"Нет на свете предательства веселей,
чем ударивший в спину брат..." (*)
Предыдущая глава - http://www.proza.ru/2016/06/20/2030
Локи восседал на троне в главном зале Гладсхейма, тяжело опустив увенчанную рогатым шлемом голову на согнутую в локте руку. Он бесцельно переводил взгляд с одной колонны на другую, с залитых ярким светом стен на немногочисленные предметы интерьера. Казалось бы, он достиг всего, чего желало его сердце: брат изгнан, как надеялся Локи, безвозвратно, Один спит в своей серебристой башне, Асгард у ног йотунского принца…
Как у правящего короля, у Локи было полно важных, повседневных дел, которыми необходимо было заняться. Но ему абсолютно ничего не хотелось делать. Мысли новоиспеченного короля витали далеко от золотых крыш Асгарда. Перед его глазами стояло растерянное лицо старшего брата, услышавшего безжалостный приговор Одина: "Ты умер для всех, кто любил тебя!"
Принц тяжело вздохнул и закрыл глаза, пытаясь разобраться в сложных, противоречивых чувствах, бушевавших в его душе. То, что произошло с Тором, помимо сочувствия, вызывало в нём тайную радость. И это приводило его в ужас. Подбивая брата ослушаться отца, Локи и подумать не мог, чем всё обернётся.
Он всегда мечтал превзойти старшего брата. Занять его место подле отца, в сердцах асов и в истории. Хотел, чтобы ему улыбались все встречные, чтобы его имя звучало на пирах, чтобы Один восхищался им, ставил в пример, назвал своим наследником. Сколько раз Локи ставил на место правителя себя и Тора, стараясь объективно представить, кто же из них станет лучше, мудрее, дальновиднее править Девятью Мирами. И каждый раз приходил к выводу, что Тора, с его твердолобостью и склонностью разрешать все конфликты при помощи военной силы, нельзя допускать к трону.
Локи не понимал сам себя. Нахлынувшие чувства и воспоминания отзывались болезненным эхом в его душе. Он и любил, и ненавидел того, кого привык считать братом. Старался задавить в себе те светлые чувства, которые Тор вызывал в нём, оставив только всё самое тёмное, злобное, не рассуждающее, поднимающееся изнутри в ответ на каждую обиду, каждую предназначенную не ему похвалу отца, на каждый его, не замеченный никем, успех. Локи мечтал отомстить Тору за каждый раз, когда он оставлял его ради своих дружков, когда был слеп к его порывам, когда не был рядом. Когда не понял, не помог, не оценил. Эти чувства копились в нём с инерцией снежного кома, и сам Локи уже был не в силах их остановить.
Теперь же у него появился шанс воплотить в реальность свои мечты, стать равным Тору и даже превзойти его. Но для этого необходимо было, чтобы бог грома навсегда остался в Мидгарде и больше даже не помышлял о возвращении в Асгард.
Хитрости и ковартсва Локи было не занимать. Переодевшись в одежду мидгардцев, принц самостоятельно отправился на поиски изгнанника. Искать долго не пришлось. Хранитель Радужного моста, Хеймдаль, своим всевидящим оком быстро отыскал Тора, который в крайне угнетённом состоянии предавался печали в одном из захолустных городишек Мидгарда, в компании кружки пива и своих новых земных друзей.
Накинув на себя морок, чтобы стать невидимым для окружающих, Локи предстал перед старшим братом и с глубокой печалью в голосе сообщил, что их отец умер, не выдержав потрясения из-за изгнания любимого сына. А мать, сломленная горем и обвиняя во всем Тора, категорически запретила тому возвращаться в Асгард.
Это было жестоко. И Локи даже испытал невольную жалость к громовержцу, глядя на его полные слёз, умоляющие глаза, на его низко поникшие от мучительной боли могучие плечи. Но чувство жалости длилось недолго. Недаром же Локи был богом лжи и обмана. Он отлично сыграл свою роль. И считал, что Тор, обреченный влачить жалкое человеческое существование в Мидгарде, получил по заслугам. Пусть теперь узнает, каково это – быть изгоем.
Знай своё место, брат.
Восседая на королевском троне, Локи почти физически ощущал атмосферу недоверия и подозрительности, которая сгущалась вокруг него, давя на плечи, не давая в полной мере насладиться своим величием. Локи чувствовал, что асгардцы видят в нём не царя, а лишь тень, всегда стоящую за плечом своего царственного брата. Ядовитую, колючую, подозрительную, от которой стоит держаться подальше.
