О Мединском, фольк-хистори и фашизме в России

Предисловие.
    В  России о  фашизме  говорят  часто  и  много,  считая  себя  знатоком  этого  явления.  Увы,  "знание"  по  фильмам,  песням  и  политшоу,  мягко  скажем,  несерьёзное.
    Поэтому  приведём  краткий  минимум  признаков  фашизма,  данный  давно  и 
вовсе  без  мыслей  именно  о  России.

Лоуренс  Бритт.  Признаки  фашизма.
1. Навязчивая  пропаганда  патриотизма.
2. Презрительное  отрицание  прав  человека.
3. Сплочение  против  назначенных  общих  врагов.
4. Превосходство оборонных расходов.
5. Разжигание  половой  дискриминации.
6. Взятие  прессы  под  контроль.
7. Помешательство  на  госбезопасности.
8. Сращивание  религии  с государством.
9. Государственная  защита  олигархии.
10. Притеснение  союзов  трудящихся.
11. Пренебрежение  к  наукам  и  искусствам.
12. Одержимость  преследованиями  за  преступления.
13. Всепоглощающие  кумовство  и  коррупция.
14. Заведомо  фальшивые  выборы.

Умберто  Эко.  Признаки  фашизма
1. Культ  традиции.
2. Отрицание  современности  (иррационализм).
3. Действие  ради  действия  (ненависть  к  вопросу  «Зачем?»).
4. Несогласие = предательство (антиплюрализм).
5. Ксенофобия  (неприязнь  к  иностранному,  чужому,  деление  на  наших  и  не  наших).
6. Раздражённость  масс.
7. Национализм  и  идеи  заговора.
8. Противоречивый  образ  врага  (одновременно  сильный  и  слабый).                «Все  фашистские  режимы  обречены  на  поражение  в войнах  именно  из-за  своей неспособности  объективно  оценить  мощь  врага».
9. Культ  войны  (детей  готовят  к  войне).
10. Культ  силы  и  власти  («самый  великий  народ  в мире»).
11. Культ  героизма  и  смерти.
12. Культ  мужественности.
13. Выборочный  популизм  («фашисты  всегда  оправдывают  свои  действия  волей  народа»).
14. Новояз  и  подмена  понятий.
               «Фашисты  будущего  будут  называть  себя  антифашистами» - У.  Черчилль.



 Нижеследующий  текст  написан  в  2009 г.  Тогда  ещё  я  не  знал,  что  выходец  из  Украины  Мединский  станет  одним  из  главарей  предвыборного  штаба  Путина,  за  что  возглавит  «культуру»  России.  Влияние  его  на  проект  «Новороссия»,  на  «патриотизм»  огромно.  Ответственность  его  за превращение  тысяч  русских  и  украинцев  в  горы гниющей  человечины  растёт.  Хотел  бы  кое-что  в  старом  тексте изменить,  дописать,  предсказать;  но – не  буду.  Пусть  непричёсанным,  сырым  и  грубым  он  остаётся.


             О  Мединском,  «фольк-хистори»  и  фашизме  в  России.
   
                Комментарии.
               
    Серия  «Мифы  о  России»  впервые  была  представлена  мне  журналом  «Читаем  вместе».  И когда  попала  в  руки  вторая  книга  из  неё, «О  русском  рабстве,  грязи  и  «тюрьме  народов»,  настрой  был  очень  благожелательный.  Тем  более,  на  задней  стороне  обложки – такие  хорошие  рекомендации.  Опять  же – у  автора  «здесь  возникают  открытия» (с. 11);  очень  интересно!  Даже  фамилия  автора  симпатична  по  созвучию:  Г. А. Медынский – гуманист,  учил  меня  своими  книгами  в  отрочестве.  Правда,  по  рождению  он  был  Покровский.

    На  с. 12  я  уже  хмыкнул:  автор  хочет  «пристыдить… политиков  и  генералов,  которые  прятали  за  широкими  спинами  своих  сыновей  от  Чечни».  Ладно  бы  своих,  родительский  инстинкт  всё  же,  а  то  ведь  торговали  отсрочками  для  всех,  у  кого  есть  деньги.  Таких  «пристыдить» - наивно,  да  и  книг  они  не  читают.  Уж  мой-то  сын-парашютист  побывал  там.  Или  автор  меня  за  дитё  держит,  или  сам  дитё.  Да  нет,  он  тут  же  напомнил,  что  он – профессор,  ввернув  «наукообразность» (с. 12 ).

    На  с. 13: «У  США,  считайте,  просто  нет  истории.  По  сравнению  с  нами  хотя  бы.  Всего  каких-то  200  лет».  Т. е.,  в  5  раз  меньше,  чем  у  нас.  Значит,  китайцы  правы,  если  скажут,  что  у  России  нет  истории.  По  сравнению  с  ними  хотя  бы:  мы  в  5  раз  моложе.  А  Индия,  Ирак,  Персия?  Да  такой  фразой  автор  даёт право  плевать  на  нас  с  высоты  своей  древности  большинству  стран  мира!  И  это  «международные  отношения»…

    «Мы  не  имеем  права  думать  о  себе  плохо», - пишет  он (с. 14 ).  Указывать,  в  каком  направлении  думать ( хорошо – плохо,  левее – правее,  и  т. п.) – это  насилие  над  мыслью.  Думают  вообще  не  сердцем,  не  чувствами;  мы  не  имеем  права  думать  ложно,  а  там – жизнь  оценит  плод  «ума  холодных  наблюдений».

    На  с. 19:  «Будет  у  нас  гордость  за  Отечество – будет  и… промышленно  развитая…   Россия».  Да  десятки  народов  гордятся  собой,  и – никакой  развитой  промышленности!  Что,  бенгальцы  не  патриоты?  Или  граждане  многих  стран  Африки  и  Латинской  Америки?  Экономику  поднимают  не  гордостью,  не  идеологией.
    В  конце  Введения – грубое  попрание  этики:  возможные  претензии  к  автору  переадресуются  научному  консультанту.  Читателю  нет  дела  до  их  взаимоотношений;  коль  книга  подписана  одним  лицом,  то  за  всё  в  ней  отвечает  автор,  а  с  консультантами,  литредакторами,  корректорами  и  т. п.  пусть  он  разбирается  сам,  не  перекладывая  это  на  «уважаемых  читателей».  Тяга  принимать  только  «пышки»,  сбрасывая  «шишки»  на  других,  отвратительна.
  И  хотя  быстро  выясняется,  что  автор  и  научный  редактор – «два  рыбака – пара»  и  «сапог  сапога  видит  издалека»,  попробуем  различать  их  позиции  там,  где  это  возможно.
 
    «Прощай,  немытая  Россия» - с  отрочества  знакомые  и  любимые  строки,  и  вдруг – впервые  узнал,  что  они – про  гигиену!  И  одноклассники  все  считали,  что  речь  в  них – о  грязи  внутренней  политики  тех  времён,  а  не  телесной.  Как  иначе?  Человек  бросает  вызов  спецслужбам,  «мундирам  голубым»,  а  для  них  любой  вне  закона.  Это  почти  верная  смерть;  поэт  едет  на  Кавказ,  где  легко  погибнуть,  как  Марлинский,  или  убьют  в  бою,  на  дуэли,  и  т. п.
  (Кстати,  почему  у  Мединского  Бестужев-Марлинский  "пропал  без  следа"?  Известно,  что  адыги  предлагали  выкупить  его  тело).  И  в  такой  момент – про  немытые  руки-шею?

  Из  коллекции  Л. Каминского,  опубликованной  «Детгизом»:
    - Почему  Лермонтов  написал  «Прощай,  немытая  Россия»?
    - Потому  что  тогда  было  мало  дворников  и  улицы  были  грязные.
    Младшие  школьники  хохочут  над  таким  толкованием.  А  доктор-профессор-депутат  строит  на  нём  целый  раздел  своей  эпохальной  книги.
               
    Ладно,  Мединский  глух  к  поэзии,  пожалеем  его,  глух  к  психологии,  что  много  хуже,  но – глух  к  истории?  Не  может  быть!  Такое  невозможно  для  профессора-интеллигента.  Стоп!  Профессор  выдал  такую  антиинтеллигентскую  пару  страниц,  что  густо  запахло  мракобесием.  И  это –  из-за  гигиены?

    Чему  умиляться – «к  прорубям  зимой  сходятся  женщины  стирать» ( с. 25 ).  Я  не  зверь,  не  мечтаю  послать  оппонентов  «с  одной  гранатой  против  двух  фашистских  танков» ( с. 12 ),  но  пусть  бы  постирал  Мединский  разок  в  проруби – не  помрёт,  но  кое-что  поймёт.

    Проявляется  мотив:  на  с. 26 – отождествление  США  и  «Коламбиа  пикчерс»;  на  с. 25-26 – из  мемуаров  Завадского;  и  «у  Завадского  нет…   обобщения»,  но  у  Мединского – есть!  С  группы  ковбоев  на  всю  Америку.

  Далее  атака  на  Англию.  «У  него [ Овчинникова ]  много  оснований  говорить  о  неряшливости,  нечистоплотности  британцев» ( с. 28 ).  Но  Овчинников  знает  меру,  а  Мединский: «Англия  менее  чистоплотна,  чем  Россия».  И – о  смесителях.  Вся  Россия  ставит  смесители  из  Англии,  Италии,  США,  Румынии,  и  т. д.  А  он:  «Да  у  них  нет  смесителей!»  Но  мы  же  видим  своими  глазами.  А  он: «Где-то  прочитал...»  ( с. 30 ).
  Вся  сантехника,  метапол,  фитинги,  вентили  и  т. д. – импорт,  наши  трубы  под  землёй  сгнили  и  всё  чаще  дают  нам  воду  в  смеси  со  сбросом  канализации,  а  он: «Заграница – грязнули!».  Нам  от  этого  легче?  Ни  одного  алкоголика  не  вылечишь,  если  твердить  ему,  что  сосед  когда-то  пил  ещё  больше.

    На  с. 32 – «берёзовые  веники -  чтобы  кормить  корову  в  зимнюю  бескормицу».  Да  за  это  она  будет  нас  поить  в  лучшем  случае  «берёзовым  соком,  берёзовым  соком»!  Видно,  автор  много  трудился  на  ферме.

    Андрей  Первозванный: «Если  это  и  легенда…» ( с. 33 ).  Давно  ясно,  что  это  сказка.  Но  вот – оживляют…

    На  с. 37:  Анна  Ярославна – «была  единственным  грамотным  человеком  при  дворе».  А  читать-писать  по-французски  её  кто  выучил?  И  это  в  пору,  когда  записана  «Песнь  о  Роланде» ( до  нас  дошёл  оксфордский  текст ),  а  за  200  лет  до  того  записана  по-французски  «Песнь  о  св. Евлалии»;  до  нас  дошли  десятки  тысяч  французских  рукописных  книг  XII  века  и  среди  них – много  университетских  учебников.

    С. 37:  Нам  лгут,  что  до  самой  эпохи  Возрождения,  «первую  тысячу  лет»,  арабы,  мавры,  греки  Константинополя  учили  Европу  медицине,  математике,  астрономии,  философии.
  Во-первых,  почему  Мединский  упрямо  считает,  что  Константинополь – не  в  Европе;  проблемы  с  географией?
  Но  главное – он  не  знает,  как  оригинально  творчество  Фомы  Аквинского,  Роджера  Бэкона,  кто  такие  Альберт  Великий,  Алкуин,  Сильвестр II,  ему  неведом  «Град  Божий»  Августина.  Даже  «Книга  абака»  Леонардо  из  Пизы  наполовину  не  имеет  аналогов  у  арабов,  а  самое  известное  из  неё,  ряд  Фибоначчи,  по  праву  носит  имя  своего  автора.  Удивляет  постоянная  наглая  демонстрация  своего  невежества  профессором,  «и  прочая,…».
   
    Появились  «античные  врачи:  Гиппократ,  Антисфен,  Кастор,  Полукс  и  Цельсий» ( с. 39 ).  Кастор  и  Поллукс – известные  каждому  школьнику  мифологические  диоскуры  или  звёзды  созвездия  Близнецов,  Цельсий – швед,  математик,  младший  современник  Петра I,  Антисфен – философ,  основатель  школы  циников,  из  цинизма  к  читателям,  видимо,  упомянутый.  Гиппократа  все  знают;  остальных  «врачей»  Мединский  высосал  из  пальца.

