У одного Человека был Диван.
Это был удивительный Диван. Широкие деревянные подлокотники из дуба можно было использовать в качестве журнальных столиков. А на кружевной деревянной полочке с кокетливым зеркальцем посередине прекрасно умещались множество полезных вещей. Фарфоровая статуэтка Снегурочки со следами клея на голубом кафтане. Круглый будильник фабрики «Слава» 1959 года выпуска. Глиняный кувшин с шариковыми ручками и расческами. Слегка запылившийся русско-французский словарь с разноцветными картинками. Давно позабытый стакан из-под молока с прилипшей ко дну черно-синей мухой. Стеклянная пепельница странного рыжего цвета, которой никто и никогда не пользовался по предназначению: иногда в ней валялись крошки, иногда – скрепки.
Особой славы заслуживала обивка – серого бархата (такого сейчас не делают!) с изящными серебряными поперечными полосками. Когда-то на лето ее прикрывали тонким белым полотном с вышитым шелком вензелем…
Конечно, такой замечательный Диван никому не достается просто так, словно какая-то глупая, набитая опилками современная «мебель». Вот и Человеку Диван перешел от прабабушки, знавшей толк в том, чем именно следует обставлять дом. Дивану иногда казалось, что он улавливает запах ее духов – горьковатый, терпкий, с тонкой черносмородиновой ноткой… Но, конечно же, это была всего лишь неуместная ностальгия!
Да, Диван был «крепким орешком», если так можно сказать о мебели, созданной из великолепного мореного дуба пятисотлетней выдержки. Но в последнее время даже ему жизнь стала казаться невыносимой. Представьте себе, депрессии бывают и у таких уважаемых особ.
Дело в том, что Человек не мыслил себя без Дивана! Если грациозная прабабушка лишь иногда присаживалась на серый, в серебряную полосочку, бархат (сейчас такого не делают!) и деликатно пила чай из фарфорового блюдечка или вышивала крестиком нежные лилии, то Человек на Диване проводил всю свою жизнь. Он спал на Диване, ел на Диване, работал на Диване… Воспитанный Диван только иногда позволял себе скрипеть от возмущения. И ловил себя на том, что научился отличать запах свежих щей от кислых! Он знал, насколько горячи были сегодняшние спагетти у хозяина: потому что у подлокотника справа, где Человек поставил тарелку с ними, началась невыносимая мигрень. Запах жирных свиных сарделек прочно въелся в спинку Дивана. А капли от кетчупа, майонеза и соевого соуса иногда оттирались вонючими химикатами, от которых у не такого уж молодого Дивана в любой момент могла развиться аллергия. Или просто прикрывались подушками. Так что, да, благородный Диван был прекрасно осведомлен, чем именно кетчуп отличается от майонеза, только не мог решить, что для него отвратительнее.
По вечерам бархатную поверхность, на которой оставалось все меньше серебрившихся в свете Луны полосок, штурмовали компьютерные танки и самолеты. Диван ужасно боялся, как бы вся эта боевая армада в азарте боя не разбила старинное зеркальце на полке – ведь именно в его затуманенной временем поверхности все еще жили отражения людей, которых он любил и потерял, и которые любили и берегли его.
Но с зеркальцем быстро расправилась бутылка пива, принесенная Человеком. Сначала она долго смеялась над старым Диваном, считающим себя большой исторической ценностью. «Ничего ценного нет вообще! -- кричала она визгливо своим коричневым стеклянным ртом. – А тебя, рухлядь, давно надо на помойку». От ее крика у Дивана зашлось сердце (да, оно у него было!), а полное ужаса зеркальце лопнуло и рассыпалось серебряными осколками по серому бархату, который сегодня уже нигде не делают…
Назавтра пришел мастер, чтобы поставить новое зеркальце взамен старого. Диван так сердито скрипел всеми своими пружинами, что с верхней полочки прямо на руку мастеру упал стакан от молока с прилипшей к его дну черно-синей мухой.
-- Черт! Не понимаю, зачем тебе вообще это старье? – разозлился мастер. – Ты столько получаешь за свои игры, а нормальную мебель не можешь купить?
Да, Человек не мыслил себя без Дивана, доставшегося ему от прабабушки – с серым бархатом в серебряную полоску, какую сейчас уже не делают. Но с другой стороны…
-- Пожалуй, ты прав. Я так и сделаю, -- сказал он мастеру.— Боюсь, правда, что эту дубовую махину отсюда можно будет выволочь, только хорошенько поработав топором.
Ночью из квартиры, где в последний раз ночевал Диван, послышался странный шум. Проснувшиеся соседи так и не поняли, впрочем, от чего проснулись. Вокруг опять стояла обычная ночная тишина, в которую иногда врывался лай живущей под окном дурной собаки Фроськи.
Когда милиция взломала дверь квартиры, в которой жил Человек, было уже поздно. Компьютерщик лежал на полу, придавленный доставшимся ему от прабабушки Диваном. Да, тем самым – с широкими дубовыми подлокотниками, с удобной кружевной деревянной полочкой, с роскошной бархатной обивкой в серебряную полосочку, которую сейчас уже нигде и не найдешь…