— Дай свой телефон, — Рифус бесцеремонно взял коммуникатор, снял заднюю панель и некоторое время пристально всматривался в крошечные микросхемы. Затем цокнул языком. — Принеси иголку и какой-нибудь маленький пинцет. Или очень тонкий нож.
Алби притащила косметичку, где обнаружились щипчики для бровей, роль иголки выполняла зубочистка.
— Что ты делаешь?
— Наши решили подстраховаться и сунули тебе в телефон прослушку. Зуб даю, это точно Трей. Гениальный малый, но в оперативной работе щенок. Дай-ка пинцет. Вот та-ак... А теперь та-ак... — Рифус, вытащив из недр коммуникатора одну из микросхем, сейчас вовсю перепрограммировал аппарат, набирая на дисплее непонятные для Алби команды, — Ну вот. На один звонок хватит, потом придётся твою игрушку утопить в ванной. Одевайся пока. И замажь чем-нибудь свои синяки, ты сейчас не женщина, а жертва стаи штырьков. И я здесь практически ни при чём.
Алби шмыгнула носом и, схватив косметичку, заперлась в ванной. "Ублюдок... Торчит тут с видом победителя... Скотина бесчувственная... одно слово, "красногалстучник"... чтоб ты сдох, Рифус Гарт, чтоб ты сдох в мучениях... очень здорово, наверно, каждую ночь меня брать во всех позах, а утром издеваться как ни в чём не бывало... да есть в тебе хоть что-то человеческое... на кой чёрт ты меня напоил вчера... ненавижу... ненавижу... какого чёрта ты вообще влез в мою жизнь... ты хуже Кита... без него я хотя бы могу жить..."
— Сел?
— Рифус? Ты откуда?
— Меньше расспросов. Можешь забрать меня из нового институтского квартала, ну там, где эти дурацкие белые коробки?
— Не вопрос. Что-то серьёзное?
— Долбаный трындец, если быть кратким. Докинь меня и ту красотку, что ты видел, до развилки Южного шоссе и правительственного квартала. Через полчаса сможешь быть?
— Могу даже раньше. Ты всё-таки решил обломать Рону Гиру зубы?
— Всю челюсть свернуть. Слушай адрес...
После разговора с Селвином Редом Рифус положил коммуникатор в раковину на кухне и пять минут заливал его струёй воды. Потом выбросил уже бесповоротно испорченный аппарат в отсек для мусора. Он был уже полностью готов к поездке, форма после химчистки выглядит вполне прилично, галстук, как и положено, повязан "элдриджем", отличающим сотрудников Отдела от любых подражателей. Алби тоже собралась, белая футболка и тёмные широкие штаны, светлые волосы причёсаны, насколько это возможно после атаки штырька, синяки и ссадины замазаны консилером. Вид измученный, но глаза не похожи на две тусклые плошки. "Только не подведи, Алби Мирр. Только не начни психовать и беспредельничать. Ты стойкий человечек, уж в этом я убедился. Не заставляй меня разочаровываться в тебе. И... мне будет не хватать тебя. Надеюсь, временно".
У подъезда стояла громадная машина с внушительного вида багажником. Селвин Ред предпочитал крупные формы.
— Это и есть твой джокер? Симпатяга. Надеюсь, ты славно провёл с ней время.
— Не без этого. Алби, давай на заднее сиденье. И рот на замке. Наши разговоры тебя не касаются.
Девушка молча влезла в здоровенный пикап. Селвин Ред не внушал ей доверия, эдакая рыжая глыба, одной рукой могущая свернуть шею даже Гарту, но с ним он, видимо, был знаком давно и душевно.
— Выкинь нас на развилке.
— Что ты задумал, Риф?
— Сел, вот только не надо расспросов. Я не хочу подставлять ещё и тебя. Ты в отставке, твоё дело сторона. А я ренегат и дезертир, за мою голову разве что золотые слитки не сулят.
— Ты всегда умел устраиваться. А что Трей?
— Не знаю и знать не хочу. Его ещё мне недоставало для полного счастья. Он провёл обыск у этой птички, я больше чем уверен в этом. Дело дрянь, Сел, знал бы ты, насколько всё дело дрянь...
— Что ты всё зыркаешь в зеркало заднего вида? Твоя "птичка" сидит, не шелохнувшись. Что, сломался всё-таки?
— Заткнись.
