материала, - грустно произнёс писатель.
     -     А ты нафантазируй. Я люблю твою фантастику.
     -     Попробую, - ответил Ворин, тут же решив заняться
            собственным расследованием.
      Пятидесятилетний писатель, которого редко печатали в журналах Загорска, был одиноким, и это решение придало ему не только силы, но и изюминку в его нудной повседневной жизни. А что у него было? Ну, двухкомнатная квартира, ну старенький мотоцикл «JWA», ну, ноутбук, который он использовал больше как печатную машинку, а в остальном никаких больше «развлечений» у него не было. Он был закоренелым холостяком и поэтому эгоистом, которому приходящие изредка женщины – поклонницы его рассказов давно надоели. Он не пил, не курил, и единственными отдушинами и отдыхом от написания своих произведений были походы по грибы летом, а зимой поездки в Москву с экскурсиями по выставкам и картинным галереям.
     Но теперь всё это поблёкло по сравнению с возникшим новым его хобби – деятельностью частного сыщика.
     -     А не взять ли мне себе псевдоним? – улыбнулся он, садясь за
           стол, на котором лежал ноутбук, - Придумать что-то типа
           сборной солянки из фамилий и имён детективов, известных
           по произведениям. Ну, допустим Шерлок Браун или Мегре
           Ватсон. Хотя нет, у второго варианта это ведь только
           фамилии и так не пойдёт. Ладно, останусь при своих ФИО.
           Хотя нет, назовусь ка я Евсеем Эдуардовым – это хорошее
           сочетание. Ну, и с чего начать своё расследование, так
           сказать, и что мне известно? А вот что: двое напали на пост
           ДПС у «бетонки», приехав на «тойоте», сняли с одного
           полицейского форму и забрали служебный «форд». Затем
           остановили экскурсионный автобус по дороге в Загорск и
           вытащили оттуда мужчину и женщину. Её убили и сожгли
           тело в полицейской машине, а мужчину увезли неизвестно
           куда. Но если они не дураки, то уже избавились и от
           «тойоты», убив, не приведи Господь, доброго владельца
           остановившегося рядом с ними авто. Так вот, значит мне
           надо узнать у экскурсовода, не пропал ли сразу кто из
           ехавших на экскурсию прямо в Загорске.  И если пропал, то
           это, скорее всего, их сообщник, следивший за этой
           несчастной парой.
     И новоявленный сыщик тут же сел на свой мотоцикл и поехал в УВД города, где выяснил, откуда приезжал экскурсионный автобус.
И сразу же махнул в экскурсионное бюро, где у водителя «Икаруса» узнал, что на экскурсии по городу отсутствовала одна женщина, которая потом в автобус не вернулась.
     -     Вот те на! – удивился Ворин, - Оказывается этим
           сообщником была женщина? Придётся ехать в этот дом
           отдыха и попробовать узнать «Who is who?».
     И Алевтина никогда бы не подумала, что она так по дурацки «прокололась», ,дав администратору настоящие свои паспортные данные.
     То есть поездка Эдуарда Евсеевича в «Зелёный дол» оправдала сожжённый бензин – он узнал всё об Алевтине Свердловой вплоть до места проживания и где работает.
     А в это самое время Дейв, Геннадий и Аля уже снова готовили операционную для осуществления эксперимента над Дмитриевым. Тот пока лежал на кушетке в другой комнаты, связанный и с кляпом во рту, не ведая, что его новой подруги уже нет в живых.
     -     Ну, твари, если Дейв прав и душа - микрочип существует, и я
           останусь, как бы существовать, то вам не избежать моей
           мести. Но всё же жалко покидать этот мир с его полями,
           лесами, реками и морем. Как же красива наша Планета!
     И солёная слеза из правого глаза покатилась по его щеке, попав потом в рот. Но он всё же смирился со своей Судьбой, так как был сильным человеком как физически, так и духовно…
     Через полчаса его перетащили в операционную, где тут же поставили капельницу с каким-то раствором, и он провалился в небытие. Все приборы были включены, микро видеокамера готова и лежала в дезинфицирующем растворе. В наркозной маске было проделаны два отверстия: к первому Дейв приклеил «ловушку» для «Кольца – Души», имеющей внутри манипуляторы, выходящие наружу трубками, в которые вставляются пальцы рук; другая же служила каналом для проталкивания вовнутрь микро видеокамера золотистого цвета.               
      И теперь вся троица, надев специальные мощные очки, вперила туда напряжённый взгляд.
     -     Всё, Гена, вводи останавливающий дыхание и сердечную
           деятельность препарат.
     -     Есть, шеф! – весело проговорил тот, набирая «лекарство» в
           шприц.                И через две минуты сердце несчастного Дмитрия остановилось, но мозг ещё работал, и длинный тёмный коридор с просветом впереди возник перед ним.
     -     Ну, началось, как у всех находящихся в коме, - «подумал»
            он.
      Потом белое пятно впереди стало огромным и ярким , куда его понесло с дикой скоростью. И это не было неприятно, а наоборот он ощутил великолепную лёгкость и успокоение. А потом он как бы провалился в тёплый серебристый изнутри шар.
     -      Вот, вот, смотрите, мои друзья! – воскликнул тут же Дейв, -
            Видите чуть белесоватое кольцо?
     -     Да!. – взвизгнула от удовольствия Алевтина, поправляя очки.
     -     Точно, есть! – заорал Геннадий, - Ну, вышла на волю
            душа реаниматолога. Лови её теперь, патологоанатом.
     -     Сейчас.
      Дейв протолкнул видеокамеру в канал, а потом засунул в трубки пальцы. И тут «Душа» или микрочип как взбесилась, то есть стала метаться по «ловушке» как ненормальная, ударяясь о её стенки.
     -     Чёрт, а не повредиться ли она, Дейв? – спросила начавшая
            трястись как в лихорадке с расширенными донельзя
            зрачками женщина.
     -     Вряд ли. Она на ощупь мягкая, я проверял неоднократно у
            других испытуемых.
     -     Тогда хватай её, доктор Смерть! – расхохотался психиатр.
     -     Пытаюсь, - стал гоняться манипуляторами за «Душой-
            Кольцом» Дейв.
Но она отчаянно виляла, прыгала и металась, как будто знала, что её хотят поймать. Но через полтора часа мучений патологоанатома  манипуляторы от пальцев левой руки Дейва поймали это явное чудо, а правой засунули в него микро видеокамеру.
     И тут к удивлению, всех КОЛЬЦО словно облепило края камеры, как оправа вокруг очков.
     -     Ни фига себе! – удивился Геннадий.
     -     Чёрт возьми, что я вижу? – пискнула довольная Алевтина.
     А патологоанатом вскричал:
     -     Молодец, «Душа – микрочип»! Теперь мы с твоей помощью
           познаем потусторонний мир. Но пора нам отдохнуть. Аля,
           потуши свет, а я посмотрю через приборы, что ЭТО будет
           делать в темноте.
     Женщина выполнила его просьбу и операционную поглотила тьма.
     -     Всё, господа, ОНО «заснуло», то есть не двигается, - через
            минуту прошептал швед,- Пошли в соседнюю комнату. Надо
            поесть и хорошенько выспаться, а то у меня уже желудок
            вылезает из горла и глаза проваливаются в череп.
     Они плотно поели всем тем, что осталось от первого пребывания здесь, но поспать до десяти утра им не дал звонок на «сотовый» Алевтины.
     -     Что делать? – затряслась она от страха, - Ну, Дейв, думай!
     -     А кто звонит?
     -     Да мой повар с работы.
     -     Тогда говори, но только быстро, и включи громкую связь.
     -     Ладно, - прошептала женщина, - Алло, это ты, Маша? Что
            случилось?
     -     Да звонил какой-то мужик и потребовал номер вашего 
           мобильного телефона.
     -     А кем представился?
     -     Твоим давним знакомым.
     -     Не назвался?
     -     Нет. Но голос у него был твёрдым и грубым.
И Дейв тут же толкнул Алю в плечо и показал руками, чтобы она прекратила разговор.
     -     И ты его дала? – не удержалась от вопроса та.
     -     А как же! Мало ли что… А вы когда приедете?
И тут патологоанатом вырвал телефон из руки женщины, бросил на пол и со зверским выражением лица раздавил.
     -     Ты что? – побледнела Алевтина.
     -     А ничего. Забудь о нём.
     -     И почему?
     -     А ты что, не помнишь, как мы обнаружили местонахождение
           моей жены и Дмитрия?
     -     GPS-навигатор! – охнула она.
     -     Вот именно.
     -     А как я свяжусь с дочкой?
     -     Позвонишь с моего «сотового» или Генкиного, а потом
           купим тебе новый.
     -     Молодец, Дейв! – вырвалось у психиатра.
     -     Спасибо, друг, - прошептала Алевтина.
     -     То-то же! Ладно, пошли к нашему пленнику. Посмотрим, что
            он «делал» и «видел» ночью – камеру в операционной я
            оставлял включённой, а ЕГО теперь собственная покажет
            нам всё что он «видел» на мониторе.
      И они перешли в помещение рядом.

                Афера

      Узнававшим номер «сотового» Алевтины, был, естественно, Ворин.
     -     Ну, что, теперь в полицию или…
Он ещё сомневался, втягивать ли в аферу, которую он задумал, кого-нибудь из правоохранительных органов или нет. Но одному это делать было страшновато, так как по поведению бандитов он понял, что они могут пойти на всё.
     -     Нет, один я с ними не справлюсь, - решил он, - Надо кого-то
            привлекать в помощь. Но для этого надо выбрать очень
            большого любителя денег.
     И он стал «прощупывать» своего соседа.
Сначала он просто зашёл к нему и целый час проболтал ни о чём, внимательно оглядев его квартиру, и понял, что в роскоши тот не живёт, хотя его жена, угощавшего чаем, имела золотые кольца на пальцах и приличный по размерам также золотой крест на платиновой цепочке на шее. И Ворин сделал вывод, что сосед – хитрый и осторожный человек, не высовывавшийся на улицу в дорогих костюмах. И он спустился во двор и стал расспрашивать бабушек на лавочке и бомжей у мусорных контейнерах в плане, каков сосед как полицейский и как человек.
     -     Да не интеллигентный он мужчина, - сказала одна старушка,- 
            с нами разговаривает скоро и неуважительно. Просьбы не
            выполняет и…
     -     Точно, - добавила другая, - Молодёжь вот пьёт пиво в
            домиках на детской площадке, а потом мочится под горкой. 
     -     Сколько раз ему об этом говорили, - недовольным тоном
            прошепелявила третья, - а он ноль внимания.
     А один бомж так просто полил его матом:
     -     Он, его мать, постоянно выгоняет нас из подвалов, толстая
           свинья. А где нам греться зимой? Вот и болеем постоянно. А
           ещё этот гад сказал водителю мусоровоза, чтобы контейнер 
           менял рано утром, а мы то встаём поздно и есть то нам что-то
           надо… А вот хачики ему деньги дали, так теперь спокойно       
           живут в большом подвале пятого дома – вольготно им там
           теперь - сделали себе там почти настоящую ночлежку.
      И Ворин понял, что капитан полиции Жадов Афанасий Ильич – личность поганая. А с другой стороны он может быть его напарником, так как Эдуард Евсеевич захотел не много, не мало, а не просто поймать этих бандитов, но и «срубить» с них денег за молчание – надоела ему такая жизнь с получением копеек за рассказы. Он же ещё не старый и ему хочется походить по ресторанам как в молодости, заимев молодую любовницу, а не прятаться в своей конуре от пожилых баб – любительниц фантастики и мистики.
     И он, взяв бутылку коньяка и шоколадный торт, нагрянул к соседу тогда, когда тот уставший пришёл с работы. Жена его ещё трудилась в бутике, где продавали женское бельё, поэтому он, проклиная её непыльную «деятельность», просто перекусил яичницей с салом и чаем с бутербродом и колбасой. И был крайне удивлён и обрадован, когда вышел на звонок в коридор и, открыв дверь, увидел перед собой бородатую рожу соседа с коньяком и тортом в руках.
     -     Какие люди в Голливуде? – широко улыбнулся он,
            показывая золотые коронки, - Додик, что случилось?
     -     Да вот зашёл, промыть кишочки.
     -     Рад, очень рад! Проходи.
Ворин хрюкнул, как переевшая пищевые отходы свинка и сказал:
     -     Премного благодарен, Афонечка, и у меня к тебе серьёзное
           дело.
     -     Нет, писатель, сначала по рюмочке, а то у меня головные
            спазмы, - хохотнул сосед.
Эдуард радостно кивнул головой.
     -     С удовольствием.
      Они сели на кухне и через десять минут армянский коньяк и торт исчезли в их утробах.
     -     Ну, писатель, рассказывай, кто тебя обидел, - зевнул
            мощным ртом полицейский.
     -     Да никто, - покачал головой Ворин, - А дело вот в чём.
      И он поведал всё, что знал, не забыв и про свою аферу.
     -     Н-да, дело хорошее, но серьёзное. А ты уверен, что
           получится?
     -     У меня собачий нюх на всякие странные дела. Бабу то они
            убили, а мужика оставили. Что-то тут не так. Или я не
            прав?
     -     Согласен, Додик, дело мутное. По ориентировке они и свою
            машину забросили и отняли «тачку» у пожилого мужика,
            задушив его. Вот и ищут сейчас этих отморозков по всей
            области…
     -     Более того, - прервал соседа Ворин, - я выяснил, что был и
            ещё один участник всего этого безобразия.
     -     Да-а-а? – удивился Жадов, - И кто?
     -     Не поверишь, Афоня, баба – директор хлебозавода в
            Конаково. И её повар не только дала мне её телефон, но и
            определила по интернету её местонахождения.
     -     Ни хрена себе! И где?
     -     В Балашихе.
     -     Так она ведь сейчас разрослась, зараза!
     -     А я подсмотрел на «сотовом» этой поварихи, где примерно
            она находится. Я думаю, что и подельники уже с ней.               
     -     Да, ты прав, и что-то здесь не так.
Капитан был трусоват, но когда речь шла о деньгах, он был впереди всех.
     -     Ладно, писатель, но ты о своём расследовании, то есть
            определении их местонахождения никому не говори.
     -     Естественно. Более того, я вообще о нашем с тобой общении
            ни гугу.
     -     А и правильно. Нам светиться не нужно. Всякие ведь есть
            глазастые твари, которые на ходу от ботинок подошвы
            отрывают.
      Да, Жадов был труслив, но не дурак. И он понял, что эти «клиенты» занимаются чем-то нехорошим и, может быть, опасным. Но денег ему хотелось и побольше.
     -     Ладно, Додик, давай завтра утром прокатимся туда и
            посмотрим, чем они там занимаются. Ты во сколько
            сможешь утром встать?
     -     Да хоть в пять – я привык мало спать ночью и много днём,
            как любой писатель.
     -     Тогда в шесть у моего гаража. Знаешь, где он находится?
     -     А то.
      Он хотел сказать, что бомжи уже показали ему приличное строение из кирпича за городом, но вовремя прикусил язык.
     -     Всё, писатель, до завтрашнего утра.
      И Ворин покинул квартиру соседа, а полицейский достал из своего загашника ещё бутылку коньяка и ополовинил её – создавшаяся ситуация всё же была ему не очень приятной.
      То же у себя дома проделал и писатель…

                Х

     -     Смотрите, друзья, «Душа – микрочип» стала менять окраску.
           Может быть, он реагирует на нас? – проговорил Дейв, не
            отрывая вооружённого взгляда от «ловушки».
     -     Похоже, - кивнул головой Геннадий, - А ты спроси его.
     -     Ну, это уж совсем фантастично! – рассмеялась Алевтина.
     -     А кто его знает? Ладно, эй, реаниматолог, ты слышишь нас?
      И микрочип-«Душа» с видеокамерой в Кольце покраснел.
     -     А видишь? – приблизился к «ловушке» психиатр.
      И «Душа» Дмитрия побледнела, а потом опять покраснела.
     -     Видит, чёрт возьми! – вскричал Дейв, - Включаю монитор.
И последующее ввело экспериментаторов в шок: на экране чип «облазил» все стенки «ловушки», «потёрся» о манипуляторы, и попытался пролезть в канал, по которому видеокамера была внедрена вовнутрь шара.
     -     Он хочет выйти наружу, - тихо проговорила, уже дрожа всем
            телом от увиденного женщина.
     -     Но что он сам видит? – покраснел как рак Геннадий.
     -     А сейчас проверим.
      И швед стал стучать пальцами по клавиатуре ноутбука,  соединённого проводами с каким-то непонятным большим прибором. И через пять минут троица увидела на экране монитора… себя.
     -     Вот это да! – воскликнул психиатр.
     -     Обалдеть! – охнула Алевтина.
     -     Да, связь с ним есть, - хмуро сказал патологоанатом, - Так
            что, выпускать его?
     -     Н-не знаю, - почему-то сразу побледнел Геннадий.
     -     И я не знаю, - тихо произнесла женщина, - И я его… боюсь.
           А если он вообще исчезнет?
     -     Связь с ним спутниковая, - почему-то озабоченно
           проговорил швед, - Но я не уверен, что он «захочет» смыться
           на какую-нибудь планету.
     -     Да и чёрт с ним, - вдруг мотнула головой Алевтина, - Мало
           ли, на что он способен.
     -     Эта фитюлька в пять-шесть миллиметров? – заржал
            Геннадий, - Да Бог с тобой!
     -     Ну, не скажи, - опять нахмурился швед, - Мал золотник, да
            дорог.
     -     Набрался ты наших поговорок, Дейв, - презрительно сказал
           психиатр, - Он же, как мальчик с пальчик. Что он может с
           нами сделать?
     -     Ладно, отпускаю его.
      И патологоанатом отрезал шар - ловушку от наркозной маски и «Душа – микрочип»… исчезла.
     -     Ну, и вот вам здрасьте, господа! – зло проговорил швед, -
           Ищи теперь ветра в поле.
      И тут что-то заскрежетало по наружной двери, и волосы у убийц встали дыбом.
     -     Кто это? – прошептала Алевтина.
     -     А чёрт его знает, - ответил тихо Дейв, - Ты где положил
            пистолеты, Ген?
     -     В комнате рядом.
     -     Тащи сюда. Будем выбираться другим путём.
     -     А что, он здесь есть?
     -     А что, я дурак? – ответом на ответ сказал швед, - Давай,
           друг, сдвигаем операционный стол к стене. Под ним должен
           быть люк.
     Мужчины напряглись, и ложе тела мученика Дмитрия переместилось к кафелю. И под местом, где он стоял, все увидели тёмный металлический щит площадью метр на полтора, в центре которого зияло отверстие диаметром около 10 сантиметров.
     -     Суй туда руку, Ген, ты у нас мужик мощный.
      Но щит поддался только чуток.
     -     Опусти руку ниже и сожми кулак, - приказал Дейв, - А мы с
            Алей вместе с тобой потянем вверх.
     -     Так кожа слезет с него, патологоанатомический садист! –
            возмутился психиатр.
     -     Ничего, потерпишь. Давай!
      И Геннадий с кислым лицом выполнил его приказ.
Пять потуг и под вопли психиатра люк был приподнят и сдвинут в сторону.
     -     Сигаем вниз, господа, - весело объявил швед, - Там ждёт нас
            свобода.
     А дверь уже трещала от ударов – это жирный, но сильный Жадов, занимавшийся до тридцати лет тяжёлой атлетикой, руками и ногами разламывал на куски старую деревянную дверь.
     Пять минут и криминальная троица уже у заброшенного гаража.
И… о, ужас, «судзуки-джимми» не заводится.
     -     Что такое? – гаркнул Дейв, - Бензин то есть, Ген?
     -     Навалом.               
     -     А пульт сигнализации?
     -     На ключах его нет. Я подумал, что тот хрен, то есть хозяин,
            просто сигнализацию не имеет. Ан нет!
     -     Ну, да, - огорчённо произнёс швед, - Мы то по пути не
            останавливались надолго и двигатель ты не выключал.
     -     Точно. Ну, и гад этот старик.
     -     Не гад, а умный. И что теперь делать?
     -     Идти на трассу и ловить машину.
     -     Ну, пошли тогда.
     И бледная как смерть Алевтина не сказала ни слова, проклиная в душе своих неосторожных и недогадливых компаньонов. Дейв же спускался под землю последним, вынув перед этим из кармана пиджака цилиндр со спреем, который, зажав нос, распылил по ноутбуку, всем приборам и трупу реаниматолога, так как времени на другое уничтожение следов их пребывания у них не было.
     А в это время Ворин и Жадов уже обнаружили подземный ход (это помещение раньше использовали «чёрные трансплантологи») и
тут же сориентировались.
     -     Наверх, писатель! – заорал полицейский, - Уйдут, подонки,
            точно уйдут. Знаю я эту шваль медицинскую.
     Они рванули из подвала наверх и увидели впереди спешащую к Горьковскому шоссе троицу.
     -     Это они, Афоня, - голосом заговорщика проговорил
            Эдуард Евсеевич.
     -     Вижу и понял, - достал тот из кармана пиджака пистолет, -
           Обойди их вокруг и всеми правдами, и неправдами останови.
      Писатель кивнул головой и ринулся бежать вокруг стоящего справа у самой трассы дома.
      И когда обошёл его и повернул назад, столкнулся с троицей нос к носу.
     -     Ой, господа хорошие, а где здесь рынок? – быстро
            сориентировался Ворин.
     -     Мы не знаем, - оттолкнул его в сторону психиатр.
     -     Мы не местные, - скороговоркой произнесла Алевтина.
     -     Отойди, мужик, в сторону. Мы спешим, - буркнул швед.
     -     А автобусная остановка где? – не успокаивался Эдуард
            Евсеевич.
     -     Да не знаем мы, придурок, освободи дорогу, - не выдержал
            Геннадий, закричав в полный голос.
      Проходящие мимо люди от неожиданности остановились.
     -     Что вам нужно, мужчина? – спросила сердобольная
           старушку.
     -     Да вот ищу рынок.
      И воспользовавшийся передышкой психиатр, поднял писателя и просто переставил его от себя к ней.
      И тут сзади прозвучало.
     -     Стоять, руки вверх!
Дейв резко обернулся и, не целясь, выстрелил в полицейского. Пуля задела левую руку, на мгновение остановив его. И тут бесстрашный новоявленный сыщик схватил за плечо Алевтину, но кулак психиатра ввёл его в нокдаун.
     А швед под дулом пистолета уже остановил проезжавшую по шоссе машину, махнув подельникам рукой:
     -     Ко мне, быстро.
И все трое влетели тут же в мощный «мерседес», как пчёлы в улей.
     -     Запомни номер «мерина», писатель! – заорал Жадов,
           склоняясь над лежащим в пыли Вориным, уставившимся в
           спины убегавших, - А я за моим авто.
    И хорошо, что он оставил свою «ауди» на стоянке перед супермаркетом в пятидесяти метрах от места, где разыгралась трагикомедия. То есть через три минуты они уже мчались в область за пылящим впереди немецким авто.
      «Душа - микрочип» Дмитрия ( далее «Д - М» ) видела всё это и легко догнала первую машину, рвущуюся в область. Она не чувствовала никакой усталости, а просто летела – так «захотело её второе ( или первое ) «Я». Но окна авто были закрыты ( работал кондиционер ) и поэтому она «примостилась» на лобовое стекло и так и ехало чуть ли не до самого Павловского Посада, где у Дейва была, так называемая, конспиративная квартира на случай длительного «ухода в подполье». Ведь он был не только патологоанатомом и психологом, но и почти как все, уезжающие за границу специалисты узкого профиля, агентом «Внешней разведки» Швеции. Нет, он не был настоящим шпионом - он был иногда только посредником в передаче сведений…
     И теперь швед ехал туда, чтобы связаться с «Центром» и попросить помощи в возвращении домой – как развёртываются настоящие события, ему крайне не понравилось.
     Знал бы он, что через три машины сзади идёт синяя «ауди» с их преследователями и полицейский Жадов уже созванивается с коллегами в Ногинске и дальше.
     Но Дейв даже не предполагал такого варианта и даже тогда, когда они въехали в Павловский Посад - мало ли машин может идти в этот же город. А когда он остановил шофёра у неприметного старенького одноэтажного дома, Жадов и Ворин проехали дальше и припарковались за углом следующего строения.
     -     Вылезай, писатель, сейчас я перезвоню, и сюда приедет
           местный «Омон», - скомандовал полицейский.
     -     Да, афера сорвалась, мать их! – буркнул себе под нос
            недовольный исходом «операции» Эдуард.
      И зачем он пёрся с этим жирным копом чёрте куда?
«Ладно, приедем домой, и я напьюсь, - решил он, - Нет, оба напьёмся».
     Из-за угла здания они видели, как из «мерседеса» вылезли двое мужчин и одна женщина и расплатились с водителем, который тут же быстро уехал – понял, что может быть скоро здесь состояться крутая заварушка.
     А троица прошла к домику и скрылась в нём.
«Омон» подъехал через пять минут и Жадов тут же вышел из укрытия.
     -     Ну, что, капитан, случилось? – спросил командир 
            спецгруппы.
     -     Трое «чёрных трансплантологов», как я предполагаю, 
            прятались в Балашихе, и мы их застукали, - чётко доложил
            Афанасий, - Они ушли из подвального помещения
            заброшенного дома через подземный ход, а когда я их
            догнал, они стали стрелять.
     -     Ясно. Ну, всё, мои воины, - обратился командир к
            соратникам в шлемах и бронежилетах, - Вперёд на штурм!
      Пальбы практически не было – омоновцы вломились в дом через окна, и Дейв успел сделать только один выстрел, но ни в кого не попал, и мужчины были тут же «упакованы». А Ангелина не сопротивлялась, стоя спокойно, как будто к ней в дом пришли гости.
      И только когда их выводили, Жадов и Эдуард смогли чётко рассмотреть бандитов.
     -     На вид интеллигентные, - резюмировал Ворин.
     -     А для меня преступники все на одно лицо, - буркнул Афоня.
     -     И баба красивая, - вздохнул первый, - Жалко…
     -     Жалко бы было, если бы меня этот дохляк в Балашихе
           подстрелил, мать его! - ответил второй, прижимая рукой
           небольшую рану, - Ладно, писатель, садись в машину, и
            мчимся назад домой отдыхать – чувствую, что от этой
            разборки я похудел килограмм на пять.
     -     А мы вернём твой вес, - хитро улыбнулся Ворин.
     -     И как? – тупо уставился на него полицейский.
     -     Хорошо закусим после водочки.
     -     О, це дило! – расхохотался Афанасий, - Всё, вперёд и с
            песнями.
      Они уехали, а в местном УВД разгорелись настоящие страсти и не из-за того, что здоровяк оказался врачом-психиатром, а женщина директором хлебозавода в Конаково, а потому, что третий был гражданином Швеции. И так как они все при допросе молчали, Начальник местной полиции сделал только один вывод:
     -     Да они шпионы, мать их за ногу! Всё, ребята, я связываюсь
            со столичной ФСБ.
      И в это же вечер их всех доставили на Лубянку, то есть в известное всем здание на площади Дзержинского.
      При всём этом происшествии ( ареста криминальной троицы, их допросе в Павловском Посаде, а потом и в главном здании Федеральной Службы Безопасности ) присутствовала «Д - М» Дмитрия Вячеславовича Дмитриева.
     Но никто её не видел, так как для этого нужны были специальные приборы, очки и ноутбук Дейва. А он их перед тем как покинуть операционную в подвале дома в Балашихе, просто обрызгал содержимым небольшого баллончика, заполненным самой сильной кислотой в мире, разработанной в Швеции. 
     И оборудование через час превратилось в груду ржавого железа и расплавленной пластмассы. Труп же от её воздействия стал обыкновенной мумией.
     Но «Душа - М» этого не знала, так как теперь, так называемый, «мозг» Дмитрия сверлила только одна мысль: как отомстить этим подонкам, убившим его тело. А те сидели в подвале в разных камерах и с дрожью думали о возможных пытках. И особенно от этого страдала Ангелина, не ведавшая, что в ФСБ давно уже есть «сыворотка правды» - мощный транквилизатор, подавляющий волю человека. Дейв и Геннадий же это знали, и настроение их было, естественно, на нуле. Что их ждёт впереди? Ну, ладно, «расколются» они под этим воздействием, а что потом? Смертная казнь или пожизненное заключение? А, может быть, работа в новой секретной лаборатории в одном из этих подвалов? Нет, это могло относиться только к шведу, так как своих психиатров в этой «великой спецслужбе» было навалом.
     «Д - М» усмотрела эти их переживания и ни капли жалости у неё не возникло. Нет, она желала, конечно, узнать, что она может, где она способна побывать и что сделать. Но больше всего она хотела смерти всем им троим. Но как это совершить?
     И тут она вдруг «почувствовала» как её тянет вылететь из этого здания и посетить новый Храм Христа-Спасителя. И это оказалось очень просто: «Душа» же не материальная субстанция и ей никакие преграды не страшны. Поэтому она при очередном допросе Дейва (именно в его подземной камере она провела последнюю ночь), легко выпорхнула через форточку в кабинете Начальника ФСБ на площадь. Сначала она облетела постамент, где когда-то стоял памятник руководителю ЧК, а потом взвилась вверх и по прямой линии промчалась до Москва - реки, проскочив от увиденной красоты внизу первый по значимости Православный Храм России.
      Влетев туда, «Д - М» осмотрела все иконы и иконостасы и, наконец, замерла в воздухе перед распятием Христа. Сам Дмитрий
был атеистом, но теперь… его «Душа» верила во всё: и в Бога, и в его «сына», и в Апостолов и даже в Высший Инопланетный разум.
      И она буквально впилась всей своей сущностью в глаза великомученика и её как бы «мозг» спросил:
     -     Что я могу, о, Христос?
      И тут же в ней самой буквально закричал ответ:
     -     Всё! И это, во-первых, мгновенное перемещение в любую
           точку Матушки-Земли и параллельные миры; во-вторых,
           полёт на любую планету в нашей и других Галактиках, в
           третьих, входить в… сны любого человека и разыгрывать
           там любые «спектакли», которые тот будет воспринимать как
            явь. И наконец, читать мысли людей.
     -     А воздействовать на них я могу?
      И Христос «ответил»:
     -     Да, но только, повторяю, во снах. И весь «сценарий» их
           надо медленно прошептать человеку в ухо с описанием всех
           «декораций».
     -     А как перемещаться в другие миры?
     -     А так: глубокой тёмной ночью ты «выходишь» в чистое
            поле, и когда луна появится из-за облаков, закрываешь глаза 
            и произносишь только два слова.
     -     И какие? – тут же не выдержала любопытная «Душа».
     -     Только два: «Я туда!» и указываешь пальцем на любой 
            объект, если захочешь путешествовать в Космосе или в
            Землю, если пожелаешь увидеть параллельные миры нашей
            Голубой планеты. А если решишь познать, что такое… Ад
            или Рай, то указываешь пальцем вдоль поля. Поняла?
     -     Да, - затрепетала «Душа» Дмитрия, - Но как я вернусь назад?
     -     Просто, то есть всё делаешь наоборот: ярким солнечным
            днём указываешь пальцем на Землю, если должна вернуться
            на неё; на небо, если захочешь выйти из параллельного мира
            и за свою спину, если… не понравится тебе Ад или слишком
            понравится Рай. Ещё вопросы есть?
      «Душа» хотела спросить: «А убить кого-нибудь я смогу?», но распятие тут же как бы смазалось, а сам Христос… «закрыл» глаза, так как он прочитал её мысли, и они ему не понравились.
     И «Д - М» поняла, что «аудиенция» закончена.
Она полетала ещё над столицей, полюбовавшись Красной Площадью, Арбатом, Киевским вокзалом, Тверской улицей и Поклонной Горой, а потом вернулась на Лубянку.
     Также впорхнула в кабинет Начальника ФСБ, а потом через замочные скважины и коридоры спустилась в подвал – лифтом «Душа» Дмитриева почему-то боялась пользоваться. А затем начала обычный свой облёт камер, где мучились в раздумьях убийцы её материальной оболочки, то есть тела.
      И первой была Алевтина.                Она лежала на спине на твёрдом «диване» ( «привилегии» камер в подвалах камер ФСБ ) и смотрела в потолок. Женщина была бледна, похудевшая и с мешками под глазами. И взгляд её был совершенно отрешённым.
      А потом она закрыла глаза.
     -     Замучили допросами ГБешники, - подумала «Д - М», но
           ни капли сострадания не «почувствовала», - Ну, что ж,
           начнём.
      Она подлетела к Алевтине и «села» на край её уха.
     -     Итак, женщина, - начала она, - Ты находишься на своей
            работе в комнате, где стоит тестомешалка. Она включена, но
            содержимого в ней нет. И ты зовёшь свою дочь. Ангелина
            заходит и спрашивает:
     -     Мама, ты что-то хочешь мне сказать?
     -     Нет, - отвечаешь ты, - Я хочу тебе показать, как работает
            этот агрегат. Возьми вон ту скамеечку, стань на неё и
            загляни вниз.
      При этом Алевтина стала беспокойно ворочаться на «диване», но «Душа» Дмитрия продолжила:
     -     Теперь говори: «Дочка, наклонись ещё ниже».
     -     Я не хочу этого говорить, - задрожала всем телом директор
            хлебозавода.
     -     А я приказываю тебе!
     -     Но…
     -     Никаких «но». Говори: «Ты так лучше рассмотришь лопасти
            тестомешалки. И это всего на минуту».
      И женщина с трудом повторила:
     -     Ты, Ангелочек, лучше рассмотришь лопасти тестомешалки.
            И это всего на одну минуту.
      А «Д - М» добавила:
     -     Они ведь такие красивые и острые.
      И Ангелина заорала во сне:
     -     Нет, не хочу, нет, не буду.
     -     Говори! – повысила голос «Душа».
     -     Нет, нет! – зарыдала женщина.
     -     Да! Да! – резко приказала она.
Директор подчинилась, и «Д - М» произнесла самое страшное:
     -     А теперь толкни её вниз, иначе сама полетишь на лопасти.
      Лицо Ангелины стало белым как мел, искривилось в ужасной гримасе и… замахала руками, как бы случайно зацепив тело дочери.
      И тут «Душа» реаниматолога чётко «увидела» эту ужасную картину сна: Ангелина потеряла равновесие и упала на бешено крутящиеся острые как бритва лопасти тестомешалки. И поток крови залил всю ёмкость, а в воздух полетели искромсанные руки, голова и ноги дочери Алевтины.
      И та вдруг резко вскочила с «дивана» и заорала на всю мощь:
     -     Не-е-ет! А-а-а! Нет!
      И тут же дверь камеры отворилась, и в неё вбежал охранник.
     -     Ты что, с ума сошла, дура? Что ты так кричишь?
Но женщина тут же стала топать ногами по полу и завыла ещё громче, а перепуганный увиденным ФСБешник достал из кармана «сотовый».
     -     Алло! Срочно врача в седьмую камеру. Быстро!
Через пять минут прибежал доктор и сделал заключённой внутривенный укол.
     Минута и она затихла.
«Д - М» наблюдала эту картину, но ничего в ней не дрогнуло.
     И она повторила этот «спектакль» ещё пять раз, то есть, как только Алевтина закрывала глаза, и последствия были те же.
А через двое суток она повесилась на полотенце, разорванном на полосы и связанные между собой.

                Аврал

     Все сотрудники известного здания на Лубянке были крайне поражены случившимся.
     -     Мы ведь её не пытали, - оправдывался перед Генералом
            допрашивавший Алевтину сотрудник.
     -     Но били? – засверкал глазами тот.
     -     Ни в коем случае.
     -     А «сыворотку правды» вводили?
     -     Только один раз.
     -     И что она сказала?
     -     Да какую-то ахинею про человеческую душу, которую,
           видите ли, они поймали, вставили в неё микро видеокамеру и
           выпустили на волю.
     -     В задницу что-ли вставили? – чуть  улыбнулся Генерал.
     -     Да нет, в саму её.
     -     Чушь, какая идиотская чушь! – стукнул Начальник ФСБ по
            столу, - Нет, что-то вы с ней сделали, Варюхин.
     -     Нет, ни в коем разе, товарищ Генерал.
     -     Ладно, свободны. Но с оставшимися двумя мужиками будьте
            очень осторожны и вежливы.
     -     Так точно! – отдал от страха честь сотрудник, - Можно идти?
     -     Идите. Но учтите, никто из остальных подследственных об
           этом инциденте не должен знать.
     -     Есть!
      И Генерал остался в кабинете один.
     -     Ну и чёрт с ней, с этой бабой! - прошептал он себе под нос, -
           Ладно, психиатра мы «пристроим», а вот шведа куда девать?
           Хорошо, что ещё, по-видимому, о нём не знают в посольстве, 
           а то бы уже был дикий скандал. И не похоже, чтобы он был
           шпионом. Ладно, скажу, чтобы и им учинили допрос под
           этой проклятой сывороткой.
      Но, естественно, Дейв и Геннадий рассказали всё то же самое, что и повесившаяся Алевтина. И все офицеры схватились за головы, и не договариваясь между собой, пригласили экстрасенсов, магов, астрологов и всякую другую шушеру от науки. Те мямлили, что, возможно, люди на Земле являются биороботами, заселённые инопланетянами тысячи лет назад, и действительно существует сгусток энергии, выходящий из мёртвого тела.               
       Но никаких явных доказательств они не представили.
     -     Всё, больше не могу слушать эту ахинею! – заорал
           Генерал, когда «учёные» покинули его кабинет, - Русского
           ещё раз допросите, пригрозив смертной казнью, и если он не
           расколется, отправьте в психушку. А шведа… а шведа
           придётся выпустить, пока не разразилась буря в их    
           посольстве. Понятно? Действуйте!
     И, конечно, весь этот разговор слышала «Душа - М» Дмитриева, присутствующая при этом в кабинете и решила:
     -     Пора наказать Геннадия. Иначе я сама сойду с ума.
      И в эту же ночь она «отправилась» в его камеру.
Тот лежал, уставившись глазами в потолок, и что-то шептал. Он только что вернулся с очередного допроса, где ему пригрозили расстрелом и был в шоке.
     -     Да не шпион я! – орал психиатр пять минут назад, - Я врач!
            И это был единственный эксперимент, в котором я
            участвовал. Я никого не убивал, клянусь!
     И сотрудник, и врач уныло жали плечами – им жалко было этого человека. Да, он в чём-то дурном участвовал. Да, у него обнаружили пистолет полицейского с поста ДПС на Ярославском шоссе, но пуля была выпущена при взятии шведом и только одна, и попала в потолок дома в Павловском Посаде. Но русский же не сопротивлялся при задержании и сразу пошёл на контакт. Но кто убил женщину и зачем потом её сожгли в полицейском «форде»? И кто она? А ведь с ней ещё был мужчина… Да, они обнаружили труп в подвале заброшенного дома в Балашихе, но он был «старым» и высохшим.
     А швед вообще молчал, как немой, один раз лишь сказав, что он давно занимается экспериментальной работой у себя в Швеции и он известный учёный. И даже «сыворотка правды» не «расколола» его, как посчитали все.
     Да, быстрей бы от них обоих избавиться!
Обещал же Генерал отправить русского в дурдом, а шведа домой на Скандинавский полуостров. Так пусть быстрей выполняет это обещание!
     И вот сейчас «Душа - М» Дмитриева «прикорнула» на ухе у Геннадия. И как только тот смежил веки, она стала «шептать»;
     -     Ты в Институте Сербского. Сидишь на табурете в ванной
           комнате – той комнате, где повесилась влюблённая в тебя
           психически больная. И она рядом с тобой и не одна, а
           десятки её двойников набрасывают на себя петли. И, уже
            повиснув под потолком, они орут:
     -     Будь ты проклят, чёртов потаскун! И чтоб у тебя никогда не
           было семьи! И чтоб в сорок лет ты стал импотентом!
      И тебя, Гена, трясёт от страха, но это ещё не всё. Как в фильме «Вий» эти женщины-двойники вдруг снизу вверх прыгают на потолок и по нему, а затем по стенам спускаются к тебе. Они присасываются к твоей коже как пиявки и пьют твою кровь. И это очень болезненная процедура! Ты кричишь, но никто тебя не слышит. А потом они выдавливают твои глаза, откусывают соски и отрывают половые органы. И это ещё ужаснее и больнее!
     «Душа» буквально шипит, а не говорит, а психиатр открывает глаза, закатывает их вверх и орёт благим матом. И далее происходит всё то же, что было с Алевтиной: прибегает охранник, вызывает врача и тот вкалывает Геннадию мощный транквилизатор, и тот проваливается в пустоту. А в голове его ужасный голос продолжает твердить только одни и те же слова: «Это Ад, это Ад, гадина!»
     И эту «процедуру» «Душа» проводит всего три раза и на следующее утро после последней психиатра находят мёртвым, а на вскрытии определяют трансмуральный инфаркт, то есть мгновенный некроз ( отмирание ) всей толщи сердечной мышцы.
     А в здании ФСБ опять жуткий переполох, и никто из работников не сомневается, что человек умер от частых допросов, а не от воздействия какой-то «Души - микрочипа» той мумии, которую нашли в подвале дома в Балашихе.

                Х

     Смерть психиатра ( услышал он разговор охранников )потрясла Дейва до глубины души.
     -     Такой здоровый внешне, а такой слабый оказался внутри, -
            рассуждал он, лёжа на «диване» в камере, - Бедный Генка! 
            И жаль, что эксперимент не удался. То есть не продлился до
            конца, и я не увидел, где была «Душа – микрочип»
            реаниматолога, что она «делала», что «видела» и каков ОН –
            «потусторонний мир», о котором многие века думает
            человечество. Господи, помоги мне выбраться отсюда, и я
            прекращу все свои изыскания по этой проклятой теме.
            Клянусь!
     Да, он клялся, но клялся про себя, так как верил, что Высший разум ( или Бог ) слышит его слова, сказанные вслух. И верил, что тот не слышит его мыслей, так как он просто… нагло врал. Врал себе, мечтая всё же продолжить эти эксперименты, если вернётся в Швецию. А ещё мечтал создать такой прибор, который позволил бы ему самому умереть на час, на сутки, на неделю, чтобы увидеть воочию, что ТАМ есть.
     Но Генерал ещё колебался.
     -     А если швед действительно шпион? – рассуждал он вслух,
           сидя у Заместителя, - Окажется потом, что это так и
           наши шапки полетят вместе с головой.
     -     Согласен, товарищ Генерал, - кивал хозяин кабинета.
     -     Но если это не так и в посольстве узнают, что мы зря держим
           их подданного в своих подвалах, то страшно даже подумать,
           что будет. Ведь мне Президент тогда тоже голову оторвёт.
           Прямых улик, что эта банда занималась «чёрной
           трансплантологией» нет, как нет и того, что говорит о их
           причастности к убийству женщины и похищению мужчины –
           найденный труп то оказался «старым». А, может, это был
           ещё один их, так зазываемый, соучастник?
     -     И опять я с вами согласен, - кивнул головой Заместитель.
     -     Да что ты всё киваешь, Глеб, лучше посоветовал что-нибудь
            путное.
      Полковник чуть надул губы.
     -     А если шведа всё же отпустить, но… - начал он, - приставить
            к нему «наружку»? Ведь если он шпион, то сразу же 
            попытается сразу свалить к себе домой, и мы его тут же
            перехватим. А если…
     -     Нет, ты не прав! – перебил его Генерал, - Если он умный
            шпион, то будет ещё некоторое время околачиваться здесь,
            дуря нам мозги.
     -     Согласен, - опять кивнул Заместитель.
     -     Да пошёл ты к чёрту, Глеб, со своим «согласен». Ты скажи
            конкретно, отпускать его или нет? – вскочил из кресла
            Начальник ФСБ.
     Полковник глубоко и тяжело вздохнул и промолвил:
     -     Отпускать, но с «хвостом».
     -     Так оно и будет! – крякнул недовольно Генерал и ушёл к
            себе, громко хлопнув дверью.
      И Дейва назавтра отпустили.
Он не знал, что делать дальше, а «Душа – Микрочип» Дмитрия всё это время «сидела» у него на плече и «слышала» его мысли. И швед уже жалел, что убил свою жену, так как не с кем было посоветоваться, не с кем выпить и потолковать просто о жизни и о… ДУШАХ.
      Он прошатался по Москве до вечера, а потом прошёл в первый попавшийся бар и напился до колик в животе. А потом «снял» проститутку, с которой провёл ночь в гостинице у Савёловского вокзала. И всё это время рядом с ним были «Д - М» и «хвост», которые просто плевались: первая от подробностей увиденного в гостинице, а второй от заболевших от бесцельного хождения ног.
     Но в эту ночь «Душа» Дмитрия Дейва не «трогала» - она думала о том, как помочь патологоанатому спокойно… уехать из России. И придумала, то есть, оставила Дейва дальше пить и продолжать кувыркаться с проституткой, а сама вернулась на Лубянку.
     Прождав, пока Генерал закончит работу, она «села» на его плечо и сначала прокатилась вместе с ним в чёрном «мерседесе» на Котельническую набережную. Потом поднялась в его квартиру в «сталинской» высотке, где присутствовала при обильном и очень вкусном ужине, купании в ванной и укладыванием его  спать верной супругой. А затем «Д – М» «сделала» своё дело: всю ночь твердила Генералу во сне, что Бог его покарает, если он будет продолжать с помощью своих сотрудников следить за шведом.  Также внушала помочь ему быстро уехать за границу, настаивая, что в Посольстве Швеции уже знают об этом случае, но пока не хотят устраивать скандал.
      И не выспавшийся с головной болью Генерал тут же по пришествии в свой рабочий кабинет вызвал своего Заместителя.
     -     Всё, Глеб, снимай «наружку» и сделай так, чтобы в течение
            суток этого шведа в нашей стране не было.
     -     А как?
     -     А чёрт знает как! – взвился Начальник ФСБ, - Уж если
            такого ты не можешь, то… Ну, ты понял меня надеюсь?
      И, конечно, слышащая всё это «Душа - М» Дмитрия тут же «сообразила», что ей надо делать и привычно покинула кабинет Генерала через ту же форточку.
      Она вернулась в номер частного отеля и застала Дейва опять в доску пьяным – тот уже обильно «полечился» пивом. «Дамы» рядом с ним не было и «Душа», дождавшись, когда швед заснёт, вновь «вошла» в его сон и стала настойчиво внушать ему, что пора улетать в Швецию, где у него такая же лаборатория в доме, как и в подвале в Балашихе.               
        И даже лучше.                Настаивала, так как у неё возник свой потрясающий план…
                Договор
    
      Дейв жил в Умео на берегу Балтийского моря, где у него был двухэтажный коттедж, сад с бассейном и собственный причал, где стояла белая яхта под названием «Ode», что означает «Судьба». Она не была большой, но имела камбуз, столовую и три каюты ниже ватерлинии.
      И он, опять увидев это всё, вновь пожалел Ольгу – хорошую в принципе женщину, не противившуюся, если он заводил лёгкий                ( на две – три недели ) роман. Он же в свою очередь, учитывая это, никогда не следил за женой, если она не ночевала иногда в его коттедже, когда прилетала к нему из Москвы.               
      Зато показать её в местном обществе было не стыдно – женщина со вкусом одевалась, прекрасно знала местный язык и всегда вела себя на людях достойно.
     -     Да, жалко, что так получилось, - вздохнул он, усаживаясь со
           стаканом виски на скамейку у причала, - Распоясался я
           совсем, а ведь действительно пора думать о продолжении
           эксперимента, которому я посвятил уже столько лет.
      Оборудованная по высшему слову науки и технике его операционная находилась тут же в коттедже, но Ольга об этом не знала, так как всё он это проделывал, когда жена была в России. И теперь он размышлял, как совершить задуманное, то есть сконструировать прибор, который позволил бы ему осуществить его непродолжительную смерть.               
      «Эх, плохо, что «Душа» Дмитрия куда-то исчезла, а то бы я с ней договорился», - шептал он себе перед сном, не зная, что та рядом и «читает» его мысли, - Может быть ТУДА и не надо скакать, так как там действительно может быть Рай и Ад, и вообще чёрте что».
      А «Д - М» в это время тщательно изучала оборудование Дейва, так как многое уже об электронике знала, «проживая» все годы в мозгу  реаниматолога. И, наконец, хозяин коттеджа начал вновь свои эксперименты. Теперь «Душа» переживала за новых несчастных, так как присутствовала при насильственной смерти людей, ловле таких, как она, «Душ», складировании их в большой «ловушке» и… попытках «загнать» их назад через нос, пазухи и каналы в череп испытуемых ( точнее, в эпифиз ), чтобы «оживить» их, занося все данные в большой компьютер.
      Но пока у патологоанатома ничего не получалось…
И однажды «Душа» Дмитрия «ворвалась» в его сон. Нет, она не устраивала кровавые сцены с «зомби», которые разрывали тело Дейва на части, и не «приводила» Ольгу в белом балдахине с косой в руках. Нет! Она просто стала внушать ему, что она рядом и может всё им задуманное осуществить. Поначалу тот ни на какие такие сны не реагировал, так как всю жизнь вскрывал трупы. Но когда она «подлетела» к датчику дистанционного улавливания видеосигнала от собственной микро видеокамеры, то на мониторе ноутбука патологоанатом увидел на экране себя, и смешанное чувство страха и радости перекосило его рот. Он кинулся к приборам, включил всё, что надо, надел очки с алмазной крошкой и увидел знакомый сгусток в виде кольца с глазком золотистой видеокамеры в центре.
     -     Д-дмит-рий, ты… здесь? – еле выговорил он.
      И «Душа» - М» покраснела.
     -     И твоя Душа» не улетала никуда?
      И она тут же «мигнула».
     -     И видела всё, что… произошло?
      Мигание повторилось.
     -     Всё, всё? – прошептал Дейв осипшим сразу голосом.
      И мигание превратилось в постоянно прерывающийся цветной поток.
     -     И то, что я сделал с… Ольгой?
И тут «Д - М» сразу ярко вспыхнула и погасла.
     И неожиданно до патологоанатома дошло.
     -     А это не ты ли… уничтожила Алевтину и Геннадия? –
            зашептал он и от ужаса возможной своей смерти тут же
            грохнулся на колени, - Прости меня, «Душа», прости! Я это
            сделал не по злости…
      И тут «Кольцо» стало цвета блевотины – «Душа» Дмитрия прочитала мысли Дейва и поняла, что тот говорит неправду.
     -     Ты мне не веришь? – ахнул патологоанатом.
      И вдруг «Д - М» стала невидимой.
     -     Не уходи! – заорал хозяин коттеджа, - Не уходи, умоляю!
           Мне так плохо, и я так… одинок.
      И «Кольцо» появилось вновь, но было очень расплывчатым.
     -     Ты меня… простила, да? О, как я тебе благодарен!
      И неожиданно «Душа» стала кроваво красной.
     -     Ты недовольна чем-то? – ужаснулся швед, и та
            превратилась в чёрное мигающее пятно.
И до Дейва, с силой потёршего с силой лицо, вдруг дошло.
     -     Ты ставишь мне условия?
      И «Д - М» стала обычного цвета.
     -     Но ты не можешь мне это сказать?
      Кольцо вдруг стало голубым и заморгало.
     -     Значит, ты придёшь ко мне во сне? – задрожал голос
           мужчины.
И «Душа» реаниматолога мигнула три раза.
     -     Хорошо, - встал с пола патологоанатом, - Я жду тебя сегодня
            ночью и согласен на все твои условия.
      И «Д – М» Дмитрия Вячеславовича Дмитриева покинула спальню Дейва, готовясь к самому серьёзному с ним разговору.

