289
Борис шел на свидание с мыслью, что это,
возможно, последняя его встреча с Софой. Он
сознавал, что их отношения зашли далеко,
несмотря на то, что они не были близки
телами — как обычно говорят, не были
в близких отношениях. Они все еще только
приближались к этому. Она не давала
повода, а он не торопился по многим причинам.
Одна из них, главная и важная, — призыв его в
армию. И он, несмотря на то что очень хотел, не
позволил победить инстинкту. Это была главная
причина, хотя и не единственная, сдерживавшая
его. Кто знает, как сложатся их судьбы. Как из-
вестно, близость — это не только удовольствие,
но и рождение детей — налагаемая на него от-
ветственность.
Они говорили обо всем, кроме их взаимоот-
ношениях. Ни он, ни она не объяснялись в любви
друг к другу. Он боялся, если будет настаивать,
потерять ее, не зная, как она к нему относится.
И к тому же постоянно зудящая заноза вынуж-
денной разлуки, останавливала его. Вместе с тем
не было ни одной ночи, чтоб он не мечтал ока-
заться с любимой в одной постели. Его тянуло к
Софе, как сильнейший магнит тянется к железу.
Каждый раз, как они встречались, ему стоило
огромных усилий делать вид, что он просто ре-
шил поболтать с умной и симпатичной девушкой.
И вот сейчас ему придется сказать: «Меня
призывают в армию». Как сказать? О чем гово-
рить после этих слов? Просто поболтать сегодня
не получится. Что делать? Он замедлял шаг, от-
тягивая минуты решающей для него встречи. Но,
сколько ни тяни, от этого разговора не уйти. Чем
быстрее и смелее, тем мужественнее и меньше
себя жалеешь... И он ускорил шаг, чтоб не му-
чить себя.
Удивительно, но Софа его уже ждала. Обычно
она приходила на несколько минут позже. Боре
пришлось извиняться, и этим она дала ему шанс
начать первому.
— Софочка, извини, что заставил тебя ждать.
Мне многое необходимо тебе сказать. Пожалуй-
ста, выслушай меня внимательно. Хорошо?
— Конечно, дорогой. Я готова тебя слушать,
сколько тебе захочется говорить.
Словом «дорогой» Софа приободрила его, и
ему немного легче стало сказать все, что он пере-
думал за эти последние несколько дней.
290 291
Горести и сладости ЖИЗНИ Глава Двадцать вторая
— Дорогая... — этим же словом он ответил
ей взаимностью. — Я не случайно произнес это
слово. Ты за эти несколько месяцев становилась
все ближе и ближе моему сердцу. И чем ближе ты
была ко мне, тем больше я боялся тебя потерять.
Еще больше боялся к тебе прикоснуться, чтоб не
разрушить то хрупкое, что между нами возник-
ло. Я не знаю, что со мной происходит, но ты мне
действительно дорога. И это в первую очередь то,
что я тебе хотел сказать. Софа, ответь мне, как ты
относишься к моему признанию?
— Милый, я сегодня всю ночь думала о тебе.
Сомнения мучили меня. Я терялась в догадках и
в вопросах: «Неужели я ему безразлична? Поче-
му он не обнимает меня и не прижимает к своей
груди так, как я хотела бы, чтоб он меня обнял?
Почему он не говорит ласковые слова, которые
ласкали бы не только мои уши, но и все чувства
моей души?» Я искала причины и не понимала, не
находила ответов. И после бессонной ночи решила
тебе сказать: ты мне еще больше дорог. Я люблю
тебя... Да, люблю... И хочу, чтоб ты это знал.
Они прижались друг к другу так, как мечтали
каждый в отдельности и вместе...
После наслаждения, удовлетворения, радости
и чувственного взлета на небо обоюдных призна-
ний им все же пришлось опуститься на нашу греш-
ную землю. Он осознавал, что сейчас еще труднее
будет ему огорчить ее словами, которые он вынуж-
ден в такой безоблачно-сияющий и сверкающе-
радостный вечер обрушить на ее незащищенное,
расслабленное сердце, внести эту суровую прозу
жизни, его не ожидаемое ею сообщение:
— Софочка, я должен и вынужден тебе ска-
зать: меня призывают в армию.