Для жителей Золотого города Тор по-прежнему оставался героем, воином Асгарда в сияющих доспехах, с горячим, открытым сердцем. Друзья могучего сына Одина, скрипя зубами, присягнули новому царю. А затем, недолго думая, унеслись в Мидгард на поиски опального наследника, посчитав, что Локи незаконно узурпировал асгардский трон.
«Ну и пусть, – с горечью думал принц, – они никогда не были моими друзьями. Я всегда был для них лишь младшим братом их любимого Тора – предметом для колкостей и насмешек».
Локи в глубоком раздумьи сидел у постели спящего Одина, в серебряной башне Валаскьяльва, вновь и вновь страдая от ненависти то к себе, то к своему происхождению, то ко всей расе йотунов и, в первую очередь, к родному отцу Лафею, бросившему его умирать. Никто не ненавидел его больше, чем он сам себя в этот момент.
«Кто я такой? Я и сам толком не знаю… Военный трофей, чудовище с ледяной душой и синей кожей или сын Одина, его несбывшийся замысел, разочарование всей его жизни?» – изводил себя Локи грустными мыслями.
Постепенно в его разбалансированном, воспалённом мозгу созрел безумный план. Локи докажет Одину, что он достойный сын, и сам станет орудием мести, исполнив замысел Всеотца своим собственным способом. Он уничтожит Йотунхейм! Утопит в крови мир ледяных великанов. Сотрёт из памяти любое упоминание о них, разорвёт все нити, связывающие его с ненавистным миром.
Ради Одина. Ради Асгарда. Ради себя.
Всё нужно было сделать очень быстро. Времени оставалось не так много. До тех пор, пока друзья не отыщут Тора в Мидгарде и обман Локи раскроется.
Новоявленный король отправился в сердце Йотунхейма, прямиком в его столицу Утгард, где правил тот, кого его язык не поворачивался назвать отцом, – к предводителю клана ледяных великанов Лафею. Это путешествие он предпринял один – без свиты, без сопровождения, ибо никто не должен был узнать, что он задумал. Для этого Локи пришлось обмануть стража Бифреста Хеймдаля и заморозить его с помощью Ларца Вечных Зим, прихваченного из Хранилища Асгарда.
Йотунхейм встретил своего потерянного сына неприветливо – порывистым ветром и ледяным крошевом, срывающимся с уступов мглистых, заснеженных гор. Но, несмотря на это, принц чувствовал себя здесь легко и комфортно. Дыхание не сбивалось от холода, мышцы работали слаженно, обжигающий, ледяной ветер приятно пощипывал кожу лица. Это было удивительно и слегка пугающе. Он находился в своём мире. Локи сжал зубы и устремился вперёд по снежному насту, запретив себе думать об этом.
Лафей восседал на своем каменном троне, почти сливаясь с окружающей его обстановкой. Он мрачно смотрел на остановившуюся у его подножия одинокую фигурку в зелёном плаще. Возможно, знай бы царь йотунов, что перед ним его собственный сын, он встретил бы его более приветливо, а может, наоборот, приказал бы сразу убить.
– Чем обязан такой великой чести – лицезреть младшего отпрыска Одина? Или тебе показалось мало в прошлый раз? – насмешливо прогремел голос Лафея, намекая на бесславно закончившейся поход Тора и компании на Йотунхейм.
– Во-первых, перед тобой стоит законный правитель Асгарда. А во-вторых, у меня для тебя есть предложение, которое, я уверен, тебя заинтересует...
– Законный правитель? Неужели боги услышали мои молитвы и этот вор и убийца, наконец, испустил дух? А где же тогда старший братец? Истинный наследник престола?
– Один впал в сон, Тор сослан в Мидгард. Я – единственный законный наследник, – гордо произнёс Локи, для вящей убедительности стукнув об пол зажатым в правой руке копьем Гунгнир*.
– Да ты хитрец, малыш. Добился-таки своего. Ну и чем же ты хочешь меня заинтересовать?
– Я могу помочь тебе исполнить самое заветное твоё желание: отмстить Одину, пока он спит и беззащитен. – Локи старался, чтобы его голос звучал как можно более убедительно.
– Что? Ты за дурака меня держишь, мальчишка! Хочешь, чтобы я поверил, что ты вознамерился убить собственного отца? Да ещё и моими руками?! Зачем тебе это?
– Тор больше не вернётся в Асгард. А если Один не проснется, я останусь правителем Асгарда до скончания веков. Я отдам тебе Ларец Вечных Зим, и ты сможешь вернуть былое величие своему народу.
Лафей внимательно посмотрел на стоящего перед ним принца и глубоко задумался. Ледяные великаны всегда ненавидели асов, считая, что они украли у них то, что принадлежало им по праву первородства – новый мир, отдав во владения йотунам лишь льды да снега. А когда Один похитил их могучий артефакт – Ларец Вечных Зим, эта ненависть перешла все возможные пределы.