— Значит, сломался, — подытожил Ред, — ну ты даёшь. Что ты в ней нашёл, кожа да кости.
— Я сказал, заткнись.
— Да мне-то что. Она на тебя так же зыркает. Ну вы даёте. Если выживешь, дай мне знать. Я бы опрокинул с тобой пару стопок.
— А ты романтик. Всё, здесь тормозни. Дальше мы пешком.
— Держи хвост пистолетом. Мне бы не хотелось, чтоб ты сдох.
— Мне бы тоже. Алби, давай, вылезай, и не смотри так. Я сказал, наши разговоры не должны тебя волновать.
Девушка вылезла из неудобного пикапа и поёжилась. Селвин её пугал, а его с Гартом беседа вообще привела Алби в состояние полнейшего смятения. Этот рыжий дуболом думает, что её с Рифусом связывает что-то... а что он ещё должен думать? Вот только реакция Гарта её несколько смутила. Хотя какая разница. Через полчаса он всадит ей пулю в висок и не поморщится. Из любви, надо полагать.
Здание министерства специальных служб было внушительным, но без каких бы то ни было архитектурных излишеств. Мощная каменная коробка, отделанная красноватым мрамором. "Словно потёки крови по стенам... В этом вся их сущность... Почему я не могу сбежать... Что он сделал со мной, что я подсознательно жду его приказов... Я уже не человек, я робот, беспрекословно выполняющий команды... но кое-что есть и у меня. Рифус Гарт, только не думай, что ты царь и бог для никчёмной лаборантки... я тоже буду говорить с канцлером... как бы ты не брыкался... ради тебя самого..."
Строгий референт с удивлением воззрился на странную парочку, подошедшую к стойке. Сотрудник особой бригады, как и все они, в своей чёрно-красной амуниции, морда кирпичом, глаза как у мертвеца, за что их и побаивались даже в министерстве. Люди, занимающиеся запрещёнными исследованиями, сами были слегка не от мира сего, зомби в красных галстуках, имеющие такие полномочия, что никакой полиции не снились. И девушка рядом с офицером, вцепившаяся ему в рукав, хрупкая, тонкая, как тростинка, по всему видно, находящаяся на последней стадии пограничного состояния, глаза круглые, губы дрожат, пальцы до белых костяшек сжимают плечо "красногалстучника". Субтильная блондинка смотрела на референта как на самого Харона из старинных легенд.
— Ваше удостоверение, пожалуйста.
— У меня его нет, — ухмыльнулся офицер, — но прошу вас, свяжитесь с канцлером и скажите только два слова: "Проект "Гипнос".
— Я не понимаю...
— Делай, что говорят, щенок. Канцлер не обрадуется, когда ваша охрана застрелит меня, а в особенности эту женщину. Ну!
Референт замер. Офицер особой бригады не шутил, эти киборги вообще не склонны к розыгрышам, чёртовы палачи, не имеющие ни грамма совести, способные подвергнуть человека ментальному взлому ради их собственных завиральных идей. Референт был обычным штатским, не приносившим никаких присяг, просто секретарём в огромной махине министерства, он и пистолета-то в руках никогда не держал. А этот "красногалстучник" мог одним движением лишить референта жизни или, как минимум, надежды на отцовство. Девушка зыркала фурией, дыша как-то возбуждённо, словно находилась в постели с мужчиной, а не в приёмной канцлера. Референт осторожно снял трубку.
— Господин канцлер, в приёмной двое человек, говорящих, что они по проекту "Гипнос"... Так точно, господин канцлер. А-а-а... один момент...
— Лейтенант Рифус Гарт и лаборантка отделения онейрологии Алби Мирр, — Рифус улыбался, и у Алби волосы вставали дыбом от этой улыбки. "Риф, только не стреляй раньше времени... Я... я тоже не пальцем деланная... наверно... Я не хочу твоей смерти... своей смерти... Риф, только не психани, пожалуйста, Риф, только не психани, ты же матёрый опер, тебя ничего не может вывести из себя, Риф, пожалуйста..." Алби с трудом пыталась сохранить невозмутимое выражение лица. Долбаный Селвин Ред. Зачем он только открыл свой глупый рот. Алби, как любой учёный, прекрасно знала: главное дать определение процессу, и он становится познаваемым и управляемым. Селвин Ред дал это определение раз и навсегда, даже не задумываясь Чего ещё ждать от рыжего простака, который искренне комментирует всё, что видит? И Рифус его даже не одёрнул, если вдуматься. Что же это получается...