    На  с. 45 – «У  нас  строили  из  дерева,  а  в  Европе – из  камня.  Они  богаче!».  Европе  приписано  мышление  новых  русских  владельцев  «коттеджей».  Просто  соорудить  романские  храмы  и  замки  из  дерева  нельзя,  да  и  леса  там  меньше.

    На  с. 46 – 47  текст  про  жуткую  вонь  назван  смачным,  без  кавычек,  описанием.  Что  Мединский  здесь  смакует?  А  смак  он  нашёл  в  романах  про  Анжелику  и  в  «Парфюмере».  Вот  открытие:  бульварная  литература,  которой  культурный  человек  брезгует, -  как  доказательство  в  полемике.  Железные  дороги  России  ежедневно  и  ежечасно  поливаются  фекалиями,  проводники  на  станциях  запирают  туалеты,  а  нас  утешают,  что  в  XII  веке  «куч»  не  было.

    На  с. 57:  «В  нашем  сознании  викторианская  Англия  ассоциируется  в  первую   очередь  с  артистами  Василием  Ливановым,  Виталием  Соломиным,  а  также  собакой  Баскервилей».  Это – в  вашем  сознании,  профессор;  а  в  нашем -  это  Фарадей,  Дарвин,  Максвелл,  Ливингстон,  Гаскелл,  Диккенс,  Хевисайд,  молодые  Киплинг  и  Шоу,  Росс…,  листа  бумаги  не  хватит  перечислять.     Всех  на  свой  аршин  не  меряй!

    На с. 59:  инструкция  к  одеколону  времён  Фарины – такие  инструкции  сплошь  и  рядом  в  современной  России  к  «святой  воде».  И  об  этой  дикости  не  велят  нам  думать  плохо?

    Ещё  о  глухоте  к  поэзии:  на  с. 66  досталось  яркому  русофилу  Дмитрию  Кедрину;  за  одно  слово  «винчианских».  Ну  не  лезет  в  размер  «венециановских»!  Захотелось  послать  патриоту  томик  Кедрина:  пусть  прочтёт  «Зодчих»,  «Думу  о  России»,  «1941»,  «Князя  Василько»,  «Ермака».  Но  вижу:  он  кедринское  «гордые  лбы»  ловко  подменил  «выпуклые  лбы»,  сам  же  истолковал  как  признак  вырождения  и – словесно  четвертует  невинного  поэта,  возможно,  убитого  именно  за  своё  русофильство.
 
    Попутно  узнаём,  что  Мединский – врач ( «по-нашему,  врачебному» ),  как  античные  Кастор,  Полукс  и  Цельсий.  Врачу  видны  «заморенные  работой  и  голодом  русские  женщины  прошлого»,  а  как  в  настоящем?  Здесь  же  наш  врач  нашёл  «все  признаки  вырождения»  у  героя  ( или  героини? )  полотна  Э. Мунка  «Крик».  Да  он  и  к  живописи  слеп,  как  Хрущёв  в  Манеже,  ему  «экспрессионизьм – вырождение»!
 
    «Мне  посчастливилось  побывать  во  многих  странах», - сообщил  автор ( с. 71).  И  что,  среди  прочего,  он  вынес  оттуда?  Он  хранит  в  архиве  свою  фотографию:  в  центре  Нью-Йорка  «на  куче  мусора  высотой  в  человеческий  рост».  И  оповещает  о  том  всю  Россию.  Это  патология.  Я  тоже  бывал  в  зарубежных странах;  под  эстакадами  Токио,  которые  в  фильме  «Солярис»  показаны  как  дороги  будущего,  жили  семьи  бездомных,  я  видел.  Было  жалко  взрослых  и  детей,  стариков  и  даже  их  собак  с  кошками:  круглые  сутки  над  их  головой  шум.  Но  злорадно  сфотографировать  себя  на  фоне  этого  и  хранить  в  архиве – и  в  мыслях  не  было.  А  Мединский  в  это  время  ловил  язвы  мира  капитала,  как  ярый  коммуняка;  да  и  сейчас  таков,  пытаясь  убедить  всех,  что  именно  мы,  и  никто  другой,    «во  главе  всего  прогрессивного  человечества».

    На  с. 81:  «В  царской  России  французский  знали  много  лучше,  чем  в  нынешней – английский».  Последнее  плохо,  но – «мы  не  имеем  права  думать  о  себе  плохо».

    С. 83:  «Пролог»  давно  и  безнадёжно  забыт».  Кем?  Это  его  личное  горе  или  бескультурье.  Но  не  вешай  же  его  на  всю  Россию!  Что-то  она  выходит  у  «патриота»  дебильная…

    Дальше:  де  Кюстин  назвал  Россию  тюрьмой,  при  этом  «ничего  не  говорил  о  межнациональных  отношениях».  Т. е.  не  «тюрьмой  народов»,  а  «тюрьмой  русского  народа».  И.  как  показал  Мединский  на  с. 82,  имел  на  это  право.  При  чём  же  Кюстин  в  главе  о  межнациональных  отношениях?

    На  с. 89 – ссылка  на  «Маркс К.,  Фридрих Э.»;  профессор  отвечает  за  фамилию   «Фридрих»?  Я  бы  на  его  месте  покраснел  и  извинился.

   На  с. 90  Россия  1913  года – «великое  государство».  Убей  меня,  не  пойму,  почему  многие  в  это  верят,  когда  через  два  года  это  «великое»  затрещало,  а  ещё  через  полтора – рухнуло  с  треском.  Экономическая  статистика – это  ещё  не  величие!

    На  с. 93  очередное  открытие – в  марксизме:  наш  врач-политолог  полез  сразу  вглубь  Маркса,  в  его  задний  проход (буквально),  нашёл  там  геморрой  и  объявил,  что  это  и  есть  источник  теории  классовой  борьбы.

    Но  ещё  веселей – впереди.  На  с. 102  «индейцы,  увидев  любой  созревший  хлеб,  сразу  начинали  собирать  его»,  «охотились  на  коров  и  овец».  Американцы  хранят  в  исторической  памяти,  как  отцы-пилигримы  с  «Мэйфлауера»  выжили,  благодаря  индейскому  зерну  из  брошенной  деревни.  И  в  «День  благодарения»  вспоминают  именно  это.
  Первыми  переводчиками  у  белых  были  индейцы,  научившиеся  английскому,  например,  Хобомок  и  Сканто,  а  не  англичане,  понявшие  язык  индейцев.
  И  овцы  бегали  в  Австралии,  а  не  в  США;  вообще  тогда  экономика  поселенцев  базировалась  почти  исключительно  на  табаке.
  Даже  Пушкин  в  «Современнике»  публиковал  о  индейцах  научно,  а  профессор  МГИМО  через  180  лет  после  того  пишет  о  них  какой-то  бред,  хуже,  чем  Дефо  в  «Робинзоне  Крузо»  сочинял  о  Пятнице.

  На  с. 103 – анекдот  про  Гумбольдта  и  попугаев;  это – не  легенда,  это – розыгрыш,  ловушка  для  дураков,  имевшая  место  в  начале  XIX  века,  в  которую  попался  наш  профессор  в  XXI  веке.  И  это – выпускник  МГИМО;  ведь  учат  же  там  хоть  какому-нибудь  иностранному  языку?

    На  с. 107 – «в  царской  России  о  малых  народах,  как  ни  странно,  заботились».  Нам – не  странно;  или  Мединский  иронизирует  над  тем,  что  он  сам  преподавал  когда-то?
 И  тут  же  ещё  «открытие»:  «Нати  Бумпо  у  Купера – фигура  сугубо  экзотическая.  Эдакий  «благородный  дикарь»  в  меховой  бандане  с  перьями,  который  громко  говорит  «вуф!»  и  размахивает  томагавком».  Да  у  Фенимора  Купера  этого  нет!  Почти  любой  мальчишка  России,  и  не  только,  знает,  что  Натти  Бумпо – англосакс,  «бледнолицый».  Что  читал  в  детстве  Мединский  кроме  «Анжелики»?

С. 108:  рост  числа  удэгейцев  согласно  справочнику  1989  года,  который  назван  «современным».  Да  позвоните  к  нам  в  Красный  Яр  и  узнаете,  что  удэгейцев  почти  не  осталось,  на  своём  языке  ассимилянты  не  общаются.
 
    На  с. 110 – «индусы-мусульмане».  Это  звучит  как  «пёс  кот»;  индусы – это  приверженцы  религии  индуизма,   враждующие   с   мусульманами,  а   вовсе   не   нация  такая.    Неграмотные  ( «выделяю  особо» (с. 109 ) – неграмотные!)  люди  называют  всех  индийцев  индусами,  а  индуса  мусульманином  назовёт  лишь  сумасшедший.

    На  с. 115: «Головы  у  британцев  устроены  как-то  иначе,  чем  у  русских».  Это  даже  не  расизм – это  нацизм  чистой  воды;  точнее – очень  грязной,   мутной    воды.   Какую  рыбу  ловит  в  ней  Мединский?
   Головы  русских,  британцев,  японцев,  чукчей  и  всех  остальных  устроены  одинаково!  За  исключением  больных  нацизмом,  разумеется.

    На  с. 124 – «против  России  поляки  восставали  единожды».  На  с. 160 «В  Польше  действовала  странная  закономерность:  всякий  раз,  как  Россия  давала  ей  конституцию,  тут  же  начиналось  восстание».  На  с. 189  упомянуты  восстания  1830-31  и  1863 гг.  На  с. 236 – восстание  Костюшко  в  1874 году  было  и  против  России  тоже.
  Или  автор  через  несколько  страниц  забывает,  что  писал,  или  не  умеет  считать  до  трёх.

    На  с. 125 – снисходительно  о  поляках  и  австрийцах: «Не  до  конца  поняли  те  и  другие».  Это  называется  делать  хорошую  мину  при  плохой  игре.  Чуть  ниже: «Почему  бы  не  повесить  портрет  Николая I …».  А  это  называется  политическая  провокация.

    Пауза  без  политики:  на  с. 130  «летней  ночью  загрызут  волки».  Не  знаешь  повадок  волка – спроси  охотников.  Но  не  пугай  детей:  волки  летом  стаю  не  образуют,  а  в  одиночку  ямщика  с  лошадью  не  грызут.

    На  с. 133: «Бредни  Пайпса  и  Шпулера».  Брань – не  полемика,  или  «полемика»  советского  политработника.  Старые  конспекты  жаль  выбрасывать?
    Далее  забавное:  прорусские  партии  в  Казани,  Астрахани,  Сибири  и  т. п. – прогрессивны,  антирусские – изменники.  Ну  прямо  как  «демократ»  Эдлай  Стивенсон: «Республиканец  стал  демократом – это  смена  убеждений,  демократ  стал  республиканцем – это  предательство».

    На  с. 144  за  слово  «времён  Вышинского» - «вредительский» - наш  автор  ещё  извиняется,  но  на  с. 145  за  «врагов  народа»  ( без  кавычек )  -  уже  и  не  думает.  А  чего  там:  клевещут  на  взятие  Казани.  «Судьи  в  таких  случаях  должны  применять  закон  «о  вредителях  народа», -  говаривал  Гитлер,  как  записал  Г. Пикер.

    На  с.  147: «Народы  добровольно  входили»  в  Россию;  да  кто  их  спрашивал,  народы-то?
  А  на  с. 148  Мединский  негодует: «Нарушение  вассальной  клятвы  верности!»  Профессор  мыслит  как  феодал,  хотя  и  в  средние  века  такие  нарушения  сплошь  и  рядом.  Чего  кипеть?
 Тут  же  долго  «доказывается»,  что  хрен  редьки  слаще:  под  Россией  слаще,  чем  под  Британией,  между  ними  «бесконечная  пропасть».  Вот  только  колонии  Англии  вошли  в  Британское  содружество  наций,  а  наши  и  в  СНГ  не  держатся.
  Попутно  опять  «открытие»:  некая  гильдия  мещан.  Вообще  логика  Мединского  насчёт  широких  возможностей  народов  в  составе  России  та  же,  что  и  насчёт  широких  возможностей  России  в  составе  США.

