Где-то я читал, что во время сна душа наша покидает тело и путешествует по различным мирам. А её ощущения приходят к нам в виде снов.
Душа моя, должно быть, оставалась со мной в мрачной тюремной камере, потому что мне ничего не снилось. Мой сон был настолько крепок, что я даже не услышал, как в камеру принесли еду.
Когда я открыл глаза, за окошком угадывалась ночь. Сквозь круглое отверстие вверху двери в камеру проникал свет факела. И в круге этого робкого света я с трудом различил оставленную мне еду. Это были тушёные бобы и немного рыбы, завёрнутые в большой зелёный лист неизвестного мне растения. А рядом стоял кувшин с водой.
С аппетитом поел, отметив, что кормят в ультидадской каталажке весьма недурно. Ну что ж, я выспался и был сыт, заняться в пустой комнате мне было нечем. И как говорил один древний мудрец из восточных земель, где готовят лучшие в мире травяные настои, праздность – мать размышления. И я принялся размышлять.
А поразмыслить было о чём. Городской страже не составит труда доказать, что горло пса перерезано найденным у меня ножом. Меня приговаривают к высшей мере и отправляют на ночные прогулки по Ультидаду. Видимо, гулять я буду до тех пор, пока мне позволят это делать священные животные. Интересно, а если выживу ночь, то днём меня опять отправят в тюрьму? Ведь днём я могу попытаться покинуть город, а это видимо в планы властей не входит.
Мои невесёлые мысли прервал звук отодвигаемого засова.
- На выход!
Вновь караульное помещение, только вместо широкоплечего капитана, за столом сидел другой офицер, совсем ещё юноша, может быть чуть старше меня. В его взгляде было юношеское любопытство, ведь одежда моя отличалась от той, что носят здесь.
- Имя!
И когда я назвался, записал в листок.
- Откуда и с какой целью приехал в Ультидад?
Услышав, что я приехал с Небесных гор молодой офицер взглянул на меня внезапно сузившимися глазами. Так обычно смотрят на того, кого ненавидят. Неужели я вызвал ненависть только за то, что перерезал горло зверю, каждую ночь наводящему ужас на горожан? Или я ещё недостаточно умудрен жизнью, чтобы отличить обыкновенный ужас от священного?
- Значит, решил у нас подзаработать? Была бы моя воля, я бы вашего брата к городским стенам меньше чем на десять лиг не подпускал.
- Но Ультидад рукодствуется волей городского совета, - заметил я.
- Поумничай мне ещё! Дикарь!
Офицер что-то написал на листке.
- Альфонсо!
Он протянул бумагу подскочившему стражнику.
- А этого под замок!
И вновь меня заперли в камере. Впрочем, ненадолго, хотя я перестаю чувствовать время в четырёх стенах.
Всё тот же стражник опять привёл меня к дежурному офицеру. На этот раз начальник караула встал из-за стола.
- Сейчас тебя отведут на заседание Городского совета, где уже разбирают твоё дело. Там же тебе объявят приговор. Защитник тебе не положен, потому что ты не являешься гражданином Ультидада. Но можешь не сомневаться, правосудие наше безоговорочно. Уводите!
На меня опять накинули петлю. Один стражник взял её конец в руку, а второй с пикой наперевес встал впереди. Неужели мы пойдём по ночным улицам?
Но мы спустились по винтовой лестнице и оказались в подземном коридоре, где на стенах через каждые 10 пасо торчали зажжённые факелы. Я догадался, что этот тоннель соединяет караульное помещение со зданием Городского совета.
Коридор казался бесконечным и петлял как змея. То справа, то слева я видел уходящие наверх лестницы. Наконец, и мы свернули на одну из таких. Вскоре меня ввели в огромную полутёмную залу, совершенно пустую, если не считать большой деревянной клетки, стоявшей посередине. Света четырёх факелов, торчащих по углам, не доставало до середины.
Меня затолкали в клетку, сняли кожаную петлю. Оба стражника застыли за моей спиной опершись на свои пики.
- Гипербореец Храбр, шестнадцати лет отроду, до недавнего времени проживал в Небесных горах. Два дня назад прибыл в город Ультидад, по его словам на заработки.
