Пару дней назад видела сон. Как будто кто-то давит туристов на горе Мертвецов. Око за око, зуб за зуб. Очень страшно.
– Не бойся, Даша!
Оборачиваюсь. Сзади стоит Люся Дубинина и смотрит прямо на меня.
– Ты хочешь знать, что произошло с группой Дятлова?
– Да, наверно. И ещё мне очень жаль твоего отца.
– С папой всё в порядке. Когда я умерла, он очень скучал, и его забрали.
– Кто?!
– Высшие силы.
– Ты видела Бога?
– Да. Это очень странно – видеть того, в кого не веришь. Он был с нами – на горе. Мы поднялись на Отортен и, стоя там, бросили Ему вызов. Слов уже не помню, но что-то кощунственное. Шутили, нас распирало от гордости, и мы сами не понимали, что делаем. А потом мы увидели Его. Огромное лицо в небе – прямо над нами. Это было жутко.
– Конечно, я понимаю, вы испугались.
– Трудно передать, что мы почувствовали. Стояли, как убитые, и молчали. Когда лицо стало бледнеть, Коля сфотографировал Его. Это тот самый последний кадр. Люди гадают, что это – НЛО, огненные шары или дефект плёнки. Если сделать изображение более чётким, то видно, что это лицо Бога. Круглое пятно рядом с ним – плазмоид.
– Что это такое?
– Сгусток божественной энергии. Шаровая молния – только очень большая.
– НЛО?
– Если ты имеешь в виду зелёных человечков в летающей тарелке, то нет. Но за горой Холат-Сяхыл следят свыше, потому что там разлом земной коры, откуда в мир проникают тёмные духи.
– Вот почему манси так боятся!
– Да, они чувствуют энергетику места и нас предупреждали, что идти туда опасно. Но мы пошли.
– А что там, собственно, происходит?
– Отортен – гора Высших сил, оттуда можно напрямую говорить с Богом. Холат-Сяхыл – гора Мертвецов, демоническое место. Светлые и тёмные силы действуют параллельно – обостряется борьба добра и зла за душу человека. Всё, с чем туда идёшь, выходит наружу, ничего нельзя утаить.
– В вашей группе было не всё благополучно, да?
– Вот именно. Мы ругались всю дорогу. Мальчишки дерзили, даже Зина не могла разрядить обстановку – порой доставалось и ей. Мне же просто хотелось исчезнуть. Я чувствовала себя белой вороной, очень обижалась на ребят. Они относились ко мне, как к золушке, – все, кроме Коли, даже Зина. В глубине души ей было на меня наплевать. Она пошла в поход, надеясь помириться с Юркой Дорошенко, а он внутренне её отвергал, был холоден. Зина очень переживала. Делала вид, будто всё в порядке, но это было не так. Игорь чувствовал, что происходит, и жутко бесился – срывался на всех вокруг. А тут ещё эта странная болезнь Юрки Юдина. Он был важным звеном в группе – мог смягчить все возникающие разногласия.
– Думаешь, будь с вами Юдин, конфликта бы не было?
– В любом случае, атмосфера в группе была бы другой. Юрка обладал даром сглаживать острые углы. И на Игоря хорошо влиял. А для нас с Зиной он был отдушиной. Ему можно было поплакаться в жилетку – всегда поддержит. Мне кажется, он что-то такое почувствовал перед походом. Или его нарочно удержали. Драма должна была разыграться без него.
– Что же всё-таки стряслось?
– Мы поссорились. Игорь был зол на Зину с Дорошенко и принял несколько сомнительных решений – поставить палатку на склоне, устроить холодную ночёвку. Ребята были возмущены. Золотарёв сказал, что это опасно. Особенно при таком ветре – на палатку может надуть снега. Дятлов заявил: «А ты вообще кто такой? Здесь я командую». Иногда его заносило. Будь рядом Юрка Юдин, он бы нашёл нужные слова и всех помирил. Но Семён был чужой нам человек. Уничижительно взглянув на Игоря, он отошёл в сторону. Палатку ставили в ледяном молчании, периодически отрываясь на мне. От обиды я глотала слёзы, но сделать ничего не могла. Было очень холодно, меня знобило. Уйти некуда, а остаться без ужина не хотелось. И такая злость на меня напала, что хотелось всех убить. А надо было сдерживаться. Залезли в палатку, достали корейку и сухари. Я сказала:
– Вот бы горячего чаю!
