Кондуктор Ступакин, продавал всем по полбилета. В целях экономии. Гражданин Хухафин запрыгнул на ходу в троллейбус, ухнул облегчённо, успел дескать и взялся за поручень. Поручнем оказалась тонкая шея кондуктора Ступакина, который открыл рот и выронил из рук сумку с деньгами и билетами, но сказать так ничего и не смог, так как Хухафин держался крепко.
Сотрудник Хухафина, Хафифухин, сидевший у Хухафина на шее (они вместе ездили на работу) меланхолично смотрел, как по полу разматываются длинные гирлянды билетов, оплетая ноги, руки и шеи пассажиров. Наконец, билеты так плотно опутали всех, что пассажиры не выдержали и попадали на пол троллейбуса.
Остались стоять только трое: кондуктор Ступакин, гражданин Хухафин и его коллега по работе, некто Хафифухин, сидевший на шее сотрудника и мявший в руке полбилета.
Хафифухин держался одной рукой за потолок, и поэтому они с Хухафиным не упали. А Ступакин остался стоять, потому что гражданин Хухафин держался за его шею. Водитель взглянул на всё это в зеркало, остановил троллейбус, и войдя в салон с ножницами, стал распутывать пассажиров, разрезая билетные ленты.
Хафифухин, Хухафин и кондуктор Ступакин улыбались. Хухафин отпустил шею Ступакина, поскольку машину уже не качало, и кондуктор, усевшись поудобнее, улыбался уже сидя. Он подобрал с полу свою сумку и улыбался, щурясь от лучей весёлого солнышка.
Наконец, водитель освободил последнего пассажира, которым оказался дедушка в чабанской бурке и папахе, но почему-то с лицом северной национальности, и отряхнув коленки (так как он на них ползал), пошёл заводить троллейбус. Машина загудела и сделала рывок. Пассажиров с силой отбросило к задней стенке. Водитель заливисто засмеялся. Это была его обычная шутка.
Пассажиры расставили ноги пошире и для пущей надёжности, упёрлись руками в стенки троллейбуса. И вдруг!...
Какая-то старушка, перебегая дорогу, выскочила прямо под колёса.
«Надо же! Какая отчаянная старушка.» - с улыбкой подумал водитель, нажимая на тормоз. Разогнавшийся троллейбус резко затормозил и пассажиры, как перец из перечницы, высыпались через лобовое стекло, на нагретый солнцем асфальт.
Пассажиры лежали кучей и молчали. Вдруг из под самого низа, кто-то требовательно закричал. Это была та самая старушка. Она так и не успела перебежать на другую сторону.
- Ну, давайте мужики! Давайте выпустим бабаньку! – сказал пожилой мужчина в кепке. Все стали слазить, постепенно освобождая бабаньку. Наконец сполз последний.
Бабанька сидела, слегка откинувшись назад. Платок сбился набок, передник был разорван натрое, но испуга в глазах не было.
- Ишь ты! – воскликнула она. – Гляди-ка, шельмы какие! Всю кошёлку мне лбами измяли!
Пассажиры побежали занимать места. Водитель уже вставил новое переднее стекло, подмёл в салоне и выкрасил троллейбус свежей краской, пока мужики освобождали бабаньку.
Кондуктор Ступакин по-прежнему продавал всем по полбилета, в целях экономии. Был самый обычный день. Люди ехали на работу.