Угрюмый урбанистический пейзаж на фоне пролива, что может быть романтичнее. Разве что костры инквизиции с девственницами на столбах в центре. Но это уже ближе к средневековью, а у нас тут цивилизованный мир, это вам не песочек в попу сыпать, как поговаривал один из классиков, заворачивая самокрутку с дурью.
Вертушка летела быстро, и низко, я бы сказал очень низко, всего в десяти метрах над дорогой а то и меньше. Нужно иметь железные яйца, что бы вот так пилотировать эту громадную железную посудину, явно не нового образца. В армии мне довелось повидать много разной техники, в том числе и снятой с производства и вооружения. А «МИ-8» первого образца, явно был той раритетной частью нашей армии, которая давно и бесследно канул в историю. В таких устарелых моделях воздушных судов, по собственному желанию могли летать только полные дураки или профессионалы высшего уровня. Наверняка, я не знал, кто из наших пилотов дурак, а кто профессионал, и выяснять это на такой скорости и высоте, желания не было. Да и нужно ли ставить себя в конфронтацию с тем, в чьих руках иногда бывает твоя жизни. Думаю не стоит, также как и не стоит ставить под вопрос навыки по пилотированию этого металлолома, который неумолимо быстро приближался к точке высадки.
- Минута готовности!: - голос в наушнике хрипел, его перебивали помехи. Этот голос был не пилота, а командира, который только что получил вводные из штаба. Я не могу сказать, что такая политика конторы с которой я подписал контракт, устраивала меня полностью. Скорее даже на оборот. Но руководство заботилось о секретности, и давало информацию только тогда, когда это было нужно, и ровно столько, что бы было понятно что делать ближайшее десять минут, а затем следовала другая команда, а за ней еще одна и так до тех пор пока поставленная задача не выполнялась полностью.
Я в последний раз мысленно проверил все ли мое снаряжение со мною, и зарядил ли я все магазины. Ошибки быть не могло, все мое со мной и в полном порядке, да вот только что-то тревожило меня, было какое то странное ощущение, что я что-то забыл. Но вот что? Что я мог забыть!? Все вроде на месте. Но что-то не давало мне успокоится. Вертушка сильно накренилась левым бортом, и чья-то сумка, которая только что была под ногами, покатилась по полу резво подпрыгивая. В глазах сидящих напротив меня бойцов отразился невыразимый словами ужас. И только в это момент до меня дошло, что это была вовсе не сумка, а чехол с выстрелами к «РПГ-7». Если бы я был верующим, я бы начал сейчас крестится, и молить своего бога чтобы он отвел беду в виде случайной детонации этой смертоносной игрушки, которую между собой мы шутя называли морковкой. Рвани такая морковка, на борту этой коробки с болтами и мало не покажется, а тут морковок было целых три, да еще и одна из них термобарическая, что сводило все наши шансы к нулю, в столь тесном и ограниченном пространстве и на такой скорости. Но госпожа фортуна сегодня была к нам благосклонна, и доскакав в самый конец десантного отделения, чехол с морковками был ловко подцеплен ногой за плечевые лямки, одним из сидящих в самом конце вертолета оперативников.
Оперативниками нас называли не за то, что мы были на государственной службе или в службе розыска при МВД, а за то, что наши маленькие но до зубов вооруженные группы могли быстро прибыть на место, также быстро, четко отработать, и с такой же скоростью слинять. И при этом всем, не оставить ни одного живого противника, впрочем как и свидетеля. Но это уже дело третье, и считать себя бездушным наемником, которому плевать на все, я не спешил. Не гоже бывшему офицеру так о себе думать, поэтому я и не думал, и не искал себе оправданий, просто делал свою работу. Сказали стереть с лица земли эту богом забытую деревню с папуасами, взяли и стерли, хорошо и качественно, а госпожа совесть пусть мучает тех кто отдаёт такие приказы, а мое дело маленькое, и заморачиватся по таким глупостям, себе дороже. Потому что от лишних терзаний самого себя, еще не кому не бывало хорошо, плохо это пожалуйста, а хорошо нет.
- Пять... Четыре... Три... Две... Одна... На выход: - и в открытую дверь вертолета начали молниеносно быстро просачиваться, все как один одетые в черный камуфляж крепкие парни с «АК-12» в руках. На лицах у всех Балаклавы, на головах «6Б47», а глаза защищают очки «ЕСС».