И Лафей поверил. Уж слишком заманчивым казалось предложение. Локи хорошо сыграл свою роль. Ложь давалась ему легко. Он умел быть убедительным, когда хотел. Ведь не за красивые же глаза ему дали прозвище Бога лжи и обмана.
Локи провёл Лафея и ещё нескольких йотунов прямо по Радужному мосту, мимо скованного льдом, недвижимого стража Хеймдаля.
Войдя в покои, где спал Один, Лафей одним движением могучей руки отшвырнул к стене супругу Всеотца Фригг, попытавшуюся стать между ложем мужа и йотунами, и подошел к спящему Одину.
– Говорят, во сне ты можешь видеть и слышать всё, что происходит вокруг тебя, мой старый друг. Я надеюсь, что ты видишь эту руку, которая принесла тебе смерть!
Лафей по-звериному оскалил свои острые зубы и выпустил из кисти ледяной клинок, намереваясь нанести смертельный удар, но в этот момент в покои ворвался Локи в полном боевом облачении с Гунгниром наперевес:
– А тебе принёс смерть сын Одина! – яркая вспышка сорвалась с конца копья, и Лафей кулем повалился к ногам Локи. Вторая вспышка довершила начатое, испепелив его тело, не оставив после него даже горстки пыли, третья разметала немногочисленную свиту йотунов, пришедшую вместе с Лафеем.
Ничто не шевельнулось в сердце Локи, когда его родной отец упал к его ногам мёртвый. Локи ликовал! Один проснётся и узнает, что он, Локи, спас ему жизнь и навсегда покончил с главным врагом Асгарда! Фригг со слезами бросилась в объятия младшего сына.
– О, Локи, мальчик мой, ты спас его! Ты спас всех нас!
– Клянусь тебе, мама, йотуны заплатят за то, что сделали сегодня!
В этот момент раздался страшный гром и треск, и на пороге опочивальни возник Тор в сияющих доспехах, с Мьёльниром в руках. Чары Одина разрушились, и опальный сын вернулся в Асгард, почувствовав угрозу, нависшую над жизнью отца. От своих друзей Тор узнал о том, что младший брат жестоко обманул его. Глаза его недобро сверкнули.
- Может, ещё расскажешь матери, как обманул меня?
Как же всё не вовремя, ведь он ещё не успел завершить свой блестящий план по уничтожению Йотунхейма, подумал Локи. В душе его поднялась тёмная волна обиды и ненависти, выжигая последние остатки разума.
– Я рад, что ты вернулся, брат! А теперь, если позволишь, я уничтожу Йотунхейм!
– Ты что, окончательно свихнулся?! – заорал Тор.
Локи впечатал бога грома в стену, направив заряд Гунгнира прямо в Мьёльнир. Выбежав из дворца, он с разгону взлетел на оседланную лошадь и помчался к Бифрёсту, не обращая внимания на то, что Тор, выбравшись из-под обломков, также скачет за ним на своей вороной. Добравшись до цели, Локи соскочил с лошади и подбежал к механизму запуска Радужного моста. Из одной фразы, случайно оброненной как-то Хеймдалем, принц знал: если запустить механизм и не закрыть мост, то он будет расти до таких размеров, что сможет запросто разорвать Йотунхейм и навсегда уничтожить мир ледяных великанов.
Принц изо всех сил вонзил меч в нужный паз и назвал место назначения – Йотунхейм. По стенам заискрились многочисленные молнии, сплетаясь в узоры, напоминающие сияющую тончайшую паутину. Воздух наполнился треском электрических разрядов. Мост начал стремительно расти. Увидев это, Тор пришёл в ужас.
– Зачем ты делаешь это?! Ты уничтожишь целый мир и ни в чём не повинную расу!
– Откуда у тебя эта любовь к монстрам, братец? Помнится мне, недавно ты собирался стереть в порошок их всех просто голыми руками!
– Я изменился!
– Я тоже! – Локи был в бешенстве. Ненависть кипела в нём, как расплавленная лава.
– Бейся со мной! – в ярости выкрикнул он в лицо Тору.
– Я не буду драться с тобой, брат, – ответил Тор.
– Я не брат тебе и никогда им не был! Что случилось с тобой в Мидгарде, что ты так размяк?! Неужели же это из-за женщины? Тогда позволь, я нанесу ей визит, когда закончу с Йотунхеймом! – Локи знал, куда ударить больнее, чтобы спровоцировать брата. В Мидгарде Тор встретил смертную девушку Джейн, которая помогла ему выжить в трудных, новых для него условиях. Между ними завязался роман. Локи знал об этом из рассказов Хеймдаля, следившим за злоключениями опального бога.
