Он всегда говорил о себе, рисовальщик и никогда художник. Жена первое время допытывалась, почему… Молчал и улыбался. Он всегда улыбался, когда смотрел на неё. Нет, не то что бы влюблён был, а…
Ну, в смысле любил как… Как часть самого себя…
Она была всегда в его жизни. Познакомились, как водится, в компании друзей. Вино, гитара и он с углём. Её профиль и языки костра.
Рисовал весь вечер, а показал только утром. Она взяла в руки его рисунки и… И разрыдалась в голос. Он был в шоке.
- Ты чего?... Роза, вы.. Ты что?... Я вас… я тебя обидел?...
- Ты!... Ты же гений… а я… Я простая… а ты меня такой тут…
- Какой?
- Великой, а я обычная…
Взяв в руки свои рисунки начал их рассматривать.
- Ну, как видел и как мог, так и…
Она не ответила. Просто обняла и поцеловала его. Рисунки правда сперва взяла и аккуратно сложила в стороне.
Куда она потом их дела, он так и не узнал. Спрятала.
Собственно, свадьбы не было. Венчание в маленькой часовне, слова весёлого монаха. Еще выпили вина и уехали в горы. Он писать, она любить. Иногда, опускалась рядом и смотрела как он работает.
А потом… Потом родился сын… И… И он начал лепить…
Жизнь ускорилась и развернулась. Два существа которые купались в его тепле и он, купавшийся в их любви и смехе. Вся его мастерская была в их смехе.
- От ваших «хи-хи», уже ступить негде, - смеялся он…
Когда у них появился свой дом в большом городе, он не очень рвался переезжать. Тут в центре маленького городка было привычно. Тесновато конечно, но… Горы, свет и тишина…
- Ну, хорошо… Едем…
Он сдался, и они переехали. Мастерская конечно осталась за ним. Сын взрослел, и пора было его учить… Учить… Чему? Вопрос…
Он был против школ и насильственного обучения. «Человек сам должен выбрать свой путь!».
Но, жена настояла. Знания, ремесло и всё такое. «Все такое… Что это? Для жизни? Для какой, для чьей? Большинство же не живёт, а только обслуживает чужие жизни…»
Годы исчислялись не днями и месяцами, они исчислялись работами. Год «Мадонны», год «Святого семейства», год «Моря»…
Это был самый тяжелый его год. Он больше не писал лиц. Роза умирала. И с ней умирали все образы в его душе. Он держал её своими картинами сколько мог… Пока не понял, что она устала… Устала держаться. И… Он отпустил её.
Сын занимался похоронами. Рисовальщик сам ничего не помнил. Только картины… Море и шторм, море и гибель корабля, море и…
Неожиданно, он увидел, что в пене волн отчётливо проступает некий образ. «Кто ты?».
Он даже не мог точно сказать, услышал он голос, почувствовал его где-то внутри себя. Или это было просто наваждение. «Твоё последнее лицо…»
Эту картину, он не писал. Он ею жил… Разговаривал с ней, общался как с живым существом.
Сын несколько раз приглашал лекарей, но они только разводили руками.
- Здоров, на столько на сколько здоров каждый художник.
- Отклонения? А кто знает, что есть норма и от чего мы отклоняемся…
А рисовальщик, работал. Писал, писал, писал… Иногда останавливался и снова писал…
Но, однажды закончил. Позвал сына и скинув тряпку показал ему картину.
- Кто это?
- Кажется дьявол.
- Кажется? Какой дьявол?!
- Мой собственный...
- Твой? Отец, ты всегда писал святых почему ты?..
Рисовальщик опустился на стул, стоявший у картины.
- Святые… Это мы в своих головах решили, что они святые. Скорее всего, они были обычные люди. Но однажды… Однажды, каждый из них вынул своего дьявола и посмотрел ему прямо в глаза…
***
Он никогда не подписывал свои полотна. И у него нет могилы. Церковь не разрешила хоронить того, кто в конце жизни нарисовал дьявола, тем более своего. Большинство картин рисовальщика теперь так и называются, «работы неизвестного автора».