Каждый из нас знал, что он должен делать, пятнадцать человек - это три группы, и у каждой группы своя задача. Кто-то должен прикрывать, кто то выполняет роль штурмовиков. Но каждый знает, что он делает и каждый уверен в своих товарищах, без этого в таких делах просто не как. Доверие должно быть полное и стопроцентное, и от этого не куда не деться.
- Построение клином, интервал три метра: - донёсся в наушнике четкий голос командира, который мог слышать только состав группы в которую входил командир. С одной стороны это хорошо, так как не приходится прослушивать кучу лишней информации не относящийся к вашему направлению или положению дел, а с другой стороны это мешало сообщено работать с бойцами других групп, так как приходилось дублировать все команды для группы, на другом канале в ручную. Но это уже специфика работы, и к ней привыкаешь быстро.
Нас просто высадили посреди дороги, с двух сторон которой шёл лес поросший густым кустарником. Из того что было на нас обвешано, следовал вывод, что нам предстоит роль штурмующей группы, так как мы были вооружены не сильно то и тяжело. На каждого по два «Шмеля», и еще с десяток «ВОГов» на лицо. А в остальном все предельно просто, «АК-12» и двенадцать магазинов у каждого, восемь из которых в нагрудных подсумках, один уже пристегнут к автомату, и еще три в штурмовом рюкзаке, на тот случай если случится какое то ЧП с теми магазинами которые на груди. Таких ЧП на моей памяти не было, но пусть уж лучше есть запаска, чем ее нет вовсе. А душе от этого немного спокойнее, как и заднице.
В рюкзаках было еще девяносто патронов россыпью, в специальном подсумке на молнии, этим НЗ ни разу не пользовался, как и теми тремя магазинами, что сейчас лежали рядом с этим НЗ, но выкладывать их ни один из нас не спешил. Также в рюкзаке имелась большая расширенная аптечка, помимо той что была на разгрузке, у этой аптечки спектр применения был раза в четыре шире, чем у того минимального набора анти шоковых препаратов и перевязочно-кровеостанавливающих средств которые так неудобно телепались сбоку разгрузки, то и дело норовя зацепиться за что ни будь и с характерным громким звуком, как это бывает с велкро, оторваться и потеряться по пути следования к цели или от нее.
Наша группа двигалась довольно быстро. Хотя продраться сквозь лесополосу густо поросшую колючим кустарником еще то сомнительное удовольствие, о котором мечтаешь в самый последний момент, и лишь тогда, когда вступает в силу закон Мерфи.
Параллельно нашему маршруту двигалась вторая группа, они должны были обеспечить прикрытие нашего отхода. И судя по четырём «Печенегам» и одному «Взломщику», на месте нас ждал не самый радушный прием, возможно даже с тяжелой техникой. Но это уже следовало выяснить прибыв на место, и разобраться во всем с надлежащим усердием и точностью.
Мы сбавили темп, перейдя с легкого бега на обычный шаг, давая тем самым второй группе вырватся впеед и занять свои позиции. И уже спустя пять минут такой неспешной прогулки, мы вышли к краю лесополосы, которая заканчиваясь ровной линией, упиралась в сетчатый забор, в народе называемый рабицей, за которым простиралось ровное поле с взлетной полосой, подобраться к которой незаметно, просто не было никакой возможности.
На взлетной полосе стояли два «Тайфуна» на бортах которых были нанесены знаки различия военных, а вокруг неспешно и с скучающим видом прогуливались две пары хорошо вооружённых бойцов. В руках у них были старенькие «АК-47» или «АК-74», с расстояния в двести метров было трудно разобрать что же за модель оружия была у этих ребят, но это точно были не «АК-12».
Когда наблюдаешь за кем-то, время тянется как-то дольше обычного. Вот и сейчас мы наблюдали за этими ребятами всего двадцать минут, а я уже не мог лежать на месте, меня словно распирало от энергии, моему телу нужно было что-то делать. Но силы воли хватало что бы не давать себе ерзать или нервно что либо теребить в руках. Я точно знал, что мне не быть снайпером, не потому что у меня плохо с математикой и вычислениями, а потому что снайпер может пять, а то и все десять часов лежать без движения, выжидая удобный момент для нанесения смертоносного выстрела. Лично у меня так не получалось. Все на что хватало моего терпения, это на час лежать неподвижно, а потом невольно начинались всякого разного рода движения, от банального постукивания пальцами, до нервного дерганья головой, а таких как известно в снайперы не берут, да я и не рвался туда.