  На  с. 152 – «гарант  существования  группы»;  вот  Саакашвили  и  ищет  другого  «гаранта»  для  своей  группы:  какие  претензии?  Всё  по  той  же  логике.

    На  с. 153 – о  евнухах: «Легко  понять  христиан,  крутящих  у  виска  при  виде  гаремов  и  евнухов».  Легко  крутить  у  виска  вместо  того,  чтобы  понять  другую  цивилизацию.  Даже  товарищ  Сухов  был  много  мудрее  профессора  международных  отношений.  По-христиански: «Не  судите – да  не  судимы  будете».

    С. 155:  «Сейчас  в  России  местное  самоуправление  смехотворно».  И  сноска:  «За  исключением  администраций  только  крупных  городов  и  районов».  Это  чтобы  Лужков  и  Матвиенко  не  обиделись?
  Так  вот,  «администрации»  вместе  с  губернаторами  принимать  за  местное  самоуправление  можно  лишь  с  иронией;  парламентарию  этого  не  знать  стыдно.
  Далее  долго  и  нудно  «доказывается»  мудрость  царской  администрации.  Ну  сколько  можно?  Жизнь  ведь  уже  дала  ей  оценку,  так  зачем  хвататься  за  покойника?  Или  это  поможет  «не  думать  плохо»  о  нынешней?  «Нет  сомнения,  что  самодержавно-бюрократический  режим  России  являлся  анахронизмом», – свидетельствует  генерал  А. И. Деникин.

С. 163 – «Области  казачьих  войск  легко  вышли  из  состава  России».  Каледин  даже  на  радостях  застрелился,  Дутов  легко  вышел  аж  в  Синцзян,  Семёнов  унёс  Забайкалье  на  подошвах  своих  сапог  в  Манчжурию,  а  Калмыков  Приморье  увёл.
  Дутова  красные  убили,  Калмыкова – китайцы,  а  «области»  где?  Кстати,  сепаратизм  Краснова,  кубанцев,  терцев  подавил  не  кто  иной,  как  упомянутый  Деникин.  Заявить  о  выходе  и  реально  выйти – «две  большие  разницы».  Неужели  Мединский  верит  в  бумажки  больше,  чем  в  реальность?

    С. 164 – «Для  нас  эти  названия  [  частей  Великобритании ]  сливаются  и  путаются».  Для  кого  это – «для  нас»?  Для  парламентариев?  Профессоров  МГИМО?  «Единороссов»?  Для  учеников  6-7  классов  России,  если  они  не  двоечники,  путаницы  нет – в  учебниках  английского  языка  это  расписано,  и  учителя  спрашивают.

    С. 164-165 – «Татар  надо  сравнивать  не  с  индейцами,  а  с  гасконцами».  А  самих  татар  спросили?  А  русских  с  кем  они  сравнивают?  С  гвардейцами  кардинала?  Каждый  народ  уникален  и  достоин  уважения.  Ведь  «мысли»  Мединского  не  только  русские  читают…

    На  с. 168  парламентарий  лжёт,  не  зная  истории:  в  Приморском  крае  никогда  не  было  ни  автономных  областей,  ни  национальных  округов,  однако – край!

    На  с. 169: «XII  Съезд  КПСС»;  это  так  же  верно,  как  то,  что  Мединский  закончил  Институт  красной  профессуры.

    Странное  впечатление  оставляет  глава  «Побег  в  «тюрьму  народов».  Будто  автор  не  знает,  что  ехали  в  «страну  рабов,  страну  господ»  с  надеждой  на  лучшее,  но  много  ли  надежд  оправдалось?
 Ехали  господа  и  «господа»,  но – на  должности  господ.  Пленные  шведы:  один  из  четырёх  остался,  трое – рванули  домой,  бросив  нажитое,  в  том  числе – детей.  По  критерию  Мединского – в  Швеции  втрое  лучше,  чем  в  России.
  Ехали  на  земли,  а  не  под  власть.  И  отдельные  карьеры  ничего  не   доказывают.  «Практика  жизни»,  подчёркнутая   на   с. 177,  говорит,  что  сейчас  миллионы  россиян  жаждут  уехать  за  рубеж  насовсем,  а  миллионы – уехали.  Значит,  по  критерию  Мединского,  сейчас  Россия – «тюрьма  народов»;  он  это  хочет  доказать?

    На  с. 185  наш  профессор  удивлён,  что  в  разгар  боёв  с  Германией  и  её  союзниками  русская  армия  действовала  на  границе  Турции.  Он  не  знает,  что  Турция  была  воюющий  союзник  Германии,  что  на  турецком  фронте  отличился  небезызвестный  генерал  Юденич!

    С. 198: «Комплекс  неполноценности  удивительным  образом  сочетается  с  комплексом  собственного  превосходства».  Чего  удивляться:  это  азы  психологии,  загляните  в  учебник  или  хотя  бы  в  зеркало – очень  яркий  пример.

    С. 199: «Рюрик  разорял  берега  Фландрии  и  Британии».  Варяги  разоряли  эти  берега.  Рюрик – варяг.  Следовательно… .  В  МГИМО  и  Госдуме  не  все  знают  основы  логики.
  С. 203: «О  варягах  мы  знаем  не  очень  много.  В  основном  лишь  то,  о  чём  рассказывается  в  песнях  Варяжского  гостя».  Опять  «мы» - понятно,  кто;  любознательные  россияне  знают  куда  больше:  о  Рюрике  довольно  много  серьёзной  литературы.  Но  наш  профессор  заглянул  ему,  его  дружине  и  «многим  британцам»  под  юбки  и: «Без  штанов!  Без  штанов!» ( с. 200 ).  Хорошо,  хоть  геморроя  с  гонореей  не  обнаружил  врач-политолог.

    С. 205: «Обры  запрягали  в  телеги  славянских  женщин – чтобы  и  мысли  не  было  о  скрещивании».  Термин  «скрещивание»  в  отношении  людей  применяли  такие  «античные  врачи»,  как  Генрих  Гиммлер,  Альфред  Розенберг  и  Йозеф  Менгеле.  Теперь  и  наш  «врач».

    С. 208:  Татаро-монголы  названы  дикарями;  надо  направить  Мединского  послом  в  Улан-Батор – это  полезнее,  чем  с  одной  гранатой  на  два  танка. 
   Тут  же:  «Русские  обычно  сами  шли  «под  Литву»,  чтобы  оборониться  от  татар».  Вот  так  и  другие  народы  «добровольно»  шли  под  Россию  в  свои  времена.

    С. 228-233 – о  Семилетней  войне.  Сначала – «нелепейший  выход  из  войны»,  т. е.  надо  воевать;  дальше: «Война  затягивалась  не  по  вине  России»,  т. е.  воевать – вина.  Никакой  логики.
 И  вдруг:  эта  война – «очень  славная  для  России».  Почему?  «Завоевали  часть  вражеской  ( т. е. чужой )  территории – факт!»  Это – слава?  Это  стыдно;  будто  мы  в  компьютерную  игру  забавляемся.  Или  на  одну  шайбу  больше  забили.  Нет,  «такой  хоккей  нам  не  нужен!»  Ведь  столько  людей  ни  за  что  погибло.
  Кстати,  цитата  из  Фридриха: «Если  бы  наши  солдаты  понимали,  из-за  чего  мы  воюем,  нельзя  было  бы  вести  ни  одной  войны».
  Семилетняя  война – одна  из  самых  бессмысленных  для  России,  пролившей  море  своей  и  чужой  крови  за  интересы  Австрии,  Франции  и  Саксонии.  Цели  этой  войны  не  достигнуты:  мирный  договор  в  Губертусбурге  восстановил  довоенный  статус  кво,  тем  самым  упрочил  Пруссию.  А  доблесть  российских  солдат  аннулирована  глупостью  генералов  и  правителей.

  Теперь – о «солдатской  песне».  Джон  Мальборо,  английский  полководец,  славен  рядом  побед  в  войне  за  испанское  наследство;  с  1712  года  не  у  дел.  Умер  он  в  1722  году,  за  34  года  до  начала  Семилетней  войны,  так  что  «один  из  командующих  британской  армией»,  как  утверждает  Мединский  на  с.232,  был  покойник  со  стажем.
  Песню  «Мальбрук  в  поход  поехал»  сочинили  французы  в  1709 г.,  почти  за  полвека  до  Семилетней  войны,  по  поводу  слуха,  ложного,  о  смерти  их  врага;  песня  была  с  уважением!    Впервые  на  русский  язык  её  «перевели»  в  1812 г.,  т. е.  через  полвека  после  Семилетней  войны,  для  осмеяния  Наполеона;  делали  это  тогдашние  «помполиты» - ультрапатриоты  из  поклонников  графа  Ростопчина.  Они  и  ввели  непристойности,  которые  настоящий  солдат  к  противнику  никогда  не  применит  хотя  бы  из  суеверия,  так  как  «на  передовой  атеистов  нет» ( Жуков).
  Кроме  того,  в  «Завещании»  А. В.  Суворова: «Не  презирай  никогда  неприятеля,  какой  бы  он  ни  был».  А  Мединский  публично  плюёт  на  завет  Суворова  и,  главное,  других  тому  учит.
     Ещё  наказ  Суворова: «Искать  славу  через  истину».  Мединский  ищет  славу  через  враньё.
  В  1821 г.  Пушкин  с  группой  приятелей  сочинил  ещё  более  непристойный  текст  песни  о  Мальбруке;  видимо,  он  снова  узрел  тень  отца  Луки  Мудищева.  А  «солдатская  песня»  на  с. 232 – текст  конца  XIX-XX  века,  бытующий  среди  старших  детсадовцев  и  младших  школьников,  догнавших  в  своём  развитии  нашего  парламентария  и  профессора.
  Текст  профессора  мы  даём  в  приложении.  Копрофилия  Мединского,  видимая  по  всей  книге,  интерес  к  анусу  Маркса (с.93),  к  промежностям  Рюрика,  его  дружины  и  «многих  британцев» (с.200) – материал  для  психоанализа  или  чего  посерьёзней.
 
    Любопытная  сноска  на  с. 233 – о  цитатах  из  Путина  повсеместно.  «…Мы  всё-таки  плохо  думаем  о  нашем  Президенте,  полагая,  что  это  ему  льстит». 
  Нам  уже  ясно,  кто  эти  «мы»,  которые  признаются  в  том,  чего  «полагают».  А  самый  ловкий  ещё: «Ах,  какой  Он  скромный!»  Обошёл  прочих  «лизоблюдов».
  Здесь  же:  «мы»  фразу  Фридриха  («Русского  солдата  мало  убить.  Его  ещё  надо  повалить»)    «не  помним,  а  ведь  её  бы  надо  на  красном  кумаче  написать  и  в  каждую  воинскую  часть  России».  Вот  нутро  совка-замполита  выскочило-таки!
  Но  армию  он  знает  не  больше,  чем  коровью  ферму,  где  бывал  с  берёзовым  веником.  Я  два  года  командовал  взводом  на  Урале,  и  знаю,  что  почти  у  каждого  солдата  есть  записная  книжка,  где,  кроме  порнухи,  полно  цитат  из  Фридриха,  Клаузевица,  Наполеона,  Гальдера,  Бисмарка,  Г. Блюхера  и  т. д.  в  основном  о  доблести  русского  солдата.  Часть  наша  работала  и  по  реальным  целям,  поэтому  записи  бойцов  мы  смотрели,  чтоб  не  писали  секретного.
  А  лейтенанты  из  училищ  везли  подобного  целые  тетрадки.  Но  то,  что  появлялось  на  кумаче,  из  записей  исчезало  как  протест  против  казёнщины,  которая  радует  глаз  лишь  гостей  из  Госдумы.
 
    На  с. 251  можно  видеть,  что  посол  России  в  Швейцарии  «большой  учёный  и  патриот»  бывший  ректор  МГИМО  Андрей  Степанов  удивляется  вместе  с  нашим  автором,  что  Россия  делает  для  памяти  о  Суворове  меньше,  чем  Швейцария.  Видимо,  он  истинный  демократ;  тут  вспомнился  Эйзенхауэр: «Лозунг  истинной  демократии – не  «Пусть  это  сделает  правительство»,  а  «Дайте  нам  сделать  это  самим».
  Но  дешевле  журить  правительство,  да  негромко,  а  то  не  только  из  ректоров  МГИМО  выбросят  в  Берн  ( за  что – см.  у  Шевченко,  сына  знаменитого  шпиона  ЦРУ  в  нашем  МИДе),  но  и  из  Берна – в  Чад… 
  Безопасней  «думать  плохо»  о  анонимных  «наших  туристах».  А  сам  Мединский,  как  мы  уже  видели,  для  памяти  о  Суворове  пропагандирует  прямо  противоположное  его  заветам,  да  ещё  и  других  этому  учит.

