Фарруху сообщили, что его жена попала в автокатастрофу и находится в тяжёлом состоянии в клинике. Это известие потрясло его. На задний план ушли обиды и разочарование, её предательство. Первый порыв души - помочь человеку, попавшему в беду. У Дильбар никого нет в этой чужой стране. Не колеблясь ни минуты, он поспешил в больницу, чтобы быть рядом, помочь, поддержать, облегчить страдания близкого человека.
Фаррух не сразу узнал её: безжизненное тело с бледным восковым лицом и забинтованной головой, бескровные застывшие губы, тонкие руки, безвольно лежащие поверх белой простыни. И ещё эта угнетающая тишина, которую нарушает шипящий шум аппаратов, бегущая ломаная линия на мониторе - единственное доказательство того, что остатки жизненных сил ещё теплятся в этом обездвиженном теле.
- Дильбар, - негромко позвал Фаррух. Ответа не последовало, не дрогнула ни одна мышца лица, тела. Никакой реакции. Он сел рядом. Пристально всматриваясь в заострённые черты исхудавшего, искажённого болезнью лица, Фаррух пытался узнать ту прежнюю улыбчивую девушку с ямочками на щеках.
- Вы - муж Дильбар Назаровой? - спросил вошедший в палату врач. Фаррух молча, кивнул. Он не мог говорить сейчас. Увиденное потрясло его. - Ваша жена находится в коме. Состояние крайне тяжёлое. Её с трудом удалось спасти. Очень тяжёлая травма головы, обширная гематома мозга. Она чудом осталась жива. А вот ребёнка вашего спасти не удалось.
- Какого ребёнка? - опешил Фаррух.
- Вы не знали? Ваша жена была на третьем месяце беременности. Приношу вам свои искренние соболезнования. Держитесь, - врач сочувственно пожал руку Фарруху и вышел из палаты. Ревность, прежняя обида и злость яркой вспышкой ослепили сознание Фарруха.
С кем она жила? Чей это был ребёнок? - молнией пронеслось в голове и тут же угасло. Сейчас перед ним была без признаков жизни его Дильбар, которую он когда-то любил. Ей нужна его помощь, его участие. Он не может бросить её здесь одну в таком состоянии, иначе никогда не простит себе это. Фаррух бережно взял в руки бледную, почти прозрачную ладонь жены. Он разговаривал с ней, рассказывал о том, как они встречались в осеннем парке в родном Ташкенте, нежно перебирал, поглаживал её тонкие пальцы, но рука Дильбар была по-прежнему безжизненной.
Фаррух часто навещал жену. Он верил, что всё теперь будет иначе, только бы она вышла из комы, вернулась к нему. Шли дни, недели, а её состояние оставалось прежним, улучшения не было.
Дильбар медленно открыла глаза, села на белоснежной кровати. В широко распахнутые стеклянные двери льётся ослепительный свет. Она встала и медленно пошла навстречу этому свету. Босые ноги чуть касались земли, не чувствуя тверди. Она, будто парила над ней. Вокруг буйными красками цвели сады, где-то высоко, спрятавшись в густых кронах деревьев, пели птицы. С небес к ней медленно спустилась девушка в белых одеждах, окутанная облаком. Лицо её скрывала воздушная кисея, очертания расплывались в облачном тумане. Она взяла Дильбар за руку и повела за собой. Они пришли к небольшой реке с пологими берегами, заросшими изумрудной травой. Дильбар шла по мягкому шелковистому ковру, травы нежно ласкали ступни ног. В чистой прозрачной воде играли мелкие рыбёшки, поблёскивая в солнечных лучах серебристой чешуёй.
- Как красиво, спокойно и хорошо, - подумала Дильбар. Она оглянулась. Рядом никого не было. Девушка, которая привела её сюда, исчезла.
- Диля, Дилечка, - позвал её мужской голос. На другом берегу стоял отец и улыбался.
- Папочка! - Дильбар шагнула в воду навстречу к отцу.
- Стой! Не ходи ко мне, тебе ещё рано, - он протянул вперёд ладони, будто стараясь остановить дочь.
- Но я хочу к тебе. Здесь так хорошо, - она нерешительно остановилась.