— Когда? — моментально нервно вымолвила
она.
— Через тринадцать дней, — тихо и грустно
ответил он. И продолжил: — Я обязательно вер-
нусь к тебе...
За неделю до призыва они всей дружеской
компанией собрались в ресторане «Днепровские
зори». Тема была первоначально понятна. Но мо-
лодость не терпит долгой грусти. После всех по-
желаний скорейшего и благополучного возвраще-
ния, несмотря ни на что, посыпались шутки типа:
— Не горюй друг, сердца наши будут ожесто-
ченно биться вместо тебя за каждую ее пядь, не
уступая никому... то, что ты с таким трудом за-
воевал.
Им не пришлось долго ждать ответа. Борис
встал и просто, без пафоса, но убежденно про-
изнес:
— Мы с Софочкой предлагаем выпить до дна
налитое всем в бокалы шампанское. За нашу по-
молвку!
Для всех собравшихся друзей это сообщение
было полной неожиданностью. Наряду со всеми
292 293
Горести и сладости ЖИЗНИ Глава Двадцать вторая
поздравлениями посыпались вопросы, особенно
от удивленных подруг:
— Когда решили? Почему не сказали? Даже
мы не знали.
Если бы они знали... Даже сама помолвлен-
ная не знала об этом сюрпризе. Борис правильно
рассчитал: Софа промолчит. А ей он после про-
изнесенного тоста тихо на ухо шепнул:
— Ты не возражаешь?
— Я рада и счастлива, — ответила Софа.
Они поднялись и крепко прилюдно поцело-
вались. Все подняли бокалы и скрепили выска-
занные слова выпитым шампанским...
Я рос как большинство послевоенных детей.
В доме были многодетные семьи, и все дети в
основном выросли на улице. Мы с моим братом
были одними из них. С одной лишь разницей —
старший на пять с половиной лет Яша уже был
более занятым, чем я. У него было две школы:
общеобразовательная и музыкальная. И он реже
общался со всеми дворовыми пацанами. Я же по-
пал в самую гущу тех, о которых говорили «ба-
клуши бьют». Так сложилось, что за ними никто
не смотрел, и за мной тоже. Мама была настолько
занята, что даже если бы хотела, то не смогла
бы уследить за мной. Хозяйство дома, парикма-
херской и масса дополнительных и непредусмо-
тренных дел изматывали ее, тем более что она
ложилась в то же время, что и папа, и вставала
почти вместе с ним. Чем меньше было забот со
мной, тем больше она могла спокойно отдохнуть,
если ничего неожиданного не случалось.
Мы ходили куда хотели и могли до вечера не
появляться дома. Жили мы недалеко от желез-
нодорожного вокзала. Часто просто катались в
пригородных поездах и могли уезжать довольно
далеко, а затем так же возвращаться. Товарные
вагоны замедляли перед станцией скорость, и не-
которые пацаны залезали в них. В вагонах везли
патоку (некачественный мед, отходы), которую
они набирали по ходу поезда в приготовленную
заранее посуду. Везли разные овощи: картошку,
капусту, морковку, свеклу и т. д. Орава мальчи-
шек выбрасывала с вагонов свою добычу, и за-
тем они спрыгивали и собирали то, что успели
выкинуть.
Причина такого промысла была одна — по-
слевоенная нехватка продуктов. Наша семья
благодаря папе не голодала. И мне незачем было
рисковать. Я просто ходил в эти рискованные ме-
роприятия изредка, в основном за компанию, и
отдавал все добытое тем, у кого было меньше, чем
у остальных. Но это все равно был неоправдан-
ный риск. Польза для меня была лишь одна: это
дало мне массу наблюдений и выводов.
Я не по годам взрослел. В то время основным
дефицитом был хлеб. Его давали по карточкам,
но хлеба не хватало. Тот, кому удавалось достать
294 295
Горести и сладости ЖИЗНИ Глава Двадцать вторая
буханку хлеба, был счастлив и горд. Юркий, из-
воротливый мальчишка, знакомый, хоть и ша-
почно, с железнодорожным промыслом, был уже
опытным доставальщиком. И я стал с семи лет
основным поставщиком хлеба для семьи.