    На  с. 247: прессой  Наполеона  «поражения  выдавались  за  победы  или  замалчивались»,  а  на  с. 253: «Русские  опять  побеждают», - кричала  пресса  Наполеона.  Так  замалчивались  или  нет?

    На  с. 253  пассаж  о  «пролетариях – бомжах  и  забулдыгах».  Какая  брезгливость  к  несчастным!  А  ведь  на  Руси: «От  сумы  да  от  тюрьмы  не  зарекайся».
  Возьмём  словарь  Павленкова  за  любимый  Мединским  1913  год  и  в  колонке  2021  прочтём: «Пролетарий – труженик,  ничем не  обеспеченный,  живущий  дневным  заработком (или  заработной платой)».  Всё!  Таких  в  России  миллионы;  и  против  них  исходит  злобой  и  презрением  их  «представитель»  в  парламенте  и  его  «мудрые  древние  римляне  с  пулемётами».
  Кстати,  у  настоящих  римлян  пролетарий – не  имеющий  лишь  недвижимой  собственности,  а  не  «никакой»,  как  в  очередной  раз  лжёт  Мединский. 
   Генерал  Деникин,  достойный  антикоммунист,  писал  в  «Очерках  русской  смуты»:  «…Русский  офицерский  корпус  в  главной  массе  своей  принадлежал  к  категории  трудового  интеллигентного  пролетариата».  «Да,  русские  офицеры,  пролетариат, – бомжи,  пьянь  и  рвань!» –  пояснил  Мединский.  «Он – большевик!» – сказал  бы  Деникин  и  не  ошибся..
 
    На  с. 260 – образ  «дикого  француза».  Это  Жомини,  создатель  логистики,  это  Понселе,  великий  математик,  это - Ланжерон…  да  чего  учить  «дикого  профессора»?
 
    На  с. 273: «Я  уверен,  нам  необходимы  положительные  мифы  о  войне  1812  года».    Вот  оно: «Глаз  за  глаз!  Миф  за  миф!»  Приехали.  «Мы  говорим  о  своём  страстном  желании  создать  мифы  новой  эпохи», - писал  сто  лет  назад  Массимо Бонтемпелли,  сползая  в  фашизм. «Мы  создали  наш  миф.  Наш  миф – величие  нации», - сказал  Муссолини  24  октября  1922 г.  Узнали?
  А  я  уверен,  что  нам  вредны  любые  мифы:  и  с  плюсом,  и  с  минусом.

    На  с. 275  в  авторской  сноске  рассуждение:  не  пойди  русские  в  Европу  добивать  Наполеона – не  было  бы  войны  с  Гитлером.  Вот  это  чувство  истории!  И  комментировать  нечего.  Интересно,  а  сам  Гитлер  был  бы?

    Чуть  далее  ( с. 278 ) – «забавное  имя – Видок  Фиглярин».  Видимо,  оба  доктора  наук,  Мединский  и  его  редактор,  не  знают,  что  Эжен  Франсуа  Видок,  современник  Пушкина,  был  начальником  сыска  в  Париже,  есть  его  мемуары  на  русском;  нечто  вроде  французского  Берии.  Так  что  забавного  тут  нет.
  А  фиглярство – это  кривляние,  натужный  «юмор»,  разнузданность:  словом,  посмотрите  на  себя,  Мединский.  Или  это  «занимательная  непринуждённость»  по-вашему?
 
    Едем  дальше.  На  с. 280:  Россия  дала  Польше  бездну  свободы,  спокойную  и  сытую  жизнь,  а  та,  дура  неблагодарная,  выбросила  лозунг  «За  вашу  и  нашу  свободу!».  Вам  должно  быть  известно  библейское  «Не  хлебом  единым».  Или  это  выше  разумения?

    На  с. 282-288  воспроизведена  брошюра  «На  взятие  Варшавы»,  то  самое  грехопадение  Пушкина;  это  бывает,  увы,  почти  у  каждого  живого  человека.  Просто  плакать  хочется:  какое  убожество  по  сравнению  с  «Медным  всадником»!

    С. 291 – Россия  «воевала  не  с  будущими  подданными,  а  с  их  владыками».  Это – для  деток?  Ведь  ранее  сам  Мединский  расписал,  что  «владыки»  легко  становились  чинами  империи,  а  гибли-то  простые  подданные,  русские  и  инородцы;  выжившие  последние  попадали  по  двойной  гнёт.

    На  с. 298 – «не  умеем  мы  использовать  реалии  нашей  истории  для  пропаганды».  Это – стон  пропагандиста-агитатора  замеса  КПСС.
  И  тут  же – зависть  к  Голливуду,  осмеянному  на  с. 26.  Слава  богу,  что  не  умеете;  правда  нам  нужна,  а  не  пропаганда,  тем  более  лживая,  как  вот  уже  300  страниц.  Увы,  не  последних.

    На  с. 309: «Пермские  владения  купцов  Строгановых… воспринимались  почти  как  владения  Ост-Индской  компании  в  Индии».  Вот  те  раз!  А  раньше  ( с. 148 )  нам  рыли  пропасть  между  колониализмом  Британии  и  экспансией  России.
  На  с. 310  нам  говорят,  что  поход  Ермака – «эпизод  совершенно  незначительный,  не  сыгравший  никакой  серьёзной  роли».  А  на  с. 142 – это  «борьба  метрополии  с  сепаратистом»,  «понятны  и  те  почести,… и  мифологизация  [Ермака],  сопоставимая  с  Ильёй  Муромцем».
  И  нам  понятны  эклектика  и  винегрет:  профессор  списывает  из  очередной  модной  книжонки,  забыв,  какую  же  он  списывал  накануне.  А  тут  ещё  «публикации  в  прессе.  И  даже  в  Интернете» ( с. 11 ).  Такая  вот  «историческая  публицистика».
  Кстати,  журнал  «Обучение  и  карьера»  заклинал  школьников: «Не  учите  историю  по  Интернету!».

    И  снова  о  географии.  «Беринг  повторит  поход  Семёна  Дежнёва» ( с. 311 ).  Откроем  справочник  «Отечественные  физико-географы».  Ни  в  одном  месте  маршруты  Дежнёва ( с. 29)и  Беринга ( с. 57 )  даже  не  пересекаются!  Ну,  совесть-то  есть,  «пропагандист»?

    С. 317: «британский  полковник  Вуд  продавал  харчи  своих  солдат  противнику.  «А  вы  говорите  Чечня,  интенданты  воруют…».  В  самом-то  деле,  мы  что,  хуже  Вуда?  Да  много  лучше:  мы  даже  оружие  продавали  басаевцам  и  военные  тайны.  Куда  уж  Вуду  до  нас!

    На  с. 318  торжественно:  «Ни  один  российский  генерал-губернатор… не  побывал  под  судом  за  такие  обвинения [ грабёж  своих  солдат ]».  И  чуть  ниже: «Грабили  они,  конечно,  тоже». Вот  чему  учит  нас  российский  законодатель  Мединский: «Воруй,  да  не  попадайся,  и  будешь  славой  России».

    На  с. 320: «Британия  воевала  за… «независимость»  Соединённых  Штатов».  Не  против  независимости,  а  за  неё!  Ну,  как  мы  за  победу  фашизма.  Это  уж  ни  в  какие  ворота…

    Ещё  о  географии: «Одной  из  целей  Пржевальского  было  проникнуть  в  Тибет,  изучить  его  и,  если  не  присоединить  к  российской  империи,  то  выяснить,  как  лучше  это  можно  было  сделать» ( с. 329 ).
  Между  Россией  и  Тибетом  как  минимум  Китай,  2500 км  по  прямой  от  Кяхты  через  горы,  степи,  пустыни.  И  такое  «задание» - через  12  лет  после  продажи  Аляски!
  Да  легче  Ватикан  «присоединить  к  российской  империи»… Зачем  же  свою  шизофрению  приписывать  Пржевальскому  и  Александру II?
  Конечно,  любой  путешественник –  разведчик;  но  не  более  того. И  та  же  болезнь  на  с. 331: «Россия  отнимет  у  Турции  колонии  в  Западной  Азии  и  Северной  Африке».
   
    А  на  с. 332: «голубая  мечта  всех  русских  патриотов» - объединить  в  своих  границах  «всех  православных».
  «Голубые  мечтатели»  хотят  включить  в  Россию  всю  Грецию,  практически  всех  алеутов  Аляски,  сербов,  черногорцев,  македонцев,  почти  всех  болгар,  румын  и  киприотов,  3 миллиона  граждан  США,  по  300 тысяч  австралийцев  и  венгров,  по  250 тысяч  канадцев  и  чехов  со  словаками,  170 тысяч  сирийцев,  150 тысяч  ливанцев,  примерно  по  100 тысяч  граждан  Франции,  Германии,  Турции.
  В  ярко-голубых  мечтах  не  забыты  и  десятки  тысяч,  а  это  граждане  Финляндии,  Албании,  Уганды,  Кении,  Израиля,  Японии,  Грузии.
  Наконец,  «совершеннейшие» ( с. 525)  патриоты  помнят  и  о  группах  в  тысячи  единоверцев:  в  Судане,  Эфиопии,  Родезии  и,  к  примеру,  2000  жителей  города  Лубумбаши  где-то  в  Конго.
  Захватывать  эти  страны  или  переселять  всех  силой  в  Россию?  Рвать  семьи  разной  веры?  Тащить  к  нам  детей-атеистов  или  православным  их  не  надобно?  Лишать  автокефалии  Кипр,  Ливан,  Грузию  и  ещё  11  церквей… . 
    Устроить  патриарху  эйкумены  «пленение  в  Авиньоне»,  то  бишь  в  Москве,  или  нашу  столицу – в  Стамбул?  Это  как  Гитлер  хотел  «всех  немцев  под  одну  крышу»  или  ваххабиты – всех  правоверных  в  общий  халифат.
  И  такой  бред  несёт  наставник  молодёжи – профессор  МГИМО,  записной  депутат  Госдумы,  один  из  высших  функционеров  «Единой  России».  Его  тиражирует  «ОЛМА  Медиа Групп»,  рекомендует  десяток  далеко  не  последних  газет  и – молчит  глава  «едросов»,  он  же  премьер  правительства,  молчит  Патриарх  всея  Руси – ещё  недавно  глава  Отдела  внешних  церковных  сношений.  Ведь  не  частное  лицо  бредит!  Сон  это  или  не  сон?
 
    На  с. 333 «Очень  уж  она [ Россия ] сильна.  Адмирал  Н. С. (кстати: Павел Степанович) Нахимов  в  Синопском  бою  фактически  «на  раз»  уничтожает  весь  турецкий  флот».
  После  Синопского  боя  мудрый  Нахимов  был  крайне  опечален  и  сказал: «Я  подписал  приговор  России».  А  кое-кто  в  оргазме  до  сих  пор… .  Вспомнилась  русская  пословица: «Что  умному – горе,  то  дураку – радость».

      С. 334: «Политика – вообще  дело  циничное  и  эгоистичное».  Это  говорит  доктор  политических (т. е.  циничных  и  эгоистичных  )  наук.  Вот  это  «актуальная  самоидентификация»!

    С. 336-337. «Главной  и  основной  причиной  поражения  России  в  Крымской  войне  стало  объединение  против  неё  основных  западных  держав»,  «страх  Европы  перед  Россией».  Он  усиливался  «с  каждым  достижением  России»;  нам  называют  эти  достижения: отсталость  артиллерии,  паруса  в  век  пароходов,  ружья  без  нарезки,  воровство  интендантов,  коррупция  и  неповоротливость  «государственной  машины»,  крепостной  строй,  несвобода  работника,  крайне  слабые  стратеги… .  Так  вот  чем  надо  запугивать  врага,  вот  от  чего  его
 страх!
  Конечно,  «английский  и  французский  флоты – были  малоэффективны (с. 338),  так  как  «не  имели  равного  по  силе  противника».  Нам  бы  сейчас  такую  «малоэффективность»… .  Зато  есть  у  нас  крайне  сильный  стратег,  который  учит:  кого  боятся – тех  побеждают,  кого  презирают – тем  сдаются.