- Нет, нет! Ты вернёшься, доченька, ещё не время, - и он исчез, растворился в облаке, спустившемся с неба. Дильбар ничего не видела сквозь пелену набежавших слёз. Кто-то вновь вёл её назад, она крепко держала эту руку, боясь выпустить и потеряться…
Фаррух, как всегда, сидел рядом с Дильбар, поглаживая её руку. Вдруг он почувствовал, как пальцы её дрогнули. Да, да! Он не ошибся! В них как будто вдохнули жизнь! Он крепче сжал её ладонь.
- Дилечка, Диля, проснись, родная! Я здесь, с тобой!
По щеке Дильбар скатилась слеза.
- Доктор! Доктор! - закричал парень, метнувшись к двери. На зов прибежали медсестра и врач. - Она ожила! Она плачет, - с волнением прошептал Фаррух. Спазм сдавил горло, от волнения он не мог говорить. Ему казалось, что он кричит, а гортань выдавливала чуть слышный шёпот. Врач осмотрел больную.
- Теперь всё будет хорошо. Только надо терпеливо ждать. Вы разговаривайте с ней. Вспомните, что её приятно волновало в прошлой жизни. Нужны положительные эмоции. Можете помечтать о прекрасном будущем.
- Я постараюсь, - взволнованно произнёс Фаррух.
Прошла долгая неделя ожидания, но Дильбар по-прежнему не приходила в себя. Он рассказывал ей смешные истории, мечтал о поездке вдвоём на острова, но усилия были тщетными. Отчаявшись, он принёс в палату плеер и негромко включил музыку. На родном узбекском языке звучала мелодичная песня о несчастной любви, одиночестве, о разлуке влюблённых. Фаррух пристально вглядывался в неподвижные черты. Вдруг губы Дильбар дрогнули и она открыла глаза. Её непонимающий растерянный взгляд блуждал по комнате, затем остановился на Фаррухе, он ничего не выражал.
- Дилечка, это я, Фаррух. Ты узнала меня? - от волнения голос его дрожал.
- Так меня звал папа, - чуть слышно сказала она. - Ты кто? Я тебя не знаю, - она снова закрыла глаза и погрузилась в небытие. Подоспевший вовремя врач сказал, что теперь она будет спать. Аппараты можно отключить. Сейчас её лучше оставить одну, не тревожить. За ней присмотрит медсестра.
Он медленно шёл по улице. Накрапывал мелкий дождь, но Фаррух не ощущал холодных капель, скатывающихся струйками по разгорячённому лицу.
- Она пришла в себя. Она будет жить! - утомлённый долгим ожиданием Фаррух, ликовал от радости. - Дильбар ничего не помнит. Она забыла даже меня. Может, со временем память вернётся к ней. Я всё сделаю, чтобы она вернулась к жизни. У нас будет всё хорошо, только бы она поправилась.
Прошёл месяц долгих ожиданий. Силы медленно возвращались к Дильбар. Фаррух был внимателен и заботлив, а она благодарно принимала уход и заботу, но в глазах не было прежнего блеска. Её угнетало то, что она так и не смогла вспомнить что-либо из своей прежней жизни. Фаррух оставался для неё по-прежнему чужим. Он решил снять небольшой домик в тихом пригороде и забрать жену из клиники. Здесь никто не будет их беспокоить. Он с любовью и заботой обставил её комнату. В шкафу висело национальное платье, которое она носила, будучи молодой женой в доме его родителей. На столике у кровати Фаррух положил фотоальбом со свадебными фотографиями. Может, они помогут вернуть память Дильбар?
Дильбар с интересом смотрела в окно автомобиля. Наконец-то она увидела улицы, дома, спешащих куда-то людей, витрины магазинов. Эта суета вокруг, движение, наполняли душу радостным осознанием того, что всё вокруг живёт, ничего не стоит на месте, что она тоже, как всё вокруг, вовлечена в этот жизненный водоворот. Так надоело однообразие больничной палаты с ослепительно белыми стенами и таким же потолком. Женщина думала о своей будущей жизни, о том, что произошло с ней. Как она жила раньше? Видимо, ей здорово повезло, что у неё такой заботливый, любящий муж. Но почему она ничего не помнит, почему в сердце нет даже намёка на какие-либо чувства к нему, только благодарность? Это он вытащил её с того света, поставил на ноги. Но благодарность, какой бы огромной она не была, не может заменить любовь.