К двум тайфунам приближались две старенькие «БМП-2». На верху сидел десант, по четыре человека на каждую машину и скорее всего еще по четыре человека внутри. Ситуация немного менялась. Не сильно, но явно не в нашу пользу. Ведь по факту нас всего пятеро, а их там уже под тридцать человек. С чего бы быть такой перестраховке я не знал, но что-то мне подсказывало, что нам придётся попотеть довольно сильно.
Где-то в далеке раздался приглушенный гул заходящего на посадку транспортного самолета, а спустя пол минуты самолет уже показался над серым полотном посадочного пути аэродрома. Мне не удалось опознать эту летающую корову, но самолет был явно военный и без опознавательных знаков.
- Приготовить все шмели, как только сядет будем работать, огонь только после меня. Повторяю! Стреляем только после меня, а потом идем забирать посылку. Феникс и Раш, срезать заграждение: - голос командира был как обычно сух и спокоен. Мне даже иногда казалось, что он не человек вовсе, а какая-то био-машина для тотального изничтожения живой силы противника. Тихо защелкали кусачки, они без всяких усилий перерезали проволочную конструкцию сетчатого заграждения.
Десант поспрыгивали с своих «БМП», а за ним наружу показались и те, кто были внутри. Как я и предполагал, внутри было четыре человека, не считая водителя механика и оператора наводчика. Машины выпустили черные клубы дыма, начали разворачиваться. За ними последовали и «Тайфуны», и уже через пару мгновений образовался полукруг из техники и людей готовый надёжно защитить тыл самолета.
Десантное отделение серого летающего монстра, начало неспешно открываться. Оттуда вышли двое, в деловых костюмах, на встречу которым, не спеша вылезли из «Тайфунов» тоже двое людей. На них была надета обычная полевая форма, весь их вид показывал, что они офицеры.
Один из костюмов поприветствовал подошедших к ним офицеров. Они обменялись рукопожатиями. Их речь было не слышно из-за расстояния, да и не важно о чем они говорили сейчас, потому что жить им оставалось не долго. А ведь они и не знают, что вот сейчас прольется кровь, и души покинут их бренные тела, оставив разорванную плоть на сером асфальте. И эти неспешные мысли текли в моей голове, а глаза смотрели через круглые прицельные приспособления «Шмеля».
Смачно чавкнуло, клубы земли и листьев взмылись в воздух. Это командир нажал на спусковой крючок, отправляя смертоносную болванку начиненную взрывчаткой в сторону самолета и техники, которые так мирно стояли посреди этого богом забытого мира.
За командирским выстрелом, с интервалом меньше секунды, громко зачавкали еще четыре «Шмеля». Я скинул пустой тубус на землю, взвел второй, прицелился и выстрелил. Снаряды рвались один за одним, большая часть их угодила туда, куда нужно, а именно в середину полукруга из людей и техники. Несколько снарядов попали в самолет, а один выстрел прилетел прямо в его крыло, которое надломившись упало на взлетную полосу. Разливающееся топливо начало гореть, и спустя несколько секунд, самолет охватило огромное облако из огня, это детонировал бак в поврежденном крыле.
- Приготовится! Цепью! Бегом! - и с положения лежа, наша пятерка перешла на бег. Впереди нас рвалось и взрывалось что то, и в этот огненный шторм нам предстояло ворваться и зачистить все, что еще уцелело и осталось живо.
***
Бежать двести метровку в бронежилете, при полной боевой выкладке, это еще то сомнительное удовольствие, радость от которого получают разве что больные и законченные мазохисты. Я бежал и не думал ни о чем, в моей голове словно образовался вакуум без мыслей. Только глаза искали свою новую цель. И они ее нашли.
Из одного «Тайфуна», который теперь лежал на боку, начали выползать бойцы. Я остановился, упал на колено и прицелившись выстрелил в них «ВОГ». Расстояние было небольшим, метров семьдесят от силы, но этого вполне хватило, что бы у подствольной гранаты прогорел предохранитель и она разорвалась от удара о землю.