Все же я не считал и не считаю, что знаком-
ством с товарным промыслом, даже в то время,
можно гордиться. Мне повезло, что меня не за-
тянуло... Хотя был бы с нами О. Генри, он нашел
бы много занятного и интересного в этих непред-
сказуемых вылазках...
А вот о катании с моим другом Юрой в при-
городных поездах я ностальгически вспоминаю
как о наших первых самостоятельных путеше-
ствиях. Юра был не из нашего дома. В нашем
доме жила его бабушка, и он приходил к ней в
гости. Бабушка была старенькая. Когда Юра за-
ходил, он говорил:
— Бабуля, я пришел тебя проведать.
Она сносно видела, но плохо слышала то, что
Юра говорил, и переспрашивала:
— Что ты сказал?
Юра снова повторял:
— Бабушка, я пришел тебя проведать...
Так повторялось несколько раз. Юра начинал
говорить громче и громче. Наконец он не выдер-
живал и кричал:
— Ба-буш-ка, я при-шел те-бя про-ве-да-ть!
Тогда она отвечала:
— Чего ты кричишь, я и так слышу!
Эта грустная шутка постоянно использова-
лась нами в каких-либо разговорах на повышен-
ных тонах.
Мы с Юрой долгое время дружили. Вме-
сте ходили в Дом пионеров, где пели в хоре. И
даже солировали в песне «Прощайте, скалистые
горы». За хорошее исполнение этой песни полу-
чили грамоту. В дальнейшем мы разлучились,
разъехавшись по разным городам.
Однажды мы гурьбой пошли на Днепр. «Од-
нажды» — не совсем правильно. Я часто ходил
с дворовыми ребятами на Днепр, когда мы не
ругались и не дрались. Но это особый случай,
о котором я хочу сейчас рассказать. На Днепре
мы обычно купались, загорали, играли на воде
в догонялки и просто бездельничали. Была се-
редина лета, июль месяц. Погода прекрасная,
в школу идти не надо. Мне уже почти десять
лет. И вот мы пошли на Днепр, но не туда, где
мелко и общий пляж, а где достаточно глубоко
и стоит вышка. Там проводятся спортивные со-
ревнования.
Сама вышка — это солидное сооружение.
Стоит она на огромных понтонах, так называе-
мых подводных подушках, сделанных из огром-
ных двойных железных труб, запаянных со всех
сторон. Сверху по всей площади положен дере-
вянный настил и возвышается сама вышка.
296 297
Горести и сладости ЖИЗНИ Глава Двадцать вторая
Мы все неплохо плавали. Даже один раз пе-
реплывали Днепр. Я сказал «один раз», потому
что больше переплывать не решался. И это было,
когда Днепр был чуден и погода была тихой. О
Днепре можно рассказывать долго и интересно.
Но сейчас не о нем речь.
В общем, мы подались туда, в сторону вышки.
Посмотрели, как ловится рыбка, и стали играть
в водные догонялки. Игра простая: нужно най-
ти виноватого, того, который будет гоняться за
всеми, пока не поймает кого-нибудь. Если ему
это удается, пойманный заменяет виновного.
Первоначально посчитали: «Эники-беники ели
вареники...» и т. д. Нашелся виноватый, и мы
стали играть.
Один догонял, другой становился вместо него.
Все было тихо, спокойно, хорошо, пока винова-
тым не стал один из шести братьев... Чтобы про-
должить рассказ о том, что случилось на Днепре
в тот день, запомнившийся на всю мою жизнь,
необходимо вернуться немного назад и расска-
зать о четвертом сыне упоминавшейся ранее
Ольги Коваленко. Звали его Вовка. Именно он
сыграл заметную роль в том происшествии. Ему
уже было... точно не знаю, но около пятнадца-
ти лет. Он был, можно сказать, даже неплохим
парнем. Мы дрались и мирились. Во дворе это
часто бывает. Но братьев было видимо-невиди-
мо, и мне, естественно, доставалось в потасовках
намного больше. Начинал самый младший, лет
семи-восьми. Пацан был задиристый, часто лез
ко мне, зная, что братья его защитят. Мне было
обидно, и, конечно, я не мог терпеть, чтоб всякая
милюзга толкала и задирала меня. Естественно,
я отпихивал его от себя и, если он не переставал,
давал ему сдачи. Тогда все братья, присутствую-
щие во дворе или внезапно появившиеся, словно
все войско Батыя, одновременно наскакивали на
меня. Мне приходилось удирать от всех сразу.