                Х

     В этот раз Дейв принял снотворное – ему захотелось быстрее уснуть и узнать, что хочет «Душа» бывшего однокурсника.
     Но ему приснилась Ольга, их знакомство и первое свидание в Москве, куда он прилетал на симпозиум, первый поцелуй и первая постель, которая была чудесной. И он… заплакал.
     Он плакал во сне навзрыд, проклиная свой дерзкий характер, способный убить кого угодно ради науки. Он колотил себя в грудь, чувствуя, что она как бы проваливается вовнутрь.                А потом он вдруг погрузился в кромешную тьму, где прозвучал металлический голос:
     -     Ну, Дейв, ты готов?
     -     Да, - встал он во сне с возникшей из ниоткуда постели с
           чёрным покрывалом.                Потом вокруг него понемногу стало постепенно всё светлеть.               
     И «Д - М» появилась перед ним в образе Дмитрий, державшего в руках огромный «пистолет».
     -     И ты примешь все мои условия? – прогремел его голос.
     -     Да, - затрясся патологоанатом.
     -     Поклянись!
      И ему ничего не оставалось делать, как стать на колени, перекреститься и поцеловать образ Христа, возникший перед его лицом.
     -     Клянусь своей жизнью, что сделаю всё то, что ты скажешь!
     -     Вот это другое дело, - спокойно произнёс «Дмитрий» и тут
           же кровать пропала, а на её месте появился стол в виде
           креста и два кресла, похожие на распятие, в которые они и
           уселись.
Минуту «Душа» реаниматолога молчала, а потом, чуть ли не печатая каждое слов, произнесла:
     -     Ладно, я покажу тебе Космос с его планетами и звёздами,
            параллельные миры, в которых есть так называемые Рай   
            и Ад, и… того, кто это всё… сотворил ( последнее, «Душа»
           придумала на ходу, надеясь, что и перечисленных выше
            «экскурсий», хватит Дейву сполна.
     -     Я буду молиться за тебя! – вырвалось у хозяина коттеджа.
     -     И, - прервала его «Д - М», - это всё будет записано на
           микро видеокамере, которую ты внедрил в меня.
     -     А как же…
      Но «Душа» его перебила:
     -     И покажу тебе, увиденное мною, только тогда, когда ты в
            своих экспериментах добьёшься того, чтобы можно было…
            вернуть меня назад в человеческое тело.
     -     О, Боже! – ахнул Дейв, - Но это же…
     -     Да, это трудно и, возможно, тебе потребуются годы, но
            другого варианта нет. И если ты не справишься с этим, то я
            просто… уничтожу тебя вот этим оружием.
      И «Дмитрий» отвёл руку в сторону и нажал курок «пистолета».
И тут же возник огромный огненный смерч, в котором запрыгали ужасные животные, черти и чудовища, а также… колдуньи с огромными зубами, сидящие на мётлах – выдумка самой «Души»
      И Дейв во сне от страха потерял сознание.                По-настоящему проснулся он через сутки в холодном поту. Его трясло как от малярии, а в глазах стоял «Дмитрий» с мистическим огнемётом и… хохотал.
      И патологоанатом поклялся, что выполнит всё, что «Душа» реаниматолога сказала. Но для этого ему потребуются деньги и хотя бы один помощник. Он думал три дня и, наконец, решился: продал коттедж и яхту, приобретя небольшой домик с подвалом в ближайшей деревне ( он любил море до потери пульса и плавание придавало ему дикую энергию ). Там он соорудил операционную, перенеся туда все приборы, и стал искать себе помощника.
      Но долго ждать не пришлось – через полгода в Стокгольме прошла конференция по аномальным явлениям, призракам и колдовстве, на которой выступал молодой учёный из США, очень понравившийся Дейву, так как тот выдвигал совершенно потрясающие новые теории о происхождении человека и скрытых особенностях, и способностях его нервной системы.
      И разговор с ним был недолгим – Джон Рассел согласился стать его ассистентом. И американца не интересовали средства ни моральные, ни материальные для достижения намеченной цели, то есть он был в этом очень похож на самого патологоанатома.
      И работа закипела.
                Другие миры

      «Д – М» Дмитрия не стала долго думать, а сразу решила, что в первую очередь она посетит планеты родной Галактики, а потом параллельные миры. А уж под конец – «владения» Бога и Дьявола. Более того, учитывая научные изыскания учёных, она выбрала из планет Венеру, Марс и спутник Земли Луну, то есть самые близкие нам землянам, а также… новую планету, находящуюся за Солнцем, обнаруженную недавно астрономами Чили и названную ими «Чичей» или «1132». Эта планета на 16% больше, чем Земля, с температурой на поверхности 260 градусов Цельсия – жаркая планета, но «Душа» реаниматолога очень захотела увидеть и её. А ведь на Венере температура ещё больше, то есть 475 градусов, но «Д - М» уже знала, что не может никогда ни сгореть, ни замёрзнуть.
      И вот настала первая ночь перемещений.
     -     Где найти подходящее поле? – подумала она и тут же перед
           ней возникла деревня юности Дмитрия, куда родители
           отправляли его отдохнуть к родственникам, - Отлично! Туда
            я и отправлюсь.
     И это ей не составило труда, как тогда в погоне за Геннадием и Дейвом. Время «Душа» - М» не чувствовала тоже, а просто взлетела вверх, промчалась на бешеной скорости и опустилась на землю. Но ночь ещё не наступила, и она стала облетать деревню, «вспоминая» детство своей плоти и жуткая тоска сделала её совсем невидимой. Она оглядела покосившиеся домишки, заброшенные и развалившиеся фермы и конюшни, и редких жителей преклонного возраста, качающихся из стороны в сторону от вечного пьянства – единственное, что спасало теперь их от чувства одиночества, разрухи и самоубийства.
     Только мелководная речка была такой же, как раньше – чистой и быстро текущей, хотя всплесков играющей рыбы «Душа» так и не заметила.
     И вот стало темнеть.
«Душа» реаниматолога вылетела за деревню и опустилась в бесконечном поле, где рос бурьян и другие сорняки, и не было слышно ни пения птиц, ни жужжания пчёл и шмелей. «Присев» на большой борщевик – инопланетянина, как называли его в детстве мальчишки, она дождалась, когда Луна выйдет из-за облаков, и закрыла «глаза», с ужасом вспомнив, что конечностей то у неё нет. Но как в чужом сне она вдруг «увидела» впереди себя сморщенную руку со старческими пятнами и вздувшимися венами и пальцы этой руки подчинялись её воле. Она вытянула указательный палец и направила его в сторону Луны и тут же перед ней встала ярко освещённая матовым светом поверхность с небольшими горами, кратерами и входами в пещеры.
     -     Я на солнечной стороне её, слава Богу! - мелькнуло в её
            сути, - Ну, полетели тогда дальше?
      И полёт её был лёгким и быстрым.
Под ней проплывали безжизненные скалистые равнины, каменные «моря», о которых читал Дмитрий в юности и «умершие» луноходы. Мелькнул и флаг США, но «Д - М» хотела увидеть что-то удивительное и… увидела ЭТО, но только на обратной                ( тёмной ) стороне искусственного спутника Земли. Это были различной формы и размеров космические корабли, из которых выходили особи в скафандрах, похожие по строению на землян, выползали рако- и спрутообразные монстры и лохматые как обезьяны трёхрукие и трёхногие страшилы. Они то сходились в одну шевелящуюся «компанию», то вдруг начинали стрелять друг в друга из вычурного оружия, а некоторые просто пожирали противников. Это «Душе» быстро надоело, и она подняла руку и указала пальцем на Матушку – Землю.               
      И тут же оказалась на ней, впервые «почувствовав» себя дико уставшей. «Прикорнула» на том же большом борщевике и…                «мгновенно «проснулась», ощутив себя опять сильной.
     -     Ну, что, дальше? – зашептало нутро «Д - М» и ткнула
            пальцем в сторону сверкающей планеты, - Встречай меня,
           Венера!
      И вдруг почувствовала себя Человеком, то есть как бы вновь обрела тело, где было забившееся от страха сердце, застывший от увиденного мозг, и подкосившиеся ноги – на неё смотрел огненными ( как ей показалось ) глазами огромнейший динозавр, сделанный из камня.
     -     Фу, напугал, доисторический! – вырвалось у «Души», -
            Неужели ты и вправду из булыжников?
      Она подлетела ближе и коснулась его своей «рукой» лапы монстра и… тут же взвилась вверх – веки чудовища раскрылись, и из разверзшейся пасти вырвался столб чёрного дыма.
     -     Чёрт возьми! – вскричала «посланница» Земли, - Он живой!
      И не стала медлить, так как вся каменная поверхность планеты тут же превратилась в таких же чудищ, кинувшихся к ней.
      Дрожащим «пальцем» она тут же указала на Землю, но оторваться свободно от Венеры ей не дали тысячи кремниевых птеродактилей, клацающих жуткими каменными челюстями. И тогда «Душа» просто закрыла «глаза» и сразу почувствовала под собой качающийся «лопух» борщевика.
     -     Ну и планета! – охнула она и открыла «глаза», - Нет, надо
            подольше отдохнуть.
      «Кольцо» её стало плоским и очутилось сверху микро видеокамеры, ставшими вместе с ней похожими на малюсенький гриб. Но Сущность «Д - М» не дала ей долго «спать», неожиданно прогромыхав внутри её:
     -     Прошло два года. Спеши!
И от этого она сразу вернулось в прошлое состояние, вздрогнув так, как будто её ударило током.
     -     Два года? Ну, Великий Космос, и шутки у тебя! –
            «вскричала» она и указала пальцем на красную точку Марса.                И, как ни странно, тут же «почувствовала» мощный удар. «Глаза» её быстро привыкли к красной поверхности планеты и «Душа» с ужасом увидела, как вокруг неё образовались провалы, из которых полезли ярко-серебристые металлические конструкции.
     -    Ё, моё, РОБОТЫ! – «охнула» она и тут же множество тонких
           ярких лучей, идущих от «местного населения» впились в её
           «Кольцо».                «Д - М» ожидала боли и исчезновения на веки, но лучи прошли сквозь неё и врезались в красные горы, которые тут же стали плавиться.
     -     Да, больше ничего интересного здесь не будет, - решила она
            и не её «рука» вновь «указала» на голубой шарик Земли.
      Теперь она «проспала» ещё три года – так «доложила» ей её Сущность. И это вызвало у «Души» шок, если так можно было сказать.
     -     Всё, пора на «1132», - решила она и почему-то сложенная в
            кулак не её кисть сама указала на… Солнце.
      И «Душа» от страха закрыла «глаза».
Ей стало вдруг очень жарко и её затошнило. Но это продолжалось недолго – кто-то поднял ей «веки» и «усадил» во что-то мягкое. И она тут же очутилась в огромнейшем кинозале с экраном в половину неба ярко голубого цвета. Вокруг сидели небольшого роста зеленоватые «человечки» с большими глазами, но они не пялились на неё, а указывали ручками с тремя пальцами на экран.
      И «Д - М» Дмитрия Дмитриева увидела на нём всю историю своей Земли, начиная от образования океанов, их обитателей самых разных форм и размеров, выходящих на берег и превращающихся в животных. Потом на поверхность Земли упали тысячи блестящих «тарелок» величиной со стадион. Из них вышли сначала высокие люди, держащие на руках маленьких детей, а потом всё те же зелёные «человечки», несущие большие коробки, которые сами собой стали открываться и извергать на планету небывалые механизмы, которые тут же начали строить города, железные дороги, летающие машины и космические корабли причудливых форм.
     «Душа» реаниматолога то «ахала», то «охала», глубоко «вздыхая», а под конец этой феерии просто опять закрыла «глаза». Но ужасный грохот тут же заставил её их открыть, и она увидела гигантские бело-красные, быстро растущие «грибы», пожирающие всё, что было выстроено только что – города, мосты, парки, санатории и многое, и многое другое.
     -     Боже! – воскликнула она, - Это же ЯДЕРНАЯ ВОЙНА!
            Неужели всё так и было или всё так и будет, но уже 
            действительно на Земле?
     Но вдруг на экран упал чёрный занавес и «Душа» «почувствовала», что куда-то проваливается. Миг и она вновь на борщевике…
     -     Чёрт, меня Земля сама вернула к себе! – «подумала» она.
     И если бы она могла плакать, то потоки слёз тут же залили всё поле – ужас увиденного сделал её маленьким ребёнком, то есть тонким кольцом, из которого выпала золотистая микро видеокамера…
                Х

     -     И что дальше? – спросил Дейв, а Джон Рассел с интересом
            посмотрел на экран монитора, - Мы ждём тебя уже восемь
            лет. У нас уже два года, как всё готово.
      «Д – М» стала голубой, как небо над Испанией.
     -     Ты хочешь сказать, что остальное покажешь нам во сне?
      И «Душа» замигала красным цветом.
     -     Ладно, - кивнул головой швед, - Но куда подевалась микро
            видеокамера?
      Красное «Кольцо» вспыхнуло и… исчезло.
     -     Ты её потеряла? – вскричал Дейв.
«Д – М» мигнула три раза.
     -     Но мы же только что видели другие планеты на экране
            монитора, - воскликнул Рассел, - Как это получилось?
     И «Кольцо» вдруг показало на экране букву «Я».
Мужчины охнули.
     -     Т-ты хочешь сказать… - зашептал швед, - что это ты сама
            послала сигналы в мой компьютер?
      И «Кольцо» опять стало мигать красным.
     -     О, Боже, ты и это можешь? – побледнел Дейв.
      «Душа» вновь мигнула.
     -     Хреново, - шепнул ему на ухо американец, - Она теперь
            запросто сможет руководить всеми процессами, которые мы
            заложили в программу возврата «Души» в мозг.
     -     Сам знаю, - дёрнул плечом хозяин лаборатории, как будто
            его укусил большой шмель и громко произнёс, - Ладно,
            сегодня мы с моим помощником будем спать рядом, а ты
            покажешь нам во сне параллельные миры. И не передумай, а
            то я не выполню обещанное.
     И «Д – М» опять замигала.
А криминальные учёные вскочили с мест и мгновенно исчезли за дверью комнаты рядом, даже не представляя себе, что для «Души» никаких преград нет.
     Наступила ночь.
«Душа» Дмитрия теперь не спешила, а легко «вошла» в компьютер и через пять минут узнала, что теперь позволят сделать многочисленные приборы, стоящие в лаборатории – операционной, снабжённые манипуляторами. И если бы она могла говорить вслух, то комнату бы заполнил её торжествующий хохот…
     А Дейв и Рассел громко храпели рядом на широком диване в соседней комнате, держась за руки, а возле на столике стояла пустая литровая бутылка из-под виски и два широких гранёных стакана.
     -     И это хорошо, - «подумала» «Д – М», - Я покажу им именно
            те параллельные миры во всей их, так сказать, красе, от
            которых они ахнут. А потом сделаю своё дело.
      И она «вошла» в сон сначала шведа, а потом американца, так как её «поле воздействия» теперь благодаря компьютеру расширилось, и позволяло шептать «сценарий» сновидений на расстоянии. «Душа» реаниматолога, как и его бывший мозг, помнили аномальные зоны в Москве, и мгновенно переместилась туда. Это были парки в Кузьминках, Измайлово и Коломенском, и она хотела действовать наверняка.
     И вот она уже стоит среди необычно искривлённых деревьев в Кузьминках, подняв не свою несуществующую «руку» и указывая пальцем в землю. Мгновение и увиденное ею тут же переместилось в мозг Дейва и Джона. А смотреть там было есть на что: учёные сидели в огромнейшей аудитории, одетые в белую одежду, как все, сидящие вокруг. На кафедре же возвышался прекрасный седой гигант в жёлто - красном халате и громовым голосом задавал вопросы «студентам». Они были об их жизни, прошлом и намеченном будущем, и в его огромных круглых глазах высвечивались оценки их ответов.
     Так продолжалось бесчисленное количество часов и в конце «лекции» все присутствующие стали медленно засыпать
      Уснули и швед с американцем, а «Д – М» перелетела в Измайловский парк и повторила жест «рукой». Тут же возник серый город, похожий на Нью-Йорк с многочисленными небоскрёбами, бешено летящими по улицам машинами и кружащими над ними большими вертолётами. Сверкнула толстая на пол - неба молния, и кругом затрещали автоматные очереди. Людей на улицах косило, как траву в поле. Машины давили народ на тротуарах, а из вертолётов стали вылетать ракеты, точно попадающие в фундаменты домов. Грохот падающих небоскрёбов смешался с выстрелами, взрывами машин и шумом возникшей бешеной кровавой реки, заполнившей улицы, а также дикими криками людей, среди которых бежали и Дейв с Джоном. И все они направлялись в залив, похожий на Гудзонов, где плавали огромные акулы с раскрытыми ужасными пастями.
     И когда горе учёные попали в одну из таких, свет в их глазах померк… Они чувствовали в темноте, как отрезаются острыми зубами их конечности, выскакивают из тел органы и мутнеет разум. И невыносимая боль заставляет их орать благим русским матом.
     А потом снова вспыхнул яркий свет, и они вновь… оказались на улице с падающими небоскрёбами, треском очередей, давкой людей, кровью и толпой, бегущей к заливу, где на набережной стояла гигантская, гордая белая статуя с факелом в руке.
     И так повторилось пять раз, а потом парочка потеряла во сне сознание.
     А «Душа – Микрочип» реаниматолога уже порхает в Коломенском у движущегося камня, а вокруг улыбающиеся и целующиеся парочки, прыгающие и танцующие вокруг столов, на которых стоят разные яства и бочки с вином. Секунда и всё это переносится в мозг шведа и Джона Рассела и они тоже вливаются в это прекрасное шествие, танцы и поглощение наивкуснейшего вина, не дающего опьянение. Но это быстро заканчивается и напрочь обалдевшие бандиты - учёные просыпаются…
     -     Что это было? – спрашивает Дейв у воздуха, так как они оба
           сидят на диване и специального оборудования,
            позволяющего видеть «Д – М» на них нет.
     -     П-параллельные миры, - заикаясь, шепчет американец.
     -     Да быть не может такого! – трясётся швед, - Это какой-то
            жуткий триллер!
     -     С элементами кнута и пряника, как говорят русские, -
            поддакивает ему Рассел, - Пошли нацеплять анализаторы и
            и искать «Д – М».
      Они еле встают и идут в лабораторию – операционную, где к своему удивлению и страху застают целую компанию, состоящую из двух девиц, явно похожих на проституток и симпатичного мужчину лет тридцати, смахивающего на Сильвестра Сталлоне.
      Дверь сама захлопывается за ними на замок и возникает до ужаса знакомый шелест выпускаемого из наркозного аппарат газа.  И вся пятёрка падает на пол…
               
                Действительность

     Ангелина Свердлова, дочь покойной директрисы хлебопекарни в Конаково уже третий раз ощутила на себе изучающий взгляд симпатичного мужчины лет так тридцати – тридцати пяти, очень похожего на Рокки - боксёра из одноимённого американского фильма. Она сидела в кафе у Покровских Ворот и медленно тянула после рюмки водки ( сегодня была очередная годовщина исчезновения её матери ) любимый коктейль из шампанского, коньяка и персикового сока. Она жила одна уже целый год – кратковременный роман с бывшим однокурсником продлился всего месяц – тот оказался альфонсом, ищущим симпатичных дурочек.               
      Конечно, жизнь после той трагедии, унесший неизвестно куда мать и соседа по даче, стала для неё какой-то обузой, и только  работа в иностранной фирме спасала её от суицида и пьянства.
     -     Чёрт, опять ты смотришь на меня, - с недовольством
           подумала Ангелина, подзывая официанта с просьбой
           повторить коктейль.
      Тот молча принял заказ и ушёл к стойке бара, а молодая женщина, провожая его взором, опять наткнулась на взгляд незнакомца.
      -      Ну, что тебе надо? – выразительно произнесла она вслух и
              тот, по-видимому, «прочитал» это по её губам, так как тут
              же встал, захватил початую бутылку коньяка, рюмку и
              направился к её столику.
      -     Вот ещё! – фыркнула Ангелина и попыталась встать, чтобы
             уйти, но не успела – мужчина перегородил ей дорогу.
      -     Останьтесь, пожалуйста, у меня к вам есть серьёзный
             разговор.
      -     На какую тему? – недовольно проговорила она резко, но всё
             же возвращаясь на своё место.
      -     Позволите присесть? – мягко спросил незнакомец.
      -      Как хотите. Так в чём, собственно, дело?
      -      Коньяк будете? – вопросом на вопрос ответил он.
       Ангелина с безразличием посмотрела на мужчину, но через десять секунд кивнула головой.
      -      Можно в эту рюмку – там была моя водка.
      -      Отлично! – разлил спиртное тот и присел на стул.
С минуту они смотрели друг другу в глаза. Потом она дёрнула головой вверх, в смысле ну, что, начинайте.
      -     Так вот, Ангелочек, - начал он и женщина, неожиданно
             услышав своё имя, побледнела, - Я знаю, что случилось с
             вашей мамой – это, во-первых. Я знаю, где её останки - это
             во-вторых, и я просто знаю вас – это в третьих.
       Лицо Ангелины порозовело.
      -     Так кто вы? Сильвестр Сталлоне или его двойник?
      -     Я тот доктор-реаниматолог, с которым вы познакомились 
             восемь лет назад на даче вашей матушки.
       Теперь она посерела, как укатанный машинами асфальт, и зрачки её расширились так, что стали похожими на глаза инопланетян из комиксов.
      -     Вы шутите? Я того мужчину отлично помню. Помню и
             соседа, а также шведа с его женой, быстро уехавших назад к
             себе в Швецию, но вас… я не знаю.
      -     А как вы подсыпали ему сильное снотворное в бокал с
             коньяком, помните?
      Теперь Ангелина просто затрепетала всем телом.
      -     В-вы что, аферист? – еле выговорила она, - Или друг
             доктора Дмитриева?
      -     Нет.
И он со всеми подробностями рассказал, какой «концерт» устроила девушка в его квартире.
      -     Но, но, но… - произнесла она дрожащим голосом, - Вы, что,
             сделали пластическую операцию?
      -     Нет, я просто… поменял тело, - улыбнулся Дмитрий, и
             девушка почувствовала, что теряет сознание.
       Новоявленный реаниматолог успел подхватить её на руки, бросил на стол ассигнации и направился к двери кафе.
      -     Что с ней? – кинулись к нему охранники.
      -     С ней такое бывает часто – она больна эпилепсией, -
            спокойно проговорил Дмитрий и вышел на улицу, где
            недалеко стоял новенький белый «мерседес».
       Положив Ангелину на заднее сиденье, он завёл двигатель, и резвая машина понесла их на Ново-Сходненское шоссе к серебристому строению, очень похожему на средневековый замок.
       Обморок был такой глубокий, что девушка пришла в себя лишь тогда, когда реаниматолог уложил её в глубокое кресло у тлеющего камина и дал подышать парами разогретого коньяком из хрустального бокала.
     -     Что это? Где я? – с диким испугом в глазах спросила она,
            пытаясь вскочить с удобного места.
     -     Успокойтесь, Ангел, вы не у графа Синей Бороды, а дома у
            простого доктора-реаниматолога и я вам ничего плохого не
            сделаю.
     -     Так вы действительно… Дмитрий? – прошептала девушка.
     -     Да, - нежно улыбнулся он.
     -     А это всё… - повела она рукой по стенам каминного зала.
     -     Да, это всё моё.
     -     Простого доктора? – покачала с удивлением головой
            Ангелина.
     -     Да, бывшего обыкновенного врача. И если вы хотите узнать,
           как я это всё приобрёл, то давайте сначала пообедаем, а
           потом, наслаждаясь моим собственным домашним вином, вы
           услышите всю правду. Пойдёт?
     -     Хорошо, - еле произнесла девушка, и хозяин «замка» помог
           ей выбраться из кресла.
А через час они вернулись к камину и сели в кресла, держа в руках большие серебряные бокалы с золотистым вином.
     -     А теперь я жду вашу исповедь, - чуть улыбнувшись,
            проговорила дочь Алевтины.
     -     Ладно, но сначала вы ответите на один мой вопрос, -
            серьёзно посмотрел на неё Дмитрий.
     -     Хорошо, задавайте, - кивнула головой Ангелина.
      Мужчина кашлянул, и сказал, уставившись в синие глаза девушки, похожие по цвету на Средиземное море:
     -     Кто вам приказал прийти ко мне восемь лет назад и
            разыграть тот спектакль?
     -     Вся компания, то есть мама, сосед Геннадий и чета
            Саймонов, точнее Дейв и Ольга.
     -     И зачем?
     -     Они сказали, что хотят разыграть вас, но этот розыгрыш
            будет не для моих глаз.
     -     Вот именно! Он был для моей… ДУШИ.
      И девушка, не ожидая такого ответа, от удивления приоткрыла пухлый ротик, показав стройный ряд ослепительно белых зубок.
     -     Как так? – еле выговорила она.
     -     А так, - посерьёзнел Дмитрий и подробно рассказал ей всё.
      И рассказ его длился целых пять часов, в течение которого гостья то бледнела, то краснела, а то чуть ли не опять падала в обморок. Наконец она полностью пришла в себя и тихо произнесла:
     -     Я не верю вам. А где доказательства?
      И тут реаниматолог встал и подал ей руку.
     -     Пойдёмте, доказательства в другой комнате.
И он привёл её в ещё один зал, но поменьше размерами, где на всю стену висел огромный монитор, и усадил в другое кресло, похожее на огромную морскую раковину.
     Он вставил флэшку в «порт» странного прибора и на экране медленно проплыли все действия Дейва, Геннадия и Алевтины, начиная с первого посещения подвала в Балашихе. Затем чуть быстрее промелькнуло повторное посещение с его умерщвлением, и, наконец, всё то, что было записано на микро видеокамере, которая была в «Кольце» Души Дмитрия и бережно сохранена им. в
     А на закуску девушка увидела Марс, Луну, Венеру и новую планету, расположенную за Солнцем, а также параллельные миры.
     И Ангелина была так поражена увиденным, а иногда напугана, что неожиданно для самой себя незаметно оказалась на коленях реаниматолога. Тот не стал обнимать и целовать её, хотя очень хотелось, а терпеливо ждал, когда она сама поймёт, где находится.
     Наконец, она встрепенулась, покраснела, как алая роза, и вскочила с уже затёкших колен Дмитрия.
     -     Ой, простите, пожалуйста. Я…
     -     Я вас понимаю, Ангелочек, и с радостью прощаю, - ласково
            проговорил он.
     -     И, умоляю, простите мою… мать. И поверьте, я честное
            слово не была в курсе всей этой криминально-медицинской
            аферы. И я, как могу, отвлеку вас от всех ваших
            переживаниях, которые вам пришлось перенести.
     -     Я верю, - улыбнулся благосклонно Дмитрий, - И прошу хоть
           на несколько дней остаться у меня отдохнуть от того, что вы
           сейчас услышали и увидели.
     -     Хорошо, - покраснела до ушек девушка, - Я согласна, но…
     -     Что? – сразу же погрустнел реаниматолог.
     -     Один вопрос можно?
     -     Да.
     -     А как вы, Дмитрий, так… обогатились?
     -     А очень просто: войдя в тело преступника, приговорённого к
            смертной казни ( как я его заполучил, другая история ), я
            продал всё, что ранее принадлежало Дейву, пообещав
            одному хитрому адвокату пол миллиона евро. И он пошёл на
            это, так как был ярым прохиндеем. Я же должен был как-то
            компенсировать мои мучения. Не так ли?
     -     Да, верно, я с вами согласна, - успокоилась окончательно
            девушка, вновь краснея, - И я буду вашим… другом,
            поверьте.
      Через месяц они поженились, слетав потом в Швецию, где Дмитрий показал бывший коттедж Дейва. И как-то вечером, прогуливаясь по улицам тихого городка Умео, они зашли в Православный Храм, и реаниматолог был поражён распятием Христа, которое было как две капли похожее на то, что было в Храме Христа Спасителя в Москве, только меньше размерами.
     Молодая жена пошла рассматривать иконостас и другие лики святых, а Дмитрий задержался у распятия.
      И тут его внутренний голос как бы спросил у Божьего сына:
     -     А что это за параллельные миры я увидел, Христос?
      И сразу же в его ( точнее, не в его, но обновлённом ) мозгу
 прошептал мягкий голос:
     -     Я, отрок, соединил две твои просьбы, то есть показал всего
           три других Мира, которые, прости за некоторый обман,
            были… Чистилищем, где была аудитория с Создателем
            ВСЕГО МИРА, прилетевшим из Далёкой Галактики, Рай с
            красивой загробной жизнью и Ад с его ужасами.
     -     Так что, Бога как такового нет? – осмелился мысленно
            спросить Дмитрий.
     -     Бог должен быть в Душе у каждого, а Создатель в Добрых
            Делах на благо всех живущих в Великом Космосе.
      И тут реаниматологу показалось, что Распятие подмигнуло ему.
     -     Милый, ты стоишь тут уже час, - услышал он за спиной
           голос Ангелины, - Пойдём на свежий воздух. Я ещё раз хочу
          пройтись по Сторгатан - главной улице этого замечательного
          городка на севере страны. Увидеть горы, театры и особенно   
          Норрланд Опера. А потом пройдёмся к морю, ладно?
     -     Да, да, - отрешённо произнёс Дмитрий, - Пойдём, родная.
      И они пошли.
Потом долго бродили по городу.  И вот в одном переулке они застали неприятную картину: две женщины, похожие на «ночных бабочек», яростно спорили с полицейским, пытающего их арестовать.
     -     Да мы не жрицы любви, мы вообще-то мужчины, - говорила
            одна.
     -     Так вы геи? – брезгливо оглядел их служитель закона.
     -     Нет, мы не гомосексуалисты. Клянёмся! – вторила другая.
     -     Тогда где ваши паспорта?
     -     Мы… - забеспокоилась первая, переступая с ноги на ногу, -
            Мы их потеряли.
     -     У нас их украли, - пустила ложную слезу другая.
     -     Ладно, в участке разберёмся, - схватил обеих за локти
            полицейский и потащил к машине.
      Дмитрий языка не понимал, но Ангелина знала шведский, и, чуть ещё стесняясь (  супругами были они только месяц ) попыталась объяснить создавшуюся ситуацию. Но реаниматолог её не слушал, с интересом приглядываясь к уходящим женщинам.
     Через час они были уже в гостинице, где ждал их ужин, виски и мягкая и тёплая постель.
     А в это время «путаны» перешёптывались в камере:
     -     Как мне это надоело, Джон.
     -     А мне тем более, Дейв. Ведь нас запросто могут заподозрить
            в педерастии. Я молодой, а ты в возрасте – типичный союз
            богатого и бедного.
     -     Да, я вот думаю, друг Рассел, а может быть, нам раздеться и
            показать кто есть кто?
     -     Ты забываешь, Дейв, что у нас теперь другие, но женские
            тела. Думаешь, за проституцию меньше накажут?
     -     А чёрт его знает. Нет, пора уезжать из этой страны к
            дьяволу! Или нам сделать пластические операции?
     -     Тогда милости прошу ко мне в Калифорнию. Там тепло и
            всем наплевать, чем кто занимается…

                К  О  Н  Е  Ц

               
      



 

    
      
    
    






    



   

      


      
               


               


    
      

 





               

               




   

      


      
               


               


    
      

 





               

               


         ЧИП    И    ДЕЙВ

                Первая степень безумия – считать
                себя мудрым; вторая – говорить об
                этом; третья – отказываться от
                советов.
                Бенджамин Франклин


                Семья

      Он – врач реаниматолог и зовут его Дмитрий Вячеславович Дмитриев. И работает он в Городской клинической больнице № 51, что недалеко от станции метро «Филёвский парк».
      Была ли у него семья? Да была,  была в прошлом…                Бывшая жена тоже реаниматолог и работает до сих пор в 70-ой больнице в Новогиреево, то есть там, где была и есть их квартира – её теперь квартира. Восемнадцатилетняя дочь не захотела продолжить их профессиональный путь и поступила на юридический факультет МГУ уже после их развода.
      А познакомились они в ММСИ – Московском медицинском стоматологическом институте, куда в один и тот же год поступили оба на лечебный факультет, выбрав потом эту тяжёлую и ответственную профессию – спасать больных от смерти. Первые десять лет после окончания ординатуры они работали вместе, а потом Дима стал подозревать жену в измене, а она его. И причиной этому стали постоянные дежурства, а там же такие симпатичные медсёстры, считала она. И маститые врачи в возрасте, когда надоедают жалобы супруг на их недостойную зарплату и хочется как-то украсить свою жизнь в виде лёгких романов, как считал он.
     И эти постоянные «бредни» в конце-концов сделали их чужими, и они развелись, оставив тогда двенадцатилетнюю Иру без отца. Нет, он приходил к ней раз в неделю первые пять лет, а потом как-то замотался на подработках ( надо же было с чего-то платить алименты ) и стал навещать дочь сначала один раз в месяц, затем раз в два месяца, а потом только тогда, когда она по нему соскучится.
     Да, он даже и не думал разменивать их трёхкомнатную квартиру после ухода, довольствуясь «однушкой» матери в Вешняках, в которой спал на утеплённом балконе. Но это продолжалось недолго – мать умерла в тот год, когда внучка поступила в Университет. И даже машину – жигулёвскую «шестёрку» Дима тоже оставил жене, и Римма была благодарна ему за это, так как её родители жили на Волгоградском проспекте, а ездить туда городским транспортом было ей крайне неудобно. Да и в метро Диме нравилось ездить…
     Был последний год двадцатого века, когда ещё сохранялась смута, разборки на улицах и поступали больные с огнестрельными ранениями. И все к тому же ждали Миллениума, то есть Конца Света в Новогоднюю ночь.
     Но пока было лето, по окончании которого сорокадвухлетний Дмитрий Дмитриевич должен был уйти в отпуск.
     -     Перед Апокалипсисом хочешь последний раз нагуляться? –
            подкалывали его врачи реанимационного отделения.
     -     Пьянствовать, поди, будешь весь месяц?
     -     И с баб не слезать?
      Но Дима не психовал, а с лёгкой улыбкой отвечал:
     -     А как же! И путёвка уже в Сочи есть, и спутницу нашёл…
     -     А я думала, что напоследок с семьёй отдохнёшь, - хмурилась
           старшая сестра реанимации – тридцатипятилетняя чуть
           полноватая блондинка по имени Офелия, которой он
            нравился.
     -     У них есть с кем отдыхать, - небрежно махал рукой он,
            привирая вовсю, так как ни путёвки, ни намечаемой поездки    
            куда-нибудь у него не предвиделось.
      Нет, его приглашал к себе на дачу старый товарищ – психиатр, с которым он вместе учился в институте, но Дмитриев пока не соглашался, так как не хотел быть обузой у большой Генкиной семьи. Тот это чувствовал и, смеясь, тоже «парил» ему мозги:
     -     Да будешь ты спать в бане – там места много. И даже хватит
            на двоих. Вон у меня соседка по даче Алевтина -
            живёт совсем одна. Вы там с ней и «попаритесь».
     -     Да не надо мне никакой сауны, - бубнил по телефону
            реаниматолог, - И красивых баб в нашем отделении навалом.
     -     А рыбку половить? У меня же участок под Конаково –
            прекрасные места для лова.
     -     На Волге?
     -     Да, на одном из рукавов. Так согласен, Дим?
     -     Подумаю.
      Но думать ему не хотелось, а хотелось хоть недельку провести либо  в Кусково, до которого ему было полчаса ходу от дома, либо на Терлецких прудах в Новогиреево, то есть недалеко от прошлой квартиры. Ведь и там, и там он неоднократно рыбачил раньше с дочерью, которая получала от этого огромное удовольствие.
     Вот поэтому он и ишачил через сутки, дабы получить неплохую «копейку», на которую он мог после рыбалки угостить Ирину шашлыком в одном из кафе, которых всюду было предостаточно – растущий бандитский капитализм «развивал» и «малый» бизнес.
     Но бывшая жена распорядилась по-своему:
     -     Пусть Ира едет в стройотряд – приучается работать руками,
            а не только головой.
     -     Ну, хоть недельку, Римма? – канючил Дмитрий.
     -     Мам, я успею перед отъездом, - услышал он по телефону
            голос дочери невдалеке.
     -     Нет, я считаю, что в твоей комнате и кухне надо сделать
            ремонт, и надеюсь, что ты мне поможешь. Так что говорю
            вам обоим – времени для сидения с удочкой вместе в этом
            году до отъезда со стройотрядом у вас нет. Кстати,
           Дмитриев, у тебя задолженность по последним двум
           алиментам. Так что привози деньги в это воскресенье мне на
           работу – я сутки дежурю. Всё.
       Телефон запиликал частыми гудками, и Дима бросил трубку на рычаги.
     -     Вот, зараза, не может ремонт сделать по возвращении
           дочери, - выругался он и стал собираться на ночное
           дежурство в отделение, которое ещё неделю было уже
           переполнено.               
       То есть опять у него будет бессонная ночь с разными намёками тоже дежурившей сегодня старшей медсестры.
                Геннадий

    Дмитрий всё-таки решил отдохнуть в начале отпуска на даче у психолога. Получив зарплату и отпускные, он в этот же день съездил на работу к Римме и отдал задолженность, то есть последние алименты. Нет, от всё равно будет периодически подкидывать дочери деньги, отдавая их именно ей, а не бывшей жене, которые она, а он был в этом уверен, больше тратила на себя, а это, как говорят блатные, западло. Ира уже ведь большая девочка и ей нужны «мани» на косметику, одежду и обувь, а стипендию то не иначе как пшиком не назовёшь.
     И вот он в конце августа, собрав кое-какие вещички в рюкзак, он подъехал на станцию метро «Водный стадион», где назначена была встреча с Геннадием. Тот стоял у входа в «подземку», покуривая тонкую коричневого цвета сигарету – рослый с крепкими плечами.
     -     Хочешь? – после рукопожатия протянул он Диме пачку
           «Ричмонда».
     -     Давай, - вытянул тот из коробочки «курительную палочку» и
           чуть нагнулся над зажигалкой старого товарища.
      Ему нравились эти крепкие сигареты, но он экономил свои деньги и покупал всегда пресловутую «Яву».
      Постояли молча, покурили.
     -     Ну, что, вперёд? – улыбнулся Геннадий, - Слушай, Дим, а
           тебе повезло – жена с детишками на две недели рванула в
           Крым. Так что мы с тобой свободные мужики и будем гулять
           по полной.
     -     Это как? – нахмурился реаниматолог – беспробудно
           пьянствовать он не любил.
     -     А так: с утречка на рыбалку и там до обеда, потом едим и
           спим, а в пять на вечернюю зорьку до восьми. Далее ужин с
           соседкой, а кстати, к ней подруга должна приехать, и затем
           кто куда. Как тебе это?
     -     Нормально, - расцвёл Дмитриев. – Тогда надо запастись.
     -     Чем? – удивлённо посмотрел на него психолог, - У меня всё
            есть.
     -     Да «противниками детей», - расхохотался Дима.
     -     Не надо. Я же сказал, что у меня всё есть. Нам с Наташкой
            троих отпрысков хватит, поэтому мы предохраняемся.
     -     Тогда вперёд как ты сказал.
     -     И только вперёд!
      У Генки была подержанная пяти дверная «тойота», но гнала она вполне прилично и через два с половиной часа они уже оказались на месте – в рабочий день машин на Лениградке было не очень много. Посёлок располагался в десяти километрах от шоссе и был вполне прилично застроен. Двухэтажный сруб психиатра стоял на пригорке, под которым разлился один из рукавов Волги. В нём оказались четыре спальни на втором этаже, а столовая ( она же кухня ), и ещё одна комната для гостей на первом. Кроме этого была большая крытая оцинкованным железом веранда, а на втором этаже вполне приличный балкон. И весь участок был окружён двухметровым кирпичным забором с чугунными воротами, куда машина медленно и вкатила.
     -     Ну, ты и барин! – улыбнулся Дмитрий, - Сразу видно, что
            здесь отдыхает Заслуженный врач – психиатр..
     -     А то! Вот если устроюсь в Конаково работать в стационар, то
           утеплю дом, проведу газ, пристрою тёплый туалет и… буду
            всей семьёй жить здесь.
     -     А дети как же? Школы то, поди, поблизости нет?
     -     А у меня жена преподаватель – будет младшего учить дома.
            Средний же в этом году закончил учёбу, и через месяц
            уезжает в Ленинград, поступать в морское училище.
            Старший же вот-вот женится и будет жить в нашей квартире
            в столице. Так что…
     -     В общем, всё о,кей, как я понял?
     -     Правильно, Митя, правильно понял. Но у меня ещё мать
           жива, поэтому пустовать этот дом не будет. Ладно, помогай
            перетаскивать вещи и за стол – жрать хочу невозможно как.
            Ты как гость выбирай любую комнату на втором этаже, а я
            как хозяин буду спать на первом с Шерифом.
     -     А это кто?
     -     Да кобель мой.
     -     И какой породы?
     -     Дог.
     -     О-о-о! – закатил глаза вверх Дмитриев, - Серьёзная собака.
            Но где же он?
     -     Да у соседки. Сейчас начнёт подвывать - чувствует, что я
            приехал. Мы когда уезжаем, то оставляем пса ей – боится
            одна жить.
     -     Безработная?
     -     Нет, командует хлебозаводом в Конаково, а её дочь
           закончила, Иняз и работает в какой-то фирме, снимая
           «однушку» на Мосфильмовской.
     -     Молодец! А ездит твоя соседка на работу как?
     -     У неё «Нива» - отечественный джип.
     -     Понял. Ну, говори, хозяин, что куда доставлять.
     -     А всё подряд в столовую.
Пять минут и вещи перенесены на первый этаж, ещё десять и из глубокой сковородки потянуло жареной картошкой с мясом и луком. А на стол «полетели» тарелки, вилки, ложки, салатницы с «оливье» и селёдкой под «шубой». Достал хозяин и солёные огурцы из холодильника, а также запотевшую 0,7 «Столичной».
     Потом трапезы разложили привезенные вещи по местам и Геннадий приказал:
     -     Ну, теперь пошли к Алевтине, а то Шериф уже стал лаять.
            Слышишь?
      И они, переодевшись в спортивные костюмы, вышли за ворота, и через пятнадцать метров толкнули калитку в заборе из оцинкованного железа.
      Она открылась, и на грудь Геннадия кинулся огромный чёрный дог, совершенно не обративший внимания на Дмитрия. Ласки продолжались минут пять, за которые психиатр успел трижды прокричать: «Аля, ты дома?». Но кирпичное одноэтажное строение молчало, навевая грустные мысли.
     -     Вообще-то, пора ей с работы приехать.
     -     А, может быть, встречает подругу на вокзале? –
            предположил гость.
     -     Всё может быть, Дим. Ладно, пошли к себе, кормить пса. Я
           ему столько костей накопил за неделю, что хоть самому
           грызи.
      И они вяло продефилировали вдоль кирпичного забора к воротам Генкиной фазенды. Он только стал их открывать, как послышался звонкий перелив клаксон в начале улочки, и Дмитрий увидел чёрный джип с огромными колёсами, «кенгурятником»                ( сооружением из труб перед передним капотом ), и плоским багажником на крыше – ну иномарка да и только!
     -     Ген, слышишь?
     -     А как же! – заржал психиатр, - Ну, готовься, Дим. Баба –
           палец в рот не клади и, наверное, подруга её такая же.
      «Нива» подъехала, и боковое стекло водителя опустилось.
     -     Привет, псих! – рассмеялась рыжеволосая красавица в
            чёрных очках, - А это кто, тоже из дурдома?
     -     Нет, он реаниматолог, Аль.
     -     В самый раз будет. Здрасьте, меня зовут Алевтина
            Свердлова. Мне тут рыбы копчёной привезли столько, что
            на неделю хватит. Вот вы и поможет её поглощать.
     -     Тогда мы за пивом? - достал из кармана ключи от машины
            Геннадий.
     -     И оно есть. Открой багажник, сосед. Там всё и увидишь.
Мужчины подошли к дверце багажника, Дмитрий поднял её и… они обалдели: деревянный ящик был доверху заполнен коричневого цвета вкусно пахнущей рыбой. Тут были и лещи, и сомы и щуки. Рядом красовалась двадцатилитровая бочка из нержавейки, на которой сияла фирменная наклейка со словом «Пльзень».
     -     Ну, ты мать и даёшь! – воскликнул Геннадий.
     -     Не сразу и не всем, - расхохоталась женщина, - Ладно,
            забирайте всё, а мы придём через часок.
     -     Так ты хочешь у меня пьянствовать?
     -     А как же! У тебя места до хрена, а в моей халупе только
            столовая и две спальни.
     -     Нам хватит, - вдруг вырвалось у ещё не пришедшего в себя
            после 350 грамм водки Дмитрия.
      Алевтина сдёрнула очки и, тот увидел ярко голубые глаза.
     -     А твой коллега ничего. Наш человек!
Психиатр показал большой палец.
     -     А то! Ладно, Дим, потащили.
      Машина покатила вперёд, а мужчины понесли «жидкий хлеб» и «улов» соседки в столовую.
      Через час появились они - аккуратно причёсанные, накрашенные, одетые в шорты и футболки женщины. Рыжеволосая несла в руке бутылку виски, а симпатичная блондинка пивные кружки.
«Ну, всё, - подумал Дима, - Начинается».               
      И нагло уставился на стройные ножки дам.
     -     Ну, что, в дом? – предложил Геннадий.
     -     А может быть, на веранду? – улыбнулась Алевтина, - На ней
            теперь прохладно – солнце то ушло за дом.
     -     Отлично! – кивнула головой её подруга.
     -     Кстати, познакомьтесь, - грациозно указала рукой на неё
            соседка, - Это Оля. С ней я училась в школе.
     -     Очень приятно! – в унисон проговорили мужчины.
     -     На веранду, так на веранду, - добавил хозяин и кивнул
            головой в сторону своего гостя,  - А это Дима – мой старый
            однокашник.
     -     Мы так и поняли, - рассмеялись женщины, - Пошли за всем необходимым.
      И они вчетвером быстро перенесли на веранду с круглым столом и табуретами уже разложенные по тарелкам очищенные рыбёшки, пивные кружки, остатки салата и картофеля и рюмки из толстого стекла. Дмитрий же продемонстрировал свою силу, притащив бочку с пивом.
     И действительно пиршество началось.
Быстрее всего исчезли со стола бутылка виски и закуска, а затем все медленно и с огромным удовольствием стали жевать рыбу, запивая её прелестным чешским пивом.
     Вечерело, и прохладный воздух проник на веранду.
     -     А не потанцевать ли нам? – предложил Геннадий.
     -     С удовольствием! – подскочила с табурета Оля.
     -     А что поставишь? – поинтересовалась Аля.
      И хозяин дома с пафосом произнёс:
     -     А у меня есть на кассете сборник и там и блюзы, и твисты и
            даже рок-н-ролл.
     -     Великолепно! – выпрыгнул из-за стола Дмитрий, закружился
           на месте и чуть не упал – новый хмель дошёл до его головы.
      Гена принёс из дома большой кассетник и мелодии разорвали тишину. Лежавший в кустах дог медленно проковылял на веранду, лёг у стола и стал смотреть на беснующихся от музыки людей.
      Хозяин принёс ему большую миску с костями и тот принялся за свой ужин.
      Быстрые танцы продолжались с полчаса, а потом стали все предпочитать блюзы. Мужчины менялись партнёршами, но Дмитрий заметил, что с ним чаще танцует Алевтина.
     -     Предпочитаешь медленную музыку? – спросил он.
     -     Просто от резких движений устала и вообще-то уже хочется
            спать.
     -     Тогда давай спросим мнение ребят? – предложил Дима и
            громко произнёс со смехом, - Как на счёт прекратить это
            безобразие, господа?
     -     Что ты имеешь ввиду? – остановился Геннадий, крепко
            прижимая к себе Ольгу.
     -     Отдых, - просто произнёс его гость.
     -     А может быть, перед сном окунёмся? – сказала Ольга, - Вон
            какая луна яркая!
     -     А пошли! – весело констатировал хозяин дома, - Амуниция
           уже на нас.   
     -     В смысле? – подошла ближе Аля.
     -     Я имел в виду плавки.
     -     А-а-а, - нарочито огорчённо и чуть растягивая слова,
            выговорила подруга соседки, - А мы вот не догадались
            надеть купальники.
     -     Да мы голышом, - расхохоталась Аля, - Не возражаете,
            мужики?
     -     Поддерживаем, - рявкнул Гена, - Шериф, сторожить! Мы
            скоро придём.
      Пёс лениво встал и улёгся посередине участка, а четвёрка под началом его хозяина прошла к калитке и стала спускаться вниз к реке. И там их встретила потрясающая красота: течение было незаметным, луна ярко отсвечивала в воде и дорожка от неё звала окунуться.
     -     Мы там, - указала рукой Алевтина на большой куст сирени.
     -     Ладно, - буркнул Геннадий и стал снимать с себя
            спортивный костюм.
      Дмитрий последовал его примеру.
Через минуту за кустом дважды бухнуло в воду, и раздался женский визг.
     -     Ну, что вперёд, Казанова, вперёд? – хохотнул психиатр.
     -     Да уж, - свистнул его гость, кидаясь с разбегу в реку.
Пронырнули далеко, а когда их головы появились из воды, Гена предложил:
     -     А слабло до баб донырнуть?
     -     И зачем? – как бы испуганно спросил реаниматолог.
     -     А там посмотрим. Я, например, голый.
     -     А я нет.
     -     Тогда ты первый.
Набрали побольше воздуха и… исчезли под водой.
     Женщины в это время плескались недалеко от берега, о чём-то споря. Дмитрий вынырнул первым и сделал он это осторожно, чтобы те не испугались и услышал:
     -     И когда он приедет? – узнал он голос Алевтины.
     -     Обещал завтра утром.
     -     А знает, как добраться?
Ольга рассмеялась.
     -     Да у него одна штука есть, которая по требованию
           показывает дорогу – купил в Германии. Навигатор
           называется. И…
      И тут рядом с шумом выскочил на поверхность Генка.
Подружки ойкнули, но тот сразу же произнёс:
     -     Не бойтесь, это мы.
     -     Ах, проказники! – как бы хмуро произнесла Аля, - Смотрите,
            а то мы вас утопим.
     -     А вы попробуйте, - вырвалось у Дмитрия.
     -     А нечего пробовать, держись.
      Соседка друга, не стесняясь, выскочила по пояс из воды и в пять взмахов руками и шлёпаньем стопами по воде враз оказалась перед очами реаниматолога.
     -     Баттерфляй? – спросил он.
     -     Ага. Десять лет занималась плаваньем. А ты умеешь?
     -     Я больше люблю вольный стиль, то есть кроль.
     -     Тогда вперёд к луне?
     -     А запросто!
      И река забурлила от их движений.
Но они проплыли всего метров двести, когда Дмитрий очухался.
     -     Слушай, Аля, а мы сволочи – оставили ребят одних.
      Женщина рассмеялась.
     -     Я думаю, что мы это сделали вовремя.
     -     В смысле?
     -     А догадайся.
      Реаниматолог понял и покраснел, но в свете луны это было незаметно.
     -     Слушай, Аль, я тут случайно услышал ваш разговор…
     -     Ах ты, слухач! – погрозила она ему пальцем, - И что
            услышал?
     -     Что кто-то должен завтра утром приехать.
     -     Ничего страшного – это её муж.
     -     А как же… - начал он, но женщина его перебила.
     -     Ты про верность?
     -     Ага.
     -     Так они уже долго живут в Швеции, а там… В общем, у них
            есть на этот счёт договорённость, жить каждый своей
           жизнью.
     -     Ничего себе! – удивился Дмитрий.
     -     Вот именно. Но договор ещё и в том, чтобы это не было
            открыто. Ладно, я думаю, что сосед с Ольгой уже на
            веранде. Пойдём, допьём пиво и баички.
     -     Согласен.
     -     Тогда иди, а я тебя догоню.
      Он вышел на берег и убедился, что Оли и Гены действительно и след простыл. Оделся и медленно стал взбираться на холм. Через пять минут его догнала Алевтина, держа в руках кучку красного белья, и Дима позавидовал Геннадию…
      Видно заначек у того было навалом, так как на столе стояла ещё бутылка водки и соленья. Выпили по три рюмочки и компания разошлась по домам.
     -     Покурим? – предложил хозяин, зовя гостя во двор.
     -     Давай.
      Сели на скамеечке у клумбы с какими-то экзотическими цветами и закурили. Шериф улёгся у их ног.
     -     А ты знаешь, что Ольгин муж должен завтра приехать? -
           спросил Дмитриев.
     -     Да, - усмехнулся Геннадий, - Она сама мне об этом
            рассказала… после.
     -     И ты не удивился?
     -     Так он сам швед, а там другие порядки и… сексуальные
           тоже.
     -     А я был поражён.
     -     Мальчишка ты ещё, Димон.
     -     Ну, уж, не забывай, Ген, что мы с тобой ровесники.
     -     Помню. А у тебя то как с моей соседкой??
     -     Повода никто не давал.
     -     Эх, ты, реаниматолог, не мог «спасти» женщину от скуки, -
           пренебрежительно произнёс хозяин дома
      Дмитрий поднялся со скамьи.
     -     Я так быстро не привык.
     -     А я привык, но… соседка не в счёт. Ладно, пошли спать.               И они медленно потащились в дом, а верный пёс так и остался лежать у клумбы, шевеля изредка ушами. Ведь слух у собак – сторожей великолепный, как и обоняние.
               