Второй «ВОГ» занял место первого в подствольнике, и я поспешно отправил его туда, где только что разорвался его товарищ, а именно прям у самого выхода из десантного отделения тайфуна, затем третий и четвертый «ВОГи» оказались там же, быстро поднявшись, я снова перешел на бег. Наша группа двигалась веером, и дальше использовать «ВОГи» было опасно, так как я мог ненароком сделать трехсотым, а то и двухсотым, кого-нибудь из своих товарищей.
Жар огня бил по лицу. Складывалось впечатление что балаклава сейчас расплавится и прикипит к физиономии, но это было всего лишь мое воображение, и не каплей больше, потому что я знал, что та балаклава, которая на мне, не горит даже при пятистах градусах. Как и вся остальная форма и снаряжение на мне.
Откуда-то раздался громкий вопль, который был громче чем звук рвущегося боекомплекта «БМП». Второй «Тайфун» горел, а из его кабины отчаянно пытались выбраться несколько солдат, форма на них горела, и поэтому они скорее напоминали чучело, которое сжигают на масленицу, нежели людей. Раз, два, сухо щёлкнул затвор, выбрасывая отработанный материал, и один горящий мешок с костями осел кулем. Раз, два и снова солдат, который только что так отчаянно пытался спастись, уже кулем валится на землю.
- Минус два: - сухо отрапортовал я. Мой голос прозвучал как-то надменно и цинично, во всяком случае у меня сложилось такое впечатление. Наверное, я не человек уже, раз так спокойно могу говорить о смерти, которая теперь меня совсем не заботила. Я это оружие, которое должно выполнять свою функцию, и не как иначе. Мне платят за устранение преград на пути. И хоть мне и не дано знать куда ведет это путь, мое дело выполнять свою работу хорошо. Здесь нет места для сопереживания или жалости. Здесь или ты, или тебя, третьего не дано.
Справа и слева от меня защёлкали такие же, как и мой, «Калаши» с глушителями, подствольниками, «ЛЦУ» и коллиматорами, каждая из этих железяк ежесекундно отправляла кого-то на тот свет, и ни какие бронежилеты не выдержат пулю с бронебойным сердечником из вольфрама. И пусть земля вам будет новым пристанищем, пора вам на тот свет, а то что-то засиделись вы здесь.
Смрад от горящей плоти, чадящее авиационное топливо и горящая соляра, все это наполняло воображение неприятными ассоциативными рядами, которые потом как старый шрам напомнят о себе, в какой-то удобный для них момент, и только им ведомое время. И это в моей работе меня напрягает больше всего. Потому что бывает вот так просто гуляешь по улице, проходишь мимо остановки и тут проезжает какой ни будь автобус, из выхлопной трубы которого сизой дымкой подымается горелая соляра, и ты ловишь какой ни будь флешбек, с кучей трупов изуродованных до неузнаваемости, и страшными лицами в предсмертной агонии. Наверное поэтому, я после каждого задания стараюсь посетить психолога и морально разгрузится. Потому что жизнь становится невыносима, когда перед глазами то и дело всплывают мертвецы с их восковыми лицами. Мне гораздо проще, когда лица нет или оно смотрит в землю а разбросанные части тел, легче воспринимать, нежели когда это целый человек с лицом.
- Чисто: - Произнёс Феникс.
- Чисто: - вторя ему донеслось от Раша.
- Чисто: - негромко сказал я.
- Чисто: - просипел Старый.
- Чисто: - словно подводя итог произнес Баркот. И в этом голосе командира будто было что-то ритуальное и зловещее. Как будто он только что совершил жертвоприношение каким-то своим неведомым и злым богам. Которые довольно проглотив жертву насытились, и стали благосклонны к нему, и к нам, потому что и мы были причастны к этому действу.
- Томас, Старый, берите вон тот черный ящик и отходим. Феникс и Раш прикрывают: - командир указал рукой на большой черный ящик с двумя ручками по бокам, лежавший недалеко от перевернутого «Тайфуна». И когда они успели его вытащить, пронеслось в моей голове, но эта мысль не успела задержатся на долго, а сменилась на более простую и банальную, и заключалась она в том, насколько горячий и тяжелый этот черный ящик.
Габариты у этого ящика были как у обычного гроба. Мы с Старым закинув автоматы за спину подошли, каждый к своему краю с ручкой. Я осторожно взялся за нее. Она была теплая, и не горячая, и взявшись по удобнее двумя руками я попытался поднять свой край ящика. К моему удивлению, он оказался не таким тяжелым каким казался на первый взгляд. Килограмм семьдесят максимум, и это не могло не радовать.
