Выдавив из себя жалкое подобие улыбки, пытаясь сдержать брезгливость, пожала протянутую руку в ответ. Не то, чтобы я боялась этой фикции, просто не знала, что конкретно отец Чезаре так хотел отделить от себя. А лишние враги мне совершенно ни к чему.
- Дженнифер! – из маленькой дверцы выскочил взволнованный отец Джозеф. – Я слышал, ты покинула город! – кинулся обнимать меня.
- Дела, святой отец, дела, - уклончиво ответила, робко похлопывая его по спине.
- Так рад тебя видеть! – мужчина, отклонившись, смахнул выступившую слезу. – Так рад!
- Звучит так, словно вы уже и не надеялись меня увидеть…
- Я оставлю вас наедине, - со скамьи поднялся брат Чезаре. Его двойник обречённо закатил глаза и цыкнул, пропуская воздух между зубами. – Но я бы очень хотел поговорить с вами, - он взял в ладонь мою руку. Его пальцы были ледяными.
- Я не даю психологические консультации, падре, - вздохнув, покачала головой. - Я убиваю зло.
- И всё же, - прекрасное лицо и глаза, полные необъяснимой надежды, смотрели на меня, как на мессию во плоти. – Я подожду вас у ворот, - он учтиво поклонился и пошёл по проходу между рядами. Близнец-блондин показал мне знак победы «V» двумя пальцами, взъерошил свои и без того торчащие в разные стороны волосы, и вразвалочку двинулся за своей второй половиной.
Мы остались с отцом Джозефом вдвоём. Лица святых, смотрящих с икон, я в расчёт не беру.
- Мы можем поговорить в каком-нибудь более укромном месте?
- Не думаю, что в храме… - начал отец.
- Не думайте, просто давайте поговорим в другом месте, - настаивала я.
Видимо, было что-то в моих глазах, раз мужчина не стал выпытывать больше, кивнул и поднялся по ступенькам к органу. За ним была скрыта позолоченная дверь, откуда на мессу выходили священники.
- Здесь никого нет, - пропустил меня внутрь.
Поставив дипломат у стены, расписанной даже внутри золотыми красками, сняла плащ, который пора забыть уже (слишком жарко в нём), подошла к окну и села на пол, подвернув под себя ноги. Франческо всегда говорил, что медитация позволяет концентрироваться, не напрягаясь. Поэтому мои глаза закрыты, дыхание ровное, внутренний огонь ласково греет душу.
Отец Джозеф же, напротив, был напряжён. У работников церкви в целом всегда было странное отношение ко мне. Не важно, православие, католицизм, мусульманство или ещё какая-то религия. Они знали, кто я и чем занимаюсь. И вроде бы мы на одной стороне, но вот огонь Света горит только во мне. Для того, чтобы его поддерживать, надо во многом себя ограничивать, но, как бы не учили их всесильные боги, они остались слабыми смертными, которые также падки на грехи и искушения. Для них я – нечто невероятное. Они, а не я, проповедуют слово Божие и учат чтить заповеди. Те самые заповеди, которые сами же регулярно и нарушают. Но даже не это так пугает их, заставляя мелко дрожать в моём присутствии. Франческо отринул сан, став простым учителем для экзорцистов. И церковь по-прежнему платит ему достойную зарплату, как и мне. А всё потому, что мы-то прекрасно знаем правду. И эта правда могла бы привести мир в небывалый хаос, ибо вера человеческая построена на грандиозной по своей продуманности лжи.
Просто… Бога нет. Никакого. Я это доподлинно знаю.