                Откровения

      Клаксон прогудел, когда они сидели за столом.
     -     Дейв что ли приехал? – зевнул широко Геннадий.
     -     Наверное, - молвил Дмитрий, разливая кипяток по чашкам с
            кофе, - А бабы то, наверное, ещё спят.
     -     Да уж.
      Реаниматолог улыбнулся.
     -     А вот возьмёт Ольга и расскажет мужу как вы, так сказать,
            плескались голые в реке. Вот будет зрелище!
     -     Не бойся, они же живут каждый для себя, - стал размешивать
            ложкой, растворимый кофе психиатр, - Шведский вариант,
            мать их!
     -     А всё же? Что ты будешь тогда делать? Защищать его жену
            или себя?
      Хозяин дома показал увесистый кулак.
     -     Во, видел? Если ты помнишь, я в юности занимался
            боксом, поэтому защищать буду обоих.
     -     Да я пошутил, - намазал масло на тост Дмитрий, - Не люблю
            драки.
     -     Их и не будет. Ладно, пошли окунёмся.
      Но только они встали из-за стола, во дворе послышался
 радостный визг Шерифа.
     -     А вот и Алька нагрянула, - встал с места психиатр, - Сейчас
            всё и узнаем.
      Скрипнула дверь и в кухню влетела Алевтина в ярком кимоно.
     -     Пошли «гудеть», ребята. Дейв привёз фруктов, виски и
            чёрный шоколад. Будем опохмеляться.
      Геннадий расправил широкие плечи.
     -     А пошли, как говорил Луспикаев в фильме «Белое солнце
            пустыни». Пить так пить.
      Дмитриев поморщился.
     -     Опять?
     -     Не опять, а снова, - рассмеялась соседка, - Он обещал
            интересную историю рассказать.
     -     А кто он по профессии? – поинтересовался Дмитрий.
     -     Патологоанатом.
     -     Ну, будет страшные вещи рассказывать про зомби,
            наверное,- хохотнул психиатр, - Ладно, Дим, пошли.
      И троица медленно поплелась на соседский участок.               
           Пёс лениво потрусил за ними.
На кухне в Алевтинином доме сидел худоватый мужчина лет сорока в джинсах и майке с гербом Швеции. Напротив, причёсанная и подкрашенная расположилась его жена в короткой клетчатой юбке и белой блузке. На столе уже стояли стаканы из толстого стекла, двух с половиной литровая бутылка шотландского виски, вазы с персиками, яблоками и сливами. Большие плитки шоколада «Альпенгольд» лежали напротив каждого табурета. Не забыла Аля добавить на стол и нарезки трёх видом сыра и буженины.
     -     Привет честной компании, - прогремел басом Геннадий, - Я
            сосед по имени Гена…
     -     Крокодил? – произнёс швед на чисто русском языке и мило
            улыбнулся.
      «Да, симпатичный мужик, - подумал Дмитрий, - И чего им не живётся по-нашему, то есть как нормальные русские семьи?»
     -     Знакомься, Дейв, это мой сосед, - проговорила Аля, - Он
            психиатр, а рядом с ним его друг Дмитрий, реаниматолог.
     -     Привет друзья, - встал с места швед и пожал руки мужчинам,   
            - Я Дейв, и как уже было сказано, занимаюсь «лечением»
            трупов плюс психологией.
     -     Ну, всё, кворум есть, - рассмеялась Ольга, - Пьём,
            закусываем и рассказываем.
     -     И что? – сел на табурет Геннадий, чуть порозовев и Дмитрий
            представил их обнявшихся как два спрута в реке и хмыкнул,
            а его товарищ удивлённо добавил, - Ты чего?
     -     А ничего, - подмигнул тот Алевтине, - Первый раз сижу
            утром на сборище разных врачей на природе.
     -     И медсестры, - ответила ему тем же женщина, - Ольга
            работает в Склифе в операционной.
     -     И это здорово! – разлил виски на одну треть по стаканам
            Дейв, - Нам уже надоели россказни обоих о своей работе.
            Надеюсь, что коллеги поведают нам что-нибудь новенькое.
     -     Надейся, - буркнул Геннадий и поднял стакан, - За нашу
            медицину – самую лучшую медицину в мире!
     -     Не скажите, - начал швед, но под взглядом жены осёкся, -
           Ладно, за нас, за медиков.
     -     Кушающих прекрасный местный хлеб, - закончил за него
           фразу психиатр и четыре руки, держащие стаканы, сошлись
           над столом.
После третьего тоста перешли на фрукты, и швед объявил:
     -     Ну, господа, кто первый?
      Все переглянулись.
     -     А давай я, Дейв, - подняла руку его жена.
     -     Только не то, что я уже знаю.
     -     Конечно.
     -     Ну, слушайте. Итак, оперирует наш профессор больного с
            раком прямой кишки и, как вы знаете, операция идёт сразу
            двойным доступом – со стороны живота и со стороны
            промежности. Так вот, профессор сидит на стуле и выделяет
            прямую кишку со стороны ануса, а доцент ( не стану
            говорить его фамилию ) со стороны живота. И вот в самый
            серьёзный момент, когда их руки должны встретиться в тазу
            у нервного сплетения, которое, если повредить, может
            выдавать дикие фантомные, если так можно сказать, боли,
            неожиданно доцент заявляет:
    -     Николай Фёдорович, что делать? Помочиться хочу до ужаса
           как сильно.
И профессор, не отрывая взгляда от раны вдруг говорит:
    -     Дуй в штаны, Серёжа, так как если сейчас остановиться, то
           нервное сплетение полетит к чёрту.
    -     Но Николай Фёдорович…
    -     Мочись, чёрт возьми, иначе… Ну, сам знаешь что.
    -     Но…
    -     Заткнись. Ладно, Света ( вторая операционная сестра,
          платонически влюблённая в доцента ) размойся и принеси
           страдальцу утку. А вы, Татьяна Васильевна, - кинул быстрый
           взгляд на старшую операционную сестру руководитель
           института, - А вы помойтесь.
    -     Хорошо, профессор.
     И через пять минут девушка стоит у операционного стола со стеклянным мочесборником. .
    -     Ой, спасибо, Светочка, - с благодарностью посмотрел на неё
           доцент, - Я на минуту, Николай Фёдорович. Женя, возьми у
           меня зажимы.
    -     Что-о-о? – заорал тут же профессор, - Я тебе передам
           зажимы, засранец! Света, снимай с него штаны.
    -     Что? – покраснела как рак девушка.
    -     Что слышала. Снимай штаны, трусы и… заправляй хозяйство
           в утку.
    -     Но я не могу! – взвизгнула она.
    -     Почему? – рявкнул профессор.
    -     Я, я… стесняюсь.
    -     Но больных то вы катетеризировали?
    -     Да, - опустила голову девушка, побледнев.
    -     Тогда сможешь. Давай, работай. Больной ждать не будет.
Теперь покраснел и доцент. И как удумал профессор, заставить ещё не целованную им симпатию, стаскивать с него одежду и брать в руку его достоинство ( а оно действительно было достойно такой оценки ) и держать его пока нравившийся ей мужчина будет опорожнять мочевой пузырь?
   -     Тогда я лучше в штаны, - пробормотал доцент.
   -     Чтоб все нюхали ещё два часа вашу мочу? – прошипел
         Николай Фёдорович, - Давайте - ка оба действуйте и быстро –
          я должен уже освобождать внутреннюю подвздошную
          артерию. Иначе выгоню вас обоих к чёрту из института.
    И тут доцент вздохнул так тяжело и безнадёжно, что медсестра, не глядя на нижнюю часть операционной формы любимого человека, на ощупь выполнила всё, то краснея, то бледнее. Тоже самое происходило и с её возлюбленным.
   И тут Геннадий заржал.
   -     Ну и профессор! Вот это да!
   -     Не совсем корректно поступил он, - нахмурился Дмитрий.
    Ольга повернулась к мужу.
   -     А ты что скажешь?
   -     Настоящий хулиган твой Николай Фёдорович, - сделал
          презрительную мину тот, - Можно было найти другой выход
   -     И какой?
   -     Вызвать любого ординатора и приказать ему выполнить эту
          процедуру, а не морально убивать операционную медсестру.
   -     И я полностью согласна, - кивнула головой Алевтина, - Но
          рассказ этим и интересен.
    И тут Ольга улыбнулась.
   -     Но это ещё не всё.
   -     А что ещё? – удивились все остальные.
   -     А вот что: профессор знал, как относятся друг к другу доцент
          и медсестра и сделал это специально – букетно-конфетный
          период у тех затянулся.
   -     Вот сволочь, - вырвалось у Дмитрия.
   -     Согласна, - добавила Аля.
   -     И что дальше? – шаловливо спросил психиатр.
   -     После операции, - продолжила Ольга, - Николай Фёдорович
          вызвал к себе обоих и… извинился за свою, так сказать
          шутку, добавив, что он перед операцией угостил доцента
          кофе с… мочегонным препаратом.
   -     Вот тварь! – стукнул по столу реаниматолог, - И что?
   -     И эта пара тут же написала заявление об уходе из института.
    И тут даже Геннадий посерьёзнел.
   -     Да? Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
   -     Скотина! – сказала директор хлебозавода.
   -     В нашей стране за такую шутку профессор заплатил бы
          через суд огромные деньги, так как это нанесение настоящего
          морального ущерба.
    И ту его жена повторила:
   -     Но и это ещё не всё.
   -     И какая гадость ещё произошла? – встал из-за стола
          Дмитриев.
   -     Нет, всё было наоборот: Николай Фёдорович чуть ли не встал
          перед ними на колени и ещё раз попросил прощения, а
          потом… оплатил их свадьбу.
    И тут наступила гнетущая и напряжённая тишина.
А через несколько минут Геннадий произнёс:
   -     Ну и молодец!
   -     Нет, чёрт возьми, он настоящий говнюк, - вырвалось у
          Дмитрия.
   -     Подлец! – хмуро проговорила Алевтина.
   -     А я его не буду ни судить, ни оправдывать, - сказала Ольга, -
          Он мой Шеф…
А швед просто промолчал.
   -     Ладно, ребята, давайте выпьем и забудем то, что услышали, -
          предложил Гена, разливая остатки виски по стаканам.
   -     Можно, - поникла головой Ольга.
   -     Нужно, - произнёс её муж, - И сосед прав: то, что мы сегодня
          услышали и ещё услышим, будет большой тайной для всех.
          И мы в конце поклянёмся в этом.
   -     Обязательно! – вырвалось у хозяйки дома, - Разливай, виски 
          Дмитрий.
    Но тот отошёл от стола, объявив:
   -     Я больше пить не буду и вообще…
    И вышел в сад.
Через две минуты к нему присоединилась Ольга.
    -     Прости, Дима, но это же было правдой.
    -     Да причём здесь ты? Твой Шеф просто заигрался в своём
           величии.
    -     Нет, он хороший человек.
     И тут мужчина спросил:
    -     И ты спишь с ним?
     Женщина дёрнулась, как будто её ударило током.
    -     Зачем тебе это?
    -     Просто так.
    -     Да, Дмитрий, жизнь одна и её надо прожить в своё
           удовольствие.
    -     А у вас есть дети?
     Ольга властно посмотрела на него.
    -     Нет и не будет. Слишком много я сделала абортов.
    -     А Дейв хотел детей?
    -     У него есть другая семья и…
     И тут Дима возмутился.
    -     Да вы просто эгоисты!
    -     Не скажи. Вот услышишь его рассказ и поймёшь, что нет.
    -     Неужели?
    -     Да.
    -     Но ты…
    -     Да, я действительно думаю только о себе как многие актрисы.
    -     Но ты же медсестра!
     Она фыркнула.
    -     Получающая копейки…
    -     Так ты спишь за деньги? – ужаснулся он.
    -     Нет, из-за карьеры. У меня свой… театр. Скажем так,

           подпольный  в прямом и переносном смысле, где играют…
           больные. И он создан самим Николаем   Фёдоровичем, а я
           его директор.
     -     И кто смотрит эти спектакли?
     -     Элита столицы и доходы от этого колоссальные.
     -     Да вы оба безумцы! – ахнул реаниматолог.
     -     Нет, мы реалисты. Наши актёры не операбельны и стоя на
           пороге смерти играют так, как никто никогда не играл. И
           может быть, это происходит последний раз в их жизни. Они
            просто очень любят театр.
     -     Но это же абсурд! Это садизм и…
     -     Возможно. Но они, повторяю, делают это лучше, чем
           профессиональные актёры.
     -     А Дейв знает об этом?
     -     Нет. У него своё хобби и… очень жестокое.
    Дмитриев схватился за голову.
     -     Нет, вы просто ненормальные! А с Генки ты тоже взяла
           деньги?
Женщина внимательно посмотрела на него.
     -     Я за первый раз деньги не беру. Ладно, пошли, настала
           очередь Алевтины.
    И они вернулись в дом.
А там просто шла игра в карты, все смеялись, пили заначку Али – «четверть» самогона и ели фирменную выпечку с её хлебозавода.
     -     А вот и наши пропащие, - воскликнул Геннадий, -
           Присоединяйтесь.
     -     Нет, мы будем слушать следующую… жертву, - твёрдо
           объявил швед, - И ей хочет быть…
     -     Я, - заорал Геннадий, - Я хочу поведать свою страшную
           историю.
     -    Тогда прошу, - собрал карты Дейв.
     -     Но очередь моя! – вскочила со стула Алевтина, - Почему ты
           командуешь в моём доме?
     -     Потому, что я – дьявол, - совершенно серьёзно проговорил
           тот, - Потому, что моя история, а я в этом не сомневаюсь,
           самая жуткая. И она будет последней. Давай, Геннадий,
           колись, как говорят у вас.
     И психиатр налил себе полный стакан самогона, выпил, встал и начал ходить по столовой.
    -     Итак, мой рассказ. Это случилось почти двадцать лет назад. Я
          только что закончил институт, и поступил в аспирантуру. И
          практику мы проходили в институте Сербского. Уже
          наступила вторая половина восьмидесятых годов – годов
          грёбаной как её назвали, «Перестройки», голода и беспредела.
          А кто лежал в этой психушке? А лежали там насильники,
          убийцы, молодые парни, косящие под ненормальных и не
          желающие идти в армию и просто женщины,
          разочаровавшиеся в жизни и любви, неоднократно, так
          сказать, знакомые с суицидом. И вот там и произошла эта
           история.
     Геннадий остановился и закурил.
     -     Хорошее начало, - кивнул головой Дейв, - Продолжай.
     -     Так вот, в те годы я был не то, что сейчас, а настоящим
           красавцем - худым, но мускулистым (я увлекался тогда
           боксом), наивным, но охочим до женщин, замкнутым, но
           обожавшим американские фильмы про маньяков, зомби и
           пришельцев. В общем, этаким скрытым… подонком.
     -     И ты это говоришь при мне, твоём друге? – изумился
           Дмитрий.
     -     Да, потому что я был ещё и очень скрытным.
     -     Продолжай! – приказным голосом проговорил Дейв.
     -     И что же дальше? – с горящими глазами спросила его жена.
     -     А дальше я… влюбился в одну из таких женщин, а она в
           меня.
     -     О, Боже! – ахнула Алевтина.
     -     Вот именно, - улыбнулся Геннадий пошлой улыбкой, - И всё
            происходило на дежурствах, которые я специально брал, но
            не для того, чтобы изучать пациентов, а чтобы быть с ней. И
            это продолжалось полгода, пока она не… забеременела.
     -     Ты самая настоящая скотина! – заорал Дмитрий, - Не мог
            предохраняться? Да ты просто извращенец!
     -     А этого не хотела она, Роза. В общем, она сказала мне об
            этом, когда стал виден живот, поэтому она ходила всё время
            в широком халате.
     -     И что дальше? – спросил Дейв.
     -     А дальше эта ненормальная стала навязываться ко мне в
           жёны. Я сначала не придал этому значения, но потом…
            испугался.
     -     Трусливая свинья! – опять не сдержался реаниматолог.
     -     Возможно. Ведь если бы узнали об этом на кафедре, то не
            видать мне не только диссертации, но и вообще медицины.
     -     И поделом, - презрительно проговорила Ольга.
      Но Геннадий даже бровью не повёл, а продолжил:
     -     Её мольбы надоели мне так, что я отказался от дежурств и
            стал её избегать. И она догадалась избрать самый веский
            аргумент.
     -     Шантажировать донесением? – спросила Алевтина.
     -     Да. Но я сказал, что объясню всем её приставание
            обострением болезни. И она замолчала.
     -     Какая же ты тварь! – покачал головой Дмитрий, но               
            рассказчик не среагировал никак, а продолжил говорить.               
     -      И однажды я всё же остался дежурить (заболел один
            ординатор) и…
     -     Ты её убил? – хладнокровно произнёс Дейв.
     -     Нет, но… В общем, когда я пошёл на вечерний обход, то
            Розы в палате не оказалось. Больные шизофренией соседки,
            естественно, ничего не могли сказать. Я стал её искать и
            нашёл в ванной комнате: она стояла на одной ноге на
            табурете и один конец пояса от её халата был привязан к
            трубе водопровода, а другой стягивал её шею. Она хрипела,
            улыбаясь и массируя свой живот. Я кинулся было к ней, но
            она замахала руками, как бы отталкивая меня. Лицо её стало
            синеть, а нога подкашиваться…
     -     И ты её… спас? – прошептала Ольга. 
     -     Нет, я подошёл к ней и… выбил из-под ноги табуретку.
      Казалось, что от возникшей давящей на уши тишины сейчас упадёт потолок столовой. В глазах женщин стояли слёзы, Дейв как ненормальный жевал сигару, сам Геннадий стоял как каменное изваяние, в которое его секунду назад превратила Медуза Горгона.
     А Дмитрий встал из-за стола, подошёл к нему, размахнулся и…
реакция психиатра была мгновенной – он перехватил руку, готовую дать ему пощёчину.
     -     Падаль! – прошептал реаниматолог, отошёл и налил себе
            стакан самогона, - Чтоб ты сдох!
     -     Ты же мог спасти её и твоего ребёнка, - еле выговорила Аля.
     -     Будь проклята река, в которой я… - начала Ольга и
            замолчала, но все, кроме Дейва, поняли, о чём она хотела
            сказать, то есть о мимолётном вчерашнем удовольствии,
            которое там ощутила.
     -     Я уезжаю, - вдруг объявил Дмитриев, направляясь к двери.
     -     Нет, останься, - прогремел голос шведа, - Ты ещё не
            рассказал свою версию, Алевтина свою и завершить эту,
            если можно так сказать, дискуссию должен я, что будет для
             всех очень интересно.
      -     Нет, - сделал ещё один шаг к двери реаниматолог, но та
             вдруг широко распахнулась, и на пороге появилось видение
             в виде девушки лет двадцати в лёгком голубом
             сарафане и такого же цвета соломенной шляпке. На спине
             её красовался ярко- жёлтый рюкзачок.  И её синие глаза
             сияли радостью.               
     -     О, какое общество! – проворковала она, - Здравствуйте, как
            сейчас говорят, дамы и господа.
     И Алевтина с радостным лицом бросилась к ней.
     -     Это моя дочь Ангелина. Знакомьтесь, друзья.
      И вид этой девушки, и картина встречи с матерью растопили ожесточившееся сердце Дмитрия – он прошёл к столу и сел на своё место, сказав:
     -     Я реаниматолог Дмитриев, здравствуйте! – проговорил он.
     -     А я патологоанатом, - встал с табурета Дейв, подошёл к
            Ангелине и поцеловал ей руку.
     -     Настоящий Ангел! – засияла Ольга, приветливо взмахнув
            Рукой, - Я операционная медсестра.
     -     Ну, а меня ты знаешь, - натужено улыбнулся Геннадий, -
            Прошу за стол.
     -     Значит я вовремя, - улыбнулась красавица, и эта улыбка
            осветила всех, как сразу же заглянувшее в окна солнце.

                Эксперимент

      И тут все заметили, что наступило время обеда.
     -     Шашлык, шашлык! – воскликнула девушка, снимая
            рюкзачок и доставая из него большую банку с фирменным
            шашлыком, - И кто мне поможет?
     -     Я, - вырвалось у Дмитрия, и Ангелина внимательно
            посмотрела на него.
     -     А мангала то у меня и нет, - заявила её мать.
     -     Идите на мой участок, - подал голос Геннадий, - Мангал
            стоит у бани. Там же и шампуры, а мы пока съездим с
           Дейвом за пивом. Да?
     -     С удовольствием, - ответил тот, вставая.
     -     Тогда мы, - весело произнесла его жена, - займёмся салатом
            и пожарим картофель.
     -     О, кей, родная
И все сразу разошлись по «рабочим» местам, а швед с Геннадием сели в его машину и поехали к станции, где продавалось разливное пиво.
     Реаниматолог и девушка работали споро: он колол дрова, она нанизывала на шампуры пахнущее пряностями мясо. И когда затрещали падающие на огонь капли жира, Ангелина вдруг попросила:
     -     Дмитрий, а расскажите мне, пожалуйста, о себе и своей
            работе.
      Тот сначала опешил (неужели девушка заинтересовалась им, сорока двух летним мужчиной с проседью на висках?), но потом понял, что ей просто скучно, и стал рассказывать о своей семье, разводе, сумасшедших дежурствах и квартире, которая требует ремонта.
     -     А хотите, я вам помогу? – неожиданно спросила она и Дима
            чуть не сел мимо дубка, заменяющего раскладной стульчик,
            на который рядом примостилась девушка.
     -     А вы что, умеете клеить обои?
     -     Да. Я вот маме помогала и здесь и в моей снимаемой
            «однушке» на Мосфильмовской с огромным удовольствием.
            Я вообще люблю руками работать.
     -     Но учились на переводчицу? Верно? и что, там тоже
            придётся работать не только головой.
     -     Бывает. Ой, Дмитрий, попрыскайте быстро водой, а то огонь
            вон там запылал и шашлык сгорит.
      Ещё минут десять разговора, и они переложили шампуры на поднос и помчались в дом директора хлебозавода. Шериф потрусил за ними, а точнее за запахом жареного мяса.               
      А там было уже всё готово на столе, и красовались наполненные пивом кружки.
     -     Ну, с Богом! – провозгласил Дейв, поднимая бокал и
            перекрестился по - католически.
     -     Приятного аппетита, - засмеялась Ангелина, раскладывая на
            тарелки шампуры, - Мы с Дмитрием старались вовсю.
     -     И это видно, - пробурчал Геннадий, а Алевтина вновь
            пытливо посмотрела на реаниматолога.
«И что ей нужно? – подумал он, - Смотрит так, как будто ревнует. Ну и дела!»
      Обед прошёл быстро, и Ангелина вдруг встала из-за стола.
     -     Ты чего? – спросила её мать.
     -     Да спать хочу. Вчера отмечали день рождения Маши
            Волковой, ну и…
     -     «Гудели» до утра?
     -     Ага. Всё было, как водится: вино, фрукты, песни под гитару.
           Приятное общество, вы отпустите меня вздремнуть?
     -     Обязательно, Ангел, а мы тут продолжим наш
            профессиональный разговор, - серьёзно проговорил швед, -
            Спокойного сна.
     Девушка исчезла за дверью, и тут же воцарилась напряжённая тишина. Наконец Дейв спросил:
     -     Ну, кто следующий? Алевтина или Дмитрий?
     -     Женщинам надо уступать, - хмуро произнёс реаниматолог, -
            поэтому милости прошу, хозяйка дома.
     Та с минуту молча смотрела на него, а потом начала.
     -     Это было в первый год работы пекарни. Мы только что
            получили совершенно новую тестомешалку, а она через три
            дня раз и сломалась прямо перед обедом. Тут же вызвали
            электромеханика, который не обрадовал нас:
     -     Работы часа на три.
     -     А то, что компоненты теста мы туда уже свалили, не
            помешает? – спросила я.
     -     Нет, если оно не очень густое и свежее.
     -     Наисвежайшее.
     -     Ну и хорошо, а то мне потом надо будет включить двигатель,
            проверить обороты вращения на разных скоростях.
     -     А мы вам нужны? А то у нас обед…
     -     Нет, можете идти кушать.
      Это был новый механик, и мы его не знали, но диспетчер по телефону сказала нам, что он очень грамотный, хоть и попивает.
Ну, вот, мы капитально расположились в комнате отдыха и занялись поглощением пищи. И тут одна работница достаёт шампанское и шоколад и говорит:
     -     Алевтина Сергеевна, у меня сегодня день рождения и можно
            нам по чуть-чуть принять? Нас - то всего четверо, включая
            вас.
     И я разрешила… на свою голову.
Когда пришли в себя, никто не помнит, а время не засекали.
     -     И что это механик не идёт? – спросила вдруг именинница.
     -     Так сходи и посмотри, - сказала я ей.
     Та ушла, но буквально через минуту влетела как бешеная и бледная, как само тесто.
     -     Ты чего, Маруся? – вскочила я, чувствую нависшую
            опасность.
     -     Сергевна, там, там… - покачнулась кондитер и чуть не упала
           на пол.
     -     Мы её с моей помощницей и ещё одним пекарем положили
           на скамейку и в зал, а там… - Алевтина закрыло лицо
           руками, и затряслась в нервном ознобе, - А там механик, то
           есть его голова, крутится в тестомешалке со сгустками крови,
            а тело лежит на полу.
      И тут все, находящиеся в столовой ахнули, да так, что Шериф, лежащий на полу, вскочил и стал скулить.
     -     Как же так? – наконец спросил Дмитрий, - Ведь лопасти
            тестомешалки не поднимаются высоко.
     -     Н-не знаю, как всё произошло, но мы уже потом увидели
            рядом с телом пустую бутылку водки и хлебные крошки с
            остатками любительской колбасы. Видно, он всё сделал и
            решил перед проверкой работы агрегата, выпить и закусить.
            А потом, подняв вверх лопасти из теста, включил его,
            наклонился, чтобы лучше было видно и…
     -     И головы нет, - спокойно произнёс Геннадий.
     -     Как ты можешь так? - воскликнул Дмитрий и зашёлся в
            кашле.
     -     Не надо было ему пить, - пробурчала Ольга, - И ты, Аль, в
            несчастье не виновата.
     -     Но тесто то загружено, - в отчаянии прошептала хозяйка
            дома, - А через два часа выпечка должна быть на столе
            зампреда горисполкома – тоже отмечал в этот день свой
            юбилей.
     -     И? – по-звериному взглянул на неё Дейв.
     -     И моя помощница вдруг подмигнула мне, вынула голову из
            тестомешалки и переключила её работу на большие
            обороты.
     -     Т-твою мать! – воскликнул Дмитрий, заикаясь, - Это же, это
            же…
А Алевтина продолжила
     -     А утром мне позвонил зампред и лично поблагодарил за
            очень вкусную выпечку.
      И тут Ольгу стошнило прямо на стол.
Дейв схватил её и утащил во двор, а потом, когда она отдышалась и в баню, так как она испачкала свою одежду.
      Вернулись они через полчаса, в течение которого Геннадий курил одну сигарету за другой, Дмитрий всё лохматил и лохматил волосы на голове, а Алевтина вытирала бесконечно текущие по щекам слёзы.
      Дейв вошёл, как ни бывало, ведя перед собой бледную жену.
     -     И как разобрались с механиком? – спросил он.
Аля тяжело вздохнула.
     -     Вызвали милицию, объяснили всё, как было, не сказав,
            конечно, ничего про «подарок» зампреду и дело было
            закрыто буквально через неделю, так как механик жил один
            и родственников у него не было. Но хоронили мы его на
            деньги хлебозавода.
Минут пять стояла полная тишина, а потом швед спокойно объявил:
     -     Теперь твоя очередь, реаниматолог. Мы тебя слушаем.
      Дмитрий помотал головой.
     -     Дай передохнуть, Дейв, иначе я сойду с ума от услышанного
            ужаса.
     -     И я тебя сразу увезу к себе в дурдом, - расхохотался
            Геннадий и все с явным осуждением посмотрели на него, а
            Дмитрий безнадёжно махнул рукой, выпил ещё полстакана
            самогона и закурил.
     -     Ладно, слушайте. 92-ой год, я дежурю в своей 51-ой
            больнице и привозят на джипе мужика с огнестрельным
            ранением. Привозят два бугая с бандитскими рожами.
            Давление у того 60 на 20, дикая тахикардия и оперировать
            нельзя. Ну, его ко мне и началось: капельницы, прямое
            переливание крови от одного из рож, интубация, так как
            пострадавший уже задыхался, но давление никак не
            поднимается. Выхожу в холл, чтобы поставить в известность
            этих самых бандитов-охранников, что дело швах. А они мне:
     -     Спаси, лепила, и сто тысяч баксов твои.
     -     Я делаю всё возможное, - отвечаю я.
     -     Полторы сотни.
     -     Парни, от меня это не зависит. Сейчас будем лить в артерию
            допамин с адреналином и посмотрим, что будет.
     -     Ладно, мы через час заедем. И договор остаётся в силе.
     -     Да мне денег не надо…
     -     Ну и дурак, - твердит один из них, - Деньги всегда нужны.
А у меня как раз развод, бывшая уже требует деньги на полгода вперёд в счёт алиментов, а я на мели. Ну, я и промолчал.
     -     И правильно, - кивнул головой Геннадий, а Дима даже ухом
            не повёл и продолжил:
     -     Проходит полчаса и меня вызывают в приёмное отделение.
            Спускаюсь, а там ещё три амбала. Такой - то поступал,
            спрашивают они. Я говорю «да» и тут опять наезд:
     -     Угробишь его и сто тысяч долларов твои. Как будто
            сговорились с первыми о сумме, чёрт возьми!
      Я в шоке и тут же машу головой.
     -     Я не убийца, а врач, и деньги ваши мне не нужны.
      А они мне «пушку» под нос.
     -     У тебя всего один час, чтобы исполнить сказанное, а потом
            перестреляем весь персонал в реанимации.
      Я схватился за голову и назад в отделение, а там вовсю идёт борьба за жизнь пациента. Пять минут усилий и… остановка сердца. Я внутрисердечную инъекцию…
     -     Ну и дурак, - перебивает Дмитрия Геннадий.
      И тут реаниматолог срывается на крик:
     -     Да пошёл ты… - оглашает столовую отборный его мат, -
           Теперь мне ясно, каким способом ты построил свой сруб и
            хочешь его превратить во всесезонное жилище.
     -     Потому, что я не дурак, - отвечает его однокашник, а Дейв
            спокойно говорит:
     -     Будущее покажет. Продолжай, реаниматолог.
      Дмитриев выпивает ещё полстакана самогона и вещает:
     -     Инъекции не помогают, и я делаю массаж сердца, а старшая
            медсестра дыхание рот в рот и… никакого толка.
            «Дефибриллятор!» - ору я и провожу электростимуляцию –
            тот же эффект. И я хватаю скальпель и рассекаю грудную
            клетку. Десять минут прямого массажа и… констатация
            смерти.
     -     Я бы такого не стал делать, - усмехнулся психиатр.
     -     Потому, что ты трус, - гневно говорит Ольга.
     -     И конъюнктурщик, - добавляет Алевтина и все смотрят на
           шведа, но тот молчит.
     Дима ждёт три минуты и продолжает:
     -     Выхожу в коридор операционного блока, а там эти первые
            бандиты.
     -     Ну? – придвигаются они ко мне.
     -     Без толку, умер, - говорю им я.
     -     А операция?
     -     При давлении на нуле? – развожу руки я, - Это всё равно, что
            сразу убить.
И те вдруг хватаются за головы.
     -     Горилла нас убьёт, - шепчет один.
     -     Разрежет на куски, - вторит ему другой.
      И я сдуру спрашиваю:
     -     А кто такой Горилла?
      И они вертят пальцами у виска.
     -     Тебе лучше не знать. А отбросивший копыта его сын. Он
            сказал, что если тот выживет, то сотня тысяч баксов нам, а
            если нет – с нас. Так что, лепила, с тебя бабло в течение
            недели или ты… ляжешь под электричку.                Они уходят, а я в шоке. Что делать? Смываться? Всё равно отыщут. А где же я найду такую сумму? Значит, всё, каюк мне. Иду в свой кабинет и выпиваю полстакана коньяка – не легчает. Я ещё – та же реакция. И тут опять меня зовут в приёмное отделение и там другие мордовороты, то есть та троица с каменными лицами.
     -     Ну?
     -     Усоп, - отвечаю им я.
     -     Сам? – хватают они меня за руки.
      И я на перепутье: говорить правду или соврать ради денег.
     -     Соврать, - вмешивается в рассказ Геннадий.
     -     И я также подумал, - тихо говорит Дмитрий, - Но…
     -     И правильно решил, - кивает головой Дейв, - Тебе же ещё
            отдавать, так называемый, долг первым бандитам.
     -     Но разница в сумме пол сотни тысяч! – уточняет психиатр, -
           так что, дружок, ты был в выигрыше.
И реаниматолог взрывается снова.
     -     Я давал клятву Гиппократа.
     -     На кой она нужна? – усмехается Геннадий, - Неужели ты всё-
            таки сдурил?
      Дмитрий трёт руками с силой лицо и еле произносит:
     -     Да, я испугался, что первая братва меня убьёт и кивнул
            головой.
     -     И что? – подходит к нему Алевтина и берёт за руку.
     -     А ничего. Пакет с деньгами у меня в руке и те исчезают.
     -     А дальше? – пытливо смотрит на него швед.
     Дима морщится.
     -     А через неделю я отдаю первым… всё.
     -     Ну, и балда! – вскакивает с места Геннадий, - Ты же трепал
            свои нервы, когда возился с этим погибающим отпрыском и
            поэтому заслужил хотя бы те пятьдесят тысяч .
     -     Молодец! Ты правильно сделал,– подбегает к реаниматологу
            Ольга и целует его в щёку, - Молодец и ты вырос в моих
            глазах ещё больше, Дмитрий.
     -     А мог бы и не отдавать, - медленно произносит Алевтина,
            хмуро смотря на реаниматолога, - Никто тебя за язык не
            тянул.
     -     Может быть, может быть, - тягуче говорит Дейв, - Но
            ведь эти группировки могли и встретиться потом, и
            поделиться произошедшим и тогда…
     -     И тогда Димке крышка, - кивает головой его жена.
     -     Но он мог тут же свалить за границу – Ельцын открыл её, -
            настаивает на своём психиатр.
     -     Мафия найдёт всюду, - философски заключает Ольга и
            наливает себе самогон.
      И у реаниматолога проносится в голове: «Мы столько выпили, а ни в одном глазу. Вот что значит стрессовые повествования!»
      Проходит минут пять, и Дейв встаёт с места.
     -     Ну что ж, теперь моя очередь. И прошу не удивляться, и
            поверить всему, что я скажу. Так вот, последние десять лет я
            занимался не только вскрытием покойников, но и изучением
            головного мозга и, так сказать, жизнью… после смерти.
      И все с интересом тут же уставились на него.
     -     Но ты мне ничего не говорил именно об этом, - удивляется
            его жена.
     -     Не люблю заранее предвещать конец изысканий, ты же
            знаешь. Да, я как патологоанатом и как изучающий
            психологию долгие годы думал о… Душе. Где она? Где
            сидит, в голове или в сердце? А, может быть, в другом
            совсем месте?
     -     Ага, в заднице! – расхохотался Геннадий.
     -     Заткнись! – заорал Дмитрий.
     -     Ну в конце то концов, сосед, имей терпение не мешать
            рассказу, - возмущённо посмотрела на психиатра Алевтина.
     -     Хам ты, Гена, а жалко, - махнула на него рукой Ольга, а её
            муж как-то странно взглянул на неё, но ничего не сказал. 
     -     Продолжай, милый, - погладила его по голове жена.
     -     Так вот, вначале я возился с трупами и в частности с
            головой, но мой научный руководитель сказал:
     «Неправильный подход, Дейв, надо изучать не трупы, а…
            момент смерти».
      И неисправимый Геннадий вновь не выдержал:
     -     Великолепно, я с этим согласен. И что?
     -     И мы заключили договор с директором одного хосписа,
            чтобы он разрешил мне наблюдал за его пациентами, так
            сказать, находящимися на смертном одре.
     -     И как? – не выдержал Дмитрий, - Просто смотрел на них?
     -     Нет, конечно, я брал с собой различную аппаратуру и
           фиксировал остановку сердца.
     -     И всё? – удивилась Ольга.
     -     Нет. Все знают, что в момент биологической смерти тело
            человека становится на несколько миллиграмм легче.
     -     И это доказано уже, - вмешался психиатр.
     -     Я знаю, - презрительно посмотрел на него швед, - Да, я это
           знал, но ОТКУДА выходит из тела, так называема Душа? И в
            этом был смысл исследований.
     -     И? – заелозил на табурете Дмитрий.
     -     И я стал использовать новейшие электронные аппараты,
            различные датчики, приборы ночного видения, специальные
            фильтры на очки и…
     -     Что? – дёрнулась всем телом от нетерпения Алевтина.
     -     Нашёл? – впритык подошёл к Дейву реаниматолог.
Тот широко улыбнулся, налил себе полстакана домашнего алкоголя, выпил, раскурил сигару и выдохнул с дымом одно только слово:
     -     Да.
      И все тут же повскакали со своих мест.
     -     Ну, говори, садист! – выкрикнул Геннадий, - Сейчас моё
            терпение лопнет вместе с моим телом.
     -     А я действительно сойду с ума, - добавил Дмитрий.
      Швед выпустил кольцо дыма и расхохотался словно дьявол.
     -     Да, и ОНА вышла из ещё тёплого трупа через… нос.
     -     Ой! – вскрикнула его жена и схватилась за переносицу, как
            будто её «Душа» уже попыталась выйти наружу.
     -     И чем ты это фиксировал? – спросил Геннадий, - И что она
            из себя представляла?
     -     Я ей засёк через инфракрасный бинокль, на окуляры
            которого надел специальный розовый фильтр, сделанный из
            бриллиантовой крошки. И представляла она из себя
            светящийся круг в пять-шесть миллиметров диаметром.
     -     Ничего себе! – почесал затылок реаниматолог.
     -     Вот это да! – восхитилась Алевтина, - Ну, куда же мы в этом
            мире без брюлликов!?
     -     И это было только половиной дела, на которое я потратил
            семь лет.
     -     Магическое число! – захлопала в ладоши его жена, - И что
            дальше?
     -     А дальше самое главное – узнать, из какого места мозга и по
            каким каналам она вышла в носовую полость, а потом в наш
            осязаемый мир.
     -     И ты нашёл? – заморгала глазами Алевтина.
     -     Да.
     -     И откуда?
Дейв опять закурил, вздохнул и ответил:
     -     Но для этого мне пришлось умирающим несчастным
            вскрывать… черепную коробку.
     -     Ещё живым? – ужаснулся Дмитрий.
     -     Да и без всякого наркоза.
     -     Как так? – охнула Ольга.
     -     А так: мы с моим руководителем вводили в сонную артерию
            почти смертельную дозу амфитамина.
     -     То есть, просто убивали обречённых? – с омерзением
            посмотрел на Дейва реаниматолог.
     -     Да, убивали прямо в прозекторской, то есть в морге. И вы,
            медики, знаете, как вскрывается черепная коробка.
     -     Да, - ответили те, а Алевтина спросила:
     -     То есть, как я поняла, вы электропилой делали круговой
            распил и просто отдирали верхнюю часть черепа от его
            основной части?
     -     Совершенно верно. И оголяли мозг, отделяя каждые доли
            друг от друга.
     -     И что, нашли откуда выходил это светящееся КОЛЬЦО –
            ДУША? – поинтересовался психиатр.
     -     Да, оно или она, в смысле душа выходит из… эпифиза, то
            есть из шишковидной железы, которую все учёные ещё
            называют ТРЕТЬИМ ГЛАЗОМ.
     -     Потрясающе! – воскликнул Дмитрий.
     -     Здорово! – поддержал его Геннадий.
     -     Но вы же делали это незаконно? – всплеснула руками Ольга.
      И Дейв улыбнулся.
     -     Да, милая, но наука требует жертв.
     -     И эти жертвы были просто убиты, - медленно проговорила
            Алевтина.
     -     Ну и что? – усмехнулся психиатр, - Весь мир
            экспериментирует на людях, хотя это вне закона.
     -     И это делали фашисты во время Великой Отечественной
            войны, - уточнил реаниматолог.
     -     Да, - просто ответил швед, - Но я повторю: наука всегда
            требовала жертв.
     -     И что будешь делать дальше? – спросил Геннадий.
     -     Постараюсь, поймать одну из таких ДУШ, то есть, как я
            думаю, биологических микрочипов и…
     -     Заставишь работать на тебя? – изумился Дмитрий.
     -     Да, что-то вроде этого. Я попробую вживить в него микро
            видеокамеру и если это получится, я назову это «Око».
     -     О, Боже! – перекрестилась Ольга , - Это же против тебя,
            Господи?
     -     Но это то, что хочет знать любой человек на нашей планете,
           то есть, есть ли, так называемая, загробная жизнь и что она
            из себя представляет.
     -     Потрясающе! – опять воскликнул Геннадий и добавил, - И у
            меня есть одно предложение к тебе, Дейв, но это потом...
            наедине.
     И он как-то странно посмотрел на шведа, а потом на Дмитрия.
     -     Замётано, как говорите вы, русские, - кивнул головой швед. -
     -     А мы об этом узнаем? – спросила за всех его жена.
     -     Возможно. 
                Женщины

                Дмитрий на следующее утро уехал, а через неделю ему
            позвонила домой Алевтина.
     -     Ты свободен завтра вечером? – спросила она.
     -     Да, а что?
     -     Мне нужно с тобой поговорить.
     -     И о чём? – с безразличием в голосе спросил он.
     -     О себе и об Ангелине.
     -     Да? Интересно.
     -     Ты где живёшь, Дим?
     -     Недалеко от метро «Косино».
     -     А поблизости есть какое-нибудь приличное кафе или
            ресторан?
     -     Да.
     -     Тогда во сколько мне приехать?
     -     Давай в шесть. Раньше я с работы не освобожусь.
     -     Хорошо. Жди меня на площади у левого выхода из тоннеля.
     -     Ладно. Я твою машину запомнил.
     -     Но я сначала заеду к дочери на Мосфильмовскую.
     -     Хорошо, я подожду.
     -     Ну, всё, до встречи.
«Ещё не хватало мне лишних забот! – думал потом Дмитрий целый вечер, - Ведь придётся квартиру привести в порядок».
     Но всё получилось нормально: назавтра с работы он ушёл домой раньше, быстро убрал все вещи в платяной шкаф, пропылесосил пол, вытер пыль, проветрил квартиру…. на всякий случай.
     И без пяти шесть был уже на площади у станции «Косино». Цветы он покупать не стал – нет причины, да и подумает женщина чёрте что.
     Навороченная чёрная «Нива» подкатила к остановке троллейбуса в половине седьмого.
     -     Извини за опоздание, Дима, пробки кругом.
     -     Да я знаю. У меня тоже была машина.
     -     И что с ней случилось?
     -     Отдал жене при разводе.
     -     Да и правильно, нам, женщинам, она нужнее.
     -     И я тоже так решил. Ну, что, поехали в «Кавказскую
            кухню»?
     -     А и да, - задорно проговорила Алевтина, и они уселись в
            отечественный джип.
Пять минут, и они у ресторана.
      Народу в этот день было предостаточно, и им пришлось сесть в самый дальний угол.
     -     Что будешь? – спросил Дмитрий.
     -     Да тоже, что и ты. Заказывай сам.
     И он заказал овощной салат, харчо и люля-кебаб.
     -     Пить будете? – спросил официант.
Реаниматолог взглянул на Алю.
     -     Красное полусладкое, - объявила она.               
       Молодой парень записал заказ и мгновенно исчез.
     -     Ну, что, поговорим? – предложил Дима.
     -     Давай. Так вот, тобой… - женщина как-то странно
            посмотрела на него, - Тобой заинтересовалась моя дочь.
     -     Ого! – подскочил на месте он, - С чего бы это?
     -     Да она втемяшила себе в голову, что ты похож на Харисона.
     -     На кого? – обалдело взглянул на Алю Дмитрий, - На
            Джорджа Харрисона из «Битлз»?
     -     Нет, Харрисона Форда, актёра, а она его просто обожает.
     -     Ничего себе пельмешка!
     -     Вот именно.
     -     И что?
     -     Хочет встретиться с тобой.
     -     О, Боже, зачем?
     -     Ну, просто поговорить, - голос женщины стал грубее, - И
            наглядеться на твою рожу.
     -     Но это же чёрт его знает что?
     -     Вот именно.
     И тут принесли вино и еду, и на пятнадцать минут воцарилась тишина, не прерываемая тостами – они пили молча, поглядывая друг на друга, как тигр на льва.
      Наконец бутылка и тарелки опустели.
     -     Хорошие люля, - медленно проговорил Дмитрий, - А тебе
            как?
     -     Не поняла, - вдруг недовольно произнесла Алевтина, -   
            Рассчитывайся и пошли отсюда.
     Он удивлённо посмотрел на женщину.
     -     Тебе не понравилось… всё?
     -     Да, вино отдаёт кислятиной, мясо жёсткое, а салат, по-
            моему, не свежий.
     -     Тогда действительно пошли, - махнул он рукой официанту и
            через пять минут они уже сидели в машине.                И он спросил: 
     -      Куда теперь?
     -     А у тебя дома что-нибудь покрепче найдётся?
      Дмитрий опешил, но ответил совершенно спокойно:
     -     У врачей всегда есть алкоголь в баре.
     -     Поняла. Тогда командуй, куда ехать.
На улице по сравнению с рестораном было ещё жарко, и Алевтина включила кондиционер. Воздух сразу остыл до почти морозного и реаниматолога начало познабливать, но к счастью до дома было три минуты езды и вот они уже поднимаются на третий этаж      девяти этажной постройки.
      Он открыл дверь и пропустил её вперёд.
И она тут же скинула с себя лёгкое платье, повергнув Диму в шок.
     -     Не возражаешь? Жарко ведь.
     -     Н-нет, - еле выговорил он, - Так тебе что, водку, коньяк или
            виски?
     -     Виски и побольше, - хмуро сказала она и присела на диван.
     -     Со льдом?
     -     Да.
     -     Ну а я коньяк, - полез в бар реаниматолог.
Разлив по бокалам спиртное, Дмитриев прошёл на кухню, достал из холодильника лимон, порезал и положил на тарелочку.               
      Вернулся в комнату.
     Женщина полулежала на диване, явно демонстрируя розовое  кружевное бельё.
     -     За что выпьем, хозяин? – подняла бокал она, взяв с блюдечка
            ломтик цитруса.
     -     А за что хочешь, - попытался улыбнуться Дима.
     -     Тогда за нас и удачную исследовательскую работу Дейва.
      Хрустальные стаканы звякнули, и содержимое быстро перекочевало в их желудки.
     -     Женщина просит повтора, - расхохоталась Алевтина, и он
            выполнил её просьбу.
     Потом ещё было два повторения, потом три, а когда он в шестой раз наполнял её стакан, присев на край дивана, она вдруг обняла его за шею и… повалила на себе.
     Всё произошло быстро, но Аля не успокоилась и ласками заставила повторить. А потом всё завертелось у него перед глазами, и он уснул.
     Когда ушла она, он не помнил. И его уже не интересовало, как она подшофе будет ехать столько километров до своего дома на природе.                Утро началось с головной болью, жаждой и слабостью, и хорошо, что он сегодня дежурил после трёх, а то бы…
     И уже потом, приняв душ и побрившись, он увидел на столе свой кошелёк в раскрытом виде. Деньги были на месте, но на одну визитку в боковом кармашке стало меньше.
     -     Вот зараза, копалась в моём лопатнике. Телефон что
            ли рабочий искала? И зачем?
      Но ответ пришёл в его голову, когда он уже входил в реанимационное отделение: паспорт, она проверяла его паспорт, в котором есть отметка о разводе. И зачем? Нет, этих женщин невозможно понять до конца.
      А утром следующего дня, точнее в субботу, в его кабинете раздался звонок, и женский голос  разорвал телефон.
     -     И как ты доехала, пьяница? – спросил он и тут же услышал
            лёгкий смешок:
     -     Это не мать, а её дочь. Привет, Дмитрий! Как самочувствие?
     -     Нормально, - растерянно произнёс он.
     -     Какие планы на сегодня?
     -     Я на работе и через полчаса ухожу, и мечтаю принять дома
            ванну и завалиться спать – ночь была тяжёлой. А что?
      Минута молчания, а потом:
     -     Да хотела посмотреть объём работы, то есть ремонта в твоей
            квартире. Ты ведь согласился, чтобы я тебе помогла.
«Господи, - пронеслось у него в голове, - И зачем мне нужна эта соплячка?»
     Но в телефон всё же сказал:
     -     Да, помню.
     -     Тогда, когда мне подъехать к тебе?
«Уже на «ты», - поморщился Дима и в душе махнул рукой в смысле, ладно, один её приезд перетерплю, но ремонт…
     -     Давай завтра после полудня, если сможешь, - сказал он,
            подумав, что в это время суток глупости не происходят.
     -     Обязательно, - обрадовалась девушка, - Продиктуй адрес.
И он продиктовал, надеясь, что она не станет просить, встретить её у метро.               
     И она не попросила.
Воскресенье выдалось дождливым, и Дмитрий решил, что дочь Алевтины не придёт, но ровно в час дня задребезжал дверной замок. Он открыл и обалдел: девушка в короткой алой юбке, белой кофточке, высоких каблуках и с тонким макияжем выглядела звездой экрана или подиума.
     -     Можно? – кокетливо проворковала она.
     -     Обязательно! – вырвалось у него.
      Она впорхнула в комнату и плюхнулась на диван, обнажив высоко ноги.
     -     Ну, красавица, смотрите, - повёл вокруг рукой реаниматолог,
            - Прикидывайте что к чему.
     -     А у тебя выпить нечего? – засияли синие глазки у Ангелины.
     -     Не рано ли? – на полном серьёзе спросил он.
     -     В самый раз. День то не рабочий.
     -     Значит, ты не на машине?
     -     Так точно, хозяин.
     -     Ну, ты бы предупредила об этом, и я тебя бы встретил у
            метро.
     -     Я приехала на такси. Так что, алкоголь будет?
     -     Ладно, - полез в бар хозяин квартиры и достал оттуда
           бутылку коньяка, - Только немного, девушка.
     -     Вот именно, - почему-то сказала она, - Наливай.
И эта бесцеремонность не понравилась Дмитрию, и он налил ей только на один палец, а себе чуть больше.
     -     Жадничаешь, доктор? – одним глотком проглотила она
            коньяк.
     -     Нет.
     -     Тогда налей по-мужски, то есть половину бокала.
      Хмель чуть ударила ему в голову, и он в сердцах вновь махнул рукой – да и чёрт с ней!
     И налил обоим указанную порцию.
     -     Может быть, принести лимон? – предложил реаниматолог.
     -     Нет, я люблю алкоголь закусывать шоколадом. Есть он у
           тебя?
     -     Найдём, - полез опять в бар Дмитрий, не видя, что
            происходит за его спиной.
Бутылка закончилась быстро, и он вновь обвёл рукой комнату.
     -     Ну, красотка, оценила свою возможную работу?
     -     А ты что, ещё и заплатишь? – скользнула по губам девушки
            шальная улыбка.
     -     А почему бы и нет?
     -     И какой валютой?
     -     Рублями, хотя можно и долларами, - вспомнил он свой НЗ.
     -     Не пойдёт.
     -     А ты хотела евро?
     -     Нет, доктор.
     -     А чем? – удивился реаниматолог.
     -     Тобой.
      И Дмитрий чуть не свалился со стула.
     -    Чем-чем?
     -     Сексом, дорогой доктор.
     -     С какой стати?
      Девушка хмыкнула.
     -     Я вас люблю.
     -     Меня-я-я? – расхохотался он.
     -     Да.
И он вспомнил, что ему говорила её мать.
     -     А по-моему, вы влюблены в Харрисона Форда –
            американского актёра.
     -     И какая в том разница, - меланхолично произнесла
            нимфоманка ( как показалось ему в это мгновенье ), - Да,
            он мне очень нравится, но…
     -     Что? – не сдержался спросить хозяин квартиры.
     -     Но он далеко, а ты его копия. И я ещё в юности решила, что
            впервые отдамся тому, кто будет на него похож. А ты его
            копия.
     -     Ну, уж! – окончательно одурел от всего этого идиотизма
            Дмитриев.
     И тут девушка молниеносно скинула с себя юбку и кофточку.
     -     Стелить будешь? – деловито произнесла она, начиная
            стягивать с себя бельё.
      И он взорвался как атомная бомба.
     -     Слушай ты, потаскуха, одевайся и уматывайся отсюда и чтоб
            о тебе я больше не слышал!
     -     Ладно, - вдруг спокойно проговорила она, одеваясь, -  Тогда
            налей на посошок, пожалуйста.
     -     Виски или водку? – удивился Дмитрий быстрой перемене в
            её настроении.
     -     Первое, - бросила небрежно она, - Но вот теперь принеси и
            лимон. Хорошо?
     -     Ладно.
      Он достал из бара бутылку «Джека Дениелса», поставил на стол и ушёл на кухню, а Ангелина тут же быстро разлила виски по тем же бокалам и… вынув из сумочки маленькую коробочку, а из неё таблетку и кинула её в бокал, стоящий напротив стула, где сидел реаниматолог.
     Дмитрий вошёл и даже не обратил никакого внимания, что бокалы уже полны. Поставил на стол блюдце с нарезанным лимоном и, не усаживаясь, произнёс:
     -     За чистые и правильные мозги, Ангел во плоти!
      И опрокинул виски в рот.
Девушка молча последовала его примеру.
     -     Я в санузел, - объявила она и скрылась за дверью и тут же
            в голове Дмитрия ашумело.
     А когда вертихвостка вернулась, он уже лежал на диване – голова его поехала куда-то вверх и глаза сами собой стали закрываться, а сил открыть их не было никаких. И последнее, что он помнил – это милую улыбку, возникшую над ним, а потом он провалился в бездну сна.               
     Проснулся от стука в дверь.               
Состояние ощущал такое, как будто он только что вышел из наркоза – голова была пуста, тело его не слушалось, в глазах всё плыло.
     Стук в дверь стал настойчивее, и он вяло спросил себя:
     -     А почему просто не позвонить?
Теперь дверь просто задрожала от ударов, и появилось дикое ощущение, что её сейчас выломают.
     -     Ладно, ладно, сейчас открою, - еле проговорил Дмитрий.
Он скатился с дивана, но сил подняться не было и тогда он просто пополз к двери. С трудом поднялся на ноги и заглянул в глазок.
      Там мило ему улыбалась рожа Геннадия.
     -     Открывай дверь, соня, есть дело на миллион.
И Дима взял и открыл.
      И тут же в квартиру ворвалась вся их компания, то есть Генка, Аля, Оля и Дейв. Мужчины схватили его за руки, а дамы прижали к его лицу марлевую салфетку, пропитанную эфиром. Он испуганно сделал три вздоха и отключился.
      Пришёл Дмитрий в себя в каком-то помещении, похожим на операционную. Он лежал на столе, руки и ноги были привязаны к подлокотникам, а над ним склонился швед. Остальные стояли у стены, надменно ухмыляясь.
     -     Ну, что, реаниматолог, - начал патологоанатом, - послужим
           науке?
     -     В смысле? – с безразличием проговорил Дима, ещё не
            понимая, что происходит.
     -     Ты станешь первым, кому я в «Душу», то есть в
            биологический микрочип, вставлю микро видеокамеру и мы
            все узнаем, что там за горизонтом, который называется
            Смертью.
     -     Что-о-о? – задрожал всем телом подопытный – до него тут
            же дошёл весь ужас происходящего.
     -     Что  слышал и ты это заслужил.
     -     Ещё бы! – рявкнула Алевтина, - Взял и соблазнил мою
            доченьку.
     -     А меня просто возненавидел, - расхохотался Генка.
     -     Меня же посчитал за идиота, - зло произнёс Дейв.
      И только операционная медсестра Ольга промолчала.
А швед скомандовал:
     -     Всё, психиатр, тащи наркозный аппарат. Мы не садисты и ты
            просто, Дмитрий, тихо заснёшь… навсегда.
     -     Да вы, да вы, - заорал Дмитрий, - Вы не люди, а звери! И
            ваши рассказы подтвердили это.
     -     А нам всем наплевать, - расхохоталась Алевтина, - И мы
            будем первыми, кто заглянет в Рай и Ад.
     -     Идиоты! – взвизгнул несчастный реаниматолог, - Сейчас же
            развяжите меня!
     -     Чёрта с два! – заржал Геннадий, - Мы хотим экстрима. Дейв
            давно всё приготовил и микро видеокамера через компьютер
            уже подсоединена к этому большому монитору, с которого
            мы и будем, так сказать, слизывать кайф наблюдения за
            твоей «Душой» и что она творит и где.
      Дима приподнял голову и увидел, что вся стена напротив представляет собой огромный монитор и сердце его провалилось в желудок.
     -     Хватит болтать, - загремел басом швед, - Пора начинать,
            друзья. Давай сюда аппарат, Гена. А ты, жена, будешь
            мне ассистировать, то есть под моим руководством
            сработаешь под анестезистку. Набирай вон из тех ампул
            содержимое в шприц.
     И у реаниматолога чуть не остановилось дыхание.
     -     Всё, конец, эти твари убьют меня, - подумал он, начав
            дёргаться всем телом на столе, но его «путы» были
            прочными, и он  в отчаянии закрыл глаза.
      Прошуршал колёсиками по полу комнаты наркозный аппарат, рядом за столиком Ольга стала набирать то ли снотворное, то ли яд. Потом послышалось шипение – это наркозная смесь стала заполнять аппарат.
     -     Будьте вы прокляты! - закричал Дмитрий во весь голос,
           повернув голову к стоящим у стены Геннадию, и Алевтине,
           и чувствуя на своей шее руки патологоанатома.
     И тут произошло неожиданное, повергнув всех в шок: Ольга открыла на всю вентиль баллона с наркозной смесью, оторвав от него трубку, идущую к наркозному аппарату. Затем молниеносно одной рукой прижала какой-то шланг к своему носу, а маску ко рту реаниматолога, и тот почувствовал, как в него входит чистый кислород.
     Голова его закружилась, и он стал куда-то проваливаться под дикие крики Дейва, Генки и Алевтины.
Но это длилось не долго: боль охватила его лицо, по которому захлестали пощёчины.
     -     Давай, Дима, давай просыпайся, - закричала Ольга,
            продолжая его бить по щекам, - У нас мало времени. Я уже
            тебя отвязала.
      Но он от неожиданной перемены ситуации даже не шелохнулся, и тогда женщина просто столкнула его со стола.
      И новая боль от удара об пол привела его в чувство.
     -     На, - протянула Ольга ему одежду, - Будешь одеваться на
            ходу. Бежим отсюда, пока эти гадины находятся под кайфом 
            от наркозной смеси.
     И только тут Дмитрий почувствовал дикую вонь в помещении. А женщина всё толкала и толкала его в спину, и он даже не помнил, где бежал, как поднимался по ступеням и пришёл в чувство лишь тогда, когда чистый ночной воздух заполнил его лёгкие.
     -     Вон машина Дейва, - махнула рукой в сторону какого-то
           парка Ольга, - Быстро в неё. У меня есть запасные ключи.
           Дима, рулить умеешь?
     -     Да.
     -    Тогда садись на место водителя, а я буду говорить, куда
           ехать. А вообще-то мы в Подмосковье.
      Машина взревела, и они умчались в ночь.