***
Наша группа была уже на пол пути, к тому месту откуда мы доблестно отработали все цели. Сзади заухало крупнокалиберное орудие. Судя по звуку, это было что-то тридцатимиллиметровое, и это что-то стреляло по нам. Расстояние было около полукилометра.
- Ходу! У нас на хвосте БЭХА! - громко выкрикнул Феникс и послал в сторону приближающейся «БМП» «ВОГ». К моему большому удивлению он попал, не то в машину, не то рядом с ней, и это давало дополнительные шансы на наше успешное завершение задания.
Мы ускорились, нести ящик было чертовский неудобно, впереди идущий Старый бился икрами ног о нижнюю часть ящика, и из-за этого не мог делать большие шаги, а я то и дело спотыкался из-за того, что не видел куда наступаю. Картина была очень смешной, особенно если смотреть с стороны.
Где-то слева, из лесного массива загрохотали два печенега. Это ребята принимали огонь на себя и давали нам шанс уйти. До ограды из сетки, оставалось всего двадцать метров, как споткнувшись о очередную кочку я невольно труханул ящик и у него что то треснув и надломившись освободило крышку, которая с негромким скрежетом открылась. Оказывается, все это время мы несли ящик верх ногами. Из него не чего не выпало, так как до земли было всего сантиметров с двадцать, а крышка приоткрывшись начала тереть и цепляться о землю.
- Старый тормози, у нас ящик открылся: - немного запыхавшись выпалил я на бегу, мы остановились.
- Мать его за ногу! Переворачиваем на три. Раз, два, три! - и старый поудобней перехватившись крутанул ящик. Крышка видимо не выдержав такого натиска отвалилась, а в след за ней из ящика вывалилось что-то похожее на человека, и это что-то бы было в желтой слизи.
- Баркот! Сюда! - неожиданно громко для самого себя закричал я, и чуть не дал петуха. Настолько под сильным впечатлением я был от увиденного. Вроде бы ни чего такого. Но на земле лежала девушка, лет восемнадцати, с длинными белыми волосами, небольшой грудью, красивым лицом, и весь ее срам прикрывало только мерзко пахнущее, желтое вещество.
- Томас! Мешок для трупа! Быстро! Старый проверь ящик!
- Понял! - в один голос с Старым отрапортовал я.
Быстро расстелив мешок для трупа на земле рядом с девушкой, я не церемонясь взялся руками за ее бок и рывком перевернул. На руках осталась мерзкая слизь, в ее запахе было что-то химическое и не природное. От этого аромата я негромко вы матерился себе под нос.
Скользкие пальцы не как не хотели уловить собачку от молнии на мешке. Девушка лежала внутри него, лицом вниз. Я словно прибывал в трансе от увиденного и все происходящее было как бы не со мной. Картинка то и дела меняла цвета, произвольно становясь ярче или темнее, как будто я смотрю изображение на старом ламповом телевизоре, который вот-вот поламается, но все еще держится и показывает это странное кино.
Приподняв один край мешка, взгромоздил его себе на правое плече, немного подтолкнул, мешок равномерно повис с обеих сторон моего корпуса. И вот с этой ношей килограмм в пятьдесят мне нужно будет пробираться через лес с кустарником. Задачка выходила не сложной, но весьма энергоемкой и сулила тем, что с меня сойдет четыре пота разом.
Протиснувшись вслед за командиром в дырку в ограждении, я споткнулся о один из отстрелянных тубусов и от этого чуть не клюнул носом, но чудом для себя остался на ногах, а за мной, там же, но уже громко чертыхнувшись, прошел Старый, за которым двигалась группа прикрытия из Феникса и Раша. Они не отстреливались, это было не нужно, потому что, группа что нас прикрывала, очень хорошо справлялась с своей задачей, и как только смолкали два печенега на смену им приходили те два которые молчали и перезаряжались. С момента как они начали работать, я слышал всего одну паузу, значит БК у них еще за глаза, так как я сам видел, что на брата у них приходится по пятьсот выстрелов упакованный в коробки по соточке. Да и их командир с взломщиком, явно знал свое дело. Лес раз за разом содрогался от раскатистых выстрелов крупнокалиберного снайперского орудия, которое было способно взять броню «БТРа» не говоря о каких-то потрёпанных «БМП-2».
