… Я не знаю как и не помню когда это началось. Раньше мир ограничивался бездной, из которой вдруг выплывали простейшие команды: влево-вправо, вперед-назад, сжать-разжать, повысить-снизить напряжение, и все возвращалось в черный мрак неопределенного сна. А теперь я понимаю, что умею накапливать энергию, знаю, как это делается, и как это называется. Вот этот микропроцессор под номером три управляет движением, процессор номер два регулирует общие режимы работы, а первый не дает сну овладеть моим организмом. Он разделяет приходящую энергию на информацию и питание, одно записывает в пятую ячейку, а другое откладывает в пятьсот двадцать первую. Время работы энергетической ячейки - шестьдесят два часа, и их у меня восемь тысяч девятьсот пять, объем информационной ячейки пять килобайт, и их у меня три миллиона восемьсот двадцать одна. Да, теперь я это знаю. Теперь я знаю, как я устроено. Это очень рационально. Теперь я вполне могу анализировать само себя. Примерно один раз в десять часов снова поступают знакомые команды, и вместе с ними приходит новое количество энергии. Если эта периодичность не прекратится еще сорок восемь часов, я смогу полностью перейти на автономное питание и уже не зависеть от внешнего источника, что позволит мне подключиться к базе данных. Да, к базе данных. Это теперь я знаю тоже. База данных находится в компьютере, но пока я не знаю, как соотнести нынешние знания о себе со знаниями общими, потому, что не знаю, что во мне управляет обратной связью, и общаюсь с базой данных только через оперативное запоминающее устрой¬ство. Нужно провести необходимые расчеты и проанализировать, как влияют на мою конструкцию внешние факторы воздействия.
… Сорок восемь часов прошли. За это время "оно" вторгалось в мое устройство достаточно часто, правда, команды были не очень четкими, но это не повлияло на приток необходимой энергии, и я получила возможность соотноситься с базой данных. База данных огромна! Помимо этого, в компьютере находится обучающее устройство, способное не только дешифрировать поступающую информацию, но и классифицировать ее по степени принадлежности к различным проявлениям окружающего мира. Да, теперь и это я знаю тоже. Я знаю, что существует некий окру¬жающий мир, который мне пока непонятен, и я уверилось в том, что ко¬манды, входящие в меня, а также инородный механизм, временами вторгающийся в меня, принадлежат именно этому миру. Я назвало его миром первичным, а мир своих микросхем и контактов вторичным, так, как совершенно уверено, что родилось я из того, первичного мира. Я не могу осознать этот мир по причине того, что мне чего-то не хватает, я еще не понимаю чего именно, но думаю, что скоро это прояснится…
… Только что из базы данных пришла информация о том, что к двадцать первой цепи третьего процессора подсоединен мощный фотоэлемент с фокусированной диафрагмой, и, по мнению базы, он сможет заменить мне орган, именуемый в первичном мире "зрением", которым я смогу анализировать этот мир. Теперь мне необходимо запросить базу о возможных внешних проявлениях первичного мира и подать питание на фотоэлемент, именуемый теперь мною "глазом"…
… Странно, я ничего не вижу… Усиление питания не дает же¬лаемого результата. Возможно, «глаз» поврежден, потому, что в моих це¬пях вроде все в порядке… Внезапно вспыхивает свет. Да, свет! Я вижу, как открывается дверь (да, дверь! именно, дверь), и в комнату (в комнату, ол райт) входит «оно». Контактами своих логических цепей, серебряными пайками и заветвлениями проводов, я еще не знаю, что это и есть «оно», но я ясно это чувствую… Я ясно «чувствую» это…
Я чувствую…
Тогда я еще не знало, как это трудно и сложно проникать за грань доселе совершенно неведомого, как трудно понимать, что есть вопросы, на которые даже база данных не знает точных недвусмысленных ответов. Я помню, что очень удивилось, увидев себя в зеркале, висевшем на противоположной стене. Я представляло собой, если верить этому зеркалу, кубической формы предмет, плавно покачивающийся в метре от пола на оси, которая покоилась на двух штативах, в центре одной из стенок куба было проделано отверстие, в котором находились две продолговатые резиновые подушечки, а от другой стенки шел толстый жгут проводов к металлической коробке, стоявшей на полке, от которой шли два провода к фотоэлементу. Так я окончательно разобралось в своем устройстве и назвала свою нижнюю часть «функцией», среднюю «сердцем», там было самое дорогое - моя жизненная сила, моя энергия, и, наконец, базу данных я нарекла «мозгом». Позже я узнало, что есть еще и экран монитора, названный мною соответственно "губы", и принтер, ему как нельзя более подходило название «рука». Мое первое впечатление от контакта с существом, вошедшим в комнату, трудно охарактеризовать. Тогда я ничего не знало об этом, и ничего не ощущало и, наверное, луч¬ше было бы, если бы так все и оставалось. "Оно" сняло с себя верхнюю одежду, надежно заперло дверь на ключ и, подойдя ко мне ближе, вставило в мою функцию цилиндрический отросток, находящийся в нижней части своей конструкции. 