                Заговорщики

       Они всё это продумали заранее: оборудование помещения в
подвале заброшенного дома в Балашихе, выбор реаниматолога Дмитриева как подопытного, и кто какие случаи из жизни будет рассказывать, и как Алевтина соблазнит его, притупив чувство опасности, и как её дочь подсыплет в спиртное сильное снотворное.
      Только никто не мог предположить, что жена Дейва станет на сторону реаниматолога.
     -     Тварь, тварь, тварь! – заорал швед, первым поднимаясь с
            пола, - Чего лежите, лентяи, быстро за ними в погоню.
      Геннадий подскочил тут же, а Алевтину пришлось приводить в чувство, так как она была ближе всех к баллону с наркозной смесью и надышалась газовой смесью до самых мелких альвеол.
     Наконец, они выскочили на свежий воздух.
     -     Ах, падлы, они взяли мою машину, - вскричал Дейв.
     -     Поехали на моей, - быстро среагировал психиатр, отключая
            сигнализацию.                И троица запрыгнула в «тойоту».
      Выскочили на МКАД и Геннадий спросил:
     -     А теперь куда?
     -     Пока не знаю, - покачал головой швед, - В свои квартиры
            они вряд ли поедут, а гостиниц в вашей столице навалом.
     -     Это точно, - кивнул психиатр, - Но у меня есть знакомый
            офицер полиции, у которого имеется GPS- навигатор.
     -     Тогда срочно к нему, - возбуждённо проговорила Алевтина,
            похожая сейчас на кошку, готовящуюся прыгнуть на мышь.
      Быстро наступал рассвет и через сорок минут они были уже возле высотного дома на Балаклавском проспекте.
    -     Диктуй номер телефона жены, Дейв, - сказал Геннадий,
           доставая «сотовый».
     -     Она мне теперь не жена, - буркнул тот, показывая на своём
            «мобильнике» номер Ольги.
     -     А кто же? – рассмеялся психиатр.
     -     Враг. И с врагами я поступаю быстро.
     -     И как?
     -     А посмотришь.
Геннадий выскочил из машины и скрылся в подъезде и буквально через пять минут вернулся.
     -     Ну, что? – спросила Алевтина.
     -     Они в пансионате «Зелёный дол» и я знаю это место.
     -     Тогда рвём туда, - скомандовал патологоанатом.
И хозяин авто усмехнулся.
     -     А ты хорошо знаешь наш сленг, швед.
     -     Мой дед в семнадцатом году эмигрировал во Францию, а
            потом переехал в Швецию – там спокойнее. И
            вообще-то моё настоящее имя Денис.
     -     Тогда понятно. Но знаешь, мы же не можем прямо таки
            атаковать этот пансионат и выкрасть этих гадов.
     -     Согласен. Поэтому едем в Щёлково и в любом открытом с
           утра ресторане наедимся вволю – я голодный как волк.
     -     А я как пантера, - подала голос Алевтина.
     -     А я просто хочу жрать, - надавил на акселератор Геннадий и
           машина рванула вперёд.
      Через час они были уже в подмосковном городишке, где все рестораны открывались в двенадцать часов, но зато уже работало кафе на продовольственном рынке, где они и приняли пищу, а потом стали разрабатывать план захвата скрывшейся пары.
     А те в это время уже полностью успокоились и сидели в столовой пансионата за завтраком.
     -     Здесь и бассейн есть, - рассказывала Ольга, - Я года три
            назад была здесь с подругой.
     -     Не с Алевтиной ли? – подозрительно посмотрел на неё
            Дмитрий, - А, может быть, твоя подруга – Дейв?
     -     Нет, что ты. Он прилетал сюда только летом и то на полтора
            месяца. У него здесь сын от первого брака.
     -     Так он русский?
     -     В общем-то да – дед эмигрировал отсюда в годы Революции.
     -     Понятно. Вообще-то я отдохнул бы – замучили меня
           морально и физически эти сволочи.         
     -     Согласна. А потом пойдём плавать.
      Они сняли двухместный номер, так как боялись, что порознь их легче застукать.
Но после двухчасового посещения бассейна и обеда их так разморило, что они почему-то оказались в одной постели…
     Вечером после ужина, где предлагалась на завтра поездка в Сергиев Посад, они долго гуляли по аллеям пансионата, любуясь плавающими в пруду утками. Потом зашли в небольшой местный ресторанчик, где до полуночи рассказывали друг другу о своей жизни и вторых половинках, которые не подошли им по интересам.
     А ночь провели опять вместе, и стресс был полностью снят.

                Х

     -     Твоё предложение, Ген, вполне приемлемое, но где мы
            достанем оружие?
     -     Там же, где и машину, Дейв, то есть на посту ДПС.
     -     Опасно.
     -     А на что тогда нужна моя «ксива»? Скажу, что ищем
            больного, сбежавшего из психушки, и дело в
           шляпе. Там больше двух полицейских никогда не дежурит.
     -     Хорошая мысль, - расплылась в улыбке Алевтина, - Но нам
           нужно купить парики и очки, а то наши, так называемые,
           друзья сразу нас узнают. Да и одежду надо сменить.
      Геннадий расхохотался.
     -     А служители дорог что ли голые сидят в своём
           «скворечнике»? Надеюсь, их форма на нас с Дейвом налезет.
     -     Возможно, - хмуро произнёс тот, - Ладно, и где будем делать
            налёт?
     -     Сначала надо разведать обстановку в пансионате, - грамотно
            предложила Алевтина, - Поэтому сейчас же едем в салон
            красоты, где я делаю стрижку и перекрашиваю волосы, а вы
            тоже смените причёску и особенно Дейв, а то у Ольги глаз
            как алмаз. Там же купим и парики.
     Так они и сделали. И через полтора часа Геннадий стал блондином, швед лысым как коленка, а рыжая Алевтина брюнеткой с короткой стрижкой и они, насмотревшись на себя в зеркала, поняли, что парики им не нужны.
Но женщина всё же взяла один на всякий случай.
     -     И что дальше? – спросил психиатр у Алевтины.
     -     А дальше я еду в пансионат, устраиваюсь в VIP- номер и
            гуляю там, разведывая обстановку.
     -     Пойдёт, - кивнул головой Дейв, - Осталось только
            подзарядить «сотовые», положить деньги на счета и купить
            солнцезащитные очки – погода к нам благосклонна.
      И действительно, солнце раскалилось добела и в машине пришлось включить кондиционер. Выполнив последние наставления, мужчины отвезли Алевтину к пансионату, а сами вернулись в Щёлково, где устроились в самую неприметную гостиницу.
     Женщина же быстро оформила документы, сменила в номере макияж и стала фланировать по аллеям, выискивая Дмитрия и Ольгу. А те уже не отводили взгляда друг от друга, строя планы будущей совместной жизни, не замечая слежки. Это Алевтина заметила, и некоторый укол ревности стал будоражить её сердце.
      Наконец, наступил ужин, и распорядитель-экскурсант объявила:
     -     Завтра едем в Загорск, то есть Сергиев Посад.
     -     Замечательно! – запричитали религиозные старушки.
     -     Великолепно! – громко зашумели любители искусства.
     -     В самый раз, - прошептала себе под нос Алевтина и сразу же
            позвонила по «мобильнику» Дейву.
     -     Понял, - только и сказал он, - Перезвонишь, когда выедете.
     -     Хорошо.
      Но случилось всё совсем по - другому, чем они себе представляли. Да, женщина позвонила вовремя, и Геннадий с Дейвом рванули к Ярославскому шоссе. Первый прекрасно знал, что перед «бетонкой» ( так называли второе внешнее кольцо вокруг столицы, идущее на восток к тому же Щёлково и Фрязино, а на запад к Дмитриевскому шоссе ) есть пост ДПС и к нему они и подъехали.
     -     Справишься один? – спросил Дейв у высокого и крепкого
            психиатра.
     -     Если их двое, то запросто.
     -     Вон смотри, один уже вышел.
     -     Тем лучше.
     -     Ну, с Богом!
     -     К чёрту! – несколько нервно выпалил Геннадий, вышел из
           машины и направился к постовому, вынимая из кармана своё
           удостоверение, - Здравствуйте, я доктор-психиатр и из
           нашего диспансера в Монино сбежал пациент на машине
           жены…
     -     Зайдите на пост, - прервал его полицейский, - Там всё
           подробно и расскажете.
      Что Геннадий и сделал, где сразу, только войдя и сунув под нос сидящему за компьютером ДПСнику «ксиву», ударом кулака в челюсть ввёл несчастного в нокаут. И со вторым, который удивился долгому разговору врача и напарника и вернулся на пост, он поступил также.
      Затем набрал номер телефона Дейва.
     -     Да.
     -     Иди на пост – пора переодеваться.
И через пятнадцать минут швед, надев подошедшую ему одну из двух форму, спокойно вышел с ключами, вынутыми из кармана второго несчастного, и влез в полицейский «форд».
       Геннадий же поехал на своей машине, предварительно запеленав руки и ноги сотрудников ДПС скотчем. А ещё через десять минут они уже стояли на шоссе, ведущем в Сергиев Посад, в полукилометре от развилки с уходящим вправо и на северо-восток Ярославским шоссе.
     -     Проезжай вперёд и стань где-нибудь в кустах, - приказал
           Дейв психиатру, надевая на голову пригодившийся парик, в
            котором его совсем было не узнать. Потом нацепил сверху
            фуражку.
      И они рассчитали правильно – влюблённая парочка решилась на поездку во всемирно известный город и монастырь.
      Старенький «Икарус» они заметили издалека. Геннадий пересел в полицейскую машину, а швед, взяв жезл в руку, вышел на дорогу и по его взмаху водитель автобуса затормозил сразу, и открыл переднюю дверь.
     -     В чём дело? – спросил он у «полицейского».
     -     Да одну криминальную парочку ищут по всей Москве –
            прислали нам ориентировку, - деловито произнёс
            Дейв, - Разрешите, я осмотрю пассажиров.
     -     Пожалуйста.
      Швед легко запрыгнул вовнутрь и на третьем сиденье справа тут же увидел воркующих влюблённых, достал из кармана чистый листок бумаги и стал «сравнивать» сидящих с «фотографией», присланной якобы по факсу. Потом грозно уставился на Дмитрия и свою жену, отдал честь и грубым голосом произнёс:
     -     Попрошу вас выйти из автобуса.
     -     А что случилось? – спокойно спросила Ольга, не убирая
            ладонь из руки нового любовника.
     -     Мы получили ориентировку, что в этом автобусе едет
            преступная пара, и вы похожи на них. Проедемте с нами.
      Обалдевшие от такой неожиданно возникшей ситуации,  мужчина и женщина вышли из автобуса.
     -     Но мы просто ехали на экскурсию, - как бы оправдываясь,
            произнёс Дмитрий.
     -     На посту ДПС всё прояснится и если это не вы, мы вас с
            удовольствием доставим в Загорск. Пройдёмте в машину.
      Как зомби, парочка направилась к полицейскому «форду», оглядываясь на сразу отправившийся дальше автобус. И только когда дверь открылась, они поняли, что это ловушка - на переднем сиденье восседал Геннадий. Он тут же зажал свой нос одной рукой, а другой надавил на рычажок газового баллона с удушающим содержимым, направив его на Дмитрия и Ольгу, и они тут же отключились.  Как куль, подталкиваемый сзади Дейвом, реаниматолог завалился на заднее сиденье. Швед же посадил жену спереди, молниеносно свернув ей шею.
     -     Генка, давай в свою тачку и жми в лес, - приказал он, - Надо
            избавиться от Ольги и полицейской машины.
     Пару километров и они свернули на просёлочную дорогу, а через пять минут и в заросший молодняком лес. Выскочили из машин, и психиатр перетащил старого товарища на заднее сиденье своей машины, а потом достал канистру и облил бензином «форд».
     Чиркнула спичка и огонь охватил американское авто.
Бандитская врачебная пара впрыгнула в «тойоту» и помчалась в сторону Сергиева Посада, где, не доезжая города, развернулась и по другой дороге вернулась на Ярославское шоссе, а там рванула в сторону от столицы. За Торбеевым озером на 63 километре трассы свернули на ещё одну «бетонку» по которой проехала до бывшего Владимирского тракта.
     -     Надо сменить машину, - сказал Дейв.
     Геннадий нахмурился.
     -     Да жалко мою ласточку.
     -     А голову свою не жалко?
     -     Жалко.
     -     Тогда немного проедем и станем у обочины. Ты ковыряйся в
            моторе, а я буду ловить лоха, как вы, русские,  говорите.
      Но они простояли так час, пока рядом остановилась новая «судзуки-джимми» и из неё вылез хорошо одетый пожилой мужчина.
     -     Случилось что с машиной, господа?
Дейв оглянулся по сторонам – никого.
     -     Да, что-то движок барахлит.
     -     А давайте я посмотрю. Я столько имел иномарок за свою
           жизнь, что ваших пальцев на руках не хватит.
     -     Будьте тогда любезны, - улыбнулся психиатр, шаря рукой в
           кармане, где лежал газовый баллончик.
     -     С удовольствием, - прошёл следующий несчастный к
            «тойоте» и заглянул под капот.
      Дейв ещё раз осмотрел шоссе и кивнул напарнику головой – можно. И тот тут же распылил газовую смесь прямо в лицо доброму водителю. Тот мешком распластался на двигателе.
     -     Тащи его в свою машину, а я за руль «судзуки». Съедешь на
            просёлочную дорогу и ручки ему на шею, понял?
     -     Да.
     -     Потом протрёшь всё, к чему мог прикасаться, и ко мне.
     -     Хорошо, Дейв.
      И всё было сработано чётко.
Более того, Геннадий прошёлся по карманам трупа, найдя там толстый бумажник, водительские права и паспорт на имя Влоева Станислава Семёновича. А затем вместе с Дейвом они загнали машину в кусты, где сняли номера и сбили долотом цифры на моторе.
     Потом немного постояли, покурили, а затем, уже окончательно успокоившись, поехали по направлению к Москве и в Балашихе свернули направо, где недалеко от лесного массива остановились у заброшенного дома, в подвале которого находилась экспериментальная лаборатория шведа. Машину они поставили в заброшенном гараже рядом с мусорной свалкой у лесополосы.
     А через полтора часа туда приехала на такси Алевтина.

                Писатель и начало эксперимента

     Эдуард Евсеевич Ворин любил ходить по грибы в лесополосе недалеко от родного Загорска ( новое название он не признавал ), но в этот раз он решил прогуляться южнее и вернуться назад на рейсовом автобусе, сев на него перед развилкой дорог, одна из которых вела в город, а другая продолжала Ярославское шоссе.
     На сгоревшую легковую машину он наткнулся в четыре часа дня и по остаткам продолговатого осветителя на крыше понял, что это полицейский автомобиль. Эдуард Евсеевич был законопослушным гражданином, увлекающимся написанием фантастических рассказов и мистики ( хотя и не состоял в Союзе писателей ), поэтому он сразу набрал на «сотовом» 112 и терпеливо ждал пока приедет мини автобус с следственной бригадой из Сергиева Посада.
     В УВД Московской области уже знали о налёте на пост ДПС, поэтому все действовали быстро и споро, так как к счастью полицейские, дежурившие в нём, были живы, но только физически, а не морально – табельные «ПМ» то исчезли.
     Ворин, как любой писатель, был донельзя любопытным и не ушёл с места, где обнаружил «форд» до самого отъезда опер бригады. Он слышал рассуждения следователя о странном нападении и обнаруженных в машине останках сгоревшего трупа, поэтому на следующий же день подробно расспросил своего соседа о случившемся, который жил в соседней квартире и работал в полиции.
     -     Да баба это была, и шейные позвонки ей сломал кто-то. А
           что, Евсеевич, напишешь рассказ об этом?
     -     Мало материала, - грустно произнёс писатель.
     -     А ты нафантазируй. Я люблю твою фантастику.
     -     Попробую, - ответил Ворин, тут же решив заняться
            собственным расследованием.
      Пятидесятилетний писатель, которого редко печатали в журналах Загорска, был одиноким, и это решение придало ему не только силы, но и изюминку в его нудной повседневной жизни. А что у него было? Ну, двухкомнатная квартира, ну старенький мотоцикл «JWA», ну, ноутбук, который он использовал больше как печатную машинку, а в остальном никаких больше «развлечений» у него не было. Он был закоренелым холостяком и поэтому эгоистом, которому приходящие изредка женщины – поклонницы его рассказов давно надоели. Он не пил, не курил, и единственными отдушинами и отдыхом от написания своих произведений были походы по грибы летом, а зимой поездки в Москву с экскурсиями по выставкам и картинным галереям.
     Но теперь всё это поблёкло по сравнению с возникшим новым его хобби – деятельностью частного сыщика.
     -     А не взять ли мне себе псевдоним? – улыбнулся он, садясь за
           стол, на котором лежал ноутбук, - Придумать что-то типа
           сборной солянки из фамилий и имён детективов, известных
           по произведениям. Ну, допустим Шерлок Браун или Мегре
           Ватсон. Хотя нет, у второго варианта это ведь только
           фамилии и так не пойдёт. Ладно, останусь при своих ФИО.
           Хотя нет, назовусь ка я Евсеем Эдуардовым – это хорошее
           сочетание. Ну, и с чего начать своё расследование, так
           сказать, и что мне известно? А вот что: двое напали на пост
           ДПС у «бетонки», приехав на «тойоте», сняли с одного
           полицейского форму и забрали служебный «форд». Затем
           остановили экскурсионный автобус по дороге в Загорск и
           вытащили оттуда мужчину и женщину. Её убили и сожгли
           тело в полицейской машине, а мужчину увезли неизвестно
           куда. Но если они не дураки, то уже избавились и от
           «тойоты», убив, не приведи Господь, доброго владельца
           остановившегося рядом с ними авто. Так вот, значит мне
           надо узнать у экскурсовода, не пропал ли сразу кто из
           ехавших на экскурсию прямо в Загорске.  И если пропал, то
           это, скорее всего, их сообщник, следивший за этой
           несчастной парой.
     И новоявленный сыщик тут же сел на свой мотоцикл и поехал в УВД города, где выяснил, откуда приезжал экскурсионный автобус.
И сразу же махнул в экскурсионное бюро, где у водителя «Икаруса» узнал, что на экскурсии по городу отсутствовала одна женщина, которая потом в автобус не вернулась.
     -     Вот те на! – удивился Ворин, - Оказывается этим
           сообщником была женщина? Придётся ехать в этот дом
           отдыха и попробовать узнать «Who is who?».
     И Алевтина никогда бы не подумала, что она так по дурацки «прокололась», ,дав администратору настоящие свои паспортные данные.
     То есть поездка Эдуарда Евсеевича в «Зелёный дол» оправдала сожжённый бензин – он узнал всё об Алевтине Свердловой вплоть до места проживания и где работает.
     А в это самое время Дейв, Геннадий и Аля уже снова готовили операционную для осуществления эксперимента над Дмитриевым. Тот пока лежал на кушетке в другой комнаты, связанный и с кляпом во рту, не ведая, что его новой подруги уже нет в живых.
     -     Ну, твари, если Дейв прав и душа - микрочип существует, и я
           останусь, как бы существовать, то вам не избежать моей
           мести. Но всё же жалко покидать этот мир с его полями,
           лесами, реками и морем. Как же красива наша Планета!
     И солёная слеза из правого глаза покатилась по его щеке, попав потом в рот. Но он всё же смирился со своей Судьбой, так как был сильным человеком как физически, так и духовно…
     Через полчаса его перетащили в операционную, где тут же поставили капельницу с каким-то раствором, и он провалился в небытие. Все приборы были включены, микро видеокамера готова и лежала в дезинфицирующем растворе. В наркозной маске было проделаны два отверстия: к первому Дейв приклеил «ловушку» для «Кольца – Души», имеющей внутри манипуляторы, выходящие наружу трубками, в которые вставляются пальцы рук; другая же служила каналом для проталкивания вовнутрь микро видеокамера золотистого цвета.               
      И теперь вся троица, надев специальные мощные очки, вперила туда напряжённый взгляд.
     -     Всё, Гена, вводи останавливающий дыхание и сердечную
           деятельность препарат.
     -     Есть, шеф! – весело проговорил тот, набирая «лекарство» в
           шприц.                И через две минуты сердце несчастного Дмитрия остановилось, но мозг ещё работал, и длинный тёмный коридор с просветом впереди возник перед ним.
     -     Ну, началось, как у всех находящихся в коме, - «подумал»
            он.
      Потом белое пятно впереди стало огромным и ярким , куда его понесло с дикой скоростью. И это не было неприятно, а наоборот он ощутил великолепную лёгкость и успокоение. А потом он как бы провалился в тёплый серебристый изнутри шар.
     -      Вот, вот, смотрите, мои друзья! – воскликнул тут же Дейв, -
            Видите чуть белесоватое кольцо?
     -     Да!. – взвизгнула от удовольствия Алевтина, поправляя очки.
     -     Точно, есть! – заорал Геннадий, - Ну, вышла на волю
            душа реаниматолога. Лови её теперь, патологоанатом.
     -     Сейчас.
      Дейв протолкнул видеокамеру в канал, а потом засунул в трубки пальцы. И тут «Душа» или микрочип как взбесилась, то есть стала метаться по «ловушке» как ненормальная, ударяясь о её стенки.
     -     Чёрт, а не повредиться ли она, Дейв? – спросила начавшая
            трястись как в лихорадке с расширенными донельзя
            зрачками женщина.
     -     Вряд ли. Она на ощупь мягкая, я проверял неоднократно у
            других испытуемых.
     -     Тогда хватай её, доктор Смерть! – расхохотался психиатр.
     -     Пытаюсь, - стал гоняться манипуляторами за «Душой-
            Кольцом» Дейв.
Но она отчаянно виляла, прыгала и металась, как будто знала, что её хотят поймать. Но через полтора часа мучений патологоанатома  манипуляторы от пальцев левой руки Дейва поймали это явное чудо, а правой засунули в него микро видеокамеру.
     И тут к удивлению, всех КОЛЬЦО словно облепило края камеры, как оправа вокруг очков.
     -     Ни фига себе! – удивился Геннадий.
     -     Чёрт возьми, что я вижу? – пискнула довольная Алевтина.
     А патологоанатом вскричал:
     -     Молодец, «Душа – микрочип»! Теперь мы с твоей помощью
           познаем потусторонний мир. Но пора нам отдохнуть. Аля,
           потуши свет, а я посмотрю через приборы, что ЭТО будет
           делать в темноте.
     Женщина выполнила его просьбу и операционную поглотила тьма.
     -     Всё, господа, ОНО «заснуло», то есть не двигается, - через
            минуту прошептал швед,- Пошли в соседнюю комнату. Надо
            поесть и хорошенько выспаться, а то у меня уже желудок
            вылезает из горла и глаза проваливаются в череп.
     Они плотно поели всем тем, что осталось от первого пребывания здесь, но поспать до десяти утра им не дал звонок на «сотовый» Алевтины.
     -     Что делать? – затряслась она от страха, - Ну, Дейв, думай!
     -     А кто звонит?
     -     Да мой повар с работы.
     -     Тогда говори, но только быстро, и включи громкую связь.
     -     Ладно, - прошептала женщина, - Алло, это ты, Маша? Что
            случилось?
     -     Да звонил какой-то мужик и потребовал номер вашего 
           мобильного телефона.
     -     А кем представился?
     -     Твоим давним знакомым.
     -     Не назвался?
     -     Нет. Но голос у него был твёрдым и грубым.
И Дейв тут же толкнул Алю в плечо и показал руками, чтобы она прекратила разговор.
     -     И ты его дала? – не удержалась от вопроса та.
     -     А как же! Мало ли что… А вы когда приедете?
И тут патологоанатом вырвал телефон из руки женщины, бросил на пол и со зверским выражением лица раздавил.
     -     Ты что? – побледнела Алевтина.
     -     А ничего. Забудь о нём.
     -     И почему?
     -     А ты что, не помнишь, как мы обнаружили местонахождение
           моей жены и Дмитрия?
     -     GPS-навигатор! – охнула она.
     -     Вот именно.
     -     А как я свяжусь с дочкой?
     -     Позвонишь с моего «сотового» или Генкиного, а потом
           купим тебе новый.
     -     Молодец, Дейв! – вырвалось у психиатра.
     -     Спасибо, друг, - прошептала Алевтина.
     -     То-то же! Ладно, пошли к нашему пленнику. Посмотрим, что
            он «делал» и «видел» ночью – камеру в операционной я
            оставлял включённой, а ЕГО теперь собственная покажет
            нам всё что он «видел» на мониторе.
      И они перешли в помещение рядом.

                Афера

      Узнававшим номер «сотового» Алевтины, был, естественно, Ворин.
     -     Ну, что, теперь в полицию или…
Он ещё сомневался, втягивать ли в аферу, которую он задумал, кого-нибудь из правоохранительных органов или нет. Но одному это делать было страшновато, так как по поведению бандитов он понял, что они могут пойти на всё.
     -     Нет, один я с ними не справлюсь, - решил он, - Надо кого-то
            привлекать в помощь. Но для этого надо выбрать очень
            большого любителя денег.
     И он стал «прощупывать» своего соседа.
Сначала он просто зашёл к нему и целый час проболтал ни о чём, внимательно оглядев его квартиру, и понял, что в роскоши тот не живёт, хотя его жена, угощавшего чаем, имела золотые кольца на пальцах и приличный по размерам также золотой крест на платиновой цепочке на шее. И Ворин сделал вывод, что сосед – хитрый и осторожный человек, не высовывавшийся на улицу в дорогих костюмах. И он спустился во двор и стал расспрашивать бабушек на лавочке и бомжей у мусорных контейнерах в плане, каков сосед как полицейский и как человек.
     -     Да не интеллигентный он мужчина, - сказала одна старушка,- 
            с нами разговаривает скоро и неуважительно. Просьбы не
            выполняет и…
     -     Точно, - добавила другая, - Молодёжь вот пьёт пиво в
            домиках на детской площадке, а потом мочится под горкой. 
     -     Сколько раз ему об этом говорили, - недовольным тоном
            прошепелявила третья, - а он ноль внимания.
     А один бомж так просто полил его матом:
     -     Он, его мать, постоянно выгоняет нас из подвалов, толстая
           свинья. А где нам греться зимой? Вот и болеем постоянно. А
           ещё этот гад сказал водителю мусоровоза, чтобы контейнер 
           менял рано утром, а мы то встаём поздно и есть то нам что-то
           надо… А вот хачики ему деньги дали, так теперь спокойно       
           живут в большом подвале пятого дома – вольготно им там
           теперь - сделали себе там почти настоящую ночлежку.
      И Ворин понял, что капитан полиции Жадов Афанасий Ильич – личность поганая. А с другой стороны он может быть его напарником, так как Эдуард Евсеевич захотел не много, не мало, а не просто поймать этих бандитов, но и «срубить» с них денег за молчание – надоела ему такая жизнь с получением копеек за рассказы. Он же ещё не старый и ему хочется походить по ресторанам как в молодости, заимев молодую любовницу, а не прятаться в своей конуре от пожилых баб – любительниц фантастики и мистики.
     И он, взяв бутылку коньяка и шоколадный торт, нагрянул к соседу тогда, когда тот уставший пришёл с работы. Жена его ещё трудилась в бутике, где продавали женское бельё, поэтому он, проклиная её непыльную «деятельность», просто перекусил яичницей с салом и чаем с бутербродом и колбасой. И был крайне удивлён и обрадован, когда вышел на звонок в коридор и, открыв дверь, увидел перед собой бородатую рожу соседа с коньяком и тортом в руках.
     -     Какие люди в Голливуде? – широко улыбнулся он,
            показывая золотые коронки, - Додик, что случилось?
     -     Да вот зашёл, промыть кишочки.
     -     Рад, очень рад! Проходи.
Ворин хрюкнул, как переевшая пищевые отходы свинка и сказал:
     -     Премного благодарен, Афонечка, и у меня к тебе серьёзное
           дело.
     -     Нет, писатель, сначала по рюмочке, а то у меня головные
            спазмы, - хохотнул сосед.
Эдуард радостно кивнул головой.
     -     С удовольствием.
      Они сели на кухне и через десять минут армянский коньяк и торт исчезли в их утробах.
     -     Ну, писатель, рассказывай, кто тебя обидел, - зевнул
            мощным ртом полицейский.
     -     Да никто, - покачал головой Ворин, - А дело вот в чём.
      И он поведал всё, что знал, не забыв и про свою аферу.
     -     Н-да, дело хорошее, но серьёзное. А ты уверен, что
           получится?
     -     У меня собачий нюх на всякие странные дела. Бабу то они
            убили, а мужика оставили. Что-то тут не так. Или я не
            прав?
     -     Согласен, Додик, дело мутное. По ориентировке они и свою
            машину забросили и отняли «тачку» у пожилого мужика,
            задушив его. Вот и ищут сейчас этих отморозков по всей
            области…
     -     Более того, - прервал соседа Ворин, - я выяснил, что был и
            ещё один участник всего этого безобразия.
     -     Да-а-а? – удивился Жадов, - И кто?
     -     Не поверишь, Афоня, баба – директор хлебозавода в
            Конаково. И её повар не только дала мне её телефон, но и
            определила по интернету её местонахождения.
     -     Ни хрена себе! И где?
     -     В Балашихе.
     -     Так она ведь сейчас разрослась, зараза!
     -     А я подсмотрел на «сотовом» этой поварихи, где примерно
            она находится. Я думаю, что и подельники уже с ней.               
     -     Да, ты прав, и что-то здесь не так.
Капитан был трусоват, но когда речь шла о деньгах, он был впереди всех.
     -     Ладно, писатель, но ты о своём расследовании, то есть
            определении их местонахождения никому не говори.
     -     Естественно. Более того, я вообще о нашем с тобой общении
            ни гугу.
     -     А и правильно. Нам светиться не нужно. Всякие ведь есть
            глазастые твари, которые на ходу от ботинок подошвы
            отрывают.
      Да, Жадов был труслив, но не дурак. И он понял, что эти «клиенты» занимаются чем-то нехорошим и, может быть, опасным. Но денег ему хотелось и побольше.
     -     Ладно, Додик, давай завтра утром прокатимся туда и
            посмотрим, чем они там занимаются. Ты во сколько
            сможешь утром встать?
     -     Да хоть в пять – я привык мало спать ночью и много днём,
            как любой писатель.
     -     Тогда в шесть у моего гаража. Знаешь, где он находится?
     -     А то.
      Он хотел сказать, что бомжи уже показали ему приличное строение из кирпича за городом, но вовремя прикусил язык.
     -     Всё, писатель, до завтрашнего утра.
      И Ворин покинул квартиру соседа, а полицейский достал из своего загашника ещё бутылку коньяка и ополовинил её – создавшаяся ситуация всё же была ему не очень приятной.
      То же у себя дома проделал и писатель…

                Х

     -     Смотрите, друзья, «Душа – микрочип» стала менять окраску.
           Может быть, он реагирует на нас? – проговорил Дейв, не
            отрывая вооружённого взгляда от «ловушки».
     -     Похоже, - кивнул головой Геннадий, - А ты спроси его.
     -     Ну, это уж совсем фантастично! – рассмеялась Алевтина.
     -     А кто его знает? Ладно, эй, реаниматолог, ты слышишь нас?
      И микрочип-«Душа» с видеокамерой в Кольце покраснел.
     -     А видишь? – приблизился к «ловушке» психиатр.
      И «Душа» Дмитрия побледнела, а потом опять покраснела.
     -     Видит, чёрт возьми! – вскричал Дейв, - Включаю монитор.
И последующее ввело экспериментаторов в шок: на экране чип «облазил» все стенки «ловушки», «потёрся» о манипуляторы, и попытался пролезть в канал, по которому видеокамера была внедрена вовнутрь шара.
     -     Он хочет выйти наружу, - тихо проговорила, уже дрожа всем
            телом от увиденного женщина.
     -     Но что он сам видит? – покраснел как рак Геннадий.
     -     А сейчас проверим.
      И швед стал стучать пальцами по клавиатуре ноутбука,  соединённого проводами с каким-то непонятным большим прибором. И через пять минут троица увидела на экране монитора… себя.
     -     Вот это да! – воскликнул психиатр.
     -     Обалдеть! – охнула Алевтина.
     -     Да, связь с ним есть, - хмуро сказал патологоанатом, - Так
            что, выпускать его?
     -     Н-не знаю, - почему-то сразу побледнел Геннадий.
     -     И я не знаю, - тихо произнесла женщина, - И я его… боюсь.
           А если он вообще исчезнет?
     -     Связь с ним спутниковая, - почему-то озабоченно
           проговорил швед, - Но я не уверен, что он «захочет» смыться
           на какую-нибудь планету.
     -     Да и чёрт с ним, - вдруг мотнула головой Алевтина, - Мало
           ли, на что он способен.
     -     Эта фитюлька в пять-шесть миллиметров? – заржал
            Геннадий, - Да Бог с тобой!
     -     Ну, не скажи, - опять нахмурился швед, - Мал золотник, да
            дорог.
     -     Набрался ты наших поговорок, Дейв, - презрительно сказал
           психиатр, - Он же, как мальчик с пальчик. Что он может с
           нами сделать?
     -     Ладно, отпускаю его.
      И патологоанатом отрезал шар - ловушку от наркозной маски и «Душа – микрочип»… исчезла.
     -     Ну, и вот вам здрасьте, господа! – зло проговорил швед, -
           Ищи теперь ветра в поле.
      И тут что-то заскрежетало по наружной двери, и волосы у убийц встали дыбом.
     -     Кто это? – прошептала Алевтина.
     -     А чёрт его знает, - ответил тихо Дейв, - Ты где положил
            пистолеты, Ген?
     -     В комнате рядом.
     -     Тащи сюда. Будем выбираться другим путём.
     -     А что, он здесь есть?
     -     А что, я дурак? – ответом на ответ сказал швед, - Давай,
           друг, сдвигаем операционный стол к стене. Под ним должен
           быть люк.
     Мужчины напряглись, и ложе тела мученика Дмитрия переместилось к кафелю. И под местом, где он стоял, все увидели тёмный металлический щит площадью метр на полтора, в центре которого зияло отверстие диаметром около 10 сантиметров.
     -     Суй туда руку, Ген, ты у нас мужик мощный.
      Но щит поддался только чуток.
     -     Опусти руку ниже и сожми кулак, - приказал Дейв, - А мы с
            Алей вместе с тобой потянем вверх.
     -     Так кожа слезет с него, патологоанатомический садист! –
            возмутился психиатр.
     -     Ничего, потерпишь. Давай!
      И Геннадий с кислым лицом выполнил его приказ.
Пять потуг и под вопли психиатра люк был приподнят и сдвинут в сторону.
     -     Сигаем вниз, господа, - весело объявил швед, - Там ждёт нас
            свобода.
     А дверь уже трещала от ударов – это жирный, но сильный Жадов, занимавшийся до тридцати лет тяжёлой атлетикой, руками и ногами разламывал на куски старую деревянную дверь.
     Пять минут и криминальная троица уже у заброшенного гаража.
И… о, ужас, «судзуки-джимми» не заводится.
     -     Что такое? – гаркнул Дейв, - Бензин то есть, Ген?
     -     Навалом.               
     -     А пульт сигнализации?
     -     На ключах его нет. Я подумал, что тот хрен, то есть хозяин,
            просто сигнализацию не имеет. Ан нет!
     -     Ну, да, - огорчённо произнёс швед, - Мы то по пути не
            останавливались надолго и двигатель ты не выключал.
     -     Точно. Ну, и гад этот старик.
     -     Не гад, а умный. И что теперь делать?
     -     Идти на трассу и ловить машину.
     -     Ну, пошли тогда.
     И бледная как смерть Алевтина не сказала ни слова, проклиная в душе своих неосторожных и недогадливых компаньонов. Дейв же спускался под землю последним, вынув перед этим из кармана пиджака цилиндр со спреем, который, зажав нос, распылил по ноутбуку, всем приборам и трупу реаниматолога, так как времени на другое уничтожение следов их пребывания у них не было.
     А в это время Ворин и Жадов уже обнаружили подземный ход (это помещение раньше использовали «чёрные трансплантологи») и
тут же сориентировались.
     -     Наверх, писатель! – заорал полицейский, - Уйдут, подонки,
            точно уйдут. Знаю я эту шваль медицинскую.
     Они рванули из подвала наверх и увидели впереди спешащую к Горьковскому шоссе троицу.
     -     Это они, Афоня, - голосом заговорщика проговорил
            Эдуард Евсеевич.
     -     Вижу и понял, - достал тот из кармана пиджака пистолет, -
           Обойди их вокруг и всеми правдами, и неправдами останови.
      Писатель кивнул головой и ринулся бежать вокруг стоящего справа у самой трассы дома.
      И когда обошёл его и повернул назад, столкнулся с троицей нос к носу.
     -     Ой, господа хорошие, а где здесь рынок? – быстро
            сориентировался Ворин.
     -     Мы не знаем, - оттолкнул его в сторону психиатр.
     -     Мы не местные, - скороговоркой произнесла Алевтина.
     -     Отойди, мужик, в сторону. Мы спешим, - буркнул швед.
     -     А автобусная остановка где? – не успокаивался Эдуард
            Евсеевич.
     -     Да не знаем мы, придурок, освободи дорогу, - не выдержал
            Геннадий, закричав в полный голос.
      Проходящие мимо люди от неожиданности остановились.
     -     Что вам нужно, мужчина? – спросила сердобольная
           старушку.
     -     Да вот ищу рынок.
      И воспользовавшийся передышкой психиатр, поднял писателя и просто переставил его от себя к ней.
      И тут сзади прозвучало.
     -     Стоять, руки вверх!
Дейв резко обернулся и, не целясь, выстрелил в полицейского. Пуля задела левую руку, на мгновение остановив его. И тут бесстрашный новоявленный сыщик схватил за плечо Алевтину, но кулак психиатра ввёл его в нокдаун.
     А швед под дулом пистолета уже остановил проезжавшую по шоссе машину, махнув подельникам рукой:
     -     Ко мне, быстро.
И все трое влетели тут же в мощный «мерседес», как пчёлы в улей.
     -     Запомни номер «мерина», писатель! – заорал Жадов,
           склоняясь над лежащим в пыли Вориным, уставившимся в
           спины убегавших, - А я за моим авто.
    И хорошо, что он оставил свою «ауди» на стоянке перед супермаркетом в пятидесяти метрах от места, где разыгралась трагикомедия. То есть через три минуты они уже мчались в область за пылящим впереди немецким авто.
      «Душа - микрочип» Дмитрия ( далее «Д - М» ) видела всё это и легко догнала первую машину, рвущуюся в область. Она не чувствовала никакой усталости, а просто летела – так «захотело её второе ( или первое ) «Я». Но окна авто были закрыты ( работал кондиционер ) и поэтому она «примостилась» на лобовое стекло и так и ехало чуть ли не до самого Павловского Посада, где у Дейва была, так называемая, конспиративная квартира на случай длительного «ухода в подполье». Ведь он был не только патологоанатомом и психологом, но и почти как все, уезжающие за границу специалисты узкого профиля, агентом «Внешней разведки» Швеции. Нет, он не был настоящим шпионом - он был иногда только посредником в передаче сведений…
     И теперь швед ехал туда, чтобы связаться с «Центром» и попросить помощи в возвращении домой – как развёртываются настоящие события, ему крайне не понравилось.
     Знал бы он, что через три машины сзади идёт синяя «ауди» с их преследователями и полицейский Жадов уже созванивается с коллегами в Ногинске и дальше.
     Но Дейв даже не предполагал такого варианта и даже тогда, когда они въехали в Павловский Посад - мало ли машин может идти в этот же город. А когда он остановил шофёра у неприметного старенького одноэтажного дома, Жадов и Ворин проехали дальше и припарковались за углом следующего строения.
     -     Вылезай, писатель, сейчас я перезвоню, и сюда приедет
           местный «Омон», - скомандовал полицейский.
     -     Да, афера сорвалась, мать их! – буркнул себе под нос
            недовольный исходом «операции» Эдуард.
      И зачем он пёрся с этим жирным копом чёрте куда?
«Ладно, приедем домой, и я напьюсь, - решил он, - Нет, оба напьёмся».
     Из-за угла здания они видели, как из «мерседеса» вылезли двое мужчин и одна женщина и расплатились с водителем, который тут же быстро уехал – понял, что может быть скоро здесь состояться крутая заварушка.
     А троица прошла к домику и скрылась в нём.
«Омон» подъехал через пять минут и Жадов тут же вышел из укрытия.
     -     Ну, что, капитан, случилось? – спросил командир 
            спецгруппы.
     -     Трое «чёрных трансплантологов», как я предполагаю, 
            прятались в Балашихе, и мы их застукали, - чётко доложил
            Афанасий, - Они ушли из подвального помещения
            заброшенного дома через подземный ход, а когда я их
            догнал, они стали стрелять.
     -     Ясно. Ну, всё, мои воины, - обратился командир к
            соратникам в шлемах и бронежилетах, - Вперёд на штурм!
      Пальбы практически не было – омоновцы вломились в дом через окна, и Дейв успел сделать только один выстрел, но ни в кого не попал, и мужчины были тут же «упакованы». А Ангелина не сопротивлялась, стоя спокойно, как будто к ней в дом пришли гости.
      И только когда их выводили, Жадов и Эдуард смогли чётко рассмотреть бандитов.
     -     На вид интеллигентные, - резюмировал Ворин.
     -     А для меня преступники все на одно лицо, - буркнул Афоня.
     -     И баба красивая, - вздохнул первый, - Жалко…
     -     Жалко бы было, если бы меня этот дохляк в Балашихе
           подстрелил, мать его! - ответил второй, прижимая рукой
           небольшую рану, - Ладно, писатель, садись в машину, и
            мчимся назад домой отдыхать – чувствую, что от этой
            разборки я похудел килограмм на пять.
     -     А мы вернём твой вес, - хитро улыбнулся Ворин.
     -     И как? – тупо уставился на него полицейский.
     -     Хорошо закусим после водочки.
     -     О, це дило! – расхохотался Афанасий, - Всё, вперёд и с
            песнями.
      Они уехали, а в местном УВД разгорелись настоящие страсти и не из-за того, что здоровяк оказался врачом-психиатром, а женщина директором хлебозавода в Конаково, а потому, что третий был гражданином Швеции. И так как они все при допросе молчали, Начальник местной полиции сделал только один вывод:
     -     Да они шпионы, мать их за ногу! Всё, ребята, я связываюсь
            со столичной ФСБ.
      И в это же вечер их всех доставили на Лубянку, то есть в известное всем здание на площади Дзержинского.
      При всём этом происшествии ( ареста криминальной троицы, их допросе в Павловском Посаде, а потом и в главном здании Федеральной Службы Безопасности ) присутствовала «Д - М» Дмитрия Вячеславовича Дмитриева.
     Но никто её не видел, так как для этого нужны были специальные приборы, очки и ноутбук Дейва. А он их перед тем как покинуть операционную в подвале дома в Балашихе, просто обрызгал содержимым небольшого баллончика, заполненным самой сильной кислотой в мире, разработанной в Швеции. 
     И оборудование через час превратилось в груду ржавого железа и расплавленной пластмассы. Труп же от её воздействия стал обыкновенной мумией.
     Но «Душа - М» этого не знала, так как теперь, так называемый, «мозг» Дмитрия сверлила только одна мысль: как отомстить этим подонкам, убившим его тело. А те сидели в подвале в разных камерах и с дрожью думали о возможных пытках. И особенно от этого страдала Ангелина, не ведавшая, что в ФСБ давно уже есть «сыворотка правды» - мощный транквилизатор, подавляющий волю человека. Дейв и Геннадий же это знали, и настроение их было, естественно, на нуле. Что их ждёт впереди? Ну, ладно, «расколются» они под этим воздействием, а что потом? Смертная казнь или пожизненное заключение? А, может быть, работа в новой секретной лаборатории в одном из этих подвалов? Нет, это могло относиться только к шведу, так как своих психиатров в этой «великой спецслужбе» было навалом.
     «Д - М» усмотрела эти их переживания и ни капли жалости у неё не возникло. Нет, она желала, конечно, узнать, что она может, где она способна побывать и что сделать. Но больше всего она хотела смерти всем им троим. Но как это совершить?
     И тут она вдруг «почувствовала» как её тянет вылететь из этого здания и посетить новый Храм Христа-Спасителя. И это оказалось очень просто: «Душа» же не материальная субстанция и ей никакие преграды не страшны. Поэтому она при очередном допросе Дейва (именно в его подземной камере она провела последнюю ночь), легко выпорхнула через форточку в кабинете Начальника ФСБ на площадь. Сначала она облетела постамент, где когда-то стоял памятник руководителю ЧК, а потом взвилась вверх и по прямой линии промчалась до Москва - реки, проскочив от увиденной красоты внизу первый по значимости Православный Храм России.
      Влетев туда, «Д - М» осмотрела все иконы и иконостасы и, наконец, замерла в воздухе перед распятием Христа. Сам Дмитрий
был атеистом, но теперь… его «Душа» верила во всё: и в Бога, и в его «сына», и в Апостолов и даже в Высший Инопланетный разум.
      И она буквально впилась всей своей сущностью в глаза великомученика и её как бы «мозг» спросил:
     -     Что я могу, о, Христос?
      И тут же в ней самой буквально закричал ответ:
     -     Всё! И это, во-первых, мгновенное перемещение в любую
           точку Матушки-Земли и параллельные миры; во-вторых,
           полёт на любую планету в нашей и других Галактиках, в
           третьих, входить в… сны любого человека и разыгрывать
           там любые «спектакли», которые тот будет воспринимать как
            явь. И наконец, читать мысли людей.
     -     А воздействовать на них я могу?
      И Христос «ответил»:
     -     Да, но только, повторяю, во снах. И весь «сценарий» их
           надо медленно прошептать человеку в ухо с описанием всех
           «декораций».
     -     А как перемещаться в другие миры?
     -     А так: глубокой тёмной ночью ты «выходишь» в чистое
            поле, и когда луна появится из-за облаков, закрываешь глаза 
            и произносишь только два слова.
     -     И какие? – тут же не выдержала любопытная «Душа».
     -     Только два: «Я туда!» и указываешь пальцем на любой 
            объект, если захочешь путешествовать в Космосе или в
            Землю, если пожелаешь увидеть параллельные миры нашей
            Голубой планеты. А если решишь познать, что такое… Ад
            или Рай, то указываешь пальцем вдоль поля. Поняла?
     -     Да, - затрепетала «Душа» Дмитрия, - Но как я вернусь назад?
     -     Просто, то есть всё делаешь наоборот: ярким солнечным
            днём указываешь пальцем на Землю, если должна вернуться
            на неё; на небо, если захочешь выйти из параллельного мира
            и за свою спину, если… не понравится тебе Ад или слишком
            понравится Рай. Ещё вопросы есть?
      «Душа» хотела спросить: «А убить кого-нибудь я смогу?», но распятие тут же как бы смазалось, а сам Христос… «закрыл» глаза, так как он прочитал её мысли, и они ему не понравились.
     И «Д - М» поняла, что «аудиенция» закончена.
Она полетала ещё над столицей, полюбовавшись Красной Площадью, Арбатом, Киевским вокзалом, Тверской улицей и Поклонной Горой, а потом вернулась на Лубянку.
     Также впорхнула в кабинет Начальника ФСБ, а потом через замочные скважины и коридоры спустилась в подвал – лифтом «Душа» Дмитриева почему-то боялась пользоваться. А затем начала обычный свой облёт камер, где мучились в раздумьях убийцы её материальной оболочки, то есть тела.
      И первой была Алевтина.                Она лежала на спине на твёрдом «диване» ( «привилегии» камер в подвалах камер ФСБ ) и смотрела в потолок. Женщина была бледна, похудевшая и с мешками под глазами. И взгляд её был совершенно отрешённым.
      А потом она закрыла глаза.
     -     Замучили допросами ГБешники, - подумала «Д - М», но
           ни капли сострадания не «почувствовала», - Ну, что ж,
           начнём.
      Она подлетела к Алевтине и «села» на край её уха.
     -     Итак, женщина, - начала она, - Ты находишься на своей
            работе в комнате, где стоит тестомешалка. Она включена, но
            содержимого в ней нет. И ты зовёшь свою дочь. Ангелина
            заходит и спрашивает:
     -     Мама, ты что-то хочешь мне сказать?
     -     Нет, - отвечаешь ты, - Я хочу тебе показать, как работает
            этот агрегат. Возьми вон ту скамеечку, стань на неё и
            загляни вниз.
      При этом Алевтина стала беспокойно ворочаться на «диване», но «Душа» Дмитрия продолжила:
     -     Теперь говори: «Дочка, наклонись ещё ниже».
     -     Я не хочу этого говорить, - задрожала всем телом директор
            хлебозавода.
     -     А я приказываю тебе!
     -     Но…
     -     Никаких «но». Говори: «Ты так лучше рассмотришь лопасти
            тестомешалки. И это всего на минуту».
      И женщина с трудом повторила:
     -     Ты, Ангелочек, лучше рассмотришь лопасти тестомешалки.
            И это всего на одну минуту.
      А «Д - М» добавила:
     -     Они ведь такие красивые и острые.
      И Ангелина заорала во сне:
     -     Нет, не хочу, нет, не буду.
     -     Говори! – повысила голос «Душа».
     -     Нет, нет! – зарыдала женщина.
     -     Да! Да! – резко приказала она.
Директор подчинилась, и «Д - М» произнесла самое страшное:
     -     А теперь толкни её вниз, иначе сама полетишь на лопасти.
      Лицо Ангелины стало белым как мел, искривилось в ужасной гримасе и… замахала руками, как бы случайно зацепив тело дочери.
      И тут «Душа» реаниматолога чётко «увидела» эту ужасную картину сна: Ангелина потеряла равновесие и упала на бешено крутящиеся острые как бритва лопасти тестомешалки. И поток крови залил всю ёмкость, а в воздух полетели искромсанные руки, голова и ноги дочери Алевтины.
      И та вдруг резко вскочила с «дивана» и заорала на всю мощь:
     -     Не-е-ет! А-а-а! Нет!
      И тут же дверь камеры отворилась, и в неё вбежал охранник.
     -     Ты что, с ума сошла, дура? Что ты так кричишь?
Но женщина тут же стала топать ногами по полу и завыла ещё громче, а перепуганный увиденным ФСБешник достал из кармана «сотовый».
     -     Алло! Срочно врача в седьмую камеру. Быстро!
Через пять минут прибежал доктор и сделал заключённой внутривенный укол.
     Минута и она затихла.
«Д - М» наблюдала эту картину, но ничего в ней не дрогнуло.
     И она повторила этот «спектакль» ещё пять раз, то есть, как только Алевтина закрывала глаза, и последствия были те же.
А через двое суток она повесилась на полотенце, разорванном на полосы и связанные между собой.

                Аврал

     Все сотрудники известного здания на Лубянке были крайне поражены случившимся.
     -     Мы ведь её не пытали, - оправдывался перед Генералом
            допрашивавший Алевтину сотрудник.
     -     Но били? – засверкал глазами тот.
     -     Ни в коем случае.
     -     А «сыворотку правды» вводили?
     -     Только один раз.
     -     И что она сказала?
     -     Да какую-то ахинею про человеческую душу, которую,
           видите ли, они поймали, вставили в неё микро видеокамеру и
           выпустили на волю.
     -     В задницу что-ли вставили? – чуть  улыбнулся Генерал.
     -     Да нет, в саму её.
     -     Чушь, какая идиотская чушь! – стукнул Начальник ФСБ по
            столу, - Нет, что-то вы с ней сделали, Варюхин.
     -     Нет, ни в коем разе, товарищ Генерал.
     -     Ладно, свободны. Но с оставшимися двумя мужиками будьте
            очень осторожны и вежливы.
     -     Так точно! – отдал от страха честь сотрудник, - Можно идти?
     -     Идите. Но учтите, никто из остальных подследственных об
           этом инциденте не должен знать.
     -     Есть!
      И Генерал остался в кабинете один.
     -     Ну и чёрт с ней, с этой бабой! - прошептал он себе под нос, -
           Ладно, психиатра мы «пристроим», а вот шведа куда девать?
           Хорошо, что ещё, по-видимому, о нём не знают в посольстве, 
           а то бы уже был дикий скандал. И не похоже, чтобы он был
           шпионом. Ладно, скажу, чтобы и им учинили допрос под
           этой проклятой сывороткой.
      Но, естественно, Дейв и Геннадий рассказали всё то же самое, что и повесившаяся Алевтина. И все офицеры схватились за головы, и не договариваясь между собой, пригласили экстрасенсов, магов, астрологов и всякую другую шушеру от науки. Те мямлили, что, возможно, люди на Земле являются биороботами, заселённые инопланетянами тысячи лет назад, и действительно существует сгусток энергии, выходящий из мёртвого тела.               
       Но никаких явных доказательств они не представили.
     -     Всё, больше не могу слушать эту ахинею! – заорал
           Генерал, когда «учёные» покинули его кабинет, - Русского
           ещё раз допросите, пригрозив смертной казнью, и если он не
           расколется, отправьте в психушку. А шведа… а шведа
           придётся выпустить, пока не разразилась буря в их    
           посольстве. Понятно? Действуйте!
     И, конечно, весь этот разговор слышала «Душа - М» Дмитриева, присутствующая при этом в кабинете и решила:
     -     Пора наказать Геннадия. Иначе я сама сойду с ума.
      И в эту же ночь она «отправилась» в его камеру.
Тот лежал, уставившись глазами в потолок, и что-то шептал. Он только что вернулся с очередного допроса, где ему пригрозили расстрелом и был в шоке.
     -     Да не шпион я! – орал психиатр пять минут назад, - Я врач!
            И это был единственный эксперимент, в котором я
            участвовал. Я никого не убивал, клянусь!
     И сотрудник, и врач уныло жали плечами – им жалко было этого человека. Да, он в чём-то дурном участвовал. Да, у него обнаружили пистолет полицейского с поста ДПС на Ярославском шоссе, но пуля была выпущена при взятии шведом и только одна, и попала в потолок дома в Павловском Посаде. Но русский же не сопротивлялся при задержании и сразу пошёл на контакт. Но кто убил женщину и зачем потом её сожгли в полицейском «форде»? И кто она? А ведь с ней ещё был мужчина… Да, они обнаружили труп в подвале заброшенного дома в Балашихе, но он был «старым» и высохшим.
     А швед вообще молчал, как немой, один раз лишь сказав, что он давно занимается экспериментальной работой у себя в Швеции и он известный учёный. И даже «сыворотка правды» не «расколола» его, как посчитали все.
     Да, быстрей бы от них обоих избавиться!
Обещал же Генерал отправить русского в дурдом, а шведа домой на Скандинавский полуостров. Так пусть быстрей выполняет это обещание!
     И вот сейчас «Душа - М» Дмитриева «прикорнула» на ухе у Геннадия. И как только тот смежил веки, она стала «шептать»;
     -     Ты в Институте Сербского. Сидишь на табурете в ванной
           комнате – той комнате, где повесилась влюблённая в тебя
           психически больная. И она рядом с тобой и не одна, а
           десятки её двойников набрасывают на себя петли. И, уже
            повиснув под потолком, они орут:
     -     Будь ты проклят, чёртов потаскун! И чтоб у тебя никогда не
           было семьи! И чтоб в сорок лет ты стал импотентом!
      И тебя, Гена, трясёт от страха, но это ещё не всё. Как в фильме «Вий» эти женщины-двойники вдруг снизу вверх прыгают на потолок и по нему, а затем по стенам спускаются к тебе. Они присасываются к твоей коже как пиявки и пьют твою кровь. И это очень болезненная процедура! Ты кричишь, но никто тебя не слышит. А потом они выдавливают твои глаза, откусывают соски и отрывают половые органы. И это ещё ужаснее и больнее!
     «Душа» буквально шипит, а не говорит, а психиатр открывает глаза, закатывает их вверх и орёт благим матом. И далее происходит всё то же, что было с Алевтиной: прибегает охранник, вызывает врача и тот вкалывает Геннадию мощный транквилизатор, и тот проваливается в пустоту. А в голове его ужасный голос продолжает твердить только одни и те же слова: «Это Ад, это Ад, гадина!»
     И эту «процедуру» «Душа» проводит всего три раза и на следующее утро после последней психиатра находят мёртвым, а на вскрытии определяют трансмуральный инфаркт, то есть мгновенный некроз ( отмирание ) всей толщи сердечной мышцы.
     А в здании ФСБ опять жуткий переполох, и никто из работников не сомневается, что человек умер от частых допросов, а не от воздействия какой-то «Души - микрочипа» той мумии, которую нашли в подвале дома в Балашихе.