    А  вот – «почти  забытая»  история  обороны  Петропавловска ( с. 339).  Далее – выписка  из  Советской  военной  энциклопедии  на  полстранички  и  дежурный  комментарий  профессора  циничных  и  т. д.  наук  с  упрёком  в  беспамятстве  и  ссылкой  на  голливудский  блокбастер.
  Так  вот:  литература  о  защите  Петропавловска – десятки  научных  и  художественных  книг,  включая  мини-монографию  Г. И.  Щедрина,  командира  легендарной  «С-56»,  которая  ныне  подлодка-музей  во  Владивостоке.  Есть  и  памятники,  и  ежегодный  праздник.
  «А  мы?» (с. 341).  Да,  а  вы?  Полстранички – это  всё,  что  вы  нашли  о  «столкновениях  на  Тихом  океане»?  И – с  больной  головы  на  здоровые.  Правда,  за  Москву  после  такого  пассажа  не  ручаюсь.  Но  Москва – ещё  не  вся  Россия.

    Далее – «Турецкий  гамбит».  Россия – за  «братьев  по  крови»  и  «братьев  по  вере».  «Параллельно» – вопрос  о  проливах.  Как  известно,  Берлинский  конгресс  1878  года  признал  независимость  большинства  балканских  народов.  Главная  цель  практически  достигнута;  почему  же  создано  ощущение  украденной  победы?  Да  вот  «попутная»  цель – того… .
  Проливы  не  наши,  Тунис достался Франции,  Египет – Великобритании,  позже  Триполитания – Италии.  Вот  где  собака  зарыта!
  Как  говорится,  «дело  не  в  хлебе, но  почему  по  200 грамм»?  Но  это – до  Первой  мировой.  А  после  неё  позлорадствуем: «Турецкую  империю  разделят  между  победителями – странами Антанты».  И – молчок.
  Р. Л. Стивенсон  сказал: «Молчание  может  быть  самой  чудовищной  ложью».  Попытка  раздела  Турции  вызвала  такой  взрыв,  что  рухнул  многовековой  султанат  и  осенью  1923  года  Турция  стала  независимой  республикой.  Певец  империализма  об  этом  молчит.

    С. 346: «Наши  враги  ухитряются  поверить  в  собственные  измышления  и  запугать  сами  себя».  Ну,  это – автодиагноз. Ниже  он  подтверждается  в  абзаце  о  «бесноватом»:  замените  Висконсин  на  Госдуму,  Америку  и  США – на  Россию,  русских  на  американцев  и  Советский  Союз  на  США.  Узнаёте,  кто  бесноватый,  кто  «дёргаясь,  как  в  падучей»?
 
    «Пассионарность»  дошла  до  пика (с. 348): «Прагматичность  и  патриотизм – чем  не  национальная  идея?  Я  знаю,  правда,  кому  эта  идея  точно  не  понравится».  Напомним,  кому  эта  идея  давно  понравилась.
  В  марте  1919  года   в  Милане  Муссолини  создал  «Фаши  ди  комбаттименто»;  писателем  при  нём  был  Джованни  Папини,  певец  прагматизма.  Да  и  сам  дуче  пришёл  под  лозунгом   «прагматизм  и  патриотизм».
  Ровно  через  90  лет  в  России  политик,  профессор,  патриот  и  прочая  Мединский  осчастливил  нас  этой  национальной  идеей. «С  юбилеем,  сограждане!».
  Вот  ещё  послушайте  прагматика: «Сейчас  много  говорят  об  экономике – об  экономике  частного  предпринимательства  и  кооперативной  экономике,  социализированной  и  частнособственнической.  Поверьте  мне,  в  экономике  решающим  фактором  являются  не  теории,  а  эффективность».  Это  Адольф  Гитлер,  большой  патриот.  Думаете,  случайность?  Почитаем  «Мифы  о  России»  дальше.

    С. 357: «Эпоха  гражданских  войн»  Древнего  Рима  сопоставлена  с  нашей  «Гражданской  войной».  Да  ничего  общего,  кроме  названия!  Кстати,  нашу  с  большой  буквы  по  привычке  пишут  бывшие  функционеры  КПСС.

    С. 362: «Некоторые  немецкие  учёные  считают,  что  фон  Репков  был  славянином  по  происхождению».  А  фон  Дедков,  фон  Бабков?  Не  говоря  уж  про  фон  Внучкова  и  фон  Жучкова…  А  фон  Белов,  один  из  адъютантов  Гитлера  и  потом  «связист»  при  Гудериане?  К  шизофрении  ещё  и  паранойя – это уже  слишком.

    С. 369: «До  сих  пор  во  Франции  не  хотят  замечать  национальной  подоплеки  «восстаний  в  Вандее».  Вот  тупы- ы-е!  Это  потому,  что  не  имеют  счастья  читать  Мединского… .

    С. 383- 384: «Главной  причиной  Гражданской  войны  в  США  XIX  века… была  именно  избирательная  коллизия!»  Явлинский  однажды  сказал: «Как  хороший  врач  всегда  думает  о  своих  пациентах,  так  и  политик  всегда  думает  о  выборах».  Наш  «врач» (с. 66) – супер,  он  только  о  выборах.
  Призыв  к  сецессии  был  задолго  до  голосования,  в  январе  1860  в  Конгрессе,  а  выборы – 6 ноября 1860.
  И  по  голосам  избирателей,  и  по  числу  выборщиков  Линкольн  в  полтора-два  раза  обошёл  каждого  из  трёх  своих  конкурентов.  Ведь  эта  статистика  общедоступна.  Где  тут  «коллизия»?

    Гражданскую  войну  в  США  «сегодня  представляют  всем  и  всегда  как  войну  за  освобождение  негров».  Даже  в  сталинском  1939  году  официально  отрицалось,  что  та  война – из-за  негров (см. Малкин  под  ред.  Е. В. Тарле). 
   Лишь  при  Хрущёве  и  позже  школьные  «Марьванны»  упрощали  всё  до  «дяди  Тома»;  это  и  усвоил  Мединский,  а  дальше – пил  пиво  в  «Ракушке»,  потом – в Праге,  потом – в Берне,  далее – везде.
  Давно  уже  читающие  знают,  что  «не  из-за  негров».  А  вот  «В  армии  Юга – Конфедерации  тех  же  негров  воевало  ничуть  не  меньше,  чем  на  стороне  северян» – наглая  стопроцентная  ложь.  Негры  в  армии  северян  составляли  около  10%,  была  даже  целая  негритянская  дивизия  Ферреро.  А  южане  только  после  битвы  при  Спотсилвейни  12  мая  1864  года  лишь  поставили  вопрос  о  призыве  негров-рабов.  Пока  спорили-решали,  войну  проиграли  ровно  через  год.
  Правда,  во  флот  южан  принимались  свободные  негры:  в  денщики,  кочегары,  угольщики,  лоцманы.  Но  весь  их  флот  был  в  пять  раз  меньше,  чем  у  северян;  а  те  брали  к  себе  не  только  свободных,  но  и  беглых  негров. 
   Как  видим,  Хлестаков-Мединский  упоённо  показывает  своё  обычное  умение  придумать  «факты»  со  ссылкой  на  «каждого  исследователя»  и  ни  на  одного  конкретно.
 
    Но  главное  для  нас – что  думает  о  демократии  автор  фашистской  национальной  идеи.  «Аристотель  назвал  бы  общество,  которое  управляется  дворянством,  аристократией» ( с. 389 ).  Это  подлог – не  назвал  бы.
  По  Аристотелю: 1. богатые,  2. умные,  3. образованные,  4. правят  с  согласия  всего  народа,  5. правят  по  поручению  народа.  Даже  пункт  1 – не  всегда,  но  часто;  2  и  3 – спорные,  а  4  и  5  бесспорно  не  выполнены.  Хорошенькое  начало!

    Вообще  с. 350-389,  т. е.  четверть  раздела, –  не  по  теме  «об  исторической  нерасположенности  России  к  демократическому  способу  правления»:  о  вводных  понятиях  бездна  не  лживых  учебников.  И  без  антисемитизма:  зачем  нам  «этот  Линкольн,  как  его,  Абрам  Абрамыч» (с.350)?

    С. 390: шулерский  приём – ссылка  на  Прокопия  не  после  трёх  слов  из  него,  а  после  трёх  фраз,  сочинённых  «пассионарием»;  вроде  «и  Прокопий  с  нами».
    Вече  в  Новгороде – «все  граждане  кто  мог  и  хотел».  Ложь;  далее  Мединский  её  признаёт.
  Ещё  ложь – в  сопоставлении  территорий;  в  вопросах  голосования  важна  не  территория,  а  число  избирателей,  так  что  «субъект  Федерации»  много  больше  «огромного  государства»,  но  много  меньше  современной  Франции.  Вообще,  с. 390-394  совершенно  противоречат  работам  В. Л.  Янина,  судьбу  свою  посвящающего  общественной  жизни  Новгорода.

    С. 395: «Князь  должен  был  находить  язык  и  со  всем  народом».  Ну,  как  Ольга  с  древлянами;  или  княгини  не  в  счёт?  Тысячи  «шли  к  стенам  Константинополя»,  «требовался  очень  высокий  авторитет,  чтобы  повести  за  собой  такое  множество  народа».  Чушь.  Шли  за  добычей,  грабить;  взимали  долю  и  на  мёртвых  душ,  долю  трупов.  Читайте  летописи  или  хотя  бы  честного  С. М.  Соловьёва.  Где  тут  авторитет  князя?

    С. 396:  Оказывается,  это  иностранка  Софья  Палеолог  занесла  на  Русь  зверство  в  борьбе  за  власть.  Подловато  клеветать  на  женщину,  хотя  и  бабку  Ивана  Грозного.  Во-первых,  Зоя  Палеолог  никогда  не  жила  в  Константинополе;  с  1465  по  осень  1472,  т. е.  отрочество  и  юность,  она  провела  в  Риме,  откуда  против  воли  увезена  в  Москву.  Императорами  были  два  её  дяди;  с  ними  она  почти  не  общалась.  Так  что  поднатореть  в  интригах  «византийского  двора»  юная  девушка  физически  не  могла.
  Иван  Молодой  (ему  было  14  лет),  сын  Ивана III,  принял  молодую  мачеху  в  штыки,  за  что  попал  в  опалу  к  отцу.  25  марта  1479  Зоя (Софья)  родила  Василия,  потом  Юрия,  Семёна  и  так  десяток  детей.  Иван  Молодой  в  1480 – уже  соправитель  при  отце,  и  через  три  года  Софья  с  четырёхлетним  Васей – в  опале.
  Но  в  марте  1490  Иван  в  32  года  умер  в  Твери,  где  княжил  и  имел  врагов;  в  1498  его  сын  Дмитрий  был  «коронован»  Иваном III.  Однако  венчан  на  царство  был  всё  же  Василий,  в  1502  году.
  Конечно,  «жадною  толпой  стоящие  у  трона»  ещё  в  1479  году  разбились  на  две  фракции – «за  Ваню»  и  «за  Васю».  Возможно,  «Ваню»  отравили,  но  достоверно – обе  наши  рассейские  партии  боярской  думы  свалили  его  смерть  на  вечно  беременную  беззащитную  Зою.  По-мужски.
  В  то  время  людей  десятками  четвертовали,  колесовали,  сжигали.  Жгли  в  клетках,  чтобы  пометался  в  ней,  помучился:  Кампо  деи  Фьори  отдыхает! 
   Страна  захлёбывалась  грязью  и  кровью.  Думцы  нашли  виноватую.  В  начале  XX  века  позорнейший  крах  дома  Романовых  многие  записные  члены  главной  фракции  Государственной  Думы  и  больше  всех  совершеннейший  патриот  В. М.  Пуришкевич,  сваливали  на  императрицу  Александру (не  овечку),  «иностранку»  с  кучей  детей.  По-мужски.
  Страна  захлёбывалась  грязью  и  кровью.  Думцы  нашли  виноватую.  В  начале  XXI  века  чистенький  профессор  «элитнейшего»  вуза  России,  завсегдатай  Думы,  функционер  главной  фракции,  совершеннейший  патриот,  походя  повесит  на  «Зою  из  Италии»  не  только  смерть  сына  Ивана III,  но  и  все  зверства  придворной  Руси  за  полтысячи  лет!  Она  занесла  к  нам  «нравы  византийского  дворца.  И  станет  у  нас  всё…».  По-мужски.
  И  распространит  эту  мерзость  «по  всей  Руси  великой»  наш  знаток  презумпции  невиновности.  Начитаются  отравы  «двоечники»  и  распишут  стены  домов:  «Уважай  русских»,  «Бей  хачей!».  А  страна  хлебает  грязь  коррупции  и  кровь  локальных  войн  и  «техногенных»  катастроф.  Думец  нашёл  виноватую.