Если удавалось удрать от них, меня уже братья
не трогали. Мы, как все дворовые, если не дра-
лись, то играли в разные игры. Наиболее часто
во дворе мы играли в биту.
Это игра азартная. Бита — небольшая метал-
лическая круглая и плоская болванка. Играющие
ставят по копейке (от одной до двадцати копеек)
одну на другую, образовывая горку монет. Каж-
дый бросает биту. У кого ближе всех ляжет бита,
тот первый разбивает горку. Нужно, чтоб при
ударе монеты перевернулись. Эти переверну-
тые монеты становятся собственностью того, кто
бьет по горке. Играют, пока есть деньги на кон,
то есть на игру. Ну вот, пока Вовка, средний по
возрасту из братьев, старше меня на несколько
лет, не проигрывал в биту, он был нормальным.
В последний раз, когда мы играли в биту, я сно-
ва, как часто бывало, выиграл. Вовка, если он
много проигрывал, начинал силовым методом
298 299
Горести и сладости ЖИЗНИ Глава Двадцать вторая
отбирать свой проигрыш. В последний раз я ему
не дал это сделать. Зная его манеру и предвидя,
что будет, я после очередного выигрыша убе-
жал домой. Это случилось вечером, а утром мы
гурьбой собрались на Днепр (это было именно
то утро, о котором я начал рассказ ранее). И Во-
вка, увидев меня, решил тоже пойти с нами на
Днепр. Он был зол из-за вчерашнего проигры-
ша и особенно из-за того, что я с выигранными
деньгами убежал. Но так просто Вовка уже не
мог забрать проигранное вчера. Он хотел меня
поймать в водной игре. Трудно было предполо-
жить, что бы он сделал в итоге.
Понимая это и боясь его я, когда Вовке на-
стала очередь гоняться, решил удрать, чтоб он
не видел меня. Спрятаться я мог только под пон-
тонами, между трубами. Там есть немного воз-
духа, и я временно имел возможность подышать
и отдохнуть. Там я и спрятался.
Прошло какое-то время, стало трудно ды-
шать. Я, уверенный, что сразу при желании
выплыву, не очень торопился. Но настало вре-
мя, когда точно надо было выплывать... То ли я
потерял ориентир, то ли перепутал, куда надо
было плыть, — тыкнулся головой, а надо мной
труба. Я в другую сторону, а там снова труба.
Куда бы я ни плыл и ни тыкался, везде попадал
на железо. Когда решил выплыть из-под труб,
запас воздуха уже был минимальным. Я думал,
сразу выплыву, но не выплыл. После ряда моих
попыток воздух в легких стал убывать с неверо-
ятной скоростью, и я стал задыхаться, продолжая
тыкаться в железо. Паника охватила меня. Я не
знал, куда плыть. Силы начали покидать меня,
и уверенность, что благополучно все кончится,
стала улетучиваться. Потом я почувствовал го-
ловокружение, и рассудок, перестав отчетливо
понимать, что происходит, начал давать сбои. Я
захлебывался, и мои внутренности, и так уже
почти полные воды, продолжали наполняться...
Может быть, мое упрямое желание жить не дава-
ло возможности сдаться и поэтому всеми остав-
шимися силами я сопротивлялся? Не помню. Я
терял сознание и способность что-либо понять.
Одна рука беспомощно опускалась вниз, а вто-
рая, наверное, хотела попрощаться с прежним
миром и еще барахталась вверху и, вероятно,
случайно наткнулась на конец трубы и возник-
шее пространство. Могу точно сказать, на по-
следнем даже не выдохе, а инстинкте мое тело
рвануло вбок и вверх. Дальше кто-то из ребят
меня подхватил, и мы очутились на берегу...