— Канцлер уделит вам полчаса. Прошу, вот в эту дверь, — Референт с изменившимся лицом указал на дверь, обшитую настоящим деревом.
Толстячок канцлер с обезоруживающей улыбкой приветствовал вошедших.
— Лейтенант Гарт? Мадемуазель Мирр? Давно ждал нашей встречи. Что ж, я весь внимание.
Алби ждала, ждала, как что-то давно выстраданное, вымученное и уже полностью своё, это ощущение холодного ствола у своего виска, словно вся её жизнь подталкивала её к этому, прислониться всем телом к напряжённому до крайности мужчине и легко выдохнуть, почувствовав, наконец, холодное дуло своей кожей. Как это ни было парадоксально, сейчас она свободно, легко, будто ненарочно прислонялась к его плечу, окончательно вверяя себя ему, доверяя на грани разумного и просто чувствуя тепло тела, которое заставляло её отринуть всё прежнее и жить только им, забывая всю свою прежнюю жизнь и ждать только сухого щелчка, что поставит, наконец, точку. В первый раз в жизни Алби прислонялась к этому человеку без трепета и страха, положив голову ему на плечо и медленно дыша, как после километрового марш-броска. Рифус почувствовал эту странную перемену и незаметно вздрогнул. "Так, Алби, только не чуди..."
— Вы ждали меня, господин канцлер? — У Рифуса отнялся язык. Алби смотрела прямо, слегка подставляя висок пистолетному дулу, будто ожидая выстрела. Толстенький канцлер откровенно вытаращился.
— Мадемуазель Мирр?
— Вы ждали меня, господин канцлер. Не лейтенанта Рифуса Гарта. А меня. Суть проекта "Гипнос". Разве не так?
"Алби, мать твою, да что ты творишь...."
— Ну вот она я. Перед вами. Будем разговаривать, или вы не дадите мне слова сказать, скрутив лейтенанта Гарта, как преступника?
— Милая девушка...
— Я вам не "милая девушка". Я ваш козырь в программируемых сновидениях, единственный человек, кто знает, как достичь этого состояния, не прибегая к критическим воздействиям. Так? Так или нет?!
"Алби, да что ж такое, ты же угробишь нас обоих..." Руку Рифуса покрывали прохладные пальчики Алби, дрожащие на спусковом крючке, такие тонкие, нежные и... беспощадные.
— Вы хотите мои разработки? Извольте. Мне нечего скрывать. Но при одном условии.
Канцлер смотрел во все глаза. То, что они видел, было немыслимым. Невероятным. Какой там "стокгольмский синдром", девушка была готова защищать своего захватчика до последней капли крови. Её белые глаза смотрели в одну точку во лбу канцлера. И он с ужасом понял: эта женщина пойдёт до конца. Её пальцы, трепещущие на спусковом крючке, заставившие Гарта замереть в остолбенении, эти пальцы нажмут на крючок. Бестрепетно. И бесповоротно.
Канцлер незаметно нажал кнопку под столом. Пусть Гир и Орс теперь сами разбираются со своим дезертиром и его любовницей.
— Ну так что, господин канцлер? Или вы уже передумали? Вызвали подмогу? Я видела, как вы нажали что-то под столом. Так что будем делать, господин канцлер? Я пущу себе пулю в висок в любой момент. Лейтенант Гарт вам это подтвердит. Так вы будете меня слушать или станете ждать группу захвата?
— Госпожа Мирр, ну зачем же так драматизировать. Никто не собирается причинять вам вред...
— Я говорю не о себе. Я говорю о лейтенанте Рифусе Гарте. Он обвиняется в том, чего не совершал.Если с него снимут обвинения, я готова сотрудничать по всем интересующим вас вопросам. И только так. Иначе я пущу себе пулю в висок. Лейтенант Гарт вам подтвердит это. Он и так не знает, как скинуть мои пальцы.
— Госпожа Мирр... лейтенант Рифус Гарт обвиняется по очень серьёзным статьям...
— Мне плевать. Ваш кодекс для меня пустой звук. Как и наши правила безопасности в лаборатории для вас. Я не предлагаю вам сделку. Это смешно. Но если вы хотите получить информацию о программируемых вещих снах... — Алби замолчала, ожидая реакции канцлера, — вы её получите только в одном случае.