Машина мчалась по шоссе, позади остался многолюдный, шумный город. Глаз радовали бескрайние поля, яблоневые сады, виноградники по обе стороны дороги. Как здорово смотреть вдаль до горизонта, чувствовать этот простор и ширь. Взор не упирается в замкнутость стен. Воздух здесь чище и дышится легче. Дильбар склонила голову на плечо мужа, в ответ он нежно погладил её руку.
- Родная моя, скоро уже приедем домой. Я думаю, тебе понравится твоя комната, садик под окном. Ты можешь посадить там цветы и куст сирени. Ведь ты её так любила.
- Мне хочется поскорее увидеть наш дом, - улыбнулась Дильбар.
- Потерпи, скоро приедем.
В новом доме Дильбар внимательно разглядывала фотографии: она в платье невесты, счастливая, улыбающаяся, рядом в строгом костюме Фаррух.
- А кто эти женщины рядом с нами?
- Это твоя мама, а это моя, - Фаррух напряжённо наблюдал за мимикой жены. Она наморщила лоб, лицо её было сосредоточено. Дильбар усиленно пыталась вспомнить. Она резко отложила альбом в сторону и разрыдалась.
- Я не помню! Я ничего не помню. Я даже маму не могу вспомнить, - отчаянно причитала Дильбар.
Фаррух нежно обнял её, прижал к себе. Она плакала у него на груди, как маленький беззащитный ребёнок.
- Ничего, пройдет время, и ты всё вспомнишь. Запасись терпением. Не плачь, успокойся. Идём, я покажу тебе наш сад. Дильбар с трудом успокоилась. Сад произвёл на неё магическое действие.
- Я здесь посажу пионы, а здесь мы сделаем навес и высадим дикий виноград. Он укроет летом от солнца. В этой беседке мы будем пить чай, - оживлённо планировала Дильбар. Хорошее настроение вновь вернулось к ней.
- А сейчас мы пойдём на кухню и отметим твоё возвращение. Я приготовил чудесный плов! - торжественно произнёс Фаррух.
- Я помню плов! Я помню его вкус, запах.
Дильбар с аппетитом поглощала янтарные зёрна риса, перемешанные с изюмом, мясом и восточным горохом.
- Какой вкусный! Ты - настоящий кулинар!
- Такой плов готовила моя мама, - грустно сказал Фаррух. - Жаль, что её нет сейчас с нами.
- Ты меня научишь готовить такой плов?
- Обязательно научу, - улыбнулся Фаррух.
После обеда Дильбар принялась убирать со стола, мыть посуду.
- Оставь, я сам всё уберу. Ты устала после дороги. Тебе нужно отдохнуть.
- Какой ты…, - Дильбар, не договорив, нежно поцеловала его в щеку. - Ладно, сегодня я послушаюсь тебя, но потом кухня за мной, - она лукаво улыбнулась.
Эта улыбка напомнила Фарруху ту прежнюю Дильбар, озорную, строптивую девчонку, которой она была когда-то. На душе стало тепло.
- Всё будет хорошо. Мы будем счастливы, - как молитву, твердил про себя Фаррух.
Шло время. После хмурой затяжной зимы весна набирала силу. Набухли почки на деревьях, распускали свои бутоны первые цветы, обновлённая земля дышала свежестью и влагой. Дильбар хлопотала по дому, возилась в палисаднике, с любовью высаживая саженцы. Она быстро уставала: прежние травмы давали о себе знать. В её спящем отделе мозга, хранящем прошлое, временами пробуждались обрывки памяти. Она вспомнила тумор - оберег, маленькую треугольную подушечку из парчи, расшитую бусинками и бисером. Когда-то она сама шила его, украшала, готовила подарок жениху. Вот только самого жениха и всё, что связано со свадьбой, вспомнить она не могла. Фаррух очень бережно и деликатно относился к ней. Он спал отдельно, в салоне, и терпеливо ждал, когда Дильбар позовёт его. Однажды ночью он услышал её сдавленный крик и бросился к ней в комнату. Дильбар металась по подушке, судорожно сжимая и комкая одеяло. Она стонала, вскрикивала, по щекам текли слёзы.
- Дилечка, Диля, что с тобой? - тряс её за плечи Фаррух. Она открыла глаза, испуганно огляделась. Свет от настольной лампы мягко освещал комнату. Над ней наклонился встревоженный Фаррух.