    Зачем  Мединский  создаёт  атмосферу  лагеря  в  осаде  врагов?  Ведь  он  делает  именно  то  же,  что  коммуняки  Ежова  в  1937-ом.  И  пусть  он  называет  себя  «антикоммунистом»;  но  все,  кто  не  детки,  судят  по  делам.  А  дела – возбуждение  ярости  и  презрения  к  соседям,  духа  избранности  России,  что  по-немецки: «Руслянд  юбер  аллес»;  ниже – дела  посерьёзнее.

    Впрочем,  и  Ярослав  Мудрый  попал  под  горячую  руку  пассионария: «Не  раздели  Ярослав  земли – и  драк  между  родичами  не  было  бы» (с. 397).  Это  столь  же  наивно,  как  «не  будь  у  Маркса  геморроя – и  борьбы  классов  не  было  бы».
  Профессор  помнит,  как  не  отказал  себе  в  зрелище  «поднять  на  мечах»  старшего  брата  наш  Владимир,  он  же  Святой,  он  же  Креститель  Руси,  он  же  Красное  Солнышко?  За  492  года  до  появления  у  нас  Зои  Палеолог.
    Но  тут  же,  на  с. 397,  главный  плод  размышлений: «демократия  в  среде  феодалов».  Демократия – власть  народа.  Значит,  «власть  народа  в  среде  феодалов»?  Это  как  власть  солдат  в  среде  генералов,  власть  ягнят в  среде  волков.  Вы  что-нибудь  поняли?  Может  быть,  ниже  пояснит… .
    Точно,  на  с. 398: «демократия  внутри  рода  князей».  Тогда  вершина  демократии – внутри  круга  Пиночет – Пратс – Мерино – Мендоса  в  сентябре  1973  года.  Добавим  сюда  Сепульведу  и  Пикеринга – получим  уже  широкую  демократию.
  Апофеоз  демократии – в  среде  собутыльников,  когда  без  драки  решают,  кто  пойдёт  за  «Клинским».  Колоссальный  вклад  в  учение  о  демократии,  достоин  Нобелевской  премии  мира.

    Ждём  переворота  и  в  истории.  И  вот  он,  на  с. 398.  Написано  «Отчина»,  с  большой  буквы,  ссылка  на  С. М.  Соловьёва;  у  того  на  его  с. 320  «отчина»  с  малой.  Мелочь?  Далее,  на  с. 399,  Мединский  «Отчину»  переводит  как  «землю  Русскую».  Соловьёв  же  тщательно  поясняет,  что  «отчина» - всего  лишь  доля  наследства,  полученная  от  отца.  Значит  то,  что  у  Мединского,  называется  подлог;  после  чего  честный  человек  руки  Мединскому  не  подаст.
  Любечский  съезд,  закрепляющий  раздробленность,  представлен  призывом  к  «единой  Руси» - с точностью  до  наоборот.  И  тут  же – мощный  натиск  на  таинственных  заговорщиков,  из  трудов  коих  этот  мнимый  призыв  «удивительным  образом  исчезает» (с. 398),  (с. 399-400).  Даже  на  покойную  Милицу  Нечкину  тень – за  то,  что  не  лгала  по  Мединскому,  не  писала,  чего  не  было.

    «На  практике,  как  всегда,  действовали  сразу  все  демократические  механизмы» (с. 399).  Сразу  после  съезда  выкололи  глаза  Васильку  Теребовльскому,  самому  безобидному  (за  375  лет  до  появления  на  Руси  Зои-зверюги).
  Чуть  позже  «генсек»  съезда  Владимир  Мономах,  «вопреки  решению  съезда»,  целованию  креста  и  тогдашним  законам  захватил  Киев.  Тут  Мединский  поясняет,  что  это  «по  воле  народа»,  «без  согласия  Киева  Владимир  Мономах  там  бы  не  утвердился,  не  усидел».  Как  же  ненавистный  Святополк  сидел  там  до  самой  смерти?
  «О  воле  народа  обычно  говорят  те,  кто  ему  приказывает»,- заметил  Чапек.  Да  и  мы  слышали,  что  «по  желанию  трудящихся»  сильнее  закона. 
   Это  «коммунист  Ежова»  приветствует.  Попутно  он  указывает: «А  для  русского  дворянина…  свобода  выражалась  в  возможности  принимать  участие  в  великом  строительстве  империи».  А  для  немца  в  сороковых  годах  XX  века  свобода  выражалась  в  возможности  строить  великий  III  рейх;  а  у  нас  в  том  веке  свобода  выражалась  в  возможности  принимать  участие  в  великом  строительстве  коммунизма.  Величайший  вклад  в  учение  о  свободе!

    Прочитав  с. 400,  вы  поймёте,  почему  Сергей  Довлатов  сказал: «После  коммунистов  я  больше  всего  ненавижу  антикоммунистов».  И  назовёте,  «какие  мощные  демократические  механизмы  работали  на  Руси  всё  время  существования  нашего  государства»:  дыба,  колесо,  плаха  с  топорами… . «Тогда  культивировались  идиотские  воззрения».  Ну,  почему  «тогда»?

    С. 403: «Нам  бы  только  волю  во  широком  поле… - это  вообще  лейтмотив  всего  развития  русской  истории  и  русского  народа.  Нет  воли – уйду  на  Дон,  в  Сечь,  за  Урал,  в  Сибирь,  на  Байкал.  Чёрта  два  достанете».  Это – сразу  после  «мощных  демократических  механизмов»;  вот  так  эклектика!

    На  с. 403-404  нам  «подчёркивают»  ещё  одно  «воззрение»:  сочетание  двух  начал – монархии  и  демократии.  «Розу  белую  с  чёрною  жабой  /  Я  хотел  на  земле  повенчать».

    На  с. 406: «Общество  было  важнее  государства»;  чуть  далее,  на  с. 409,  нам  скажут,  что  это  общество – «триста  золотых  поясов»,  вопреки  с. 392. 
  Но  всё  же  «движение  к  представительской  демократии»  в  Новгороде – задолго  до  остальных  европейцев?  Или  Афины  не  в  Европе,  или  VI-V  вв  до  н. э.  много  позже  XII  в.  н. э.,  или  у  профессора  безнадёжно  с  головой.
  Поэтому  он  не  мог  не  переиграть  Ледовое  побоище: «В  действительности,  полагаю,  всё  было  не  совсем  так» (с. 412).  Ну,  тут  он  изобрёл  велосипед  и  вломился  на  нём  в  открытую  дверь.  «Поздравим»  его  «со  светлым  подвигом» (с. 411).

    На  с. 412 – и  в  европейском  масштабе  «всё  было  не  совсем  так».  «Ну,  а – в  мировом  масштабе? – спросил  бы  Петька  нашего  Чапая.  «А  вот  языкам  подучусь,  и….».  Прежде  всего – русскому  языку  (см.  приложение).

    На  с. 413  «Ольга,  предок  Рюриковичей…».  Игорь,  муж  её, – Рюрикович?  Т. е.  она – предок  собственного  мужа.  Это  прим.  для  науч.  ред.

    С. 415: «Сравнительная  бедность  Пскова  оборачивалась  некоторыми  положительными  сторонами».  Тут  бы  о  «положительных  сторонах»  сравнительной  бедности  современной  России!  Но  имейте  терпение – наш  парламентарий  вошёл  в  антикризисную  комиссию… .

    С. 417: «За  большую  часть  вин ( ? )  можно  было  откупиться,  заплатив  денежный  штраф», - умилился  наш  законодатель  и  всё  больше  даёт  возможность  в  нынешней  России  «откупиться»  от  тюрьмы  преступникам.   (Кстати,  начитавшись  Мединского,  я  увидел  во  Владивостоке  на  Московской  улице  плакат  «Вина  Франции».  Думаю: «В  чём  же  Франция  ещё  виновата?»  А  плакат – над  магазином  алкоголя! )  В  современном  русском  языке  слово  «вина» (юр.)  множественного  числа  не  имеет.

    С. 419: «На  Руси  гражданские  права  имели  практически  все,  что  подтверждается  законодательством».  Конституция  сталинская  тоже  райские  права  подтверждала.  Бумажкой  «подтвердить»  можно  что  угодно.  Не  так  давно  профессора  Института  красной  профессуры,  то  бишь  МГИМО,  подтверждали,  что  «социализм  в  СССР  победил  не  только  полностью,  но  и  окончательно».
  Вот  ещё  пример: «Князья  строили  школы  для  детей  разных  сословий», - сказал    Мединский (с. 419).  Тут  же  науч.  ред.: «Ярослав  Мудрый  собрал  от  старост  и  от  поповых  детей  300  учить  книгам».  А  других  «разных  сословий»  не  было?  Слегка  поссорились  Иван  Иванович  с  Иваном  Никифоровичем.  На  с. 420: «Европейцы   просмотрели…  материал  для  письма – бересту»;  но  на  с. 421  науч.  ред.: «Не  только  на  Руси  писали  на  бересте.  В  Таллинне…,  в  Швеции…,  из  Золотой  Орды… на  татарском  языке».  Тут  Иван  Иванович  с  Иваном  Никифоровичем  поссорились  «полностью  и  окончательно».  Вся  страница  421  опровергается   примечанием  внизу;  но  прочесть  её  полезно,  чтобы  увидеть,  до  чего  может  довести  антиевропейская  паранойя.

    На  с. 425  Мединский  замечает,  что  топтать  берёсто  со  словом  «Бог» - «возможно,  и  грех».  При  Ежове  топтать  газету  со  словом  «Сталин»  тоже  считалось  «грехом».

    «Интересно  было  бы  рассказать  этим  людям  [ бедным  крестьянам ]  о  теориях  учёных  XVIII-XIX  веков  про  поголовно  неграмотную  Русь» (с. 426).  Во-первых,  Новгород – не  вся  Русь.  Обобщение – подтасовка;  во-вторых,  теорий  о  «поголовной»  неграмотности  не  было;  в-третьих,  в  XVIII-XIX  веках  разве  была  поголовная  грамотность?
  Даже  сейчас  отдельные  профессора  и  депутаты  Госдумы  пишут  с  ошибками  всякого  рода.  Пример – на  этой  же  странице  426:  «То,  с  какой  лёгкостью  утверждались…  большевики,  не  было  ли  причиной  своеобразной  рудиментарной  памяти  народа?».  Из-за  победы  большевиков,  по  этой  причине,    в  XVII  веке  главу  семьи  стали  звать  большаком.  Что  с  логикой,  что  с  русским  языком  «патриота»?

    «На  уровне  управления  государством… монархия»,  на  уровне  семьи – большак  «распоряжался  и  временем,  и  всеми  ресурсами  рода» (с. 436),  т. е.  большак – микромонарх ;  где  профессор  видит  здесь  демократию?

    С. 438: «Иван IV… удостоился  своего  почётного  прозвища».  Защитник  демократии  видит  в  прозвище  «Грозный»  почёт!  Да  это  лакейство  перед  силой.  И  тут  же,  на  полном  серьёзе,  без  всяких  кавычек:                – Столичный  тиран  был  большим  деревенским  демократом (с. 439)                На  минуту  возьмём  манеру  профессора:  сказал  бы  он  это  самому  Грозному!  А  Иван  Васильевич  ему:                – Чей  будешь,  холоп?                – То,  о  чём  я  говорил  выше.  В  Москве – авторитаризм,  на  местах – демократия.  Результат – своеобразная  модель  эффективной  власти (с. 439).                – Оставь  меня,  старушка, – я  в  печали! – скажет  Иван  Васильевич.