Голос был скрипучий как не смазанное колесо телеги, но был хорошо слышен. Надо мной что-то вспыхнуло. Я поднял голову и увидел большой балкон, на перилах которого зажглись несколько факелов. А на балконе восседали люди в чёрных камзолах. Я понял, что это члены Городского совета и машинально стал считать их по седым головам. Их было, как и полагается, двадцать девять. ` Все были людьми, что называется, в возрасте. Ну, а для меня, шестнадцатилетнего юнца, стариками.
- Сегодня утром, - продолжал голос, - был обнаружен на декоративной решётке дома, на улице 29 советников. Прямо под решёткой, на мостовой лежало тело священного животного под номером шесть.
У них, что и ночные псы бегают под номерами?
- При обыске у гиперборейца Храбра был найден охотничий нож из старинного булата, рецепт изготовления которого в настоящее время утерян. На лезвии обнаружены засохшие пятна крови. А при осмотре тела священного животного под номером шесть установлено, что смерть вышеуказанного животного наступила от смертельного ранения в шею. Одного этого достаточно, чтобы установить вину гиперборейца Храбра. Но члены городского совета руковдствуясь процессуальным правом Уголовного уложения имперского города Ультидада должны опросить максимальное количество свидетелей преступления, к сожалению только косвенных. Таких свидетелей было найдено двое. Введите первого свидетеля!
Одна из боковых дверей открылась, и в залу робко вошёл невысокий человек в голубом камзоле и розовых панталонах.
- Назовите своё имя!
- Я – уважаемый житель Ультидада Просперо, владелец харчевни «Ультидадские огни».
- Вы знакомы с человеком, стоящим за решёткой?
- Никак нет, Ваша честь! – испуганно ответил трактирщик, быстро взглянув на меня. – Я не знаю его имени, хотя вижу второй раз.
- Расскажите нам подробно о вашей первой встрече.
- Вчера вечером, когда уже почти стемнело, однако не совсем, этот юноша постучался в двери моего заведения. Он кричал, что его прислал ко мне Хоакин Чёрный – владелец овощной лавке на центральном рынке, с которым меня связывают исключительно деловые отношения. Видите ли, он поставляет в мою харчевню овощи и фрукты. Парень был здорово пьян, он кричал, что убьёт меня, если я не пущу его внутрь.
- Он угрожал вам убийством?
- Да, Ваша честь! Он даже достал нож и размахивал им, столь яростно, что я, признаться, испугался. К тому же, подумал, что это один из приговорённых к ночной прогулке.
- А вы, что, не читаете списки осуждённых, которые вывешиваются перед Дворцом городского совета? – спросил всё тот же скрипучий голос.
- К сожалению, весьма редко, Ваша честь. Очень много работы.
- Итак?
- Я не пустил его, как нам велит пункт третий Нового городского положения. «Всякий, находящийся на улице после заката, объявляется вне закона, кроме случаев, предусмотренных пунктом четвёртым настоящего положения». Несчастный ещё немного покричал, а затем удалился.
- Вы, без сомнения, весьма достойный гражданин своего города. Свободны!
Трактирщик тут же юркнул в дверь. А оттуда в полутёмную залу ступил Хоакин Чёрный, чему я нисколько не удивился.
Владелец лавки назвался, добавив, что Чёрным его зовут, чтобы не перепутать с Хоакином Белым, который торгует в соседнем ряду. Потом он рассказал, что два раза нанимал меня на работу для разгрузки товара, и остался доволен моей работоспособностью.
- Я слышал, что гиперборейцы очень выносливы, - добавил он.
- Вы рекомендовали ему «Ультидадские огни»?
- Парню надо было где-то переночевать, - Хоакин смущённо посмотрел на меня.
- Когда у вас состоялся последний разговор с гиперборейцем Храбром?
- Где-то за час до заката.
- От рынка до «Ультидадских огней» пять минут неспешной ходьбы. Почему же подсудимый явился под дверь так поздно?
- Почём мне знать, Ваша честь? Может, парнишка заблудился?
- Вы свободны!
Торговец опять бросил на меня виноватый взгляд и покинул залу. Что ж, хоть один свидетель не стал возводить на меня напраслину! Вообще мне повезло в этом городе с хорошими людьми; Красимир, воришка Адан, красавица Виржен, Хоакин Чёрный…
Мои мысли прервал скрипучий голос. Я взглянул на балкон, где сидели члены Совета. Лица впереди сидящих были неподвижны, а дальше мне были видны лишь седые головы.
