Народ бежал и жмурился от тепла,
Кто – то кричал: «Пожар!.. Пожар!..»
А это Любовь была. Роберт Рождественский.
Откуда – то издалека, из звездной глубины, грустя и радуясь, выпевали ласковые слова о Вечной любви Шарль Азнаур и Мирей Матье
…Любовь всей жизни
Полная светлого смеха,
Единственный путь,
Прорывающий ад существования…
- Хорошо поют, божественно…, - думал он, наблюдая, как тихонько шурша подошвами по гладкому асфальту, у окна Дома культуры, плавно кружились пары.
Звуки музыки ширились, плыли, и все это удивительно сочеталось с торжественным золотом заката, с розовыми облаками и вообще с наступающим летним вечером. Он чувствовал облегчение: остался, наконец – то, один. Можно вспомнить и обдумать, что было в тот вечер. Он привык вспоминать и обдумывать. Внезапно почувствовал в душе возрастающую неловкость и тревогу, услышав крики из кухонного рая о людях, позволяющих себе замахиваться облизанной ложкой на крем для торта.
- О, это уже про меня, - подумал он. Хороший, добрый, сутулый, сидел, согнувшись, как вопросительный знак. Он вспоминал всего лишь отзвуки слов, истрепанных и обновленных неумолимым временем.
Ему не хотелось по приказу мечтать… Олицетворяя горделивое страдание, он предпочел замолчать, чтобы сберечь те остатки согласия, которые еще сохранялись в семье. Единственное, что было в его силах?.. Однако, их отношения становились, день ото дня, хуже!.. Она убивала его словами от случая к случаю: один раз убьет за так…, другой раз – на всякий случай. Каким чудом им повернуть колесо дней?
- А надо ли?
Они стали домом из нестроганых досок, где паслись пауки и сквозняк... Останки чувств тонули в воде из снежного настила разрушающих слов. Слова были напористы, как ветер, срывающий крышу их дома.
- Вызвать «скорую помощь»? Наверняка опоздала.
Он не знал, кто распорядился выслать их из жизни, где вишня раскинула тень над всеми бедами, заставляя радость проклюнуться в каждом окошке их нового дома.
Злоба, приветливость, сиюминутная нежность, причуда, коварство, обман, забытье – вот вам дословная родословная их отношений. Короче, жизнь – в колею.
Даже музыка вдруг стала холодной. Его завьюженный, желтый, многоглазый мир скрежетал и звенел. Летящая, ненасытная тоска слепила глаза его дома, тонущего в крике, погребенного в бесшумной, безропотной сквозной немоте их сердец.
Опять, опять измученная Душа затосковала, легла стрелой на луку дней, протянула ладони, подобно ребенку… Просится вдаль, где блестит свет спелого, грузного Солнца!..
8 Марта их ждали в гости, школьные друзья (учились в одном классе, теперь вместе учатся сыновья). Костюм, галстук, взгляд в зеркало и неожиданная мысль: «Тьфу, какой вылизанный, плюнуть хочется!» Причесываться не стал – принципиально.
Эта женщина, которую он встретил в своей бывшей однокласснице, жене друга, была восхитительна!.. За праздничным столом сидели и их дети… В ее глазах сияли настоящие звезды, которые ей не приходилось тщательно скрывать (взгляд не свеча – не погасишь). Она вытирала слезы детям и учила их простым и светлым словам Вселенной: воздух, хлеб, друг.
- Это, конечно, твоя работа, - ворчала жена. – Но ты, подруга, по-моему, загибаешь в своей школе.
- Как это загибаю, - удивленно ответила она. - А ты человеческую Душу со счетов своих канцелярских скинула, пренебрегла ею…
- Погодите, не горячитесь, - успокаивал женщин друг. – Не делайте мне нервы. Человека определяет среда, а сегодня вторник! 8 Марта ждет не дождется, когда о нем вспомнят…
У него в голове пульсировали слова: «Пожар!. Пожар!..»
Ночь. Тьма – тьмущая. Положение скверное.
- Давай, что там, говори, - требовала жена, - ты меня не жалей, одна не останусь… Забери свою Душу и – Иди?!. Усмехнулась, натянула одеяло до подбородка и ни с того, ни с сего – коснулась губами, как тогда, его подбородка, и гордо замкнулась: в конце концов не унижаться же перед ним…
Музыка зазвучала громче «…любовь всей жизни, которой мы присягнули, на которую накатывает время, ранит мой разум, расцвеченные зори горят теплотой бессмертного лета…»
- Хватит, все! Возьми гусиное перо, бумагу – подведи итог.
Из мира «впотьмах» приближалось к нему что - то непостижимое?!. Золотой вихрь грядущего сторожил его мысли. Закрыл устало глаза: блаженного счастья усмешка – чистая любовь, дарующая Вдохновение… Мысли разили. Замерло Вечное Время от отчаяния…
- Не отворачивайся от Жизни, - шептало оно, - чтобы найти передышку надо пойти туда, где рождается дорога! Сотвори все заново!..
Он сидел у своего маленького дома, сада, где цвела жимолость… Сначала он вспомнил жимолость. Она не была столь высока и красива, как вишня, не заслоняла окна, но горячий воздух, заблудившись в ее побегах, тонул в неге прохлады, выныривал у забора и убегал семимильными шагами в улицу, где глаза не могли найти его?!.
Раздувая ноздри, он жадно втянул свежий, терпкий, пахнущий кореньями жимолости, воздух. Ему почудилось что внизу, где - то глубоко, под коркой льда, ворочается, набирает силы, что –то живое, крепкое, молодое… Его охватило радостное чувство, когда его жена, неуклюже переваливаясь, (тяжело переносила позднюю беременность), вышла к нему… Эта шла его Любовь, вечное пристанище, вечная река, куда мы всегда возвращаемся…
- Володя, торт готов, К удивлению, тебе не удалось съесть весь крем, - она улыбнулась, потянулась к нему…
Он встал, взял свою Душу и пошел к ней!.. Божественность мига Возрожденья: по их коже катилось Солнце!..
А вокруг…
Народ бежал и жмурился от тепла,
Кто – то кричал: «Пожар!.. Пожар!..»
А это Любовь – пришла?!.
Фото из свободного доступа в интернете