Опять я в родной деревне. Хорошо! Пусть будут у меня три месяца отдыха между детством и взрослой жизнью.
- Можно нам с Петькой три месяца ничего не делать? – спросила я у дяди Павла, - Ведь мы с ним это заслужили?
- Заслужили! – рассмеялся дядя Павел.
- Тогда, пойдёте завтра утром вместе с нами на рыбалку?
- А я разве заслужил?
- Конечно, мы все заслужили! Фрося, я уверена, вас отпустит.
- Хорошо, милая, так и сделаем.
Так, утром, по росе мы втроём шагаем к ближайшему озеру. Высокий берег с огромными соснами, а внизу сплошной туман, как молоко. Спускаемся прямо в туман, опасаясь поскользнуться и улететь в невидимую внизу воду. Я чувствую, вода близко.
- Снимайте обувь!
Босые ноги чувствуют неожиданно тёплую струйку воды, проступающую сквозь мох при надавливании.
- Ты нас, Милочка, в болото завела, - ворчит дядя Павел.
- Где-то справа - большое бревно, на котором можно устроиться, а на пень положим пожитки.
Аккуратно иду вправо и нащупываю ногой край бревна.
- Нашла, идите сюда!
Туман потихоньку рассеивается, и бревно проступает во всей своей красе. Сколько же лет простояло это дерево корнями почти в воде? Почему оно упало, ведь гнили на нём нет.
- Смотри! – говорит дядя, - показывая на верхушку пня в виде конуса. Это явно бобры.
- Зачем свалили дерево?
- Может, оно им мешало, а скорее, просто точили зубы. Ведь они грызуны, и зубы им необходимо стачивать! Только вот на такой конусный пень ничего не положишь!
- Тогда на бревно рядом.
Мы размотали удочки, насадили червей и забросили их далеко в туман. Тишина…
- Рыба ещё не проснулась, - говорит дядя шёпотом.
Я привалилась к тёплому дядиному боку и тихо уплываю в дрёму…
В тумане скользят силуэты огромных рыб, за ними плывёт главный судья с разинутым ртом. А во рту - острые зубы, как у щуки. За ним клином плывут клерки. Сквозь туман кто-то мне кричит:
- Не спи! Клюёт!
Действительно, судья ударяет хвостом и моментально проглатывает моего червяка. Я дёргаю удочку, на крючке висит, зацепившись клешнёй, огромный рак. Так ты судья здешнего озера? – смеюсь я, пытаясь донести рака до берега. Но рак открывает клешню и падает в воду.
- А у меня уже два карася! – хвалится Петька.
- А у меня – ничего! - отвечает дядя Павел.
Начался клёв. Петьке везёт, таскает карасей одного за другим. А мы с дядей Павлом только наблюдаем. Мне это надоедает.
- Дай вон того карасика! – говорю я Петьке, указывая на самого маленького.
- Пожалуйста! – отвечает он, - Ты что, его есть будешь?
Я ищу в коробочке большой крючок на стальном поводке. Прицепляю к нему карася.
- И кого ты хочешь поймать? – смеётся Петька, - Здесь нет никого, крупнее карася.
Но я-то чувствую, что кто-то лежит там внизу и пристально наблюдает за нами из-под воды. Он огромный, с мою ногу или даже больше - совсем рядом с берегом под корягой. Для прочности привязываю к стальному поводку верёвку, концом которой обматываю бревно.
Полученную снасть бросаю в воду между ног.
- Куда же ты закидываешь? – смеётся Петька, - здесь только зацепишь крючок за корягу.
Верёвка действительно застревает, я дёргаю, но ничего не могу сделать.
- Так и есть, зацепила!
- Дядя Павел, помогите отцепить крючок.
Дядя Павел снимает рубашку, брюки и в трусах лезет в воду. Я скидываю платье и в купальном костюме плюхаюсь тоже. Хорошо! Вода тёплая…
- Ну вот, - ворчит Петька, - рыбалке конец! Всю рыбу распугали.
Мои руки переплелись с руками Павла. По пояс в воде мы ощупываем гладкое скользкое бревно, что проглотило мой крючок.
- Петька! Здесь огромный сом! Дай верёвку, я ему петлю на хвост наброшу! – кричит дядя Павел сыну.
Перемазавшись в тине по уши, мы полчаса выковыриваем сома из-под коряги. Наконец, догадываемся привязать ещё верёвку к коряге. Петька с берега отодвигает её в сторону, только тогда нам удаётся вытащить сома.
Рыбалка окончена. Петька тоже раздевается и лезет в воду.
- Ну, кто первый до того берега и обратно? – подначивает дядя Павел.
Ему хорошо! В институте он изучал все стили плаванья, а мы с Петькой еле успеваем за ним по-собачьи. Конечно, он первый выходит на берег и раскладывает на бревне еду: варёные яйца, хлеб, бутылку кваса. Пора, наконец, позавтракать! Любуемся на сома.