— Госпожа Мирр...
— Где ваша группа захвата? Ну где? Я последний раз повторяю: либо вы оставляете в покое лейтенанта Гарта, либо я пускаю себе пулю в висок. Я видела смерть, господин канцлер. Я уже не боюсь её. Вы даже не представляете, что такое смерть. И я не желаю вам это узнать.
Гарт обливался холодным потом. Всё пошло не то что не по плану, всё пошло чёрт знает как. Он предупреждал Алби, чтобы сидела тихо, и вот, пожалуйста, что бы вы думали... Он держал палец на спусковом крючке, нежно обхваченный тонкими пальчиками Алби. И девушка говорила вместо него, говорила тихо и спокойно, как человек, уже увидевший смертный приговор, но не придающий ему никакого значения. "Алби, да что с тобой..."
— Я в последний раз спрашиваю, господин канцлер.
— Милая Алби, девочка моя, я прошу вас, не стоит перехлёстывать... Лейтенанту Гарту никто не предъявит обвинений сверх имеющихся... но он обвиняется...
— Я в курсе, в чём он обвиняется. Он рассказал мне это в подробностях. Мои требования вы слышали.
— Ну хорошо, хорошо, Алби, милая моя, ну что вы... Ну зачем вы так... — Канцлер потел лысиной. О таком повороте Гельт Орс его не предупреждал. — Поймите, дорогая, ни ваша смерть, ни смерть лейтенанта Гарта никому не нужна, более того, она бессмысленна. Понимаете, бессмысленна. "Где этот сучий потрох Орс. Я не великий спец по переговорам с душевнобольными, да ещё держащими руку на спусковом крючке. Кажется, этот дезертир сам в шоке от своей возлюбленной, держится хорошо, но скоро психанёт по-любому..."
— Господин канцлер. — Гельт Орс вошёл очень медленно, чтобы не спугнуть эту парочку психов. То, что он увидел, заставило его трижды припомнить Рону Гиру "стокгольмский синдром". "Рон, научись уже мне верить, дружище. Если я говорю, что девочка способна на это, ну что тебе мешает учесть этот фактор... Как ты их будешь брать, когда у неё пальцы на спусковом крючке, и это не Гарт. Это она сама. Она не боится расстаться с жизнью. Ей плевать на эту жизнь. Господи, да что она перенесла, раз так бестрепетно смотрит сейчас на меня?"
— Меня зовут Гельт Орс. Я уполномочен вести с вами переговоры.
— Поинтересуйтесь у господина канцлера, он в курсе моих требований.
— Гарт. — Секретарь обращался непосредственно к лейтенанту. — Обвинения против вас строятся на пустом месте. Надо очень сильно постараться, чтобы приписать вашей беседе с Эрвином Вайльдом столь фатальный исход.
— Вы не к тому обращаетесь, господин Гельт Орс. — Молодая блондинка, сжимающая пистолет у своего виска и прижимающаяся к Гарту, смотрела в упор равнодушными зелёными глазами, вселяющими в секретаря неприятное ощущение неопределённости. — Вам следует говорить со мной, а не с лейтенантом Гартом. Вы ведь за мной охотитесь, не так ли?
— Госпожа Мирр, за вами никто не охотится. "Говорить, говорить, не затыкаясь, не давая ей вставить слова, господи, да кто ж знал, что в этом тандеме главная она..." Ваши разработки крайне заинтересовали правительство. Я признаю, действия бригады были поспешными, чрезмерными, и я приношу вам глубочайшие извинения за ваше вынужденное пребывание в этом ужасном месте. Лейтенант Рифус Гарт всего лишь выполнял приказ. Ни он, ни капитан Рон Гир не желали вам зла. Это ужасное недопонимание, которому нет извинений. Я всецело понимаю лейтенанта Рифуса Гарта, когда он решил избавить вас от этого кошмара, пускай ценой своего звания. Алби, девочка моя, поверьте мне, никто, я подчёркиваю, никто не желает вам зла...
— Мне никто и никогда не желал зла. Ни в вольере, ни во Внешнем мире, ни здесь. Все вокруг были просто лесными эльфами, жаждущими исполнить любое моё желание, как в сказках. Только сказки эти были с плохим концом.