    «Главная  обязанность  выборных  крестьянских  властей – «крестьянские  власти»  неплохо  звучит,  правда?  – составляла  своевременность  этого  сбора  [государевых  податей]»  (с. 439).  Вот  это  демократия!  Сам  с  себя  шкуру  сдери…  Это  называется  круговая  порука,  форма  взятия  заложников,  осуждённого  документами  ООН.  Хоть  смейся,  хоть  плачь.  «Это  сотрудничество  с  государством».  И  такое  благостное  «единство  партии  и  народа»  каким-то  чудом  «было  разгромлено  большевиками».

    «Никита  Михалков  как-то  ярко  сказал,  что  Россия – это  Крест:  вертикаль  власти  и  горизонталь  православия.  Думаю,  что  в  словах  нашего  замечательного  режиссёра  было  слишком  много  политической  конъюнктуры  [Неужто  устыдился?].  Но  направление  Михалков  задаёт  правильное  [ Верным  путём  идёте,  товарищи!].  Та  крестовина,  на  которой  устойчиво  стояла  и  стоит  Россия, – это  крепкая  центральная  «вертикаль  власти»,  а  поперечина – широчайшее  местное  самоуправление».  Кажется,  на  России  ставят  крест… .  Кстати:  крест  католический,  о  четырёх  концах,  чего  оба  наши  «православные»  и  не  замечают.

    Читают  БСЭ: «Земская  реформа… усилила  централизацию»;  говорят: «Справедливо»;  и  выдают  это  за  демократию  на  местах!  А  о  себе: «Мы  как-то  не  очень  внимательно  к  ней [БСЭ]  прислушивались» (с. 440).  Это  уж  точно.

    Театр  абсурда  продолжается.  На  с. 442 – «ЗАО  черносошных  крестьян»!  Оказывается,  капитализм – это  право  купить-продать  пай;  как  ваучер  Чубайса.  Народ  тут  же  реализовал  это  право  и  мгновенно  погрузился  в  рай  капитализма.
  Правда,  «помещики  и владельцы  вотчин (помните  "Отчина"?)  де-факто  постоянно  нарушали  их  [крестьян ]  права – продавали  без  земли,  меняли  на  холопов,  разбивали  семьи» (с. 444).  Но  они  «очень  хорошо  знали,  что  они  теперь – преступники» (с. 445).
  «Де-факто» – тирания,  зато  «де-юре» – демократия.  Пока  это  только  фарисейство.  Посмотрим,  куда  приплывём.

    С. 445: «Крестьяне  и  помещики,  встречаясь  в  одной  церкви,  не  могли  всерьёз  быть  нетерпимыми  антагонистами».  Так  что  погромы  усадеб,  порки и  расстрелы –  это  не  всерьёз,  игра  такая.  Фарисейство  крепчает… .
 Кстати,  отметим  взгляд  нашего  государственного  деятеля  на  задачу  церкви.   Тут  же  пример:  крестьянки  убили  помещика (с. 445-446).  «Вот  что  важно»,  «уездный  предводитель  дворянства  за  недонесение  о  дурном  поведении  упомянутого  помещика  предан  суду».  А  убийцы?  И  как  наказан  «недоноситель»,  а  как  крестьянки?  Фарисейство  разнузданное.

    С.  446: «Общественный  договор.  Все  служат  государству».  Точка.  «Чем  больше  у  дворянина  земли,  тем  больше  он  и  вооружённых  ратников  должен  на  войну  отправить.  Больше  доходов – больше  расходов.  Справедливость» (с. 447).  Люди,  которых  посылают  на  смерть –  «расходы».  Вот  откуда  любимое  «послать  в  расход»?

    Плывём  дальше.  На  с. 448-449  узнали,  что  правительство  массово  бесплатно  использовало  квалифицированный  труд – «хороший  способ  получить  даровые  услуги».  Для  горожан  это – «кооперация  с  правительством».  А  мы-то  думали – ежедневные  «ленинские  субботники».
  Это  названо  ещё:  «С  горожанами  правительство  делилось  властью».  Так  что  если  бюджетникам  не  заплатят – им  просто  окажут  честь,  «поделятся  властью».  Радуйтесь!

    В  примечании  на  с. 453-454  такое  о  чиновниках,  что  заставляет  «думать  о  себе  плохо».  Выход  из  ситуации  предложил  науч.  ред.: «Видимо,  чиновники  и  сами  себя  не  особенно  уважали,  и  вели  себя,  как  сущие  подонки.  Это  может  происходить  только  в  обществе,  которое  не  считает  чиновничью  службу  чем-то  важным» (с. 454).
  Т. е.  воры-подонки  живо  исправятся,  если  сами  себя  особенно  зауважают,  а  в  их  преступлениях  обвиняется  общество,  которое  они  обдирают!  Теперь  ясен  смысл  фразы  Введения: «Не  имеем  права  думать  о  себе  плохо».  Это  значит: «Даже  не  думай  о  чиновниках  плохо».  Вот  в  чём  смысл  всей  книги.

    На  с. 452-455 – забавная  манипуляция  с  цифрами,  «доказывающая»,  что  чиновников  и  дворян  в  России  на  порядок  меньше,  чем  во  Франции,  и  это  хорошо!  Значит,  большевики  шли  верным  путём,  истребляя  их  в  1917-1937  годах?

    Полстраницы  455-ой  гласит,  что  бояре  были  по  происхождению  «демократы».  А  они-то  бороды  друг  другу  рвали,  доказывая,  кто  знатней!  Попутно  сотое  «открытие»:  политические  убеждения –  от  происхождения;  вот  родился  фашистом –  и  ничего  не  поделаешь!

    С. 457: Депутаты  при  Грозном  ехали  «на  Собор»  за  свой  счёт,  со  своим  провиантом  и  деньгами.  «Представляю  себе  ангары  на  Охотном  ряду,  в  которых  хранятся  продукты  для  нынешних  депутатов  Госдумы!».  Мединский  предлагает  всех  депутатов  перевести  на  их  собственные  харчи  и  деньги?  Отлично!  Или  смеётся  над  прорвой  харчей,  которую  они  съедают?  Или  просто  очередной  выброс  «поноса  слов» – лишь  бы  поболтать.

    Вернёмся  к  демократии.  «В  стране  разворачивался  кровавый  террор  опричнины,  при  этом,  как  ни  парадоксально,  развивалась  представительская  демократия» (с. 457).  Да,  и  при  Ежове  тоже  собрания  для  осуждения  «врагов  народа»  были  весьма  демократичны.  А  уж  про  сталинскую  конституцию,  что  как  раз  подгадала,  и  говорить  нечего:  более  демократичный  текст  найти  трудно!

    На  с. 458-463  читателей  пытаются  убедить (точнее,  пытают,  чтобы    убедить),  что  Собор  при  Иване  Грозном  демократичнее,  чем  парламент  в  Британии  XIX  века.  «Власть… привыкла  опираться  на  коллективное  мнение  народа» ( с. 462-463).  Да!  Да!  Привыкла!
  И  прямо: «Народ  и  партия  едины» (с. 463).  Безо  всяких  кавычек.  Ну,  «по  крайней  мере  формально» (с. 461).  Какая  радость!  А  опричнина – неформалы,  так  сказать.  Платить  бы  оклады-гонорары  автору  также  «формально».

    С. 462,  прим.:  «Если  уж  мы  о  демократии:  сам  монархический  принцип  на  Руси  допускает  одновременное  правление  трёх  царей».  Верх  демократии:  «Сообразим  на  троих!».  Три  царя  на  Руси – демократия;  четыре  генерала  в  Чили – хунта.  Хоть  стой,  хоть  падай!  А  Цезарь,  Помпей  и  Красс  в  Древнем  Риме – триумвират  какой-то…

    С. 464: «Контроль  за  умственными  способностями  чиновников [в  Китае] был  высочайший,  не  в  пример,  кстати,  российской  традиции».  Верно,  не  в  пример:  это  мы  видим  на  протяжении  всей  книги.
    «У  нас  демократический  принцип  сильнее,  чем  в  любой  другой  стране  мира» (с. 465).  «Здесь  важно»,  как  варажается  наш  мудрец, – « юбер  аллес»  по-русски.

    В  принципе,  всё  предельно  ясно.  Далее  доскачем  галопом  до  последней  страницы,  а  то  уж  больно  утомительно.  С. 469-477;  Петру  I  не  повезло – о  нём  в  основном  по  А. А. Бушкову (ещё  один  мудрец  нашего  времени). 
   «При  Петре  свободу  действий  утратили  почти  все» (с. 472).  Куда  лучше  сказал  Максимилиан  Волошин: «Великий  Пётр  был  первый  большевик».
  Конкретен  В.О.  Ключевский: «Чтобы  защитить  отечество  от  врагов,  Пётр  опустошил  его  больше  всякого  врага»;  здесь  есть,  над  чем  подумать.  Но  наш  профессор  категоричен:  Пётр – исчадье   ада.
  «После  всего  сказанного  дико  прозвучит  утверждение:  Россия  и  в  XVIII веке  оставалась  относительно  демократической  страной» (с. 477).  Да,  дико;  но  мы  уж  привыкли  к  дикости  за  500  без  малого  страниц.

    С. 478,  прим.  науч.  ред.: «Мы  до  сих  пор  изучаем  историю  Российской  империи,  написанную  от  имени  2%  населения  и  представителями  этих  2%... А  стоит  копнуть  поглубже,  и  мы  увидим  огромное  и  очень  демократичное  общество».  Вот  те  раз!  А  Иван  Иванович  нам  битый  час  объяснял,  что  и  верхние  2%  тоже  «самое  демократичное  общество»…

    На  с. 479-485: «Десять  дней,  которые  потрясли  мир»,  автор –  В.  Мединский.  Грызня  шаек  дворян  при  воцарении  Анны  Иоанновны,  которую  она  придавила  одним  пальцем,  названы,  не  шутя,  «конституционно-аристократической  монархией».  Их  было  даже  две  одновременно.
  Пора  избрать  нашего  автора  в  академики;  «академик  Мединский – неплохо  звучит,  правда?».

  В  стиле  академика,  на  с. 488  Мединский  открывает  вот  что:  «Аристократическая  корпоративная  демократия».  Аристотель  отдыхает!  Увы,  90  лет  назад  и  это  уже  было.  Идеолог  итальянского  фашизма  Преццолини  писал: «Вы  видите  в  теории  Аристократии  научную  теорию,  я  же  вижу  здесь  научное  оправдание  актуальной  политической  надобности».  Его  поддержал  Джентиле,  который  был  при  дуче,  как  Гесс  при  Гитлере:  «Корпоративный  строй  несравненно  логичнее  и  справедливее,  нежели  коммунистическая  утопия».  Не  так  ли,  товарищ  Мединский, «совершеннейший  антикоммунист»?

    А  вот  что  значила  «аристократическая  корпоративная  демократия»  на  практике (с. 490): «Каждые  три  года  дворяне  съезжались  в  губернский  город  и  выбирали  друг  друга  на  разные  должности  среди  увеселений  и  пиров».  Да!  «Кто  пойдёт  за  «Клинским»:  судья,  предводитель  или  прокурор?».

    А  соединить  верхние  2%  с  остальными  98%  пытались  так:  Екатериной II  была  создана  «Комиссия  для  сочинения  проекта  нового  уложения» (с. 492). 
    Вскоре  выяснилось,  что  «комиссия  ничего  путного  сделать  не  может» (с. 494).  Плакали  народные  денежки.  Вторая  попытка  представлена  деятельностью  Сперанского (с. 495-500):  «…одни  прожекты».  На  них  он  не  очень-то  настаивал,  потому  и  карьера,  в  принципе,  состоялась.

    На  с. 500-501  будущий  академик  поправил  Льва  Толстого,  Ключевского,  Пушкина  и  бездну  прочих: «Чрезмерная  жестокость,  тупость  и  необразованность  Николая  Павловича – ложь  и  постыдный  миф».  Стыдно,  господа!
  «Беда  Николая… не  в  том,  что  «120  человек  в  Сибирь  послал  и  пятерых  повесил».  Эка  беда!  Не  в  том,  что  заслужил  прозвище  «жандарм  Европы».  «Истинная  ошибка  Николая – в  безрассудном  строительстве  своей  бюрократической  «вертикали  власти».  Вот  это  кульбит!  А  как  же  с. 440,  яркий  Михалков  с  его  крестом  и  «более  правильный»  крест  самого  Мединского?  Эклектика  гомерическая.