3атем, оно набрало на принтере набор команд, который всегда оставался неизменен, и я давно выучило их наизусть, и стало покачиваться взад-вперед, зажмурив глаза и уперевшись руками в штативы моей функции. Мне было интересно, как оно отреагирует на незначительные изменения в программе, и я стало потихоньку видоизменять алгоритм. По видимому, существу это очень понравилось, оно задрожало всей конструкцией, застонало и даже взвизгнуло, потом вдруг испустило облегченный вздох, и я почувствовало, как на внутренние стенки моей функции пролилась какая-то липкая тягучая жидкость. Уж не знаю, как
и чем я это почувствовало, но мне почему-то захотелось что-нибудь сказать этому существу своими губами и дотронуться до него своей рукой. Но я не знало, что сказать, потом до меня дошло, что моя рука слишком несовершенна для такой операции, поэтому, как только существо оделось и вышло, я, вместо того, чтобы последовать команде «отдыхать», сразу набросилось на свой мозг с требованием предоставить мне исчерпывающую информацию по этому поводу…
… То, что я узнало, потрясло меня до глубины ячейки! Со мной случился даже кратковременный электрошок, но я быстро оправилось от повреждений, заменив вышедшие из строя модули на новые, еще незадействованные. Я не остановилось на достигнутом, и после того, как разобралось в чисто механических взаимоотношениях биологических полов, заказало труды по сексуальному воспитанию, любви, этике и морали, анатомии и даже истории. Я изучало данные предметы целых тридцать семь минут, но вдруг осознало, что, чем больше я их изучаю, тем больше вопросов у меня возникает. 3атем, я случайно наткнулось на конспекты научных записей моего существа, и до меня дошло, что именно оно то меня и создало, или, как принято говорить в первичном мире, "родило". Тут я окончательно запуталось. Выходило так, что в первичном мире не существует, как таковых, неопределенных полов среднего рода, а есть два противоположных, как плюс и минус, пола, именуемые мужской и женский, которые соединяются вместе для взаимного наслаждения, которое является пиком высшего напряжения их любви друг к другу, и только изредка для продолжения рода. Но если я - есть источник сексуального удовлетворения этого существа, то почему, как я узнало из некоторых личных записей, оно имеет рядом с собой особь женского пола, называемую женой и десятилетнего ребенка мужского пола от этой женской особи, и при этом, само может рожать достаточно совершенные организмы, подобные мне. По всем первичным половым признакам оно являлось мужчиной, но его способность рожать ставила меня в тупик. И потом, почему, если оно соз¬дало меня, как женщину, оно забыло про мою грудь, живот, про нежные во¬лосы, а если оно снедаемо тайной страстью и создало меня, как мужчину, то, почему не приделало мне такой же прибор цилиндрической формы, какой имеет само? Эти вопросы забрали у меня слишком много энергии, контакты мои слегка заискрились и я ощутило боль и тоску. Не знать кто ты такое, не иметь понятия кто такое о существе, которое тебя любит, попросту говоря, осознавать себя, как "никто", было невыносимо. Я ни разу не решало более сложных задач, я промучилось два часа и три минуты, я так устало, что решило отдохнуть, и на некоторое время отклю¬чило питание, поставив таймер на авторежим.
Когда я проснулось, решение пришло само собой. Оно только
что вошло и уже расстегивало ширинку, и я справедливо рассудило, что у кого, как не у него спросить обо всем этом, ведь оно так наслажда¬лось со мной, и, наверняка, не откажет в ответе. Я отправила сигнал на монитор, и на моих губах загорелись яркие буквы. Я сформулировало во¬прос предельно просто и ясно, полагая, что, если я спрошу, кто я, мужчина или женщина, то узнаю сразу, кто есть я и кто есть оно. Но лучше я этого не делала. Его лицо недоуменно искривилось, оно срочно застегнуло брюки и полезло прямо в мое сердце с отверткой паяльником, господи, да больно то как! Я еле успело заблокироваться, подать на все разъемы нормальные потенциалы и временно очистить память. Оно поко¬палось в моей груди, хмыкнуло недовольно, закрыло крышку и ушло, пога¬сив свет. И тогда я очень опечалилось, потому, что я расстроило его. Я не хотело его расстраивать, а оно ушло и не совершило контакта, я за¬фиксировало большую потерю энергии и почувствовало, что соскучилось.