Мы уже были на пол пути от того места где нас высадили и откуда нас были должны забрать, как в воздухе над нашими головами послышался свист. Что-то незримо опасное было в этом свисте. И в этот момент в пятидесяти метрах правее от нас, разорвался снаряд. Было очевидно, по нам стреляли с миномета.
Снова ухнуло, и еще раз, затем серия взрывов, все они легли веером, будто стреляющие пытались наугад попасть в нас. Не мудрено, они то не видели где мы движемся, а лесополоса которая нас скрывала, была около километра. шансы на успех у них были ничтожно малы, но тут снова сработал закон Мерфи.
В десяти метрах правее от меня, громко ухнуло, и в этот момент, мир потерялся и поплыл красной рябью. Еще пару мгновений я пытался не упасть, но что то очень сильно тяжелое приложило меня по голове и мой разум начал проваливается в забытые и задворки реальности.
***
Странное дело, вот я лежу и не могу подняться, вокруг белым бело, нет ни стен, ни потолка, просто все вокруг белое. Мое тело словно в невесомости, и это очень пугает. Меня окружают какие-то голоса, они что-то говорят. Они спорят друг с другом и обсуждают что-то.
- Андрей! - нежный, приятный женский голос зовет меня. Раньше я не слышал настолько красивого и мелодичного голоса. Да и по имени называли меня последний раз вовремя вербовки.
- Ага, что? - спокойно и без нервов произнес я не своим голосом, хотя голос был явно мой, но какой-то странный, низкий и баритонистый, он звучал уверенно и спокойно, и это сильно удивило меня.
- Андрей! У меня мало времени! Выслушай меня! Я знаю, что будет много чего не ясного, но поверь мне, так и есть, просто поверь!
- Хорошо. Верю - как-то совсем без энтузиазма, слова вырвались из моих губ. Что-то это все мне сильно напоминало какой-то странно бредовый сон, ну или на крайняк убедительную галлюцинацию. Я не как не мог вспомнить как меня угораздило здесь очутиться. Последние несколько часов моей жизни все не как не хотели всплывать в памяти.
- Сейчас ты находишься без сознания, а этот разговор происходит у тебя в голове. Постарайся меня выслушать и не перебивать. Мне нужно что бы ты мне помог. От тебя зависит мое будущее и моя жизнь! Я не хочу больше быть оружием! Я устала что меня используют все, кому только вздумается! Я устала! Не хочу больше! Хочу свободы! Полной и безграничной свободы без этих капсул для жизнеобеспечения. Я хочу жить как простой человек! - голос задрожал и в нем начали проступать нотки печали.
- А почему я? - нет, теперь я точно был уверен что это все какая-то галлюцинация. Ну вот не бывает так на свете, что бы к кому то во сне обратился голос и попросил его освободить. Такое бывает только с больными на всю голову шизофрениками. Может быть я сошел с ума?! Ну уж нет! Это уже как то вообще за гранью реальности, да и вовсе фантастика. Скорее всего, это сон который мне снится, и скоро он закончится, быть иначе не может. Но голос и не думал умолкать, он продолжал говорить со мной.
- Потому что ты добрый! В тебе еще осталось часть чистой и светлой души, которую не поглотил мрак жажды наживы и убийств. Ты не такой как твои товарищ! ты лучше! - ее речь перебил мой нервный смех. Я смеялся от души. Давно меня так не смешили.
- Ну, ну. Я это светлое и чистое. Насмешила. К твоему сведенью, за последние несколько лет, от моих рук больше полегло людей, чем может вынести психика здорового человека. И после этого ты мне говоришь, что я добрый? Вздор и не больше! - моя собеседница видать не сильно хотела слушать мои речи, и бесцеремонно перебив мой разговор воткнула свои доводы.
- Ты не такой как они! И не важно сколько жизней ты отобрал! Ты все еще хороший! Ты и только ты можешь мне помочь. И я прошу помоги мне! - слова гулким эхом ушли в пустоту, мир вокруг меня перекрыло багровой пеленой.
- Томас! Томас! Томас мля! Очнись сука! - доносилось откуда-то из далека, голос был знакомы, но я все не как е мог вспомнить его владельца. И в такт каждой букве багрянец который уже полностью окутывал меня, подергивался и застывал непроглядной завесой, становился более густым и плотным, как студень или жирная грязь.