                Х

     Смерть психиатра ( услышал он разговор охранников )потрясла Дейва до глубины души.
     -     Такой здоровый внешне, а такой слабый оказался внутри, -
            рассуждал он, лёжа на «диване» в камере, - Бедный Генка! 
            И жаль, что эксперимент не удался. То есть не продлился до
            конца, и я не увидел, где была «Душа – микрочип»
            реаниматолога, что она «делала», что «видела» и каков ОН –
            «потусторонний мир», о котором многие века думает
            человечество. Господи, помоги мне выбраться отсюда, и я
            прекращу все свои изыскания по этой проклятой теме.
            Клянусь!
     Да, он клялся, но клялся про себя, так как верил, что Высший разум ( или Бог ) слышит его слова, сказанные вслух. И верил, что тот не слышит его мыслей, так как он просто… нагло врал. Врал себе, мечтая всё же продолжить эти эксперименты, если вернётся в Швецию. А ещё мечтал создать такой прибор, который позволил бы ему самому умереть на час, на сутки, на неделю, чтобы увидеть воочию, что ТАМ есть.
     Но Генерал ещё колебался.
     -     А если швед действительно шпион? – рассуждал он вслух,
           сидя у Заместителя, - Окажется потом, что это так и
           наши шапки полетят вместе с головой.
     -     Согласен, товарищ Генерал, - кивал хозяин кабинета.
     -     Но если это не так и в посольстве узнают, что мы зря держим
           их подданного в своих подвалах, то страшно даже подумать,
           что будет. Ведь мне Президент тогда тоже голову оторвёт.
           Прямых улик, что эта банда занималась «чёрной
           трансплантологией» нет, как нет и того, что говорит о их
           причастности к убийству женщины и похищению мужчины –
           найденный труп то оказался «старым». А, может, это был
           ещё один их, так зазываемый, соучастник?
     -     И опять я с вами согласен, - кивнул головой Заместитель.
     -     Да что ты всё киваешь, Глеб, лучше посоветовал что-нибудь
            путное.
      Полковник чуть надул губы.
     -     А если шведа всё же отпустить, но… - начал он, - приставить
            к нему «наружку»? Ведь если он шпион, то сразу же 
            попытается сразу свалить к себе домой, и мы его тут же
            перехватим. А если…
     -     Нет, ты не прав! – перебил его Генерал, - Если он умный
            шпион, то будет ещё некоторое время околачиваться здесь,
            дуря нам мозги.
     -     Согласен, - опять кивнул Заместитель.
     -     Да пошёл ты к чёрту, Глеб, со своим «согласен». Ты скажи
            конкретно, отпускать его или нет? – вскочил из кресла
            Начальник ФСБ.
     Полковник глубоко и тяжело вздохнул и промолвил:
     -     Отпускать, но с «хвостом».
     -     Так оно и будет! – крякнул недовольно Генерал и ушёл к
            себе, громко хлопнув дверью.
      И Дейва назавтра отпустили.
Он не знал, что делать дальше, а «Душа – Микрочип» Дмитрия всё это время «сидела» у него на плече и «слышала» его мысли. И швед уже жалел, что убил свою жену, так как не с кем было посоветоваться, не с кем выпить и потолковать просто о жизни и о… ДУШАХ.
      Он прошатался по Москве до вечера, а потом прошёл в первый попавшийся бар и напился до колик в животе. А потом «снял» проститутку, с которой провёл ночь в гостинице у Савёловского вокзала. И всё это время рядом с ним были «Д - М» и «хвост», которые просто плевались: первая от подробностей увиденного в гостинице, а второй от заболевших от бесцельного хождения ног.
     Но в эту ночь «Душа» Дмитрия Дейва не «трогала» - она думала о том, как помочь патологоанатому спокойно… уехать из России. И придумала, то есть, оставила Дейва дальше пить и продолжать кувыркаться с проституткой, а сама вернулась на Лубянку.
     Прождав, пока Генерал закончит работу, она «села» на его плечо и сначала прокатилась вместе с ним в чёрном «мерседесе» на Котельническую набережную. Потом поднялась в его квартиру в «сталинской» высотке, где присутствовала при обильном и очень вкусном ужине, купании в ванной и укладыванием его  спать верной супругой. А затем «Д – М» «сделала» своё дело: всю ночь твердила Генералу во сне, что Бог его покарает, если он будет продолжать с помощью своих сотрудников следить за шведом.  Также внушала помочь ему быстро уехать за границу, настаивая, что в Посольстве Швеции уже знают об этом случае, но пока не хотят устраивать скандал.
      И не выспавшийся с головной болью Генерал тут же по пришествии в свой рабочий кабинет вызвал своего Заместителя.
     -     Всё, Глеб, снимай «наружку» и сделай так, чтобы в течение
            суток этого шведа в нашей стране не было.
     -     А как?
     -     А чёрт знает как! – взвился Начальник ФСБ, - Уж если
            такого ты не можешь, то… Ну, ты понял меня надеюсь?
      И, конечно, слышащая всё это «Душа - М» Дмитрия тут же «сообразила», что ей надо делать и привычно покинула кабинет Генерала через ту же форточку.
      Она вернулась в номер частного отеля и застала Дейва опять в доску пьяным – тот уже обильно «полечился» пивом. «Дамы» рядом с ним не было и «Душа», дождавшись, когда швед заснёт, вновь «вошла» в его сон и стала настойчиво внушать ему, что пора улетать в Швецию, где у него такая же лаборатория в доме, как и в подвале в Балашихе.               
        И даже лучше.                Настаивала, так как у неё возник свой потрясающий план…
                Договор
    
      Дейв жил в Умео на берегу Балтийского моря, где у него был двухэтажный коттедж, сад с бассейном и собственный причал, где стояла белая яхта под названием «Ode», что означает «Судьба». Она не была большой, но имела камбуз, столовую и три каюты ниже ватерлинии.
      И он, опять увидев это всё, вновь пожалел Ольгу – хорошую в принципе женщину, не противившуюся, если он заводил лёгкий                ( на две – три недели ) роман. Он же в свою очередь, учитывая это, никогда не следил за женой, если она не ночевала иногда в его коттедже, когда прилетала к нему из Москвы.               
      Зато показать её в местном обществе было не стыдно – женщина со вкусом одевалась, прекрасно знала местный язык и всегда вела себя на людях достойно.
     -     Да, жалко, что так получилось, - вздохнул он, усаживаясь со
           стаканом виски на скамейку у причала, - Распоясался я
           совсем, а ведь действительно пора думать о продолжении
           эксперимента, которому я посвятил уже столько лет.
      Оборудованная по высшему слову науки и технике его операционная находилась тут же в коттедже, но Ольга об этом не знала, так как всё он это проделывал, когда жена была в России. И теперь он размышлял, как совершить задуманное, то есть сконструировать прибор, который позволил бы ему осуществить его непродолжительную смерть.               
      «Эх, плохо, что «Душа» Дмитрия куда-то исчезла, а то бы я с ней договорился», - шептал он себе перед сном, не зная, что та рядом и «читает» его мысли, - Может быть ТУДА и не надо скакать, так как там действительно может быть Рай и Ад, и вообще чёрте что».
      А «Д - М» в это время тщательно изучала оборудование Дейва, так как многое уже об электронике знала, «проживая» все годы в мозгу  реаниматолога. И, наконец, хозяин коттеджа начал вновь свои эксперименты. Теперь «Душа» переживала за новых несчастных, так как присутствовала при насильственной смерти людей, ловле таких, как она, «Душ», складировании их в большой «ловушке» и… попытках «загнать» их назад через нос, пазухи и каналы в череп испытуемых ( точнее, в эпифиз ), чтобы «оживить» их, занося все данные в большой компьютер.
      Но пока у патологоанатома ничего не получалось…
И однажды «Душа» Дмитрия «ворвалась» в его сон. Нет, она не устраивала кровавые сцены с «зомби», которые разрывали тело Дейва на части, и не «приводила» Ольгу в белом балдахине с косой в руках. Нет! Она просто стала внушать ему, что она рядом и может всё им задуманное осуществить. Поначалу тот ни на какие такие сны не реагировал, так как всю жизнь вскрывал трупы. Но когда она «подлетела» к датчику дистанционного улавливания видеосигнала от собственной микро видеокамеры, то на мониторе ноутбука патологоанатом увидел на экране себя, и смешанное чувство страха и радости перекосило его рот. Он кинулся к приборам, включил всё, что надо, надел очки с алмазной крошкой и увидел знакомый сгусток в виде кольца с глазком золотистой видеокамеры в центре.
     -     Д-дмит-рий, ты… здесь? – еле выговорил он.
      И «Душа» - М» покраснела.
     -     И твоя Душа» не улетала никуда?
      И она тут же «мигнула».
     -     И видела всё, что… произошло?
      Мигание повторилось.
     -     Всё, всё? – прошептал Дейв осипшим сразу голосом.
      И мигание превратилось в постоянно прерывающийся цветной поток.
     -     И то, что я сделал с… Ольгой?
И тут «Д - М» сразу ярко вспыхнула и погасла.
     И неожиданно до патологоанатома дошло.
     -     А это не ты ли… уничтожила Алевтину и Геннадия? –
            зашептал он и от ужаса возможной своей смерти тут же
            грохнулся на колени, - Прости меня, «Душа», прости! Я это
            сделал не по злости…
      И тут «Кольцо» стало цвета блевотины – «Душа» Дмитрия прочитала мысли Дейва и поняла, что тот говорит неправду.
     -     Ты мне не веришь? – ахнул патологоанатом.
      И вдруг «Д - М» стала невидимой.
     -     Не уходи! – заорал хозяин коттеджа, - Не уходи, умоляю!
           Мне так плохо, и я так… одинок.
      И «Кольцо» появилось вновь, но было очень расплывчатым.
     -     Ты меня… простила, да? О, как я тебе благодарен!
      И неожиданно «Душа» стала кроваво красной.
     -     Ты недовольна чем-то? – ужаснулся швед, и та
            превратилась в чёрное мигающее пятно.
И до Дейва, с силой потёршего с силой лицо, вдруг дошло.
     -     Ты ставишь мне условия?
      И «Д - М» стала обычного цвета.
     -     Но ты не можешь мне это сказать?
      Кольцо вдруг стало голубым и заморгало.
     -     Значит, ты придёшь ко мне во сне? – задрожал голос
           мужчины.
И «Душа» реаниматолога мигнула три раза.
     -     Хорошо, - встал с пола патологоанатом, - Я жду тебя сегодня
            ночью и согласен на все твои условия.
      И «Д – М» Дмитрия Вячеславовича Дмитриева покинула спальню Дейва, готовясь к самому серьёзному с ним разговору.

                Х

     В этот раз Дейв принял снотворное – ему захотелось быстрее уснуть и узнать, что хочет «Душа» бывшего однокурсника.
     Но ему приснилась Ольга, их знакомство и первое свидание в Москве, куда он прилетал на симпозиум, первый поцелуй и первая постель, которая была чудесной. И он… заплакал.
     Он плакал во сне навзрыд, проклиная свой дерзкий характер, способный убить кого угодно ради науки. Он колотил себя в грудь, чувствуя, что она как бы проваливается вовнутрь.                А потом он вдруг погрузился в кромешную тьму, где прозвучал металлический голос:
     -     Ну, Дейв, ты готов?
     -     Да, - встал он во сне с возникшей из ниоткуда постели с
           чёрным покрывалом.                Потом вокруг него понемногу стало постепенно всё светлеть.               
     И «Д - М» появилась перед ним в образе Дмитрий, державшего в руках огромный «пистолет».
     -     И ты примешь все мои условия? – прогремел его голос.
     -     Да, - затрясся патологоанатом.
     -     Поклянись!
      И ему ничего не оставалось делать, как стать на колени, перекреститься и поцеловать образ Христа, возникший перед его лицом.
     -     Клянусь своей жизнью, что сделаю всё то, что ты скажешь!
     -     Вот это другое дело, - спокойно произнёс «Дмитрий» и тут
           же кровать пропала, а на её месте появился стол в виде
           креста и два кресла, похожие на распятие, в которые они и
           уселись.
Минуту «Душа» реаниматолога молчала, а потом, чуть ли не печатая каждое слов, произнесла:
     -     Ладно, я покажу тебе Космос с его планетами и звёздами,
            параллельные миры, в которых есть так называемые Рай   
            и Ад, и… того, кто это всё… сотворил ( последнее, «Душа»
           придумала на ходу, надеясь, что и перечисленных выше
            «экскурсий», хватит Дейву сполна.
     -     Я буду молиться за тебя! – вырвалось у хозяина коттеджа.
     -     И, - прервала его «Д - М», - это всё будет записано на
           микро видеокамере, которую ты внедрил в меня.
     -     А как же…
      Но «Душа» его перебила:
     -     И покажу тебе, увиденное мною, только тогда, когда ты в
            своих экспериментах добьёшься того, чтобы можно было…
            вернуть меня назад в человеческое тело.
     -     О, Боже! – ахнул Дейв, - Но это же…
     -     Да, это трудно и, возможно, тебе потребуются годы, но
            другого варианта нет. И если ты не справишься с этим, то я
            просто… уничтожу тебя вот этим оружием.
      И «Дмитрий» отвёл руку в сторону и нажал курок «пистолета».
И тут же возник огромный огненный смерч, в котором запрыгали ужасные животные, черти и чудовища, а также… колдуньи с огромными зубами, сидящие на мётлах – выдумка самой «Души»
      И Дейв во сне от страха потерял сознание.                По-настоящему проснулся он через сутки в холодном поту. Его трясло как от малярии, а в глазах стоял «Дмитрий» с мистическим огнемётом и… хохотал.
      И патологоанатом поклялся, что выполнит всё, что «Душа» реаниматолога сказала. Но для этого ему потребуются деньги и хотя бы один помощник. Он думал три дня и, наконец, решился: продал коттедж и яхту, приобретя небольшой домик с подвалом в ближайшей деревне ( он любил море до потери пульса и плавание придавало ему дикую энергию ). Там он соорудил операционную, перенеся туда все приборы, и стал искать себе помощника.
      Но долго ждать не пришлось – через полгода в Стокгольме прошла конференция по аномальным явлениям, призракам и колдовстве, на которой выступал молодой учёный из США, очень понравившийся Дейву, так как тот выдвигал совершенно потрясающие новые теории о происхождении человека и скрытых особенностях, и способностях его нервной системы.
      И разговор с ним был недолгим – Джон Рассел согласился стать его ассистентом. И американца не интересовали средства ни моральные, ни материальные для достижения намеченной цели, то есть он был в этом очень похож на самого патологоанатома.
      И работа закипела.
                Другие миры

      «Д – М» Дмитрия не стала долго думать, а сразу решила, что в первую очередь она посетит планеты родной Галактики, а потом параллельные миры. А уж под конец – «владения» Бога и Дьявола. Более того, учитывая научные изыскания учёных, она выбрала из планет Венеру, Марс и спутник Земли Луну, то есть самые близкие нам землянам, а также… новую планету, находящуюся за Солнцем, обнаруженную недавно астрономами Чили и названную ими «Чичей» или «1132». Эта планета на 16% больше, чем Земля, с температурой на поверхности 260 градусов Цельсия – жаркая планета, но «Душа» реаниматолога очень захотела увидеть и её. А ведь на Венере температура ещё больше, то есть 475 градусов, но «Д - М» уже знала, что не может никогда ни сгореть, ни замёрзнуть.
      И вот настала первая ночь перемещений.
     -     Где найти подходящее поле? – подумала она и тут же перед
           ней возникла деревня юности Дмитрия, куда родители
           отправляли его отдохнуть к родственникам, - Отлично! Туда
            я и отправлюсь.
     И это ей не составило труда, как тогда в погоне за Геннадием и Дейвом. Время «Душа» - М» не чувствовала тоже, а просто взлетела вверх, промчалась на бешеной скорости и опустилась на землю. Но ночь ещё не наступила, и она стала облетать деревню, «вспоминая» детство своей плоти и жуткая тоска сделала её совсем невидимой. Она оглядела покосившиеся домишки, заброшенные и развалившиеся фермы и конюшни, и редких жителей преклонного возраста, качающихся из стороны в сторону от вечного пьянства – единственное, что спасало теперь их от чувства одиночества, разрухи и самоубийства.
     Только мелководная речка была такой же, как раньше – чистой и быстро текущей, хотя всплесков играющей рыбы «Душа» так и не заметила.
     И вот стало темнеть.
«Душа» реаниматолога вылетела за деревню и опустилась в бесконечном поле, где рос бурьян и другие сорняки, и не было слышно ни пения птиц, ни жужжания пчёл и шмелей. «Присев» на большой борщевик – инопланетянина, как называли его в детстве мальчишки, она дождалась, когда Луна выйдет из-за облаков, и закрыла «глаза», с ужасом вспомнив, что конечностей то у неё нет. Но как в чужом сне она вдруг «увидела» впереди себя сморщенную руку со старческими пятнами и вздувшимися венами и пальцы этой руки подчинялись её воле. Она вытянула указательный палец и направила его в сторону Луны и тут же перед ней встала ярко освещённая матовым светом поверхность с небольшими горами, кратерами и входами в пещеры.
     -     Я на солнечной стороне её, слава Богу! - мелькнуло в её
            сути, - Ну, полетели тогда дальше?
      И полёт её был лёгким и быстрым.
Под ней проплывали безжизненные скалистые равнины, каменные «моря», о которых читал Дмитрий в юности и «умершие» луноходы. Мелькнул и флаг США, но «Д - М» хотела увидеть что-то удивительное и… увидела ЭТО, но только на обратной                ( тёмной ) стороне искусственного спутника Земли. Это были различной формы и размеров космические корабли, из которых выходили особи в скафандрах, похожие по строению на землян, выползали рако- и спрутообразные монстры и лохматые как обезьяны трёхрукие и трёхногие страшилы. Они то сходились в одну шевелящуюся «компанию», то вдруг начинали стрелять друг в друга из вычурного оружия, а некоторые просто пожирали противников. Это «Душе» быстро надоело, и она подняла руку и указала пальцем на Матушку – Землю.               
      И тут же оказалась на ней, впервые «почувствовав» себя дико уставшей. «Прикорнула» на том же большом борщевике и…                «мгновенно «проснулась», ощутив себя опять сильной.
     -     Ну, что, дальше? – зашептало нутро «Д - М» и ткнула
            пальцем в сторону сверкающей планеты, - Встречай меня,
           Венера!
      И вдруг почувствовала себя Человеком, то есть как бы вновь обрела тело, где было забившееся от страха сердце, застывший от увиденного мозг, и подкосившиеся ноги – на неё смотрел огненными ( как ей показалось ) глазами огромнейший динозавр, сделанный из камня.
     -     Фу, напугал, доисторический! – вырвалось у «Души», -
            Неужели ты и вправду из булыжников?
      Она подлетела ближе и коснулась его своей «рукой» лапы монстра и… тут же взвилась вверх – веки чудовища раскрылись, и из разверзшейся пасти вырвался столб чёрного дыма.
     -     Чёрт возьми! – вскричала «посланница» Земли, - Он живой!
      И не стала медлить, так как вся каменная поверхность планеты тут же превратилась в таких же чудищ, кинувшихся к ней.
      Дрожащим «пальцем» она тут же указала на Землю, но оторваться свободно от Венеры ей не дали тысячи кремниевых птеродактилей, клацающих жуткими каменными челюстями. И тогда «Душа» просто закрыла «глаза» и сразу почувствовала под собой качающийся «лопух» борщевика.
     -     Ну и планета! – охнула она и открыла «глаза», - Нет, надо
            подольше отдохнуть.
      «Кольцо» её стало плоским и очутилось сверху микро видеокамеры, ставшими вместе с ней похожими на малюсенький гриб. Но Сущность «Д - М» не дала ей долго «спать», неожиданно прогромыхав внутри её:
     -     Прошло два года. Спеши!
И от этого она сразу вернулось в прошлое состояние, вздрогнув так, как будто её ударило током.
     -     Два года? Ну, Великий Космос, и шутки у тебя! –
            «вскричала» она и указала пальцем на красную точку Марса.                И, как ни странно, тут же «почувствовала» мощный удар. «Глаза» её быстро привыкли к красной поверхности планеты и «Душа» с ужасом увидела, как вокруг неё образовались провалы, из которых полезли ярко-серебристые металлические конструкции.
     -    Ё, моё, РОБОТЫ! – «охнула» она и тут же множество тонких
           ярких лучей, идущих от «местного населения» впились в её
           «Кольцо».                «Д - М» ожидала боли и исчезновения на веки, но лучи прошли сквозь неё и врезались в красные горы, которые тут же стали плавиться.
     -     Да, больше ничего интересного здесь не будет, - решила она
            и не её «рука» вновь «указала» на голубой шарик Земли.
      Теперь она «проспала» ещё три года – так «доложила» ей её Сущность. И это вызвало у «Души» шок, если так можно было сказать.
     -     Всё, пора на «1132», - решила она и почему-то сложенная в
            кулак не её кисть сама указала на… Солнце.
      И «Душа» от страха закрыла «глаза».
Ей стало вдруг очень жарко и её затошнило. Но это продолжалось недолго – кто-то поднял ей «веки» и «усадил» во что-то мягкое. И она тут же очутилась в огромнейшем кинозале с экраном в половину неба ярко голубого цвета. Вокруг сидели небольшого роста зеленоватые «человечки» с большими глазами, но они не пялились на неё, а указывали ручками с тремя пальцами на экран.
      И «Д - М» Дмитрия Дмитриева увидела на нём всю историю своей Земли, начиная от образования океанов, их обитателей самых разных форм и размеров, выходящих на берег и превращающихся в животных. Потом на поверхность Земли упали тысячи блестящих «тарелок» величиной со стадион. Из них вышли сначала высокие люди, держащие на руках маленьких детей, а потом всё те же зелёные «человечки», несущие большие коробки, которые сами собой стали открываться и извергать на планету небывалые механизмы, которые тут же начали строить города, железные дороги, летающие машины и космические корабли причудливых форм.
     «Душа» реаниматолога то «ахала», то «охала», глубоко «вздыхая», а под конец этой феерии просто опять закрыла «глаза». Но ужасный грохот тут же заставил её их открыть, и она увидела гигантские бело-красные, быстро растущие «грибы», пожирающие всё, что было выстроено только что – города, мосты, парки, санатории и многое, и многое другое.
     -     Боже! – воскликнула она, - Это же ЯДЕРНАЯ ВОЙНА!
            Неужели всё так и было или всё так и будет, но уже 
            действительно на Земле?
     Но вдруг на экран упал чёрный занавес и «Душа» «почувствовала», что куда-то проваливается. Миг и она вновь на борщевике…
     -     Чёрт, меня Земля сама вернула к себе! – «подумала» она.
     И если бы она могла плакать, то потоки слёз тут же залили всё поле – ужас увиденного сделал её маленьким ребёнком, то есть тонким кольцом, из которого выпала золотистая микро видеокамера…
                Х

     -     И что дальше? – спросил Дейв, а Джон Рассел с интересом
            посмотрел на экран монитора, - Мы ждём тебя уже восемь
            лет. У нас уже два года, как всё готово.
      «Д – М» стала голубой, как небо над Испанией.
     -     Ты хочешь сказать, что остальное покажешь нам во сне?
      И «Душа» замигала красным цветом.
     -     Ладно, - кивнул головой швед, - Но куда подевалась микро
            видеокамера?
      Красное «Кольцо» вспыхнуло и… исчезло.
     -     Ты её потеряла? – вскричал Дейв.
«Д – М» мигнула три раза.
     -     Но мы же только что видели другие планеты на экране
            монитора, - воскликнул Рассел, - Как это получилось?
     И «Кольцо» вдруг показало на экране букву «Я».
Мужчины охнули.
     -     Т-ты хочешь сказать… - зашептал швед, - что это ты сама
            послала сигналы в мой компьютер?
      И «Кольцо» опять стало мигать красным.
     -     О, Боже, ты и это можешь? – побледнел Дейв.
      «Душа» вновь мигнула.
     -     Хреново, - шепнул ему на ухо американец, - Она теперь
            запросто сможет руководить всеми процессами, которые мы
            заложили в программу возврата «Души» в мозг.
     -     Сам знаю, - дёрнул плечом хозяин лаборатории, как будто
            его укусил большой шмель и громко произнёс, - Ладно,
            сегодня мы с моим помощником будем спать рядом, а ты
            покажешь нам во сне параллельные миры. И не передумай, а
            то я не выполню обещанное.
     И «Д – М» опять замигала.
А криминальные учёные вскочили с мест и мгновенно исчезли за дверью комнаты рядом, даже не представляя себе, что для «Души» никаких преград нет.
     Наступила ночь.
«Душа» Дмитрия теперь не спешила, а легко «вошла» в компьютер и через пять минут узнала, что теперь позволят сделать многочисленные приборы, стоящие в лаборатории – операционной, снабжённые манипуляторами. И если бы она могла говорить вслух, то комнату бы заполнил её торжествующий хохот…
     А Дейв и Рассел громко храпели рядом на широком диване в соседней комнате, держась за руки, а возле на столике стояла пустая литровая бутылка из-под виски и два широких гранёных стакана.
     -     И это хорошо, - «подумала» «Д – М», - Я покажу им именно
            те параллельные миры во всей их, так сказать, красе, от
            которых они ахнут. А потом сделаю своё дело.
      И она «вошла» в сон сначала шведа, а потом американца, так как её «поле воздействия» теперь благодаря компьютеру расширилось, и позволяло шептать «сценарий» сновидений на расстоянии. «Душа» реаниматолога, как и его бывший мозг, помнили аномальные зоны в Москве, и мгновенно переместилась туда. Это были парки в Кузьминках, Измайлово и Коломенском, и она хотела действовать наверняка.
     И вот она уже стоит среди необычно искривлённых деревьев в Кузьминках, подняв не свою несуществующую «руку» и указывая пальцем в землю. Мгновение и увиденное ею тут же переместилось в мозг Дейва и Джона. А смотреть там было есть на что: учёные сидели в огромнейшей аудитории, одетые в белую одежду, как все, сидящие вокруг. На кафедре же возвышался прекрасный седой гигант в жёлто - красном халате и громовым голосом задавал вопросы «студентам». Они были об их жизни, прошлом и намеченном будущем, и в его огромных круглых глазах высвечивались оценки их ответов.
     Так продолжалось бесчисленное количество часов и в конце «лекции» все присутствующие стали медленно засыпать
      Уснули и швед с американцем, а «Д – М» перелетела в Измайловский парк и повторила жест «рукой». Тут же возник серый город, похожий на Нью-Йорк с многочисленными небоскрёбами, бешено летящими по улицам машинами и кружащими над ними большими вертолётами. Сверкнула толстая на пол - неба молния, и кругом затрещали автоматные очереди. Людей на улицах косило, как траву в поле. Машины давили народ на тротуарах, а из вертолётов стали вылетать ракеты, точно попадающие в фундаменты домов. Грохот падающих небоскрёбов смешался с выстрелами, взрывами машин и шумом возникшей бешеной кровавой реки, заполнившей улицы, а также дикими криками людей, среди которых бежали и Дейв с Джоном. И все они направлялись в залив, похожий на Гудзонов, где плавали огромные акулы с раскрытыми ужасными пастями.
     И когда горе учёные попали в одну из таких, свет в их глазах померк… Они чувствовали в темноте, как отрезаются острыми зубами их конечности, выскакивают из тел органы и мутнеет разум. И невыносимая боль заставляет их орать благим русским матом.
     А потом снова вспыхнул яркий свет, и они вновь… оказались на улице с падающими небоскрёбами, треском очередей, давкой людей, кровью и толпой, бегущей к заливу, где на набережной стояла гигантская, гордая белая статуя с факелом в руке.
     И так повторилось пять раз, а потом парочка потеряла во сне сознание.
     А «Душа – Микрочип» реаниматолога уже порхает в Коломенском у движущегося камня, а вокруг улыбающиеся и целующиеся парочки, прыгающие и танцующие вокруг столов, на которых стоят разные яства и бочки с вином. Секунда и всё это переносится в мозг шведа и Джона Рассела и они тоже вливаются в это прекрасное шествие, танцы и поглощение наивкуснейшего вина, не дающего опьянение. Но это быстро заканчивается и напрочь обалдевшие бандиты - учёные просыпаются…
     -     Что это было? – спрашивает Дейв у воздуха, так как они оба
           сидят на диване и специального оборудования,
            позволяющего видеть «Д – М» на них нет.
     -     П-параллельные миры, - заикаясь, шепчет американец.
     -     Да быть не может такого! – трясётся швед, - Это какой-то
            жуткий триллер!
     -     С элементами кнута и пряника, как говорят русские, -
            поддакивает ему Рассел, - Пошли нацеплять анализаторы и
            и искать «Д – М».
      Они еле встают и идут в лабораторию – операционную, где к своему удивлению и страху застают целую компанию, состоящую из двух девиц, явно похожих на проституток и симпатичного мужчину лет тридцати, смахивающего на Сильвестра Сталлоне.
      Дверь сама захлопывается за ними на замок и возникает до ужаса знакомый шелест выпускаемого из наркозного аппарат газа.  И вся пятёрка падает на пол…
               
                Действительность

     Ангелина Свердлова, дочь покойной директрисы хлебопекарни в Конаково уже третий раз ощутила на себе изучающий взгляд симпатичного мужчины лет так тридцати – тридцати пяти, очень похожего на Рокки - боксёра из одноимённого американского фильма. Она сидела в кафе у Покровских Ворот и медленно тянула после рюмки водки ( сегодня была очередная годовщина исчезновения её матери ) любимый коктейль из шампанского, коньяка и персикового сока. Она жила одна уже целый год – кратковременный роман с бывшим однокурсником продлился всего месяц – тот оказался альфонсом, ищущим симпатичных дурочек.               
      Конечно, жизнь после той трагедии, унесший неизвестно куда мать и соседа по даче, стала для неё какой-то обузой, и только  работа в иностранной фирме спасала её от суицида и пьянства.
     -     Чёрт, опять ты смотришь на меня, - с недовольством
           подумала Ангелина, подзывая официанта с просьбой
           повторить коктейль.
      Тот молча принял заказ и ушёл к стойке бара, а молодая женщина, провожая его взором, опять наткнулась на взгляд незнакомца.
      -      Ну, что тебе надо? – выразительно произнесла она вслух и
              тот, по-видимому, «прочитал» это по её губам, так как тут
              же встал, захватил початую бутылку коньяка, рюмку и
              направился к её столику.
      -     Вот ещё! – фыркнула Ангелина и попыталась встать, чтобы
             уйти, но не успела – мужчина перегородил ей дорогу.
      -     Останьтесь, пожалуйста, у меня к вам есть серьёзный
             разговор.
      -     На какую тему? – недовольно проговорила она резко, но всё
             же возвращаясь на своё место.
      -     Позволите присесть? – мягко спросил незнакомец.
      -      Как хотите. Так в чём, собственно, дело?
      -      Коньяк будете? – вопросом на вопрос ответил он.
       Ангелина с безразличием посмотрела на мужчину, но через десять секунд кивнула головой.
      -      Можно в эту рюмку – там была моя водка.
      -      Отлично! – разлил спиртное тот и присел на стул.
С минуту они смотрели друг другу в глаза. Потом она дёрнула головой вверх, в смысле ну, что, начинайте.
      -     Так вот, Ангелочек, - начал он и женщина, неожиданно
             услышав своё имя, побледнела, - Я знаю, что случилось с
             вашей мамой – это, во-первых. Я знаю, где её останки - это
             во-вторых, и я просто знаю вас – это в третьих.
       Лицо Ангелины порозовело.
      -     Так кто вы? Сильвестр Сталлоне или его двойник?
      -     Я тот доктор-реаниматолог, с которым вы познакомились 
             восемь лет назад на даче вашей матушки.
       Теперь она посерела, как укатанный машинами асфальт, и зрачки её расширились так, что стали похожими на глаза инопланетян из комиксов.
      -     Вы шутите? Я того мужчину отлично помню. Помню и
             соседа, а также шведа с его женой, быстро уехавших назад к
             себе в Швецию, но вас… я не знаю.
      -     А как вы подсыпали ему сильное снотворное в бокал с
             коньяком, помните?
      Теперь Ангелина просто затрепетала всем телом.
      -     В-вы что, аферист? – еле выговорила она, - Или друг
             доктора Дмитриева?
      -     Нет.
И он со всеми подробностями рассказал, какой «концерт» устроила девушка в его квартире.
      -     Но, но, но… - произнесла она дрожащим голосом, - Вы, что,
             сделали пластическую операцию?
      -     Нет, я просто… поменял тело, - улыбнулся Дмитрий, и
             девушка почувствовала, что теряет сознание.
       Новоявленный реаниматолог успел подхватить её на руки, бросил на стол ассигнации и направился к двери кафе.
      -     Что с ней? – кинулись к нему охранники.
      -     С ней такое бывает часто – она больна эпилепсией, -
            спокойно проговорил Дмитрий и вышел на улицу, где
            недалеко стоял новенький белый «мерседес».
       Положив Ангелину на заднее сиденье, он завёл двигатель, и резвая машина понесла их на Ново-Сходненское шоссе к серебристому строению, очень похожему на средневековый замок.
       Обморок был такой глубокий, что девушка пришла в себя лишь тогда, когда реаниматолог уложил её в глубокое кресло у тлеющего камина и дал подышать парами разогретого коньяком из хрустального бокала.
     -     Что это? Где я? – с диким испугом в глазах спросила она,
            пытаясь вскочить с удобного места.
     -     Успокойтесь, Ангел, вы не у графа Синей Бороды, а дома у
            простого доктора-реаниматолога и я вам ничего плохого не
            сделаю.
     -     Так вы действительно… Дмитрий? – прошептала девушка.
     -     Да, - нежно улыбнулся он.
     -     А это всё… - повела она рукой по стенам каминного зала.
     -     Да, это всё моё.
     -     Простого доктора? – покачала с удивлением головой
            Ангелина.
     -     Да, бывшего обыкновенного врача. И если вы хотите узнать,
           как я это всё приобрёл, то давайте сначала пообедаем, а
           потом, наслаждаясь моим собственным домашним вином, вы
           услышите всю правду. Пойдёт?
     -     Хорошо, - еле произнесла девушка, и хозяин «замка» помог
           ей выбраться из кресла.
А через час они вернулись к камину и сели в кресла, держа в руках большие серебряные бокалы с золотистым вином.
     -     А теперь я жду вашу исповедь, - чуть улыбнувшись,
            проговорила дочь Алевтины.
     -     Ладно, но сначала вы ответите на один мой вопрос, -
            серьёзно посмотрел на неё Дмитрий.
     -     Хорошо, задавайте, - кивнула головой Ангелина.
      Мужчина кашлянул, и сказал, уставившись в синие глаза девушки, похожие по цвету на Средиземное море:
     -     Кто вам приказал прийти ко мне восемь лет назад и
            разыграть тот спектакль?
     -     Вся компания, то есть мама, сосед Геннадий и чета
            Саймонов, точнее Дейв и Ольга.
     -     И зачем?
     -     Они сказали, что хотят разыграть вас, но этот розыгрыш
            будет не для моих глаз.
     -     Вот именно! Он был для моей… ДУШИ.
      И девушка, не ожидая такого ответа, от удивления приоткрыла пухлый ротик, показав стройный ряд ослепительно белых зубок.
     -     Как так? – еле выговорила она.
     -     А так, - посерьёзнел Дмитрий и подробно рассказал ей всё.
      И рассказ его длился целых пять часов, в течение которого гостья то бледнела, то краснела, а то чуть ли не опять падала в обморок. Наконец она полностью пришла в себя и тихо произнесла:
     -     Я не верю вам. А где доказательства?
      И тут реаниматолог встал и подал ей руку.
     -     Пойдёмте, доказательства в другой комнате.
И он привёл её в ещё один зал, но поменьше размерами, где на всю стену висел огромный монитор, и усадил в другое кресло, похожее на огромную морскую раковину.
     Он вставил флэшку в «порт» странного прибора и на экране медленно проплыли все действия Дейва, Геннадия и Алевтины, начиная с первого посещения подвала в Балашихе. Затем чуть быстрее промелькнуло повторное посещение с его умерщвлением, и, наконец, всё то, что было записано на микро видеокамере, которая была в «Кольце» Души Дмитрия и бережно сохранена им. в
     А на закуску девушка увидела Марс, Луну, Венеру и новую планету, расположенную за Солнцем, а также параллельные миры.
     И Ангелина была так поражена увиденным, а иногда напугана, что неожиданно для самой себя незаметно оказалась на коленях реаниматолога. Тот не стал обнимать и целовать её, хотя очень хотелось, а терпеливо ждал, когда она сама поймёт, где находится.
     Наконец, она встрепенулась, покраснела, как алая роза, и вскочила с уже затёкших колен Дмитрия.
     -     Ой, простите, пожалуйста. Я…
     -     Я вас понимаю, Ангелочек, и с радостью прощаю, - ласково
            проговорил он.
     -     И, умоляю, простите мою… мать. И поверьте, я честное
            слово не была в курсе всей этой криминально-медицинской
            аферы. И я, как могу, отвлеку вас от всех ваших
            переживаниях, которые вам пришлось перенести.
     -     Я верю, - улыбнулся благосклонно Дмитрий, - И прошу хоть
           на несколько дней остаться у меня отдохнуть от того, что вы
           сейчас услышали и увидели.
     -     Хорошо, - покраснела до ушек девушка, - Я согласна, но…
     -     Что? – сразу же погрустнел реаниматолог.
     -     Один вопрос можно?
     -     Да.
     -     А как вы, Дмитрий, так… обогатились?
     -     А очень просто: войдя в тело преступника, приговорённого к
            смертной казни ( как я его заполучил, другая история ), я
            продал всё, что ранее принадлежало Дейву, пообещав
            одному хитрому адвокату пол миллиона евро. И он пошёл на
            это, так как был ярым прохиндеем. Я же должен был как-то
            компенсировать мои мучения. Не так ли?
     -     Да, верно, я с вами согласна, - успокоилась окончательно
            девушка, вновь краснея, - И я буду вашим… другом,
            поверьте.
      Через месяц они поженились, слетав потом в Швецию, где Дмитрий показал бывший коттедж Дейва. И как-то вечером, прогуливаясь по улицам тихого городка Умео, они зашли в Православный Храм, и реаниматолог был поражён распятием Христа, которое было как две капли похожее на то, что было в Храме Христа Спасителя в Москве, только меньше размерами.
     Молодая жена пошла рассматривать иконостас и другие лики святых, а Дмитрий задержался у распятия.
      И тут его внутренний голос как бы спросил у Божьего сына:
     -     А что это за параллельные миры я увидел, Христос?
      И сразу же в его ( точнее, не в его, но обновлённом ) мозгу
 прошептал мягкий голос:
     -     Я, отрок, соединил две твои просьбы, то есть показал всего
           три других Мира, которые, прости за некоторый обман,
            были… Чистилищем, где была аудитория с Создателем
            ВСЕГО МИРА, прилетевшим из Далёкой Галактики, Рай с
            красивой загробной жизнью и Ад с его ужасами.
     -     Так что, Бога как такового нет? – осмелился мысленно
            спросить Дмитрий.
     -     Бог должен быть в Душе у каждого, а Создатель в Добрых
            Делах на благо всех живущих в Великом Космосе.
      И тут реаниматологу показалось, что Распятие подмигнуло ему.
     -     Милый, ты стоишь тут уже час, - услышал он за спиной
           голос Ангелины, - Пойдём на свежий воздух. Я ещё раз хочу
          пройтись по Сторгатан - главной улице этого замечательного
          городка на севере страны. Увидеть горы, театры и особенно   
          Норрланд Опера. А потом пройдёмся к морю, ладно?
     -     Да, да, - отрешённо произнёс Дмитрий, - Пойдём, родная.
      И они пошли.
Потом долго бродили по городу.  И вот в одном переулке они застали неприятную картину: две женщины, похожие на «ночных бабочек», яростно спорили с полицейским, пытающего их арестовать.
     -     Да мы не жрицы любви, мы вообще-то мужчины, - говорила
            одна.
     -     Так вы геи? – брезгливо оглядел их служитель закона.
     -     Нет, мы не гомосексуалисты. Клянёмся! – вторила другая.
     -     Тогда где ваши паспорта?
     -     Мы… - забеспокоилась первая, переступая с ноги на ногу, -
            Мы их потеряли.
     -     У нас их украли, - пустила ложную слезу другая.
     -     Ладно, в участке разберёмся, - схватил обеих за локти
            полицейский и потащил к машине.
      Дмитрий языка не понимал, но Ангелина знала шведский, и, чуть ещё стесняясь (  супругами были они только месяц ) попыталась объяснить создавшуюся ситуацию. Но реаниматолог её не слушал, с интересом приглядываясь к уходящим женщинам.
     Через час они были уже в гостинице, где ждал их ужин, виски и мягкая и тёплая постель.
     А в это время «путаны» перешёптывались в камере:
     -     Как мне это надоело, Джон.
     -     А мне тем более, Дейв. Ведь нас запросто могут заподозрить
            в педерастии. Я молодой, а ты в возрасте – типичный союз
            богатого и бедного.
     -     Да, я вот думаю, друг Рассел, а может быть, нам раздеться и
            показать кто есть кто?
     -     Ты забываешь, Дейв, что у нас теперь другие, но женские
            тела. Думаешь, за проституцию меньше накажут?
     -     А чёрт его знает. Нет, пора уезжать из этой страны к
            дьяволу! Или нам сделать пластические операции?
     -     Тогда милости прошу ко мне в Калифорнию. Там тепло и
            всем наплевать, чем кто занимается…

                К  О  Н  Е  Ц

               
      



 

    
      
    
    






    



   

      


      
               


               


    
      

 





               

               




   

      


      
               


               


    
      

 





               

               


         ЧИП    И    ДЕЙВ

                Первая степень безумия – считать
                себя мудрым; вторая – говорить об
                этом; третья – отказываться от
                советов.
                Бенджамин Франклин


                Семья

      Он – врач реаниматолог и зовут его Дмитрий Вячеславович Дмитриев. И работает он в Городской клинической больнице № 51, что недалеко от станции метро «Филёвский парк».
      Была ли у него семья? Да была,  была в прошлом…                Бывшая жена тоже реаниматолог и работает до сих пор в 70-ой больнице в Новогиреево, то есть там, где была и есть их квартира – её теперь квартира. Восемнадцатилетняя дочь не захотела продолжить их профессиональный путь и поступила на юридический факультет МГУ уже после их развода.
      А познакомились они в ММСИ – Московском медицинском стоматологическом институте, куда в один и тот же год поступили оба на лечебный факультет, выбрав потом эту тяжёлую и ответственную профессию – спасать больных от смерти. Первые десять лет после окончания ординатуры они работали вместе, а потом Дима стал подозревать жену в измене, а она его. И причиной этому стали постоянные дежурства, а там же такие симпатичные медсёстры, считала она. И маститые врачи в возрасте, когда надоедают жалобы супруг на их недостойную зарплату и хочется как-то украсить свою жизнь в виде лёгких романов, как считал он.
     И эти постоянные «бредни» в конце-концов сделали их чужими, и они развелись, оставив тогда двенадцатилетнюю Иру без отца. Нет, он приходил к ней раз в неделю первые пять лет, а потом как-то замотался на подработках ( надо же было с чего-то платить алименты ) и стал навещать дочь сначала один раз в месяц, затем раз в два месяца, а потом только тогда, когда она по нему соскучится.
     Да, он даже и не думал разменивать их трёхкомнатную квартиру после ухода, довольствуясь «однушкой» матери в Вешняках, в которой спал на утеплённом балконе. Но это продолжалось недолго – мать умерла в тот год, когда внучка поступила в Университет. И даже машину – жигулёвскую «шестёрку» Дима тоже оставил жене, и Римма была благодарна ему за это, так как её родители жили на Волгоградском проспекте, а ездить туда городским транспортом было ей крайне неудобно. Да и в метро Диме нравилось ездить…
     Был последний год двадцатого века, когда ещё сохранялась смута, разборки на улицах и поступали больные с огнестрельными ранениями. И все к тому же ждали Миллениума, то есть Конца Света в Новогоднюю ночь.
     Но пока было лето, по окончании которого сорокадвухлетний Дмитрий Дмитриевич должен был уйти в отпуск.
     -     Перед Апокалипсисом хочешь последний раз нагуляться? –
            подкалывали его врачи реанимационного отделения.
     -     Пьянствовать, поди, будешь весь месяц?
     -     И с баб не слезать?
      Но Дима не психовал, а с лёгкой улыбкой отвечал:
     -     А как же! И путёвка уже в Сочи есть, и спутницу нашёл…
     -     А я думала, что напоследок с семьёй отдохнёшь, - хмурилась
           старшая сестра реанимации – тридцатипятилетняя чуть
           полноватая блондинка по имени Офелия, которой он
            нравился.
     -     У них есть с кем отдыхать, - небрежно махал рукой он,
            привирая вовсю, так как ни путёвки, ни намечаемой поездки    
            куда-нибудь у него не предвиделось.
      Нет, его приглашал к себе на дачу старый товарищ – психиатр, с которым он вместе учился в институте, но Дмитриев пока не соглашался, так как не хотел быть обузой у большой Генкиной семьи. Тот это чувствовал и, смеясь, тоже «парил» ему мозги:
     -     Да будешь ты спать в бане – там места много. И даже хватит
            на двоих. Вон у меня соседка по даче Алевтина -
            живёт совсем одна. Вы там с ней и «попаритесь».
     -     Да не надо мне никакой сауны, - бубнил по телефону
            реаниматолог, - И красивых баб в нашем отделении навалом.
     -     А рыбку половить? У меня же участок под Конаково –
            прекрасные места для лова.
     -     На Волге?
     -     Да, на одном из рукавов. Так согласен, Дим?
     -     Подумаю.
      Но думать ему не хотелось, а хотелось хоть недельку провести либо  в Кусково, до которого ему было полчаса ходу от дома, либо на Терлецких прудах в Новогиреево, то есть недалеко от прошлой квартиры. Ведь и там, и там он неоднократно рыбачил раньше с дочерью, которая получала от этого огромное удовольствие.
     Вот поэтому он и ишачил через сутки, дабы получить неплохую «копейку», на которую он мог после рыбалки угостить Ирину шашлыком в одном из кафе, которых всюду было предостаточно – растущий бандитский капитализм «развивал» и «малый» бизнес.
     Но бывшая жена распорядилась по-своему:
     -     Пусть Ира едет в стройотряд – приучается работать руками,
            а не только головой.
     -     Ну, хоть недельку, Римма? – канючил Дмитрий.
     -     Мам, я успею перед отъездом, - услышал он по телефону
            голос дочери невдалеке.
     -     Нет, я считаю, что в твоей комнате и кухне надо сделать
            ремонт, и надеюсь, что ты мне поможешь. Так что говорю
            вам обоим – времени для сидения с удочкой вместе в этом
            году до отъезда со стройотрядом у вас нет. Кстати,
           Дмитриев, у тебя задолженность по последним двум
           алиментам. Так что привози деньги в это воскресенье мне на
           работу – я сутки дежурю. Всё.
       Телефон запиликал частыми гудками, и Дима бросил трубку на рычаги.
     -     Вот, зараза, не может ремонт сделать по возвращении
           дочери, - выругался он и стал собираться на ночное
           дежурство в отделение, которое ещё неделю было уже
           переполнено.               
       То есть опять у него будет бессонная ночь с разными намёками тоже дежурившей сегодня старшей медсестры.
                Геннадий

