ЛИЛИЯ ЭЛЬ - http://www.proza.ru/avtor/liliya25 - ПЯТОЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ "МУЖЕСТВО И ГЕРОИЗМ" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Тревога повисла в воздухе.
Война...
Последнее время о ней много говорили, её боялись, но никто всерьёз не верил, что произойдёт непоправимое. Люди были захвачены врасплох, паника, как чёрная паучиха, поселялась и заполняла собой все уголки сердец и душ. Перед жителями встал вопрос: «Что делать?» Слухи ходили самые разные, порой невероятные: о зверствах нацистов, о тотальном уничтожении евреев. Кто-то верил, кто-то -нет... Многие помнили ещё первую мировую, когда немцы лояльно относились к мирному населению.
Время летело стремительно. Всё сильнее и явственнее слышались звуки канонады. Сигнал воздушной тревоги раздавался всё чаще и чаще, начались бомбёжки, первые убитые и раненые. Фронт неумолимо приближался к городу. Обком готовился к подполью. Ежедневно поезда с беженцами отбывали на восток, вглубь страны. Заводы в спешке собирали и грузили оборудование и целые цеха на железнодорожные платформы.Неужели оккупация? Набирались добровольцы в ополчение...
В этот вечер Йонатан вернулся домой поздно. Задержался на работе. У себя в кабинете аккуратно сложил все папки с расчётами, проектами в стопку, убрал в ящики стола. Почему-то это сейчас казалось наиболее важным. Ещё раз оглядев рабочую комнату, вышел. Закрыл дверь на ключ.
Через месяц здание института сгорит до основания со всем содержимым. Но это через месяц, а пока...
Йонатана уже несколько дней не покидала мысль о воинском долге... Нужно идти защищать свою семью, жилище, страну.
Стол был уже накрыт. Раечка стояла у окна, ждала. Дети спали. «Сейчас скажу...сразу»-думал Йонатан.- « Больше тянуть нельзя.» Сел за стол, выпалил: «Иду в ополчение. Прости, по-другому не могу.» Женщина охнула, и опустилась на стул. «А мы?» «Всё будет хорошо, не пустим фашистов в город. Война скоро закончится. Вот увидишь!»
Пять минут на прощание. И три самые близкие родные фигурки остались за поворотом. Такими он и запомнил их, такими врезались в его память: маленькие, неестественно прямые, и очень одинокие... С этим видением он и ушёл, с ним и пошёл в свой последний бой...
Гусеницы танка с лязгом проехали по распластанному на земле, ещё не успевшему остыть человеческому телу, совсем недавно принадлежавшему счастливому отцу семейства, так и не достроившему свои воздушные замки счастья...
В городе чужая гортанная речь, облавы. Сотни, тысячи расстрелянных, повешенных. Евреи- женщины, дети, старики- со своими нехитрыми пожитками тянутся на запад длинной вереницей смерти... Как будто всю тысячелетнюю боль маленького гонимого всеми народа выплеснули наружу и она потекла, превращаясь в горькие полноводные реки...
Среди толпы молодая женщина. Одна рука её крепко сжимает ручку маленькой девочки, другая- ручку старенького чемодана. За неё ухватился мальчик-подросток, и семенит, стараясь не отстать от матери. На дороге пыль. Башмаки и туфли прошедших уже не один километр зачерпывают дорожное месиво и поднимают его вверх. Оно оседает в лёгких. Трудно дышать. Но сгорбленные и подавленные не обращают на это никакого внимания. По бокам колонны солдаты с автоматами. Кто больше не может двигаться, того пристреливают. «Ни в коем случае не упасть, только бы хватило сил.» -неотступно крутится в голове женщины. Что ждёт их? Липкий страх расползается по всему телу. Только не дать захватить ему тебя целиком. Холодный пот. Взять себя в руки, и идти, идти... Другого выхода нет. Девочка канючит, просится на руки. Бедняжка стёрла в кровь пальчики на ногах и пяточки. Обувь немного тесновата. Собирались купить новые. Не успели. Мальчик ещё крепится, он постарше, к тому же мужчина.
Солнце садится. Красный диск с бесноватыми языками пламени. Опускается ночь. Людей загоняют в какой-то сарай. «Как скот»- приходит на ум женщине- «Что же это?» Двери со скрипом закрываются. Темень. Уставшие, измученные люди проваливаются в тяжёлый сон...
Утренние лучи... и снова дорога. Часть бедолаг не смогла подняться. Их для верности прошивают автоматной очередью. Вот она арийская гуманность.
Дети осунувшиеся, исхудавшие за ночь, плетутся за матерью. Ни вздоха, ни стона, ни жалоб не вылетает из ребячьих губ. Какая-то отрешённость и покорность судьбе. Мать вспоминает детство, родителей. Говорили: «Поплачь, легче будет». Но слёз нет.
И вот оно новое пристанище. Серые гнетущие бараки и дымящие печи крематориев. Сортировка. Детей забирают. Молящие, немигающие, полные ужаса и безысходности глаза, протянутые к ней руки... Сердце матери останавливается, умирает...
Серую, полосатую, обезличенную, уже ни на что не реагирующую человеческую массу загоняют в барак.Вонь, грязные нары, полчища голодных насекомых.Сон в полузабытьи. И итог -газовая камера. Заставляют раздеться догола. «Это конец.» - мелькает в мутном сознании женщины.- «Что ждёт моих деток? Какая участь?» Но знать это ей было уже не суждено. Детей, как ненужный балласт, умертвили в такой же газовой камере.
Каждый день в воздух поднимался пепел...тучи пепла...