"Внешний мир?! Так вот где пряталась эта парочка... Господь Всемогущий, неделя во Внешнем мире... неудивительно, что у этой девушки ледяные глаза. Кто был во Внешнем мире, тот в цирке не смеётся. И Гарт потащил её туда?! И она там выжила?! Всеблагая Матерь Божья, да как с ней говорить, с человеком, который видел Смерть воочию, пережил неделю запредельных кошмаров... ей и впрямь всё равно. Эти глаза не лгут. Даже этот отморозок, Гарт, сомневается, а она уже всё решила..."
— Мне повторить вам всё, что я говорила канцлеру? Мне не трудно. Я готова сотрудничать по проекту "Гипнос" при окончательном снятии обвинений с лейтенанта Рифуса Гарта и восстановлении его на службе с тем же званием.
— Это не стоит даже шевеления пальца, госпожа Мирр, мы все понимаем, насколько несправедливы обвинения в адрес лейтенанта...
— Я требую сюда его капитана. Рона Гира. Одного, без группы захвата. Уж кое-чему меня ваш дезертир обучил.
Гельт Орс взмок. Девушка была настроена крайне решительно. Гарт совершенно потерялся на её фоне, стоя болванчиком с пистолетом у виска. Вот только пальчики на спусковом крючке были не его. И это рушило все планы Гельта Орса.
— Капитан Гир прибудет сюда в кратчайшие сроки. Но, может, вы всё-таки объясните мне...
— Да кто вы такой, чтобы я с вами разговаривала. Вы вообще кто?
— Я секретарь администрации особой бригады Гельт Орс.
— Со мной ведёт переговоры секретарь? У вас мания величия там, в вашем отделе? Мне нужен ваш капитан, господин секретарь, вы мне неинтересны.
"Мать честная, да что же это творится? Только не молчать, говорить, не затыкаясь, первое правило переговоров: командир не вступает в переговоры, переговорщик не командует. Господи, только бы Гир не наломал дров..."
— Капитан Рон Гир прибыл и готов с вами говорить.
— Один?
— Безусловно.
— Ага. Щаз. Во втором кабинете сидит группа захвата и поправьте меня, если я не права.
— Алби, я с вами предельно честен. Рон Гир здесь один, как перст.
— Я вам не верю.
— Госпожа Мирр, ну как мне заслужить ваше доверие? Я всего лишь секретарь, канцелярская крыса, что я могу? Капитан готов говорить с вами...
— Давайте его сюда. И откройте дверь второго кабинета.
Рон Гир вошёл в кабинет канцлера и зыркнул по сторонам. Ситуация накалилась до предела. Ни о чём подобном Гельт Орс его не предупреждал. Капитан был готов говорить с Гартом, держащим ствол около головы заложницы, но никак не с ней самой, перехватившей инициативу с первых минут и смотрящей на Гира неподвижными зелёными глазами. Он заметил, что второй рукой она вцепилась в кисть Рифуса, сжимая её до синяков. "Сошлись два одиночества... мать вашу..."
— Алби Мирр? Вы хотели меня видеть?
"Гир, не ведись! Не ведись! Ты не имеешь права, ты не должен с ней говорить, ты всё испортишь, дубина стоеросовая, из тебя переговорщик, как из меня балерина..." Гельт Орс дышал через раз, не отводя глаз от тонких пальчиков на спусковом крючке. Он заметил, что Рифус Гарт дышит точно также, боясь любым неосторожным движением спровоцировать выстрел.
— Вашими молитвами я оказалась в клетке для собак?
— Послушайте, барышня...
— Подойдите сюда. Ближе. Ещё ближе. Не бойтесь, пистолет направлен не на вас. Ближе, капитан!
Рон Гир медленно подошёл почти вплотную к девушке и Гарту. Алби посмотрела на него в упор пару секунд, а потом молча плюнула капитану Гиру в лицо.
— Можете уходить. Я сделала, что хотела. Дальше я буду говорить с вашим секретарём.
Гир едва сдержался, чтобы не двинуть свихнувшейся девке в челюсть. Плюнуть ему в лицо! Опозорить перед канцлером, перед этой крысой Орсом, перед Гартом, скривившимся в подобии усмешки, перед группой захвата, сидевшей в коридоре с оружием наизготовку... Рон Гир пошёл красными пятнами.
— Господин капитан, позвольте мне, — Гельт Орс деликатно оттёр пышущего бешенством Гира и подошёл к парочке поближе.
— Алби, дорогая, ну вот вы и поквитались с нашим капитаном, поздравляю вас, не всякий сможет совершить такой поступок, для этого нужна недюжинная смелость... Прошу вас, опустите пистолет. Это ведь не игрушка...
