Гулял я тут после работы по Выборгу. Стандартный маршрут: по проспекту Ленина до набережной, по ней на Северный вал к замку, а от замка по Крепостной к своему временному пристанищу. По пути я решил зайти в одно из своих любимых мест в Выборге – в руины Кафедрального собора.
Шел я к ним по одинокой улице. Ноги побаливали, ветер не дул, и бежевая куртка, застывши, висела на мне. Мимо проехала машина, за рулем которой сидела дама с собачкой. Около машин стояли двое мужиков, которые о чем-то мрачно говорили и курили.
Я подошел к руинам. Рассыпающиеся кирпичи красными пятнами смотрелись на фоне желтоватой известки, покрывающей собор. У собора давняя история – она берет отсчет с 1494 года. Он был то католический, то православный, то лютеранский. Российские войска разрушали его и в 1710 году. Но окончательно его разрушили в 1940 году бомбы бомбардировщиков ВВС РККА. С тех пор он так и стоит разрушенным, в тени Часовой башни, которая покрылась строительными лесами года два назад.
Напротив собора стоит маленький деревянный дом. Старые доски, облезающая краска. Сбоку от него каменный гигант, к которому этот деревянный домик, вероятно, когда-то был приделан кирпичной стеной, которая давно обвалилась. Рядом лежала целая куча золы, которая осталась от заброшенной кочегарки, кирпичная труба которой уходила ввысь. Все оконные рамы в деревянном домике старые, деревянные. Только в одном окне горит тусклый свет – остальные излучают лишь мрак. Я посмотрел в это единственное светлое окно и… был поражен.
Рама там была новая, пластиковая, коричневого цвета. Под тусклым светом я сумел разглядеть комнату: она вся была обклеена какими-то картинками, фотографиями и плакатами: кажись, любимых певцов или групп.
За идеально чистым стеклом, в теплоте уютной комнатки сидела девушка. На столе стоял ноутбук, она была в белых больших наушниках и с кем-то весело говорила. Крышка ноутбука скрывала нижнюю часть ее лица, словно какая-то странная маска, но я сразу понял, что эта девушка весьма красивая. Черные волосы, темные глаза, освещенные светлым монитором.
Я подошел к пролому в стене собора и прижался к красной плоти старых кирпичей. На моем лице красовалась улыбка: мне было так дико приятно среди этого мрака и холода увидеть этот кусочек уюта, красоты, теплоты…
Это окно словно свет в конце туннеля. Светлый квадратик во мраке. Комнатка словно кусочек теплоты в холоде. Эта девушка, словно ангел в океане серости. Этот уют, словно бальзам на душу человека, привыкшего к бардаку и поездкам в серой слякоти обосанных тамбуров подмосковных электричек.
На улице поднялся холодные ветер с плещущегося вдалеке Выборгского залива. Одинокий скрип желтого портового крана спланировал в мои уши. Мрак покрывал Часову башню, развалины собора, этот дом с кусочком уюта, обволакивал квадратную трубу кочегарки, налипал на кучу залы, покрывал мою бежевую куртку и улыбающееся лицо.
На одинокой, узкой улице Выборга холод, внутри этой обжитой комнатки, так отчетливо мне видной – теплота. На душе какая-то странная неразбериха и развал, словно в заброшенной казарме, а там уют. Тут мрак, там тусклый, но прекрасный и греющий лучше обогревателя свет. Тут мрачные и сонные люди, а там прекрасная девушка.
Она оторвала голову от монитора, и я на пару секунд увидел ее лицо сбоку. Да, она красива. Или мне так показалось. Нет, она действительно красива.
Она меня так и не заметила – да и хорошо. Я на секунду представил, как я тихо захожу в ее уютную и теплую комнату, снимаю свою выцветшую кепку и, смотря в ее испуганные глаза, говорю: «Этот свет в вашей комнате загорелся и в моей душе. Вы вселили теплоту и доброту в мое сердце. Возьмите, это все что я могу вам дать».
Я протягиваю ей обломанный кирпич с клеймом фирмы «SAVIKKO», который достал из руин этого собора. Она растерянно взяла его, я поклонился, словно имперский аристократ, надел кепку и вышел, бредя на Крепостную улицу.
Но это лишь фантазии. А так, это окно, этот домик и эта девушка так дико меня порадовали, вселили тепло и надежду на счастье, что я шел вниз по Линанкату «с улыбкою странной лица». Я шел вниз, шкрябая ногами по неровной мостовой, и был счастлив, лишь благодаря уюту, свету и доброте, которые царили в той комнатке, в необжитом, гнилом домике, с небольшим количеством новых, чистых окон. Такой контраст и такой заряд счастья. Контраст старого с новым, гнилого с прочным, темного со светлым, разрушенного с уютным, мрачного со светлым.
Девушка за чистым окном: счастья тебе, удач и побед. Пусть развалины собора и Часовая башня, которые ты постоянно видишь, сидя за столом у ноутбука, вселяют тебе счастье. И почаще сиди там, радуя прохожих, вроде меня.
Я шел вниз и передо мной открылась Соборная площадь. И тут я понял, что передо мной прямо вдаль уходила светлая и лучезарная пустыня… чего-то там.