Про борьбу с комарами. И не только

Алекс Шуваевский
     Славна Россия комарами. Большими ли, маленькими ли. Но всегда злыми и беспощадными.
     Деревенские к этой напасти с детства привычны, а вот городским до сих пор трудно приходится.
     Особенно страдала от них многочисленная армия владельцев  шести дачных соток, щедро выделяемых советской властью во второй половине прошлого века.
     Это, когда власть сообразила, наконец, что не накормят колхозы и совхозы овощами и фруктами счастливый советский народ. И появилась у нее надежда, что от собственного клочка земли народ этот и сам прокормиться сможет.
     Землю выделяли, как правило, на бросовых болотистых участках. Ну, а где болото, там и комары.
     Виктору Кравченко, скажем честно, никто никаких шести соток  не предлагал.
     Он своим путем пошел - купил за сто советских рублей старую обветшалую баню, стоящую на берегу небольшой речушки в трехстах километрах от Москвы. На краю забытой Богом деревеньки.
     Став обладателем  загородной недвижимости, рукастый Витька привел баню в порядок, оборудовал ее под летнее жилье и стал с удовольствием проводить там отпуск.
     Грибы собирал, ягоды, рыбу ловил.
     И не было бы конца этим райским удовольствиям, если бы не комары, коих водилось в этих местах невероятное множество.
     К счастью ни один Витька от них страдал. Были и такие, кто в борьбе этой не только березовые ветки,  дым ольховый и одеколон «Сирень» использовал, но и мозги собственные с достижениями научными.
     Подтверждением этому была найденная однажды Витей в очень ученом журнале схема прибора, который, как о нем было написано, выдавал  для комаров и мошек такую убийственную частоту, что в ужасе облетали они его владельца за три метра.
     «Антимоскито» назывался. И в Америке изобретен был.
     Аккуратно вырезанная статья о чудо-технике тут же была передана моему старинному приятелю Сашке Ламзину - одаренному от рождения самоделкину, который за работу взялся с удовольствием и выдал вскоре «на гора» готовый прибор. Был он вмонтирован в блестящую мыльницу, имел тумблер включения, колесико для регулировки частоты и веревочку, чтобы на шею вешать.
     Стоит ли говорить о том, с каким энтузиазмом отправился Витя в деревню.
     Добавлю еще к светлому образу его, что умел он легко располагать к себе окружающих. И так же легко заряжать их своими бесчисленными идеями.
     Думаю, что качествами этими пошел он в деда своего – разночинца, который, по Витькиным рассказам,  ходил до октябрьской революции с телескопом «в народ», лекции читал, звезды крестьянкам показывал, за что нередко от мужской половины селян по шее получал.
     Своим деревенским Витька понравился. Рукастый, работящий, хоть и в очках. На завалинке не сидит, все время дело делает. Рассуждает умно. Ну, а, уж, если выпивать с мужиками садится, никогда не хмелеет.
     Витя местных и для ремонта бани организовал. Двери, окна, доски дефицитные привез, крышу и полы переложили. И сам работал, и советы давал дельные.
     Молва о приборе хитром быстро по деревне разнеслась. И когда утром он на рыбалку отправился, не поленились мужики пораньше встать и на речку проследовать. Даже и те, кто на рыбалку эту не ходил никогда.
     Громко щелкнув тумблером, Витя первым делом научный образец на груди включил, потом только удочки стал разматывать.
     Жужжали в траве комары, но Витю не трогали. Вот, уж, воистину, чудо техники, из самой Москвы привезенное.
     Мужики одобрительно кивали друг другу, на Витю показывали.
     Первый укус в шею принят был им стоически. Как погрешность в научных измерениях был принят. Второй и третий рассмотрены были, как случайность трагическая. Последующие десятки и сотни - уже как полный провал крупного научного эксперимента.
     - Они, как с ума посходили – рассказывал он потом – похоже со всей округи на прибор мой слетелись. И жалили меня вдвое сильнее прежнего.
     Но никто, кроме самого экспериментатора, не заметил научного фиаско.
     Терпел Витя.
     Фасон держал.
     Рыбалку вскорости, правда,  свернул, объяснив это давлением низким и отсутствием настоящего клева.
     Мыльницей в другие дни не пользовался, сославшись на севшую батарейку. А перед отъездом в Москву и вовсе ее деревенским подарил.
     Но Витька не был бы Витькой, если бы не нашел провалу своему точного научного объяснения:
     - Он же, прибор этот, на американских комаров рассчитан – рассуждал он вслух.
     И вздыхал огорченно:
     - Эх, жалко, что у нас американские москиты не водятся.
     История с баней счастливого продолжения тоже не имела. И закончилась печально.
     Приехав следующей весной в родные пенаты, обнаружил Виктор хозяйство свое сильно разоренным - ни окон, тебе, ни дверей дефицитных, ни холодильника старенького, ни посуды. Лишь кучка дерьма на полу в углу.
     - Ну, как же так? - обреченно и без вызова спрашивал он мужиков.
     - А черт его знает, Валентиныч, - отвечали те, понуро опустив голову и стараясь не встречаться с ним глазами.
     - Сами не знаем, что на нас нашло. Не иначе, как бес попутал.


Автор картины - Александр Ламзин - тот самый одаренный от рождения самоделкин.