(Из записей Мананова Н.Г)
Как долго мы еще будем разбирать дневники и записи наших родных. Но это очень нужное дело. Всё это нужно оставить потомкам.
22 июня 1941 года.
Накануне прошли Государственные экзамены. Все предметы сданы, и я, как окончивший Университет, получу диплом и буду определен для дальнейшей учебы в аспирантуру на кафедре почвоведения.
А сегодня, т.е. 22 июня мы, группа студентов, в знак успешного окончания учебы, сидим в одной из столовых на пл. Куйбышева за кружкой пива и незатейливой едой и, стараясь перекричать друг друга, ведем свой студенческий разговор. Обсуждаем все перепитии жизни прошлых лет, вспоминаем товарищей, которых нет рядом. Вспоминаем время экспедиционных поездок в разные районы нашей страны. У каждого есть о чем говорить. Строим планы предстоящей жизни. Некоторые уже решают вопросы устройства семьи.. Есть у каждого близкий человек, будущая подруга жизни, своя любовь. Личную жизнь сразу же после окончания учебы устроить нереально, и поэтому каждый излагает свой план действия в этом направлении, откладывая ее устройство на ближайшее будущее.
Вобщем все благопристойно, серьезно. Ведь мы уже люди на самостоятельном пути, имеем специальность и можем спокойно начинать свою трудовую жизнь.
И вот в разгар веселья и оживленного разговора неожиданно обрывается передача музыки по радио и репродуктор замолкает. Объявляется о передаче правительственного сообщения. Затаив дыхание мы слушаем известие о вероломном нападении на нашу Родину немецких фашистов. Выступал по радио В.М.Молотов. Было это в 12.00 часов 22 июня 1941 года.
Мы тут же выбежали из столовой. На площади, у репродукторов, тоже собрались массы людей, которые с величайшим вниманием слушали речь В.М.Молотова.
Итак, началась война. Что это значит я несколько представлял, имея небольшой боевой опыт финской войны. А тут нападение фашистской Германии. Это было серьезно и, как оказалось, надолго. Вот так, неожиданно, рушились планы и мечты мирной жизни. На следующий день – 23 июня, я автоматически считался мобилизованным в ряды Красной Армии. Получил диплом и некоторые другие документы к нему и ждал решения военкомата о дальнейшей моей судьбе. После всех формальностей с оформлением документов группу студентов, окончивших Университет, в том числе и меня, отправили в Москву, и я очутился на курсах лейтенантов при Военно-инженерной Академии им. В.В.Куйбышева. Я стал курсантом. Это было 7 июля 1941 года.
А до этого, 3 июля 1941 года, с речью по радио выступил И.В.Сталин, призывая советский народ к беспощадной борьбе с врагом, посягнувшим на нашу Родину. В Академии из прибывших новобранцев укомплектовали взводы и роты, соответствующим образом экипировали и расквартировали в Подмосковном городе Нахабино. Здесь находилась основная база академии с учебными полигонами и различными видами оборонительных сооружений. Разместили нас в летние казармы. Внутренний порядок в подразделениях соответствовал уставным требованиям и жизнь наша пошла исключительно на военный лад. Каждый день был настолько насыщен, что свободные минуты выпадали только перед отбоем. Наша рота специализировалась по минно-подрывному делу. Изучали конструкцию и боевые качества противотанковых и противопехотных мин. Изучали методы их обезвреживания. Проходили курс по взрывному делу. Главное внимание уделялось изучению подрывного дела. Это был наш хлеб. По этому предмету занимались серьезно и много. Были теоретические расчеты и практические занятия на полигоне. Подготовка шла по ускоренной программе и мы занимались по 10-12 часов в день. Классы размещались в палатках. Дни стояли жаркие. Мы, как говорится, в поте лица познавали новую для нас науку – подрывное дело. Преподавали нам военные специалисты с учеными степенями и званиями. Кроме специальной подготовки были строевые занятия, а также изучали Уставы и Наставления Красной Армии. Жили и учились в постояной тревоге. Были налеты немецких самолетов. В ночное время по воздушной тревоге часто оставляли казармы и укрывались в ближайшем лесу. Слышали интенсивный зенитный огонь, видели как по ночному небу полосами мелькали лучи прожекторов, направленные на летящие в сторону Москвы вражеские самолеты. Противовоздушная оборона на подступах к Москве была настолько плотной, что осколки от снарядов со свистом проносились мимо, падая совсем недалеко или врезаясь в ствол дерева. Я уже говорил, что учеба проходила по ускоренной программе. И наши занятия были завершены к 13 октября 1941 года. Всем курсантам, окончившим учебу, были присвоены воинские звания. Я стал лейтенантом и в петлице на воротник гимнастерки или шинели укрепил по два квадратика (кубика, как мы говорили). Таким образом, более чем трехмесячные курсы при Военно-инженерной Академии закончились. Состоялась встреча начальника Академии с нами – выпускниками по минно-подрывной специальности. Нас ознакомили с предстоящей работой. Суть ее – по заданию Главного инженерного управления Красной армии подготовка к уничтожению особо важных промышленных и военных объектов в городе Москве и Московской области в случае отступления наших войск. Когда нас спросили, готовы ли мы выполнить такое задание, мы заверили командование, что любое задание будет выполнено.