    Дмитрий всё-таки решил отдохнуть в начале отпуска на даче у психолога. Получив зарплату и отпускные, он в этот же день съездил на работу к Римме и отдал задолженность, то есть последние алименты. Нет, от всё равно будет периодически подкидывать дочери деньги, отдавая их именно ей, а не бывшей жене, которые она, а он был в этом уверен, больше тратила на себя, а это, как говорят блатные, западло. Ира уже ведь большая девочка и ей нужны «мани» на косметику, одежду и обувь, а стипендию то не иначе как пшиком не назовёшь.
     И вот он в конце августа, собрав кое-какие вещички в рюкзак, он подъехал на станцию метро «Водный стадион», где назначена была встреча с Геннадием. Тот стоял у входа в «подземку», покуривая тонкую коричневого цвета сигарету – рослый с крепкими плечами.
     -     Хочешь? – после рукопожатия протянул он Диме пачку
           «Ричмонда».
     -     Давай, - вытянул тот из коробочки «курительную палочку» и
           чуть нагнулся над зажигалкой старого товарища.
      Ему нравились эти крепкие сигареты, но он экономил свои деньги и покупал всегда пресловутую «Яву».
      Постояли молча, покурили.
     -     Ну, что, вперёд? – улыбнулся Геннадий, - Слушай, Дим, а
           тебе повезло – жена с детишками на две недели рванула в
           Крым. Так что мы с тобой свободные мужики и будем гулять
           по полной.
     -     Это как? – нахмурился реаниматолог – беспробудно
           пьянствовать он не любил.
     -     А так: с утречка на рыбалку и там до обеда, потом едим и
           спим, а в пять на вечернюю зорьку до восьми. Далее ужин с
           соседкой, а кстати, к ней подруга должна приехать, и затем
           кто куда. Как тебе это?
     -     Нормально, - расцвёл Дмитриев. – Тогда надо запастись.
     -     Чем? – удивлённо посмотрел на него психолог, - У меня всё
            есть.
     -     Да «противниками детей», - расхохотался Дима.
     -     Не надо. Я же сказал, что у меня всё есть. Нам с Наташкой
            троих отпрысков хватит, поэтому мы предохраняемся.
     -     Тогда вперёд как ты сказал.
     -     И только вперёд!
      У Генки была подержанная пяти дверная «тойота», но гнала она вполне прилично и через два с половиной часа они уже оказались на месте – в рабочий день машин на Лениградке было не очень много. Посёлок располагался в десяти километрах от шоссе и был вполне прилично застроен. Двухэтажный сруб психиатра стоял на пригорке, под которым разлился один из рукавов Волги. В нём оказались четыре спальни на втором этаже, а столовая ( она же кухня ), и ещё одна комната для гостей на первом. Кроме этого была большая крытая оцинкованным железом веранда, а на втором этаже вполне приличный балкон. И весь участок был окружён двухметровым кирпичным забором с чугунными воротами, куда машина медленно и вкатила.
     -     Ну, ты и барин! – улыбнулся Дмитрий, - Сразу видно, что
            здесь отдыхает Заслуженный врач – психиатр..
     -     А то! Вот если устроюсь в Конаково работать в стационар, то
           утеплю дом, проведу газ, пристрою тёплый туалет и… буду
            всей семьёй жить здесь.
     -     А дети как же? Школы то, поди, поблизости нет?
     -     А у меня жена преподаватель – будет младшего учить дома.
            Средний же в этом году закончил учёбу, и через месяц
            уезжает в Ленинград, поступать в морское училище.
            Старший же вот-вот женится и будет жить в нашей квартире
            в столице. Так что…
     -     В общем, всё о,кей, как я понял?
     -     Правильно, Митя, правильно понял. Но у меня ещё мать
           жива, поэтому пустовать этот дом не будет. Ладно, помогай
            перетаскивать вещи и за стол – жрать хочу невозможно как.
            Ты как гость выбирай любую комнату на втором этаже, а я
            как хозяин буду спать на первом с Шерифом.
     -     А это кто?
     -     Да кобель мой.
     -     И какой породы?
     -     Дог.
     -     О-о-о! – закатил глаза вверх Дмитриев, - Серьёзная собака.
            Но где же он?
     -     Да у соседки. Сейчас начнёт подвывать - чувствует, что я
            приехал. Мы когда уезжаем, то оставляем пса ей – боится
            одна жить.
     -     Безработная?
     -     Нет, командует хлебозаводом в Конаково, а её дочь
           закончила, Иняз и работает в какой-то фирме, снимая
           «однушку» на Мосфильмовской.
     -     Молодец! А ездит твоя соседка на работу как?
     -     У неё «Нива» - отечественный джип.
     -     Понял. Ну, говори, хозяин, что куда доставлять.
     -     А всё подряд в столовую.
Пять минут и вещи перенесены на первый этаж, ещё десять и из глубокой сковородки потянуло жареной картошкой с мясом и луком. А на стол «полетели» тарелки, вилки, ложки, салатницы с «оливье» и селёдкой под «шубой». Достал хозяин и солёные огурцы из холодильника, а также запотевшую 0,7 «Столичной».
     Потом трапезы разложили привезенные вещи по местам и Геннадий приказал:
     -     Ну, теперь пошли к Алевтине, а то Шериф уже стал лаять.
            Слышишь?
      И они, переодевшись в спортивные костюмы, вышли за ворота, и через пятнадцать метров толкнули калитку в заборе из оцинкованного железа.
      Она открылась, и на грудь Геннадия кинулся огромный чёрный дог, совершенно не обративший внимания на Дмитрия. Ласки продолжались минут пять, за которые психиатр успел трижды прокричать: «Аля, ты дома?». Но кирпичное одноэтажное строение молчало, навевая грустные мысли.
     -     Вообще-то, пора ей с работы приехать.
     -     А, может быть, встречает подругу на вокзале? –
            предположил гость.
     -     Всё может быть, Дим. Ладно, пошли к себе, кормить пса. Я
           ему столько костей накопил за неделю, что хоть самому
           грызи.
      И они вяло продефилировали вдоль кирпичного забора к воротам Генкиной фазенды. Он только стал их открывать, как послышался звонкий перелив клаксон в начале улочки, и Дмитрий увидел чёрный джип с огромными колёсами, «кенгурятником»                ( сооружением из труб перед передним капотом ), и плоским багажником на крыше – ну иномарка да и только!
     -     Ген, слышишь?
     -     А как же! – заржал психиатр, - Ну, готовься, Дим. Баба –
           палец в рот не клади и, наверное, подруга её такая же.
      «Нива» подъехала, и боковое стекло водителя опустилось.
     -     Привет, псих! – рассмеялась рыжеволосая красавица в
            чёрных очках, - А это кто, тоже из дурдома?
     -     Нет, он реаниматолог, Аль.
     -     В самый раз будет. Здрасьте, меня зовут Алевтина
            Свердлова. Мне тут рыбы копчёной привезли столько, что
            на неделю хватит. Вот вы и поможет её поглощать.
     -     Тогда мы за пивом? - достал из кармана ключи от машины
            Геннадий.
     -     И оно есть. Открой багажник, сосед. Там всё и увидишь.
Мужчины подошли к дверце багажника, Дмитрий поднял её и… они обалдели: деревянный ящик был доверху заполнен коричневого цвета вкусно пахнущей рыбой. Тут были и лещи, и сомы и щуки. Рядом красовалась двадцатилитровая бочка из нержавейки, на которой сияла фирменная наклейка со словом «Пльзень».
     -     Ну, ты мать и даёшь! – воскликнул Геннадий.
     -     Не сразу и не всем, - расхохоталась женщина, - Ладно,
            забирайте всё, а мы придём через часок.
     -     Так ты хочешь у меня пьянствовать?
     -     А как же! У тебя места до хрена, а в моей халупе только
            столовая и две спальни.
     -     Нам хватит, - вдруг вырвалось у ещё не пришедшего в себя
            после 350 грамм водки Дмитрия.
      Алевтина сдёрнула очки и, тот увидел ярко голубые глаза.
     -     А твой коллега ничего. Наш человек!
Психиатр показал большой палец.
     -     А то! Ладно, Дим, потащили.
      Машина покатила вперёд, а мужчины понесли «жидкий хлеб» и «улов» соседки в столовую.
      Через час появились они - аккуратно причёсанные, накрашенные, одетые в шорты и футболки женщины. Рыжеволосая несла в руке бутылку виски, а симпатичная блондинка пивные кружки.
«Ну, всё, - подумал Дима, - Начинается».               
      И нагло уставился на стройные ножки дам.
     -     Ну, что, в дом? – предложил Геннадий.
     -     А может быть, на веранду? – улыбнулась Алевтина, - На ней
            теперь прохладно – солнце то ушло за дом.
     -     Отлично! – кивнула головой её подруга.
     -     Кстати, познакомьтесь, - грациозно указала рукой на неё
            соседка, - Это Оля. С ней я училась в школе.
     -     Очень приятно! – в унисон проговорили мужчины.
     -     На веранду, так на веранду, - добавил хозяин и кивнул
            головой в сторону своего гостя,  - А это Дима – мой старый
            однокашник.
     -     Мы так и поняли, - рассмеялись женщины, - Пошли за всем необходимым.
      И они вчетвером быстро перенесли на веранду с круглым столом и табуретами уже разложенные по тарелкам очищенные рыбёшки, пивные кружки, остатки салата и картофеля и рюмки из толстого стекла. Дмитрий же продемонстрировал свою силу, притащив бочку с пивом.
     И действительно пиршество началось.
Быстрее всего исчезли со стола бутылка виски и закуска, а затем все медленно и с огромным удовольствием стали жевать рыбу, запивая её прелестным чешским пивом.
     Вечерело, и прохладный воздух проник на веранду.
     -     А не потанцевать ли нам? – предложил Геннадий.
     -     С удовольствием! – подскочила с табурета Оля.
     -     А что поставишь? – поинтересовалась Аля.
      И хозяин дома с пафосом произнёс:
     -     А у меня есть на кассете сборник и там и блюзы, и твисты и
            даже рок-н-ролл.
     -     Великолепно! – выпрыгнул из-за стола Дмитрий, закружился
           на месте и чуть не упал – новый хмель дошёл до его головы.
      Гена принёс из дома большой кассетник и мелодии разорвали тишину. Лежавший в кустах дог медленно проковылял на веранду, лёг у стола и стал смотреть на беснующихся от музыки людей.
      Хозяин принёс ему большую миску с костями и тот принялся за свой ужин.
      Быстрые танцы продолжались с полчаса, а потом стали все предпочитать блюзы. Мужчины менялись партнёршами, но Дмитрий заметил, что с ним чаще танцует Алевтина.
     -     Предпочитаешь медленную музыку? – спросил он.
     -     Просто от резких движений устала и вообще-то уже хочется
            спать.
     -     Тогда давай спросим мнение ребят? – предложил Дима и
            громко произнёс со смехом, - Как на счёт прекратить это
            безобразие, господа?
     -     Что ты имеешь ввиду? – остановился Геннадий, крепко
            прижимая к себе Ольгу.
     -     Отдых, - просто произнёс его гость.
     -     А может быть, перед сном окунёмся? – сказала Ольга, - Вон
            какая луна яркая!
     -     А пошли! – весело констатировал хозяин дома, - Амуниция
           уже на нас.   
     -     В смысле? – подошла ближе Аля.
     -     Я имел в виду плавки.
     -     А-а-а, - нарочито огорчённо и чуть растягивая слова,
            выговорила подруга соседки, - А мы вот не догадались
            надеть купальники.
     -     Да мы голышом, - расхохоталась Аля, - Не возражаете,
            мужики?
     -     Поддерживаем, - рявкнул Гена, - Шериф, сторожить! Мы
            скоро придём.
      Пёс лениво встал и улёгся посередине участка, а четвёрка под началом его хозяина прошла к калитке и стала спускаться вниз к реке. И там их встретила потрясающая красота: течение было незаметным, луна ярко отсвечивала в воде и дорожка от неё звала окунуться.
     -     Мы там, - указала рукой Алевтина на большой куст сирени.
     -     Ладно, - буркнул Геннадий и стал снимать с себя
            спортивный костюм.
      Дмитрий последовал его примеру.
Через минуту за кустом дважды бухнуло в воду, и раздался женский визг.
     -     Ну, что вперёд, Казанова, вперёд? – хохотнул психиатр.
     -     Да уж, - свистнул его гость, кидаясь с разбегу в реку.
Пронырнули далеко, а когда их головы появились из воды, Гена предложил:
     -     А слабло до баб донырнуть?
     -     И зачем? – как бы испуганно спросил реаниматолог.
     -     А там посмотрим. Я, например, голый.
     -     А я нет.
     -     Тогда ты первый.
Набрали побольше воздуха и… исчезли под водой.
     Женщины в это время плескались недалеко от берега, о чём-то споря. Дмитрий вынырнул первым и сделал он это осторожно, чтобы те не испугались и услышал:
     -     И когда он приедет? – узнал он голос Алевтины.
     -     Обещал завтра утром.
     -     А знает, как добраться?
Ольга рассмеялась.
     -     Да у него одна штука есть, которая по требованию
           показывает дорогу – купил в Германии. Навигатор
           называется. И…
      И тут рядом с шумом выскочил на поверхность Генка.
Подружки ойкнули, но тот сразу же произнёс:
     -     Не бойтесь, это мы.
     -     Ах, проказники! – как бы хмуро произнесла Аля, - Смотрите,
            а то мы вас утопим.
     -     А вы попробуйте, - вырвалось у Дмитрия.
     -     А нечего пробовать, держись.
      Соседка друга, не стесняясь, выскочила по пояс из воды и в пять взмахов руками и шлёпаньем стопами по воде враз оказалась перед очами реаниматолога.
     -     Баттерфляй? – спросил он.
     -     Ага. Десять лет занималась плаваньем. А ты умеешь?
     -     Я больше люблю вольный стиль, то есть кроль.
     -     Тогда вперёд к луне?
     -     А запросто!
      И река забурлила от их движений.
Но они проплыли всего метров двести, когда Дмитрий очухался.
     -     Слушай, Аля, а мы сволочи – оставили ребят одних.
      Женщина рассмеялась.
     -     Я думаю, что мы это сделали вовремя.
     -     В смысле?
     -     А догадайся.
      Реаниматолог понял и покраснел, но в свете луны это было незаметно.
     -     Слушай, Аль, я тут случайно услышал ваш разговор…
     -     Ах ты, слухач! – погрозила она ему пальцем, - И что
            услышал?
     -     Что кто-то должен завтра утром приехать.
     -     Ничего страшного – это её муж.
     -     А как же… - начал он, но женщина его перебила.
     -     Ты про верность?
     -     Ага.
     -     Так они уже долго живут в Швеции, а там… В общем, у них
            есть на этот счёт договорённость, жить каждый своей
           жизнью.
     -     Ничего себе! – удивился Дмитрий.
     -     Вот именно. Но договор ещё и в том, чтобы это не было
            открыто. Ладно, я думаю, что сосед с Ольгой уже на
            веранде. Пойдём, допьём пиво и баички.
     -     Согласен.
     -     Тогда иди, а я тебя догоню.
      Он вышел на берег и убедился, что Оли и Гены действительно и след простыл. Оделся и медленно стал взбираться на холм. Через пять минут его догнала Алевтина, держа в руках кучку красного белья, и Дима позавидовал Геннадию…
      Видно заначек у того было навалом, так как на столе стояла ещё бутылка водки и соленья. Выпили по три рюмочки и компания разошлась по домам.
     -     Покурим? – предложил хозяин, зовя гостя во двор.
     -     Давай.
      Сели на скамеечке у клумбы с какими-то экзотическими цветами и закурили. Шериф улёгся у их ног.
     -     А ты знаешь, что Ольгин муж должен завтра приехать? -
           спросил Дмитриев.
     -     Да, - усмехнулся Геннадий, - Она сама мне об этом
            рассказала… после.
     -     И ты не удивился?
     -     Так он сам швед, а там другие порядки и… сексуальные
           тоже.
     -     А я был поражён.
     -     Мальчишка ты ещё, Димон.
     -     Ну, уж, не забывай, Ген, что мы с тобой ровесники.
     -     Помню. А у тебя то как с моей соседкой??
     -     Повода никто не давал.
     -     Эх, ты, реаниматолог, не мог «спасти» женщину от скуки, -
           пренебрежительно произнёс хозяин дома
      Дмитрий поднялся со скамьи.
     -     Я так быстро не привык.
     -     А я привык, но… соседка не в счёт. Ладно, пошли спать.               И они медленно потащились в дом, а верный пёс так и остался лежать у клумбы, шевеля изредка ушами. Ведь слух у собак – сторожей великолепный, как и обоняние.
               
                Откровения

      Клаксон прогудел, когда они сидели за столом.
     -     Дейв что ли приехал? – зевнул широко Геннадий.
     -     Наверное, - молвил Дмитрий, разливая кипяток по чашкам с
            кофе, - А бабы то, наверное, ещё спят.
     -     Да уж.
      Реаниматолог улыбнулся.
     -     А вот возьмёт Ольга и расскажет мужу как вы, так сказать,
            плескались голые в реке. Вот будет зрелище!
     -     Не бойся, они же живут каждый для себя, - стал размешивать
            ложкой, растворимый кофе психиатр, - Шведский вариант,
            мать их!
     -     А всё же? Что ты будешь тогда делать? Защищать его жену
            или себя?
      Хозяин дома показал увесистый кулак.
     -     Во, видел? Если ты помнишь, я в юности занимался
            боксом, поэтому защищать буду обоих.
     -     Да я пошутил, - намазал масло на тост Дмитрий, - Не люблю
            драки.
     -     Их и не будет. Ладно, пошли окунёмся.
      Но только они встали из-за стола, во дворе послышался
 радостный визг Шерифа.
     -     А вот и Алька нагрянула, - встал с места психиатр, - Сейчас
            всё и узнаем.
      Скрипнула дверь и в кухню влетела Алевтина в ярком кимоно.
     -     Пошли «гудеть», ребята. Дейв привёз фруктов, виски и
            чёрный шоколад. Будем опохмеляться.
      Геннадий расправил широкие плечи.
     -     А пошли, как говорил Луспикаев в фильме «Белое солнце
            пустыни». Пить так пить.
      Дмитриев поморщился.
     -     Опять?
     -     Не опять, а снова, - рассмеялась соседка, - Он обещал
            интересную историю рассказать.
     -     А кто он по профессии? – поинтересовался Дмитрий.
     -     Патологоанатом.
     -     Ну, будет страшные вещи рассказывать про зомби,
            наверное,- хохотнул психиатр, - Ладно, Дим, пошли.
      И троица медленно поплелась на соседский участок.               
           Пёс лениво потрусил за ними.
На кухне в Алевтинином доме сидел худоватый мужчина лет сорока в джинсах и майке с гербом Швеции. Напротив, причёсанная и подкрашенная расположилась его жена в короткой клетчатой юбке и белой блузке. На столе уже стояли стаканы из толстого стекла, двух с половиной литровая бутылка шотландского виски, вазы с персиками, яблоками и сливами. Большие плитки шоколада «Альпенгольд» лежали напротив каждого табурета. Не забыла Аля добавить на стол и нарезки трёх видом сыра и буженины.
     -     Привет честной компании, - прогремел басом Геннадий, - Я
            сосед по имени Гена…
     -     Крокодил? – произнёс швед на чисто русском языке и мило
            улыбнулся.
      «Да, симпатичный мужик, - подумал Дмитрий, - И чего им не живётся по-нашему, то есть как нормальные русские семьи?»
     -     Знакомься, Дейв, это мой сосед, - проговорила Аля, - Он
            психиатр, а рядом с ним его друг Дмитрий, реаниматолог.
     -     Привет друзья, - встал с места швед и пожал руки мужчинам,   
            - Я Дейв, и как уже было сказано, занимаюсь «лечением»
            трупов плюс психологией.
     -     Ну, всё, кворум есть, - рассмеялась Ольга, - Пьём,
            закусываем и рассказываем.
     -     И что? – сел на табурет Геннадий, чуть порозовев и Дмитрий
            представил их обнявшихся как два спрута в реке и хмыкнул,
            а его товарищ удивлённо добавил, - Ты чего?
     -     А ничего, - подмигнул тот Алевтине, - Первый раз сижу
            утром на сборище разных врачей на природе.
     -     И медсестры, - ответила ему тем же женщина, - Ольга
            работает в Склифе в операционной.
     -     И это здорово! – разлил виски на одну треть по стаканам
            Дейв, - Нам уже надоели россказни обоих о своей работе.
            Надеюсь, что коллеги поведают нам что-нибудь новенькое.
     -     Надейся, - буркнул Геннадий и поднял стакан, - За нашу
            медицину – самую лучшую медицину в мире!
     -     Не скажите, - начал швед, но под взглядом жены осёкся, -
           Ладно, за нас, за медиков.
     -     Кушающих прекрасный местный хлеб, - закончил за него
           фразу психиатр и четыре руки, держащие стаканы, сошлись
           над столом.
После третьего тоста перешли на фрукты, и швед объявил:
     -     Ну, господа, кто первый?
      Все переглянулись.
     -     А давай я, Дейв, - подняла руку его жена.
     -     Только не то, что я уже знаю.
     -     Конечно.
     -     Ну, слушайте. Итак, оперирует наш профессор больного с
            раком прямой кишки и, как вы знаете, операция идёт сразу
            двойным доступом – со стороны живота и со стороны
            промежности. Так вот, профессор сидит на стуле и выделяет
            прямую кишку со стороны ануса, а доцент ( не стану
            говорить его фамилию ) со стороны живота. И вот в самый
            серьёзный момент, когда их руки должны встретиться в тазу
            у нервного сплетения, которое, если повредить, может
            выдавать дикие фантомные, если так можно сказать, боли,
            неожиданно доцент заявляет:
    -     Николай Фёдорович, что делать? Помочиться хочу до ужаса
           как сильно.
И профессор, не отрывая взгляда от раны вдруг говорит:
    -     Дуй в штаны, Серёжа, так как если сейчас остановиться, то
           нервное сплетение полетит к чёрту.
    -     Но Николай Фёдорович…
    -     Мочись, чёрт возьми, иначе… Ну, сам знаешь что.
    -     Но…
    -     Заткнись. Ладно, Света ( вторая операционная сестра,
          платонически влюблённая в доцента ) размойся и принеси
           страдальцу утку. А вы, Татьяна Васильевна, - кинул быстрый
           взгляд на старшую операционную сестру руководитель
           института, - А вы помойтесь.
    -     Хорошо, профессор.
     И через пять минут девушка стоит у операционного стола со стеклянным мочесборником. .
    -     Ой, спасибо, Светочка, - с благодарностью посмотрел на неё
           доцент, - Я на минуту, Николай Фёдорович. Женя, возьми у
           меня зажимы.
    -     Что-о-о? – заорал тут же профессор, - Я тебе передам
           зажимы, засранец! Света, снимай с него штаны.
    -     Что? – покраснела как рак девушка.
    -     Что слышала. Снимай штаны, трусы и… заправляй хозяйство
           в утку.
    -     Но я не могу! – взвизгнула она.
    -     Почему? – рявкнул профессор.
    -     Я, я… стесняюсь.
    -     Но больных то вы катетеризировали?
    -     Да, - опустила голову девушка, побледнев.
    -     Тогда сможешь. Давай, работай. Больной ждать не будет.
Теперь покраснел и доцент. И как удумал профессор, заставить ещё не целованную им симпатию, стаскивать с него одежду и брать в руку его достоинство ( а оно действительно было достойно такой оценки ) и держать его пока нравившийся ей мужчина будет опорожнять мочевой пузырь?
   -     Тогда я лучше в штаны, - пробормотал доцент.
   -     Чтоб все нюхали ещё два часа вашу мочу? – прошипел
         Николай Фёдорович, - Давайте - ка оба действуйте и быстро –
          я должен уже освобождать внутреннюю подвздошную
          артерию. Иначе выгоню вас обоих к чёрту из института.
    И тут доцент вздохнул так тяжело и безнадёжно, что медсестра, не глядя на нижнюю часть операционной формы любимого человека, на ощупь выполнила всё, то краснея, то бледнее. Тоже самое происходило и с её возлюбленным.
   И тут Геннадий заржал.
   -     Ну и профессор! Вот это да!
   -     Не совсем корректно поступил он, - нахмурился Дмитрий.
    Ольга повернулась к мужу.
   -     А ты что скажешь?
   -     Настоящий хулиган твой Николай Фёдорович, - сделал
          презрительную мину тот, - Можно было найти другой выход
   -     И какой?
   -     Вызвать любого ординатора и приказать ему выполнить эту
          процедуру, а не морально убивать операционную медсестру.
   -     И я полностью согласна, - кивнула головой Алевтина, - Но
          рассказ этим и интересен.
    И тут Ольга улыбнулась.
   -     Но это ещё не всё.
   -     А что ещё? – удивились все остальные.
   -     А вот что: профессор знал, как относятся друг к другу доцент
          и медсестра и сделал это специально – букетно-конфетный
          период у тех затянулся.
   -     Вот сволочь, - вырвалось у Дмитрия.
   -     Согласна, - добавила Аля.
   -     И что дальше? – шаловливо спросил психиатр.
   -     После операции, - продолжила Ольга, - Николай Фёдорович
          вызвал к себе обоих и… извинился за свою, так сказать
          шутку, добавив, что он перед операцией угостил доцента
          кофе с… мочегонным препаратом.
   -     Вот тварь! – стукнул по столу реаниматолог, - И что?
   -     И эта пара тут же написала заявление об уходе из института.
    И тут даже Геннадий посерьёзнел.
   -     Да? Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
   -     Скотина! – сказала директор хлебозавода.
   -     В нашей стране за такую шутку профессор заплатил бы
          через суд огромные деньги, так как это нанесение настоящего
          морального ущерба.
    И ту его жена повторила:
   -     Но и это ещё не всё.
   -     И какая гадость ещё произошла? – встал из-за стола
          Дмитриев.
   -     Нет, всё было наоборот: Николай Фёдорович чуть ли не встал
          перед ними на колени и ещё раз попросил прощения, а
          потом… оплатил их свадьбу.
    И тут наступила гнетущая и напряжённая тишина.
А через несколько минут Геннадий произнёс:
   -     Ну и молодец!
   -     Нет, чёрт возьми, он настоящий говнюк, - вырвалось у
          Дмитрия.
   -     Подлец! – хмуро проговорила Алевтина.
   -     А я его не буду ни судить, ни оправдывать, - сказала Ольга, -
          Он мой Шеф…
А швед просто промолчал.
   -     Ладно, ребята, давайте выпьем и забудем то, что услышали, -
          предложил Гена, разливая остатки виски по стаканам.
   -     Можно, - поникла головой Ольга.
   -     Нужно, - произнёс её муж, - И сосед прав: то, что мы сегодня
          услышали и ещё услышим, будет большой тайной для всех.
          И мы в конце поклянёмся в этом.
   -     Обязательно! – вырвалось у хозяйки дома, - Разливай, виски 
          Дмитрий.
    Но тот отошёл от стола, объявив:
   -     Я больше пить не буду и вообще…
    И вышел в сад.
Через две минуты к нему присоединилась Ольга.
    -     Прости, Дима, но это же было правдой.
    -     Да причём здесь ты? Твой Шеф просто заигрался в своём
           величии.
    -     Нет, он хороший человек.
     И тут мужчина спросил:
    -     И ты спишь с ним?
     Женщина дёрнулась, как будто её ударило током.
    -     Зачем тебе это?
    -     Просто так.
    -     Да, Дмитрий, жизнь одна и её надо прожить в своё
           удовольствие.
    -     А у вас есть дети?
     Ольга властно посмотрела на него.
    -     Нет и не будет. Слишком много я сделала абортов.
    -     А Дейв хотел детей?
    -     У него есть другая семья и…
     И тут Дима возмутился.
    -     Да вы просто эгоисты!
    -     Не скажи. Вот услышишь его рассказ и поймёшь, что нет.
    -     Неужели?
    -     Да.
    -     Но ты…
    -     Да, я действительно думаю только о себе как многие актрисы.
    -     Но ты же медсестра!
     Она фыркнула.
    -     Получающая копейки…
    -     Так ты спишь за деньги? – ужаснулся он.
    -     Нет, из-за карьеры. У меня свой… театр. Скажем так,

           подпольный  в прямом и переносном смысле, где играют…
           больные. И он создан самим Николаем   Фёдоровичем, а я
           его директор.
     -     И кто смотрит эти спектакли?
     -     Элита столицы и доходы от этого колоссальные.
     -     Да вы оба безумцы! – ахнул реаниматолог.
     -     Нет, мы реалисты. Наши актёры не операбельны и стоя на
           пороге смерти играют так, как никто никогда не играл. И
           может быть, это происходит последний раз в их жизни. Они
            просто очень любят театр.
     -     Но это же абсурд! Это садизм и…
     -     Возможно. Но они, повторяю, делают это лучше, чем
           профессиональные актёры.
     -     А Дейв знает об этом?
     -     Нет. У него своё хобби и… очень жестокое.
    Дмитриев схватился за голову.
     -     Нет, вы просто ненормальные! А с Генки ты тоже взяла
           деньги?
Женщина внимательно посмотрела на него.
     -     Я за первый раз деньги не беру. Ладно, пошли, настала
           очередь Алевтины.
    И они вернулись в дом.
А там просто шла игра в карты, все смеялись, пили заначку Али – «четверть» самогона и ели фирменную выпечку с её хлебозавода.
     -     А вот и наши пропащие, - воскликнул Геннадий, -
           Присоединяйтесь.
     -     Нет, мы будем слушать следующую… жертву, - твёрдо
           объявил швед, - И ей хочет быть…
     -     Я, - заорал Геннадий, - Я хочу поведать свою страшную
           историю.
     -    Тогда прошу, - собрал карты Дейв.
     -     Но очередь моя! – вскочила со стула Алевтина, - Почему ты
           командуешь в моём доме?
     -     Потому, что я – дьявол, - совершенно серьёзно проговорил
           тот, - Потому, что моя история, а я в этом не сомневаюсь,
           самая жуткая. И она будет последней. Давай, Геннадий,
           колись, как говорят у вас.
     И психиатр налил себе полный стакан самогона, выпил, встал и начал ходить по столовой.
    -     Итак, мой рассказ. Это случилось почти двадцать лет назад. Я
          только что закончил институт, и поступил в аспирантуру. И
          практику мы проходили в институте Сербского. Уже
          наступила вторая половина восьмидесятых годов – годов
          грёбаной как её назвали, «Перестройки», голода и беспредела.
          А кто лежал в этой психушке? А лежали там насильники,
          убийцы, молодые парни, косящие под ненормальных и не
          желающие идти в армию и просто женщины,
          разочаровавшиеся в жизни и любви, неоднократно, так
          сказать, знакомые с суицидом. И вот там и произошла эта
           история.
     Геннадий остановился и закурил.
     -     Хорошее начало, - кивнул головой Дейв, - Продолжай.
     -     Так вот, в те годы я был не то, что сейчас, а настоящим
           красавцем - худым, но мускулистым (я увлекался тогда
           боксом), наивным, но охочим до женщин, замкнутым, но
           обожавшим американские фильмы про маньяков, зомби и
           пришельцев. В общем, этаким скрытым… подонком.
     -     И ты это говоришь при мне, твоём друге? – изумился
           Дмитрий.
     -     Да, потому что я был ещё и очень скрытным.
     -     Продолжай! – приказным голосом проговорил Дейв.
     -     И что же дальше? – с горящими глазами спросила его жена.
     -     А дальше я… влюбился в одну из таких женщин, а она в
           меня.
     -     О, Боже! – ахнула Алевтина.
     -     Вот именно, - улыбнулся Геннадий пошлой улыбкой, - И всё
            происходило на дежурствах, которые я специально брал, но
            не для того, чтобы изучать пациентов, а чтобы быть с ней. И
            это продолжалось полгода, пока она не… забеременела.
     -     Ты самая настоящая скотина! – заорал Дмитрий, - Не мог
            предохраняться? Да ты просто извращенец!
     -     А этого не хотела она, Роза. В общем, она сказала мне об
            этом, когда стал виден живот, поэтому она ходила всё время
            в широком халате.
     -     И что дальше? – спросил Дейв.
     -     А дальше эта ненормальная стала навязываться ко мне в
           жёны. Я сначала не придал этому значения, но потом…
            испугался.
     -     Трусливая свинья! – опять не сдержался реаниматолог.
     -     Возможно. Ведь если бы узнали об этом на кафедре, то не
            видать мне не только диссертации, но и вообще медицины.
     -     И поделом, - презрительно проговорила Ольга.
      Но Геннадий даже бровью не повёл, а продолжил:
     -     Её мольбы надоели мне так, что я отказался от дежурств и
            стал её избегать. И она догадалась избрать самый веский
            аргумент.
     -     Шантажировать донесением? – спросила Алевтина.
     -     Да. Но я сказал, что объясню всем её приставание
            обострением болезни. И она замолчала.
     -     Какая же ты тварь! – покачал головой Дмитрий, но               
            рассказчик не среагировал никак, а продолжил говорить.               
     -      И однажды я всё же остался дежурить (заболел один
            ординатор) и…
     -     Ты её убил? – хладнокровно произнёс Дейв.
     -     Нет, но… В общем, когда я пошёл на вечерний обход, то
            Розы в палате не оказалось. Больные шизофренией соседки,
            естественно, ничего не могли сказать. Я стал её искать и
            нашёл в ванной комнате: она стояла на одной ноге на
            табурете и один конец пояса от её халата был привязан к
            трубе водопровода, а другой стягивал её шею. Она хрипела,
            улыбаясь и массируя свой живот. Я кинулся было к ней, но
            она замахала руками, как бы отталкивая меня. Лицо её стало
            синеть, а нога подкашиваться…
     -     И ты её… спас? – прошептала Ольга. 
     -     Нет, я подошёл к ней и… выбил из-под ноги табуретку.
      Казалось, что от возникшей давящей на уши тишины сейчас упадёт потолок столовой. В глазах женщин стояли слёзы, Дейв как ненормальный жевал сигару, сам Геннадий стоял как каменное изваяние, в которое его секунду назад превратила Медуза Горгона.
     А Дмитрий встал из-за стола, подошёл к нему, размахнулся и…
реакция психиатра была мгновенной – он перехватил руку, готовую дать ему пощёчину.
     -     Падаль! – прошептал реаниматолог, отошёл и налил себе
            стакан самогона, - Чтоб ты сдох!
     -     Ты же мог спасти её и твоего ребёнка, - еле выговорила Аля.
     -     Будь проклята река, в которой я… - начала Ольга и
            замолчала, но все, кроме Дейва, поняли, о чём она хотела
            сказать, то есть о мимолётном вчерашнем удовольствии,
            которое там ощутила.
     -     Я уезжаю, - вдруг объявил Дмитриев, направляясь к двери.
     -     Нет, останься, - прогремел голос шведа, - Ты ещё не
            рассказал свою версию, Алевтина свою и завершить эту,
            если можно так сказать, дискуссию должен я, что будет для
             всех очень интересно.
      -     Нет, - сделал ещё один шаг к двери реаниматолог, но та
             вдруг широко распахнулась, и на пороге появилось видение
             в виде девушки лет двадцати в лёгком голубом
             сарафане и такого же цвета соломенной шляпке. На спине
             её красовался ярко- жёлтый рюкзачок.  И её синие глаза
             сияли радостью.               
     -     О, какое общество! – проворковала она, - Здравствуйте, как
            сейчас говорят, дамы и господа.
     И Алевтина с радостным лицом бросилась к ней.
     -     Это моя дочь Ангелина. Знакомьтесь, друзья.
      И вид этой девушки, и картина встречи с матерью растопили ожесточившееся сердце Дмитрия – он прошёл к столу и сел на своё место, сказав:
     -     Я реаниматолог Дмитриев, здравствуйте! – проговорил он.
     -     А я патологоанатом, - встал с табурета Дейв, подошёл к
            Ангелине и поцеловал ей руку.
     -     Настоящий Ангел! – засияла Ольга, приветливо взмахнув
            Рукой, - Я операционная медсестра.
     -     Ну, а меня ты знаешь, - натужено улыбнулся Геннадий, -
            Прошу за стол.
     -     Значит я вовремя, - улыбнулась красавица, и эта улыбка
            осветила всех, как сразу же заглянувшее в окна солнце.

                Эксперимент

      И тут все заметили, что наступило время обеда.
     -     Шашлык, шашлык! – воскликнула девушка, снимая
            рюкзачок и доставая из него большую банку с фирменным
            шашлыком, - И кто мне поможет?
     -     Я, - вырвалось у Дмитрия, и Ангелина внимательно
            посмотрела на него.
     -     А мангала то у меня и нет, - заявила её мать.
     -     Идите на мой участок, - подал голос Геннадий, - Мангал
            стоит у бани. Там же и шампуры, а мы пока съездим с
           Дейвом за пивом. Да?
     -     С удовольствием, - ответил тот, вставая.
     -     Тогда мы, - весело произнесла его жена, - займёмся салатом
            и пожарим картофель.
     -     О, кей, родная
И все сразу разошлись по «рабочим» местам, а швед с Геннадием сели в его машину и поехали к станции, где продавалось разливное пиво.
     Реаниматолог и девушка работали споро: он колол дрова, она нанизывала на шампуры пахнущее пряностями мясо. И когда затрещали падающие на огонь капли жира, Ангелина вдруг попросила:
     -     Дмитрий, а расскажите мне, пожалуйста, о себе и своей
            работе.
      Тот сначала опешил (неужели девушка заинтересовалась им, сорока двух летним мужчиной с проседью на висках?), но потом понял, что ей просто скучно, и стал рассказывать о своей семье, разводе, сумасшедших дежурствах и квартире, которая требует ремонта.
     -     А хотите, я вам помогу? – неожиданно спросила она и Дима
            чуть не сел мимо дубка, заменяющего раскладной стульчик,
            на который рядом примостилась девушка.
     -     А вы что, умеете клеить обои?
     -     Да. Я вот маме помогала и здесь и в моей снимаемой
            «однушке» на Мосфильмовской с огромным удовольствием.
            Я вообще люблю руками работать.
     -     Но учились на переводчицу? Верно? и что, там тоже
            придётся работать не только головой.
     -     Бывает. Ой, Дмитрий, попрыскайте быстро водой, а то огонь
            вон там запылал и шашлык сгорит.
      Ещё минут десять разговора, и они переложили шампуры на поднос и помчались в дом директора хлебозавода. Шериф потрусил за ними, а точнее за запахом жареного мяса.               
      А там было уже всё готово на столе, и красовались наполненные пивом кружки.
     -     Ну, с Богом! – провозгласил Дейв, поднимая бокал и
            перекрестился по - католически.
     -     Приятного аппетита, - засмеялась Ангелина, раскладывая на
            тарелки шампуры, - Мы с Дмитрием старались вовсю.
     -     И это видно, - пробурчал Геннадий, а Алевтина вновь
            пытливо посмотрела на реаниматолога.
«И что ей нужно? – подумал он, - Смотрит так, как будто ревнует. Ну и дела!»
      Обед прошёл быстро, и Ангелина вдруг встала из-за стола.
     -     Ты чего? – спросила её мать.
     -     Да спать хочу. Вчера отмечали день рождения Маши
            Волковой, ну и…
     -     «Гудели» до утра?
     -     Ага. Всё было, как водится: вино, фрукты, песни под гитару.
           Приятное общество, вы отпустите меня вздремнуть?
     -     Обязательно, Ангел, а мы тут продолжим наш
            профессиональный разговор, - серьёзно проговорил швед, -
            Спокойного сна.
     Девушка исчезла за дверью, и тут же воцарилась напряжённая тишина. Наконец Дейв спросил:
     -     Ну, кто следующий? Алевтина или Дмитрий?
     -     Женщинам надо уступать, - хмуро произнёс реаниматолог, -
            поэтому милости прошу, хозяйка дома.
     Та с минуту молча смотрела на него, а потом начала.
     -     Это было в первый год работы пекарни. Мы только что
            получили совершенно новую тестомешалку, а она через три
            дня раз и сломалась прямо перед обедом. Тут же вызвали
            электромеханика, который не обрадовал нас:
     -     Работы часа на три.
     -     А то, что компоненты теста мы туда уже свалили, не
            помешает? – спросила я.
     -     Нет, если оно не очень густое и свежее.
     -     Наисвежайшее.
     -     Ну и хорошо, а то мне потом надо будет включить двигатель,
            проверить обороты вращения на разных скоростях.
     -     А мы вам нужны? А то у нас обед…
     -     Нет, можете идти кушать.
      Это был новый механик, и мы его не знали, но диспетчер по телефону сказала нам, что он очень грамотный, хоть и попивает.
Ну, вот, мы капитально расположились в комнате отдыха и занялись поглощением пищи. И тут одна работница достаёт шампанское и шоколад и говорит:
     -     Алевтина Сергеевна, у меня сегодня день рождения и можно
            нам по чуть-чуть принять? Нас - то всего четверо, включая
            вас.
     И я разрешила… на свою голову.
Когда пришли в себя, никто не помнит, а время не засекали.
     -     И что это механик не идёт? – спросила вдруг именинница.
     -     Так сходи и посмотри, - сказала я ей.
     Та ушла, но буквально через минуту влетела как бешеная и бледная, как само тесто.
     -     Ты чего, Маруся? – вскочила я, чувствую нависшую
            опасность.
     -     Сергевна, там, там… - покачнулась кондитер и чуть не упала
           на пол.
     -     Мы её с моей помощницей и ещё одним пекарем положили
           на скамейку и в зал, а там… - Алевтина закрыло лицо
           руками, и затряслась в нервном ознобе, - А там механик, то
           есть его голова, крутится в тестомешалке со сгустками крови,
            а тело лежит на полу.
      И тут все, находящиеся в столовой ахнули, да так, что Шериф, лежащий на полу, вскочил и стал скулить.
     -     Как же так? – наконец спросил Дмитрий, - Ведь лопасти
            тестомешалки не поднимаются высоко.
     -     Н-не знаю, как всё произошло, но мы уже потом увидели
            рядом с телом пустую бутылку водки и хлебные крошки с
            остатками любительской колбасы. Видно, он всё сделал и
            решил перед проверкой работы агрегата, выпить и закусить.
            А потом, подняв вверх лопасти из теста, включил его,
            наклонился, чтобы лучше было видно и…
     -     И головы нет, - спокойно произнёс Геннадий.
     -     Как ты можешь так? - воскликнул Дмитрий и зашёлся в
            кашле.
     -     Не надо было ему пить, - пробурчала Ольга, - И ты, Аль, в
            несчастье не виновата.
     -     Но тесто то загружено, - в отчаянии прошептала хозяйка
            дома, - А через два часа выпечка должна быть на столе
            зампреда горисполкома – тоже отмечал в этот день свой
            юбилей.
     -     И? – по-звериному взглянул на неё Дейв.
     -     И моя помощница вдруг подмигнула мне, вынула голову из
            тестомешалки и переключила её работу на большие
            обороты.
     -     Т-твою мать! – воскликнул Дмитрий, заикаясь, - Это же, это
            же…
А Алевтина продолжила
     -     А утром мне позвонил зампред и лично поблагодарил за
            очень вкусную выпечку.
      И тут Ольгу стошнило прямо на стол.
Дейв схватил её и утащил во двор, а потом, когда она отдышалась и в баню, так как она испачкала свою одежду.
      Вернулись они через полчаса, в течение которого Геннадий курил одну сигарету за другой, Дмитрий всё лохматил и лохматил волосы на голове, а Алевтина вытирала бесконечно текущие по щекам слёзы.
      Дейв вошёл, как ни бывало, ведя перед собой бледную жену.
     -     И как разобрались с механиком? – спросил он.
Аля тяжело вздохнула.
     -     Вызвали милицию, объяснили всё, как было, не сказав,
            конечно, ничего про «подарок» зампреду и дело было
            закрыто буквально через неделю, так как механик жил один
            и родственников у него не было. Но хоронили мы его на
            деньги хлебозавода.
Минут пять стояла полная тишина, а потом швед спокойно объявил:
     -     Теперь твоя очередь, реаниматолог. Мы тебя слушаем.
      Дмитрий помотал головой.
     -     Дай передохнуть, Дейв, иначе я сойду с ума от услышанного
            ужаса.
     -     И я тебя сразу увезу к себе в дурдом, - расхохотался
            Геннадий и все с явным осуждением посмотрели на него, а
            Дмитрий безнадёжно махнул рукой, выпил ещё полстакана
            самогона и закурил.
     -     Ладно, слушайте. 92-ой год, я дежурю в своей 51-ой
            больнице и привозят на джипе мужика с огнестрельным
            ранением. Привозят два бугая с бандитскими рожами.
            Давление у того 60 на 20, дикая тахикардия и оперировать
            нельзя. Ну, его ко мне и началось: капельницы, прямое
            переливание крови от одного из рож, интубация, так как
            пострадавший уже задыхался, но давление никак не
            поднимается. Выхожу в холл, чтобы поставить в известность
            этих самых бандитов-охранников, что дело швах. А они мне:
     -     Спаси, лепила, и сто тысяч баксов твои.
     -     Я делаю всё возможное, - отвечаю я.
     -     Полторы сотни.
     -     Парни, от меня это не зависит. Сейчас будем лить в артерию
            допамин с адреналином и посмотрим, что будет.
     -     Ладно, мы через час заедем. И договор остаётся в силе.
     -     Да мне денег не надо…
     -     Ну и дурак, - твердит один из них, - Деньги всегда нужны.
А у меня как раз развод, бывшая уже требует деньги на полгода вперёд в счёт алиментов, а я на мели. Ну, я и промолчал.
     -     И правильно, - кивнул головой Геннадий, а Дима даже ухом
            не повёл и продолжил:
     -     Проходит полчаса и меня вызывают в приёмное отделение.
            Спускаюсь, а там ещё три амбала. Такой - то поступал,
            спрашивают они. Я говорю «да» и тут опять наезд:
     -     Угробишь его и сто тысяч долларов твои. Как будто
            сговорились с первыми о сумме, чёрт возьми!
      Я в шоке и тут же машу головой.
     -     Я не убийца, а врач, и деньги ваши мне не нужны.
      А они мне «пушку» под нос.
     -     У тебя всего один час, чтобы исполнить сказанное, а потом
            перестреляем весь персонал в реанимации.
      Я схватился за голову и назад в отделение, а там вовсю идёт борьба за жизнь пациента. Пять минут усилий и… остановка сердца. Я внутрисердечную инъекцию…
     -     Ну и дурак, - перебивает Дмитрия Геннадий.
      И тут реаниматолог срывается на крик:
     -     Да пошёл ты… - оглашает столовую отборный его мат, -
           Теперь мне ясно, каким способом ты построил свой сруб и
            хочешь его превратить во всесезонное жилище.
     -     Потому, что я не дурак, - отвечает его однокашник, а Дейв
            спокойно говорит:
     -     Будущее покажет. Продолжай, реаниматолог.
      Дмитриев выпивает ещё полстакана самогона и вещает:
     -     Инъекции не помогают, и я делаю массаж сердца, а старшая
            медсестра дыхание рот в рот и… никакого толка.
            «Дефибриллятор!» - ору я и провожу электростимуляцию –
            тот же эффект. И я хватаю скальпель и рассекаю грудную
            клетку. Десять минут прямого массажа и… констатация
            смерти.
     -     Я бы такого не стал делать, - усмехнулся психиатр.
     -     Потому, что ты трус, - гневно говорит Ольга.
     -     И конъюнктурщик, - добавляет Алевтина и все смотрят на
           шведа, но тот молчит.
     Дима ждёт три минуты и продолжает:
     -     Выхожу в коридор операционного блока, а там эти первые
            бандиты.
     -     Ну? – придвигаются они ко мне.
     -     Без толку, умер, - говорю им я.
     -     А операция?
     -     При давлении на нуле? – развожу руки я, - Это всё равно, что
            сразу убить.
И те вдруг хватаются за головы.
     -     Горилла нас убьёт, - шепчет один.
     -     Разрежет на куски, - вторит ему другой.
      И я сдуру спрашиваю:
     -     А кто такой Горилла?
      И они вертят пальцами у виска.
     -     Тебе лучше не знать. А отбросивший копыта его сын. Он
            сказал, что если тот выживет, то сотня тысяч баксов нам, а
            если нет – с нас. Так что, лепила, с тебя бабло в течение
            недели или ты… ляжешь под электричку.                Они уходят, а я в шоке. Что делать? Смываться? Всё равно отыщут. А где же я найду такую сумму? Значит, всё, каюк мне. Иду в свой кабинет и выпиваю полстакана коньяка – не легчает. Я ещё – та же реакция. И тут опять меня зовут в приёмное отделение и там другие мордовороты, то есть та троица с каменными лицами.
     -     Ну?
     -     Усоп, - отвечаю им я.
     -     Сам? – хватают они меня за руки.
      И я на перепутье: говорить правду или соврать ради денег.
     -     Соврать, - вмешивается в рассказ Геннадий.
     -     И я также подумал, - тихо говорит Дмитрий, - Но…
     -     И правильно решил, - кивает головой Дейв, - Тебе же ещё
            отдавать, так называемый, долг первым бандитам.
     -     Но разница в сумме пол сотни тысяч! – уточняет психиатр, -
           так что, дружок, ты был в выигрыше.
И реаниматолог взрывается снова.
     -     Я давал клятву Гиппократа.
     -     На кой она нужна? – усмехается Геннадий, - Неужели ты всё-
            таки сдурил?
      Дмитрий трёт руками с силой лицо и еле произносит:
     -     Да, я испугался, что первая братва меня убьёт и кивнул
            головой.
     -     И что? – подходит к нему Алевтина и берёт за руку.
     -     А ничего. Пакет с деньгами у меня в руке и те исчезают.
     -     А дальше? – пытливо смотрит на него швед.
     Дима морщится.
     -     А через неделю я отдаю первым… всё.
     -     Ну, и балда! – вскакивает с места Геннадий, - Ты же трепал
            свои нервы, когда возился с этим погибающим отпрыском и
            поэтому заслужил хотя бы те пятьдесят тысяч .
     -     Молодец! Ты правильно сделал,– подбегает к реаниматологу
            Ольга и целует его в щёку, - Молодец и ты вырос в моих
            глазах ещё больше, Дмитрий.
     -     А мог бы и не отдавать, - медленно произносит Алевтина,
            хмуро смотря на реаниматолога, - Никто тебя за язык не
            тянул.
     -     Может быть, может быть, - тягуче говорит Дейв, - Но
            ведь эти группировки могли и встретиться потом, и
            поделиться произошедшим и тогда…
     -     И тогда Димке крышка, - кивает головой его жена.
     -     Но он мог тут же свалить за границу – Ельцын открыл её, -
            настаивает на своём психиатр.
     -     Мафия найдёт всюду, - философски заключает Ольга и
            наливает себе самогон.
      И у реаниматолога проносится в голове: «Мы столько выпили, а ни в одном глазу. Вот что значит стрессовые повествования!»
      Проходит минут пять, и Дейв встаёт с места.
     -     Ну что ж, теперь моя очередь. И прошу не удивляться, и
            поверить всему, что я скажу. Так вот, последние десять лет я
            занимался не только вскрытием покойников, но и изучением
            головного мозга и, так сказать, жизнью… после смерти.
      И все с интересом тут же уставились на него.
     -     Но ты мне ничего не говорил именно об этом, - удивляется
            его жена.
     -     Не люблю заранее предвещать конец изысканий, ты же
            знаешь. Да, я как патологоанатом и как изучающий
            психологию долгие годы думал о… Душе. Где она? Где
            сидит, в голове или в сердце? А, может быть, в другом
            совсем месте?
     -     Ага, в заднице! – расхохотался Геннадий.
     -     Заткнись! – заорал Дмитрий.
     -     Ну в конце то концов, сосед, имей терпение не мешать
            рассказу, - возмущённо посмотрела на психиатра Алевтина.
     -     Хам ты, Гена, а жалко, - махнула на него рукой Ольга, а её
            муж как-то странно взглянул на неё, но ничего не сказал. 
     -     Продолжай, милый, - погладила его по голове жена.
     -     Так вот, вначале я возился с трупами и в частности с
            головой, но мой научный руководитель сказал:
     «Неправильный подход, Дейв, надо изучать не трупы, а…
            момент смерти».
      И неисправимый Геннадий вновь не выдержал:
     -     Великолепно, я с этим согласен. И что?
     -     И мы заключили договор с директором одного хосписа,
            чтобы он разрешил мне наблюдал за его пациентами, так
            сказать, находящимися на смертном одре.
     -     И как? – не выдержал Дмитрий, - Просто смотрел на них?
     -     Нет, конечно, я брал с собой различную аппаратуру и
           фиксировал остановку сердца.
     -     И всё? – удивилась Ольга.
     -     Нет. Все знают, что в момент биологической смерти тело
            человека становится на несколько миллиграмм легче.
     -     И это доказано уже, - вмешался психиатр.
     -     Я знаю, - презрительно посмотрел на него швед, - Да, я это
           знал, но ОТКУДА выходит из тела, так называема Душа? И в
            этом был смысл исследований.
     -     И? – заелозил на табурете Дмитрий.
     -     И я стал использовать новейшие электронные аппараты,
            различные датчики, приборы ночного видения, специальные
            фильтры на очки и…
     -     Что? – дёрнулась всем телом от нетерпения Алевтина.
     -     Нашёл? – впритык подошёл к Дейву реаниматолог.
Тот широко улыбнулся, налил себе полстакана домашнего алкоголя, выпил, раскурил сигару и выдохнул с дымом одно только слово:
     -     Да.
      И все тут же повскакали со своих мест.
     -     Ну, говори, садист! – выкрикнул Геннадий, - Сейчас моё
            терпение лопнет вместе с моим телом.
     -     А я действительно сойду с ума, - добавил Дмитрий.
      Швед выпустил кольцо дыма и расхохотался словно дьявол.
     -     Да, и ОНА вышла из ещё тёплого трупа через… нос.
     -     Ой! – вскрикнула его жена и схватилась за переносицу, как
            будто её «Душа» уже попыталась выйти наружу.
     -     И чем ты это фиксировал? – спросил Геннадий, - И что она
            из себя представляла?
     -     Я ей засёк через инфракрасный бинокль, на окуляры
            которого надел специальный розовый фильтр, сделанный из
            бриллиантовой крошки. И представляла она из себя
            светящийся круг в пять-шесть миллиметров диаметром.
     -     Ничего себе! – почесал затылок реаниматолог.
     -     Вот это да! – восхитилась Алевтина, - Ну, куда же мы в этом
            мире без брюлликов!?
     -     И это было только половиной дела, на которое я потратил
            семь лет.
     -     Магическое число! – захлопала в ладоши его жена, - И что
            дальше?
     -     А дальше самое главное – узнать, из какого места мозга и по
            каким каналам она вышла в носовую полость, а потом в наш
            осязаемый мир.
     -     И ты нашёл? – заморгала глазами Алевтина.
     -     Да.
     -     И откуда?
Дейв опять закурил, вздохнул и ответил:
     -     Но для этого мне пришлось умирающим несчастным
            вскрывать… черепную коробку.
     -     Ещё живым? – ужаснулся Дмитрий.
     -     Да и без всякого наркоза.
     -     Как так? – охнула Ольга.
     -     А так: мы с моим руководителем вводили в сонную артерию
            почти смертельную дозу амфитамина.
     -     То есть, просто убивали обречённых? – с омерзением
            посмотрел на Дейва реаниматолог.
     -     Да, убивали прямо в прозекторской, то есть в морге. И вы,
            медики, знаете, как вскрывается черепная коробка.
     -     Да, - ответили те, а Алевтина спросила:
     -     То есть, как я поняла, вы электропилой делали круговой
            распил и просто отдирали верхнюю часть черепа от его
            основной части?
     -     Совершенно верно. И оголяли мозг, отделяя каждые доли
            друг от друга.
     -     И что, нашли откуда выходил это светящееся КОЛЬЦО –
            ДУША? – поинтересовался психиатр.
     -     Да, оно или она, в смысле душа выходит из… эпифиза, то
            есть из шишковидной железы, которую все учёные ещё
            называют ТРЕТЬИМ ГЛАЗОМ.
     -     Потрясающе! – воскликнул Дмитрий.
     -     Здорово! – поддержал его Геннадий.
     -     Но вы же делали это незаконно? – всплеснула руками Ольга.
      И Дейв улыбнулся.
     -     Да, милая, но наука требует жертв.
     -     И эти жертвы были просто убиты, - медленно проговорила
            Алевтина.
     -     Ну и что? – усмехнулся психиатр, - Весь мир
            экспериментирует на людях, хотя это вне закона.
     -     И это делали фашисты во время Великой Отечественной
            войны, - уточнил реаниматолог.
     -     Да, - просто ответил швед, - Но я повторю: наука всегда
            требовала жертв.
     -     И что будешь делать дальше? – спросил Геннадий.
     -     Постараюсь, поймать одну из таких ДУШ, то есть, как я
            думаю, биологических микрочипов и…
     -     Заставишь работать на тебя? – изумился Дмитрий.
     -     Да, что-то вроде этого. Я попробую вживить в него микро
            видеокамеру и если это получится, я назову это «Око».
     -     О, Боже! – перекрестилась Ольга , - Это же против тебя,
            Господи?
     -     Но это то, что хочет знать любой человек на нашей планете,
           то есть, есть ли, так называемая, загробная жизнь и что она
            из себя представляет.
     -     Потрясающе! – опять воскликнул Геннадий и добавил, - И у
            меня есть одно предложение к тебе, Дейв, но это потом...
            наедине.
     И он как-то странно посмотрел на шведа, а потом на Дмитрия.
     -     Замётано, как говорите вы, русские, - кивнул головой швед. -
     -     А мы об этом узнаем? – спросила за всех его жена.
     -     Возможно. 
                Женщины