- Остаётся допросить капитана городской стражи Гервасио.
В залу вошёл широкоплечий капитан и начал рассказывать, как меня сняли с декоративной решётки и привели в караульное помещение, где в прошлую ночь он и дежурил. Он рассказал про нож с пятнами крови и про фляжку с морфей-травой, отвар которой в Ультидаде неизвестен. По его мнению, заявил капитан Гервасио, во фляжке был веселящий напиток
- Дело представляется достаточно ясным, - вновь заговорил невидимый мне член Совета. - Гипербореец Храбр получив деньги за работу на рынке, отправился в гостиницу, но по дороге приложился к своей фляге, отчего впал в невменяемое состояние и потерял счёт времени. Когда он, наконец, добрался до «Ультидадских огней» вступил в силу пункт третий Нового городского положения. Благодаря бдительности уважаемого горожанина Просперо подсудимый остался на улице и должен быть умерщвлён священными животными, осуществляющими чистку улиц. Но трусливо спрятался на декоративной решётке стены одного из домов, а когда благородный зверь попытался его оттуда стащить, перерезал несчастному животному горло. К тому же угрожал убийством законопослушному горожанину. Думаю, ни у кого из членов уважаемого совета не возникнет возражений, если мы приговорим его к трёхразовой ночной прогулке. Если в течение трёх ночей он останется жив, не совершив очередного преступления, то будет изгнан из Ультидада.
- Я возражаю! – раздался властный голос.
В первом ряду поднялся седобородый мужчина. Глаза его сверкали праведным негодованием.
- Уважаемый совет знает, что пару часов назад я прибыл с восточных рубежей империи, и, не заходя домой явился на экстренное заседание совета.
- Мы ценим это, ваше превосходительство! У вас, как у начальника штаба корпусной стражи и без того много забот.
Это был опять скрипучий голос.
Так вот он, оказывается каков отец Виржен! Я впился глазами во властное лицо.
- Я не об этом! Вы знаете не только моё время, но и сама жизнь принадлежит Ультидаду.
- Но, что вам не нравится в приговоре?
- Его непростительная мягкость!
Генерал бросил на меня сверкающий яростью взгляд.
- На восточных границах неспокойно. Дикие гиперборейцы отказываются выполнять указ Высшего Совета Последней цивилизации о дефертилизации населения.
Я вслушивался в речь начальника штаба. И совершенно не понимал значения слова дефертилизация .
- На прошлой неделе гиперборейцы сбили четыре летающих гондолы с реагентами. А три дня назад попал в засаду наш отряд. Живым не вернулся никто. Поэтому, - возвысил голос начальник штаба, - я предлагаю приговорить этого дикаря к бессрочной ночной прогулке. У него есть шансы выжить в трёхразовой прогулке, а когда мы вышлем преступника из Ультидада, то он пополнит ряды гиперборейских мятежников.
На балконе воцарилась тишина, но ненадолго. Опять раздался скрипучий голос.
- Как председатель Совета я призываю уважаемых членов с пониманием отнестись к рекомендациям его превосходительства.
Члены совета молчали.
- Ну что ж, молчание, как известно знак согласия. И я рад, что мы этого согласия достигли. Гипербореец Храбр, приговаривается к бессрочной ночной прогулке. Приговор вступает в силу со следующей ночи. Любой, кто предоставит ему ночное убежище, предстанет перед Советом.
На меня вновь накинули кожаную петлю и вывели из клетки.
Когда меня вернули в камеру, за крохотным окошком угадывался хмурый сентябрьский рассвет. Вскоре принесли завтрак: на листьях пару ломтей жареного мяса с тушёными фруктами и кувшин, в котором оказалась не вода, а настоящее красное вино. Это для полнокровия, догадался я. Какая трогательная забота! Священное животное под номером таким-то должно вдоволь напиться моей крови!
Тем не менее, я сделал хороший глоток. Мне, выросшему в суровых горах, где лето в лучшем случае длится три месяца и где веселящие напитки делаются из лесных ягод, всегда казалось чудом искусство виноделия. А вино в Ультидаде делали славное!
В это время дверь моей темницы открылась, и на пороге я увидел начальника караула. Он с удивлением посмотрел на меня.
- К тебе посетитель.
Дефертилизация - то же, что и стерилизация, т.е. ограничение рождаемости.