- Мне приснилось…, - заикаясь, выдавила из себя Дильбар. - Меня выталкивал из машины на полном ходу какой-то мужчина. Я не разглядела его лицо. Он превратился в монстра, зловеще скалился и смеялся. Его смех был ужасен. Я не могла сопротивляться, у меня совсем не было сил. Как хорошо, что ты меня разбудил. Мне страшно, - она доверчиво прильнула к мужу, пытаясь найти защиту в этом сильном мужчине, который предан ей, любит её.
- Успокойся, любимая. Это всего лишь сон. Ты забудешь его, и всё пройдёт. Я принесу тебе воды.
- Не уходи, - остановила его Дильбар. - Останься со мной. Мне так хорошо, когда ты рядом, - она моляще заглянула ему в глаза. Фаррух лёг рядом, обняв жену. Сердце его громко стучало, отдавая в висках.
- Она позвала меня сама, я нужен ей! - ликовало в груди. Дильбар, доверчиво прижавшись, спала на его груди, тихо посапывая. Фаррух боялся, что стук его сердца разбудит её. Он не спал всю ночь. Утром, проснувшись, она обняла его за шею и прильнула всем телом. Жаркая волна исходила от неё. Он вдыхал аромат её тела, волос, ощущал прикосновение её ласкающих рук, её формы, упругую грудь и сильные бёдра. Его горячие губы прикоснулись к нежной пульсирующей венке на её шее. Она сильнее прижалась к нему. Он целовал её лицо страстно, самозабвенно. Она ласкала его волосы, плечи. Её руки, как крылья ангела, нежно касались его тела. Глаза её были закрыты, ресницы чуть подрагивали при каждом прикосновении губ. Он нашёл её жаркие губы, и они слились в долгом нежном поцелуе. Она страстно отвечала ему. Казалось, весна расцвела в их душах, искоренив навсегда все тревоги, отчаяние, боль, рождённые долгим ожиданием и неизвестностью.
Со временем Дильбар почти совсем поправилась. Она
многое вспомнила из своей прошлой жизни. Вспомнились и такие её моменты, которые хотелось забыть навсегда, вычеркнуть, стереть. Все воспоминания отрывисты, не связанные между собой фрагменты, из которых она пыталась склеить ленту прошлой жизни. Многое она увидела другими глазами, взглядом постороннего человека, взглядом со стороны. Судьба пощадила её. Самые острые, неприглядные периоды жизни стёрлись из памяти. Она забыла Мустафу и всё, что с ним связано. Лишь иногда в ночных кошмарах безликий человек в чёрном одеянии пытался вытолкнуть её из автомобиля или заставлял раздеться донага перед толпой. Дильбар боялась этих кошмаров. Они наполняли душу ужасом, страхом перед унижением, истощая её. Фаррух видел, как она изменилась после болезни, стала тихой и робкой, мягкой, доверчивой. Исчезло её озорство, безудержное веселье, громкий смех. Она была другая, его Дильбар, не похожая на ту, которую он знал когда-то. Но такое перевоплощение жены лишь добавило теплоты и нежности в его сердце, а любовь стала ещё сильнее, приобрела новые оттенки. Он был готов защищать её от любых невзгод, сделать всё, чтобы его Дилечка была счастлива.
Приближался её день рождения. Фаррух решил сделать необычный подарок. Оформив кредит, он приобрёл тур в Таиланд для новобрачных.
- Диля не помнит нашу свадьбу. Так пусть это будет для неё свадебным путешествием, - решил он.
За несколько дней до торжества он преподнёс букет цветов, вложив в него конверт с билетами.
- Спасибо за цветы, но ты ошибся. Мой день рождения только через два дня, - удивилась Дильбар, рассматривая конверт.
- Дилечка, я помню дату твоего рождения, но так надо. Открой конверт, - попросил Фаррух.
- Что там? Билеты на концерт?
- Смотри, сама всё поймёшь.
Он видел, как на лице Дильбар промелькнуло недоумение, любопытство, сомнение и наконец, восторг.
- Это путёвки? - не веря своему счастью, спросила она. - Мы летим в Таиланд? - глаза её сияли от восторга. Она ещё сомневалась в правильности своих догадок, не веря очевидному, но волна неудержимой радости уже захлёстывала её с головой.
- Да! Да, родная! Это тебе мой подарок, путёвки для новобрачных. Ты ведь не помнишь нашу свадьбу. Пусть это будет наше свадебное путешествие, - он схватил её на руки и закружил по комнате. - Завтра мы уже будем лететь в самолёте, а день рождения отметим в Таиланде.
