Нельзя сказать, что вырос он в нищете. Родители его воспитали и вытолкнули в жизнь, как сейчас говорят, представителем среднего класса. Что скрывается за нагромождением ст-ср-сс, этой змеиной аллитерацией, никто точно сказать не может, хотя определение средний класс вполне прижилось в нашем обществе.
Итак, материально он был обеспечен. И крошки со стола начальства хватал не из голодных побуждений, а, скорее, ради забавы. А может быть, ради того, чтобы другим, менее обеспеченным, крох тех скудных не досталось. На его расторопность обратили внимание.
- Хорошо работает локтями! – заметил Зам.
- Да и на горбах чужих ловко держится! – кивнул Сам. – Давай-ка его попробуем в лизоблюды? Скажи подполковнику, пусть его переведут на кухню.
Подполковники – самые лучшие кадровики. Да и майоры с капитанами тоже. А полковники – так вообще. Выправка, осанка, стриженные щеточкой усики на обветренном лице, брюки и слегка помятая рубашка с торчащим по стойке смирно воротничком – вы не ошиблись, это служба персонала.
Так он стал Лизоблюдом. Все, что оставалось после Сама и Зама, он должен был аккуратно вылизать, то есть, выражаясь языком деловым, довести до своих подчиненных. Блюда, подаваемые наверху, были невероятно обширны, но, после первого наскока, широта задач распадалась на фрагменты – маленькие поручения и простые инструкции.
Лизоблюд возвращал обратно идеально, ну почти идеально чистые тарелки и терпеливо ждал новых распоряжений. Те, по чьим головам он то и дело прохаживался, страшно его ненавидели. Сам и Зам были удовлетворены, ведь иметь такой буфер очень выгодно. Недовольство поедателей крошек набегало шумной волной на Лизоблюда, разбивалось о его острые локти и гладкое чело, и только редкие брызги долетали до гордых голенищ руководства.
Однажды вечером, когда Лизоблюд принес домой очередную премию, жена закатила ему истерику.
- Что случилось, Зая? – спросил он, пожав покатыми плечами.
- Ты, ты – жалкий Лизоблюд! Неужели ты не видишь, что мы не можем жить на эти жалкие крохи?! – пафосно вскричала Зая, падая замертво на флоковый диван.
“Опять она упрекает меня жалкими крохами!” – в отчаянии подумал Лизоблюд, откупорив банку слабоалкогольного пива.
Лизоблюд искал себе оправдания. Не всем, не всем суждено быть там – при этом от вкручивал указательный палец в потолок. Да, у меня нет фантазии и недостаточно смелости. Зато я ловок и способен. Я способен… на все! И по мере того, как сладостно чмокала очередная откупоренная банка, Лизоблюд вырастал, надувался, словно пена в пивной кружке. Чем я хуже других, таких же, как я, лизоблюдов? Не пора ли мне подняться, как подымается это белое облако, которое я сейчас пригублю? Гордый и успокоенный своей молчаливой решимостью, он шел спать один, на флоковый диван.
На следующий день он сам направился к подполковнику и стал жаловаться на тяжелое семейное положение.
- Что? Жена не работает? – удивился начперсон. – Ну, брат, это не причина!
- Причина, причина, - умолял Лизоблюд. – Ее обещали устроить, через полгода, а сейчас мы переживаем… - задрожавший голос Лизоблюда поколебал оловянное сердце подполковника.
- Хорошо! У меня есть кое-какая идея, но… ты понимаешь, - и отставной военный поведал ему по секрету, что начальник смежного отдела по передаче блюд тоже просит повышения.
- Предлагаю вам конкурс – кто кого. Победителю – половина оклада побежденного. С выбыванием последнего в запас.
Подполковник улыбнулся и показал на выход.
Лизоблюд знал, что у его соперника трое детей, беременная жена, дача в дальнем Подмосковье и страсть к рыбалке. Спиннинги и попперы, или как их там, доставлялись курьерами прямо в их офис, за что любитель-рыболов часто получал взбучку от шефа и насмешки от коллегш. Мужская половина сочувственно одобряла. Потеря работы для него равнялась гибели.
