Вместе с Петькой мы пробрались в овраг, где устроились наши дриады. Удобно раскинувшись на плетёных сидениях, мы взялись за руки и попробовали вызвать Гилка. Увы, с первого раза ничего не вышло, может, не хватает силы сигнала? Мысленно я обратилась к Терре за помощью. Терра не ответила, но энергия вдруг хлынула потоком. Я чувствовала, как напряглись Петька и обе дриады, пропуская непривычную для них мощь. На этот раз Гилк ответил, и я обрисовала ему ситуацию.
- Всё не так уж безнадёжно, - ответил тот, - прежде всего, есть ли у ваших противников расписка в получении уведомления о передаче ребёнка комитету по защите его прав.
- Нет, я уверена, что Павел никаких письменных уведомлений не получал и расписок не подписывал, впрочем завтра спрошу. Приказ ему передали устно, и он это признал.
- Для наложения на человека такого большого штрафа устного заявления недостаточно, нужен письменный документ. Так что подавайте апелляцию, далее посмотрим, что делать.
- Спасибо, Гилк, так и сделаем.
- Мила, ты всё ещё отказываешься от денег? Ведь оплатить этот штраф не сложно.
- Деньги положат конец всей миссии, которую мне завещали. От денег я вынуждена отказаться!
- Что ж, успехов! До связи завтра в то же время.
- До связи!
Уже за полночь, когда мы с Петькой пришли домой, он озадаченно спросил:.
- А ты действительно можешь оплатить папин штраф?
- Через Гилка это можно сделать, - ответила я, - но только в крайнем случае, если мы проиграем. А вот проиграть мы не должны.
Утром я спросила у дяди Павла, не подписывал ли он расписку в получении уведомления о передаче ребёнка комитету. Дядя Павел заверил, что никаких расписок он не подписывал, да и письменного уведомления не получал. После этого я объяснила ему, что апелляция в его случае небесполезна, так как без письменного документа чиновники не имеют права накладывать на него такой большой штраф. А как же моё признание, что я знал о таком приказе. Устное признание здесь не учитывается, во-первых, ты не обязан свидетельствовать против себя, а во-вторых, память человеческая ненадёжна, ты вполне мог по ошибке себя оговорить.
- Ну, девочка, - с удивлением сказал Павел, - тебе бы юристом быть! Не ожидал я такого от тебя! Он с благодарностью обнял меня и сильно прижал к себе, - Сегодня же подам апелляцию.
Дядя Павел подал на апелляцию, и три недели мы ждали, затем нас снова пригласили в суд. На этот раз суд был в центре города, в большом красивом здании. Дядя Павел изложил на суде все свои доводы. Судья некоторое время размышлял, затем приказал помощникам поискать в папках с делами и, к нашему удивлению, нашёл там расписку с подписью дяди Павла. Дядя Павел попросил взглянуть на расписку и с уверенностью сказал:
- Это не моя подпись! Требую почерковедческую экспертизу!
- Всё это лишнее, - вынес вердикт судья, - никто здесь не стал бы подделывать вашу подпись. Я думаю, - добавил он, - что вы по формальным признакам хотите избежать наказания, ведь вы признали на прошлом слушание, что об уведомлении вам было известно.
- Я мог ошибаться, - пытался поправить дело дядя Павел.
- Приговор суда оставляю в силе и добавляю к сумме штрафа издержки на организацию апелляционного суда.
На этом дело было окончено. Павлу дали неделю на устройство своих дел и отпустили под подписку о невыезде.
- Ну вот, - сказал он мне убитым голосом на обратном пути, - всё бесполезно. Не надо было мне затевать это дополнительное разбирательство…
- Напротив, - отвечала я, - теперь вы можете подать апелляцию в единый верховный суд нашей планеты. Главное, возьмите завтра официальный текст своего приговора!
Павел усмехнулся, - этим ты мне и нравишься, девочка! Никогда не признаёшь своего проигрыша! Что ж, терять мне нечего, завтра возьму свой приговор и подам апелляцию в верховный суд планеты, хотя я знаю, что это тоже бесполезно. Как ты думаешь, сколько мне придётся ждать, пока среди множества планетных дел в верховном суде найдётся и для меня время? Таких дел люди ждут годами!
На другой день дядя Павел принёс домой текст приговора и расписку в том, что он отдал свои дела на апелляцию в верховный суд планеты.
- Принимая мои бумаги, - сказал дядя, - чиновник просто заливался от хохота.
- Да знаете ли вы, сколько времени бумаги проходят через верховный суд? Вы состариться к этому времени успеете! К тому же, пока решение городского суда в силе, извольте его исполнять! Через шесть дней вы должны быть здесь с вещами. Так что устраивайте свои финансовые дела и не надейтесь особо на помощь от центральных властей планеты!
Тем же вечером мы опять связались с Гилком и подробно описали ему ситуацию. В ответ он обещал отправить специалистов разобраться в нашем деле.
- Похоже, здесь явные злоупотребления судебных органов, - сказал он, - мои специалисты живо с этим разберутся. А когда выиграете дело, можете требовать компенсацию морального ущерба, хотя бы тысячу галактов за счёт судей. Я не стала пока обнадёживать дядю Павла, но попросила пока не продавать квартиру. Ведь продать её мы с Петей сможем позднее, а сейчас нам всем нужно где-то жить. Дядя Павел согласился.