                Дмитрий на следующее утро уехал, а через неделю ему
            позвонила домой Алевтина.
     -     Ты свободен завтра вечером? – спросила она.
     -     Да, а что?
     -     Мне нужно с тобой поговорить.
     -     И о чём? – с безразличием в голосе спросил он.
     -     О себе и об Ангелине.
     -     Да? Интересно.
     -     Ты где живёшь, Дим?
     -     Недалеко от метро «Косино».
     -     А поблизости есть какое-нибудь приличное кафе или
            ресторан?
     -     Да.
     -     Тогда во сколько мне приехать?
     -     Давай в шесть. Раньше я с работы не освобожусь.
     -     Хорошо. Жди меня на площади у левого выхода из тоннеля.
     -     Ладно. Я твою машину запомнил.
     -     Но я сначала заеду к дочери на Мосфильмовскую.
     -     Хорошо, я подожду.
     -     Ну, всё, до встречи.
«Ещё не хватало мне лишних забот! – думал потом Дмитрий целый вечер, - Ведь придётся квартиру привести в порядок».
     Но всё получилось нормально: назавтра с работы он ушёл домой раньше, быстро убрал все вещи в платяной шкаф, пропылесосил пол, вытер пыль, проветрил квартиру…. на всякий случай.
     И без пяти шесть был уже на площади у станции «Косино». Цветы он покупать не стал – нет причины, да и подумает женщина чёрте что.
     Навороченная чёрная «Нива» подкатила к остановке троллейбуса в половине седьмого.
     -     Извини за опоздание, Дима, пробки кругом.
     -     Да я знаю. У меня тоже была машина.
     -     И что с ней случилось?
     -     Отдал жене при разводе.
     -     Да и правильно, нам, женщинам, она нужнее.
     -     И я тоже так решил. Ну, что, поехали в «Кавказскую
            кухню»?
     -     А и да, - задорно проговорила Алевтина, и они уселись в
            отечественный джип.
Пять минут, и они у ресторана.
      Народу в этот день было предостаточно, и им пришлось сесть в самый дальний угол.
     -     Что будешь? – спросил Дмитрий.
     -     Да тоже, что и ты. Заказывай сам.
     И он заказал овощной салат, харчо и люля-кебаб.
     -     Пить будете? – спросил официант.
Реаниматолог взглянул на Алю.
     -     Красное полусладкое, - объявила она.               
       Молодой парень записал заказ и мгновенно исчез.
     -     Ну, что, поговорим? – предложил Дима.
     -     Давай. Так вот, тобой… - женщина как-то странно
            посмотрела на него, - Тобой заинтересовалась моя дочь.
     -     Ого! – подскочил на месте он, - С чего бы это?
     -     Да она втемяшила себе в голову, что ты похож на Харисона.
     -     На кого? – обалдело взглянул на Алю Дмитрий, - На
            Джорджа Харрисона из «Битлз»?
     -     Нет, Харрисона Форда, актёра, а она его просто обожает.
     -     Ничего себе пельмешка!
     -     Вот именно.
     -     И что?
     -     Хочет встретиться с тобой.
     -     О, Боже, зачем?
     -     Ну, просто поговорить, - голос женщины стал грубее, - И
            наглядеться на твою рожу.
     -     Но это же чёрт его знает что?
     -     Вот именно.
     И тут принесли вино и еду, и на пятнадцать минут воцарилась тишина, не прерываемая тостами – они пили молча, поглядывая друг на друга, как тигр на льва.
      Наконец бутылка и тарелки опустели.
     -     Хорошие люля, - медленно проговорил Дмитрий, - А тебе
            как?
     -     Не поняла, - вдруг недовольно произнесла Алевтина, -   
            Рассчитывайся и пошли отсюда.
     Он удивлённо посмотрел на женщину.
     -     Тебе не понравилось… всё?
     -     Да, вино отдаёт кислятиной, мясо жёсткое, а салат, по-
            моему, не свежий.
     -     Тогда действительно пошли, - махнул он рукой официанту и
            через пять минут они уже сидели в машине.                И он спросил: 
     -      Куда теперь?
     -     А у тебя дома что-нибудь покрепче найдётся?
      Дмитрий опешил, но ответил совершенно спокойно:
     -     У врачей всегда есть алкоголь в баре.
     -     Поняла. Тогда командуй, куда ехать.
На улице по сравнению с рестораном было ещё жарко, и Алевтина включила кондиционер. Воздух сразу остыл до почти морозного и реаниматолога начало познабливать, но к счастью до дома было три минуты езды и вот они уже поднимаются на третий этаж      девяти этажной постройки.
      Он открыл дверь и пропустил её вперёд.
И она тут же скинула с себя лёгкое платье, повергнув Диму в шок.
     -     Не возражаешь? Жарко ведь.
     -     Н-нет, - еле выговорил он, - Так тебе что, водку, коньяк или
            виски?
     -     Виски и побольше, - хмуро сказала она и присела на диван.
     -     Со льдом?
     -     Да.
     -     Ну а я коньяк, - полез в бар реаниматолог.
Разлив по бокалам спиртное, Дмитриев прошёл на кухню, достал из холодильника лимон, порезал и положил на тарелочку.               
      Вернулся в комнату.
     Женщина полулежала на диване, явно демонстрируя розовое  кружевное бельё.
     -     За что выпьем, хозяин? – подняла бокал она, взяв с блюдечка
            ломтик цитруса.
     -     А за что хочешь, - попытался улыбнуться Дима.
     -     Тогда за нас и удачную исследовательскую работу Дейва.
      Хрустальные стаканы звякнули, и содержимое быстро перекочевало в их желудки.
     -     Женщина просит повтора, - расхохоталась Алевтина, и он
            выполнил её просьбу.
     Потом ещё было два повторения, потом три, а когда он в шестой раз наполнял её стакан, присев на край дивана, она вдруг обняла его за шею и… повалила на себе.
     Всё произошло быстро, но Аля не успокоилась и ласками заставила повторить. А потом всё завертелось у него перед глазами, и он уснул.
     Когда ушла она, он не помнил. И его уже не интересовало, как она подшофе будет ехать столько километров до своего дома на природе.                Утро началось с головной болью, жаждой и слабостью, и хорошо, что он сегодня дежурил после трёх, а то бы…
     И уже потом, приняв душ и побрившись, он увидел на столе свой кошелёк в раскрытом виде. Деньги были на месте, но на одну визитку в боковом кармашке стало меньше.
     -     Вот зараза, копалась в моём лопатнике. Телефон что
            ли рабочий искала? И зачем?
      Но ответ пришёл в его голову, когда он уже входил в реанимационное отделение: паспорт, она проверяла его паспорт, в котором есть отметка о разводе. И зачем? Нет, этих женщин невозможно понять до конца.
      А утром следующего дня, точнее в субботу, в его кабинете раздался звонок, и женский голос  разорвал телефон.
     -     И как ты доехала, пьяница? – спросил он и тут же услышал
            лёгкий смешок:
     -     Это не мать, а её дочь. Привет, Дмитрий! Как самочувствие?
     -     Нормально, - растерянно произнёс он.
     -     Какие планы на сегодня?
     -     Я на работе и через полчаса ухожу, и мечтаю принять дома
            ванну и завалиться спать – ночь была тяжёлой. А что?
      Минута молчания, а потом:
     -     Да хотела посмотреть объём работы, то есть ремонта в твоей
            квартире. Ты ведь согласился, чтобы я тебе помогла.
«Господи, - пронеслось у него в голове, - И зачем мне нужна эта соплячка?»
     Но в телефон всё же сказал:
     -     Да, помню.
     -     Тогда, когда мне подъехать к тебе?
«Уже на «ты», - поморщился Дима и в душе махнул рукой в смысле, ладно, один её приезд перетерплю, но ремонт…
     -     Давай завтра после полудня, если сможешь, - сказал он,
            подумав, что в это время суток глупости не происходят.
     -     Обязательно, - обрадовалась девушка, - Продиктуй адрес.
И он продиктовал, надеясь, что она не станет просить, встретить её у метро.               
     И она не попросила.
Воскресенье выдалось дождливым, и Дмитрий решил, что дочь Алевтины не придёт, но ровно в час дня задребезжал дверной замок. Он открыл и обалдел: девушка в короткой алой юбке, белой кофточке, высоких каблуках и с тонким макияжем выглядела звездой экрана или подиума.
     -     Можно? – кокетливо проворковала она.
     -     Обязательно! – вырвалось у него.
      Она впорхнула в комнату и плюхнулась на диван, обнажив высоко ноги.
     -     Ну, красавица, смотрите, - повёл вокруг рукой реаниматолог,
            - Прикидывайте что к чему.
     -     А у тебя выпить нечего? – засияли синие глазки у Ангелины.
     -     Не рано ли? – на полном серьёзе спросил он.
     -     В самый раз. День то не рабочий.
     -     Значит, ты не на машине?
     -     Так точно, хозяин.
     -     Ну, ты бы предупредила об этом, и я тебя бы встретил у
            метро.
     -     Я приехала на такси. Так что, алкоголь будет?
     -     Ладно, - полез в бар хозяин квартиры и достал оттуда
           бутылку коньяка, - Только немного, девушка.
     -     Вот именно, - почему-то сказала она, - Наливай.
И эта бесцеремонность не понравилась Дмитрию, и он налил ей только на один палец, а себе чуть больше.
     -     Жадничаешь, доктор? – одним глотком проглотила она
            коньяк.
     -     Нет.
     -     Тогда налей по-мужски, то есть половину бокала.
      Хмель чуть ударила ему в голову, и он в сердцах вновь махнул рукой – да и чёрт с ней!
     И налил обоим указанную порцию.
     -     Может быть, принести лимон? – предложил реаниматолог.
     -     Нет, я люблю алкоголь закусывать шоколадом. Есть он у
           тебя?
     -     Найдём, - полез опять в бар Дмитрий, не видя, что
            происходит за его спиной.
Бутылка закончилась быстро, и он вновь обвёл рукой комнату.
     -     Ну, красотка, оценила свою возможную работу?
     -     А ты что, ещё и заплатишь? – скользнула по губам девушки
            шальная улыбка.
     -     А почему бы и нет?
     -     И какой валютой?
     -     Рублями, хотя можно и долларами, - вспомнил он свой НЗ.
     -     Не пойдёт.
     -     А ты хотела евро?
     -     Нет, доктор.
     -     А чем? – удивился реаниматолог.
     -     Тобой.
      И Дмитрий чуть не свалился со стула.
     -    Чем-чем?
     -     Сексом, дорогой доктор.
     -     С какой стати?
      Девушка хмыкнула.
     -     Я вас люблю.
     -     Меня-я-я? – расхохотался он.
     -     Да.
И он вспомнил, что ему говорила её мать.
     -     А по-моему, вы влюблены в Харрисона Форда –
            американского актёра.
     -     И какая в том разница, - меланхолично произнесла
            нимфоманка ( как показалось ему в это мгновенье ), - Да,
            он мне очень нравится, но…
     -     Что? – не сдержался спросить хозяин квартиры.
     -     Но он далеко, а ты его копия. И я ещё в юности решила, что
            впервые отдамся тому, кто будет на него похож. А ты его
            копия.
     -     Ну, уж! – окончательно одурел от всего этого идиотизма
            Дмитриев.
     И тут девушка молниеносно скинула с себя юбку и кофточку.
     -     Стелить будешь? – деловито произнесла она, начиная
            стягивать с себя бельё.
      И он взорвался как атомная бомба.
     -     Слушай ты, потаскуха, одевайся и уматывайся отсюда и чтоб
            о тебе я больше не слышал!
     -     Ладно, - вдруг спокойно проговорила она, одеваясь, -  Тогда
            налей на посошок, пожалуйста.
     -     Виски или водку? – удивился Дмитрий быстрой перемене в
            её настроении.
     -     Первое, - бросила небрежно она, - Но вот теперь принеси и
            лимон. Хорошо?
     -     Ладно.
      Он достал из бара бутылку «Джека Дениелса», поставил на стол и ушёл на кухню, а Ангелина тут же быстро разлила виски по тем же бокалам и… вынув из сумочки маленькую коробочку, а из неё таблетку и кинула её в бокал, стоящий напротив стула, где сидел реаниматолог.
     Дмитрий вошёл и даже не обратил никакого внимания, что бокалы уже полны. Поставил на стол блюдце с нарезанным лимоном и, не усаживаясь, произнёс:
     -     За чистые и правильные мозги, Ангел во плоти!
      И опрокинул виски в рот.
Девушка молча последовала его примеру.
     -     Я в санузел, - объявила она и скрылась за дверью и тут же
            в голове Дмитрия ашумело.
     А когда вертихвостка вернулась, он уже лежал на диване – голова его поехала куда-то вверх и глаза сами собой стали закрываться, а сил открыть их не было никаких. И последнее, что он помнил – это милую улыбку, возникшую над ним, а потом он провалился в бездну сна.               
     Проснулся от стука в дверь.               
Состояние ощущал такое, как будто он только что вышел из наркоза – голова была пуста, тело его не слушалось, в глазах всё плыло.
     Стук в дверь стал настойчивее, и он вяло спросил себя:
     -     А почему просто не позвонить?
Теперь дверь просто задрожала от ударов, и появилось дикое ощущение, что её сейчас выломают.
     -     Ладно, ладно, сейчас открою, - еле проговорил Дмитрий.
Он скатился с дивана, но сил подняться не было и тогда он просто пополз к двери. С трудом поднялся на ноги и заглянул в глазок.
      Там мило ему улыбалась рожа Геннадия.
     -     Открывай дверь, соня, есть дело на миллион.
И Дима взял и открыл.
      И тут же в квартиру ворвалась вся их компания, то есть Генка, Аля, Оля и Дейв. Мужчины схватили его за руки, а дамы прижали к его лицу марлевую салфетку, пропитанную эфиром. Он испуганно сделал три вздоха и отключился.
      Пришёл Дмитрий в себя в каком-то помещении, похожим на операционную. Он лежал на столе, руки и ноги были привязаны к подлокотникам, а над ним склонился швед. Остальные стояли у стены, надменно ухмыляясь.
     -     Ну, что, реаниматолог, - начал патологоанатом, - послужим
           науке?
     -     В смысле? – с безразличием проговорил Дима, ещё не
            понимая, что происходит.
     -     Ты станешь первым, кому я в «Душу», то есть в
            биологический микрочип, вставлю микро видеокамеру и мы
            все узнаем, что там за горизонтом, который называется
            Смертью.
     -     Что-о-о? – задрожал всем телом подопытный – до него тут
            же дошёл весь ужас происходящего.
     -     Что  слышал и ты это заслужил.
     -     Ещё бы! – рявкнула Алевтина, - Взял и соблазнил мою
            доченьку.
     -     А меня просто возненавидел, - расхохотался Генка.
     -     Меня же посчитал за идиота, - зло произнёс Дейв.
      И только операционная медсестра Ольга промолчала.
А швед скомандовал:
     -     Всё, психиатр, тащи наркозный аппарат. Мы не садисты и ты
            просто, Дмитрий, тихо заснёшь… навсегда.
     -     Да вы, да вы, - заорал Дмитрий, - Вы не люди, а звери! И
            ваши рассказы подтвердили это.
     -     А нам всем наплевать, - расхохоталась Алевтина, - И мы
            будем первыми, кто заглянет в Рай и Ад.
     -     Идиоты! – взвизгнул несчастный реаниматолог, - Сейчас же
            развяжите меня!
     -     Чёрта с два! – заржал Геннадий, - Мы хотим экстрима. Дейв
            давно всё приготовил и микро видеокамера через компьютер
            уже подсоединена к этому большому монитору, с которого
            мы и будем, так сказать, слизывать кайф наблюдения за
            твоей «Душой» и что она творит и где.
      Дима приподнял голову и увидел, что вся стена напротив представляет собой огромный монитор и сердце его провалилось в желудок.
     -     Хватит болтать, - загремел басом швед, - Пора начинать,
            друзья. Давай сюда аппарат, Гена. А ты, жена, будешь
            мне ассистировать, то есть под моим руководством
            сработаешь под анестезистку. Набирай вон из тех ампул
            содержимое в шприц.
     И у реаниматолога чуть не остановилось дыхание.
     -     Всё, конец, эти твари убьют меня, - подумал он, начав
            дёргаться всем телом на столе, но его «путы» были
            прочными, и он  в отчаянии закрыл глаза.
      Прошуршал колёсиками по полу комнаты наркозный аппарат, рядом за столиком Ольга стала набирать то ли снотворное, то ли яд. Потом послышалось шипение – это наркозная смесь стала заполнять аппарат.
     -     Будьте вы прокляты! - закричал Дмитрий во весь голос,
           повернув голову к стоящим у стены Геннадию, и Алевтине,
           и чувствуя на своей шее руки патологоанатома.
     И тут произошло неожиданное, повергнув всех в шок: Ольга открыла на всю вентиль баллона с наркозной смесью, оторвав от него трубку, идущую к наркозному аппарату. Затем молниеносно одной рукой прижала какой-то шланг к своему носу, а маску ко рту реаниматолога, и тот почувствовал, как в него входит чистый кислород.
     Голова его закружилась, и он стал куда-то проваливаться под дикие крики Дейва, Генки и Алевтины.
Но это длилось не долго: боль охватила его лицо, по которому захлестали пощёчины.
     -     Давай, Дима, давай просыпайся, - закричала Ольга,
            продолжая его бить по щекам, - У нас мало времени. Я уже
            тебя отвязала.
      Но он от неожиданной перемены ситуации даже не шелохнулся, и тогда женщина просто столкнула его со стола.
      И новая боль от удара об пол привела его в чувство.
     -     На, - протянула Ольга ему одежду, - Будешь одеваться на
            ходу. Бежим отсюда, пока эти гадины находятся под кайфом 
            от наркозной смеси.
     И только тут Дмитрий почувствовал дикую вонь в помещении. А женщина всё толкала и толкала его в спину, и он даже не помнил, где бежал, как поднимался по ступеням и пришёл в чувство лишь тогда, когда чистый ночной воздух заполнил его лёгкие.
     -     Вон машина Дейва, - махнула рукой в сторону какого-то
           парка Ольга, - Быстро в неё. У меня есть запасные ключи.
           Дима, рулить умеешь?
     -     Да.
     -    Тогда садись на место водителя, а я буду говорить, куда
           ехать. А вообще-то мы в Подмосковье.
      Машина взревела, и они умчались в ночь.

                Заговорщики

       Они всё это продумали заранее: оборудование помещения в
подвале заброшенного дома в Балашихе, выбор реаниматолога Дмитриева как подопытного, и кто какие случаи из жизни будет рассказывать, и как Алевтина соблазнит его, притупив чувство опасности, и как её дочь подсыплет в спиртное сильное снотворное.
      Только никто не мог предположить, что жена Дейва станет на сторону реаниматолога.
     -     Тварь, тварь, тварь! – заорал швед, первым поднимаясь с
            пола, - Чего лежите, лентяи, быстро за ними в погоню.
      Геннадий подскочил тут же, а Алевтину пришлось приводить в чувство, так как она была ближе всех к баллону с наркозной смесью и надышалась газовой смесью до самых мелких альвеол.
     Наконец, они выскочили на свежий воздух.
     -     Ах, падлы, они взяли мою машину, - вскричал Дейв.
     -     Поехали на моей, - быстро среагировал психиатр, отключая
            сигнализацию.                И троица запрыгнула в «тойоту».
      Выскочили на МКАД и Геннадий спросил:
     -     А теперь куда?
     -     Пока не знаю, - покачал головой швед, - В свои квартиры
            они вряд ли поедут, а гостиниц в вашей столице навалом.
     -     Это точно, - кивнул психиатр, - Но у меня есть знакомый
            офицер полиции, у которого имеется GPS- навигатор.
     -     Тогда срочно к нему, - возбуждённо проговорила Алевтина,
            похожая сейчас на кошку, готовящуюся прыгнуть на мышь.
      Быстро наступал рассвет и через сорок минут они были уже возле высотного дома на Балаклавском проспекте.
    -     Диктуй номер телефона жены, Дейв, - сказал Геннадий,
           доставая «сотовый».
     -     Она мне теперь не жена, - буркнул тот, показывая на своём
            «мобильнике» номер Ольги.
     -     А кто же? – рассмеялся психиатр.
     -     Враг. И с врагами я поступаю быстро.
     -     И как?
     -     А посмотришь.
Геннадий выскочил из машины и скрылся в подъезде и буквально через пять минут вернулся.
     -     Ну, что? – спросила Алевтина.
     -     Они в пансионате «Зелёный дол» и я знаю это место.
     -     Тогда рвём туда, - скомандовал патологоанатом.
И хозяин авто усмехнулся.
     -     А ты хорошо знаешь наш сленг, швед.
     -     Мой дед в семнадцатом году эмигрировал во Францию, а
            потом переехал в Швецию – там спокойнее. И
            вообще-то моё настоящее имя Денис.
     -     Тогда понятно. Но знаешь, мы же не можем прямо таки
            атаковать этот пансионат и выкрасть этих гадов.
     -     Согласен. Поэтому едем в Щёлково и в любом открытом с
           утра ресторане наедимся вволю – я голодный как волк.
     -     А я как пантера, - подала голос Алевтина.
     -     А я просто хочу жрать, - надавил на акселератор Геннадий и
           машина рванула вперёд.
      Через час они были уже в подмосковном городишке, где все рестораны открывались в двенадцать часов, но зато уже работало кафе на продовольственном рынке, где они и приняли пищу, а потом стали разрабатывать план захвата скрывшейся пары.
     А те в это время уже полностью успокоились и сидели в столовой пансионата за завтраком.
     -     Здесь и бассейн есть, - рассказывала Ольга, - Я года три
            назад была здесь с подругой.
     -     Не с Алевтиной ли? – подозрительно посмотрел на неё
            Дмитрий, - А, может быть, твоя подруга – Дейв?
     -     Нет, что ты. Он прилетал сюда только летом и то на полтора
            месяца. У него здесь сын от первого брака.
     -     Так он русский?
     -     В общем-то да – дед эмигрировал отсюда в годы Революции.
     -     Понятно. Вообще-то я отдохнул бы – замучили меня
           морально и физически эти сволочи.         
     -     Согласна. А потом пойдём плавать.
      Они сняли двухместный номер, так как боялись, что порознь их легче застукать.
Но после двухчасового посещения бассейна и обеда их так разморило, что они почему-то оказались в одной постели…
     Вечером после ужина, где предлагалась на завтра поездка в Сергиев Посад, они долго гуляли по аллеям пансионата, любуясь плавающими в пруду утками. Потом зашли в небольшой местный ресторанчик, где до полуночи рассказывали друг другу о своей жизни и вторых половинках, которые не подошли им по интересам.
     А ночь провели опять вместе, и стресс был полностью снят.

                Х

     -     Твоё предложение, Ген, вполне приемлемое, но где мы
            достанем оружие?
     -     Там же, где и машину, Дейв, то есть на посту ДПС.
     -     Опасно.
     -     А на что тогда нужна моя «ксива»? Скажу, что ищем
            больного, сбежавшего из психушки, и дело в
           шляпе. Там больше двух полицейских никогда не дежурит.
     -     Хорошая мысль, - расплылась в улыбке Алевтина, - Но нам
           нужно купить парики и очки, а то наши, так называемые,
           друзья сразу нас узнают. Да и одежду надо сменить.
      Геннадий расхохотался.
     -     А служители дорог что ли голые сидят в своём
           «скворечнике»? Надеюсь, их форма на нас с Дейвом налезет.
     -     Возможно, - хмуро произнёс тот, - Ладно, и где будем делать
            налёт?
     -     Сначала надо разведать обстановку в пансионате, - грамотно
            предложила Алевтина, - Поэтому сейчас же едем в салон
            красоты, где я делаю стрижку и перекрашиваю волосы, а вы
            тоже смените причёску и особенно Дейв, а то у Ольги глаз
            как алмаз. Там же купим и парики.
     Так они и сделали. И через полтора часа Геннадий стал блондином, швед лысым как коленка, а рыжая Алевтина брюнеткой с короткой стрижкой и они, насмотревшись на себя в зеркала, поняли, что парики им не нужны.
Но женщина всё же взяла один на всякий случай.
     -     И что дальше? – спросил психиатр у Алевтины.
     -     А дальше я еду в пансионат, устраиваюсь в VIP- номер и
            гуляю там, разведывая обстановку.
     -     Пойдёт, - кивнул головой Дейв, - Осталось только
            подзарядить «сотовые», положить деньги на счета и купить
            солнцезащитные очки – погода к нам благосклонна.
      И действительно, солнце раскалилось добела и в машине пришлось включить кондиционер. Выполнив последние наставления, мужчины отвезли Алевтину к пансионату, а сами вернулись в Щёлково, где устроились в самую неприметную гостиницу.
     Женщина же быстро оформила документы, сменила в номере макияж и стала фланировать по аллеям, выискивая Дмитрия и Ольгу. А те уже не отводили взгляда друг от друга, строя планы будущей совместной жизни, не замечая слежки. Это Алевтина заметила, и некоторый укол ревности стал будоражить её сердце.
      Наконец, наступил ужин, и распорядитель-экскурсант объявила:
     -     Завтра едем в Загорск, то есть Сергиев Посад.
     -     Замечательно! – запричитали религиозные старушки.
     -     Великолепно! – громко зашумели любители искусства.
     -     В самый раз, - прошептала себе под нос Алевтина и сразу же
            позвонила по «мобильнику» Дейву.
     -     Понял, - только и сказал он, - Перезвонишь, когда выедете.
     -     Хорошо.
      Но случилось всё совсем по - другому, чем они себе представляли. Да, женщина позвонила вовремя, и Геннадий с Дейвом рванули к Ярославскому шоссе. Первый прекрасно знал, что перед «бетонкой» ( так называли второе внешнее кольцо вокруг столицы, идущее на восток к тому же Щёлково и Фрязино, а на запад к Дмитриевскому шоссе ) есть пост ДПС и к нему они и подъехали.
     -     Справишься один? – спросил Дейв у высокого и крепкого
            психиатра.
     -     Если их двое, то запросто.
     -     Вон смотри, один уже вышел.
     -     Тем лучше.
     -     Ну, с Богом!
     -     К чёрту! – несколько нервно выпалил Геннадий, вышел из
           машины и направился к постовому, вынимая из кармана своё
           удостоверение, - Здравствуйте, я доктор-психиатр и из
           нашего диспансера в Монино сбежал пациент на машине
           жены…
     -     Зайдите на пост, - прервал его полицейский, - Там всё
           подробно и расскажете.
      Что Геннадий и сделал, где сразу, только войдя и сунув под нос сидящему за компьютером ДПСнику «ксиву», ударом кулака в челюсть ввёл несчастного в нокаут. И со вторым, который удивился долгому разговору врача и напарника и вернулся на пост, он поступил также.
      Затем набрал номер телефона Дейва.
     -     Да.
     -     Иди на пост – пора переодеваться.
И через пятнадцать минут швед, надев подошедшую ему одну из двух форму, спокойно вышел с ключами, вынутыми из кармана второго несчастного, и влез в полицейский «форд».
       Геннадий же поехал на своей машине, предварительно запеленав руки и ноги сотрудников ДПС скотчем. А ещё через десять минут они уже стояли на шоссе, ведущем в Сергиев Посад, в полукилометре от развилки с уходящим вправо и на северо-восток Ярославским шоссе.
     -     Проезжай вперёд и стань где-нибудь в кустах, - приказал
           Дейв психиатру, надевая на голову пригодившийся парик, в
            котором его совсем было не узнать. Потом нацепил сверху
            фуражку.
      И они рассчитали правильно – влюблённая парочка решилась на поездку во всемирно известный город и монастырь.
      Старенький «Икарус» они заметили издалека. Геннадий пересел в полицейскую машину, а швед, взяв жезл в руку, вышел на дорогу и по его взмаху водитель автобуса затормозил сразу, и открыл переднюю дверь.
     -     В чём дело? – спросил он у «полицейского».
     -     Да одну криминальную парочку ищут по всей Москве –
            прислали нам ориентировку, - деловито произнёс
            Дейв, - Разрешите, я осмотрю пассажиров.
     -     Пожалуйста.
      Швед легко запрыгнул вовнутрь и на третьем сиденье справа тут же увидел воркующих влюблённых, достал из кармана чистый листок бумаги и стал «сравнивать» сидящих с «фотографией», присланной якобы по факсу. Потом грозно уставился на Дмитрия и свою жену, отдал честь и грубым голосом произнёс:
     -     Попрошу вас выйти из автобуса.
     -     А что случилось? – спокойно спросила Ольга, не убирая
            ладонь из руки нового любовника.
     -     Мы получили ориентировку, что в этом автобусе едет
            преступная пара, и вы похожи на них. Проедемте с нами.
      Обалдевшие от такой неожиданно возникшей ситуации,  мужчина и женщина вышли из автобуса.
     -     Но мы просто ехали на экскурсию, - как бы оправдываясь,
            произнёс Дмитрий.
     -     На посту ДПС всё прояснится и если это не вы, мы вас с
            удовольствием доставим в Загорск. Пройдёмте в машину.
      Как зомби, парочка направилась к полицейскому «форду», оглядываясь на сразу отправившийся дальше автобус. И только когда дверь открылась, они поняли, что это ловушка - на переднем сиденье восседал Геннадий. Он тут же зажал свой нос одной рукой, а другой надавил на рычажок газового баллона с удушающим содержимым, направив его на Дмитрия и Ольгу, и они тут же отключились.  Как куль, подталкиваемый сзади Дейвом, реаниматолог завалился на заднее сиденье. Швед же посадил жену спереди, молниеносно свернув ей шею.
     -     Генка, давай в свою тачку и жми в лес, - приказал он, - Надо
            избавиться от Ольги и полицейской машины.
     Пару километров и они свернули на просёлочную дорогу, а через пять минут и в заросший молодняком лес. Выскочили из машин, и психиатр перетащил старого товарища на заднее сиденье своей машины, а потом достал канистру и облил бензином «форд».
     Чиркнула спичка и огонь охватил американское авто.
Бандитская врачебная пара впрыгнула в «тойоту» и помчалась в сторону Сергиева Посада, где, не доезжая города, развернулась и по другой дороге вернулась на Ярославское шоссе, а там рванула в сторону от столицы. За Торбеевым озером на 63 километре трассы свернули на ещё одну «бетонку» по которой проехала до бывшего Владимирского тракта.
     -     Надо сменить машину, - сказал Дейв.
     Геннадий нахмурился.
     -     Да жалко мою ласточку.
     -     А голову свою не жалко?
     -     Жалко.
     -     Тогда немного проедем и станем у обочины. Ты ковыряйся в
            моторе, а я буду ловить лоха, как вы, русские,  говорите.
      Но они простояли так час, пока рядом остановилась новая «судзуки-джимми» и из неё вылез хорошо одетый пожилой мужчина.
     -     Случилось что с машиной, господа?
Дейв оглянулся по сторонам – никого.
     -     Да, что-то движок барахлит.
     -     А давайте я посмотрю. Я столько имел иномарок за свою
           жизнь, что ваших пальцев на руках не хватит.
     -     Будьте тогда любезны, - улыбнулся психиатр, шаря рукой в
           кармане, где лежал газовый баллончик.
     -     С удовольствием, - прошёл следующий несчастный к
            «тойоте» и заглянул под капот.
      Дейв ещё раз осмотрел шоссе и кивнул напарнику головой – можно. И тот тут же распылил газовую смесь прямо в лицо доброму водителю. Тот мешком распластался на двигателе.
     -     Тащи его в свою машину, а я за руль «судзуки». Съедешь на
            просёлочную дорогу и ручки ему на шею, понял?
     -     Да.
     -     Потом протрёшь всё, к чему мог прикасаться, и ко мне.
     -     Хорошо, Дейв.
      И всё было сработано чётко.
Более того, Геннадий прошёлся по карманам трупа, найдя там толстый бумажник, водительские права и паспорт на имя Влоева Станислава Семёновича. А затем вместе с Дейвом они загнали машину в кусты, где сняли номера и сбили долотом цифры на моторе.
     Потом немного постояли, покурили, а затем, уже окончательно успокоившись, поехали по направлению к Москве и в Балашихе свернули направо, где недалеко от лесного массива остановились у заброшенного дома, в подвале которого находилась экспериментальная лаборатория шведа. Машину они поставили в заброшенном гараже рядом с мусорной свалкой у лесополосы.
     А через полтора часа туда приехала на такси Алевтина.

                Писатель и начало эксперимента

     Эдуард Евсеевич Ворин любил ходить по грибы в лесополосе недалеко от родного Загорска ( новое название он не признавал ), но в этот раз он решил прогуляться южнее и вернуться назад на рейсовом автобусе, сев на него перед развилкой дорог, одна из которых вела в город, а другая продолжала Ярославское шоссе.
     На сгоревшую легковую машину он наткнулся в четыре часа дня и по остаткам продолговатого осветителя на крыше понял, что это полицейский автомобиль. Эдуард Евсеевич был законопослушным гражданином, увлекающимся написанием фантастических рассказов и мистики ( хотя и не состоял в Союзе писателей ), поэтому он сразу набрал на «сотовом» 112 и терпеливо ждал пока приедет мини автобус с следственной бригадой из Сергиева Посада.
     В УВД Московской области уже знали о налёте на пост ДПС, поэтому все действовали быстро и споро, так как к счастью полицейские, дежурившие в нём, были живы, но только физически, а не морально – табельные «ПМ» то исчезли.
     Ворин, как любой писатель, был донельзя любопытным и не ушёл с места, где обнаружил «форд» до самого отъезда опер бригады. Он слышал рассуждения следователя о странном нападении и обнаруженных в машине останках сгоревшего трупа, поэтому на следующий же день подробно расспросил своего соседа о случившемся, который жил в соседней квартире и работал в полиции.
     -     Да баба это была, и шейные позвонки ей сломал кто-то. А
           что, Евсеевич, напишешь рассказ об этом?
     -     Мало материала, - грустно произнёс писатель.
     -     А ты нафантазируй. Я люблю твою фантастику.
     -     Попробую, - ответил Ворин, тут же решив заняться
            собственным расследованием.
      Пятидесятилетний писатель, которого редко печатали в журналах Загорска, был одиноким, и это решение придало ему не только силы, но и изюминку в его нудной повседневной жизни. А что у него было? Ну, двухкомнатная квартира, ну старенький мотоцикл «JWA», ну, ноутбук, который он использовал больше как печатную машинку, а в остальном никаких больше «развлечений» у него не было. Он был закоренелым холостяком и поэтому эгоистом, которому приходящие изредка женщины – поклонницы его рассказов давно надоели. Он не пил, не курил, и единственными отдушинами и отдыхом от написания своих произведений были походы по грибы летом, а зимой поездки в Москву с экскурсиями по выставкам и картинным галереям.
     Но теперь всё это поблёкло по сравнению с возникшим новым его хобби – деятельностью частного сыщика.
     -     А не взять ли мне себе псевдоним? – улыбнулся он, садясь за
           стол, на котором лежал ноутбук, - Придумать что-то типа
           сборной солянки из фамилий и имён детективов, известных
           по произведениям. Ну, допустим Шерлок Браун или Мегре
           Ватсон. Хотя нет, у второго варианта это ведь только
           фамилии и так не пойдёт. Ладно, останусь при своих ФИО.
           Хотя нет, назовусь ка я Евсеем Эдуардовым – это хорошее
           сочетание. Ну, и с чего начать своё расследование, так
           сказать, и что мне известно? А вот что: двое напали на пост
           ДПС у «бетонки», приехав на «тойоте», сняли с одного
           полицейского форму и забрали служебный «форд». Затем
           остановили экскурсионный автобус по дороге в Загорск и
           вытащили оттуда мужчину и женщину. Её убили и сожгли
           тело в полицейской машине, а мужчину увезли неизвестно
           куда. Но если они не дураки, то уже избавились и от
           «тойоты», убив, не приведи Господь, доброго владельца
           остановившегося рядом с ними авто. Так вот, значит мне
           надо узнать у экскурсовода, не пропал ли сразу кто из
           ехавших на экскурсию прямо в Загорске.  И если пропал, то
           это, скорее всего, их сообщник, следивший за этой
           несчастной парой.
     И новоявленный сыщик тут же сел на свой мотоцикл и поехал в УВД города, где выяснил, откуда приезжал экскурсионный автобус.
И сразу же махнул в экскурсионное бюро, где у водителя «Икаруса» узнал, что на экскурсии по городу отсутствовала одна женщина, которая потом в автобус не вернулась.
     -     Вот те на! – удивился Ворин, - Оказывается этим
           сообщником была женщина? Придётся ехать в этот дом
           отдыха и попробовать узнать «Who is who?».
     И Алевтина никогда бы не подумала, что она так по дурацки «прокололась», ,дав администратору настоящие свои паспортные данные.
     То есть поездка Эдуарда Евсеевича в «Зелёный дол» оправдала сожжённый бензин – он узнал всё об Алевтине Свердловой вплоть до места проживания и где работает.
     А в это самое время Дейв, Геннадий и Аля уже снова готовили операционную для осуществления эксперимента над Дмитриевым. Тот пока лежал на кушетке в другой комнаты, связанный и с кляпом во рту, не ведая, что его новой подруги уже нет в живых.
     -     Ну, твари, если Дейв прав и душа - микрочип существует, и я
           останусь, как бы существовать, то вам не избежать моей
           мести. Но всё же жалко покидать этот мир с его полями,
           лесами, реками и морем. Как же красива наша Планета!
     И солёная слеза из правого глаза покатилась по его щеке, попав потом в рот. Но он всё же смирился со своей Судьбой, так как был сильным человеком как физически, так и духовно…
     Через полчаса его перетащили в операционную, где тут же поставили капельницу с каким-то раствором, и он провалился в небытие. Все приборы были включены, микро видеокамера готова и лежала в дезинфицирующем растворе. В наркозной маске было проделаны два отверстия: к первому Дейв приклеил «ловушку» для «Кольца – Души», имеющей внутри манипуляторы, выходящие наружу трубками, в которые вставляются пальцы рук; другая же служила каналом для проталкивания вовнутрь микро видеокамера золотистого цвета.               
      И теперь вся троица, надев специальные мощные очки, вперила туда напряжённый взгляд.
     -     Всё, Гена, вводи останавливающий дыхание и сердечную
           деятельность препарат.
     -     Есть, шеф! – весело проговорил тот, набирая «лекарство» в
           шприц.                И через две минуты сердце несчастного Дмитрия остановилось, но мозг ещё работал, и длинный тёмный коридор с просветом впереди возник перед ним.
     -     Ну, началось, как у всех находящихся в коме, - «подумал»
            он.
      Потом белое пятно впереди стало огромным и ярким , куда его понесло с дикой скоростью. И это не было неприятно, а наоборот он ощутил великолепную лёгкость и успокоение. А потом он как бы провалился в тёплый серебристый изнутри шар.
     -      Вот, вот, смотрите, мои друзья! – воскликнул тут же Дейв, -
            Видите чуть белесоватое кольцо?
     -     Да!. – взвизгнула от удовольствия Алевтина, поправляя очки.
     -     Точно, есть! – заорал Геннадий, - Ну, вышла на волю
            душа реаниматолога. Лови её теперь, патологоанатом.
     -     Сейчас.
      Дейв протолкнул видеокамеру в канал, а потом засунул в трубки пальцы. И тут «Душа» или микрочип как взбесилась, то есть стала метаться по «ловушке» как ненормальная, ударяясь о её стенки.
     -     Чёрт, а не повредиться ли она, Дейв? – спросила начавшая
            трястись как в лихорадке с расширенными донельзя
            зрачками женщина.
     -     Вряд ли. Она на ощупь мягкая, я проверял неоднократно у
            других испытуемых.
     -     Тогда хватай её, доктор Смерть! – расхохотался психиатр.
     -     Пытаюсь, - стал гоняться манипуляторами за «Душой-
            Кольцом» Дейв.
Но она отчаянно виляла, прыгала и металась, как будто знала, что её хотят поймать. Но через полтора часа мучений патологоанатома  манипуляторы от пальцев левой руки Дейва поймали это явное чудо, а правой засунули в него микро видеокамеру.
     И тут к удивлению, всех КОЛЬЦО словно облепило края камеры, как оправа вокруг очков.
     -     Ни фига себе! – удивился Геннадий.
     -     Чёрт возьми, что я вижу? – пискнула довольная Алевтина.
     А патологоанатом вскричал:
     -     Молодец, «Душа – микрочип»! Теперь мы с твоей помощью
           познаем потусторонний мир. Но пора нам отдохнуть. Аля,
           потуши свет, а я посмотрю через приборы, что ЭТО будет
           делать в темноте.
     Женщина выполнила его просьбу и операционную поглотила тьма.
     -     Всё, господа, ОНО «заснуло», то есть не двигается, - через
            минуту прошептал швед,- Пошли в соседнюю комнату. Надо
            поесть и хорошенько выспаться, а то у меня уже желудок
            вылезает из горла и глаза проваливаются в череп.
     Они плотно поели всем тем, что осталось от первого пребывания здесь, но поспать до десяти утра им не дал звонок на «сотовый» Алевтины.
     -     Что делать? – затряслась она от страха, - Ну, Дейв, думай!
     -     А кто звонит?
     -     Да мой повар с работы.
     -     Тогда говори, но только быстро, и включи громкую связь.
     -     Ладно, - прошептала женщина, - Алло, это ты, Маша? Что
            случилось?
     -     Да звонил какой-то мужик и потребовал номер вашего 
           мобильного телефона.
     -     А кем представился?
     -     Твоим давним знакомым.
     -     Не назвался?
     -     Нет. Но голос у него был твёрдым и грубым.
И Дейв тут же толкнул Алю в плечо и показал руками, чтобы она прекратила разговор.
     -     И ты его дала? – не удержалась от вопроса та.
     -     А как же! Мало ли что… А вы когда приедете?
И тут патологоанатом вырвал телефон из руки женщины, бросил на пол и со зверским выражением лица раздавил.
     -     Ты что? – побледнела Алевтина.
     -     А ничего. Забудь о нём.
     -     И почему?
     -     А ты что, не помнишь, как мы обнаружили местонахождение
           моей жены и Дмитрия?
     -     GPS-навигатор! – охнула она.
     -     Вот именно.
     -     А как я свяжусь с дочкой?
     -     Позвонишь с моего «сотового» или Генкиного, а потом
           купим тебе новый.
     -     Молодец, Дейв! – вырвалось у психиатра.
     -     Спасибо, друг, - прошептала Алевтина.
     -     То-то же! Ладно, пошли к нашему пленнику. Посмотрим, что
            он «делал» и «видел» ночью – камеру в операционной я
            оставлял включённой, а ЕГО теперь собственная покажет
            нам всё что он «видел» на мониторе.
      И они перешли в помещение рядом.

                Афера

      Узнававшим номер «сотового» Алевтины, был, естественно, Ворин.
     -     Ну, что, теперь в полицию или…
Он ещё сомневался, втягивать ли в аферу, которую он задумал, кого-нибудь из правоохранительных органов или нет. Но одному это делать было страшновато, так как по поведению бандитов он понял, что они могут пойти на всё.
     -     Нет, один я с ними не справлюсь, - решил он, - Надо кого-то
            привлекать в помощь. Но для этого надо выбрать очень
            большого любителя денег.
     И он стал «прощупывать» своего соседа.
Сначала он просто зашёл к нему и целый час проболтал ни о чём, внимательно оглядев его квартиру, и понял, что в роскоши тот не живёт, хотя его жена, угощавшего чаем, имела золотые кольца на пальцах и приличный по размерам также золотой крест на платиновой цепочке на шее. И Ворин сделал вывод, что сосед – хитрый и осторожный человек, не высовывавшийся на улицу в дорогих костюмах. И он спустился во двор и стал расспрашивать бабушек на лавочке и бомжей у мусорных контейнерах в плане, каков сосед как полицейский и как человек.
     -     Да не интеллигентный он мужчина, - сказала одна старушка,- 
            с нами разговаривает скоро и неуважительно. Просьбы не
            выполняет и…
     -     Точно, - добавила другая, - Молодёжь вот пьёт пиво в
            домиках на детской площадке, а потом мочится под горкой. 
     -     Сколько раз ему об этом говорили, - недовольным тоном
            прошепелявила третья, - а он ноль внимания.
     А один бомж так просто полил его матом:
     -     Он, его мать, постоянно выгоняет нас из подвалов, толстая
           свинья. А где нам греться зимой? Вот и болеем постоянно. А
           ещё этот гад сказал водителю мусоровоза, чтобы контейнер 
           менял рано утром, а мы то встаём поздно и есть то нам что-то
           надо… А вот хачики ему деньги дали, так теперь спокойно       
           живут в большом подвале пятого дома – вольготно им там
           теперь - сделали себе там почти настоящую ночлежку.
      И Ворин понял, что капитан полиции Жадов Афанасий Ильич – личность поганая. А с другой стороны он может быть его напарником, так как Эдуард Евсеевич захотел не много, не мало, а не просто поймать этих бандитов, но и «срубить» с них денег за молчание – надоела ему такая жизнь с получением копеек за рассказы. Он же ещё не старый и ему хочется походить по ресторанам как в молодости, заимев молодую любовницу, а не прятаться в своей конуре от пожилых баб – любительниц фантастики и мистики.
     И он, взяв бутылку коньяка и шоколадный торт, нагрянул к соседу тогда, когда тот уставший пришёл с работы. Жена его ещё трудилась в бутике, где продавали женское бельё, поэтому он, проклиная её непыльную «деятельность», просто перекусил яичницей с салом и чаем с бутербродом и колбасой. И был крайне удивлён и обрадован, когда вышел на звонок в коридор и, открыв дверь, увидел перед собой бородатую рожу соседа с коньяком и тортом в руках.
     -     Какие люди в Голливуде? – широко улыбнулся он,
            показывая золотые коронки, - Додик, что случилось?
     -     Да вот зашёл, промыть кишочки.
     -     Рад, очень рад! Проходи.
Ворин хрюкнул, как переевшая пищевые отходы свинка и сказал:
     -     Премного благодарен, Афонечка, и у меня к тебе серьёзное
           дело.
     -     Нет, писатель, сначала по рюмочке, а то у меня головные
            спазмы, - хохотнул сосед.
Эдуард радостно кивнул головой.
     -     С удовольствием.
      Они сели на кухне и через десять минут армянский коньяк и торт исчезли в их утробах.
     -     Ну, писатель, рассказывай, кто тебя обидел, - зевнул
            мощным ртом полицейский.
     -     Да никто, - покачал головой Ворин, - А дело вот в чём.
      И он поведал всё, что знал, не забыв и про свою аферу.
     -     Н-да, дело хорошее, но серьёзное. А ты уверен, что
           получится?
     -     У меня собачий нюх на всякие странные дела. Бабу то они
            убили, а мужика оставили. Что-то тут не так. Или я не
            прав?
     -     Согласен, Додик, дело мутное. По ориентировке они и свою
            машину забросили и отняли «тачку» у пожилого мужика,
            задушив его. Вот и ищут сейчас этих отморозков по всей
            области…
     -     Более того, - прервал соседа Ворин, - я выяснил, что был и
            ещё один участник всего этого безобразия.
     -     Да-а-а? – удивился Жадов, - И кто?
     -     Не поверишь, Афоня, баба – директор хлебозавода в
            Конаково. И её повар не только дала мне её телефон, но и
            определила по интернету её местонахождения.
     -     Ни хрена себе! И где?
     -     В Балашихе.
     -     Так она ведь сейчас разрослась, зараза!
     -     А я подсмотрел на «сотовом» этой поварихи, где примерно
            она находится. Я думаю, что и подельники уже с ней.               
     -     Да, ты прав, и что-то здесь не так.
Капитан был трусоват, но когда речь шла о деньгах, он был впереди всех.
     -     Ладно, писатель, но ты о своём расследовании, то есть
            определении их местонахождения никому не говори.
     -     Естественно. Более того, я вообще о нашем с тобой общении
            ни гугу.
     -     А и правильно. Нам светиться не нужно. Всякие ведь есть
            глазастые твари, которые на ходу от ботинок подошвы
            отрывают.
      Да, Жадов был труслив, но не дурак. И он понял, что эти «клиенты» занимаются чем-то нехорошим и, может быть, опасным. Но денег ему хотелось и побольше.
     -     Ладно, Додик, давай завтра утром прокатимся туда и
            посмотрим, чем они там занимаются. Ты во сколько
            сможешь утром встать?
     -     Да хоть в пять – я привык мало спать ночью и много днём,
            как любой писатель.
     -     Тогда в шесть у моего гаража. Знаешь, где он находится?
     -     А то.
      Он хотел сказать, что бомжи уже показали ему приличное строение из кирпича за городом, но вовремя прикусил язык.
     -     Всё, писатель, до завтрашнего утра.
      И Ворин покинул квартиру соседа, а полицейский достал из своего загашника ещё бутылку коньяка и ополовинил её – создавшаяся ситуация всё же была ему не очень приятной.
      То же у себя дома проделал и писатель…

                Х

     -     Смотрите, друзья, «Душа – микрочип» стала менять окраску.
           Может быть, он реагирует на нас? – проговорил Дейв, не
            отрывая вооружённого взгляда от «ловушки».
     -     Похоже, - кивнул головой Геннадий, - А ты спроси его.
     -     Ну, это уж совсем фантастично! – рассмеялась Алевтина.
     -     А кто его знает? Ладно, эй, реаниматолог, ты слышишь нас?
      И микрочип-«Душа» с видеокамерой в Кольце покраснел.
     -     А видишь? – приблизился к «ловушке» психиатр.
      И «Душа» Дмитрия побледнела, а потом опять покраснела.
     -     Видит, чёрт возьми! – вскричал Дейв, - Включаю монитор.
И последующее ввело экспериментаторов в шок: на экране чип «облазил» все стенки «ловушки», «потёрся» о манипуляторы, и попытался пролезть в канал, по которому видеокамера была внедрена вовнутрь шара.
     -     Он хочет выйти наружу, - тихо проговорила, уже дрожа всем
            телом от увиденного женщина.
     -     Но что он сам видит? – покраснел как рак Геннадий.
     -     А сейчас проверим.
      И швед стал стучать пальцами по клавиатуре ноутбука,  соединённого проводами с каким-то непонятным большим прибором. И через пять минут троица увидела на экране монитора… себя.
     -     Вот это да! – воскликнул психиатр.
     -     Обалдеть! – охнула Алевтина.
     -     Да, связь с ним есть, - хмуро сказал патологоанатом, - Так
            что, выпускать его?
     -     Н-не знаю, - почему-то сразу побледнел Геннадий.
     -     И я не знаю, - тихо произнесла женщина, - И я его… боюсь.
           А если он вообще исчезнет?
     -     Связь с ним спутниковая, - почему-то озабоченно
           проговорил швед, - Но я не уверен, что он «захочет» смыться
           на какую-нибудь планету.
     -     Да и чёрт с ним, - вдруг мотнула головой Алевтина, - Мало
           ли, на что он способен.
     -     Эта фитюлька в пять-шесть миллиметров? – заржал
            Геннадий, - Да Бог с тобой!
     -     Ну, не скажи, - опять нахмурился швед, - Мал золотник, да
            дорог.
     -     Набрался ты наших поговорок, Дейв, - презрительно сказал
           психиатр, - Он же, как мальчик с пальчик. Что он может с
           нами сделать?
     -     Ладно, отпускаю его.
      И патологоанатом отрезал шар - ловушку от наркозной маски и «Душа – микрочип»… исчезла.
     -     Ну, и вот вам здрасьте, господа! – зло проговорил швед, -
           Ищи теперь ветра в поле.
      И тут что-то заскрежетало по наружной двери, и волосы у убийц встали дыбом.
     -     Кто это? – прошептала Алевтина.
     -     А чёрт его знает, - ответил тихо Дейв, - Ты где положил
            пистолеты, Ген?
     -     В комнате рядом.
     -     Тащи сюда. Будем выбираться другим путём.
     -     А что, он здесь есть?
     -     А что, я дурак? – ответом на ответ сказал швед, - Давай,
           друг, сдвигаем операционный стол к стене. Под ним должен
           быть люк.
     Мужчины напряглись, и ложе тела мученика Дмитрия переместилось к кафелю. И под местом, где он стоял, все увидели тёмный металлический щит площадью метр на полтора, в центре которого зияло отверстие диаметром около 10 сантиметров.
     -     Суй туда руку, Ген, ты у нас мужик мощный.
      Но щит поддался только чуток.
     -     Опусти руку ниже и сожми кулак, - приказал Дейв, - А мы с
            Алей вместе с тобой потянем вверх.
     -     Так кожа слезет с него, патологоанатомический садист! –
            возмутился психиатр.
     -     Ничего, потерпишь. Давай!
      И Геннадий с кислым лицом выполнил его приказ.
Пять потуг и под вопли психиатра люк был приподнят и сдвинут в сторону.
     -     Сигаем вниз, господа, - весело объявил швед, - Там ждёт нас
            свобода.
     А дверь уже трещала от ударов – это жирный, но сильный Жадов, занимавшийся до тридцати лет тяжёлой атлетикой, руками и ногами разламывал на куски старую деревянную дверь.
     Пять минут и криминальная троица уже у заброшенного гаража.
И… о, ужас, «судзуки-джимми» не заводится.
     -     Что такое? – гаркнул Дейв, - Бензин то есть, Ген?
     -     Навалом.               
     -     А пульт сигнализации?
     -     На ключах его нет. Я подумал, что тот хрен, то есть хозяин,
            просто сигнализацию не имеет. Ан нет!
     -     Ну, да, - огорчённо произнёс швед, - Мы то по пути не
            останавливались надолго и двигатель ты не выключал.
     -     Точно. Ну, и гад этот старик.
     -     Не гад, а умный. И что теперь делать?
     -     Идти на трассу и ловить машину.
     -     Ну, пошли тогда.
     И бледная как смерть Алевтина не сказала ни слова, проклиная в душе своих неосторожных и недогадливых компаньонов. Дейв же спускался под землю последним, вынув перед этим из кармана пиджака цилиндр со спреем, который, зажав нос, распылил по ноутбуку, всем приборам и трупу реаниматолога, так как времени на другое уничтожение следов их пребывания у них не было.
     А в это время Ворин и Жадов уже обнаружили подземный ход (это помещение раньше использовали «чёрные трансплантологи») и
тут же сориентировались.
     -     Наверх, писатель! – заорал полицейский, - Уйдут, подонки,
            точно уйдут. Знаю я эту шваль медицинскую.
     Они рванули из подвала наверх и увидели впереди спешащую к Горьковскому шоссе троицу.
     -     Это они, Афоня, - голосом заговорщика проговорил
            Эдуард Евсеевич.
     -     Вижу и понял, - достал тот из кармана пиджака пистолет, -
           Обойди их вокруг и всеми правдами, и неправдами останови.
      Писатель кивнул головой и ринулся бежать вокруг стоящего справа у самой трассы дома.
      И когда обошёл его и повернул назад, столкнулся с троицей нос к носу.
     -     Ой, господа хорошие, а где здесь рынок? – быстро
            сориентировался Ворин.
     -     Мы не знаем, - оттолкнул его в сторону психиатр.
     -     Мы не местные, - скороговоркой произнесла Алевтина.
     -     Отойди, мужик, в сторону. Мы спешим, - буркнул швед.
     -     А автобусная остановка где? – не успокаивался Эдуард
            Евсеевич.
     -     Да не знаем мы, придурок, освободи дорогу, - не выдержал
            Геннадий, закричав в полный голос.
      Проходящие мимо люди от неожиданности остановились.
     -     Что вам нужно, мужчина? – спросила сердобольная
           старушку.
     -     Да вот ищу рынок.
      И воспользовавшийся передышкой психиатр, поднял писателя и просто переставил его от себя к ней.
      И тут сзади прозвучало.
     -     Стоять, руки вверх!
Дейв резко обернулся и, не целясь, выстрелил в полицейского. Пуля задела левую руку, на мгновение остановив его. И тут бесстрашный новоявленный сыщик схватил за плечо Алевтину, но кулак психиатра ввёл его в нокдаун.
     А швед под дулом пистолета уже остановил проезжавшую по шоссе машину, махнув подельникам рукой:
     -     Ко мне, быстро.
И все трое влетели тут же в мощный «мерседес», как пчёлы в улей.
     -     Запомни номер «мерина», писатель! – заорал Жадов,
           склоняясь над лежащим в пыли Вориным, уставившимся в
           спины убегавших, - А я за моим авто.
    И хорошо, что он оставил свою «ауди» на стоянке перед супермаркетом в пятидесяти метрах от места, где разыгралась трагикомедия. То есть через три минуты они уже мчались в область за пылящим впереди немецким авто.
      «Душа - микрочип» Дмитрия ( далее «Д - М» ) видела всё это и легко догнала первую машину, рвущуюся в область. Она не чувствовала никакой усталости, а просто летела – так «захотело её второе ( или первое ) «Я». Но окна авто были закрыты ( работал кондиционер ) и поэтому она «примостилась» на лобовое стекло и так и ехало чуть ли не до самого Павловского Посада, где у Дейва была, так называемая, конспиративная квартира на случай длительного «ухода в подполье». Ведь он был не только патологоанатомом и психологом, но и почти как все, уезжающие за границу специалисты узкого профиля, агентом «Внешней разведки» Швеции. Нет, он не был настоящим шпионом - он был иногда только посредником в передаче сведений…
     И теперь швед ехал туда, чтобы связаться с «Центром» и попросить помощи в возвращении домой – как развёртываются настоящие события, ему крайне не понравилось.
     Знал бы он, что через три машины сзади идёт синяя «ауди» с их преследователями и полицейский Жадов уже созванивается с коллегами в Ногинске и дальше.
     Но Дейв даже не предполагал такого варианта и даже тогда, когда они въехали в Павловский Посад - мало ли машин может идти в этот же город. А когда он остановил шофёра у неприметного старенького одноэтажного дома, Жадов и Ворин проехали дальше и припарковались за углом следующего строения.
     -     Вылезай, писатель, сейчас я перезвоню, и сюда приедет
           местный «Омон», - скомандовал полицейский.
     -     Да, афера сорвалась, мать их! – буркнул себе под нос
            недовольный исходом «операции» Эдуард.
      И зачем он пёрся с этим жирным копом чёрте куда?
«Ладно, приедем домой, и я напьюсь, - решил он, - Нет, оба напьёмся».
     Из-за угла здания они видели, как из «мерседеса» вылезли двое мужчин и одна женщина и расплатились с водителем, который тут же быстро уехал – понял, что может быть скоро здесь состояться крутая заварушка.
     А троица прошла к домику и скрылась в нём.
«Омон» подъехал через пять минут и Жадов тут же вышел из укрытия.
     -     Ну, что, капитан, случилось? – спросил командир 
            спецгруппы.
     -     Трое «чёрных трансплантологов», как я предполагаю, 
            прятались в Балашихе, и мы их застукали, - чётко доложил
            Афанасий, - Они ушли из подвального помещения
            заброшенного дома через подземный ход, а когда я их
            догнал, они стали стрелять.
     -     Ясно. Ну, всё, мои воины, - обратился командир к
            соратникам в шлемах и бронежилетах, - Вперёд на штурм!
      Пальбы практически не было – омоновцы вломились в дом через окна, и Дейв успел сделать только один выстрел, но ни в кого не попал, и мужчины были тут же «упакованы». А Ангелина не сопротивлялась, стоя спокойно, как будто к ней в дом пришли гости.
      И только когда их выводили, Жадов и Эдуард смогли чётко рассмотреть бандитов.
     -     На вид интеллигентные, - резюмировал Ворин.
     -     А для меня преступники все на одно лицо, - буркнул Афоня.
     -     И баба красивая, - вздохнул первый, - Жалко…
     -     Жалко бы было, если бы меня этот дохляк в Балашихе
           подстрелил, мать его! - ответил второй, прижимая рукой
           небольшую рану, - Ладно, писатель, садись в машину, и
            мчимся назад домой отдыхать – чувствую, что от этой
            разборки я похудел килограмм на пять.
     -     А мы вернём твой вес, - хитро улыбнулся Ворин.
     -     И как? – тупо уставился на него полицейский.
     -     Хорошо закусим после водочки.
     -     О, це дило! – расхохотался Афанасий, - Всё, вперёд и с
            песнями.
      Они уехали, а в местном УВД разгорелись настоящие страсти и не из-за того, что здоровяк оказался врачом-психиатром, а женщина директором хлебозавода в Конаково, а потому, что третий был гражданином Швеции. И так как они все при допросе молчали, Начальник местной полиции сделал только один вывод:
     -     Да они шпионы, мать их за ногу! Всё, ребята, я связываюсь
            со столичной ФСБ.
      И в это же вечер их всех доставили на Лубянку, то есть в известное всем здание на площади Дзержинского.
      При всём этом происшествии ( ареста криминальной троицы, их допросе в Павловском Посаде, а потом и в главном здании Федеральной Службы Безопасности ) присутствовала «Д - М» Дмитрия Вячеславовича Дмитриева.
     Но никто её не видел, так как для этого нужны были специальные приборы, очки и ноутбук Дейва. А он их перед тем как покинуть операционную в подвале дома в Балашихе, просто обрызгал содержимым небольшого баллончика, заполненным самой сильной кислотой в мире, разработанной в Швеции. 
     И оборудование через час превратилось в груду ржавого железа и расплавленной пластмассы. Труп же от её воздействия стал обыкновенной мумией.
     Но «Душа - М» этого не знала, так как теперь, так называемый, «мозг» Дмитрия сверлила только одна мысль: как отомстить этим подонкам, убившим его тело. А те сидели в подвале в разных камерах и с дрожью думали о возможных пытках. И особенно от этого страдала Ангелина, не ведавшая, что в ФСБ давно уже есть «сыворотка правды» - мощный транквилизатор, подавляющий волю человека. Дейв и Геннадий же это знали, и настроение их было, естественно, на нуле. Что их ждёт впереди? Ну, ладно, «расколются» они под этим воздействием, а что потом? Смертная казнь или пожизненное заключение? А, может быть, работа в новой секретной лаборатории в одном из этих подвалов? Нет, это могло относиться только к шведу, так как своих психиатров в этой «великой спецслужбе» было навалом.
     «Д - М» усмотрела эти их переживания и ни капли жалости у неё не возникло. Нет, она желала, конечно, узнать, что она может, где она способна побывать и что сделать. Но больше всего она хотела смерти всем им троим. Но как это совершить?
     И тут она вдруг «почувствовала» как её тянет вылететь из этого здания и посетить новый Храм Христа-Спасителя. И это оказалось очень просто: «Душа» же не материальная субстанция и ей никакие преграды не страшны. Поэтому она при очередном допросе Дейва (именно в его подземной камере она провела последнюю ночь), легко выпорхнула через форточку в кабинете Начальника ФСБ на площадь. Сначала она облетела постамент, где когда-то стоял памятник руководителю ЧК, а потом взвилась вверх и по прямой линии промчалась до Москва - реки, проскочив от увиденной красоты внизу первый по значимости Православный Храм России.
      Влетев туда, «Д - М» осмотрела все иконы и иконостасы и, наконец, замерла в воздухе перед распятием Христа. Сам Дмитрий
был атеистом, но теперь… его «Душа» верила во всё: и в Бога, и в его «сына», и в Апостолов и даже в Высший Инопланетный разум.
      И она буквально впилась всей своей сущностью в глаза великомученика и её как бы «мозг» спросил:
     -     Что я могу, о, Христос?
      И тут же в ней самой буквально закричал ответ:
     -     Всё! И это, во-первых, мгновенное перемещение в любую
           точку Матушки-Земли и параллельные миры; во-вторых,
           полёт на любую планету в нашей и других Галактиках, в
           третьих, входить в… сны любого человека и разыгрывать
           там любые «спектакли», которые тот будет воспринимать как
            явь. И наконец, читать мысли людей.
     -     А воздействовать на них я могу?
      И Христос «ответил»:
     -     Да, но только, повторяю, во снах. И весь «сценарий» их
           надо медленно прошептать человеку в ухо с описанием всех
           «декораций».
     -     А как перемещаться в другие миры?
     -     А так: глубокой тёмной ночью ты «выходишь» в чистое
            поле, и когда луна появится из-за облаков, закрываешь глаза 
            и произносишь только два слова.
     -     И какие? – тут же не выдержала любопытная «Душа».
     -     Только два: «Я туда!» и указываешь пальцем на любой 
            объект, если захочешь путешествовать в Космосе или в
            Землю, если пожелаешь увидеть параллельные миры нашей
            Голубой планеты. А если решишь познать, что такое… Ад
            или Рай, то указываешь пальцем вдоль поля. Поняла?
     -     Да, - затрепетала «Душа» Дмитрия, - Но как я вернусь назад?
     -     Просто, то есть всё делаешь наоборот: ярким солнечным
            днём указываешь пальцем на Землю, если должна вернуться
            на неё; на небо, если захочешь выйти из параллельного мира
            и за свою спину, если… не понравится тебе Ад или слишком
            понравится Рай. Ещё вопросы есть?
      «Душа» хотела спросить: «А убить кого-нибудь я смогу?», но распятие тут же как бы смазалось, а сам Христос… «закрыл» глаза, так как он прочитал её мысли, и они ему не понравились.
     И «Д - М» поняла, что «аудиенция» закончена.
Она полетала ещё над столицей, полюбовавшись Красной Площадью, Арбатом, Киевским вокзалом, Тверской улицей и Поклонной Горой, а потом вернулась на Лубянку.
     Также впорхнула в кабинет Начальника ФСБ, а потом через замочные скважины и коридоры спустилась в подвал – лифтом «Душа» Дмитриева почему-то боялась пользоваться. А затем начала обычный свой облёт камер, где мучились в раздумьях убийцы её материальной оболочки, то есть тела.
      И первой была Алевтина.                Она лежала на спине на твёрдом «диване» ( «привилегии» камер в подвалах камер ФСБ ) и смотрела в потолок. Женщина была бледна, похудевшая и с мешками под глазами. И взгляд её был совершенно отрешённым.
      А потом она закрыла глаза.
     -     Замучили допросами ГБешники, - подумала «Д - М», но
           ни капли сострадания не «почувствовала», - Ну, что ж,
           начнём.
      Она подлетела к Алевтине и «села» на край её уха.
     -     Итак, женщина, - начала она, - Ты находишься на своей
            работе в комнате, где стоит тестомешалка. Она включена, но
            содержимого в ней нет. И ты зовёшь свою дочь. Ангелина
            заходит и спрашивает:
     -     Мама, ты что-то хочешь мне сказать?
     -     Нет, - отвечаешь ты, - Я хочу тебе показать, как работает
            этот агрегат. Возьми вон ту скамеечку, стань на неё и
            загляни вниз.
      При этом Алевтина стала беспокойно ворочаться на «диване», но «Душа» Дмитрия продолжила:
     -     Теперь говори: «Дочка, наклонись ещё ниже».
     -     Я не хочу этого говорить, - задрожала всем телом директор
            хлебозавода.
     -     А я приказываю тебе!
     -     Но…
     -     Никаких «но». Говори: «Ты так лучше рассмотришь лопасти
            тестомешалки. И это всего на минуту».
      И женщина с трудом повторила:
     -     Ты, Ангелочек, лучше рассмотришь лопасти тестомешалки.
            И это всего на одну минуту.
      А «Д - М» добавила:
     -     Они ведь такие красивые и острые.
      И Ангелина заорала во сне:
     -     Нет, не хочу, нет, не буду.
     -     Говори! – повысила голос «Душа».
     -     Нет, нет! – зарыдала женщина.
     -     Да! Да! – резко приказала она.
Директор подчинилась, и «Д - М» произнесла самое страшное:
     -     А теперь толкни её вниз, иначе сама полетишь на лопасти.
      Лицо Ангелины стало белым как мел, искривилось в ужасной гримасе и… замахала руками, как бы случайно зацепив тело дочери.
      И тут «Душа» реаниматолога чётко «увидела» эту ужасную картину сна: Ангелина потеряла равновесие и упала на бешено крутящиеся острые как бритва лопасти тестомешалки. И поток крови залил всю ёмкость, а в воздух полетели искромсанные руки, голова и ноги дочери Алевтины.
      И та вдруг резко вскочила с «дивана» и заорала на всю мощь:
     -     Не-е-ет! А-а-а! Нет!
      И тут же дверь камеры отворилась, и в неё вбежал охранник.
     -     Ты что, с ума сошла, дура? Что ты так кричишь?
Но женщина тут же стала топать ногами по полу и завыла ещё громче, а перепуганный увиденным ФСБешник достал из кармана «сотовый».
     -     Алло! Срочно врача в седьмую камеру. Быстро!
Через пять минут прибежал доктор и сделал заключённой внутривенный укол.
     Минута и она затихла.
«Д - М» наблюдала эту картину, но ничего в ней не дрогнуло.
     И она повторила этот «спектакль» ещё пять раз, то есть, как только Алевтина закрывала глаза, и последствия были те же.
А через двое суток она повесилась на полотенце, разорванном на полосы и связанные между собой.