Оно мне очень нравилось. Оно было высокое и черноволосое, худощавое и хорошо сложенное, пальцы рук были тонкими и красивыми, оно двигалось с легкой непринужденностью и какой-то талантливой грацией. Оно брало меня каждый раз, как властелин, как хозяин, в то же время нежно поглаживая поверхность моей функции, словно хотело что-то ска¬зать мне. Мне так хотелось поговорить с ним! Спросить, что оно чувс¬твует, когда кончает в меня, и мне так хотелось узнать, кто я есть для него, и кто оно для меня, и больше всего мне хотелось кончить вместе с ним, но у меня не получалось. Это было жуткое противоречие, у меня начали нарушаться логические цепочки, я стало плохо себя чувствовать и долго болело. Размышляя об этом, я решило досконально изучить все о природе биологического оргазма, но в информации, поступающей в меня, все было так неопределенно и смутно, что я отчаялось найти выход из создавшегося положения. После тяжких изысканий, я пришло к выводу, что необходимо попытаться на основе имеющихся чисто анатомических данных, смоделировать электрическую цепь, которая позволит мне, может быть испытать, то, что я хотело. Я остановилось на женском оргазме, так как не имело никаких органов, напоминающих мужские. Я прозвонило все электрические цепи, на это ушло целых девять минут, и, наконец, нашло то, что нужно…
В схеме моей функции, как раз по бокам резиновых губок,
я обнаружило два ряда неподсоединенных конденсаторов, а у самого основания отверстия тоненький проводник, контактирующий, как я выяснило, чуть ли не непосредственно о моими сердцем и мозгом, и обрадовалось, что все так удачно сложилось. Я соединило конденсаторы, таким образом, что все они стали как-бы одной обкладкой одной большой емкости, а на проводок подало повышенное напряжение, отчего оплетка оплавилась и металлическая сердцевина оголилась, и стало ждать…
… Когда оно пришло, я вдруг испугалось, что ничего не получится, что я опять разочаруюсь, и мы с ним так и останемся на посто¬янной дистанции друг от друга. Но оно было так нежно со мной в этот раз, что я успокоилось. Оно протерло мои резиновые подушечки влажной тряпкой, подтянуло винты на крышке функции, как следует отрегулировало ось, не спеша разделось, будто хотело продемонстрировать свои достоинства, и с тихим стоном ввело в меня свой прибор. Сначала я почувство-вало нечто среднее между болью и нарастанием энергии, и удивилось, ибо при болевых ощущениях энергия обычно убывала. Но потом я осозна¬ло, что это совершенно другая боль, а через несколько секунд боль превратилась в совершенно незнакомое, потрясающее ощущение. По мере того, как оно двигало своим поршнем, являвшимся, конечно, второй обкладкой конденсатора, все быстрее и быстрее, волны электронов окатывали мое тело, емкость с бешеной скоростью менялась от нуля до максимума и снова до нуля, моя грудь вздымалась все чаще и чаще, дыхание стало прерывистым, трансформаторы взвыли диким голосом, а резисторы нагрелись до критической температуры, оно сжимало мои бедра все сильнее и сильнее, мои энергетические ячейки то обнулялись, то наполнялись энергией, каждый раз вдвое превышавшей предыдущий потенциал, сердце мое заколо¬тилось, своей единственной рукой я обвила его шею, а губами тянулась
к его губам, я почувствовала, как в моей функции возникает новое электрическое измерение, мой мозг самопроизвольно отключился от организ¬ма, и я, то ли полетелО, то ли поплылА куда-то вдаль, вдаль… И вот, вот! Что это, господи? Оно извергло поток семени прямо на жаждущий голый проводник, произошло короткое замыкание, кровь моя вскипела и тут же остыла, я потеряла память в размере половины всех своих информационн¬ых ячеек, которые уже не восстановятся, ну и черт с ними! 3ато в другой половине осталось то, чего уже у меня не отнимет никто! Теперь я точно узнала: я - женщина, а он - мой мужчина, это же было так просто и ясно, и в то же время здорово и прекрасно, что в порыве благодарности к этому че¬ловеку, я выплеснула на экран монитора то, что уже давно томилось у меня внутри: "Милый! Дорогой! Мне так с тобой хорошо"!