Есть энергия, огромное энергетическое поле, к которому подключено всё живущее. И потоки в нём, для гармонии, положительные и отрицательные. Вот и всё. А за веру в сказки во всепрощающего старца люди платят деньги. И священники прекрасно знают, что говорить со мной о Боге не надо. И им всегда не комфортно рядом, потому что я знаю и вижу гораздо больше, но позволяю им и дальше облапошивать людей, читая самую гениальную сказку из всех придуманных, под названием «Библия». А всё потому, что люди находят в такой вере успокоение. Удобно думать, что всегда есть на кого переложить ответственность. «Я слаб и грешен. Что ж, это Бог сотворил меня таким, пойду, покаюсь, и сразу стану чище и лучше». «Я болен и умираю. Это Бог наказывает меня». «Я потеряла любимого человека. За что ты так мучаешь меня, Боже?». «Бог всё видит и всё понимает. Чтобы я не сделал, на всё воля Божья»… Сколько таких штампов в сознании людей? Тысячи. Бред собачий. Зато удобно, ты, вроде как и не при чём, и ничего не решаешь. Есть высший разум, который сам разберётся. А ни фига подобного. Всё, что человек имеет, есть результат его мыслей и энергии. И выдуманный сказочный персонаж тут не при чём. Представьте, что было бы, явись миру правда. Миллионы храмов были бы разрушены, миллиарды служителей убиты… Всё-таки люди – огромное стадо, которому нужен пастух, пусть даже вымышленный. Поэтому тысячи просвещенных по всему миру молчат, разрешая этому великолепному обману жить.
- Отец, - нарушила тишину, и по шороху ткани поняла, что он вздрогнул. – Вы ведь знакомы с Франческо Роззи?
- Да, конечно.
- Когда вы видели его в последний раз? – спрашиваю, не открывая глаз.
- Недели две назад, - ответил он, и я подняла веки.
Две недели… Он действительно здесь, но даже не нашёл меня, не нашёл минутки для меня.
- О чём вы говорили?
- Дженнифер, это…
- О чём, отец Джозеф? – от страха его зрачки расширяются. Просто я не могу остановить потемнение собственной радужки, а он подобного зрелища ещё не видел.
- Я всё расскажу, - тут же залепетал он.
И рассказал.
Как оказалось, учитель долго разговаривал с Сержем, который погиб в доме Чена. О чём именно, отец Джозеф не знал, но расстались они дружелюбно. Франческо обещал зайти на вечернюю службу, но так и не приходил больше. Мужчины и женщины с ним не было.
Для того, чтобы распутать этот клубок, надо банально найти того, кто держит ниточку с противоположной стороны. Кому я могла насолить? Да десяткам людей, не меньше. Не говоря уже о тех, кто мог решить убрать меня заранее, так сказать, на будущее.
Я попросила отца Джозефа три раза прочесть молитву о спасении души. И дело вовсе не в словах, а в том посыле, в той вере, которую он вкладывает в каждое предложение. Огонёк внутри благодарно танцевал, упиваясь силой.
Больше меня здесь ничего не интересовало.
Брат Чезаре ждал меня на ступеньках собора. Его двойник сидел прямо на пьедестале с Девой Марией, беззастенчиво задрав ногу на ногу. Оба оживились, как только я вышла.
- Мне хотелось ещё раз прикоснуться к абсолютному Свету, - заискивающе заулыбался Чезаре, хватая меня за руку.
- Возможно, вы не знали, падре, - аккуратно вытащила пальцы из его ладоней, - но меня нельзя касаться.
- Конечно-конечно, - резко спрятал руки за спину. – Это оскверняет…
- Особенно после того, что вы сделали с собственной душой, - поморщилась, покосившись на скалящегося близнеца.
- Я понимаю, - мужчина опустил голову, - ты осуждаешь, но… Зато теперь я могу нести добро людям! – вскинул на меня горящие глаза. – Я доношу до сердец слово Божие!
- О, нет, поверьте мне, я не осуждаю, на это есть другие инстанции, - хмыкнула. – Да… Слово Божие несёте… - прикусив губу, внимательно смотрела на стоящего напротив человека. Его аура, если присмотреться, искрилась зелёным сомнением и яркой жёлтой верой. Он был уверен, что всё сделал правильно, и искренне верил, что теперь творит добро. С таким-то лицом и телом… Миряне потеряли заправского кутилу.
- А что несёт он? – кивнула на облокотившегося на ноги Пресвятой Девы блондина.
- Он слаб и не влияет на жизнь других! – торопливо сказал падре.
- Кто вам это сказал?
- Ну… когда…
- Та ведьма, которая сотворила подобное с вами, видимо, забыла уточнить, что из вас двоих только один будет жить.
Падре нервно сглотнул, отводя взгляд.
- Вы знаете это, да?
- Он – просто тень, - поджав губы, сказал Чезаре.
- Идиот, - пожал плечами Кай.
Падре вздрогнул, но не обернулся на своего двойника.