                Аврал

     Все сотрудники известного здания на Лубянке были крайне поражены случившимся.
     -     Мы ведь её не пытали, - оправдывался перед Генералом
            допрашивавший Алевтину сотрудник.
     -     Но били? – засверкал глазами тот.
     -     Ни в коем случае.
     -     А «сыворотку правды» вводили?
     -     Только один раз.
     -     И что она сказала?
     -     Да какую-то ахинею про человеческую душу, которую,
           видите ли, они поймали, вставили в неё микро видеокамеру и
           выпустили на волю.
     -     В задницу что-ли вставили? – чуть  улыбнулся Генерал.
     -     Да нет, в саму её.
     -     Чушь, какая идиотская чушь! – стукнул Начальник ФСБ по
            столу, - Нет, что-то вы с ней сделали, Варюхин.
     -     Нет, ни в коем разе, товарищ Генерал.
     -     Ладно, свободны. Но с оставшимися двумя мужиками будьте
            очень осторожны и вежливы.
     -     Так точно! – отдал от страха честь сотрудник, - Можно идти?
     -     Идите. Но учтите, никто из остальных подследственных об
           этом инциденте не должен знать.
     -     Есть!
      И Генерал остался в кабинете один.
     -     Ну и чёрт с ней, с этой бабой! - прошептал он себе под нос, -
           Ладно, психиатра мы «пристроим», а вот шведа куда девать?
           Хорошо, что ещё, по-видимому, о нём не знают в посольстве, 
           а то бы уже был дикий скандал. И не похоже, чтобы он был
           шпионом. Ладно, скажу, чтобы и им учинили допрос под
           этой проклятой сывороткой.
      Но, естественно, Дейв и Геннадий рассказали всё то же самое, что и повесившаяся Алевтина. И все офицеры схватились за головы, и не договариваясь между собой, пригласили экстрасенсов, магов, астрологов и всякую другую шушеру от науки. Те мямлили, что, возможно, люди на Земле являются биороботами, заселённые инопланетянами тысячи лет назад, и действительно существует сгусток энергии, выходящий из мёртвого тела.               
       Но никаких явных доказательств они не представили.
     -     Всё, больше не могу слушать эту ахинею! – заорал
           Генерал, когда «учёные» покинули его кабинет, - Русского
           ещё раз допросите, пригрозив смертной казнью, и если он не
           расколется, отправьте в психушку. А шведа… а шведа
           придётся выпустить, пока не разразилась буря в их    
           посольстве. Понятно? Действуйте!
     И, конечно, весь этот разговор слышала «Душа - М» Дмитриева, присутствующая при этом в кабинете и решила:
     -     Пора наказать Геннадия. Иначе я сама сойду с ума.
      И в эту же ночь она «отправилась» в его камеру.
Тот лежал, уставившись глазами в потолок, и что-то шептал. Он только что вернулся с очередного допроса, где ему пригрозили расстрелом и был в шоке.
     -     Да не шпион я! – орал психиатр пять минут назад, - Я врач!
            И это был единственный эксперимент, в котором я
            участвовал. Я никого не убивал, клянусь!
     И сотрудник, и врач уныло жали плечами – им жалко было этого человека. Да, он в чём-то дурном участвовал. Да, у него обнаружили пистолет полицейского с поста ДПС на Ярославском шоссе, но пуля была выпущена при взятии шведом и только одна, и попала в потолок дома в Павловском Посаде. Но русский же не сопротивлялся при задержании и сразу пошёл на контакт. Но кто убил женщину и зачем потом её сожгли в полицейском «форде»? И кто она? А ведь с ней ещё был мужчина… Да, они обнаружили труп в подвале заброшенного дома в Балашихе, но он был «старым» и высохшим.
     А швед вообще молчал, как немой, один раз лишь сказав, что он давно занимается экспериментальной работой у себя в Швеции и он известный учёный. И даже «сыворотка правды» не «расколола» его, как посчитали все.
     Да, быстрей бы от них обоих избавиться!
Обещал же Генерал отправить русского в дурдом, а шведа домой на Скандинавский полуостров. Так пусть быстрей выполняет это обещание!
     И вот сейчас «Душа - М» Дмитриева «прикорнула» на ухе у Геннадия. И как только тот смежил веки, она стала «шептать»;
     -     Ты в Институте Сербского. Сидишь на табурете в ванной
           комнате – той комнате, где повесилась влюблённая в тебя
           психически больная. И она рядом с тобой и не одна, а
           десятки её двойников набрасывают на себя петли. И, уже
            повиснув под потолком, они орут:
     -     Будь ты проклят, чёртов потаскун! И чтоб у тебя никогда не
           было семьи! И чтоб в сорок лет ты стал импотентом!
      И тебя, Гена, трясёт от страха, но это ещё не всё. Как в фильме «Вий» эти женщины-двойники вдруг снизу вверх прыгают на потолок и по нему, а затем по стенам спускаются к тебе. Они присасываются к твоей коже как пиявки и пьют твою кровь. И это очень болезненная процедура! Ты кричишь, но никто тебя не слышит. А потом они выдавливают твои глаза, откусывают соски и отрывают половые органы. И это ещё ужаснее и больнее!
     «Душа» буквально шипит, а не говорит, а психиатр открывает глаза, закатывает их вверх и орёт благим матом. И далее происходит всё то же, что было с Алевтиной: прибегает охранник, вызывает врача и тот вкалывает Геннадию мощный транквилизатор, и тот проваливается в пустоту. А в голове его ужасный голос продолжает твердить только одни и те же слова: «Это Ад, это Ад, гадина!»
     И эту «процедуру» «Душа» проводит всего три раза и на следующее утро после последней психиатра находят мёртвым, а на вскрытии определяют трансмуральный инфаркт, то есть мгновенный некроз ( отмирание ) всей толщи сердечной мышцы.
     А в здании ФСБ опять жуткий переполох, и никто из работников не сомневается, что человек умер от частых допросов, а не от воздействия какой-то «Души - микрочипа» той мумии, которую нашли в подвале дома в Балашихе.

                Х

     Смерть психиатра ( услышал он разговор охранников )потрясла Дейва до глубины души.
     -     Такой здоровый внешне, а такой слабый оказался внутри, -
            рассуждал он, лёжа на «диване» в камере, - Бедный Генка! 
            И жаль, что эксперимент не удался. То есть не продлился до
            конца, и я не увидел, где была «Душа – микрочип»
            реаниматолога, что она «делала», что «видела» и каков ОН –
            «потусторонний мир», о котором многие века думает
            человечество. Господи, помоги мне выбраться отсюда, и я
            прекращу все свои изыскания по этой проклятой теме.
            Клянусь!
     Да, он клялся, но клялся про себя, так как верил, что Высший разум ( или Бог ) слышит его слова, сказанные вслух. И верил, что тот не слышит его мыслей, так как он просто… нагло врал. Врал себе, мечтая всё же продолжить эти эксперименты, если вернётся в Швецию. А ещё мечтал создать такой прибор, который позволил бы ему самому умереть на час, на сутки, на неделю, чтобы увидеть воочию, что ТАМ есть.
     Но Генерал ещё колебался.
     -     А если швед действительно шпион? – рассуждал он вслух,
           сидя у Заместителя, - Окажется потом, что это так и
           наши шапки полетят вместе с головой.
     -     Согласен, товарищ Генерал, - кивал хозяин кабинета.
     -     Но если это не так и в посольстве узнают, что мы зря держим
           их подданного в своих подвалах, то страшно даже подумать,
           что будет. Ведь мне Президент тогда тоже голову оторвёт.
           Прямых улик, что эта банда занималась «чёрной
           трансплантологией» нет, как нет и того, что говорит о их
           причастности к убийству женщины и похищению мужчины –
           найденный труп то оказался «старым». А, может, это был
           ещё один их, так зазываемый, соучастник?
     -     И опять я с вами согласен, - кивнул головой Заместитель.
     -     Да что ты всё киваешь, Глеб, лучше посоветовал что-нибудь
            путное.
      Полковник чуть надул губы.
     -     А если шведа всё же отпустить, но… - начал он, - приставить
            к нему «наружку»? Ведь если он шпион, то сразу же 
            попытается сразу свалить к себе домой, и мы его тут же
            перехватим. А если…
     -     Нет, ты не прав! – перебил его Генерал, - Если он умный
            шпион, то будет ещё некоторое время околачиваться здесь,
            дуря нам мозги.
     -     Согласен, - опять кивнул Заместитель.
     -     Да пошёл ты к чёрту, Глеб, со своим «согласен». Ты скажи
            конкретно, отпускать его или нет? – вскочил из кресла
            Начальник ФСБ.
     Полковник глубоко и тяжело вздохнул и промолвил:
     -     Отпускать, но с «хвостом».
     -     Так оно и будет! – крякнул недовольно Генерал и ушёл к
            себе, громко хлопнув дверью.
      И Дейва назавтра отпустили.
Он не знал, что делать дальше, а «Душа – Микрочип» Дмитрия всё это время «сидела» у него на плече и «слышала» его мысли. И швед уже жалел, что убил свою жену, так как не с кем было посоветоваться, не с кем выпить и потолковать просто о жизни и о… ДУШАХ.
      Он прошатался по Москве до вечера, а потом прошёл в первый попавшийся бар и напился до колик в животе. А потом «снял» проститутку, с которой провёл ночь в гостинице у Савёловского вокзала. И всё это время рядом с ним были «Д - М» и «хвост», которые просто плевались: первая от подробностей увиденного в гостинице, а второй от заболевших от бесцельного хождения ног.
     Но в эту ночь «Душа» Дмитрия Дейва не «трогала» - она думала о том, как помочь патологоанатому спокойно… уехать из России. И придумала, то есть, оставила Дейва дальше пить и продолжать кувыркаться с проституткой, а сама вернулась на Лубянку.
     Прождав, пока Генерал закончит работу, она «села» на его плечо и сначала прокатилась вместе с ним в чёрном «мерседесе» на Котельническую набережную. Потом поднялась в его квартиру в «сталинской» высотке, где присутствовала при обильном и очень вкусном ужине, купании в ванной и укладыванием его  спать верной супругой. А затем «Д – М» «сделала» своё дело: всю ночь твердила Генералу во сне, что Бог его покарает, если он будет продолжать с помощью своих сотрудников следить за шведом.  Также внушала помочь ему быстро уехать за границу, настаивая, что в Посольстве Швеции уже знают об этом случае, но пока не хотят устраивать скандал.
      И не выспавшийся с головной болью Генерал тут же по пришествии в свой рабочий кабинет вызвал своего Заместителя.
     -     Всё, Глеб, снимай «наружку» и сделай так, чтобы в течение
            суток этого шведа в нашей стране не было.
     -     А как?
     -     А чёрт знает как! – взвился Начальник ФСБ, - Уж если
            такого ты не можешь, то… Ну, ты понял меня надеюсь?
      И, конечно, слышащая всё это «Душа - М» Дмитрия тут же «сообразила», что ей надо делать и привычно покинула кабинет Генерала через ту же форточку.
      Она вернулась в номер частного отеля и застала Дейва опять в доску пьяным – тот уже обильно «полечился» пивом. «Дамы» рядом с ним не было и «Душа», дождавшись, когда швед заснёт, вновь «вошла» в его сон и стала настойчиво внушать ему, что пора улетать в Швецию, где у него такая же лаборатория в доме, как и в подвале в Балашихе.               
        И даже лучше.                Настаивала, так как у неё возник свой потрясающий план…
                Договор
    
      Дейв жил в Умео на берегу Балтийского моря, где у него был двухэтажный коттедж, сад с бассейном и собственный причал, где стояла белая яхта под названием «Ode», что означает «Судьба». Она не была большой, но имела камбуз, столовую и три каюты ниже ватерлинии.
      И он, опять увидев это всё, вновь пожалел Ольгу – хорошую в принципе женщину, не противившуюся, если он заводил лёгкий                ( на две – три недели ) роман. Он же в свою очередь, учитывая это, никогда не следил за женой, если она не ночевала иногда в его коттедже, когда прилетала к нему из Москвы.               
      Зато показать её в местном обществе было не стыдно – женщина со вкусом одевалась, прекрасно знала местный язык и всегда вела себя на людях достойно.
     -     Да, жалко, что так получилось, - вздохнул он, усаживаясь со
           стаканом виски на скамейку у причала, - Распоясался я
           совсем, а ведь действительно пора думать о продолжении
           эксперимента, которому я посвятил уже столько лет.
      Оборудованная по высшему слову науки и технике его операционная находилась тут же в коттедже, но Ольга об этом не знала, так как всё он это проделывал, когда жена была в России. И теперь он размышлял, как совершить задуманное, то есть сконструировать прибор, который позволил бы ему осуществить его непродолжительную смерть.               
      «Эх, плохо, что «Душа» Дмитрия куда-то исчезла, а то бы я с ней договорился», - шептал он себе перед сном, не зная, что та рядом и «читает» его мысли, - Может быть ТУДА и не надо скакать, так как там действительно может быть Рай и Ад, и вообще чёрте что».
      А «Д - М» в это время тщательно изучала оборудование Дейва, так как многое уже об электронике знала, «проживая» все годы в мозгу  реаниматолога. И, наконец, хозяин коттеджа начал вновь свои эксперименты. Теперь «Душа» переживала за новых несчастных, так как присутствовала при насильственной смерти людей, ловле таких, как она, «Душ», складировании их в большой «ловушке» и… попытках «загнать» их назад через нос, пазухи и каналы в череп испытуемых ( точнее, в эпифиз ), чтобы «оживить» их, занося все данные в большой компьютер.
      Но пока у патологоанатома ничего не получалось…
И однажды «Душа» Дмитрия «ворвалась» в его сон. Нет, она не устраивала кровавые сцены с «зомби», которые разрывали тело Дейва на части, и не «приводила» Ольгу в белом балдахине с косой в руках. Нет! Она просто стала внушать ему, что она рядом и может всё им задуманное осуществить. Поначалу тот ни на какие такие сны не реагировал, так как всю жизнь вскрывал трупы. Но когда она «подлетела» к датчику дистанционного улавливания видеосигнала от собственной микро видеокамеры, то на мониторе ноутбука патологоанатом увидел на экране себя, и смешанное чувство страха и радости перекосило его рот. Он кинулся к приборам, включил всё, что надо, надел очки с алмазной крошкой и увидел знакомый сгусток в виде кольца с глазком золотистой видеокамеры в центре.
     -     Д-дмит-рий, ты… здесь? – еле выговорил он.
      И «Душа» - М» покраснела.
     -     И твоя Душа» не улетала никуда?
      И она тут же «мигнула».
     -     И видела всё, что… произошло?
      Мигание повторилось.
     -     Всё, всё? – прошептал Дейв осипшим сразу голосом.
      И мигание превратилось в постоянно прерывающийся цветной поток.
     -     И то, что я сделал с… Ольгой?
И тут «Д - М» сразу ярко вспыхнула и погасла.
     И неожиданно до патологоанатома дошло.
     -     А это не ты ли… уничтожила Алевтину и Геннадия? –
            зашептал он и от ужаса возможной своей смерти тут же
            грохнулся на колени, - Прости меня, «Душа», прости! Я это
            сделал не по злости…
      И тут «Кольцо» стало цвета блевотины – «Душа» Дмитрия прочитала мысли Дейва и поняла, что тот говорит неправду.
     -     Ты мне не веришь? – ахнул патологоанатом.
      И вдруг «Д - М» стала невидимой.
     -     Не уходи! – заорал хозяин коттеджа, - Не уходи, умоляю!
           Мне так плохо, и я так… одинок.
      И «Кольцо» появилось вновь, но было очень расплывчатым.
     -     Ты меня… простила, да? О, как я тебе благодарен!
      И неожиданно «Душа» стала кроваво красной.
     -     Ты недовольна чем-то? – ужаснулся швед, и та
            превратилась в чёрное мигающее пятно.
И до Дейва, с силой потёршего с силой лицо, вдруг дошло.
     -     Ты ставишь мне условия?
      И «Д - М» стала обычного цвета.
     -     Но ты не можешь мне это сказать?
      Кольцо вдруг стало голубым и заморгало.
     -     Значит, ты придёшь ко мне во сне? – задрожал голос
           мужчины.
И «Душа» реаниматолога мигнула три раза.
     -     Хорошо, - встал с пола патологоанатом, - Я жду тебя сегодня
            ночью и согласен на все твои условия.
      И «Д – М» Дмитрия Вячеславовича Дмитриева покинула спальню Дейва, готовясь к самому серьёзному с ним разговору.

                Х

     В этот раз Дейв принял снотворное – ему захотелось быстрее уснуть и узнать, что хочет «Душа» бывшего однокурсника.
     Но ему приснилась Ольга, их знакомство и первое свидание в Москве, куда он прилетал на симпозиум, первый поцелуй и первая постель, которая была чудесной. И он… заплакал.
     Он плакал во сне навзрыд, проклиная свой дерзкий характер, способный убить кого угодно ради науки. Он колотил себя в грудь, чувствуя, что она как бы проваливается вовнутрь.                А потом он вдруг погрузился в кромешную тьму, где прозвучал металлический голос:
     -     Ну, Дейв, ты готов?
     -     Да, - встал он во сне с возникшей из ниоткуда постели с
           чёрным покрывалом.                Потом вокруг него понемногу стало постепенно всё светлеть.               
     И «Д - М» появилась перед ним в образе Дмитрий, державшего в руках огромный «пистолет».
     -     И ты примешь все мои условия? – прогремел его голос.
     -     Да, - затрясся патологоанатом.
     -     Поклянись!
      И ему ничего не оставалось делать, как стать на колени, перекреститься и поцеловать образ Христа, возникший перед его лицом.
     -     Клянусь своей жизнью, что сделаю всё то, что ты скажешь!
     -     Вот это другое дело, - спокойно произнёс «Дмитрий» и тут
           же кровать пропала, а на её месте появился стол в виде
           креста и два кресла, похожие на распятие, в которые они и
           уселись.
Минуту «Душа» реаниматолога молчала, а потом, чуть ли не печатая каждое слов, произнесла:
     -     Ладно, я покажу тебе Космос с его планетами и звёздами,
            параллельные миры, в которых есть так называемые Рай   
            и Ад, и… того, кто это всё… сотворил ( последнее, «Душа»
           придумала на ходу, надеясь, что и перечисленных выше
            «экскурсий», хватит Дейву сполна.
     -     Я буду молиться за тебя! – вырвалось у хозяина коттеджа.
     -     И, - прервала его «Д - М», - это всё будет записано на
           микро видеокамере, которую ты внедрил в меня.
     -     А как же…
      Но «Душа» его перебила:
     -     И покажу тебе, увиденное мною, только тогда, когда ты в
            своих экспериментах добьёшься того, чтобы можно было…
            вернуть меня назад в человеческое тело.
     -     О, Боже! – ахнул Дейв, - Но это же…
     -     Да, это трудно и, возможно, тебе потребуются годы, но
            другого варианта нет. И если ты не справишься с этим, то я
            просто… уничтожу тебя вот этим оружием.
      И «Дмитрий» отвёл руку в сторону и нажал курок «пистолета».
И тут же возник огромный огненный смерч, в котором запрыгали ужасные животные, черти и чудовища, а также… колдуньи с огромными зубами, сидящие на мётлах – выдумка самой «Души»
      И Дейв во сне от страха потерял сознание.                По-настоящему проснулся он через сутки в холодном поту. Его трясло как от малярии, а в глазах стоял «Дмитрий» с мистическим огнемётом и… хохотал.
      И патологоанатом поклялся, что выполнит всё, что «Душа» реаниматолога сказала. Но для этого ему потребуются деньги и хотя бы один помощник. Он думал три дня и, наконец, решился: продал коттедж и яхту, приобретя небольшой домик с подвалом в ближайшей деревне ( он любил море до потери пульса и плавание придавало ему дикую энергию ). Там он соорудил операционную, перенеся туда все приборы, и стал искать себе помощника.
      Но долго ждать не пришлось – через полгода в Стокгольме прошла конференция по аномальным явлениям, призракам и колдовстве, на которой выступал молодой учёный из США, очень понравившийся Дейву, так как тот выдвигал совершенно потрясающие новые теории о происхождении человека и скрытых особенностях, и способностях его нервной системы.
      И разговор с ним был недолгим – Джон Рассел согласился стать его ассистентом. И американца не интересовали средства ни моральные, ни материальные для достижения намеченной цели, то есть он был в этом очень похож на самого патологоанатома.
      И работа закипела.
                Другие миры

      «Д – М» Дмитрия не стала долго думать, а сразу решила, что в первую очередь она посетит планеты родной Галактики, а потом параллельные миры. А уж под конец – «владения» Бога и Дьявола. Более того, учитывая научные изыскания учёных, она выбрала из планет Венеру, Марс и спутник Земли Луну, то есть самые близкие нам землянам, а также… новую планету, находящуюся за Солнцем, обнаруженную недавно астрономами Чили и названную ими «Чичей» или «1132». Эта планета на 16% больше, чем Земля, с температурой на поверхности 260 градусов Цельсия – жаркая планета, но «Душа» реаниматолога очень захотела увидеть и её. А ведь на Венере температура ещё больше, то есть 475 градусов, но «Д - М» уже знала, что не может никогда ни сгореть, ни замёрзнуть.
      И вот настала первая ночь перемещений.
     -     Где найти подходящее поле? – подумала она и тут же перед
           ней возникла деревня юности Дмитрия, куда родители
           отправляли его отдохнуть к родственникам, - Отлично! Туда
            я и отправлюсь.
     И это ей не составило труда, как тогда в погоне за Геннадием и Дейвом. Время «Душа» - М» не чувствовала тоже, а просто взлетела вверх, промчалась на бешеной скорости и опустилась на землю. Но ночь ещё не наступила, и она стала облетать деревню, «вспоминая» детство своей плоти и жуткая тоска сделала её совсем невидимой. Она оглядела покосившиеся домишки, заброшенные и развалившиеся фермы и конюшни, и редких жителей преклонного возраста, качающихся из стороны в сторону от вечного пьянства – единственное, что спасало теперь их от чувства одиночества, разрухи и самоубийства.
     Только мелководная речка была такой же, как раньше – чистой и быстро текущей, хотя всплесков играющей рыбы «Душа» так и не заметила.
     И вот стало темнеть.
«Душа» реаниматолога вылетела за деревню и опустилась в бесконечном поле, где рос бурьян и другие сорняки, и не было слышно ни пения птиц, ни жужжания пчёл и шмелей. «Присев» на большой борщевик – инопланетянина, как называли его в детстве мальчишки, она дождалась, когда Луна выйдет из-за облаков, и закрыла «глаза», с ужасом вспомнив, что конечностей то у неё нет. Но как в чужом сне она вдруг «увидела» впереди себя сморщенную руку со старческими пятнами и вздувшимися венами и пальцы этой руки подчинялись её воле. Она вытянула указательный палец и направила его в сторону Луны и тут же перед ней встала ярко освещённая матовым светом поверхность с небольшими горами, кратерами и входами в пещеры.
     -     Я на солнечной стороне её, слава Богу! - мелькнуло в её
            сути, - Ну, полетели тогда дальше?
      И полёт её был лёгким и быстрым.
Под ней проплывали безжизненные скалистые равнины, каменные «моря», о которых читал Дмитрий в юности и «умершие» луноходы. Мелькнул и флаг США, но «Д - М» хотела увидеть что-то удивительное и… увидела ЭТО, но только на обратной                ( тёмной ) стороне искусственного спутника Земли. Это были различной формы и размеров космические корабли, из которых выходили особи в скафандрах, похожие по строению на землян, выползали рако- и спрутообразные монстры и лохматые как обезьяны трёхрукие и трёхногие страшилы. Они то сходились в одну шевелящуюся «компанию», то вдруг начинали стрелять друг в друга из вычурного оружия, а некоторые просто пожирали противников. Это «Душе» быстро надоело, и она подняла руку и указала пальцем на Матушку – Землю.               
      И тут же оказалась на ней, впервые «почувствовав» себя дико уставшей. «Прикорнула» на том же большом борщевике и…                «мгновенно «проснулась», ощутив себя опять сильной.
     -     Ну, что, дальше? – зашептало нутро «Д - М» и ткнула
            пальцем в сторону сверкающей планеты, - Встречай меня,
           Венера!
      И вдруг почувствовала себя Человеком, то есть как бы вновь обрела тело, где было забившееся от страха сердце, застывший от увиденного мозг, и подкосившиеся ноги – на неё смотрел огненными ( как ей показалось ) глазами огромнейший динозавр, сделанный из камня.
     -     Фу, напугал, доисторический! – вырвалось у «Души», -
            Неужели ты и вправду из булыжников?
      Она подлетела ближе и коснулась его своей «рукой» лапы монстра и… тут же взвилась вверх – веки чудовища раскрылись, и из разверзшейся пасти вырвался столб чёрного дыма.
     -     Чёрт возьми! – вскричала «посланница» Земли, - Он живой!
      И не стала медлить, так как вся каменная поверхность планеты тут же превратилась в таких же чудищ, кинувшихся к ней.
      Дрожащим «пальцем» она тут же указала на Землю, но оторваться свободно от Венеры ей не дали тысячи кремниевых птеродактилей, клацающих жуткими каменными челюстями. И тогда «Душа» просто закрыла «глаза» и сразу почувствовала под собой качающийся «лопух» борщевика.
     -     Ну и планета! – охнула она и открыла «глаза», - Нет, надо
            подольше отдохнуть.
      «Кольцо» её стало плоским и очутилось сверху микро видеокамеры, ставшими вместе с ней похожими на малюсенький гриб. Но Сущность «Д - М» не дала ей долго «спать», неожиданно прогромыхав внутри её:
     -     Прошло два года. Спеши!
И от этого она сразу вернулось в прошлое состояние, вздрогнув так, как будто её ударило током.
     -     Два года? Ну, Великий Космос, и шутки у тебя! –
            «вскричала» она и указала пальцем на красную точку Марса.                И, как ни странно, тут же «почувствовала» мощный удар. «Глаза» её быстро привыкли к красной поверхности планеты и «Душа» с ужасом увидела, как вокруг неё образовались провалы, из которых полезли ярко-серебристые металлические конструкции.
     -    Ё, моё, РОБОТЫ! – «охнула» она и тут же множество тонких
           ярких лучей, идущих от «местного населения» впились в её
           «Кольцо».                «Д - М» ожидала боли и исчезновения на веки, но лучи прошли сквозь неё и врезались в красные горы, которые тут же стали плавиться.
     -     Да, больше ничего интересного здесь не будет, - решила она
            и не её «рука» вновь «указала» на голубой шарик Земли.
      Теперь она «проспала» ещё три года – так «доложила» ей её Сущность. И это вызвало у «Души» шок, если так можно было сказать.
     -     Всё, пора на «1132», - решила она и почему-то сложенная в
            кулак не её кисть сама указала на… Солнце.
      И «Душа» от страха закрыла «глаза».
Ей стало вдруг очень жарко и её затошнило. Но это продолжалось недолго – кто-то поднял ей «веки» и «усадил» во что-то мягкое. И она тут же очутилась в огромнейшем кинозале с экраном в половину неба ярко голубого цвета. Вокруг сидели небольшого роста зеленоватые «человечки» с большими глазами, но они не пялились на неё, а указывали ручками с тремя пальцами на экран.
      И «Д - М» Дмитрия Дмитриева увидела на нём всю историю своей Земли, начиная от образования океанов, их обитателей самых разных форм и размеров, выходящих на берег и превращающихся в животных. Потом на поверхность Земли упали тысячи блестящих «тарелок» величиной со стадион. Из них вышли сначала высокие люди, держащие на руках маленьких детей, а потом всё те же зелёные «человечки», несущие большие коробки, которые сами собой стали открываться и извергать на планету небывалые механизмы, которые тут же начали строить города, железные дороги, летающие машины и космические корабли причудливых форм.
     «Душа» реаниматолога то «ахала», то «охала», глубоко «вздыхая», а под конец этой феерии просто опять закрыла «глаза». Но ужасный грохот тут же заставил её их открыть, и она увидела гигантские бело-красные, быстро растущие «грибы», пожирающие всё, что было выстроено только что – города, мосты, парки, санатории и многое, и многое другое.
     -     Боже! – воскликнула она, - Это же ЯДЕРНАЯ ВОЙНА!
            Неужели всё так и было или всё так и будет, но уже 
            действительно на Земле?
     Но вдруг на экран упал чёрный занавес и «Душа» «почувствовала», что куда-то проваливается. Миг и она вновь на борщевике…
     -     Чёрт, меня Земля сама вернула к себе! – «подумала» она.
     И если бы она могла плакать, то потоки слёз тут же залили всё поле – ужас увиденного сделал её маленьким ребёнком, то есть тонким кольцом, из которого выпала золотистая микро видеокамера…
                Х

     -     И что дальше? – спросил Дейв, а Джон Рассел с интересом
            посмотрел на экран монитора, - Мы ждём тебя уже восемь
            лет. У нас уже два года, как всё готово.
      «Д – М» стала голубой, как небо над Испанией.
     -     Ты хочешь сказать, что остальное покажешь нам во сне?
      И «Душа» замигала красным цветом.
     -     Ладно, - кивнул головой швед, - Но куда подевалась микро
            видеокамера?
      Красное «Кольцо» вспыхнуло и… исчезло.
     -     Ты её потеряла? – вскричал Дейв.
«Д – М» мигнула три раза.
     -     Но мы же только что видели другие планеты на экране
            монитора, - воскликнул Рассел, - Как это получилось?
     И «Кольцо» вдруг показало на экране букву «Я».
Мужчины охнули.
     -     Т-ты хочешь сказать… - зашептал швед, - что это ты сама
            послала сигналы в мой компьютер?
      И «Кольцо» опять стало мигать красным.
     -     О, Боже, ты и это можешь? – побледнел Дейв.
      «Душа» вновь мигнула.
     -     Хреново, - шепнул ему на ухо американец, - Она теперь
            запросто сможет руководить всеми процессами, которые мы
            заложили в программу возврата «Души» в мозг.
     -     Сам знаю, - дёрнул плечом хозяин лаборатории, как будто
            его укусил большой шмель и громко произнёс, - Ладно,
            сегодня мы с моим помощником будем спать рядом, а ты
            покажешь нам во сне параллельные миры. И не передумай, а
            то я не выполню обещанное.
     И «Д – М» опять замигала.
А криминальные учёные вскочили с мест и мгновенно исчезли за дверью комнаты рядом, даже не представляя себе, что для «Души» никаких преград нет.
     Наступила ночь.
«Душа» Дмитрия теперь не спешила, а легко «вошла» в компьютер и через пять минут узнала, что теперь позволят сделать многочисленные приборы, стоящие в лаборатории – операционной, снабжённые манипуляторами. И если бы она могла говорить вслух, то комнату бы заполнил её торжествующий хохот…
     А Дейв и Рассел громко храпели рядом на широком диване в соседней комнате, держась за руки, а возле на столике стояла пустая литровая бутылка из-под виски и два широких гранёных стакана.
     -     И это хорошо, - «подумала» «Д – М», - Я покажу им именно
            те параллельные миры во всей их, так сказать, красе, от
            которых они ахнут. А потом сделаю своё дело.
      И она «вошла» в сон сначала шведа, а потом американца, так как её «поле воздействия» теперь благодаря компьютеру расширилось, и позволяло шептать «сценарий» сновидений на расстоянии. «Душа» реаниматолога, как и его бывший мозг, помнили аномальные зоны в Москве, и мгновенно переместилась туда. Это были парки в Кузьминках, Измайлово и Коломенском, и она хотела действовать наверняка.
     И вот она уже стоит среди необычно искривлённых деревьев в Кузьминках, подняв не свою несуществующую «руку» и указывая пальцем в землю. Мгновение и увиденное ею тут же переместилось в мозг Дейва и Джона. А смотреть там было есть на что: учёные сидели в огромнейшей аудитории, одетые в белую одежду, как все, сидящие вокруг. На кафедре же возвышался прекрасный седой гигант в жёлто - красном халате и громовым голосом задавал вопросы «студентам». Они были об их жизни, прошлом и намеченном будущем, и в его огромных круглых глазах высвечивались оценки их ответов.
     Так продолжалось бесчисленное количество часов и в конце «лекции» все присутствующие стали медленно засыпать
      Уснули и швед с американцем, а «Д – М» перелетела в Измайловский парк и повторила жест «рукой». Тут же возник серый город, похожий на Нью-Йорк с многочисленными небоскрёбами, бешено летящими по улицам машинами и кружащими над ними большими вертолётами. Сверкнула толстая на пол - неба молния, и кругом затрещали автоматные очереди. Людей на улицах косило, как траву в поле. Машины давили народ на тротуарах, а из вертолётов стали вылетать ракеты, точно попадающие в фундаменты домов. Грохот падающих небоскрёбов смешался с выстрелами, взрывами машин и шумом возникшей бешеной кровавой реки, заполнившей улицы, а также дикими криками людей, среди которых бежали и Дейв с Джоном. И все они направлялись в залив, похожий на Гудзонов, где плавали огромные акулы с раскрытыми ужасными пастями.
     И когда горе учёные попали в одну из таких, свет в их глазах померк… Они чувствовали в темноте, как отрезаются острыми зубами их конечности, выскакивают из тел органы и мутнеет разум. И невыносимая боль заставляет их орать благим русским матом.
     А потом снова вспыхнул яркий свет, и они вновь… оказались на улице с падающими небоскрёбами, треском очередей, давкой людей, кровью и толпой, бегущей к заливу, где на набережной стояла гигантская, гордая белая статуя с факелом в руке.
     И так повторилось пять раз, а потом парочка потеряла во сне сознание.
     А «Душа – Микрочип» реаниматолога уже порхает в Коломенском у движущегося камня, а вокруг улыбающиеся и целующиеся парочки, прыгающие и танцующие вокруг столов, на которых стоят разные яства и бочки с вином. Секунда и всё это переносится в мозг шведа и Джона Рассела и они тоже вливаются в это прекрасное шествие, танцы и поглощение наивкуснейшего вина, не дающего опьянение. Но это быстро заканчивается и напрочь обалдевшие бандиты - учёные просыпаются…
     -     Что это было? – спрашивает Дейв у воздуха, так как они оба
           сидят на диване и специального оборудования,
            позволяющего видеть «Д – М» на них нет.
     -     П-параллельные миры, - заикаясь, шепчет американец.
     -     Да быть не может такого! – трясётся швед, - Это какой-то
            жуткий триллер!
     -     С элементами кнута и пряника, как говорят русские, -
            поддакивает ему Рассел, - Пошли нацеплять анализаторы и
            и искать «Д – М».
      Они еле встают и идут в лабораторию – операционную, где к своему удивлению и страху застают целую компанию, состоящую из двух девиц, явно похожих на проституток и симпатичного мужчину лет тридцати, смахивающего на Сильвестра Сталлоне.
      Дверь сама захлопывается за ними на замок и возникает до ужаса знакомый шелест выпускаемого из наркозного аппарат газа.  И вся пятёрка падает на пол…
               
                Действительность

     Ангелина Свердлова, дочь покойной директрисы хлебопекарни в Конаково уже третий раз ощутила на себе изучающий взгляд симпатичного мужчины лет так тридцати – тридцати пяти, очень похожего на Рокки - боксёра из одноимённого американского фильма. Она сидела в кафе у Покровских Ворот и медленно тянула после рюмки водки ( сегодня была очередная годовщина исчезновения её матери ) любимый коктейль из шампанского, коньяка и персикового сока. Она жила одна уже целый год – кратковременный роман с бывшим однокурсником продлился всего месяц – тот оказался альфонсом, ищущим симпатичных дурочек.               
      Конечно, жизнь после той трагедии, унесший неизвестно куда мать и соседа по даче, стала для неё какой-то обузой, и только  работа в иностранной фирме спасала её от суицида и пьянства.
     -     Чёрт, опять ты смотришь на меня, - с недовольством
           подумала Ангелина, подзывая официанта с просьбой
           повторить коктейль.
      Тот молча принял заказ и ушёл к стойке бара, а молодая женщина, провожая его взором, опять наткнулась на взгляд незнакомца.
      -      Ну, что тебе надо? – выразительно произнесла она вслух и
              тот, по-видимому, «прочитал» это по её губам, так как тут
              же встал, захватил початую бутылку коньяка, рюмку и
              направился к её столику.
      -     Вот ещё! – фыркнула Ангелина и попыталась встать, чтобы
             уйти, но не успела – мужчина перегородил ей дорогу.
      -     Останьтесь, пожалуйста, у меня к вам есть серьёзный
             разговор.
      -     На какую тему? – недовольно проговорила она резко, но всё
             же возвращаясь на своё место.
      -     Позволите присесть? – мягко спросил незнакомец.
      -      Как хотите. Так в чём, собственно, дело?
      -      Коньяк будете? – вопросом на вопрос ответил он.
       Ангелина с безразличием посмотрела на мужчину, но через десять секунд кивнула головой.
      -      Можно в эту рюмку – там была моя водка.
      -      Отлично! – разлил спиртное тот и присел на стул.
С минуту они смотрели друг другу в глаза. Потом она дёрнула головой вверх, в смысле ну, что, начинайте.
      -     Так вот, Ангелочек, - начал он и женщина, неожиданно
             услышав своё имя, побледнела, - Я знаю, что случилось с
             вашей мамой – это, во-первых. Я знаю, где её останки - это
             во-вторых, и я просто знаю вас – это в третьих.
       Лицо Ангелины порозовело.
      -     Так кто вы? Сильвестр Сталлоне или его двойник?
      -     Я тот доктор-реаниматолог, с которым вы познакомились 
             восемь лет назад на даче вашей матушки.
       Теперь она посерела, как укатанный машинами асфальт, и зрачки её расширились так, что стали похожими на глаза инопланетян из комиксов.
      -     Вы шутите? Я того мужчину отлично помню. Помню и
             соседа, а также шведа с его женой, быстро уехавших назад к
             себе в Швецию, но вас… я не знаю.
      -     А как вы подсыпали ему сильное снотворное в бокал с
             коньяком, помните?
      Теперь Ангелина просто затрепетала всем телом.
      -     В-вы что, аферист? – еле выговорила она, - Или друг
             доктора Дмитриева?
      -     Нет.
И он со всеми подробностями рассказал, какой «концерт» устроила девушка в его квартире.
      -     Но, но, но… - произнесла она дрожащим голосом, - Вы, что,
             сделали пластическую операцию?
      -     Нет, я просто… поменял тело, - улыбнулся Дмитрий, и
             девушка почувствовала, что теряет сознание.
       Новоявленный реаниматолог успел подхватить её на руки, бросил на стол ассигнации и направился к двери кафе.
      -     Что с ней? – кинулись к нему охранники.
      -     С ней такое бывает часто – она больна эпилепсией, -
            спокойно проговорил Дмитрий и вышел на улицу, где
            недалеко стоял новенький белый «мерседес».
       Положив Ангелину на заднее сиденье, он завёл двигатель, и резвая машина понесла их на Ново-Сходненское шоссе к серебристому строению, очень похожему на средневековый замок.
       Обморок был такой глубокий, что девушка пришла в себя лишь тогда, когда реаниматолог уложил её в глубокое кресло у тлеющего камина и дал подышать парами разогретого коньяком из хрустального бокала.
     -     Что это? Где я? – с диким испугом в глазах спросила она,
            пытаясь вскочить с удобного места.
     -     Успокойтесь, Ангел, вы не у графа Синей Бороды, а дома у
            простого доктора-реаниматолога и я вам ничего плохого не
            сделаю.
     -     Так вы действительно… Дмитрий? – прошептала девушка.
     -     Да, - нежно улыбнулся он.
     -     А это всё… - повела она рукой по стенам каминного зала.
     -     Да, это всё моё.
     -     Простого доктора? – покачала с удивлением головой
            Ангелина.
     -     Да, бывшего обыкновенного врача. И если вы хотите узнать,
           как я это всё приобрёл, то давайте сначала пообедаем, а
           потом, наслаждаясь моим собственным домашним вином, вы
           услышите всю правду. Пойдёт?
     -     Хорошо, - еле произнесла девушка, и хозяин «замка» помог
           ей выбраться из кресла.
А через час они вернулись к камину и сели в кресла, держа в руках большие серебряные бокалы с золотистым вином.
     -     А теперь я жду вашу исповедь, - чуть улыбнувшись,
            проговорила дочь Алевтины.
     -     Ладно, но сначала вы ответите на один мой вопрос, -
            серьёзно посмотрел на неё Дмитрий.
     -     Хорошо, задавайте, - кивнула головой Ангелина.
      Мужчина кашлянул, и сказал, уставившись в синие глаза девушки, похожие по цвету на Средиземное море:
     -     Кто вам приказал прийти ко мне восемь лет назад и
            разыграть тот спектакль?
     -     Вся компания, то есть мама, сосед Геннадий и чета
            Саймонов, точнее Дейв и Ольга.
     -     И зачем?
     -     Они сказали, что хотят разыграть вас, но этот розыгрыш
            будет не для моих глаз.
     -     Вот именно! Он был для моей… ДУШИ.
      И девушка, не ожидая такого ответа, от удивления приоткрыла пухлый ротик, показав стройный ряд ослепительно белых зубок.
     -     Как так? – еле выговорила она.
     -     А так, - посерьёзнел Дмитрий и подробно рассказал ей всё.
      И рассказ его длился целых пять часов, в течение которого гостья то бледнела, то краснела, а то чуть ли не опять падала в обморок. Наконец она полностью пришла в себя и тихо произнесла:
     -     Я не верю вам. А где доказательства?
      И тут реаниматолог встал и подал ей руку.
     -     Пойдёмте, доказательства в другой комнате.
И он привёл её в ещё один зал, но поменьше размерами, где на всю стену висел огромный монитор, и усадил в другое кресло, похожее на огромную морскую раковину.
     Он вставил флэшку в «порт» странного прибора и на экране медленно проплыли все действия Дейва, Геннадия и Алевтины, начиная с первого посещения подвала в Балашихе. Затем чуть быстрее промелькнуло повторное посещение с его умерщвлением, и, наконец, всё то, что было записано на микро видеокамере, которая была в «Кольце» Души Дмитрия и бережно сохранена им. в
     А на закуску девушка увидела Марс, Луну, Венеру и новую планету, расположенную за Солнцем, а также параллельные миры.
     И Ангелина была так поражена увиденным, а иногда напугана, что неожиданно для самой себя незаметно оказалась на коленях реаниматолога. Тот не стал обнимать и целовать её, хотя очень хотелось, а терпеливо ждал, когда она сама поймёт, где находится.
     Наконец, она встрепенулась, покраснела, как алая роза, и вскочила с уже затёкших колен Дмитрия.
     -     Ой, простите, пожалуйста. Я…
     -     Я вас понимаю, Ангелочек, и с радостью прощаю, - ласково
            проговорил он.
     -     И, умоляю, простите мою… мать. И поверьте, я честное
            слово не была в курсе всей этой криминально-медицинской
            аферы. И я, как могу, отвлеку вас от всех ваших
            переживаниях, которые вам пришлось перенести.
     -     Я верю, - улыбнулся благосклонно Дмитрий, - И прошу хоть
           на несколько дней остаться у меня отдохнуть от того, что вы
           сейчас услышали и увидели.
     -     Хорошо, - покраснела до ушек девушка, - Я согласна, но…
     -     Что? – сразу же погрустнел реаниматолог.
     -     Один вопрос можно?
     -     Да.
     -     А как вы, Дмитрий, так… обогатились?
     -     А очень просто: войдя в тело преступника, приговорённого к
            смертной казни ( как я его заполучил, другая история ), я
            продал всё, что ранее принадлежало Дейву, пообещав
            одному хитрому адвокату пол миллиона евро. И он пошёл на
            это, так как был ярым прохиндеем. Я же должен был как-то
            компенсировать мои мучения. Не так ли?
     -     Да, верно, я с вами согласна, - успокоилась окончательно
            девушка, вновь краснея, - И я буду вашим… другом,
            поверьте.
      Через месяц они поженились, слетав потом в Швецию, где Дмитрий показал бывший коттедж Дейва. И как-то вечером, прогуливаясь по улицам тихого городка Умео, они зашли в Православный Храм, и реаниматолог был поражён распятием Христа, которое было как две капли похожее на то, что было в Храме Христа Спасителя в Москве, только меньше размерами.
     Молодая жена пошла рассматривать иконостас и другие лики святых, а Дмитрий задержался у распятия.
      И тут его внутренний голос как бы спросил у Божьего сына:
     -     А что это за параллельные миры я увидел, Христос?
      И сразу же в его ( точнее, не в его, но обновлённом ) мозгу
 прошептал мягкий голос:
     -     Я, отрок, соединил две твои просьбы, то есть показал всего
           три других Мира, которые, прости за некоторый обман,
            были… Чистилищем, где была аудитория с Создателем
            ВСЕГО МИРА, прилетевшим из Далёкой Галактики, Рай с
            красивой загробной жизнью и Ад с его ужасами.
     -     Так что, Бога как такового нет? – осмелился мысленно
            спросить Дмитрий.
     -     Бог должен быть в Душе у каждого, а Создатель в Добрых
            Делах на благо всех живущих в Великом Космосе.
      И тут реаниматологу показалось, что Распятие подмигнуло ему.
     -     Милый, ты стоишь тут уже час, - услышал он за спиной
           голос Ангелины, - Пойдём на свежий воздух. Я ещё раз хочу
          пройтись по Сторгатан - главной улице этого замечательного
          городка на севере страны. Увидеть горы, театры и особенно   
          Норрланд Опера. А потом пройдёмся к морю, ладно?
     -     Да, да, - отрешённо произнёс Дмитрий, - Пойдём, родная.
      И они пошли.
Потом долго бродили по городу.  И вот в одном переулке они застали неприятную картину: две женщины, похожие на «ночных бабочек», яростно спорили с полицейским, пытающего их арестовать.
     -     Да мы не жрицы любви, мы вообще-то мужчины, - говорила
            одна.
     -     Так вы геи? – брезгливо оглядел их служитель закона.
     -     Нет, мы не гомосексуалисты. Клянёмся! – вторила другая.
     -     Тогда где ваши паспорта?
     -     Мы… - забеспокоилась первая, переступая с ноги на ногу, -
            Мы их потеряли.
     -     У нас их украли, - пустила ложную слезу другая.
     -     Ладно, в участке разберёмся, - схватил обеих за локти
            полицейский и потащил к машине.
      Дмитрий языка не понимал, но Ангелина знала шведский, и, чуть ещё стесняясь (  супругами были они только месяц ) попыталась объяснить создавшуюся ситуацию. Но реаниматолог её не слушал, с интересом приглядываясь к уходящим женщинам.
     Через час они были уже в гостинице, где ждал их ужин, виски и мягкая и тёплая постель.
     А в это время «путаны» перешёптывались в камере:
     -     Как мне это надоело, Джон.
     -     А мне тем более, Дейв. Ведь нас запросто могут заподозрить
            в педерастии. Я молодой, а ты в возрасте – типичный союз
            богатого и бедного.
     -     Да, я вот думаю, друг Рассел, а может быть, нам раздеться и
            показать кто есть кто?
     -     Ты забываешь, Дейв, что у нас теперь другие, но женские
            тела. Думаешь, за проституцию меньше накажут?
     -     А чёрт его знает. Нет, пора уезжать из этой страны к
            дьяволу! Или нам сделать пластические операции?
     -     Тогда милости прошу ко мне в Калифорнию. Там тепло и
            всем наплевать, чем кто занимается…

                К  О  Н  Е  Ц