Студенческие подработки

Михаил Палкин
              Студенческие подработки  -  не  «фунт лиха».

       Всем  известно, что товарные   железнодорожные  базы, это матери - кормилицы  для  студентов. Не  исключением  была  и  Ярославская - товарная для  нас  - студентов   медицинского института. При  крайне скудной  стипендии в  те  шестидесятые, да наверное и во все  другие  годы,   частенько задолго уже до очередного  её получения,  наступал  «финансовый  кризис»  и на столе  в  общежитии  хорошо,  если  оставалась  буханка  черного  хлеба с Белой Розой. Я  думаю, что студенты  тех времен   прекрасно  знают, что  это   был кипяток  с  солью.  И конечно  же,  наилучшим  выходом   в  данной ситуации   было  «пошабашить   на  товарной».  Да  и  руководство  этой  базы   было  довольно  почти  постоянной  студенческой  шабашкой -  имело  телефоны   студенческих  общежитий  и  при  надобности  через  вахтеров  даже  среди  ночи   собирало  бригады студентов.  Так что   в  общежитии  всегда  были  наготове     бригады  по  несколько  человек, причем  подбирались,  конечно,  независимо  от курсов, а как  говорят - по  «интересам», часто  комнатами. 
      Конечно, студенческие  бригады были  конкурентами  профессиональных    грузчиков  при станции. Но  и здесь  был  найден  компромис. Так наиболее удобные  и  хорошо оплачиваемые  работы  грузчики  естественно  забирали  себе, а разные    невыгодные,   с малой  оплатой  -  погрузки-разгрузки    даже  с  удовольствием  оставляли  студентам. Так студенческой  работой  считалась осенняя, овощная  «шабашка», мало  оплачиваемая, но для    вечно голодных  студентов  и  это  было   хорошее  подспорье.  Наесться  до отвала  сладких,  астраханских   арбузов,  да  ещё  разрешалось взять с собой по   одному.  Естественно, выбирались    самые  большие, что  даже  с трудом  удавалось   дотащить  их  до  общежития  -  это  был кайф, как  сказали  бы  сейчас. А так  как «арбузные» бригады были  обычно  по  6-8  человек, да и  обычно в  эти  дни  на  разгрузке   работало  по  несколько  бригад , то  естественно  в эти дни  всё общежитие  было  в  арбузах -  хватало  на  всех   -  кто и не  ходил  на  разгрузку.  С  яблоками, грушами, виноградом  было сложнее, они  были  обычно  в  заколоченных  ящиках  и  раскрывать их  было нельзя - мастер-учетчик  обычно  строго  за  этим  следил.  Но  разве  уследишь, когда  «случайно»  ящик  падал,  естественно  разбивался и  тогда  уже   это  считалось  «утруской – усушкой»  и  конечно  она   шла  в  пользу  студентов.
        Были  и разные  другие  подработки,  нередко  и вполне хорошо  оплачиваемые, особенно,   если появлялось  личное   знакомство  с  мастером-учетчиком  и   не  было  рядом  грузчиков.  Но  иногда  происходил   и конфуз    для  бедных  студентов, когда ожидание   легкой  и   хорошо  оплачиваемой  «шабашки»  не оправдывалось. Так  однажды  нам мастер  «по знакомству» предложил  разгрузить  вагон  с  тонкими  3-х метровыми  досками. Мы  естественно были  этому  рады  -  что для  нас    четырех  здоровых  парней    эти  легкие  досточки  и   мы  решили, что с  ними  быстро  управимся.  Начали   дружно  выбрасывать доски из вагона, но  когда  повыбрасывали  уже  более  двух  часов, а  их  как  было, так  примерно  и  остались  -  так  они   были  плотно  уложены  в 60-тонном  вагоне  -  поняли, что  попались.   Но  выхода не было, дело  надо  было делать и  мы  вместо  предполагаемых  2-3  часов   разгружали  этот  вагон  всю  ночь, ну а в   следующие  несколько  дней   буквально  не  могли  поднять  руки.    После  этого, естественно, мы  подряжались  главным образом   на  разгрузку  бревен, причем,  чем они  были  больше, тем  быстрее  шла  работа.
      Были и  другие  разные  «приятные»  особенности   этой  подработки. Так иногда  приходили  вагоны  с  цементом, но не  в  мешках, а  россыпью  в   60-тонных  «пульманах».  Естественно, свои  грузчики  отказывались  их  разгружать и  тогда  призывали  студентов, прельщая  хорошей  оплатой.  Конечно, надо  было  собрать  бригаду  не менее  из  6-8 человек,  ну  а дальше  мастер давал   им  соответствующие  лопаты, ведра,  мешки  и начиналась  эта  страшная  круговерть.   Все  на  станции в  это  время    отходили  подальше, так как  над  местом   выгрузки, а тем  более   в  самом  вагоне, стояло  такое  облако   цементной  пыли, что    почти   не видно   было  рядом  работающих,  похожих  на  серо-черных  чертей, твоих  друзей-студентов. Мне  довелось  раз  участвовать    в такой   разгрузке,  так  после  нее,   несмотря  на  длительное   мытье  прямо  на  станции  под  паровозным краном,   неоднократный  душ  в  общежитии, все  равно    в  течении  2-3  неделей   чувствовалась  цементная  пыль  на теле, в волосах  и отхаркивалась   серо-черная  мокрота.
