(миниатюра в диалоге)
- Гарька! Булкин! А когда ты в военно-интендантском училище учился, вас там воровать учили?
- Ты дурак, что ли, совсем? Этому не учат. Это само приходит. В процессе, так сказать, мировосприятия.
- А чего ты сразу в говно-то? Уж больно ты гонористый, как я погляжу! Ведь не спросил ничего удивительного! Как говорил фельдмаршал Суворов, «интенданта, который прослужил десять лет, можно смело расстреливать без суда и следствия». Понятно за что?
- Какой же ты умный! Прям Аустерлиц!
- Не Аустерлиц, а Клаузевиц, неуч!
- Хоть Себастьян Леопольдович Бисмарк! Таких в наши военные училища не принимают! Таких прямо на капэпэ расстреливают из больших железных пистолетов! Без суда и следствия.
- Ага. Чего ж тебя-то не убили? Чего ж тебя-то просто взяли и выгнали?
- Не выгнали, а исключили. Я им идеологически не подходил.
- Чем же конкретно? Тем, что на дочку замполита слазил?
- Это грязные наветы! Ну, и что? Ну, и слазил! Она же сама дала. Так что никакой уголовщины. А может, мы любили друг друга? Может, между нами сверкнула всепоглощающая искра большого полового чувства!
- Угу. Сверкнула. Сверкающий ты наш. У отдельных мест. На отдельных фонах. В отдельно взятых трусах. Можно даже и непростиранных…