НАД ОБРЫВОМ
Берег между Карантинной бухтой и вереницей мелких, не имеющих названий бухточек к востоку от неё представляет собой обрыв высотой метров двадцать, сложенный из желтоватого слоистого известняка. Его морщинистая грудь поросла редким сухим кустарником и травой. На самом верху над обрывом тянется плоский, выжженный солнцем пустырь, на котором кое-где торчат пепельно-серые камни, покрытые чёрными шершавыми лишаями.
Прямо в море садилось солнце. Оно освещало кучки домиков на далёкой Северной стороне, играло яркими огоньками на рябившей воде бухты, а слева на Херсонесском берегу оно осветило только одну сторону большого старинного храма и верхушки оборонительных башен крепости. Можно было видеть, как блестят мелкие стёклышки и полированные гранитные поверхности камней у купола храма. По мере того, как солнце садилось, силуэт храма чернел, и низ его стал сливаться с более далёкими постройками, а верх становился всё более чётким и контрастным на фоне яркого, но уже не слепящего неба.
Пустырь над обрывом тоже стал молча совершать ежедневную церемонию встречи с тёмной и звёздной южной ночью. Серые камни далеко вытянули свои тени, изламывая их в трещинах земли, пытаясь дотянуться до уродливых развалин старого дота на другом конце пустыря. Постепенно умолкали старательные кузнечики, притаившись под сухими жёлтыми стеблями. Откуда-то прилетел первый порыв ночного бриза, разлившего невидимую влагу прохлады по дышащей зноем земле.
На краю обрыва на длинном, сглаженном ветрами камне сидели двое. Мужчине было лет сорок. Он был худощав и покрыт каким-то нездешним красно-бурым загаром. По чётким морщинкам у глаз можно было предположить, что ему часто приходится вглядываться в сверкающую даль и подставлять лицо жестоким ветрам.
Девушке было семнадцать лет. Это была типичная южанка с выгоревшими от солнца густыми волосами и открытым лицом. Её светлое платье контрастировало с шоколадной кожей на красивых руках и стройных ногах. В этом году она успешно закончила школу и не поступила в институт, о котором так мечтала. Несколько дней назад она вернулась в город и теперь целыми днями одна бродила по далёким безлюдным пляжам и пустырям, избегая встреч с подругами. Этот пустырь привлекал её. Она иногда подходила к самому краю обрыва и смотрела вдаль, слушая как разбиваются внизу волны о камни, потом отходила, задумчиво бродила по пустырю, снова возвращалась к обрыву…
Встретились они случайно — она сама не помнила как. Он был приезжий. Он спросил её имя. Она почему-то ответила, но забыла поинтересоваться, как зовут его. Закрыв глаза, она не смогла бы вспомнить его лицо, хотя ходила с ним уже два дня. Она машинально отметила, что он знает город, хотя каждая улица, каждый изгиб берега как бы удивляли его. Так ведут себя люди, вернувшиеся после очень долгого отсутствия.
Она гладила рукой тёплый камень и смотрела то на закат, то на чёрные силуэты Херсонеса. Он тоже смотрел на противоположный берег. На следующее утро он должен был уезжать из города. Оба молчали. За два дня между ними, пожалуй, не было сказано и двадцати слов.
Вдруг в тишине отчётливо прозвучал его голос:
- Послушайте, вы ничего мне не рассказывали, но я всё знаю. Для этого не нужно большой проницательности. Нетрудно понять, что вам нужно было на этом пустыре, когда я встретил вас.
Девушка напряжённо всматривалась в краешек солнца над горизонтом. Её лицо слегка побледнело. Эти слова задели в ней то, в чём она боялась признаться даже себе самой. Её пальцы судорожно сжали маленький выступ на камне. Он продолжал:
- Завтра я уезжаю, но я не хочу, чтобы вы сделали глупость. Вы меня понимаете. Вы не должны этого делать.
Он помолчал.
- Я не могу привести в подтверждение этого ничего особенно убедительного и мудрого. Я надеюсь, что вы сами подумаете… вспомните, что это, быть может, первое разочарование в вашей жизни. Вы молоды, очень молоды… И очень красивы.
Он снова замолчал, видимо, чувствуя, что говорит что-то не то.