Слова Локи попали точно в цель. Тор не выдержал и яростно набросился на Локи. Между братьями началась драка. Они кубарем выкатились на Радужный мост. Ослеплённый яростью, Локи наносил удар за ударом, не обращая внимания на крики Тора выслушать его.
Чтобы обездвижить разбушевавшегося брата, Тор положил молот Мьёльнир ему на грудь – неподъёмный, невероятно тяжёлый, поднять который мог лишь он сам, и стал лихорадочно соображать – лёд не растопить, портал уже не закрыть, мост будет расти, пока не достигнет Йотунхейма и не разорвет его. Погибнет мир йотунов, а следом и остальные Девять миров… Но если уничтожить мост… Всё наладится, и все будут жить. Тор призвал молот с груди брата и с силой ударил им по Бифрёсту. Локи в отчаянии завопил, видя, как брат разрушает его последнюю надежду оправдаться перед отцом.
– Безумец! Что ты делаешь?! Если ты разрушишь мост, ты больше никогда не попадёшь в Мидгард и больше никогда её не увидишь! – Локи пытался остановить брата, используя самый веский аргумент. Но Тор, не слушая, продолжал методично бить по мосту.
Пошатываясь, Локи встал на ноги. Схватив Гунгнир, он бросился к Тору, намереваясь нанести последний удар, но в этот момент раздался оглушительный треск и последовавший за ним рёв. Мост не выдержал и обрушился в Бездну. Взрывной волной обоих братьев подбросило высоко в воздух, а затем сбросило следом за осколками моста.
* * *
За окнами Валаскьяльва одна за другой полыхали яркие вспышки. Снопы разноцветных искр взлетали в небо над Асгардом, словно праздничные фейерверки. Удар следовал за ударом. Радужные осколки разлетались в разные стороны и медленно гасли, падая в Бездну. Один широко открыл свой единственный глаз. Только что во сне он видел, как его сыновья насмерть бились друг с другом на Радужном мосту. Бифрест, окутанный непривычно ярким золотым сиянием, словно гигантское копье, пронзал Йотунхейм, уничтожая древнейший из миров. В тот момент, когда Один прошептал заклятие мгновенного перемещения, чудовищной силы удар сотряс Асгард. По земле прокатилась звуковая волна.
Всеотец ухватил за ногу и удержал падающего Тора, успевшего схватиться за Гунгнир, по-прежнему зажатый в руке Локи. Бывшие братья повисли над Бездной. Одину было трудно удерживать одной рукой старшего сына, который, в свою очередь, держал того, кто долгое время считался сыном и братом. Но еще труднее было смотреть в искажённое мучительной гримасой отчаяния лицо Локи и видеть страх в его глазах.
– Отец! Нам всем бы стало лучше без этих проклятых йотунов! Я сделал это ради тебя! Ради нас всех! – в отчаянии кричал Локи. – Мне не нужен был трон, я только хотел стать равным Тору! У меня бы всё получилось! У меня бы всё получилось, отец!
На лице Одина застыло выражение разочарования и сожаления.
– Нет, – только и произнёс он, но в этом коротком слове Локи услышал свой приговор. – Ты безнадёжен.
Он всё понял. Больше не на что надеяться. Вместе с пониманием пришло спокойствие. Он всего лишь приемыш, так и не выполнивший свою роль в дальновидной игре Одина. И оттого ставший ненужным.
Локи был раздавлен. Что-то окончательно сломалось в нём, а затем развеялась и окутывающая его тьма, унося с собой само желание жить.
Страх исчез.
И он разжал ладонь.
Бездна радостно распахнула навстречу свои объятия.
Откуда-то издалека донесся истошный крик Тора:
- Локи! Не-е-ет!
Но ему уже было все равно, и он не услышал, как Один одними губами в отчаянии прошептал:
- Нет, Локи. Нет.
Следующая глава - http://www.proza.ru/2016/06/21/41
Пояснения к тексту:
(*) – эпиграф взят частично из произведения "зря фандомное", автор Поэт Императорских лилий, http://www.stihi.ru/2013/11/01/4302
(**) Копьё Гунгнир – в германо-скандинавской мифологии копьё Одина, которое было изготовлено двумя братьями-гномами, чтобы доказать мастерство жителей подземного народа. Оно обладало волшебным свойством поражать любую цель, пробивая самые толстые щиты и панцири и разбивая на куски самые закалённые мечи. Также это символ военной власти и военной магии – постоянный атрибут Одина.
"Нет на свете предательства веселей,
чем ударивший в спину брат..."(*)
Предыдущая глава - http://www.proza.ru/2016/06/20/2030