Через два дня на нескольких тарелках в город прибыла судебная комиссия из центра. Судя по всему, Гилк не нарушил обещания. Дядю Павла вызвали опять в суд. Три дня его не было. Мы с Петькой переживали, гуляли по улицам, ели мороженое (в лесу мы и забыли, каким оно бывает) и гадали, чем кончится дело его отца. Встретили моих родителей. Мама просила меня вернуться домой, так как слышала, что дядя Павел пошёл против главного судьи, а такое дело ничем хорошим не может кончиться.
- Я хочу уберечь тебя, девочка, от бед, о которых ты даже не подозреваешь, - сказала она.
Я отказалась! Надо же, когда всё у меня идёт на лад, они почему-то всполошились! А беды? Беды обязательно будут на пути, который я выбрала.
На третий день вернулся дядя Павел.
- Дело мы выиграли, - сказал он, обнимая меня, - всё в результате твоей уверенности в победе. Сам бы я никогда не решился на такие действия.
- Ну, как? Выплатили вам компенсацию за моральный ущерб? – спросила я.
- Выплатили две тысячи галактов. Кроме того, завели уголовное дело против многих чиновников суда, в том числе и против главного судьи. Это оказалось для судей большой неожиданностью, ведь за последнее столетие это первый случай на планете, когда судят самих судей.
Вечером мы связались с Гилком. Он уже был в курсе всех наших дел.
- Сколько же мерзости удалось обнаружить в архивах вашего суда? – удивлялся он, - Главному судье теперь светит более двухсот лет, пока он расплатится за компенсации неправедно осуждённым. Да и другим участникам этой организации тоже сейчас не сладко.
- Гилк, а обнаружили того, кто подделал подпись дяди Павла?
- Конечно, сразу обнаружили, - это младший клерк, заведующий архивами. Говорит, что обнаружил неоформленную бумажку и решил её оформить, чтобы к нему претензий не было. Думаю, всё это не так, но в любом случае – этот клерк лишь малый винтик во всей преступной организации.
- Гилк, я бы хотела покопаться в мозгах осуждённых, только как бы это сделать вне города, и так, чтобы нас никто не видел. Особенно мне хотелось залезть в голову главного судьи.
- Давай сделаем так, - предложил Гилк, - я прикажу вывезти всех осуждённых и по пути обязательно на ночь сделать остановку в вашей лесной деревне. А вы всей компанией отправляйтесь завтра туда и ждите.
На этом разговор с Гилком был закончен.
Я хотела идти домой, но меня остановил Кувес.
- Мила, я чувствую, что отправляться в деревню следует не завтра, а немедленно.
- Почему, Кувес?
- Предчувствие! А я привык предчувствиям доверять.
- Хорошо, пойду разбужу дядю Павла и запрягу лошадей в коляску.
Через полчаса под ворчание дяди Павла мы уже тряслись по направлению к лесу.
- Как мы найдём дорогу в такую темень? – ворчал дядя Павел.
- Не бойтесь, - ответил с облучка Кувес, - мы с Веской прекрасно видим в темноте.
Приехали в посёлок уже под утро, обрадовав до слёз Фросю. Она уж не верила, что скоро увидит мужа.
На следующую ночь опять связалась с Гилком.
- Ты знаешь, что ночью ваш дом сгорел. Во время пожара было много жертв, но ваших трупов не нашли, так что вы сейчас главные подозреваемые в поджоге. С минуты на минуту в вашей деревне будет полиция, чтобы вас арестовать.
- Я думаю, - ответила я Гилку, - полиция сюда не доберётся. В нашем лесу очень легко заблудиться. Пусть лучше разрабатывают другую версию, так как мы уехали ещё вечером, когда пожара не было. А вот твои специалисты пусть прилетят и просканируют нашу память.
Я мысленно потянулась к своим маленьким друзьям:
- Мы здесь, мы здесь, - раздалось с неба, - а автомобиль с полицией, увы, сломался на полпути, так что вы его к себе не ждите!
Как хорошо, что маленький народец всегда на чеку и не допустит в лес лишних людей.
Через день прибыли тарелки с комиссией, которая занималась расследованием дела Павла. С ними были и осуждённые. Впервые я попыталась изучить их мысли. В зале суда это мне не удалось, но к моему удивлению, не удалось и теперь, в лесу. Да и вообще, люди ли они? Я опять связалась с Гилком.
- Ничего не вышло, ни одной мысли у осужденных я прочесть не могу, но не нашла также никаких признаков защитных ментальных щитов. Ничего не понимаю! Сомневаюсь даже, что они люди.
- Ну, ты даёшь! – ответил Гилк, - А кто же они, по-твоему?
- Не знаю, – ответила я.
- Может, ещё скажешь сделать им генетическую экспертизу? – рассмеялся мысленно Гилк.
- Сделай, - серьёзно ответила я.
- Повинуюсь приказу повелительницы, - всё ещё смеясь, согласился Гилк.
На утро специалисты сапиенсы просканировали всем нам память, убедились, что мы не поджигали свой собственный дом и написали соответствующую бумагу. Копию этой бумаги они обещали отвезти городским властям.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/06/23/1494