***

-  Чего молчишь, сталкер? Язык проглотил?
Роман смотрел на долговца без единой эмоции. Какой смысл разговаривать с чужим, пусть даже он с пушкой.
- Мужик, да немой он, немой. – Вмешался товарищ Ромы. – Ты либо пропускай, ну или обыскивай там. Мы люди честные, скрывать нечего.
Торчать на КПП друзьям не с руки, и документы в порядке. Стало быть, дело за дежурным, должен пропустить.
- Ладно, идите, калеки. – Беззлобно проворчал капитан, отдал документы и махнул парню в дежурке – шлагбаум пополз вверх.
Роман  молчал, впитывая новую для себя обстановку. Но ощущения новизны не было, как впрочем, и остальныч эмоций. Немой давно молчал, предпочитая слушать. Да и говорить особо не умел, просто разучился. Иваныч – друг, и, по сути, тот человек, благодаря которому молчун оказался в Зоне, плелся рядом. И Немой внутренне благодарил спутника.
В сорок пять с хвостиком Немой в душе оказался стариком. В восемьдесят втором году младший лейтенант Ливандовский Роман Викторович стал участником военного конфликта на территории Афганистана. В составе разведроты он провел полгода, но волей судьбы, контуженный, с ранением средней степени тяжести, попал в плен. Любимая жена сходила с ума, но верила, что Рома жив. Через два года, когда однополчане даже скинулись на гробничку, Немой совершил побег и вышел к нашим.
Пришлось заново привыкать к мирной жизни – плен сильно пошатнул психическое состояние военного. Казалось, самое страшное позади. Но, возвращаясь домой после дачи, на Романа с женой напали. Ливандовского вырубили сразу, а Машу изнасиловали. После месяца комы супруга Немого скончалась. Полгода пролетели в пьяном тумане. Бесполезные попытки заглушить боль, которая не собиралась утихать. А виновных так и не поймали. Вновь обретенное счастье рассыпалось осколками несбывшихся надежд.
Врачи заставили принимать сильные транквилизаторы. Но, Роман, прекрасно понимал, что без лекарства просто сойдет с ума. Работа на заводе угнетала с каждым днем сильнее. Окружающие жаловались на нелюдимого сотрудника, и откровенно, побаивались. Когда попросили написать «по собственному», Немой сорвался. Закончились таблетки, и Ливандовский с холодным расчетом взял обрез и собирался навестить прежнее начальство.
Остановил его именно Иваныч, который в то время работал плотником в местной церквушке. Вполне естественно, что его идея, пойди в Зону, получила молчаливое подтверждение в глазах Немого.