Весна уже была в самом разгаре. В воздухе летали ароматы цветущих деревьев, а ранние цветы радовали взгляд. Женщины уже надели свои наряды, мужчины предвкушали новую жизнь, любовь, курортных отдых и прочие приятности, которые навевает нам весенний теплый обманчивый ветерок.
- Я не уголовник, я простой бродяга! Протестую, какое вы имеете право? – бродягу тащили в отделение полиции, а он хрипел, искренне негодовал и сопротивлялся, когда Антонина увидела эту сцену.
- Господа полицейские! Оставьте его в покое, это мой старинный приятель, он действительно просто бродяжничает, и никому не вредит. Он философ. (она взяла под руку оторопевшего бомжа) Привет, пошли ко мне, отмою и покормлю, поди не ел ничего с утра. Мы пойдем, господа полицейские, всего доброго.
Полицейские с тупым недоумением переглянулись и пошли дальше по своим дежурным делам.
Когда они скрылись за углом дома, Антонина представилась своему новому подопечному:
- Антонина Сергеевна. Бывшая бродяга. Ныне владелица небольшого завода по переработке промышленных отходов и изготовлению предметов широкого пользования!
- Колька Косарез. Иду на «курок».
- Можно, я с вами прогуляюсь?
- Я воняю, я бомж…
- Ничего, еще несколько лет назад от меня пасло не легче, поэтому для меня этот запах нормальный. Да и я же не просто так к вам пристала. Хочу предложение вам сделать…
- Я больше не женюсь, обобрала уж меня одна и вот он я тут… так что увольте.
- Не в том смысле! Я хочу предложить вам переехать в Тульскую область, у меня там большая усадьба. Будете работать на сортировке, жить в общежитии, еда, чистота, коллектив большой, и мужчины и женщины. Так же как вас, всех нашла на улицах.
- Побираться хочешь заставить, а не буду приносить, мыло из меня сваришь?
- Да бросьте вы, я похожа на владелицу нищих?
- Скорее на владелицу богатых… - оглядел он даму и причмокнул.
- Ну вот. Поедем, Николай. Вам здесь долго не протянуть, или застынете, или отравитесь сивухой, или убьет кто за пустую бутылку.
- Собаке собачья…
- Собаке, а не человеку! Вы еще очень даже ничего. Не надо мне показывать свои гниющие ноги, сейчас приедем на место и покажете нашему врачу.
Сказать, что вымотанный скитаниями Николай, совершенно не сопротивлялся, ничего не сказать. Он прекрасно понимал, что Антонина права, освобождение от бремени жизни к нему в любом случае бы явилось вскоре, а как уже почти и не важно.
На Тонином внедорожнике ехать было непривычно приятно. Николай и не мечтал, что он вообще когда-либо прокатится на таком. Сам он не водил машину, был крайне стыдлив и не очень разговорчив.
На повороте к своему поселку, завидев перебегающую стаю собак, дама вдруг надавила на гашетку и врезалась со всего маха в крупную дворнягу. От удара об кенгурушник пса отбросило в сторону, встать он не смог. Антонина резко съехала с дороги, припарковалась на обочине, и позвала своего спутника на помощь.
- Ты же сама его, специально, разогналась еще, - буркнул Николай, хватая за ноги еще поскуливающего пса и постепенно приходя в сознание.
- Собаке собачья.. Ты вроде говорил? У нас натуральное хозяйство, брат, так что - этот пес - твоя удача. Ну а мне не привыкать. Давай в багажник его.
Николай постепенно начал просекать, что ждет его не приют для благоверных тружеников, а пристанище бродяг, чья жизнь омрачилась пленом. Наверняка встречу единомышленника и сбегу.
***
Несколько минут они ехали молча под неутомимый бубнеж разговорной радиостанции.
И наконец, когда радио сообщило о том, что московское время 23 часа, они съехали на грунтовую дорогу, протряслись по ней километров семь и остановились около высоких ворот. Николай отметил, что на соединительных столбах забора, сколько было видно глазу то и дело вздрагивали огоньки охранной сигнализации. Антонина открыла ворота нажатием кнопки на телефоне, ворота послушно расползлись и внедорожник вкатился в великолепный двор. Такого он не видел даже в московских парках.
- Новенький прибыл, крикнула Антонина вышедшей на крыльцо круглоглазой женщине лет сорока в белом халате и коричневых хэбэшных колготках, - Николай,- она представила новичка местной докторше, Ольге Сергеевне, по прозвищу "Нервяк", - обработай его от паразитов и всего остального.
Навстречу им вышел молодой парень Антонина бросила ему ключи от машины, а сама вошла в дом. Парень поскакал по дорожке отсыпанной белой мраморной крошкой прямо к внедорожнику. А надо сказать парк был разбит здесь неслабый.
- Зеленкой?
- Зеленкой деткам своим царапинки смазывай, а тут надо действовать керосином!
- Хронические, инфекционные, стыдные заболевания есть? - спросила Нервяк у Николая.
- Сифак, может есть, вши, глисты, раны гниют и понос периодически. А хронических нет.
- С сифаком не берем.
- Пошутил я.
- То есть остаться хочешь любыми путями?
- Не то чтоб очень, но сифака нет.
- А зачем сказал, а? Теперь проверять. Ладно, давай раздевайся, одежду всю в ведро бросай.
- Куртка новая почти, адидас, ё-маё.
- Все сбрасывай. После обработки дам новую одежду.
Сначала Николая побрили под ноль, а потом мыли из шланга, мыльной хлорированной водой. После процедуры, когда он обтерся выданным ему белоснежным полотенцем, на нем не осталось и следа прошлой грязи, лишь одутловатость лица и плохая кожа выдавали в нем бывшего бродягу. Ноги ему обработали керосином, ранозаживляющими мазями и обмотали бинтами.
Одежду выдали добротную светлую мягкую, отчего Николай вспомнил детство, и пушистую белую толстовку, которую подарила ему крестная на семилетие.
После дезинфекции был ужин в одиночестве в большой столовой, рассчитанной минимум на полсотни человек. Антонина выпила кефир и отправилась спать. Молча. Никаких наставлений. Нянька, престарелая хромая, хлопотала над Николаем, как над родным: "Ешь хорошо, голодным цыгане снятся, а сытым ангелы. Возьми еще хлеба. Положи колбасы. Ешь скорей, а то остывает". Чаю налила сладкого, какой-то кекс даже с изюмом дала. Николай ел не думая, так как едят после долгого перерыва и со страхом, что есть лимит времени. Наелся, смахнул крошки в ладонь, выпил их залпом и вперился в няньку.
- Готов? Ну, иди за мной, покажу, где будешь спать.
(продолжение следует)