- Вы красивы,- сказал он наконец, - а это так много! Если разрешите, я расскажу вам одну сказку…
Девушка молчала. Край солнца исчез за горизонтом, а внизу под обрывом мягко разбивались о камни волны.
- В той стороне за морями лежит древняя земля. Беспощадное солнце разрушило её почву, иссушило источники, состарило её людей. Это очень старая земля. Она пережила свою славу, но и сейчас на высоких мысах над морем и в голых долинах среди скал можно увидеть остатки этой славы. Изъеденные камни древних жилищ как и прежде впитывают днём жар солнца и сохраняют его до утра, а мраморные колоннады до сих пор поют ветрам о величии и гении создавших их людей.
Десятки веков назад там жило умное и искусное племя, которое поклонялось весёлым богам, воздвигало в их честь грандиозные храмы, создавало прекрасные статуи… И вот среди этих людей родилась девочка, которая с первых лет жизни обратила на себя внимание из-за необыкновенной красоты. А этих людей, привыкших к прекрасному, красотой трудно было удивить. И не только простые смертные поражались этому. Великая богиня красоты и любви тоже заметила девочку и в порыве зависти и гнева хотела было превратить её в колючий куст, но не посмела богиня уничтожить такую красоту и опустилась её грозная рука.
Когда девушка достигла восемнадцати лет, богиня снова явилась к ней и сказала: «Ты велика в своей красоте. И боги, и смертные преклоняются перед нею. Но судьба у этой красоты не может быть обычной — это может нарушить миропорядок. И боги решили: Ты прекрасна в это мгновение, и останешься такой до смерти. Но за это ты не будешь вольна распоряжаться своей жизнью. Отныне она в моих руках, и я предлагаю тебе только два жребия. Избрав первый, ты никогда не узнаешь счастья, но будешь дарить счастье людям вокруг тебя. Избрав второй, ты станешь счастливейшей из смертных, но горе будет сопутствовать тем, кто рядом с тобой. Вот перед тобой две судьбы, и только одну из них ты можешь выбрать.»
И девушка без колебаний выбрала первую. «А теперь, - сказала богиня, - забудь об этом.» И исчезла.
А девушка зажила той жизнью, которой жили все её сверстницы. Однажды девичья стайка, резвясь и играя ушла далеко от города, а когда они вернулись, не могли понять, что случилось.
В городе горели дома, на стенах кипел страшный бой. Косматые люди в звериных шкурах с ужасными воплями лезли на стены по длинным лестницам. Их сбрасывали со стен, убивали сотнями, но их было многие тысячи, и они, наконец, ворвались в город, уничтожая всех и всё на своём пути. Прежде всего они уничтожили прекрасные статуи и красивых женщин, так как сами были уродливы, и красота вызывала у них истерическую ненависть и жестокость. Они согнали уцелевших жителей на площадь и объявили, что отныне все они становятся рабами захватчиков. Лишь горстка смельчаков смогла пробиться в дремучие горные леса, чтобы продолжать борьбу за освобождение родины или умереть. Среди них был и юноша, которого любила наша девушка.
Девушка с подружками осторожно вошла в город и поняла всё. По заваленным трупами улицам шныряли до зубов вооружённые уроды в звериных шкурах. Они шарахались от неё в переулки и закрывали лица рукавами из вонючих звериных шкур. Красота была для них невыносима. Но и убить девушку они не осмелились. Угрожая оружием, они трусливо изгнали её из города. Кто-то шепнул ей, что её любимый воюет где-то в горах. Она долго искала его, но найти не смогла. Она не могла быть счастливой.
И тогда она покинула родные места и пошла искать приюта. Но все другие города были разрушены или захвачены варварами, а со стен уцелевших новые стражники бросали в неё камни. И только пастухи в горах да рыбаки на побережье гостеприимно встречали её, а когда она уходила, в их домах оставалось счастье. Она прошла много земель, возбуждая своей красотой то страх и ненависть, то любовь и восхищение, но никто не осмеливался навсегда поселить её у себя: дикари, как саранча, облепили и заполнили все страны, и люди боялись их.