Даже Вовка обрадовался. Начал меня обни-
мать и сказал очень важную для меня фразу:
— Ты не поверишь, но я испугался. Знал,
что ты будешь прятаться, и уже винил себя. Ты
молодец. Я очень хотел, чтоб с тобой ничего не
случилось.
300 301
Горести и сладости ЖИЗНИ Глава Двадцать вторая
Кто знает, может, есть какие-то флюиды...
Если даже Вовка обрадовался, то мне суждено
пока жить... Я шел домой и думал: «В огне не сго-
рел. В воде не утонул. Остались медные трубы.
Я только начинаю жизнь. Может, когда-нибудь
медные трубы будут звучать в честь меня, а не
за упокой?..»
Когда-то я сказал: «Все будет хорошо, если
не будет плохо». Во всяком случае так в жизни
и происходит. Если ничего не случается — уже
хорошо. К сожалению, хорошее происходит не
часто, а плохое — чаще и внезапно... Мало того,
мы верим, что после черной полосы обязательно
будет полоса белая. Но это не так. Судьба бывает
злой и коварной старухой, да еще и невыспав-
шейся. Тогда она посылает после черной полосы
гораздо более черную и широкую полосу. Так и
случилось...
Все было более-менее нормально в рамках
обычных жизненных трудностей, забот, преодо-
лений и мелких жизненных ситуаций. И когда
ничто как будто бы плохого не предвещало, оно
и нагрянуло...
Было раннее утро. Папа решил, пока нет кли-
ентов и особо не ожидалось никого, сходить к
пригородному поезду. Поезд прибывал около
пяти часов утра. Папа по просьбе мамы пошел
купить у крестьян, прибывающих на утреннюю
базарную торговлю, продукты: курицу или утку,
сметану, молоко, ряженку и то, что будет на его
усмотрение.
Мы поднялись как обычно — в семь, начале
восьмого утра. Папа должен был давно вернуть-
ся. Приходили уже пару клиентов постричься
или побриться, но папы не было. Мама начала
волноваться. Софа ушла на работу, мы с Яшей —
в школу.
Мама закрыла квартиру и пошла искать папу.
Она знала, что муж пошел к вокзалу. Придя к вок-
залу, мама подошла к дежурившему милиционеру.
— Вы не видели моего мужа? — обратилась
она к знакомому милиционеру, который знал па-
рикмахера.
— Семена Григорьевича? Видел. По-моему, он
что-то купил и ушел.
— Куда ушел? — взволнованно спросила жена.
— Как куда? Домой, наверное. Я как раз со-
бирался к вам прийти стричься.
Мама опешила, не зная, что дальше делать.
Куда идти? Где искать? К кому обращаться? Что
могло произойти?
Она ходила в милицию, в больницы. Везде,
где только можно, спрашивала. Никто не видел,
не знал, не встречал... Был человек и нет его. В
местной милиции обещали следить за событиями
и, если будут новости, тут же сообщить. Мы вер-
нулись со школы и стали обегать везде, где была
мама и где не была. Везде один и тот же результат.
302 303
Горести и сладости ЖИЗНИ
Софа вернулась с работы такая радостная: она
получила первое письмо от Бориса и хотела по-
делиться с мамой своей радостью. Ирония и злые
шутки судьбы... Как часто радость и горе сосед-
ствуют... не скажу мирно, скорее парадоксально.
Своеобразные насмешки жизни, а может, еще
чего-нибудь или это просто совпадения?.. Софа,
увидев наши лица, поняла, что случилось что-то
невероятное. После шока начали обсуждать, что
делать. Деньги на первое время в доме были. Софа
должна была получить зарплату. А что будет по-
том, старались не думать.
У двери написали объявление: «Парикмахер-
ская временно не работает». Никто не хотел ду-
мать, что это может быть не временно. Событие
настолько оказалось горестным и неожиданным,
что о еде никто и не заикался.
Мама вечером сказала:
— Софа, мальчики пришли со школы и ничего
не ели. Покорми их.
Ночью мама тихонько плакала, и я проснулся.
Подошел к ней, обнял и... расплакался.
Позже я подумал: «Жизнью никто не руково-
дит, а значит, никого наверху и нет...»