Таким образом, я оказался в составе спецгруппы Главного Военно-инженерного Управления Красной Армии (ГВИУ КА), действовавшей на участке Западного Фронта. Получил индивидуальное спецзадание. Был направлен в гор. Подольск, Московской области, в распоряжение штаба обороны города, который размещался в здании Райкома ВКП(б).
После предъявления соответствующих документов меня разместили при Райкоме партии, где проживал и пользовался скромным питанием (чай с сахаром, печенье). Этих продуктов было в достаточном количестве. Иногда готовили горячую пищу. Но бывало это редко. Приходилось иногда собирать капустные листья, оставшиеся на поле после уборки. Была уже середина октября месяца, морозы были довольно ощутимые, а я ходил в пилотке. Если учесть, что с утра и до вечера находился в поле, в местах строительства оборонных сооружений, то в таком одеянии было весьма неуютно. Только в ноябре удалось получить шапку и рукавицы. После прибытия в Подольск с первых же дней участвовал в строительстве оборонительных сооружений на подступах к Москве в районе г.Подольска, выполнял взрывные работы при разработке мерзлых грунтов. На строительстве оборонительной линии к западу от г. Подольска участвовали тысячи жителей города и близлежащих деревень и поселков. Работы велись в основном вручную, использовали лопаты и кирки. Рыли окопы, траншеи, противотанковые рвы. Некоторое время, по поручению Райкома ВКП(б) занимался обучением подрывному делу группы партизан, которые готовились к переброске в тыл противника. Для них составил небольшой справочник по подрывному делу. В связи с осложнением военного положения на подступах к Москве и возможным прорывом вражеских войск на некоторых участках фронта, возникла необходимость подготовить к взрыву действующую фабрику в Домодедовском районе. Фабрика находилась недалеко от Подольска и я туда выехал.
Меня встретили директор фабрики, секретарь парторганизации. Черным ходом меня провели в кабинет директора, где я сменил военную форму одежды на одежду пожарника. Это необходимо было сделать, чтобы не вызвать подозрение у работающих на фабрике людей. Жил в общежитии у пожарников, в отведенной для меня отдельной комнате. После детального ознакомления с объектом, установил расчетным путем потребность взрывчатого вещества (ВВ) и выехал за получением его на специальный
склад. Привезенное на территорию фабрики ВВ разгрузил в подвальное помещение. Теперь нужно было готовить здание фабрики к взрыву, для чего составить схему установки зарядов, количество их, а также вес каждого заряда. Стал ходить по цехам, присматривался к отдельным конструктивным элементам (балки, колонны, перекрытия), прикидывал их размеры. Фабрика была трехэтажной и чтобы вывести ее из строя, достаточно было взорвать колонны и отдельные балки. Составил схему
расположения зарядов ВВ, соответственно расчетам приготовил нужное количество зарядов. В помощь мне выделялись четыре человека, которые в критической ситуации могли участвовать в установке и закреплении зарядов по точкам, согласно схемы, и осуществлении взрыва. Выделенные товарищи были ознакомлены с техникой проведения взрывных работ и правилам безопасности их исполнения. Когда все подготовительные
работы были закончены оставалось ждать команды для осуществления взрыва. Она могла быть только в том случае, если нашим войскам пришлось бы отступить и оставить объект на занятой врагом территории. Мне же с моей группой при приближении вражеских войск в район расположения объекта предстояло успеть установить заряды ВВ по схеме, произвести взрыв и на выделенной пожарной машине следовать на восток, в тылы наших войск. К счастью осуществить взрыв не пришлось. На данном участке фронта изменилась обстановка и миновала угроза прорыва
немецких войск.
