Грациозной походкой Марина подошла к доске и улыбнулась ученикам.
– Здравствуйте, ребята, надеюсь, все вы хорошо отдохнули на новогодних праздниках и готовы к работе. Ну что же, как и обещала: Лев Толстой, Война и мир, – по классу пронеся разочарованный ропот. – Я смотрю, вы не в восторге. Зря, это замечательное произведение, в котором каждый из вас найдет интересное именно для себя. Скоро у вас выпускной, хочу прочитать свой любимый отрывок: «Первый бал Наташи Ростовой».
В дверь кабинета постучали. Заходя, огромных размеров парень ударился головой о верхний край дверного проема, вызвав смех учеников.
– Здравствуйте, скажите, это одиннадцатый «в»? – голубые глаза оценивающе пробежались по присутствующим и остановились на учительнице.
– Да, что вы хотели? – Марина с трудом сдерживала улыбку.
– Моё имя Александр, я новый ученик.
– Меня зовут Марина Георгиевна. Присаживайся, а то ты такой высокий, аж голова кружится. Продолжим урок, – она открыла потрёпанный томик на странице с красной закладкой.
Когда Марина стала читать, глаза её заблестели. Лицо выражало эмоции, ощущаемые главной героиней. Порой учительница, прижав книжку к груди, рассказывала по памяти, а её шаги перед доской походили на вальс.
Саша не сводил глаз с Марины, все в ней нравилось ему. Улыбка, глаза, манеры… Абсолютно все. Голос и вовсе казался дивной мелодией. Стены кабинета растаяли,и парень оказался на балу у императора, а в его объятьях кружилась Марина. Саша впервые в жизни влюбился.
Красивый парень притягивал к себе взгляды и внимание. Учителя ставили его знания в пример остальным. На уроках с него не спускали глаз влюбленные одноклассницы, а он был душой компании мальчишек. На переменах за ним бегали ватаги учеников начальных классов, декламируя стишок про дядю Степу. Его знания по основным предметам превосходили школьную программу. На большинстве занятий откровенно скучал, но было два исключения.
Первое – астрономия. Её вел Палыч, немолодой учитель физики. Он сочетал в себе строгость и харизму, его любили ученицы, а парни уважали и даже побаивались. Главное, он очень интересно рассказывал о звездах, галактиках, вселенной. Вторым была литература. Точнее, Марина.
Долгие полгода он думал о ней, но не решился сказать слова любви. Каждый день переписывая их в голове, пока не наступил выпускной бал – его последний шанс. Саша, облаченный в белоснежный костюм, рубашку и туфли, в последний раз направился в школу. «Сегодня я ей скажу… или никогда уже!»
***
Марине было не по себе, она не любила выпускные. Смятение и боль от того, что в очередной раз она прощается с частью себя – своими учениками, не покидало её. Весь праздничный вечер она переживала за свою любимицу Наташу. На сидевшей в сторонке от остальных девушке было белое платье, не скрывавшее угловатые еще детские плечи. В убранных кверху волосах красовалось украшение в виде розы. Выражение восторга на лице сменялось отчаянием. Глаза бегали и блестели, готовые разразиться слезами.
В голове Марины метались мысли: «Неужели так никто не подойдет к ней, неужели она не будет танцевать между первыми, неужели её не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят её, а ежели смотрят, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: „А! это не она, так и нечего смотреть!“ Нет, это не может быть! Они должны же знать, как ей хочется танцевать, как она отлично танцует и как им весело будет танцевать с ней».
Саша уже перетанцевал со всеми выпускницами, которых считал симпатичными, но глаз не спускал с Марины. Когда заиграла мелодия школьного вальса - Саша наконец решился.
– Позвольте вас пригласить, Марина Георгиевна, – он протянул открытую ладонь.
– Конечно, я и мечтать не могла о такой партии, – она улыбнулась.
– А ну-ка, уступи старику танец! – Палыч перехватил руку коллеги, а Саша, не ожидавший такого поворота, ничего не смог сказать.
– Пригласи, Наташу, она чудесно танцует, – Марина встала в пару с физиком.
Саша не мог не исполнить просьбу любимой. Он подошел к девушке, на которую она указала взглядом.
– Наташа, разрешите пригласить вас на танец.
«Как же долго она ждала тебя», – подумала Марина и чуть не расплакалась.
Наташа положила тонкую руку на плечо кавалера. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Саша был великолепным танцором. Наташа вальсировала превосходно. Ножки её в бальных атласных туфельках быстро, легко и независимо от неё делали свое дело, а лицо сияло восторгом. Её плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки – она уступала многим сверстницам, уже превратившимся в женщин; но на всех школьных красавицах был уже как будто лак от всех сотен взглядов, скользивших по их телам, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
После этого танца Наташу наконец заметили, и кавалерам не было числа. Саша не сводил глаз теперь уже с неё. Детская любовь к учительнице уступила место новому чувству.
Он был восхищен этой прелестной девушкой с её удивлением, радостью, и робостью. Особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле, разговаривая о самых простых и ничтожных предметах, парень восхищался радостным блеском глаз и улыбки, относившейся не к говорённым речам, а к её внутреннему счастью.
В то время, как Наташу выбирали, и она с улыбкой вставала и танцевала, Саша любовался в особенности на ее робкую грацию. Вот Наташа уже было вновь успела присесть рядом, как очередной юноша пригласил её. Она устала и запыхалась и, видимо, подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо одноклассника и улыбнулась своему первому кавалеру.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с тобой, я устала; но ты видишь, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с тобой всё это понимаем» – и еще многое и многое сказала эта улыбка.
В последнем танце выпускного бала она кружилась в объятиях Александра.
По хабаровской традиции, первый рассвет взрослой жизни вчерашние школьники встречают на набережной Амура. Автобусы уже стояли перед крыльцом школы, когда Саша подошел к своему учителю.
– Позволь дать тебе последний совет. Наташа – она необыкновенная. Мне уже 50 – такой красивой и чистой души я не встречал. Забирай её прямо сейчас, еще пару танцев, и она бы вышла замуж. Поверь мне – я прожил жизнь. Не забывай нас, а сейчас тебе пора, – Палыч по-отечески обнял Сашу.
В тот же момент Марина прощалась со своей любимицей.
– Наташенька, какая ты красивая у меня!
– Марина Георгиевна, мне так хорошо, как никогда в жизни!
Ее худые руки обняли Марину. Наташа была на той высшей ступени счастья, когда человек делается вполне добр и хорош и не верит в возможность зла, несчастья и горя. К ним подошел Саша.
– Спасибо вам за всё, Марина Георгиевна, – сказал он вместо тех слов, которые репетировал полгода.
– Тебе спасибо, Александр, – она протянула ему руку Наташи, поцеловав щеки обоих. По её прекрасному лицу катились слезы, – всё, идите уже!
Пара выпускников, крепко держась за руки, уже убегала от случившегося на рассвете ливня, когда в кабинете русского языка и литературы зажёгся свет, потрепанный томик открылся на странице с красной закладкой... И на пожелтевшие от старости страницы упало несколько теплых капель, наверно, того самого дождя.