– Не нравится? – спросил Игорь. – Ступай на мороз – сразу приползёшь обратно. И всё тёплым покажется.
Ребята стали смеяться. Я не сдержалась и закричала им всякие нехорошие слова – как проклятие. И вдруг почувствовала, как мощная неведомая сила прижимает меня к земле, давит на грудь и горло – там самая сильная обида. Боль была нестерпимой. Я орала как резаная, прикусила язык, глаза вылезли из орбит. Увидев, что со мной творится что-то страшное, ребята испугались, разрезали палатку и выскочили наружу кто в чём был. Словно боялись, что жуткое нечто с меня перекинется на них. Рядом остался только Коля Тибо. Не понимая, что со мной произошло, всё повторял: «У меня мозги плющит». Пытался меня нести, но грудь очень болела. Я умерла через несколько минут, а ему сдавило голову так, что он потерял сознание.
– Мысли материализовались!
– Да. Там такое не редкость. Лётчик Патрушев, который нашёл нас с Колей, всё время летал к горе, наблюдал за плазмоидами, пытаясь выйти на контакт с НЛО. У него там все приборы зашкаливали – показывали, чтобы больше туда не летал. Но он не мог остановиться и разбился. Хороший был человек, разговаривал с нами перед походом, предупреждал об опасности в горах.
– Его погубил НЛО?
– Нет, никто не виноват. Понимаешь, он хотел именно такой смерти, к ней стремился. И однажды её нашёл.
– Следователь Лев Иванов тоже считал, что группу убили инопланетяне.
– Ну, а что ещё он мог сказать, увидев расплющенные тела? Люди такого сделать не могли. Лавина или ударная волна накрыла бы всех разом. Но этого не было.
– А что случилось с остальными членами группы?
– Сойдя вниз, они стали ругаться. На Игоря посыпались обвинения. Зина в запале бросила, что на самом деле любит Юрку Дорошенко. Разозлившись, Дятлов ударил её по лицу. Рустик вступился за Зину – она ему нравилась – и они с Игорем сцепились. Всем, так или иначе, досталось. Золотарёв сказал, что если ребята хотят выжить, надо развести костёр и соорудить настил из веток. Его послушали и принялись за работу. Но холод и ветер потихоньку делали своё дело. Силы уходили. Костёр на ветру не согревал. Бедный Юрка Кри от отчаяния засунул ногу в огонь. Обморожения там были жуткие у всех.
– А что Дятлов?
– Игорь очень переживал – понимал, что погубил ребят. Поддался панике и личным чувствам в трудную минуту. Решил идти к палатке за тёплыми вещами. Но сил уже было мало. По инерции шёл вперёд до конца. Упал и замёрз. Оба Юрки у костра по очереди лазили на кедр и смотрели в сторону горы. Но что они могли увидеть ночью? Потом по следам Игоря отправились Зина и Рустик.
– Почему Зина прошла дальше всех?
– Она была очень цельная натура. По характеру сильнее, чем многие мужчины. И очень упорная. К тому же, у Рустика была травма головы. Разгорячённый после драки с Игорем, он не сразу это понял. Просто в какой-то момент упал в снег и потерял сознание. Зина поняла, что уже ничем не может ему помочь, и отправилась к палатке одна. Но не дошла.
– Почему Золотарёв погиб так же, как ты?
– Причина та же – обида. В группе его так и не приняли. Саша Колеватов вообще не хотел, чтобы Семён шёл с нами. Оставшись наедине, они почувствовали личную неприязнь. А нужно было согревать друг друга – грудь к спине. Потом их засыпало снегом у ручья. Выбраться сил уже не оставалось.
– Почему вы с Тибо весной оказались рядом с ними?