- Фаррух, дорогой, как я рада! Твой сюрприз удался! Я так мечтала отдохнуть на море, - Дильбар обняла его за шею и крепко
поцеловала.
Номер в отеле находился на 14 этаже. Дильбар зашла в спальню и обомлела. На широкой кровати из красных и белых цветов выложены два сердца, рядом из полотенец сконструированы два белоснежных целующихся лебедя. Повсюду в вазах расставлены удивительные цветы. На низком столике в плоской плетёной корзинке выложена чудесная композиция из диковинных фруктов. За окном открывалась завораживающая панорама: бескрайнее море до самого горизонта, волны с белыми гребнями накатывают на белоснежный песчаный берег, ласкают песчинки, выбрасывая из своих глубин мелкие ракушки и камешки. Вокруг отеля высажены высокие пальмы, скрывающие от знойного солнца. В бассейне с прозрачной бирюзовой водой купаются отдыхающие. Дильбар вышла на просторный открытый балкон, села в кресло. С моря дул свежий ветерок.
- Как здесь хорошо, - тихо сказала она, потрясённая от всего увиденного.
Комфорт и уют, море и удивительная жизнь, кипевшая вокруг, интересные экскурсии, катание на слонах, шоу с крокодилами, аттракционы, на которых захватывало дух - всё было из другой сказочной жизни. Фаррух видел, как Дильбар оживала с каждым днём, будто цветок, поникший от знойного солнца и жажды, напитали живой водой. Снова появился блеск в глазах, снова зазвучал её звонкий смех. Сердце, скованное льдом страха, растерянности и робости, отогревалось, плавились ледяные оковы, свободная душа птицей взлетала ввысь. Эту метаморфозу завершила поездка на остров Самет, запланированная в путёвке.
Однажды Дильбар проснулась от щемящего чувства тревоги. Она не могла вспомнить, что ей приснилось. Это не кошмар прошлых ночей, оставляющий в душе чувство страха. Нет. Это был совсем другой сон, после которого в душе остались боль, неудовлетворённость собой, чувство вины. Дильбар отбросила лёгкое покрывало и встала с постели. Фаррух спокойно спал, закинув руку за голову. Его глубокое ровное дыхание немного успокоило Дильбар. Лунный свет струился через открытое окно. Лёгкий бризовой ветерок надувал пузырём тонкую занавеску. Накинув халатик, она вышла из домика. Жёлтая луна огромным блином повисла над горизонтом. Море нашёптывало свои тайны пенным прибоем. Дильбар шла по мокрому песку, оставляя влажные следы, которые тут же слизывала волна, играя серебристыми песчинками. Девушка остановилась, любуясь лунной дорожкой, отсвечивающей на водной глади спокойного моря, и вдруг она поняла, что её тревожит, что засело в душе острой занозой. Она вспомнила!
Память вернула ей, казалось, утраченные навсегда фрагменты её прошлой жизни. Эти отдельные куски, расползаясь пятнами, сливались в одну чёрно-белую картину её пройденного пути. Что ценила она, к чему стремилась? Друзей и подруг никогда не было. Размениваясь на мимолётные удовольствия, не присматривалась к окружающим людям, ей было всё равно, что творится у них в душе. Даже самого родного человека - маму, она не пыталась понять, презирая за низкое социальное положение, не ценила то, что она делала для неё. Как подло она использовала чистую любовь Фарруха, забавляясь и внутренне посмеиваясь над его романтической увлечённостью ею. Везде искала выгоду и корысть, как бы удачнее пристроиться в жизни за счёт других. Любила ли она Мустафу? Наверное, ею владело стремление к сладкой жизни в достатке и роскоши. Ведь, будучи беременной, она не думала о ребёнке. Он был всего лишь средством привязать покрепче к себе Мустафу, который обеспечил бы ей богатую жизнь. Её не интересовало, что это были за деньги, на которые она шиковала. Сколько погибших душ и страданий стояло за ними, сколько искалеченных судеб? А та девушка, которую привезли из Узбекистана? Узнав, что ей предстоит работать в борделе, она вскрыла себе вены. И тогда не дрогнуло сердце Дильбар. Это был просто несчастный случай в тёткином бизнесе. Стремясь к комфортной жизни, она не замечала тех настоящих бриллиантов души людей, которые преданно любили её. Она отталкивала их, проходя мимо, и стремилась в тёмную бездну ада, будучи его служителем, чёрным ангелом.