- Ну и что? – оправдывал себя Лизоблюд. – У меня, конечно, ничего этого нет, только жена и собака, но обе они такие…
И не до конца уяснив, какие, он принял предложение.
Прошло полгода. Лизоблюд понял, что проигрывает конкурс. Проект, над которым работали оба смежных отдела, не самый сложный, никак ему не давался, а вот у его соперника была эта, как там ее, креативность. Фантазия. Нестандартное мышление. На рыбалке что ли он его приобрел? Задача сводилась к банальной экономии – сократить издержки на вылизывание и передачу блюд. Лизоблюд, хоть и владел своим навыком в совершенстве, ничего в этом не понимал. Все у него происходило само собой – подали – вылизал. Он делал это, практически не задумываясь, инстинктивно, как собака или кошка. Но попытавшись разобраться в единственно сподручном для себя деле, он оказался в тупике. На чем же тут экономить, если результат – чистое блюдо. Нельзя же его вылизать до дыр?
Нужно было что-то предпринимать. Ничего более действенного, чем коммерческий шпионаж, Лизоблюд не придумал. Оставшись в офисе после работы, чего с ним до этого не случалось, он перепотрошил все папки и файлы конкурента. На одном из корешков красовалась лаконичная надпись – “Одноразовая посуда”. “Черт побери! А ведь он голова, этот любитель рыбалки! Смотри-ка, наверняка на берегу у костра такой вот пластиковой ерундой, которую мыть, а тем более вылизывать не надо, пользуется!” – радостно подумал Лизоблюд.
На следующий день проект экономии был готов. Сам и Зам заслушали доклад начперсона, который ему старательно и с выражением списал Лизоблюд. Руководство удовлетворенно покачало головами, пожало плечами и вынесло вердикт – сократить отдел Лизоблюда, а самого перевести в смежный отдел, если, конечно, тот не уволится по собственному желанию.
Лизоблюд был ошарашен этой новостью. Начперсон рассказывал ему все резоны в пользу понижения в должности – все-таки работа, все-таки зарплата, да и ответственность вся будет теперь на Рыбаке. Самолюбие Лизоблюда было уязвлено до крайности. Он, конечно же, не знал, что этот проект Рыбак подкинул ему как хитрую наживку на крючке, и он, глупый, клюнул. Ничего не оставалось, как спуститься с чужих голов, и оказаться даже чуть-чуть пониже, этак на полметра. Лизать здесь было уже нечего, да и незачем. Но и уволиться, то есть, как говорил подполковник, уйти в запас, у него не хватило доблести. Но герой наш не понимал главного – зачем его оставили. Узнал он это позже, когда стал, получая от этого странное удовольствие, следить за каждым шагом своего нового начальника, ловить каждое его слово. Видя такую в нем перемену, руководство намекнуло подполковнику, что клиент созрел, и его пора использовать в других целях. Оно хоть и ценило креативность Рыбака, но опасалось, что тот возьмет да удерет на другой водоем, где рыбы побольше водится. Нужно было приставить к нему надежного человека.
- Ты понимаешь, твоя карьера держится на волоске, – кошмарил его начперсон. – Ниже падать некуда.
- Что же мне делать? – чуть не плача, вздыхал Лизоблюд.
- Думай, - давил отставной военный.
- Что вы от меня хотите? Я готов на любые условия! – сдался Лизоблюд, подумав о своей беспощадной и безработной жене, устроившей ему очередной разнос после провала его карьеры, и собаке.
- Хорошо! Вот тебе поручение, приказ от… - подполковник вытянул указательный палец вверх. – Зная твои способности не только вылизывать, но и вынюхивать… Не моргай, нам же известно, чья это была идея об одноразовых тарелках. Так вот, ты будешь раз в неделю докладывать в письменном виде о работе отдела, вернее, о начальнике отдела. Мы хотим знать все его идеи, и даже идейки. А там посмотрим, может быть, дела твои повернутся в другую сторону… Кр-р-ру-гом! Шаго-мм-арш!
Нет надобности скрывать, что Лизоблюд не отказался.