- Какой же он огромный! Больше меня самой! Как донести до дома такую громадину?
- Терра! Ты можешь уменьшить вес не только мой, но и всего того, что рядом? – прошу я.
- Могу, Мила.
На глазах изумлённых Павла и Пети я легко поднимаю сома одной рукой и направляюсь к дому.
- А вам нести остальные вещи. – говорю я ошарашенным друзьям.
Перед деревней опускаю сома на землю. Незачем всем видеть мои подвиги.
- Уф! – говорю я, - устала! Позовите кого-нибудь из деревни.
Через минуту сбегается толпа односельчан. Все смотрят на огромного сома, а я потихоньку ухожу по кустам к своему дому. Раздеваюсь, плюхаюсь на свою койку и спокойно засыпаю. Там разберутся и без меня. Просыпаюсь только к вечеру. Никто меня не беспокоил. За этим, я думаю, проследил дядя Павел. Да вот и он, сидит на крылечке нашего дома.
- А вы что, не спали? – спрашиваю я.
- Кто же иначе отгонял бы любопытных от твоего дома? – отвечает он.
- Я, наконец, выспалась за бессонные ночи перед экзаменами. Теперь всю ночью буду гулять.
- Ну, а я – к Фросе!
- А как там наш сом?
- О! Его варят всей деревней в огромном котле. Будет уха на всё село!
Вхожу в лес и мысленно зову своих дриад. Кувес машет мне веткой с ближайшей поляны. Сажусь меж веток, обнимая стволы его и Вески.
- Веска! Ты жена Кувеса или просто подруга? – спрашиваю я.
- Пока только подруга, - тихо отвечает Веска, - его родители ещё на зацвели.
- А как это связано с вами?
- Ты не понимаешь! Только, когда родители Кувеса дадут семена, он сможет на мне жениться и передать эти семена мне для того, чтобы я их посеяла и вырастила наших детей.
- Так это будут дети родителей Кувеса, а не ваши? – удивляюсь я.
- Наши будут ещё не скоро! Когда мы с Кувесом решим окончательно укорениться и зацвести. Их будут выращивать те дети, которых я выращу из семян Кувеса.
- Как у вас всё сложно!
- Да, непросто! Но я люблю его, и у нас всё будет в порядке. А пока - период испытаний. Нам сказали, что путь твой полон опасностей, значит и нам с любимым этот путь подходит.
Я прислоняюсь к тёплому стволу Вески, обнимаю Кувеса. Как же всё в жизни не просто?!
Пора выходить на связь с Гилком.
- Гилк! Ты слышишь? Как там твои генетические исследования?
- Должен, Мила, тебя разочаровать. Твои подозрения оказались пустыми, судья и его помощники – обыкновенные люди.
- Не может быть! Хоть что-то необычное в них должно быть!
- Сейчас позову сапиенса, который проводил исследование, он доложит тебе подробности.
Через пять минут со мной связался генетик.
- Действительно, уважаемая, исследования показали, что представленные нам объекты являются обыкновенными людьми.
- Какие интересные подробности вы заметили?
- Генетические цепочки исследуемых объектов имеют серьёзные дефекты, которые могли бы привести к слабоумию, но почему-то не привели.
- К какому типу слабоумия?
- Скорее всего, к синдрому поражения лобных долей мозга. При этом у больного наблюдаются нарушение мотивации какой-либо деятельности, хотя логическое мышление не страдает.
- А что ещё вы заметили?
- Это, наверное, совсем не важно, но все объекты являются родственниками по матери или по бабушке. Все они двоюрные, троюрные и четвеюрные братья.
- Вот та ниточка, за которую стоит потянуть! - понимаю я вдруг.
- Позови на связь Гилка!
- Гилк! Оказывается все осуждённые – родственники по матери. Ты это знал?
- Нет! Эту информацию мне не сообщили, как неважную.
- Гилк! Мне нужна их мать! Достань её, хоть из-под земли!
- Хорошо! Достану! Но зачем тебе женщина, которая родила этих негодяев?
- Я ещё не знаю, но чувствую, что это очень важно! И ещё, Гилк, не распускай комиссию, которая так хорошо поработала в нашем городе, пусть-ка поработают в других городах планеты. Хватит вам бездельничать!
- Согласен! Я и сам думаю так же.
На этом сеанс был окончен.
Я продолжала наслаждаться летним отдыхом. Гилк периодически связывался со мной и сообщал об очередной неудаче. Он так и не смог найти мать осуждённых членов суда. Точнее, матери-то находились, но каждый раз оказывалось, что они не родные своим сыновьям. Даже, когда они были твёрдо уверены, что это их дети, генетическое исследование показывало обратное. Проблема матери перерастала в некую зловещую загадку, особенно после того, как появились новые осуждённые, из других городов, но с тем же генетическим набором. Эта всеобщая мать стала вызывать у нас просто мистический интерес.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия на сайте: http://ridero.ru/author/prudkovskii_andrei_lvgn6/