Она пришла в Тавриду. Такие же уродливые и жестокие варвары шныряли по её степям, угрожали ей, но боялись даже приблизиться. Измученная девушка решила дойти до края полуострова и там броситься со скалы в море, раз уж на земле для неё не было места. Но когда она дошла до края Тавриды, перед её изумлённым взором открылся великолепный город, так напоминавший города её родины! Осторожно подошла она к его стенам. Но тут ворота открылись, жители толпой вышли к ней на встречу, увенчали её золотые волосы венком благородного лавра и ввели в город. И она увидела величественные храмы, статуи богов и героев, а народ города был красивым и гостеприимным и говорил на понятном ей языке. Она осталась жить в этом городе, имя которого было Херсонес Гераклейский.
И она принесла радость приютившему её городу. От её взгляда молодели старики, к мудрецам приходили оригинальные мысли, мужчины становились сильней и отважней, а женщины — красивей и нежней.
Но существование свободного Херсонеса не давало покоя варварам, и однажды они собрались и подошли к его стенам. Они разрушили несколько домиков поблизости от города, а их обитателей сожгли на кострах, чтобы запугать горожан. Потом полезли на штурм, сотрясая воздух злобным воем. Но тут на стенах появилась ослепительно прекрасная женщина. Она протянула руки к врагам, посылая им проклятия. С моря дул ветер и развевал её волосы, превращая их в сверкающий ореол. Никто не смог бы выразить словами, как она была прекрасна в тот момент. Дикари, поражённые и ослеплённые этим зрелищем, попадали на землю, дрожа и закрываясь щитами. Они подумали, что это какая-то грозная богиня шлёт им гибель со стен города. Воспользовавшись этим замешательством, из города вышел отряд воинов и погнал их от стен. Те, кому удалось спастись, удирали на карачках.
После этого благодарные жители города высекли из мрамора её статую, поставили на главной площади рядом со статуями богов и героев и чествовали её.
Но девушка тосковала по своему любимому, который где-то далеко в горах сражался за свободу её родины. Она выходила на обрыв над морем и пела песни как будто своему любимому, но он был далеко, и её слушали одни дельфины. Однажды, как раз в день её изгнания из родного города, она попросила дельфинов позвать сюда её любимого. С радостью бросились дельфины выполнять её просьбу, но скоро возвратились с жалобным плачем. Они не могли пройти между двумя сталкивающимися скалами у выхода из этого моря - Симплегадами.
Каждый день пела она над морем, каждый день повторяла она свою просьбу к дельфинам, но они отвечали лишь жалобным плачем: они не могли помочь ей ничем.
А женщина долго жила в Херсонесе. Город был счастлив. Счастливы были и союзные с ним города. Но однажды она не вышла на обрыв в привычное время. Долго ждали дельфины, но так и не услышали знакомую песню. С тех пор каждый год дельфины плачут по всему Чёрному морю. А гордый Херсонес ещё долго цвёл над голубыми волнами. Многое довелось ему пережить. Никто не знает, куда девались его прекрасные статуи…
Рассказывают, что на острове Милос в Эгейском море когда-то была статуя необычайной красоты, которая приносила людям счастье. Лет сто назад её нашли французы и поместили в Лувр. И если человек действительно чувствует и понимает красоту, он равнодушно пройдёт мимо шеренг холодных статуй богинь, красивых, но чуждых, и остановится поражённый перед статуей Венеры Милосской. Внутренний голос подскажет ему, что это не богиня, это земная женщина, которая превзошла своей красотой богов… Но никто сейчас не сможет сказать, правда ли это. А человек, уходя, уносит с собой гордость за то, что, может быть, была в его племени такая женщина, а значит, возможно, ещё будет, и с этой минуты иначе смотрит на жизнь, иначе относится к людям.
Мужчина замолчал. Стояла чёрная южная ночь конца августа. Вдруг с моря донёсся протяжный жалобный стон и затерялся во тьме. Он вынул сигарету, но, не найдя спичек, бросил её вниз. Девушка нашла в темноте его руку и тихонько пожала. «Спасибо», сказала она и вдруг прижала его руку к губам и поцеловала. Он высвободил руку, погладил её волосы и сказал:
- Глупышка.
- Я провожу вас завтра.
- Хорошо.
И они ушли, чтобы больше никогда не возвращаться к этому тёплому шершавому камню над обрывом. А внизу всё так же шумело море. Оно, конечно, всё слышало, но не поняло ровно ничего.
1960, 22 февраля. Ночь.
Автору 19 лет.