***
Сознание возвращалась нехотя. Какими-то своими неведомыми путями и неровными толчками пятен и света в глазах. А мысли сбившись с одного направления разъярённым роем летали в голове, то и дело норовя вылететь через все доступные отверстия в моей черепной коробке.
- Томас мля! Давай родненький! Очухивайся! - голос Старого был немного напуган и взволнован. Он изовсех сил тормошил меня, поливая мне лицо водой.
- Старый я в норме! Не тряси меня! А то еще укачает! - негромко и сипло проговорив я криво улыбнулся, и тут же поежился от боли в скуле.
- Зашибись! Ребята! Томас очухался! Можем двигаться дальше! Ты встать можешь? - недоверчиво и как-то с опаской спросил он.
- Да. Могу. Помоги малость мне, а то совсем потерялся! - я протянул руку Старому. То бодро подхватил ее и помог мне подняться. Ноги были немного ватными, но бежать я мог. Координация движений вроде тоже была в порядке.
- Ух! Ты бы видел каким куском бревна тебя по голове огрело! Я сначала подумал, что шею на хрен тебе сломало от такого удара, но ты видать резиновый! И это хорошо! А то не сильно хотелось бы тебя там прикапывать! - ситуация немного прояснилась. Как мне стало понятным из слов Старого, мне по голове прилетел кусок ствола дерева, в который попал миномётный снаряд. В ушах у меня до сих пор немного звенело, но это было скорее в радость.
Мешок для трупа, а внутри него девушка, был на плече Феникса. При его телосложении и общей крепости, такая ноша должна была быть как пушинка, потому что он был как минимум в полтора раза шире меня и на голову выше. Будь мы в средневековье, когда была эра рыцарей и богатырей, то этот рослый мужик точно бы отвечал стереотипу о русских молодцах, а на картинах его называли бы Ильей Муромцем.
В дали все также продолжали рваться снаряды. Пулеметных выстрелов больше небыло. Группа прикрытия выполнила свою задачи и теперь отходила параллельным маршрутом. Только звук подлетающего к земле снаряда, и взрыв от соприкосновения с землей, это все, что доносилось из лесного массива. И мне очень сильно хотелось лишь побыстрее убраться из этого злополучного леса.
Лесополоса закончилась внезапно. Мы вышли на четыреста метров ниже от точки встречи. Такая погрешность в маршруте была связанна лишь с тем что нам приходилось немного корректировать свой путь из-за обстрела миномётчиков.
- Минута до эвакуации! - все также сухо и спокойно, совсем не запыхавшись скомандовал Баркот, всем своим видом давая понять, что сейчас мы с быстрого шага перейдём на бег. Каждый из нас знал, что если наша группа не успей к месту эвакуации, то вертушки подберут тех, кто там будет, и с чистой совестью улетят. Даже если мы будем в одной или двух минутах пути от них. Вот такие жесткие реалии сейчас у контор именующие себя как ЧВК.
Мы легко трусили по невысокой траве, простирающейся на несколько километров вперед, нешироким десяти метровым полотном, отделяющим асфальтированную дорогу от леса. Земля под ногами была ровной и только редкие кочки встречались на пути. Наша группа вовремя прибыла на точку эвакуации, вертушек еще небыло видно но рокот винтов рассекающих воздух уже слышался совсем близко. Остальные две группы были здесь же и рассредоточившись наблюдали за периметром. Трава не скрывала их полностью. Да и не нужно это было сейчас. Ведь главное в данный момент, это убраться от сюда подальше и при этом всем минимизировать количество дырок от пуль в своих тушках.
Вертолет вынырнул из-за крон деревьев. Это был все тот же старый МИ-8 шесдесят какого-то лохматого года. Железная машина из далекого прошлого, в котором умели делать на совесть, делать с запасом прочности, так что бы эта херень летала и летала, наводя ужас на всех, кто был вне её борта. Но также и на тех, кто был внутри ее брюха. Мне было куда страшнее летать на этой колымаге, чем созерцать ее полет.
Погрузка десанта закончилась за пол минуты. Все пятнадцать человек, плюс мешок для трупа с девушкой внутри, расположились по своим местам. Колеса вертолёта оторвались от земли и натужно ревя двигателями вертушка начала набирать скорость, и уносить нас прочь от этого места. От горящего самолета на взлетной полосе, сожжённой дотла техники, и кучи тел нашедших свою смерть.