– Когда лётчик Патрушев привёз меня и Колю с дикими травмами, и провели вскрытие, следователи испугались и решили, что нас лучше пока спрятать. Сначала захоронить тела погибших от обморожений.
– Чтобы не пугать родственников?
– Не только. Эта история наделала много шума. Даже первую пятёрку сперва собирались хоронить по-тихому. Но столько людей хотели узнать, что же всё-таки с нами случилось! Когда поняли, что скрыть ничего не получится, решили замазать некоторые детали. Светлый образ комсомольца должен остаться незапятнанным, и Бога нет. Даже следователю легче было обвинить во всём НЛО, чем увидеть в трагедии группы борьбу добра и зла.
– То есть инсценировка всё-таки была?
– Скорее, паническое желание скрыть необъяснимое. Если бы ложь была продуманной, то с места преступления убрали бы вещи, которые отказался опознать Юрка Юдин. Инсценировка состояла в том, в каком порядке следовало найти тела. Первыми вскрывали меня и Колю, а когда одевали обратно, кое-что перепутали – носки, обмотки из чужой одежды. Чтобы не было видно, что меня кинули умирать на горе. Рядом был только Коля. А потом нас по-тихому привезли и положили в овраг к Саше и Золотарёву, а сверху закидали снегом.
– Грубая работа.
– Надо понимать, какое тогда было время. Все боялись, но говорили: «Молодым везде у нас дорога». Мы тоже попались на эту удочку. Хотя даже Есенина читали тайком.
– А ты бы хотела жить в наши дни?
– Нет, однозначно. Мне ближе та эпоха. В 21 веке слишком много цинизма. Молодёжь другая. Большое расслоение в обществе. Мы были из разных семей, но вместе пошли в поход. В твоё время это невозможно. Все мечтают о деньгах, проповедуют половую любовь. Мне кажется, наше поколение более романтично, чем ваше. Молодёжь умела дружить. Мы с Зиной не боялись идти в поход с мальчишками – трудно было представить, что нас могут изнасиловать. Хотя они, конечно, думали о нас в таком смысле, но при этом берегли нашу честь.
– Как романтично! А ведь тебя обижали в группе?
– Это из-за моих личных качеств и трудного характера. Брат называл меня «Снежной королевой». Я хотела другого отношения и замыкалась в себе.
– Ребята чувствовали это и поддевали?
– Да. Хотя в целом относились ко мне нормально. Возмущались, конечно. Но зла мне никто не желал.
– Ты говоришь, что Зина пошла в поход ради Дорошенко. А ты? Была ли у тебя такая любовь в группе?
– Намекаешь на Колю? Мы нравились друг другу. Но ничего не было. Хочешь правду? Я пошла в поход из-за отца.
– В каком смысле?
– Чтобы он признал во мне личность, зауважал. Папа всегда был занят – работой, партией. Он ведь коммунист, очень идейный. Даже когда я умерла, пытался толкать свои взгляды: «Как такое возможно, в нашей стране, которая движется к коммунизму?» И всё в таком духе. И со мной говорил, прячась за свои идеалы: «Люся, ты должна то, должна это». Только почувствовав, что я не вернусь живой, отец понял, как сильно меня любит. После этого всё остальное для него потеряло смысл – и партия, и лесопилки, и даже мама – всё ушло на второй план.
– Так переживал?
– Ужасно. Перед ним постоянно возникала картина моего обезображенного лица и тела. Он так и не смог принять, что его дочь превратилась в кучу костей. Когда мы встретились на том свете, очень обрадовался, что я выгляжу иначе.
– А сейчас вы общаетесь?
– Иногда. Мы в разных мирах, ведь моя душа не упокоена до сих пор.
– Почему? Ведь ты – не самоубийца.
– Смерть была очень тяжёлой, я не хотела умирать и долго не могла смириться с мыслью, что превратилась в чудовище. К тому же, мой дух постоянно тревожат неугомонные дятловеды.
– Такие же любопытные, как я?
– Есть и похуже. Гадают, занимаются спиритизмом. А я больше всего на свете хочу, чтобы меня оставили в покое. Но видно, не судьба.