— Я в курсе. Рифус Гарт научил меня обращаться с оружием. Отойдите, секретарь, встаньте, где стояли. Вам в лицо я плевать не собираюсь, я вас вижу первый раз в жизни.
— Хорошо, как скажете, — Гельт Орс сделал пару шагов назад, — может, мы всё-таки поговорим как разумные мыслящие люди? Вы ведь учёный, Алби, блестящий учёный, гений, вундеркинд, такие, как вы, рождаются раз в столетие. Неужели вы пошлёте всё к чёрту на пустом месте? Нет-нет, я понимаю, ваши требования разумны и мы сделаем всё, чтобы их выполнить...
— Вы не переговорщик, секретарь. Это видно. Вы даже блефовать не умеете. — Пальцы Алби впились в спусковой крючок. — Отойдите к стене.
Гельт Орс сделал ещё пару шагов назад, обливаясь холодным потом. "Да что ж это такое? Как её взломать, она же невменяемая, что, что ей наплести? Показать приказ о аннулировании ареста её любовника? На это надо время... Ах, чёрт, ну почему я именно это и не предусмотрел? Капал на мозги Гиру "стокгольмским синдромом", не веря до конца... старый дурак..."
— Алби, поверьте...
И тут произошло то, чего никто не ожидал.
Канцлер, воспользовавшись тем, что всё внимание Алби было обращено на Гельта Орса, незаметно взял со стола тяжёлую подставку для писчих принадлежностей, наследие былых времён, чудом сохранившееся в развалинах старого города, и одним точным броском метнул её в сгиб локтя девушки, в сосредоточие нервных окончаний. Рука отлетела вбок, выстрел прогремел на весь кабинет, осыпав канцлера и остальных снегопадом штукатурки и разбитого плафона. В ту же секунду в кабинет ворвалась группа захвата.
Алби даже не поняла, что случилось. Внезапно руку прорезала острая боль, заставившая локоть откинуться в сторону, палец непроизвольно нажал на спусковой крючок, но выстрел прогремел впустую, всего лишь разбив люстру на потолке. Через секунду её оттащили в сторону чужие руки, а Гарта ударом под дых поставили на колени, и на его запястьях защёлкнулись наручники. Шестеро оперативников с оружием не сводили с дезертира глаз.
— Я не всегда грел жопой кресло канцлера, — сообщил толстячок, — были и иные времена. Рад, что всё закончилось мирно и без кровопролития. Думаю, аудиенция окончена.
Рон Гир подошёл к арестованному и с силой двинул тому в челюсть. Гарт, морщась, выплюнул зуб.
— Это я ещё толком не посчитался с тобой, выродок. Увести!
— Пять минут! — рявкнул Рифус, сплёвывая кровь.
— Что? — не понял капитан.
— Дайте мне пять минут.
— Рон, ну мы же не звери. Ну дай ты ему эти пять минут попрощаться с девушкой. Всё равно пожизненное, как ни крути.
— Наедине, — уточнил Гарт.
— Перебьёшься. — Рон Гир подтащил обмякшую Алби к своему подчинённому. — Ну валяй.
— Алби. — Светло-карие глаза смотрели в упор. — Вот теперь прошу, без глупостей. Я свою игру проиграл и не хочу для тебя того же.
— Тебя... тебя теперь посадят в тюрьму?
— Посадят, — кивнул Рифус, — после трибунала.
— На... надолго?..
— Навсегда. Так что не геройствуй больше, прошу тебя. Никому от этого лучше уже не станет.
— Риф...
— Алби, я говорил тебе беспрекословно исполнять приказы. Ты не послушалась. Увы. Я даже зла на тебя не держу. Просто больше никогда не поступай необдуманно.
— Пять минут истекли, — бросил Гир, — всё, уводите.
— А где же прощальный поцелуй? — донёсся в спину Гарта огорчённый вопрос Гельта Орса.
— Риф... Ты куда?.. — Алби одними губами прошептала вопрос, остановившимся взглядом провожая фигуру с заломленными руками и браслетами на запястьях. В следующее мгновение чьи-то руки резко дёрнули её, заставляя куда-то идти. Ей вслед грустно смотрел секретарь администрации особой бригады Гельт Орс.
Окончание: http://www.proza.ru/2016/06/27/154