- И я с ним согласна. Вашу энергию разделили, а с половиной вы долго не протянете.
- Пусть хоть недолго, но я буду на стороне добра! – пафосно воскликнул Чезаре.
- А вы знаете, с какой стороны добро? – вопросительно приподняла бровь. – Даже я иногда путаюсь, а вы так уверены, падре, что на той стороне.
Мне тяжело было с ним разговаривать. Такую красоту называют дьявольской, и пусть дьявола не существует, человек с таким лицом практически обречён приносить боль. Хотя бы потому, что не в силах любить всех тех, кто будет влюблён в него. А их, если он будет часто выходить на улицу, да и просто проводить службы, будет предостаточно. Дабы отвлечься и не попасться на эту удочку, мысленно вспомнила смешливого Минсока и обиженного Бека. Даже знакомые демонские глаза всплыли в памяти.
- Я живу с ним уже три года, - признался молодой мужчина. – Он не доставляет неприятностей окружающим, только мне.
Я просто вздохнула в ответ, не став говорить, что мешки под глазами и сероватый цвет лица говорят не в его пользу. А вот пышущий здоровьем блондин с яркими смеющимися глазами, сию минуту подмигивающий мне, подводит к неутешительным выводам.
- Надеюсь, мы ещё встретимся, - натянуто улыбнулся падре, протянул руку, чтобы коснуться меня, но вовремя осёкся, пряча ладони в широкие рукава.
- Я знаю, на что вы надеетесь, но… Нельзя убить часть души. Она либо умирает сама, истончаясь и растворяясь, либо сливается воедино. И только со вторым я могу вам помочь. Подумайте над этим, падре Чезаре, - кивнула ему и стала спускаться по ступенькам.
- Я не хочу назад, - услышала сзади. – Не хочу, чтобы так, как было…
Остановилась на последней ступеньке и обернулась.
- Что ты сделал такого, Кай, чтобы заслужить это?
- Я? – блондин спрыгнул с пьедестала. – Я сделал то, что должен был. И сделал бы это снова. Если бы всё повторилось, я бы убил его всё равно…
В квартире стояла подозрительная тишина. В зале – никого. Посуда помыта, диван застелен новым тёмно-синим покрывалом. Я устало плюхнулась сверху, раскинув ноги и руки и наслаждаясь долгожданным одиночеством. Скрипнула дверь и кто-то вышел из ванной. Прошлёпал по полу и нагнулся надо мной. Резко выкинув руку вперёд, перехватила за шею, дёрнула на себя, откатываясь в сторону.
- Ты невероятна, - восхищённо выдохнул Чен, лёжа подо мной.
- Какого… Чёрт! – вскочила, отпрыгивая от него на несколько метров, зажмурив глаза и сжав кулаки. - Какого хрена ты ходишь голый?! – пискнула. – В моём доме!
- Я вышел в полотенце, - скрипнул диван, - но тебе так не терпелось, признайся, что ты его нечаянно сбросила, - он подошёл ближе.
- Не подходи! – выставила руку.
И упёрлась в голую влажную кожу.
- А ты покраснела…
- Я сейчас позеленею, и меня вырвет!
Он шумно втянул воздух носом и недовольно выдал:
- От тебя пахнет мужчиной.
- Представь себе!
- Мне не нравится этот запах.
- Эка фифа, - фыркнула, по-прежнему стоя с закрытыми глазами, удерживая его на расстоянии.
- Я тут придумал, что можно сделать с ведьмаком, - сказал он, и я чуть глаза не открыла, но вовремя зажмурилась, успев скользнуть взглядом по обнажённой груди.
- И?
- У меня есть одно условие.
- Я с ним заранее не согласна.
- У тебя-то и выбора особо нет, - хохотнул демон.
- Предчувствую нечто подлое, низкое и мерзкое, - скривилась, как от кислого лимона.
- Уверяю, тебе даже понравится, - томным голосом заверил Чен. – Кстати, это будет для тебя своеобразным щитом, дабы тёмные на тебя не позарились.
- Ох, как мне это не нравится…
- Знаешь, достаточно просто, чтобы ты… пахла мной, - неожиданно перехватив мою руку, завёл её мне за спину, и крепко прижал меня к своей груди.