Зачем же сейчас Бог дал ей возможность выжить и осознать всю суть её существования, её грешной жизни? Она должна нести этот тяжкий крест покаяния. Каждый, рано или поздно, отвечает за всё, что сотворил в своей жизни. Видимо, пришёл час Дильбар платить по счетам. Осознание этого ошеломило её, раздавило своёй непоправимой безысходностью. Дильбар наблюдала себя как бы со стороны, глазами совершенно другого человека, который осуждал и презирал её, ненавидел за чёрствость, расчётливость и жестокость. Такое раздвоение личности болью отозвалось в душе, будто её разрывали на части, и нет спасения от этих мук. Как много бед она причинила близким любящим людям. Как слепа она была! И после всего, что она натворила, он по-прежнему любит, заботится о ней.
- Он святой человек! Я никогда не смогу вымолить прощение за всё, что делала. А если он простил, то я не смогу простить себя, Бог не простит. Такое невозможно простить… - слёзы туманили глаза.
Луна расплылась уродливым пятном с нечёткими очертаниями. Она скалилась и гримасничала, улыбалась, уродливо кривя свой рот, будто с издёвкой говорила: « Ну, что? Теперь ты поняла, какая же ты дрянь? Как теперь будешь жить с таким грузом на душе?»
- Как жить дальше? - прошептала Дильбар сухими губами, будто слышала укоры ночного светила. - Нет! Лучше умереть. Не будет этой боли, разрывающей сердце. Надо только зайти глубже в море и идти, идти, не останавливаясь, - она медленно шла навстречу волнам. Они, не понимая всей трагичности её состояния, ласкались у ног, обдавая колени холодными брызгами. - А как же Фаррух? Он так сильно переживал, когда я была в коме, так радовался моему возвращению. Ах, лучше бы я умерла тогда! - Дильбар остановилась в нерешительности. - Сейчас снова причинить ему боль, нанести удар в самое сердце? Я так и осталась эгоисткой, думаю только о себе. Бог не зря даровал мне жизнь. Я буду жить ради Фарруха, окружая его заботой и любовью. Я сделаю его счастливым! Милый мой, родной человек! Как я была слепа и ничтожна! Я всё исправлю. У нас всё будет хорошо. Я рожу ему девочку. Он так хочет доченьку. О, Аллах, дай мне силы пережить эту боль! - Дильбар, как подкошенная, упала на колени, и набежавшая волна накрыла её с головой. Она с трудом встала на ноги.
- Дильба - а - ар! - услышала она крик, доносившийся с берега. Фаррух торопился к ней. Волны мешали ему бежать, пеленая ноги своей массой. Дильбар бросилась к нему навстречу. Обессиленная от всего пережитого, она упала в его объятья.
- Милая, ты почему здесь? Зачем пошла в море? Почему не разбудила меня? - с тревогой спрашивал Фаррух, целуя её солёное, то ли от воды, то ли от слёз лицо.
- Я хотела искупаться, - слукавила она, прильнув к нему всем телом, будто ища защиты и спасения в его сильных руках. Они долго стояли на берегу обнявшись. Ветер обдувал разгорячённые лица, играл прядями волос. Поблекшая луна стыдливо спряталась в море. Из-за горизонта розовым перламутром засветились первые лучи солнца. Начинался новый день. Две фигурки, держась за руки, встречали свой рассвет, свои надежды и свою любовь, освящённую восходом великого светила.
Они стояли на берегу моря. Огромный багряный диск солнца поднимался из-за горизонта. Волны ласкали босые ноги, погрузившиеся в серебристый прибрежный песок. Ни души вокруг. Шум прибоя дополнял удивительную картину. Море шептало о любви и нежности.
- Как здорово! - она перевела свой восторженный взгляд с моря на лицо Фарруха, пристально посмотрела ему в глаза.
- Я люблю тебя, слышишь? Я так люблю тебя, - прошептали её губы. Она впервые за долгое время сказала эти слова. Они выразили искренний поток чувств, льющийся из сердца. Фаррух бережно взял её на руки и, целуя, понёс в бунгало. В сердцах возрождённая любовь звучала гимном их счастью.