        В один  из  таких    неблагополучных  финансовых   дней      шел   я  по коридору общежития, думая    как  бы   выкрутиться  из такого  положения и что  наверное надо  поехать  подработать на  станцию,  а  значит  с  кем -то  надо скооперироваться.  Ну  и  как  говорят -   «на ловца  и  зверь бежит».  Навстречу  идет  парень с другого  курса –  Костя, мы  с  ним  уже  раз   вдвоем  неплохо  потрудились  на  станции  и он, как  бы  читая  мои  мысли  говорит.    «Не хочешь съездить - подработать на  товарной,  кстати,  у меня  там сегодня  работает  знакомый  мастер».  Конечно, от  такого  предложения  не  отказываются  и  мы  уже  через  час  были  на  станции. Действительно, там  в это время  работал  его  знакомый  и  он  конечно  предложил   нам  хорошо  оплачиваемую  подработку - разгрузить  60- тонный  вагон  с  щебенкой.  Дал   два лома, две  железные  лопаты, указал вагон и  ушел  по  своим  делам.
       Работа  в  принципе  была знакомая. Нужно  было  отбить  ломами в сторону крючья   восьми  нижних  люков  с  обеих  сторон, по сути  составляющих   дно  вагона  и  тогда  щебенка  будет сама  ссыпаться   из вагона.  Ну,  а  мы,  забравшись  в  вагон, должны  лопатами   помогать  этому  процессу.   Вагон  стоял на  эстакаде  и  поэтому  нужно было забираться на  край   его и  одной рукой  держась  за  скобу и ломом  в  другой    - выбивать   массивные   крючья.  Но видно  они  были так   плотно забиты, да  и неудобно   было  буквально в  висячем положении работать  тяжелым  ломом, что  мы  решили отбивать их  снизу, из под   вагона.  Забрались  под  вагон, один  -  с одной  стороны,  другой  - с другой.  Поудобнее  приспособившись   в  лежачем  положении  и  уже  поведя лом  для  удара, я услышал со  стороны  Кости  удар  и  шум  посыпавшейся  щебенки.  Я приготовился  тоже  ударить, но  непонятно  какое-то  чувство  остановило  меня.  Оглянулся  в  сторону  Кости и  увидел  страшную  картину.
        Он висел  под  вагоном, прижатый   снизу   ломом, а сверху  тяжелым  люком  с  тоннами  ссыпающейся  щебенки.  Конечно,  не  в  моих  силах было  приподнять  этот люк  и  я закричал, зовя  на  помощь. Подбежали  грузчики, но мы  даже  впятером  не  смогли  приподнять люк  с тоннами      щебенки. На  счастье рядом рыл канаву  экскаватор - его  подогнали  вплотную  к  вагону  и  он  ковшом  приподнял   крышку  люка -  лом освободился  и  Костино  тело  упало  мне  на  руки.  Он  был  буквально черный, не дышал, издавал  только    хрипы.  «Ну всё, не жилец» - сказал кто- то  рядом.  Но  тут,  наверное, я  вышел  из  шока,  вспомнив, что  я  медик  и  заорал. «Надо срочно в больницу, в  реанимацию».  Тут же  подогнали грузовик, я на руках  занес  Костю  в  кабину  и шофер  быстро  погнал  прямо по железнодорожной  колее  в направлении больницы. Хорошо, что она  была рядом и  уже  через  10  минут, я заносил  Костю  в приемную.  И ещё  повезло, что в приемной   в этот день  дежурили  фельдшерами  знакомые  ребята-студенты, а  дежурным  хирургом  оказался  наш  ассистент  кафедры.    И   Косте  сразу  же  поставили    ИВЛ (искусственную вентиляцию легких),  капельницы     с  обезболивающими, дезинтоксикационными  растворами,   сделали  рентген, ЭКГ. Он  был  без  сознания, буквально черный от  тяжелой  гипоксии,  самостоятельное дыхание  отсутствовало,  артериальное  давление  не  определялось, но  по  ЭКГ  сердце работало, на рентгене  выявился перелом    по восьми  ребер  с  обеих  сторон, 2-сторонний гемоторакс. На этом  фоне  развился    травматический  (от  сдавления) кардиопульмональный  шок   с тяжелой  дыхательной   и   острой почечной недостаточностью.
          И в  таком тяжелейшем  состоянии, на  ИВЛ  он  находился  неделю. Но  видно  молодой  здоровый   организм   выдержал,  смог   справиться    с  такой, по сути, смертельной   травмой.   Постепенно  поднялось  давление,    появился  диурез, конечно развилась  и  тяжелая   посттравматическая  2-сторонняя  пневмония.  Но постепенно  он  пришел  в  себя,  был  снят  с  ИВЛ, переведен в  общее  отделение, где  находился    ещё  целый  месяц. Естественно, все мы в общежитии,   как могли,  помогали ему, постоянно посещали его, ухаживали за ним.  Когда  он наконец  появился в  общежитии,    знакомые   не  могли   его  узнать,  так   он  резко    похудел и обострились черты лица.  Конечно, у него оставалась выраженная слабость,  при любой нагрузке  усиливалась  одышка, появлялся кашель  и  он  вынужден  был  взять    академический  и  уехал  к  себе  в  родные  места, под Рыбинск.  К  сожалению, больше я его  не  встречал.
         Вот  и  такая   бывала  плата   за  эти  студенческие   подработки, даже  не  «фунт  лиха», а  гораздо   похуже.