Сегодня семнадцатое мая две тысячи шестнадцатого года
Сегодня вторник
В классе как всегда на столе стоит мой старенький механический будильник, дар соседки по дому, она студентка, живет слева от меня.
Когда учили время, а это было много раз, пожалуй, что раз в месяц, я его крутила нещадно и по часовой стрелке, и против часовой, но иногда я от него и отмахивалась, когда он не вовремя для меня на паузу звенел.
Но никто никогда из моих добровольнызх учеников раньше, чем я их отпущу, не вставал и не выходил из класса. А самые нужные минуты занятий получались именно перед переменой.
Но как сегодня он медленно тикает, как будто остановилось время. Я в классе одна.
Последние уехали вчера.
Таскают вниз кровати.
Все растерянны, невеселы. Германия страдает безработицей. У нас на севере она в моем округе 9 процентов и 12 процентов в самом городе.
Сегодня по полу в пустом классе катятся воздушно-легкие комочки тополиного пуха. Я представила, как кто-нибудь сегодня посреди любой темы поймал бы пушинку и спросил меня: "Это как?"
Как в целом я оцениваю мои отношения с учениками, число которых за пять с половиной месяцев было в шестьдесят –семьдесят человек.
Никто ни разу не отнесся ко мне элементарно неуважительно. Да, они были не манерные, но большей частью почтительные.
По-моему, насколько я вспоминаю, никто не назвал меня «фрау Гукк», но и разу не обратился ко мне по-европейски безобидно-фамильярно «Альвина», говорили со мной чаще всего неопределенно-безлично на «ты» и, причем, слово «ты» тоже не говорили, просто с места в карьер излагали, как могли вопросы, говорили ответы, просили о чем-нибудь.
Нет, Маммун, он в самом начале был, детский врач, он мне рецепт от простуды принес, он называл меня «мисс», кто-то говорил «леди». Тут мне вспоминалось, как мой сынуля, будучи еще маленьким, на обращение в мой адрес «Леди проходит первой» удивленно-недоверчиво спросил: «Разве мама леди?», и мы в семье над этим случаем до сих пор смеемся.
Да, афганцы мне говорили, «мугалим» - учитель, что мне нравилось, как родное казахское слово.
Во время занятий я не замечала конфликтов между ними.
Чаще могу вспомнить, как они помогали друг другу. Бывали дни, когда «хорошему», уже много понимающему ученику я говорила: «Ты переведешь новенькому на курдский, что я говорю» или "Пересядь-ка к нам, помоги мне, напиши арабскими буквами новые слова, рядом с рисунками". Делали с удовольствием.
Женщин всегда было мало. Они садились за первые столы. Если они были с мужьями, то чаще всего мужчины высказывали знаки милой симпатии откровенной влюбленностью, радовались, если женщины усваивали материал. Ничего такого, похожего на довление сильной половины над слабой не замечала.
Опять же на занятия приходили только те, кто хотел учиться и жаждал результатов - для благополучия семьи.
Было несколько молодых женщин без мужей, эти чаще всего очень целеустремленные были, уверенные в себе.
Мужчины принимали их подсказку или помощь, именно как подсказку или помощь, не выказывая ничего спесивого или надменного.
Мы мало говорили о религии или вероисповеданиях, для этого, во-первых, наших языковых знаний было мало, во-вторых, - смотри пункт «во-первых».
Мои христианские рождественские ангелочки каждому на память были, помню, приняты перед уходом на предновогодние каникулы, каждым с радостью и признательностью. Позже у кого-то видела моих ангелочков подклеенными на обложке в нашей рабочей тетради.
Они не вели себя так, чтобы навести меня на особые размышления об исламе. Их мобильники во время наших занятий молчали. (У некоторых моих здешних знакомых в часы молитвы пронзительно взрывается муэдзин или они даже телефонным сигналом сделали возглас муэдзина).
Глаза многих мне запомнятся вопросительными и сияющими, это когда они меня понимали, и немецкая речь, немецкий язык им понемногу приоткрывался.
Я не думаю, что они от меня получили пессимизм. Я им всегда, нет, в трудные моменты внушала: «Вы сможете, только проявите терпение к себе».
Что я получила от них?
Да все! Активную социальную общественную жизнь. Участие в ней.
Я больше узнала немецкий язык, прочувствовала его. Он логичный и фундаментальный. Очень точный, благозвучный.
Мой русский язык всегда был рядом, как сравнительная форма превосходной степени.
Я поняла, что разрешение жизненных проблем в странах, откуда люди бегут, не может быть решено, путем их исхода оттуда, путем их физического наплыва в Европу.
Все-таки в идеале миграция касается лишь отдельных людей с исключительно оригинальной мировоззренческой установкой и она нужна им как космополитический способ увлечения по жизни, миграция не должна ни в коем случае происходить как обстоятельственно-насильственное переселение.
У меня много заметок о моих учениках остается в рабочей тетради. Может быть, позже еще кое-что допишу.
А пока хочется писать дальше о моих односельчанах в Казахстане. Хочу, чтобы из Казахстана люди не бежали. Недописанная повесть «Тамамбай – Горелый лес» ждет меня.
Спасибо Вам за прочтение.
17.05., 29.06.2016