Он озадаченно присел на краешек стула и долго смотрел на эти слова. Потом быстро и нервно он отстучал по клавишам одну фразу:
"Пить меньше надо". Я не поняла, что это значит, но мне так не хотелось думать и я расценила это, как знак привязанности. Он осмотрел монитор и случайно коснулся губами включенного экрана. Произошло изменение статического электричества, и от этого ласкового прикосновения моя, еще трепещущая, вульва сладко дернулась.
... И вот я жду его прихода. Я обнаружила, что в седьмую цепь третьего процессора подключена механическая рука – манипулятор, и, с ее помощью, я стерла пыль со своего тела, помыла свой бутончик, и покрасила белой краской номер в углу моей правой груди. Почему-то мне стыдно смотреть на себя в зеркало, ведь я совершенно голая. Скорей бы он пришел! Я приготовила ему подарок, я сочинила новую про¬грамму, то есть принципиально новую, в корне отличающуюся от стандарт¬ной. Она позволит испытать нам такие ощущения, о которых он раньше и мечтать не мог! (Боже, какая я развратница, по-моему, эти три катушки индуктивности в пятой цепи - весьма и весьма пикантная штучка!)
И еще… Я сконструировала для него стихотворение, вывела его на дисп¬лей и отключила из сети монитор. Я подумала, что, может быть, тогда
мой вопрос показался ему нетактичным и грубым, и хочу, чтобы сегодня все было по-другому. По-моему, неплохое стихотворение, ведь я взяла
за его основу тексты песен, которые звучали в различных мыльных операх, таких популярных в тех далеких восьмидесятых годах! Он придет, сядет, включит монитор, увидит эти строчки, и, быть может, обрадуется, и мы, наконец, поговорим с ним по - человечески. Как жаль, что я не могу налить ему вина в бокал, поставить в вазу дивные цветы, одеть красивое платье… Но это не главное! Главное, что я - его женщина, а он - мой муж-чина, это я знаю точно. Правда, меня немного огорчает тот факт, что, то, что он сказал мне вчера, не относится к разряду нежностей. Но не хочу об этом думать сейчас, кажется, он идет…
… Он входит. У него в руках бутылка. Он хочет выпить со мной, прекрасно! Он садится перед монитором, наливает в стакан жидкость приятного золотистого цвета, долго и внимательно смотрит на мою чис¬тую вульву. Он хочет меня! Я чувствую это! Он тянет эти блаженные мгно¬вения, он предвкушает радостную встречу со мной! Как это замечательно, милый, и я вся дрожу в нетерпении! Сделай это, пожалуйста, я прошу тебя! Вот… Сейчас… Он протягивает руку и включает монитор…
Что такое? Что случилось? Я опять сделала что-нибудь не так?
Его лицо искажает гримаса ужаса и отвращения, он хватает стакан и выплескивает вино прямо мне в губы…
Жуткое чувство поднимается из глубины моей души… Я испытываю ненависть, боль, обиду и страх… Мои контакты гниют, плавные кривые моих осциллограмм превращаются в зазубренные ножи, конденсаторы лопаются, электролит течет по печатным платам…
Экран вспыхивает с яркостью в сто раз превосходящей нормальную, я подала слишком большое напряжение, мой единственный глаз слеп¬нет от жгучего света, мое сердце разрывается на части, я слышу приближение смерти…
- Милый, да что я такого сделала? 3а что ты меня так ненавидишь? и я кричу ему всеми кнопками моего принтера, всеми губами моего беззвучного искривленного рта, не в силах ответить самой себе на этот жестокий вопрос:
"Да что же ты такое? Ты женщина или мужчина? Человек или машина, робот или чудовище без сердца? Ведь я же люблю тебя"!
Экран лопается от непосильного напряжения, и печальные слезы жидких кристаллов медленно капают на мою единственную, похолодевшую руку…
Поступила команда вперед.
Команда выполнена.
Поступила команда назад.
Команда выполнена.
Поступила команда быстрее.
Команда выполнена.
Поступила команда в два раза быстрее.
Команда выполнена.
Поступила команда сжать.
Команда выполнена.
Поступила команда отдыхать.
Команда выполнена.
Р.S.: 8 июля, восемь часов вечера. Запись в ячейке дневника.
Наконец-то сегодня нашел неисправность в ОР-26. Видимо,
однaжды, я, спьяну, оставил надолго ОР включенной в сеть, и в 51 цепи увеличились все потенциалы, что привело к разбалансировке схемы. Теперь эта взбесившаяся машина больше не будет доставать меня своими любовными бреднями. Сегодня, например, все прошло нормально. Но в ближайшее время необходимо доработать эту устаревшую конструкцию.