    После  предыдущего  с. 503-507,  скучнейшая  компиляция,  воспринимается  как  отдых.  На  с. 509-514  лишь  два  «важных  факта»:  «весь  род  Романовых  был  лишён  избирательных  прав  Временным  правительством»  и  «Россия  с  марта  по  октябрь  1917  года  стала  самым  демократическим  государством  мира». 
  Помнится,  нас  уверяли,  что  она  и  была  таковой  испокон  веков…  В  марте  это  государство  пело  новый  гимн: «На  воров,  на  собак – на богатых  и  на  злого  вампира-царя.  Бей,  губи  их,  злодеев  проклятых».
  Летом  уже  стреляли  друг в друга  с  упоением.  А  ещё  вели  войну  внешнюю;  при  этом  к  осени  главнокомандующий  поднял  мятеж  против  «самого  демократического».
  Или  Мединский  считает,  что  гражданская  война – с 1918  года,  как  он  учил  в  СССР?  «У  него  и  внешность  такая – добротного  советского  политического  деятеля,  но  нового  расклада,  нового  разлива»,  – сказал  яркий  Михалков;  правда,  это  он  о  Черномырдине.  Или  всё  заслоняет  бумажка,  «де-юре»,  «формально»  и  т. п.

    Но  вот,  наконец,  «демократия  в  СССР».  На  с. 514-516 – очень  точное  описание  «Советской  власти»,  такое  даст  лишь  многократный  участник  действия.  Так  и  есть:  пошла  сочиться  ностальгия: «Демократия – это  ещё  и  защищённость» (с. 517).  Защищённость  могут  дать  и  другие  способы  правления;  и  вообще  демократия – не  перечень  симптомов,  вроде  «Возможность  самостоятельно  изменить  своё  положение  в  обществе» (ну,  уйди  в  беглые  алиментщики – вот   тебе  и  демократия!  Это –  «петух  Диогена»).

    На  с. 517-520  изложена  история  Советов  так,  как  это  делали  пропагандисты  КПСС,  с  упором  на  их  якобы  оригинальность  и,  главное,  уникальность  в  мире.  Это  реферат  стандартной  диссертации  по  политическим  наукам  времён  застоя.
  А  с. 521-524  заняты  главкой  о  социальной  защищённости,  словно  списанной  с  листовки  КПРФ.  Тут  же,  конечно,  «лучшее  в  мире»  («на  1960-1970  годы,  оговорюсь»)  образование.  Да  это  просто  миф  золотого  десятилетия  советской  космонавтики.  А  в  общественных  науках  тоже  «лучшее»?
  Прим.  ред.  подхватывает: «До  сих  пор  наши  Университеты  дают  глубже  и  качественнее  образование,  чем  многие  университеты  мира!».  Да,  да,  мы  видим  это  уже  524  страницы.

    Здесь  же – точное  описание  «эпохи  самозащиты  власти  от  пришельцев»;  опять  ясно – от  свидетеля  и  участника,  который  пролез  туда  в  80-е  годы,   когда  «не  свой –  не  пролезешь».
 
    На  с. 525:  «На  практике  никто  не  видел  миллионера,  который  начинал  бы  с  чистильщика  сапог» – стандартная  фраза  «наших  товарищей»,  которые  с  пользой  для  себя  фотографировались  на  кучах  мусора  в  Нью-Йорке.
  Но  будто  почувствовал  «публицист»,  что  попался,  и  подчёркивает: «Я – совершеннейший  антикоммунист».  И  влип  ещё  крепче:  это  называется  «комплексом  Савла».  Ярый  гонитель  Христа  Савл  из  Тарса,  переметнувшись  потом  на  его  сторону,  стал  чрезмерно  «совершеннейшим»  апостолом  Павлом.  А  «совершеннейший  коммунист»  А. Я.  Вышинский – бывший  меньшевик;  неистовые  попы – бывшие  атеисты,  звери-белогвардейцы – часто  бывшие  «чапаевцы».  В  Приморье  пресс-секретарём  православной  епархии  сразу  после  перестройки  стал… лауреат  премии  ЦК  ВЛКСМ  Андрей  Хвалин,  наш  «неистовый  Виссарион  Белинский»,  «совершеннейший атеист»;  вас  не  тошнит?  «Совершеннейшие  антикоммунисты» – те,  которые  жгли  свои  партбилеты  КПСС.  Ещё  примеры:  А. Нуйкин,  В. Коротич,  Н. Сванидзе  и  т. п.

    Тут  и  ещё  один  мотив:  чтобы  во  что  бы  то  ни  стало  поставить  Россию  выше  любой  другой  страны,  прихватят  и  Хрущёва  с  Брежневым – «пригодится  и  верёвочка».  Так,  о  «советской  социалистической  демократии»  сказано: «Очень  во  многом  она,  конечно,  уступает  парламентской,  но  по  некоторым  пунктам  её  превосходит» (с. 526).

    Наконец,  выводы: «Всякий  раз,  как  Россия  некритически  заимствовала  западный  опыт, … это  кончалось  плохо» (с. 527).  Почти  всегда  наоборот:  если  что-то  кончилось  плохо,  то  объявляли  виновным  «западный  опыт»  вместо  доморощенных  дураков.
  Тут  же  пример: «К  сожалению,  традиция  совершенно  некритически  заимствовать  чужой  опыт  сохраняется.  Вот  уже  сегодня  в  Государственной  Думе  отказались  от  мажоритарной  демократии»  в  пользу  пропорциональной  избирательной  системы".
  Напомним,  с  9  июня  до  14  ноября  1923  года  Муссолини  пробивал  «закон  Ачербо» – мажоритарная  система  вместо  пропорциональной;  протащил – и  в  Италии  надолго  победил  фашизм.  Именно  опыт  дуче  тянет  в  Россию  Мединский;  это  уже  не  слова,  это  дела  его,  голосование,  законотворчество;  не  пролезло  пока – ничего,  он  повторит,  подготовив  мнение  общества,  подарив  ему  «Мифы  о  России».
  За  проклятиями  «петровскому  чужебесию»,  «большевистскому  безумию»  стоит  чёрная,  т. е. взывающая  не  к  разуму,  а  к  низменным  чувствам,  пропаганда  коричневой  чумы,  которой  и  служит  «Мостра  делла  леттература  фашиста» – «Выставка  фашистской  литературы»  Мединского,  его  друга  и  соавтора  по  «Кризису»  Хинштейна  и  иже с  ними.
  Здесь  не  место  обсуждать  перспективы  фашизации  сознания  обывателей  в  России,  но  напомнить  о  них  не  будет  лишним.  И  как  понять  отзывы  газет:  «Гудок»,  «Аргументы  недели»,  «Литературная  газета»,  «Комсомольская  правда»,  «Наше  время».  «Газета»?  Граждане  журналисты,  да  вы  хоть  прочтите  внимательно  то,  о  чём  так  хвалебно  отзываетесь,  рекомендуете  «студентам  и  абитуриентам»!  А  библиотеки  России  вам  верят  по  привычке…      
    В  ответ  на  антисемитскую  провокацию ( с. 350 )  вспомним  Игоря  Губермана:
                Я  молодых,  в  остатках  сопель,
                Боюсь,  трясущих  жизнь,  как  грушу:
                В  душе  темно  у  них,  как  в  жопе,
                А  в  жопе – зуд  потешить  душу.

                Окраины,  провинции  души,
                Где  мерзость  наша,  низость  и  потёмки,
                Годами  ждут  момента.  А  потомки
                Потом  гадают,  как  возник  фашизм.

    Около  трёх  лет  я  работал  педагогом  клуба  подростков  «Юный  патриот  Родины»,  до  сих  пор  участвую  в  зимних  и  летних  лагерях  его.  Однажды  по  делу  был  у  главы  милиции  Приморья.  Дежурный  офицер  долго  и  с  недоверием  выяснял,  не  «скинхеды»  ли  этот  клуб,  существующий  с  1970  года.  Скажи  я  ему,  что  фашизоиды  не  мы,  а  группа  парламентариев… .
  На  защите  физической,  моральной  неприкосновенности  и  «деловой  репутации»  этих  депутатов  бдит  милиция,  ФСБ,  суд  и  прокуратура,  т. е.  государство,  которому  они  роют  яму  позора  и  краха.  Они  бьют  в  сердце  «Программы  2020»,  вызывая  ложью  на  коротких  ногах  недоверие  к  власти.   «Хорошо,  что  этот  по-современному  прагматичный   взгляд   получает   сегодня   распространение», –  радуется  Мединский  (с. 348).   Я  знаю,  что  мне  грозит.  Но  не  боюсь.
        P.S.  Ни  в  коем  случае  нельзя  запрещать  Мединского,  Хинштейна,  Бушкова  и  т. п.  Со  словами  нужно  бороться  только  словами.  Но –  нужно  обязательно;  иначе  неизбежны  такие  гадости,  как  погром  фойе  «Комсомольской  правды».  И  это  ещё  цветочки;  а  ведь  потянутся  и  к  оружию.

Приложение.

    Вынужден  дать  неполный  список  грамматических  ошибок  В. Мединского.  Во-первых,  чтобы  доказать,  что  «патриот»  плохо  владеет  русским  языком;  во-вторых:  плохой  язык – один  из  диагностических  признаков  фашистской  литературы.  Фанатизм,  самовлюблённость,  тщеславие  и  «редеэгоизмус» ( по-русски – «понос  слов»)  неизбежно  ведут  к  этому.
С. 29:  вкус  одного  контрастировал  с  запахом  другого;  метры  не  могут  контрастировать  с  секундами
С. 71: «попав,… вам  станет  страшно».  Деепричастный  оборот  не  допускает  безличного  предложения.  Читайте  «Жалобную  книгу»  Чехова
С. 73:  «Бани  не  пустуют,  предпочитаясь  некоторыми».  Возвратная  страдательная  форма  глагола  типа  «думать»  при  неодушевлённом  подлежащем?
С. 103: «острова  обезлюдили».  Надо  «обезлюдели»,  т. е.  «стали  безлюдными»
С. 122: «Интеллиджент  сервис».  Надо  «интеллидженс  сервис»
С. 148: «бесконечная  пропасть».  Бесконечной  бывает  траншея,  а  пропасть – «бездонная»
С. 233: «красный  кумач» – это  «масло  масляное»;  кумач – материя  строго  данного  цвета.
С. 249-250:  фамилию  «Массена»  нельзя  склонять.  У  Мединского – как  «о  Дюме».  «люблю  Дюму»,  «зачитался  Дюмой»  и  т. п.  «Литературная  газета»  о  подобном  писала.
С. 316: «Писсаро».  Надо  «Писарро».  Видимо,  Мединский  спутал  с  «писсуаром»,  который  привезла  во  Францию  из  Киева  Анна  Ярославна  и  научила  французов  им  пользоваться.
С. 318: «под  судом  за  обвинения»  Надо  «по  обвинению».  Или  судили  прокурора?
С. 450: «А  между  этих  групп»…  Надо  «между  этими  группами»  или  «среди  этих  групп».
С. 473: «европезация»  Надо  «европеизация»
Во  многих  местах:  «представительская  демократия».  Надо  «представительная  демократия»;  «представительскими»  бывают  расходы  на  банкет,  с  которыми  М.,  видимо,  знаком  гораздо  лучше,  чем  с  терминологией  по  долгу  службы.

      Наконец,  песня  «солдатская  времён  Семилетней  войны»; в  кавычках  всё – ложь  Мединского.  Прошу  прощения  за  такую  пакость.
         Мальбрук  в  поход  собрался,
           Нажравшись  кислых  щей.
           В  походе  обосрался
           И  помер  в  тот  же  день.
           Четыре  генерала
           Портки  его  несли,
           А  двадцать  два  капрала
           Говно  из  них  трясли.
           Его  похоронили,
           Где  рядом был  сортир,
           А  сверху  положили
           Обосранный  мундир.
           Жена  его  сидела
           На  траурном  горшке
           И  жалобно  пердела
           С  бумажкою  в  руке.