В середине ноября 1941 года я получил новое задание. В связи с усилившимися боями в районе гор. Серпухова, нужно было срочно выехать на объект, расположенный вдоль Симферопольского шоссе на участке между г. Климовск и г. Чехов (п/о Романцево, п/ящ 16). Когда я прибыл на место, то увидел огромное кирпичное здание и мачты антенн радиостанции. Основное оборудование было демонтировано и вывезено. Внутри здание пустовало, в разбитые окна дул ветер и заносило снегом. Кругом было безлюдно, неуютно.
Весь объект располагался в лесу и со стороны не сразу можно было его обнаружить. Нетронутыми стояли высокие, сторойными рядами радиомачты. Вот эти радиомачты нужно было подготовить к взрыву.
После ознакомления с объектом и обхода всей территории решил разместиться в здании радиостанции. Нашел небольшую комнату, где был телефон, непосредственно соединенный с Москвой. Обставил нехитрой мебелью, установил железную печурку. Всё это получил в подразделении пограничной охраны, которая несла службу по охране объекта. Заготовил дрова, затопил печурку, обогрел комнатку и стал ее обживать. Устроился с «комфортом». На следующий день завез нужное количество взрывчатки и стал готовить заряды. Заминировал все мачты и стяжные стальные тросы. Отдельные заряды между собой соединил детонирующим шнуром. Концы от общей электропроводки протянул в свою комнату и соединил с полюсами взрывной машинки, ключ от которой держал при себе. Готовность была полная. Достаточно было команды из Москвы и все должно было взлететь на воздух. В такой боевой готовности находился до конца декабря 1941 года.
Несколько слов о том, как протекала моя одинокая жизнь в заброшенном здании, окруженном высоким забором, да еще в лесу. Нужно сказать, что объект этот охранялся постами пограничников, а вдоль забора были выставлены собаки-овчарки. Так что внешняя охрана позволяла быть спокойным за себя и за сохранность объекта. Из помещения отлучался в исключительных случаях. Когда надо было идти для принятия пищи в подразделение пограничной охраны, где я состоял на пищевом довольствии. Целый день нужно было топить печурку, чтобы поддерживать тепло в своей комнатке. Не боясь моего присутствия к теплу прибегали мыши. Я их подкармливал хлебными крошками и они ко мне привыкли. Присутствие рядом живых существ успокаивало и по-житейски было как-то уютнее и теплее. Ведь день и ночь в одиночестве, в постоянной напряженности, в ожидании каких-либо событий. И это в течение многих дней. К вечеру, нагревшись от тепла печурки, не раздеваясь ложился спать. Сон был неспокойным и всегда тревожным. К утру все охлаждалось. Затапливал печурку. Выходил на улицу, обходил свой объект и проверял сохранность зарядов и электродетонаторов. Опять возвращался в свою «келью» и ждал....ждал.
Тем временем шли ожесточенные бои под Москвой. А 5-6 декабря 1941 года Советские войска перешли в контрнаступление на всем фронте. Таким образом уже после наступления Нового 1942 года практически отпала необходимость в уничтожении объекта. Однако сворачивать дела по объекту было рано и мне пришлось там пребывать до конца марта 1942 года, когда пришло предписание из Главного Военно-Инженерного Управления Красной Армии прибыть в Москву для получения нового назначения.
Продолжение следует.